Ерофей Трофимов
Рокировка

От полной разборки автомобиль спасло только то, у парня под рукой не нашлось никакого инструмента. Водитель то и дело оттаскивал его за шкирку от работающего двигателя. Привезший Александра майор тихо приказал ему присматривать, но не мешать, внимательно отслеживая реакцию парня. Дождавшись, когда Александр немного успокоится, он отвел его в сторону и, предложив сигарету, спросил:

– Я смотрю, тебе очень понравилась машина?

– Это же настоящее чудо, мсье! – восторженно выдохнул Александр. – Такие ровные линии! Точное литье! Я видел автомобиль всего три раза в своей жизни, но всегда мечтал научиться управлять им.

– То есть теперь ты окончательно убедился, что находишься совсем в другом времени и в этом нет никаких происков высших сил? – ловко ввернул майор.

– А как еще можно объяснить то, что со мной случилось? – тут же нашелся Александр. – Разве это сделала ваша техника?

– Увы, друг мой, – вздохнул майор с заметной растерянностью. – Наша техника к этому не имеет никакого отношения. Более того. Мы все здесь очень хотели бы знать, как это вообще произошло и чем это можно исправить.

– Вы готовы вернуть меня обратно? – встрепенулся парень.

– Я мог бы сказать, что могу это сделать, но это будет ложью. Но могу пообещать тебе точно, что с твоей помощью постараюсь в этом разобраться.

– Но чем я могу помочь? – не понял Александр.

– Полной откровенностью и старательным исполнением всех просьб, которые будут озвучены тебе другими учеными. Понимаешь, Саша, мы с таким еще не сталкивались, и потому любая крупица знаний может оказаться важной. Ты же хочешь вернуться обратно и получить назад свое собственное тело?

– Теперь, увидев такое чудо, – тут Александр кивнул на автомобиль, – я в этом не очень уверен. Хотя, если быть откровенным до конца, мсье, то мне очень страшно, и я действительно очень хочу домой. Да, там много неприглядного и откровенно мерзкого. Там грязно и много глупых проблем, но это была моя жизнь.

– Она и теперь твоя, – быстро ответил майор.

– Нет, мсье. Я, конечно, контужен, но я не дурак, отлично понимаю, что там, за забором, я не проживу и дня. Ведь я вообще ничего не знаю о вашем мире. Да, у меня проблемы с головой, но в этом я совершенно уверен.

– Ну, не все так плохо, друг мой, – поспешил утешить его майор. – Ведь сейчас ты абсолютно логично рассуждаешь, а значит, ты почти здоров. Это не значит, что мы можем просто отпустить тебя на все четыре стороны, ты сам сказал, что это станет для тебя гибельным. Но и назвать тебя умалишенным мы не можем. Это не так.

– Мсье, скажите честно. Что со мной будет? – помолчав, тихо спросил парень.

– Я не знаю, – нехотя вздохнул майор. – Решения принимаю не я. Ты был солдатом, и знаешь, что такое приказ.

В ответ Александр только молча кивнул, грустно усмехнувшись. Он и вправду понял, что хотел сказать ему этот необычный офицер. Как только он станет не нужен, его просто ликвидируют. Человек, знающий такой секрет, опасен сам по себе. Второй вариант – объявить его умалишенным и навсегда запереть в лечебнице. Получается, что выхода у него просто нет. Александр закрыл глаза и замер, словно окаменел. Майор, прикурив следующую сигарету от окурка первой, снова вздохнул и, выждав пару минут, все так же тихо добавил:

– Все не так плохо, Саша. Время у нас еще есть. А раз есть время и есть ресурсы для изучения твоего феномена, то есть и надежда. Не нужно помирать раньше времени.

– Что я должен делать? – дрогнувшим голосом спросил Александр.

– Набраться терпения и выполнять все, что от тебя потребует наша ученая братия, каким бы диким тебе это ни казалось. Согласен?

– А у меня есть выбор, мсье? – спросил парень с горькой иронией. В голосе его прозвучала неприкрытая боль.

