Евгений Черешнев
Форма жизни № 4: Как остаться человеком в эпоху расцвета искусственного интеллекта

14. Служебные данные. Почти каждый из нас ежедневно выступает в разных ролях (как говорят англичане, wearing multiple hats – «носит разные шляпы»). Человек в семье и он же, но на работе, – разные люди. Сотрудник крупной транснациональной корпорации в рабочее время пользуется служебными устройствами и программами, служебными учетными записями, файлами, документами и т. д. Анализ этих данных гораздо больше говорит о конкретной должности, иерархии, инфраструктуре и положении дел в компании, чем о человеке. Но навредить ему эти данные могут. Они представляют огромную ценность для промышленных шпионов и хакеров, занимающихся таргетированными атаками.

15. Полученные/доступные знания. Поведение человека во многом определяется тем, какие знания он усвоил, а какие нет. Обученный трейдер будет успешнее играть на рынке акций, чем художник, не знающий азов алгебры и статистики. Человек, читавший Айзека Азимова, будет лучше осведомлен об опасностях ИИ и его реакции. Информация об объеме ваших знаний и вашей способности их усваивать имеет огромную ценность. По аналогии, не меньшую ценность имеет информация о том, какие знания вам на 100 % недоступны.

Все эти 15 типов данных так или иначе собираются о вас в режиме реального времени. Какие-то компании получают больше, какие-то меньше, но собирают практически все, и достаточно большая часть собранного в итоге оказывается в руках топ-5 дата-компаний мира (Google, Facebook, Apple, Microsoft и Amazon – так называемая большая пятерка) – дата-брокеров, выставляющих на продажу целые психологические портреты, хорошо структурированные под все нужды заказчиков. Нас продают как породистых собак или дойных коров, оптом – базы данных содержат информацию по полу, возрасту, интересу к спорту, шахматам или нетрадиционному сексу; в них вы можете отыскать голосующих за демократов или республиканцев, представителей всех религий и конфессий, фанатов «Звездных войн», отшельников, любителей водки и пельменей, техасских рейнджеров, молодых матерей, растящих детей без отцов, членов ЛГБТ-комьюнити, проблемных заемщиков, радикально настроенных правых… и еще сотни, тысячи групп.

Ваш сотовый оператор постоянно знает, где вы находитесь; вся почта Gmail и ее многочисленные аналоги постоянно индексируются на предмет того, о чем вы говорите и думаете; все, что вы печатаете в Microsoft Word Online или Google Docs, сохраняется на серверах компаний; ввели номер кредитной карты при покупке на сайте – отлично, теперь продавец знает о ваших предпочтениях в еде, а банк о том, где вы закупаетесь; социальная сеть знает, где вы находитесь, что читаете, пишете или смотрите, о чем говорите в мессенджере в этот самый момент… (Вы думаете, зачем Facebook заплатил $19 млрд за WhatsApp? Просто по доброте душевной? Конечно же, нет – чтобы иметь возможность использовать метаданные чатов, то есть знать, кто с кем разговаривает и когда, в синергии с Facebook и Instagram для высокоточного профилирования.) Браузер знает все о ваших поисковых запросах, истории серфинга, движениях мыши (например, видит, что вы задерживаете ее на баннерах с определенной рекламой или фото мужчин/женщин), периодах активности и сна. Вы идете по улице и заходите в магазин – камеры с функцией распознавания лица уже сопоставляют ваше изображение с профилем в социальных сетях и купленными на рынке данных предпочтениями – и вот к вам уже идет менеджер магазина. Вы купили то, что не собирались, сели в машину, которую выбрали за вас, выехали на шоссе, которое вам посоветовал навигатор – автоматические камеры фиксируют номера машины и определяют ваши маршруты движения, словно вы в компьютерной игре. Вы паркуетесь у офиса и заходите внутрь при помощи электронного ключа, оставляя в Сети метку о времени прибытия, работаете с кучей облачных сервисов, записывающих каждое ваше движение, возвращаетесь домой под теми же камерами и ложитесь спать, а пока спите, фитнес-браслет фиксирует и передает на серверы компании-владельца информацию о том, спите ли вы на самом деле или всего лишь дремлете, сидите в телефоне, занимаетесь сексом либо смотрите телевизор… (Это не шутка: Fitbit знает, когда вы занимаетесь сексом, и, теоретически, может понять, с женой или с любовницей, ибо ваши координаты хорошо известны^[21].) Перечень собираемых о нас данных постоянно растет.

