Евгения Ляшко
Приключения ДД. Стрела Амура
Подростки прошли к капсуле. Панели отъехали в стороны. Дима помог Миле войти, а сам замешкался на входе, как бы случайно споткнувшись. В этот момент он подхватил два камня и обрушил их на головы зверюг. Никакого эффекта. Те даже не шелохнулись. Казалось, их черепа выполнены из прочного чугуна.
Прокул осклабился:
– Как ты глуп. Неужели ещё не понял, что им нельзя причинить вреда?
Юный волхв запрыгнул в капсулу, перегородив собой проход. Он растянулся в улыбке. – Это я так, проверил, на всякий пожарный.
Дроздов коснулся дверных панелей и медленно отошёл. Панели плавно закрывались. Прокул хотел вставить руку, чтобы остановить процесс закрытия, но Дима отпихнул его и закричал:
– Давай!
– Тотьма! Тотьма! Соль Тотемская! – неистово тараторила Мила, с мольбою смотря на Печать Гати.
По капсуле пробежала дрожь, белая мгла окутала пространство. Проклятья Прокула становились всё тише.
Глава 34
Ещё не до конца веря, что им удалось улизнуть от Прокула, Дроздов, не моргая, таращился по сторонам. После многократного осмотра полегчало: старика-колдуна с его жуткими зверюгами нигде не было видно, только беспросветная белизна выстилала единственное помещение капсулы.
– Он нас настигнет, – прошептала Мила и в полный голос добавила, – от него не уйти, один раз Прокул нас нашёл и сейчас доберётся…
Скрывая негодование, оттого что вместо благодарности слышит упрёк, Дима успокаивающим тоном сказал:
– Мы выиграли какое-то время. Давай подумаем, как его потратить с пользой.
Наузова сдвинула брови, хмыкнула и усердно закивала. Она обхватила себя за плечи и бойко спросила:
– Прежде скажи, что такое Тотьма с солью?
Неожиданно для самого себя, Дима расхохотался.
– Ты взывала Гать отправить нас, а сама не знала куда?!
– Неостроумно. Я жду ответа!
Он не стал больше подтрунивать и с извиняющимся видом пояснил:
– Это город. Городок на Вологодчине. Имя Соль Тотемская, Тотьма. Мой наставник Михаил – помор. Он говорил, что там издревле соль добывали. Местные жители первыми в нашей стране солеварение глубинное освоили. Подобный промысел для людей важен – на соль всегда спрос был и будет. Вот я и предположил, что город куда древнее, чем зафиксированное первое упоминание в летописи начала двенадцатого века.
– Он предположил, – передразнила Мила. – А если ты ошибся?
– Милаш, не дуйся, сработало же.
Наузова растеряно оглядела белое пространство:
– Вроде сработало, – она потёрла озябшие плечи, – расскажи, что там есть?
– Со слов наставника там много мамонтов было. Звали их индрик-зверь.
Постучав ноготками по креслу, Мила поинтересовалась:
– Ты что нас в эпоху мамонтов отправил?
Дима же, словно развлекая подругу, увлечённо продолжал:
– Да. Нет. Это я что помню, то и рассказываю. Там один знаменитый помор жил, который поселение Форт-Росс в Калифорнии обосновал. Вообще из Тотьмы много экспедиций на Аляску отправляли. Тотьмичи возили американскую пушнину – чернобурку. Поэтому и на гербе города чёрная лиса изображена.
– Чего это им дома не сиделось?
– Важным торговым пунктом Тотьма была между Белым морем и азиатской Россией. Купцов много имелось, мореходов и ремесленников. Тотьма была одной из образовательных столиц в Вологодской губернии.
– С историей разобрались, а в наши дни там что?
Юный волхв развёл руками:
– Не знаю. Мы не обсуждали, что там сегодня.
– Час от часу не легче. Куда мы несёмся?!
– Куда-то…
Уши Димы вспыхнули, ему сделалось жарко от смущения и неловкости. Он понятия не имел, что натворил. Но натворил ли? Сомнение, что набедокурил, пробирались всё глубже в уставший мозг. Остаток перемещения прошёл в гробовом молчании. Когда по капсуле пробежала вибрация и мгла рассеялась, Дима, притопывая ногой, ожидал около двери. Счёт шёл на минуты, Прокул мог появиться в любой миг, действовать предстояло оперативно. Мила предпочла остаться в кресле. Она нахохлилась и смотрела исподлобья.