– Выбор есть всегда, но не всегда он нам нравится, – вздохнул майор.

– Мудрые слова, мсье, – оценил Александр.

– Мудрые, но не мои, – усмехнулся офицер в ответ. – Ладно, приятель. Пойдем. У нас еще куча дел.

С того дня перед глазами Александра закрутился калейдоскоп событий. Сначала это было интересно и даже иногда весело. Но потом он стал уставать. Многие эксперименты повторялись раз за разом, иногда доводя его до исступления. Пользуясь тем, что парень старался помогать своим мучителям, они окончательно потеряли стыд и принялись терзать его так, словно забыли, что перед ними живой человек.

Еще немного, и Александр бы сорвался, но положение спас все тот же майор. В очередном разговоре, сообразив, что парень находится на грани срыва, он своим приказом остановил все эксперименты и заявил, что если кто-то посмеет тронуть подопытного в течение следующей недели, будет иметь дело с ним. Этот перерыв позволил Александру успокоиться и вернуть себе душевное равновесие.

Очередной виток исследований он воспринял стоически. Ученая братия, в очередной раз войдя в раж, принялась на этот раз терзать его тело. Проводились сотни всяческих экспериментов, брались тысячи проб и анализов. Еще немного и они разобрали бы его на запчасти. И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство. В группу молодых исследователей входили несколько женщин. Александр, хоть и был не от мира сего в буквальном смысле этого слова, но оставался молодым, полным сил мужчиной.

Так что спустя какое-то время это стало доставлять некоторые неудобства. Как ученым, так и самому парню. Его бесило то, что эти женщины смели приказывать ему и одновременно заставляло держать себя в руках. Старательно выполняя их команды, он таким образом пытался привлечь к себе их внимание, но они дружно оставались равнодушны, видя в нем только объект исследования. Однажды, после очередной хамской выходки одного из лаборантов, Александр не выдержал и приложился кулаком к его физиономии от всей своей широкой души.

Уважение к самому себе всегда помогало ему в самых сложных ситуациях, а умение постоять за себя помогало выжить. Так что после этого молодецкого удара лаборанта просто вынесло в соседний кабинет, где он своротил стол с приборами и плавно стек на пол, потеряв сознание. Майор, узнав об инциденте, долго смеялся, после чего пообещал лично свернуть челюсть любому, кто еще раз посмеет себя вести подобным образом.

Но уважения среди ученых этот случай Александру не принес. Более того. Однажды, проходя по коридору на очередной эксперимент, он услышал разговор женской части группы.

– Такое впечатление, что он по уши деревянный, – говорила эффектная брюнетка. Имен этих женщин ему никто не удосужился назвать. – Импульс даю такой, что впору быка с ног свалить, а он только морщится.

– Солдафон, чего ты хотела, – пожала плечами миниатюрная шатенка. – Вроде по-русски говорит правильно, а такое впечатление, что общаешься с полным дебилом. Я его спрашиваю, какие фасоны платьев носили в его время, а он мне: я в армии служил. Ну, и какой тут может быть результат?

– О чем вы, девочки, о каких результатах речь? – фыркнула высокая изящная блондинка. – Да он за невинную шутку Витюшу так приложил, что у того челюсть в двух местах сломана и компрессионный перелом позвоночника. Это он о стол так приложился. А всего-то велели не обосраться на центрифуге. А там, кстати, и будущие космонавты блюют бывает.

– Ой, не говори, – отмахнулась брюнетка. – И смотрит так, словно вот-вот насиловать кинется. Нет. Что ни говори, а дикарь, он и есть дикарь. – Боюсь, импульсы при следующих тестах придется повысить до максимума. А вообще, надоело все. Не понимаю я смысла всей этой работы. Развели секретность, не продохнуть. Цели не вижу, девочки. Цели!