Про умные гаджеты и глупых людей

Вещи вокруг нас становятся умнее, что означает на самом деле не столько «ум», сколько способность собирать и передавать данные на серверы производителя. Иногда умные вещи становятся причиной вполне реальных семейных драм. Я не могу назвать настоящие имена героев этой истории, я их заменил, но она совершенно реальна. Джон был женат на Наташе. У них был счастливый брак и двое детей. Джон однажды изменил Наташе с Моникой – девушкой, с которой познакомился в баре, когда Наташа гостила с детьми у родителей. У них был секс в его доме, на брачном ложе, так сказать. Джон не оставил никаких следов – убедился, что весь дом после ухода Моники выглядел ровно так, как до ее прихода. Но Наташа узнала об измене сразу же по приезде. Как? Она по привычке встала на свои умные весы и посмотрела в мобильное приложение. В нем отображался ее нормальный вес, 72 килограмма, остававшийся примерно одинаковым в течение полугода, и одна аномалия весом 52 килограмма, имевшая место за день до ее приезда. Под натиском улик Джон сдался. Вот так простые умные весы стали причиной развода. И это лишь небольшая часть «темной стороны» данных и пофигизма в области защиты приватности.

На планете почти не осталось мест, в которых можно скрыться от постоянного всевидящего ока хакеров, маркетологов, работодателей (даже когда вы не на работе!) и государств (даже когда вы в отпуске в другой стране!).

Самое удивительное в том, что мы не пытаемся этому противиться, хотя собиратели данных уже выходят за рамки разумного – сервисы и приложения начинают собирать даже те данные, что им совершенно не нужны для обеспечения прямых функций. Приложение сервиса такси может запросто запросить список контактов и профилей в социальных сетях, мобильная операционная система начнет записывать количество пройденных шагов, хотя ее об этом совсем не просили, платный (!) сервис по анализу ДНК зачем-то хочет полные права на перепродажу ваших данных и т. д. Причем нам внушают, что это хорошо. Например, несколько моих друзей неоднократно пытались заступиться за сервисы вроде Google Maps и Uber – мол, «когда я все время отдаю им сведения о своих перемещениях в реальном времени, это помогает им прокладывать оптимальные маршруты». Бесспорно, карты Google и Uber удобны, но для выполнения своих функций им не нужны все данные за всю вашу жизнь. Это очень приятное дополнение, но не являющееся обязательным требованием. Им нужны данные по состоянию на текущий момент плюс-минус три часа в масштабах расстояния между точками А и Б. Можно построить маршрут здесь и сейчас, провести машину по нему, использовать опыт для обучения ИИ, затем стереть сырые исходные данные пользователя. Наконец, спросить разрешение у пользователя сохранить данные о маршруте у себя (как они это делают) – уверяю, многие откажутся предоставлять такую информацию. Как минимум бесплатно. Но покупать у нас поведенческие данные компании не хотят, считая это излишним. Правда же в том, что, анализируя наши маршруты движения постоянно и запоминая эту информацию, компании имеют возможность не только делать сервис лучше, но продавать нам больше и (о чем стоит знать) продавать информацию о нас третьим лицам и сторонним компаниям – то есть зарабатывать на нас еще больше денег. Ездите мимо мебельного магазина или огромного шопинг-молла? Не удивляйтесь, когда увидите спам с рекламой их товаров во всех своих каналах. В одной из многочисленных баз данных вас купили примерно так – «женщина, 43–44 года, замужем, доход выше среднего, регулярно проезжает рядом с магазином, с высокой степенью вероятности купит детскую коляску в ближайшие 7 месяцев». И чем дальше, тем более устрашающе выглядит детализация наших профилей. Я родился в XX веке и застал время, когда таксист вез меня из одной точки в другую без навигаторов и электронных карт и к нему не возникало претензий. Даже сегодня, например, в Лондоне профессиональные кэбмены являются для меня наглядным примером качественно выполняемой работы – они доступны всегда и везде, не нуждаются в услугах навигатора и в 9 случаях из 10 довозили меня быстрее Uber, когда я проверял справедливость этого тезиса для книги. Поэтому не надо думать, что данные – священный Грааль для достижения заоблачного качества сервиса, они помогают, но они средство, а не цель. К тому же честной сделкой была бы именно покупка наших данных и наличие опции отказа от трекинга вне предоставляемого сервиса. Сейчас же все выглядит наоборот. Пользовательские данные стали героином для интернет-компаний. Как только они пробуют дата-подход и видят результат, дальше нет дороги назад – нет воли и желания для поиска иных бизнес-моделей, нет ощущения обязанности заботиться о безопасности и приватности людей – все их желания подменяются, сужаются до размера острия иглы – позыва получить новую дозу данных, и еще одну, побольше, и еще одну. Чем больше компании знают о нас, тем лучше они продают, так как быстрее ломают сопротивление и находят персонализированные аргументы. Но количество компаний растет, и отдельно взятого человека начинают в буквальном смысле доить все вокруг. В результате величайший ресурс XXI века – данные, которые для корпоративного бизнеса стоят денег, у нас забирают бесплатно, навсегда и с правом изменения, манипуляции, перепродажи и уничтожения. Как так получилось?