Верх матового стекла двери капсулы запотел, низ обильно облепили капельки конденсата. Влага скрывала наружный вид. Дима с опаской коснулся панелей, те бесшумно разъехались. Искусственный морской аромат капсулы сменился на речной, студёный воздух. Лёгкие сковало сырым холодом, озноб побежал по телу ватагой противных букашек. Диму покоробило: в полутёмном сумраке под нависшими тяжёлыми тучами протирался водный простор с берегами, поросшими густым лесом. На обитаемую ойкумену это совсем не походило.
– Ты чего там застыл?
– Пытаюсь опознать местность. Ищу ориентир какой-нибудь…
Мила подскочила к проёму:
– Утро или вечер?
– Скорее утро. Вроде светлее становится.
– Это же Земля? Мы на Земле? Мы вернулись?
– Я бы сказал, что очень похоже на нашу планету, – осторожничая, натужно процедил Дима.
– Капсула стоит у самой воды, – подметила Мила, когда мелкой волной подмочило порог.
И тут только Дима разобрал, что они находятся посреди реки, а не на берегу:
– Не у воды, а в…
– В реке?!
Он отмолчался. Тщательно осмотрев наружный периметр капсулы, Дима распознал розово-серый гранит.
– Это какая-то глыба. Капсула Гати в скошенном углублении. Камень с боку частично разрушен. Сам обсыпался. А нет, кто-то постарался.
– Почему ты так думаешь?
– Следы есть. Как будто долбили или даже подрывали, например динамитом.
– Неплохо, если так. Не в дикий край нас забросило. К людям выйдем.
– Я тоже на это надеюсь, – задумчиво проговорил Дима, он провёл по кромке над входом, – здесь выступ, заберусь наверх, осмотрюсь.
С трудом вскарабкавшись по скользкому ледяному камню, юный волхв выровнялся в полный рост. Он хотел спрыгнуть на плоский камень поменьше, но передумал – берег от низкого валуна был раза в два дальше.
– Что ты видишь? – крикнула Мила.
– Эта глыба вдоль метров десять, а поперёк где-то четыре. Над водой как небольшой грузовик торчит.
– А берег? Берег видишь?
Дима сделал гримасу: говорить правду Наузовой не хотелось. Прокашлявшись, он сказал:
– Видно.
Сгорая от нетерпения, Мила пританцовывала на месте:
– Ну и? Как добраться до берега? Мост есть или что там?
– Вплавь метров сто будет.
– Что?! Да мы околеем!
Мила продолжала возмущённо кричать, а Дима, не вникая в смысл воплей, прикидывал, что им делать: «Прокул легко нас достанет. Его зверюги способны на всё: в лесу выследят, в воде выловят. Теперь он с нами церемониться не будет. И плот не сделать, инструментов нет, да и времени не хватит. Оставаться здесь, равносильно бездействию. Не попытаться спастись, нельзя. Надо двигать отсюда. Но куда?!». Крики Милы отбирали способность мыслить, но он замёрз обдуваемый недружелюбным ветром, поэтому спустился в капсулу и закрыл дверь. В его присутствии Мила сразу угомонилась. В её глазах появилось беспокойство.
– Всё так плохо? – тихо спросила она.
– Я вижу только один способ, и он мне не нравится, – медленно протянул Дима.
– Какой?
– Напасть на Прокула, как только он тут появится.
– А если сначала его монстры выскочат? Он однозначно понимает, что мы можем устроить засаду. Возьмёт и ещё что-то поужаснее для себя наколдует.
– Я же говорю, мне самому не нравится такой подход. Но любая попытка выбраться отсюда обречена на неудачу. Сгинем по пути.
Мила удостоила Диму тёплым взглядом. Дианитовые глаза Наузовой блестели.
– Мы же не раз уже были в такой ситуации. И нас это ни разу не остановило.
Довод звучал воодушевляюще. Благоверный трепет охватил юного волхва. Смятение ушло. Он был готов отыскать пресловутый рычаг и перевернуть Землю, если это понадобиться Наузовой.
– Уходим! – провозгласил Дима, взял Милу за руку, крепко сжал ладонь.