Дальше Александр слушать не стал. Хватило и этого. К тому же его ждали в кабинете. Механически выполняя все указания, он с нетерпением ждал, когда все закончится и ему позволят остаться одному. Обида жгла душу, словно адское пламя. Значит, вот кем они его считают. Тупым дикарем. Что ж. Как сказал майор, всегда есть выбор, но не всегда он нам нравится. Парень грустно усмехнулся. Похоже, пришло время сделать этот выбор. Даже если он ему очень не нравится. Но он солдат и должен уметь принимать тяжелые решения. Впрочем, услышав то, что услышал, Александр понял, что для него в этом мире места не существует.

День закончился, а настроение не улучшалось. Обдумывая все услышанное, Александр все больше укреплялся в своем первоначальном мнении. Этот мир не для него. Да, он комфортен, технологичен, в чем-то даже дик, но места в нем человеку из прошлого просто не существует. Как там сказал майор? Придет время, и все решат за нас. А это значит, что, закончив свои опыты с ним, эти люди просто запрут его в какой-нибудь лечебнице, и больше свободы он не увидит.

Понимание этого заставило парня содрогнуться и быстро осмотреться, словно за ним уже пришли. Сообразив, что ему это только показалось, Александр поднялся с кровати и, подойдя к окну, с тоской уставился в синеющее небо. Ощущение обреченности вновь овладело им. Он так и простоял у окна до того момента, пока за ним снова не пришли. Пройдя в лабораторию, он покорно уселся в уже знакомое кресло, за что тут же получил от лаборанта замечание. Перед опытом требовалось обнажиться до пояса.

В ход опять пошли все те же липкие кругляши из непонятного материала, от которых к приборам тянулись тонкие шнурки. Лаборант быстро что-то настроил на своих приборах и, повернувшись, вопросительно уставился на стоявших у стола ученых. Один из мужчин протянул ему лист, вырванный из блокнота, с несколькими столбцами цифр. Удивленно хмыкнув, лаборант выставил требуемые параметры и снова покосился на ученых. Получив утверждающий кивок, он щелкнул тумблером и нажал на кнопку. По телу Александра пробежал электрический импульс, и ученые дружно склонились к мониторам.

Ни один из них не заметил, как тело парня начало мелко дрожать, а потом, резко выгнувшись дугой, обмякло. Сам Александр, наблюдая за их действиями, даже не пытался что-то сказать или возразить. Им овладела апатия и равнодушие. Единственная мысль, пойманной птицей бившаяся в его голове, была: «Я не хочу провести всю жизнь за решеткой!»

Потом с ним стало происходить что-то непонятное. Мышцы завибрировали, навалилась боль, зрение пропало, а в ушах раздался тихий, затухающий звон. Но очень скоро пропал и он. Тело вздрогнуло в последний раз и обмякло. То, что произошло что-то из ряда вон, заметил только наблюдавший за ходом опыта майор. Ворвавшись в лабораторию, он ударом ладони по клавише отключил прибор и потребовал вызвать бригаду реанимации. Но было уже поздно.

Вернувшись к себе, майор принялся просматривать запись, но ничего предосудительного так и не увидел. Отключив монитор, майор закурил и задумался. С уходом парня вся эта история теряла свой смысл. Стук в дверь оторвал офицера от мыслей. Вошедший врач, проводивший вскрытие, плюхнулся без разрешения на стул и, жадно закурив, тихо выдохнул, покрутив головой:

– Сколько живу, а такого еще не видел. Такое впечатление, что его просто выключили. Но не понимаю, как и почему.

– А все дело в том, что он не хотел жить под постоянным контролем. Он боялся нашего мира. Да еще и умники наши языки за зубами держать не умеют. Вот теперь сижу и думаю, что со всем этим стадом делать. Просто разогнать или отправить в Арктику пингвинов изучать.

– Пингвины в Антарктике, – затянувшись, напомнил врач.

– Жить захотят, и в Арктике найдут, – вдруг рявкнул майор, грохнув кулаком по столу.

* * *

Неделя перехода до Марселя оказалась настоящим испытанием. Сашка уже не знал, как избавиться от своего болтливого попутчика. Жак то и дело начинал ударяться в воспоминания, попутно словно невзначай задавая разные вопросы. Сашка или отмалчивался, или старался отвечать невпопад. Сам же в это время вспоминал свои похождения перед отправкой.