Распознавание лица в iPhone X… Что же может пойти не так?

Существует огромное количество инструментов биометрической идентификации – голос, сердцебиение, походка, рисунок вен, радужная оболочка и сетчатка глаза и многие другие. Вы не задумывались, почему Apple, на счету которой около $200 млрд свободных денег (по состоянию на конец 2020 года) и которая может позволить себе любой технологический каприз, из всех возможных вариантов и комбинаций выбирает… распознавание лица? Почему именно этот способ?

Система распознавания, если не вдаваться в совсем лютые технические детали, по сути, работает просто: на лицо (а это, если смотреть глазами машины, просто 3D-поверхность) проецируется порядка 30 000 инфракрасных точек, которые моментально считываются и за счет хитрой математики идентифицируют пользователя.

В описании технологии Apple клянется, что данные о 3D-модели лица хранятся в устройстве и никаким государственным органам и третьим лицам не передаются. Исключением является совершенно легитимный и декларируемый как не несущий опасности доступ к этой функции смартфона для разработчиков сторонних приложений (свой мобильный кошелек отпечатком пальца открываете? Тот же принцип и со сканом лица).

Разумеется, разработчики приложений должны четко указывать пользователю, зачем им нужен доступ к данным камеры системы распознавания лиц, но тут, собственно, и начинается самое интересное. На человеческом лице 57 мышц, и некоторые из них парные. Камера TrueDepth мониторит даже самые незначительные изменения мимики (движения этих мышц) в реальном времени. Безусловно, это можно и нужно делать, если ваша цель – идентифицировать человека. С этой задачей все в порядке. Но дело в том, что науку психологию изобрели не вчера. Те из вас, кто смотрел сериал «Обмани меня», в курсе, что даже незначительные неконтролируемые микродвижения глаз, сокращения зрачков, дрожание губ и еще тысячи комбинаций микроскопических движений мимических мышц можно уверенно и с высокой степенью вероятности использовать для того, чтобы идентифицировать психологическое состояние человека – определить, лжет он или нет, находится в состоянии возбуждения или депрессии. Так что опытный эксперт, набивший руку «на потоке» (скажем, спецагент ФБР), по физиогномическому анализу может сказать о человеке если не все, то очень многое. Думаете, разработчики нам об этом будут рассказывать, посылая запрос на данные нашим не сведущим в технологиях маме или дедушке? Или о том, что, наблюдая за человеческой мимикой в динамике, можно уверенно паттернизировать психотип – то есть сказать, кто вы – сангвиник или холерик, экстраверт или интроверт, исследователь или «киллер» (по геймерской классификации), готовы сейчас что-то покупать или на вас надо слегка надавить косвенными вопросами про ваши слабости, любите думать и доказывать теоремы или работать рубанком, готовы к риску или консерватор. Но главное, в каждый момент времени iPhone сможет знать наверняка, лжете вы или нет, отвечая на вопрос, который вам задают, замышляете что-то недоброе или хотите торт. Это карманный полиграф и ошейник одновременно. А значит, ожидаем морковку и кнут.