Сказать легче, чем сделать. Они взобрались на глыбу, где ветер чуть поубавил молодецкой уверенности. Занимался бледный рассвет, озаряя живописные места. Обняв Милу, Дима внимательно изучал простор. Наузова его не торопила, стоически ждала.
– Я был на реке с наставником не раз. До Великого Устюга от Тотьмы кажется двести с лишним километров. Природа разнится, но готов поклясться, что эти берега очень похоже, на те, что я видел. И течение такое же быстрое. Если мы добрались туда, куда хотели, то это река называется Су́хона. В полноводье по ней большие суда ходят.
– Тогда то, что я вижу – это карликовый лайнер!
– Где?!
В раскатистом характерном шуме и очертаниях современного судна Дима признал моторную яхту. Она сбавила ход. К металлическим прутьям носового релинга прильнула группа людей: трое взрослых и два ребёнка лет десяти. Яхта подошла совсем близко, остановилась у валуна. Ошарашенно Мила и Дима уставились на нежданных визитёров. За штурвалом в брезентовой штормовке стоял пожилой моряк: взор суровый, но добрый, борода «старый голландец», в зубах курительная трубка. А на носу яхты поджарый мужчина в меховой шапке и бежевом пуховике с хорошо поставленным голосом заправского гида вещал в рупор для четвёрки в пёстрых спортивных костюмах как у сноубордистов.
– Перед вами знаменитый Лось-камень. Тот самый, на котором по легенде однажды отобедал сам Царь Пётр I. Поэтому есть и второе имя – «Государев стол». Кстати, он вдвое больше того камня, на котором установлен в Санкт-Петербурге Медный всадник. Этот одиночный валун из морены. Вероятно, его сюда выкатило ледником в незапамятные времена. Чтобы он не мешал судоходству, его пытались разрушить, но попытки не увенчались успехом. Сегодня же он является природным памятником и обладает десятиметровой защитной зоной.
Мила отстранённо прошептала:
– Двойняшки: мальчик и девочка. Вроде как семья на экскурсии. Нас почему-то не видят. Смотрят как будто сквозь…, – её голос дрогнул, – да мы для них, что призраки!
Последнее замечание вывело Диму из ступора:
– На яхту!
Подростки с разбега запрыгнули на корму. Яхту резко качнуло. Бородач за штурвалом громко выругался, а гид поспешил успокоить взволнованных пассажиров, одновременно загалдевших на смеси русского и английского.
– Ветер усиливается, возвращаемся в каюту. Следующая остановка Тотьма – старейший город в Вологодской области. Вы увидите великолепные храмы-парусники. Таких больше нигде нет, это локальный бренд, визитная карточка. Тотемское барокко уникально в своём роде. Архитектура не имеет аналогов. Это собственная школа местных умельцев. Картуши – исключительно здешнее изобретение, они украшают фасады храмов. Эти потрясающие красотой разнообразные орнаменты-виньетки выполнены по технологии изготовления кирпича и вложены в кладку, потому не осыпаются и весьма долговечны. Вы увидите много необычного и даже потрогаете.
Как только пассажиры скрылись в каюте, с гида моментально слетела маска любезности, проявились черты матёрого афериста:
– Вован, ты чё попутал? Яхту чуть не угробил! Мечтаешь, чтобы камень в нашу честь переименовали? Хочешь, чтобы богатеи слиняли к конкурентам-гондольерам?
Вован задумчиво прогрёб бороду пятернёй:
– Наваждение какое-то. Не ветер труханул.
– Опять тебе что-то померещилось! А что это было, если не порыв ветра?
– Я бы сказал, что к нам безбилетник сиганул, но ты же ржать начнёшь.
Гид захохотал гиеной, а Вован трижды сплюнул и, вращая глазами затараторил:
– Чесслово бесовщина якась. А эти, ты не переживай, не найдут они никого. Таких малахольных больше нет, кто за два дня до закрытия навигации попрётся в тур. Денёк, другой и река льдом покроется. А им, видишь ли, чрезвычайно в Тотьму понадобилось. Рыщут иностранцы шось, – он расстегнул штормовку, достал из-под толстого свитера амулет и поцеловал его, – попомни мои слова, Юрец, не на старину здешнюю они любоваться приехали. Ещё детьми прикрываются, а те как не родные, будто напрокат взяты. Ладно отец, но мать ни разу ни одного не приголубила.