Сбежав из расположения полка, он отыскал среди запутанных улочек городка лавку менялы и, затаившись в тени закоулка, принялся ждать.

Спустя пару часов из лавки вышел дородный мужчина в арабской одежде, которого сопровождали двое громил. На поясе купца, а никем иным он быть не мог, висел солидный кожаный мешок. Похоже, менялу он посетил не просто кофе попить. Запах этого напитка разнесся по улице, когда купец покидал лавку. Выждав пару минут, Сашка осторожно выскользнул из переулка и тут же замер, удивленно хмыкнув.

Похоже, мешок купца привлек не только его внимание. Следом за группой шли трое. Тощие, жилистые и, бесспорно, смертельно опасные. По всему было понятно, что это у них не первая охота. Двигались парни грамотно, держась в тени и не приближаясь к жертве слишком близко. Дождавшись, когда купец и компания удалятся от центра города, парни атаковали. Глядя на их действия, Сашка только ухмылялся и одобрительно хмыкал.

Пара метательных ножей была пущена в ход шагов за пять до плотного контакта. И сделано это было весьма профессионально. Сашка успел отметить, что ножи вошли в широкие спины охранников на ладонь выше поясницы. В почки. При таком ранении человек может только хрипеть от боли. Кричать просто сил не хватает. Болевой спазм не дает вздохнуть. Едва ножи достигли цели, как все трое ринулись вперед. Двое добивали охрану, а третий, метнувшись к купцу, с ходу всадил ему нож в горло, не давая вскрикнуть.

Оттащив свои жертвы в ближайший переулок, бандиты тщательно обыскали тела, передав все найденное тому, который зарезал купца, и только после этого принялись извлекать свое оружие. Вот теперь пришло Сашкино время. Кинжал дамасской стали с едва слышным хрустом разрубил ребра ближайшему бандиту, заставив его выгнуться всем телом и захрипеть. Далее последовал стремительный взмах, и второй бандит, булькая горлом, начал заваливаться на землю.

Главарь, отягощенный добычей, успел только выронить все собранное и схватиться за рукоять своего кинжала, когда клинок парня разрубил ему грудь, развалив сердце. Не останавливаясь, Сашка сделал шаг в сторону, одновременно выдергивая клинок из тела. Брызнувшая кровь попала ему только на кисть руки. Быстро обобрав бандитов и собрав все отобранное, Сашка покинул переулок.

Вернувшись в расположение, парень тщательно смыл кровь в лошадиной поилке и, прокравшись в казарму, завалился спать. Первая часть его плана была выполнена. Даже если в том мешочке окажется медь, все равно ему хватит на то, чтобы сделать задуманное. Утром, умывшись и позавтракав пустой кашей, парень снова отправился в город. Побродив по базару, он приобрел несколько мелочей и, добравшись до одежной лавки, принялся искать то, за чем пришел.

Широкие восточные шаровары темно-синего цвета подошли ему в самый раз. Дальше нашлась шелковая темно-серая рубашка и такой же пояс. Там же парень приобрел три куска шелка черного цвета. В лавке сапожника он прикупил что-то вроде ботинок на кожаной подошве. Без каблука, но на кожаной же шнуровке. Как выяснилось, такие покупал мастеровой люд. И удобно, и не тяжело.

Вернувшись в полк, Сашка был с ходу атакован Жаком, который с какого-то перепугу решил, что парень станет перед ним отчитываться.

– Приятель, ты ничего не перепутал? – фыркнул Сашка, глядя на него с мрачной иронией. – Решил вдруг, что ты моя мамаша?

– Я беспокоился, – нашелся однорукий. – Вспомнил, как ты потерял сознание под забором.

– Приступов давно уже не было. К тому же я слежу за собой, – пожал Сашка плечами и, развернувшись, отправился в казарму.