Морковка, собственно, уже тут – профилирование по психотипу позволит в разы поднять эффективность контекстной рекламы – например, фид психологического профилирования, сопоставленный с вашей историей поиска, историей покупок и другими данными, позволит выбирать уникальные формулировки рекламных объявлений, которые сработают строго на вас. Сегодня распознавание лица – это идентификация без пароля, удобная и практичная функция. Бесспорно, у методики психологического профилирования через физиогномический анализ по методу сериала «Обмани меня» будет погрешность. Но эта погрешность приемлема, когда цель – понять, за кого вы будете голосовать или готовы ли взять в руки оружие (неважно, по какой причине). Поэтому есть основания полагать, что уже через пяток лет вы будете смотреть в свой аппарат, а из него, словно через окно, кто-то будет лезть в ваши мозги.

Станислав Ежи Лец грустно шутил: «Подумать только! На огне, который Прометей украл у богов, сожгли Джордано Бруно». Хочется этот афоризм напомнить всем – и нам самим, и всем разработчикам планеты Земля. Ребята, услышьте, вы же умные люди, – благими намерениями часто мостится дорога в ад. Если вы создаете атомную бомбу, глупо и трусливо не задавать себе вопрос о том, как она будет использоваться, а потом отгонять от себя картины руин Хиросимы и Нагасаки – мол, это не я.

Возможно, я сгущаю краски. Но это как раз тот случай, когда я буду рад ошибиться. К сожалению, пока скорее прибавляется поводов для беспокойства. В мае 2018 года Google (у которой есть сопоставимые с Apple возможности идентификации и профилирования, а в массе случаев даже превосходящие) убрала из пролога своего корпоративного кодекса одну важную фразу^[22]. Долгие годы тезис «Не делай зла» (Don’t be evil) был девизом Google и слабым, но все же гарантом того, что все делаемое компанией проходит жесткий моральный фильтр. В 2018 году эта фраза, с которой когда-то начинался кодекс, переместилась в самый конец.

Глава 7
Как мы пришли к глобальному трекингу

Прежде чем махать шашкой, надо вспомнить о том, что у любого события есть причины и следствия, как правило очень логичные и объяснимые. Есть они и в ситуации с тотальным трекингом – успехи Google и Facebook корнями уходят в 1970-е годы. Ошибочно считать, что глобальные интернет-компании олицетворяют вселенское зло и мечтают создать полицейский режим планетарного масштаба, – в реальности все гораздо прозаичнее. Когда персональные компьютеры и интернет только начали развиваться, многие компании смотрели на них как на игрушку, не видя в них особого потенциала, ведь бизнесу хватало тогда надежных мейнфреймов и мини-компьютеров, с задачами бизнес-коммуникаций прекрасно справлялся протокол X.25, а большинству компаний вполне хватало и факса. Надо сказать, что их скепсис подкреплялся высказываниями топ-менеджеров вроде Кеннета Олсена, генерального директора компьютерной компании Digital Equipment Corporation (DEC), разработавшей в 1965 году первый массовый коммерческий мини-компьютер PDP-8: «Нет никаких причин для того, чтобы люди хотели иметь дома компьютер!» Даже в декабре 1995-го в журнале InfoWorld создатель технологии Ethernet, являющейся основой локальных компьютерных сетей, Роберт Меткалф предсказывал интернету ту же судьбу, что ряд экспертов сегодня пророчит биткоину: «Я предрекаю, что интернет скоро ярко вспыхнет, как сверхновая звезда, и в 1996 году сколлапсирует». А когда стало очевидно, что интернет, к которому подключено огромное количество пользователей персональных компьютеров, – это новое чудо света и навсегда изменит мир, бизнесы от индивидуальных предпринимателей до крупных ритейл-сетей ломанулись в сеть в попытках заработать на традиционных офлайн-бизнес-моделях, в основном платных подписках на сервисы и услуги. Но их ждал суровый облом: за исключением порноиндустрии, платные сервисы не прижились – люди категорически отказывались платить в сети за какой бы то ни было контент или онлайн-сервисы – музыку, фильмы, книги, информацию, отвечающую всем стандартам профессиональной прессы, чаты, интернет-радио, программное обеспечение и т. п. Основных причин для провала «классических» моделей три:

1. Первыми «жителями» сети были самые прогрессивные с технической точки зрения люди – гики, включая школьников и студентов, – мягко говоря, не самая платежеспособная аудитория. Они не то чтобы не хотели тратить деньги, им было, во-первых, нечем платить, а во-вторых, их уровень компьютерной грамотности позволял обходить примитивные системы защиты контента от копирования. Тут за 30 лет не так уж много изменилось ☺