Юрец засунул рупор подмышку и потёр руки:
– Плевать я хотел на их интересы и отношения. Если что интересненькое усмотрим, так прижмём и делиться заставим. Яхту давно чинить надо. Ремонт тютелька в тютельку покроет заработок с этих туристов, поэтому я готов за задних лапках ходить, лишь бы они были довольны и выложили свои денежки. И на чаевые расщедрились, не зажали. Так что смотри у меня, чтобы больше без казусов было, а то найду себе другого напарника!
Шмыгнув носом, Вован, нисколько не испугавшись угрозы, ответил:
– Будет сделано. Только не затягивай лазанье по храмам и музеям. В Устюге чтобы завтра к утру быть, надо отчалить не позже восьми вечера.
– Не учи учёного! – снова загоготал Юрец и пошёл к пассажирам.
Дима с Милой юркнули следом. Дроздов еле успел придержать тугую дверь, чтобы Мила успела зайти. В этом случайном вежливом акте, обозначилась добрая весть – они могли влиять на окружающий мир, а не прибывали в роли беспомощных приведений.
Глава 35
Внутри салона, обшитого лакированным деревом, было приятно тепло и по-домашнему уютно. Мягкий свет струился из россыпи точечных светильников. Взрослые туристы уже сбросили куртки в носовой каюте, и расселись на диванах кают-компании за общим столом. Дети, помогая друг другу, ещё возились с застёжками курток в кормовой каюте подписанной ромбиком-пластинкой «№2». Дима с Милой осторожно спустились и притаились за лестницей между дверями, на которых висели медные таблички «WC» и «№1». Неожиданно гид шагнул на них и прошёл сквозь их тела прямо в каюту. Дима сжал зубы: ощущение не было неприятным или болезненным, но всё же вызывало чувство брезгливости. На лице Милы отобразилось отвращение. Тем временем Юрец снял пуховик, оправил джинсы и фланелевую клетчатую рубашку и пригладил редеющие волосы. Подростки вжались в переборку, когда он вышел и направился на камбуз, совмещённый с кают-компанией.
Дроздов приник к Миле и проговорил в самое ухо:
– Нас не видно. Вроде не слышно. Проход не перекрываем.
Наузова фыркнула и тихо пожаловалась:
– Я бы предпочла найти укромный уголок, чтобы сквозь меня никто не шастал.
– Не факт, что такой отыщем. Тут тесновато, но терпеть-то недолго. Слышала, штурвальный сказал про Устюг. Там мой наставник живёт. Нам сказочно повезло. Спокойно доберёмся до Михаила.
– Я не верю в беспричинные совпадения. Всё есть происки рока. У каждого действия существует предопределение, – задумчиво произнесла Мила.
– Есть такое дело… Что ж, внимательно понаблюдаем, – нехотя согласился Дима и распределил обязанности, – я за родителями смотрю, а ты за детьми.
– Так и быть.
Наузова выглядела рассеяно, она продолжала о чём-то размышлять. Дима не стал расспрашивать, он уже знал, что Мила обязательно с ним поделится идеями.
Обходительно-деликатно прозвучало предложение гида.
– Полноценный завтрак запланирован на пристани в ресторане гостиницы «Русский причал». Пока же могу угостить вас кофе с бисквитным печеньем, не желаете?
Туристы вопрос проигнорировали: дети, не выходя к родителям, увлечённо шуршали пачками с шоколадными подушечками, а взрослые уткнулись в игры на планшетных компьютерах.
– Что же, а я не откажусь. Скажите, если передумаете, – провозгласил Юрец и завозился на камбузе.
Через несколько минут кают-компанию наполнил терпкий кофейный аромат с нотками фруктов и корицы. Женщина оторвалась от планшета и прошелестела с мягким акцентом:
– Юрий, любезный, приготовьте мне капучино. Возлагаю надежду, что у вас имеется соевое молоко.
В интонации дамы Дима почувствовал не скрываемое пренебрежение. Она явно мнила себя выше других. Старательно, но неестественно копировала аристократическую манеру недвижимой верхней губы во время разговора, как будто являлась лондонской леди из высшего общества, хотя внешний облик напомаженной сорокалетней блондинки скорее напоминал мелкую чиновницу, грезящую о комфортном кресле шефа.