Там, усевшись на койку, он снова занялся шитьем. За этим занятием его и застал Жак. Увидев, чем он занят, однорукий тут же снова принялся задавать вопросы. Понимая, что просто так он не отстанет, Сашка сделал вид, что удивлен, и, пожав плечами, спросил:

– А сам как думаешь? Мы возвращаемся в метрополию, а там подобные вещи из щелка стоят намного дороже. А носить что-то нужно. Не бродить же все время в мундире. К тому же он и так еле держится. Да и дома постоянно в сапогах ходить не будешь.

– Так это все только из желания сэкономить? – растерялся Жак.

– А ты что думал? – не понял Сашка. – Забыл, что с деньгами у меня теперь не очень?

– Так и не вспомнил? – участливо поинтересовался однорукий.

– Нет, – Сашка грустно мотнул головой. – Специально по городу бродил, думал, может, хоть какое место знакомым покажется. Пусто.

– Сочувствую, приятель, – скривился Жак.

«Сказал кот мышонку», – фыркнул про себя Сашка.

– Ты еще спроси, сколько отступных мне начислили. Вот тогда я точно посмеюсь.

– Мне выдали вексель на три сотни франков, – вдруг признался Жак. – Думаю, как только получим документы, так сразу пойду в банк и обменяю его на настоящие хрустики. Предпочитаю иметь свое при себе. Так оно надежнее. Даже серебро брать не стану. Бумага и легче, и места занимает меньше. Тем более что правительство и банкиры бумагой дают больше, чем металлами. В общем, мои деньги должны быть при мне.

– Это смотря, что делать собираешься, – подумав, высказался Сашка.

– Ну, выбор у меня не особо и большой, – усмехнулся Жак, шевельнув культей. – А ты что решил?

– Пока не знаю. Осмотреться надо, – вздохнул парень.

– Странный ты, приятель. Вроде и молод, а ведешь себя, словно старик. «Не знаю, осмотреться надо», – передразнил он Сашку. – Денег-то хоть много отвалили?

– Так же, три сотни, – ответил Сашка, едва сдерживая смех.

Вот теперь все вставало на свои места. Однорукий не просто так искал дружбы с ним и старательно влезал в душу. Он явно решил, что после получения бумаг и обналичивания векселя сможет избавиться от Сашки. Но сам парень уже давно принял решение, и попутчики ему были не нужны. Особенно такие. Его путь лежал в родные края. Закончив шить, он почистил мундир и отправился обедать. Кухня в полку разнообразием не отличалась, но и с голоду не помрешь. Обычная солдатская каша.

После обеда Сашка вернулся в казарму и завалился на койку. Их положение списанных инвалидов позволяло подобные вольности. Он проспал до самого ужина, на который отправился, освежившись у колодца. Вода в этих местах огромная ценность, но на территории полка было аж пять таких колодцев. Что ни говори, а обеспечить целый полк солдат водой даже по самому минимуму было не так просто.

Бездумно поужинав, словно топливо в топку закидал, Сашка вернулся в казарму и принялся готовиться к ночному выходу. Теперь, когда у него была подходящая одежда, это должно было быть гораздо проще. Прошлой ночью, когда он решился напасть на трех вооруженных бандитов, это был почти шаг отчаяния. Ему нужны были деньги. Любой ценой. Влачить нищенское существование парень не собирался. Нищих в России и без него хватало. Это Сашка помнил из школьного курса истории. Но самое главное, это реакция на убийство его тела.

Увлекшись наблюдением за бандитами, Сашка словно отключился, и его тело начало действовать самостоятельно. И как оказалось, оно отлично знало, что нужно делать, а главное, как. В итоге в ранце поселился мешочек серебра. Среди захваченных клинков нашлось и несколько достойных внимания. Особенно один. Очевидно, купеческий. Внешне точная копия того кинжала, что был у самого Сашки. Остальные ножи не дамасская сталь, конечно, но и не полное барахло.