2. Не было и самой культуры потребления продуктов и услуг через сеть – канонов, что можно, а что недопустимо, не было законодательного регулирования и защиты интеллектуальных прав. С законодательной и процедурной точек зрения еще только предстояло наломать дров, разразиться скандалам с музыкой на Napster и контрафактом на Alibaba, состояться нескольким десяткам громких судебных дел – образно говоря, в интернете не было рельсов, по которым можно было бы пускать товарные поезда, по нему ходили одинокие сталкеры и группы исследователей.

3. Чего компании тогда не понимали и что отказывались принимать – это особенности формата digital. Музыка на физическом носителе (диске, пленке, пластинке) имела затратную часть в виде стоимости производства, упаковки, доставки и налогов, включенных в итоговую стоимость. Купить контент означало купить вещь, которую человек физически мог потрогать, взять в руки, поставить на полку, дать другу и рисковать не получить назад. В сети любой контент был легко копируем и тиражируем – все традиционные накрутки потеряли смысл, а словосочетания «взять фильм в прокате» и «дать другу переписать» практически исчезли из обихода. Благодаря своему непомерному влиянию музыкальная и кинематографическая индустрии годами таскали по судам людей за то, что те бесплатно смотрели кино, вместо того чтобы менять собственные подходы. Все изменилось только благодаря Стиву Джобсу, буквально сломавшему косную и не хотевшую меняться музыкальную индустрию через колено: когда музыка стала стоить 99 центов за трек вместо $50 за альбом, ситуация изменилась практически моментально. Но на заре интернета никто этой специфики не понимал – компании хотели продавать цифровой товар за те же деньги, что и продукт на физическом носителе, умножая свою маржу.

Когда было наломано огромное количество дров и стало очевидно, что старые методы совершенно неприменимы, бизнес стал искать выход из ситуации под кодовым названием «они не платят, но должны!». Так появились модели «бесплатный тест продукта» (free trial), «условно-бесплатный продукт» (freemium) и, позже, «бесплатный» (free) продукт.

Сначала людям начали раздавать бесплатные пробные версии и семплы продуктов, в особенности программного обеспечения: человек, не тратя ни цента, ставил на свой компьютер рекламируемую программу и, если она ему нравилась, принимал решение о покупке. Изначально примитивные схемы постепенно обрастали первыми трекерами, отслеживающими поведение пользователей, – разработчиков интересовали слабые и сильные звенья цепи, они хотели знать, в какие моменты, при каких обстоятельствах и почему одни пользователи отказываются от продукта и удаляют его, а другие – кликают «купить». Трекинг показал свою эффективность – программистам начали спускать конкретные рекомендации по изменению интерфейса программы, чтобы снизить уровень отказов (drop rate или churn rate) и увеличивать степень удержания людей в продукте (retention rate). Обычно бесплатные версии ограничены во времени – пользователю предоставляется полный функционал сроком от 7 до 90 дней, в среднем 30. И по истечении триального срока программа ставит ультиматум – или плати, или «баста, карапузики, кончилися танцы». Количество людей, выбирающих не платить, удалить программу и перейти на следующий триал от другого производителя, было и остается крайне высоким – в сети достаточно альтернатив. Так появился второй тип – условно-бесплатный. Это программа или продукт, в котором часть функционала предоставляется бессрочно и бесплатно, а другая часть требует оплаты. Хороший пример такого продукта – Dropbox или любое облачное хранилище: они предоставляют определенное количество гигабайт бесплатно, но выход за лимиты требует немедленного оформления подписки. Эту модель очень любят антивирусные компании, так как ввиду наличия огромного разнообразия угроз у них всегда есть возможность предоставить базовую защиту бесплатно, а профессиональную и серьезную – за деньги. И неважно, что первое без второго бессмысленно. Трекинг в условно-бесплатных продуктах более совершенный, ибо у компаний появляется возможность следить за всей активностью человека в динамике более длительное время, а не только в течение тестовой недели или месяца. Часть программ, например тот же антивирус, имеет доступ к данным не только о своей активности, но и о компьютерной активности человека в целом. Это огромное количество поведенческих данных, если его анализировать и использовать для машинного обучения, позволяет не только улучшать уровень защиты, предоставляемой продуктом, но и в разы эффективнее максимизировать прибыль и снижать отток пользователей: программа, оценивая риск удаления, знает, когда пользователю лучше предлагать продление подписки, а когда лучше помалкивать.