– Омелия, для клиентов с изысканным вкусом у меня припасено кокосовое молоко, подойдёт? А Дэвиду, что подать? – в поклоне залебезил Юрец, и дама расплылась в фальшивой улыбке, от которой мальчика передёрнуло.
Странное поведение сына не ускользнуло от Димы и Милы. Они оба переключились на детей и метнулись к ребятне в каюту. Как раз вовремя. Сестра тихонько говорила брату:
– Поздно кривиться, Петь. Твоя затея была.
– А сколько бы мы ещё в приюте сидели? Уже год почти прошёл после гибели папы с мамой. Тёте Люсе нас из США не забрать, денег нет. Она обычный школьный библиотекарь в Ярославле, а не олигарх какой-нибудь. Толку от её звонков по скайпу? Сидим, рыдаем втроём, что нам домой не вернуться. А так хоть какое-то разнообразие.
– М-да тётю Люсю жалко, она документы для оформления опеки над нами давно насобирала. Но денег на переезд с перелётами взять неоткуда… Хэх. Но всё равно ты тогда перегнул! Я тебе подыграла, а ты возьми и про древний клад родственников купцов наврал. Не надо было этого делать. Остановился бы на том, что наши предки благородного происхождения и всё такое.
– Катя, вот как ты «не въедешь» до сих пор? Повторяю в сотый раз – без сокровищ никак нельзя! Эти бы нас не усыновили. Американцы деньги считать умеют. Они от халявной выгоды никогда не откажутся. К тому же они нас легко обратно вернуть могут, если что-то не устроит. Если тебе на их харчах лучше живётся, то давай тоже думай, что мы им за богатство показывать будем. Сбега́ть нам пока рановато, сами себя не обеспечим.
Мила и Дима переглянулись. Подслушанные подробности вырисовывали горький и в то же время забавный киношный сюжет.
Наузова заулыбалась:
– Вот, что не давало мне покоя. Если бы не их затея, мы бы в лучшем случае до сих пор на камушке куковали. Мы удрали от Прокула благодаря двум малолетним фантазёрам. Им надо помочь. Мы обязаны это сделать.
Юный волхв чинно кивнул:
– Закон воздаяния. Все действия, совершенные человеком, рано или поздно возвращаются так же, как бумеранг к своему хозяину. Поможем, добрые дела всегда дорогу прочищают.
– Вот-вот, Вселенной виднее как наши судьбы переплести. Потом нам это тоже благодатью аукнется.
– Пойдём с ними на экскурсию, – оживлённо сказал Дима, а Мила вдруг поникла.
– По холоду бродить будем…
Но тут, словно ей в ответ, заговорил гид:
– Сейчас будем швартоваться. Напомню, что утепляться не стоит, лишнее тоже с собой не берите. Бо́льшую часть времени мы проведём в автобусе или в отапливаемых помещениях. Не хотелось бы, разыскивая позабытые вещи, отстать от графика.
Глава 36
Ресторан в новенькой бюджетной мини-гостинице выглядел как рядовая, но уютная столовая. Отличительной особенностью являлась морская атрибутика, она привлекала внимание посетителей, которых, в этот ранний час, было немало – местный незаурядный уездный туризм пользовался спросом даже в холодное время года. Юрец усадил подопечных за столик, на котором лежал лист бумаги с надписью: «Стол заказан». Мила и Дима встали около окна, подальше от проникающих столкновений с людьми. Компенсацией служил шикарный вид на реку с возможностью разглядеть на пристани большое декоративное судно с алыми парусами.
Миловидная официантка выкатила забитую до краёв сервировочную тележку. Привезённой провизией можно было набить целый буфет. Официантка радушно поприветствовала гостей:
– Добро пожаловать! Специально для семейства Далтон, всё как вы и заказывали!
Омелия чванливо расселась и мерила молодую особу надменным взглядом пока официантка расставляла внушительный по объёму завтрак. Дэвид Далтон, как всегда, был безучастен к происходящему: читал новости в телефоне и не глядя поглощал еду. Дети сиротливо сидели в уголке и с затравленным видом пили через соломинки какао.
– Жалко ребят, – вздохнула Мила.