В общем, ранец заметно потяжелел. Но, как говорится, своя ноша не тянет. Убедившись, что Жак отправился в солдатский трактир, промочить горло местным просяным пивом, Сашка быстро проскользнул за казарму и, переодевшись, перемахнул через забор. Через полчаса снова он был у лавки менялы. Уже стемнело, так что рассмотреть его в узком переулке было нереально. Из одного куска шелка парень соорудил себе головной убор навроде тех, что показывали в фильмах про всяких японских мастеров тайных убийств. Одни глаза сверкали. Откуда у него вдруг проявились такие знания, парень и сам не очень понимал. В армии такому не учили.

Из лавки менялы появился крепкий мужчина восточной наружности, с виду настоящий воин, и не спеша двинулся к окраине города. Что-то в его движениях насторожило парня. Слишком уж уверенно шел. Словно знал, что помощь постоянно где-то рядом. Решив довериться своим инстинктам, Сашка остался на месте и не пожалел. С соседней улочки выскочили трое крепких мужиков, со знаками местной городской стражи на бычьих шеях, и поспешили следом.

Задумчиво почесав в затылке, Сашка уже решил было вернуться в полк, когда приметил весьма интересную парочку. Мужички средних лет были точной копией той троицы, что он упокоил прошлой ночью. Явно местные джентльмены удачи. Задумчиво посмотрев вслед ушедшим ментам, так про себя Сашка обозвал тех мужиков, он последовал за парочкой. Как оказалось, эти уже точно знали, куда идут.

Добравшись до какой-то забегаловки, они притаились напротив дверей, в тени старого платана. Выбрав по каким-то своим признакам жертву, они проводили ее до ближайшего переулка и занялись делом. На этот раз, словно для разнообразия, бандиты решили обойтись без крови. В ход была пущена дубинка. Точнее, кожаный мешочек, набитый свинцовой дробью. Череп такой штукой не проломишь, а вот из сознания вырубает разом.

Дождавшись, когда бандиты сделают свое дело, Сашка вступил в игру. Пара быстрых бесшумных шагов, стремительный взмах кинжалом, и тела мирно покоятся под стеной. Ни шума, ни криков и никаких свидетелей. На этот раз его добычей стало немного серебра, пара десятков медной мелочи и одна золотая монета.

«Негусто, – проворчал про себя парень, стремительно скользя по темным улицам в сторону расположения полка. – Но все лучше, чем ничего. А вообще, пора заканчивать. Раз уж местные менты засуетились, значит, можно нарваться. Вот интересно. Вроде север Африки, мусульманская страна, а нравы веселее, чем у нас».

Перемахнув забор, он достал из-под кучи старых досок свой мундир и, быстро переодевшись, пробрался в казарму. Жака еще не было. Так что он быстро разделся и улегся в кровать. Утром Жак выглядел весьма примечательно. С крепкого бодуна и с роскошным фингалом на половину морды. Похоже, не все готовы терпеть его длинный язык. Не обращая на него внимания, Сашка сбегал к колодцу и, умывшись, отправился завтракать.

Вернувшись в казарму, парень уселся на койку и предался размышлениям, чем заполнить нежданный досуг. Но как вскоре выяснилось, все уже было решено за него. Решительно вошедший в казарму дежурный сержант, увидев инвалидов, издал многозначительный возглас:

– Ага! – И решительно направился к ним. – У вас два часа, чтобы собраться и привести все дела в порядок. В полдень у ворот будет стоять обоз из трех фургонов. Поедете с ними. Заодно и послужите напоследок сопровождением. Корабль уже готов к отходу. И имейте в виду. Опоздаете, будете добираться до дому за свой счет. Следующий пароход будет только через два месяца.

– При всем уважении, сержант, но какое из нас сопровождение без оружия? – пожал Сашка плечами, доставая из-под койки свой ранец.

– Просто бумаги отвезете, – отмахнулся тот. – Возницы вооружены. А вам теперь оружия и не положено.

– Ну, бумаги, это запросто, – кивнул Сашка и, легонько пнув Жака по голени, скомандовал: – Приди в себя, приятель. Сходи к колодцу и окуни башку в ведро с водой. Полегчает. И вообще, возьми себя в руки. Я не собираюсь торчать тут еще два месяца, а потом платить за переезд.

– Вот это правильно, парень, – одобрительно кивнул наблюдавший за ним сержант. – Это по-нашему.