Третий тип продукта – «совершенно бесплатный». Если прочитать пользовательское соглашение (ULA) любого «бесплатного» продукта или сервиса вроде Facebook, можно убедиться в том, что там трекинг и слежка за поведением пользователя возведены в культ, абсолют и нет ни одного действия, о котором производитель не будет знать (об этом мы поговорим в следующей главе). Важно понимать, что название «бесплатный» совершенно не соответствует действительности. Если кто-то вам говорит, что продукт бесплатен, значит, как мы уже говорили, настоящую ценность для бизнеса представляете вы сами. В случае с Facebook, Google (особенно сервисы почты и хранения файлов «Google Диск»), бесплатными браузерами, VPN-сервисами – словом, всеми, кто себя относит к бесплатному типу сервисов (за единичными исключениями), – платой за услуги является доступ к вашим мозгам и выбору. Как бы это странно ни звучало, цифровой след человека – его детальная поведенческая статистика, он говорит о человеке больше, чем кажется. Так же, как биологическая ДНК представляет собой чертеж нашего тела (в ней природой заложено, какого человек будет роста, когда вырастет, какого цвета у него глаза, будут ли у него врожденные болезни и т. д. – и сам человек этого изменить не может), цифровая ДНК (то есть совокупность всех данных человека) – это чертеж нашей психологии. Отдавая данные компаниям, вы позволяете им находить правильные слова и время для того, чтобы продать вам то, что вам не нужно, заставить вас делать то, что вы не собирались, – словом, манипулировать вашим поведением. Это работает, и крайне успешно, особенно когда часть компаний, например владельцы веб-сайтов и сотен тысяч мобильных приложений, начали обмениваться информацией о нас друг с другом. В итоге вы никогда не заходили на сайт автодилера Х, но он купил ваши данные, встроил в свою систему автоматического привлечения пользователей – и вот у вас в почте спам с предложением, на телефон приходит SMS со специальной ценой, а в социальных сетях вам предлагают вступить в группу. Все компании хотят прибыли – в этом их, если так можно выразиться, жизненное предназначение. Эволюция сети показала им, что тотальная слежка и обмен данными о клиентах ведут к прибыли, в итоге ситуация вышла из-под контроля – они начали следить за каждым нашим шагом, чихом, покупкой, репликой в соцсетях, а теперь на арену выходят системы распознавания лиц в шопинг-моллах и автоматизированные боты, заточенные под ваше поведение.

Почему Трамп хотел запретить TikTok?

Главной ИТ-новостью лета 2020 года стал указ президента США Дональда Трампа о запрете американским гражданам и компаниям иметь дело с сервисом коротких видео TikTok с 21 сентября, который мотивировался тем, что сеть якобы может использоваться спецслужбами Китая в разведывательных целях. Сервис действительно очень популярен: буквально за несколько лет он смог набрать более миллиарда пользователей по всему миру, в том числе около 80 миллионов жителей США. Приложение бесплатно. Но, как и в случае с любым приложением такого типа, это означает, что монетизация осуществляется за счет продажи пользовательских данных и их использования в маркетинговых и иных целях. Прямых доказательств того, что TikTok используется спецслужбами КНР для ведения разведывательной деятельности, нет. Как и доказательств наличия оружия массового поражения в Ираке в свое время. Мое мнение – США такими средствами ведет открытую и нечестную конкурентную войну. У всех социальных сетей, в том числе американских Facebook, Instagram, Twitter и других, есть абсолютно те же возможности по сбору данных, как и у китайской. США в данном случае не устраивает именно тот факт, что данные есть у кого-то еще, кроме них самих. Не помогли и уверения владельца TikTok компании ByteDance, что данные пользователей хранятся на серверах в США, а резервные копии в Сингапуре. Скандал тогда завершился тем, что американский ИТ-гигант Oracle, выступивший в роли «надежного технологического партнера», который будет управлять данными американских пользователей, договорился о покупке доли в TikTok. Все вот так просто.