– М-да, судьба…, – протянул Дима. – Далтоны своеобразная парочка. Вроде доброе дело сделали, но побуждение так себе.
– Они мне не нравятся. Самые обычные любители дармовщины. Как говорят, большие люди часто – добряки. Я думаю, что это высказывание к ним не относится. Классические обжоры. Заметь, какие объёмные. Только сейчас увидела насколько они шире других посетителей. Чревоугодие у них правит. Эх, и детей раскормят до жирных кабанчиков…
– Если раньше от ребят не избавятся. Что с кладом делать будем?
– Вот тут начинаются сложности. С одной стороны мы должны отыскать некий тайник с сокровищами. А с другой не дать им вывезти их из страны.
– Ты голова! А я как-то это упустил. Кстати, ещё и от проныры Юрца сберечь клад надо будет.
– Но это в том случае, если клад существует. И как мы вообще тайник отыщем?
Дима задорно улыбнулся:
– Сейчас кое-что выясню.
Ему вдогонку Мила крикнула:
– Что ты собираешься делать?
Но Дроздов не отвлекался. Он сосредоточился над тем, чтобы пронырнуть сквозь кирпичное препятствие. Дима подошёл к открытой стене под ЖК-телевизором и, закрыв глаза, ступил в неизвестность. Тишина. Гул от бесед едоков и звон столовых приборов о тарелки пропали. Юный волхв осторожно открыл глаза. Он стоял в холле.
«Замечательно! Стоит захотеть и мы внутри любого здания! Все секретные тайники вскроем! Хоть бы в них что-то было!» – авантюрно заскакали мысли Димы.
Мила ахнула и зааплодировала, когда он вернулся в обеденный зал.
– Потрясающе! – возликовала она и тут же с опаской спросила, – это не трудно?
– Почти. Нужно отогнать любые мысли. Полностью заглушить их. Думать только о том, что преграды не существует.
– Я попробую, – решительно сказала Мила и с размаху врезалась в стену так, что задребезжал телевизор.
На несколько секунд воцарилось молчание. Посетители в недоумении оглядывались. Не обнаружив ничего не стандартного, они вернулись к тарелкам. А Мила с дрожащей нижней губой, как у обиженного ребёнка, потирая ушибленный нос, вопрошала Диму:
– Почему у меня не получилось? Что я делаю не так?
– Научишься. Главное, что больших шишек от удара не заработала.
– Утешение сносное, но мне прискорбно осознавать, что я не справилась.
– Попробуй ещё разок. Только тише, незаметно.
Наузова медленно повторила манёвр и опять упёрлась носом в стену:
– Ничего не понимаю.
Дима развёл руками:
– Наверняка этому есть логичное объяснение…
– Вот именно! У тебя на груди частица сердца Вселенной!
– Надо же! Вот что мне помогает!
– Вот и ладненько. Это не я неумёха, а у тебя девайс продвинутый.
Мила улыбалась, у Димы отлегло. Его взгляд остановился на столике семейства Далтон и застыл. Внутри всё словно оборвалось: там никого не было, только официантка убирала гору грязной посуды.
– Все ушли! Бежим!
Они выскочили из гостиницы. От благоустроенного пустынного сквера отъезжал белый микроавтобус с широкими тонированными окнами.
– Туда! – крикнул Дима, но Мила встала как вкопанная и заартачилась.
– Куда?! У меня нет крыльев и мчаться, как гепард я не могу!
– Милаш, я задержу их! – пообещал Дима и, убегая, прибавил, – не стой, догоняй!
В автобус он влетел снарядом и плюхнулся в проходе, где немного проскользил по ребристому автолину. Вторжение осталось незамеченным: семейство Далтон взирало туда, куда указывал Юрец, разъясняя в микрофон громкоговорителя, в чём уникальность достопримечательности, которую они проезжают. Дима продвинулся к водителю. Осмотрелся. Встречное движение отсутствует. Позади по улице пусто. Скорость как у шаркающего бегуна. Юный волхв собрался с духом и стремительно надавил на педаль тормоза. Завизжали шины. Заскрипели колодки. Разразился шквал возмущений. Дроздов пулей нажал на приборной панели кнопку с нужным обозначением. Двери открылись. Подбежала запыхавшаяся Мила. Дима галантно поклонился.