Спустя два часа они тряслись в старом фургоне, которым управлял седоусый возница. Пара меринов тянули фургон неспешной рысью, но к пароходу они успели с запасом. Как оказалось, сержант над ними подшутил. Груз этих фургонов как раз и ожидался. Спустя еще два часа их плавсредство испустило долгий гудок и отвалило от причала.

* * *

Порт Марселя встретил их обычной суетой, запахами гниющих водорослей, рыбы и неистребимой угольной пыли. Сойдя на пирс, Сашка не спеша огляделся и, поправив ранец, решительно зашагал в сторону города. Едва поспевавший за ним Жак, запыхавшись, ухватил парня за рукав и, дернув, потребовал ответа:

– Ты куда так несешься? Случилось чего?

– Хочу успеть в магистратуру до закрытия. Оформлю бумаги, и тогда можно будет подумать о будущем. Надоела эта неопределенность.

– Ну, тут ты, пожалуй, прав, – кивнул Жак, несколько растерявшись от такого напора.

Сделав вид, что сказал всё, Сашка развернулся и зашагал дальше. Искать нужное здание не пришлось. В старых городах их располагали на центральных площадях. Это парень помнил из передач о городах мира, которые видел в приюте. Добрались они до места за час до закрытия. Ввалившись в здание, Сашка ухватил первого попавшегося чиновника за рукав и, мрачно глядя в глаза, спросил:

– Где тут паспорта бывшим солдатам выдают?

– Третий этаж, вторая дверь по правую руку в левом коридоре, – икнув и заметно сбледнув с лица, ответил чиновник, очень точно указав направление.

– Благодарю, мсье, – кивнул Сашка, вспомнив о правилах приличия.

В кабинете все повторилось почти в точности. С той только разницей, что сидевший за конторкой писарь четыре раза ронял перо и переспрашивал все по два раза. Получив бумаги и сдав полученные в полку документы, Сашка вышел за дверь, оставив Жака решать свои проблемы. Теперь, став полноправным гражданином, он мог отправляться куда угодно. У Жака же возникли какие-то проблемы с пенсией. Ему, как явному инвалиду, ее нужно было оформлять там, где он будет жить.

Для Сашки же все было гораздо сложнее. Вывод полкового врача должен был подтвердить психиатр, имеющийся в городе, который изберет для проживания сам инвалид. Только после его заключения парню станут начислять пенсию. И не сказать, что большую. Понимая, что спорить с чиновником Жак может до второго пришествия, Сашка вышел из здания и, оглядевшись, приметил небольшую кофейню, из которой доносились дразнящие запахи настоящего кофе и свежей выпечки.

Аккуратно проверив наличность, Сашка прошел под широкую маркизу, где располагалось полдюжины столиков, и, усевшись в дальнем углу, с нетерпением покосился в сторону официанта. Подошедший к нему гарсон, разбитной парень лет двадцати, в белом переднике, окинул мундир парня быстрым, оценивающим взглядом и, чуть поморщившись, коротко спросил:

– Что подать, служивый?

– Парень, я пару часов как с парохода, так что принеси чашечку кофе и пару сладких булочек, душу отвести, – улыбнулся ему Сашка.

Лучше бы он этого не делал. Гарсон, заметно побледнев, истово кивнул и исчез, словно испарился. Спустя три минуты перед парнем стоял его заказ. Поблагодарив его кивком головы, Сашка сразу попросил счет и, увидев сумму, мысленно присвистнул. Такие развлечения ему явно не по карману. Но разок оттянуться можно. Так что, достав из кармана пару серебряных монет, парень выложил их на счет и, не дожидаясь сдачи, принялся за еду.

Гарсон, ловко смахнув со столешницы деньги, отошел в сторону, но старался держаться так, чтобы видеть Сашку постоянно. Заметив этот его маневр, парень удивленно хмыкнул и незаметно осмотрелся. Он не понимал, что происходит и почему официант так нервно реагирует на его присутствие. Впрочем, для самого Сашки никакой опасности не наблюдалось, так что он с удовольствием отдал должное свежей выпечке. Уничтожив заказанное, он с сожалением отодвинул тарелку и принялся смаковать остатки кофе. Такой напиток он пару раз пробовал в Африке. Арабы умеют варить отличный кофе. Но и местный бариста был настоящим профессионалом.