Все это – прямое следствие отказа первых жителей Сети платить за сервисы. Теперь же пришло время вспомнить, что любой продукт никогда не бывает бесплатным в разработке и маркетинге – все стоит денег, и немалых, особенно в масштабе топовых международных компаний. Бизнес будет делать все, чтобы отбить свои затраты и получить прибыль. Ошибочно думать, что его будут сдерживать нормы морали или иные ограничения – если в законе есть хоть одна дырка, она будет использована, если в налоговом праве есть способ избежать налогов, он будет непременно задействован – и это нормально: задача законов – обеспечивать справедливость, задача бизнеса – зарабатывать деньги, эта борьба вечна. И сейчас побеждают деньги, а не здравый смысл: пользовательские соглашения, в которых мы кликаем «Я согласен», не читая нудные параграфы, потому что они специально написаны техническим, нечитабельным языком, юридически закрепляют право компаний ломать ваши психологические защитные механизмы так, как им захочется, для любых целей, в любой стране мира. Не знаю, как для вас, но по мне, так это слишком высокая плата – я бы лучше заплатил несколько центов или долларов за премиальный сервис без трекинга. В 2020 году это стало наконец возможным. Сами посудите как изменилась ситуация в интернете по сравнению с 1990-ми:

1. В сети сегодня все. В 1992-м к интернету было подключено около 1 млн компьютеров, большинство из них находилось в научных и университетских кампусах, офисах и военных ведомствах избранных стран. На начало 2018 года нас в сети было 4 млрд из которых 3,2 млрд подключены к социальным сетям^[23]. И все это происходило с помощью мобильных телефонов и смартфонов, которых насчитывалось около 5,2 млрд. Это уже совершенно другой масштаб, состав аудитории, платежеспособность и культура.

2. Законодательство заметно подтянулось. Четко определены субъекты и объекты права, налогообложение, правила обслуживания клиентов, классифицированы преступления и наказания. Активно прорабатывается законодательство и в области управления приватными данными. Самый прогрессивный проект принят Евросоюзом и называется GDPR (General Data Protection Regulation). Это закон, который впервые в истории подарил пользователям шанс на защиту персональной информации – он обязал все интернет-компании, имеющие дело с гражданами Евросоюза (а это 100 % крупных компаний), создать технические инструменты передачи всех данных пользователя ему самому по запросу. За несоблюдение этого пункта, равно как и за неправомерный доступ к клиентским данным, например перепродажу данных третьим лицам, GDPR предусматривает штрафы до 4 % годового мирового оборота или же до €20 млн (смотря что больше) за каждый факт нарушения. Это существенные суммы для многих компаний, что заставило большинство из них пересмотреть отношение к защите информации, переписать пользовательские соглашения и создать описанные инструменты выгрузки данных. В результате сегодня любой пользователь Facebook может получить файл со всем своим контентом. Проблема тут в том, что сам по себе контент – это лишь один из 15 типов данных. Например, при выгрузке GDPR не обязывает передавать пользователям выводы, полученные из данных, и модели ИИ, на которые повлияли данные пользователя. Закон несовершенен. Но это все равно рывок вперед. Аналогичные по жесткости законы введены в штате Калифорния (California Consumer Privacy Act, или CCPA), которая по совместительству является родиной подавляющего большинства технологий и сервисов трекинга, – местные жители в любой момент времени имеют право послать запрос в ИТ-компанию и получить копию данных о себе^[24]. Подвох тут все же присутствует, и он с изрядной долей сарказма показан в сериале «Кремниевая долина»: в ответ на запрос компания прислала полторы сотни коробок с бумажными распечатками внутрикорпоративной электронной переписки, то есть, говоря ленинскими словами, проделала трюк: «Формально правильно, а по сути издевательство»^[25]. В России и Китае все, что связано с приватностью и неприкосновенностью частной жизни, явно не в тренде: пользователи сети до сих пор спорят, могут ли спецслужбы без приглашения администратора читать частные чаты Telegram (подсказка: да, могут, о чем мы детально поговорим чуть позже), – законодательство защищает инфраструктуру, регуляторов, военных, спецслужбы, а данные считает собственностью государства. Что и мне казалось нормальным ровно до момента, пока я не стал носить свои данные в биочипе. Теперь у меня полярное мнение: данные – это частная собственность человека или компании, их производящей. Но до права на частную собственность на данные закон пока не дошел. Нужно время.