– Прошу в салон! Я занял нам лучшие места!
Наузова приняла поданную руку и грациозно вошла. Остальным же было не до хороших манер. Туристы поднимали вещи, гид восстанавливал ударенный микрофон. А у взмокшего краснощёкого водителя и вовсе дёргалась бровь. Он недоумённо таращился то на педали, то на самостоятельно отъехавшую пассажирскую дверь. Периодически привставал и всматривался в мокрый асфальт с островками опавшей листвы, ища там причину внезапной остановки.
– Мы можем продолжить обзорную экскурсию? – процедил Юрец, свирепо сверкая глазами.
Водитель мотнул головой. Нажал на кнопку. Дверь закрылась. Он осторожно провернул ключ зажигания. Двигатель зарычал ровным гулом. Мужчина за рулём выпятил губы и прислушивался.
Юрец, багровея, поинтересовался:
– Вы что только вчера экзамен в автошколе сдали?!
– Нет. Удостоверение уже как дважды сменил, – отчуждённо отрапортовал водитель о приличном стаже вождения.
– Чёрт возьми! Мы едем или мне искать другой автобус?!
Угроза подействовала. Водитель перекрестился и перешёл к выполнению прямых обязанностей. Микроавтобус медленно тронулся. Юрец снова перевоплотился в задушевного экскурсовода.
За окном замелькали каменные и деревянные памятники архитектуры чудом сохранившегося от современной застройки исторического центра: купеческие усадьбы, доходные дома, стройные величественные храмы. Последних в своё время было семнадцать – купцы-мореходы не скупились на благодарность Всевышнему, за успешные дальние экспедиции. Местная поморская пословица гласила – «Кто в море не бывал, тот горя не видал и Богу не молился». Тотьмичи усердно служили Отцу Небесному и даже сумели в эпоху всеобщего атеизма уберечь православный облик города. Старинные здания впечатляли и требовали большего времени для изучения, однако в какие-то дома они заходили лишь для беглого осмотра, а у некоторых и вовсе только притормаживали. Компенсируя скомканность обозрения, гид бойко наполнял беспрерывное повествование интересными фактами, но Дима не отвлекался, он внимательно следил за детьми. Их волнение нарастало. Приближался тревожный момент – финал путешествия и решающий поворот в судьбе. Юрец сообщил, что микроавтобус подъезжает к дому-музею Ивана Александровича Кускова, основателя самого южного русского поселения на американском континенте.
Всполошившись, Мила торопливо сказала:
– Ты это тоже заметил? Петя и Катя белее бумаги. Омелия сжала кулаки. А Дэвид оторвался от телефона и даже заговорил. Жаль, что непонятно, что он там по-английски спикает.
– Вижу. Неужели наши ребятки сказали приёмным родителям, что они дальние родственники Кускова?
– А что, вполне логично. Не безродного же Васи Пупкина племяшами представляться, – Мила сдавленно хихикнула, – а самого знаменитого тотемского мещанина, первоклассного дипломата, которого до сих пор как героя чтут всякие индейцы, чьих предков он прятал в форте Росс. И кучи ещё каких заслуг, о которых вещал Юрец…
– М-да, поэтому и в существование клада чета Далтон легко поверила. Решили, что такой человек не может быть бедным.
– По-моему сейчас уверенности у них поубавилось. Вон как глаза из орбит вылазят. Вид «дворца» не оправдал ожиданий, и они пытаются для себя уяснить, как богач мог жить в домишке сложенном из брёвен.
– Думаю, причина кроется в другом. Они же слышали, что Кусков в этом доме по возвращении на родину всего несколько месяцев прожил. Купил, что под руку подвернулось, а хоромы построить не успел. К тому же долг несусветный имел, может только перед смертью с ним и рассчитался. Ладно, пошли. Водитель дверь открыл. Надо внутри до прихода Далтонов оглядеться.
Мила и Дима примкнули к группе туристов на дощатой мостовой, и зашли с ними. Пока посетители, неторопливо рассматривали скромное убранство передней, подростки прогулялись по всем помещениям.
– Это самый компактный музей, который я когда-либо видела, – поделилась впечатлением Мила.
– Я тоже. Досадно. В трёх полупустых комнатах всё как на ладони. Где тут сокровищам быть? Не в щелях же между досок на стенах они запрятаны.