Сашка уже заканчивал балдеть, когда в кофейню вошла шумная компания и, заметив в углу солдата, тут же обрадованно загомонила, предвкушая веселье. Гарсон, приметив компанию еще на подходе, скривился и, покосившись на парня, вздохнул. Все это Сашка вспомнил уже потом. А в тот момент ему было плевать на подгулявшую компанию с высокой колокольни. Он сумел вырваться из армии живым, даже почти здоровым, и теперь мог приступать к выполнению своего плана. Осталось только посетить банк, чтобы обналичить вексель.

Из размышлений он вынырнул, когда почувствовал, что в его сторону явно с недобрыми намерениями двигаются два человека. Одним глотком допив остаток кофе, парень осторожно поставил чашку на блюдце и, поднявшись, подхватил свой ранец. Найдя взглядом гарсона, Сашка сделал вид, что не замечает движущихся к нему парней, и, стараясь не улыбаться, громко сказал:

– Приятель, передай баристе мою благодарность. Такой кофе я пробовал только в арабских кофейнях в Африке. Он настоящий мастер.

– Она, мсье, – ответил официант, удивленно улыбнувшись. – Благодарю вас. Обязательно передам ей ваши слова.

Приближавшаяся парочка, как следует рассмотрев физиономию парня, заметно стушевалась, но, переглянувшись, заступила ему дорогу.

– Любишь хороший кофе? – спросил один, перекрывая ему проход.

– Это запрещено законом? – ответил Сашка вопросом на вопрос.

– Э-э, нет, – буркнул неизвестный, заметно растерявшись.

– Вот и прекрасно. Значит, я смогу завтра повторить, – хмыкнул парень, ловко обходя стул, который этот болтун поставил перед ним.

– Ты больше сюда не придешь, – вдруг отчего-то разозлившись, заявил тот.

– С чего бы это? – фыркнул Сашка, чувствуя, что начинает злиться.

– Это наша территория, и мы будем решать, кто может посещать нашу кофейню, а кто нет.

– А что, мои деньги чем-то хуже других? – удивленно хмыкнул Сашка, понимая, что его провоцируют. Судя по физиономиям, это какая-то местная банда.

– Нам не нравится твоя рожа, солдатик. Так что вали отсюда и больше не появляйся, – вызверился неизвестный, быстрым движением сунув руку в карман.

– Себя-то давно в зеркале видел? – спросил Сашка, краем глаза отслеживая перемещения второго бойца.

То, что это местный рэкет, парень уже не сомневался. Как не сомневался и в том, что парни, как следует выпив, теперь ищут развлечений. В общем, судя по их настрою, без драки точно не обойдется. Но самое неприятное, что попадать в участок Сашке категорически противопоказано. Ведь в ранце у него было сложено все, что он сумел добыть. В том, что местные жандармы прикарманят все его сбережения, парень даже не сомневался. Так что уходить придется не просто быстро, а так, чтобы подошвы у сапог отлетали.

Тем временем неизвестный, осознав, что ему сказали, зарычал и, выхватив из кармана все ту же кожаную дубинку, набитую дробью, замахнулся.

– М-да, мужик, пока ты собираешься, я успею еще чашку кофе выпить, – буркнул про себя Сашка, начиная двигаться вместе с ним.

Ранец из его рук тут же был отправлен противнику в лицо, а нога пнула на развороте стул, отбрасывая его под ноги второму нападавшему. Не останавливаясь, Сашка тут же ударил первого рэкетира костяшками пальцев в горло и, прыгнув в сторону второго, приложил его кулаком под ухо. Он никогда толком не занимался рукопашным боем или еще каким-нибудь ногомашеством и рукодрыжеством, но драться умел так, что противнику становилось страшно.