– В печке! – воскликнула Наузова.
Выбеленное фигурное творение в углу, разом привлекло внимание Димы.
– Интересно, её топят или нет?
– Неостроумно. Затопи один раз и всё историческое добро сгорит от шальной искры. И будет у них тили-бом, тили-бом с пожарными вместо экскурсий для гостей.
– Тогда ты, наверное, права, тайник должен быть где-то здесь.
Он обошёл печь со всех сторон, заглянул за треугольные выступы сверху, простучал каждый кирпичик, прощупал незатейливые орнаменты, проник сквозь стены внутрь. Ничего. Всё тщетно. Поиск клада в печи оказался напрасным. Группа туристов ушла. Появились Далтоны без Юрца. Они следовали за музейным экскурсоводом – картавым парнем, который увлечённо демонстрировал морские карты, портреты давней эпохи и тематические дары визитёров из далёкой Калифорнии. Катя и Петя побледнели ещё сильнее и передвигались, словно косолапые медвежата. Неожиданно Омелия заохала и плюхнулась на старинный диван.
– У вас душно! – провозгласила она и потребовала, – немедленно принесите мне стакан воды!
Паренёк наморщил лоб и попробовал вежливо её согнать. – Это ветхий экспонат, на нём сидеть нельзя…
– Воды! – истошно заголосила Омелия и паренёк, смирившись с нахрапом нахальной гостьи, выбежал из комнаты.
Миссис Далтон мгновенно приказала детям:
– Доставайте!
Дэвид с гангстерским видом молча встал на порог, заслонив собой весь проём. Ребята сжались. Петя жалобно произнёс:
– Мы тут ни разу не были, мы не знаем, в каком месте лежит клад… Но он точно есть!
Омелия поперхнулась от возмущения:
– Что?!
Мила кинулась к Диме:
– Придумай что-нибудь!
Дроздов подскочил к приземистому столику, где на белой скатёрке стоял антикварный самовар и ударил по медному боку. Внезапный грохот и сам факт падения экспоната заставил всех умолкнуть. В комнату безуспешно пытался попасть экскурсовод со стаканом.
– Отойдите! Впустите! Что у вас там происходит?!
Дэвид изображал, что совсем не понимает по-русски, а его супруга продолжала терроризировать приказами детей.
Мила заломила руки:
– Что делать? Что делать?
И тут Диму осенила озорная идея. Он проник в дымоход, перепачкал ладони сажей и бросился на пол. Мила завороженно смотрела как Дима, перебирая пальцами, рисует на выкрашенных коричневой краской досках чёрный точечный след от печи до окна. Омелия увидела появляющиеся пятнышки и взвизгнула.
– Что?! Что это такое?!
Петя быстро нашёл, что сказать:
– Домовой! Он первый в доме хозяин. Распознал, что мы свои. Дорогу показывает! Не пугайте его криком.
Катя растянулась в дурацкой улыбке и энергично закивала. Миссис Далтон позвала мужа. Дэвид повернулся. В узкую щель втиснулся взъерошенный экскурсовод.
– Вот ваша вода. Пейте и уходите. Экскурсия закончена, – отчеканил паренёк.
С Омелией прошла разительная перемена. Она элегантно взяла стакан, отпила глоток и лилейным голоском поблагодарила, а потом с усилившимся акцентом, поведала:
– Простите моё поведение, молодой человек. Я так волнуюсь, так волнуюсь. Вы даже не можете себе представить как я волнуюсь… Это дом моего предка.
У экскурсовода отвисла челюсть, но вдруг он, глотая слоги, застрочил как пишущая машинка под пальцами удалой машинистки:
– Слухи правдивы, у Ивана Александровича всё-таки остались потомки в Америке!
Омелия приложила палец к губам и, оттесняя паренька в сторонку, с придыханием сообщила:
– Я не могу об этом открыто заявлять. Вопрос чести. К тому же имеются юридические препоны разного характера. Но да, вы правы, от сына Ивана Кускова пошёл мой род на Северо-Американском континенте. Позвольте мне побыть здесь с семьёй или даже побродить одной по дому великого предка. Я хочу насытиться атмосферой. Кто знает, побываю ли я в Тотьме снова…
