Ерофей Трофимов
Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин

Поужинав, десятник распределил дежурства и, растянувшись на лапнике, достал из кармана кисет. Бросив на него быстрый взгляд, Мишка мысленно скривился, но промолчал. В тайге запахи разносятся далеко, но даже если в овраге появятся бандиты, заметить что-то им будет сложно. От схрона они ушли верст на десять. Напомнив полицейским при любой нештатной ситуации будить его, парень положил винтовку под бок и, поплотнее завернувшись в кожух, моментально уснул.

Спал Мишка по-волчьи. Откуда взялась такая способность, он так и не понял, но умение оказалось полезным. Его не беспокоил обычный таежный шум и шорох. Но стоило только кому-то из полицейских неосторожно брякнуть антабкой винтовки, как парень тут же поднимал голову и осматривался. Убедившись, что все в порядке и дежурный бдит, он снова так же легко засыпал. К своему собственному удивлению, проснулся он как следует отдохнувшим и выспавшимся.

Полицейские уже принялись собирать хворост, чтобы развести костер и попить чаю перед дорогой, когда со стороны оврага раздался тяжкий грохот. Земля содрогнулась, а над тайгой поднялся бурый земляной куст.

– Твою мать! – охнул Мишка, вскакивая на ноги и глядя в ту сторону.

– Это что, мина твоя так рванула? – растерянно спросил десятник.

– Больше нечему. За мной, – скомандовал Мишка и, подхватив вещи, рысью помчался к оврагу.

– Мишка, стой, – осадил его десятник. – Нельзя нам туда. Задерживаться нельзя. Начальство приказало золото первым делом в управу доставить.

– Давай мне одного из своих, и идите. Мы догоним, – подумав, кивнул Мишка.

– Семен, давай мешок сюда, а сам под команду Михаилу поступаешь. И смотри мне, как родную маму чтобы слушаться, – добавил десятник, показав тому жилистый кулак.

– Не извольте беспокоиться, господин десятник, – вытянулся молодой полицейский. – Все сделаю, как скажет.

– Пошли, сынуля, – фыркнул Мишка и, взяв винтовку в руку, легко побежал вперед.

* * *

– М-да, новое озеро нам теперь обеспечено, – протянул Мишка, осматривая место взрыва.

Ну как место… В овраг теперь было не спуститься. Небольшой, но быстрый ручей уже почти наполовину заполнил образовавшийся котлован. Стена, в которой была заложена мина, обрушилась и перекрыла русло высоким завалом. Случилось то, что парень и предполагал. Пройдя вдоль оврага по самому его краю, они добрались до места взрыва, и Мишка, рассмотрев на его дне пару тел, злорадно хмыкнул. Пришли.

– Зря урядник меня не послушал. Сейчас бы с очередным «языком» были, – усмехнулся парень, показывая полицейскому на тела бандитов, точнее на то, что от них осталось. – Похоже, пришли уже по темноте, и с ходу в схрон сунулись. Вот оно и рвануло, – пояснил он, медленное смещаясь в сторону, чтобы хотя бы примерно пересчитать бандитов. – Рыл пять было, не…

Договорить он не успел. За его спиной, в кустах, раздался еле слышный стон. Моментально сорвав с плеча винтовку, Мишка сделал шаг в сторону, опускаясь на одно колено. Не услышавший стона полицейский, увидев маневр парня, ничего не понял, но за оружие схватился, то и дело удивленно поглядывая на то на тайгу, то на Мишку.

– Там, – указал парень стволом винтовки в нужную сторону. – Кусты лещины видишь? Держи их на прицеле, а я стороной обойду, – тихо приказал он и принялся осторожно обходить нужное место.

Его тело, словно вспомнив все наработанные умения, начало двигаться так, что ни одна ветка не шелохнулась. Такой прыти Мишка и сам от себя не ожидал, но отметил это только краем сознания, продолжая контролировать кусты. Заметив небольшую прогалину в зарослях, парень осторожно скользнул в нее и, чуть высунувшись из кустов, увидел лежащее на животе тело. Рядом с человеком валялась английская винтовка.

Чуть усмехнувшись, Мишка закинул свое оружие за спину и, подобрав винтовку неизвестного, откинул ее в сторону. Потом, достав из сумки очередной кусок кожаного шнура, принялся вязать бандиту руки. Сняв с него все, что только можно было, он выпрямился во весь рост и окликнул напарника. Полицейский, проломившись сквозь кусты, увидел пленника и, разведя руками, протянул:

– Ну, Миша, удивил. И как только нашел?

– Стонал он. Вот на звук и шел, – отмахнулся Мишка. – Давай вытащим его отсюда и в чувство приведем. Не на себе же это дерьмо тащить.

– Это верно. На себе не хочется, – усмехнулся полицейский, хватая тело подмышки и вздергивая его на ноги.

К удивлению Мишки, бандит хоть и покачивался, словно крепко пьяный, но на ногах устоял. Обойдя его, Мишка всмотрелся в лицо пойманного и задумчиво проворчал:

– Похоже, если сам не пойдет, тащить все-таки придется.

– Чего так? – не понял полицейский, пытаясь заглянуть пленнику в лицо.

– Он очень на одного из уже пойманных бандитов похож.

– Неужто тоже японец?! – сообразил парень.

– Угу. Похоже, – мрачно кивнул Мишка.

– Ну, значит, потащим, – решительно заявил полицейский и поволок пленника к краю оврага.

«Жилистый», – мелькнула у смотревшего на это действо Мишки мысль.

Подхватив все снятое с бандита, он поспешил следом, попутно извлекая патроны из винтовочного магазина и из снятой с него сумки. Выйдя к ручью, они быстро напоили арестованного и, пару раз плеснув ему физиономию ледяной водой, немного привели в чувство. Увидев перед собой славянские лица, пленник скривился и тихо зашипел сквозь сжатые зубы.

– Чего это он? Змею, что ли, изображает? – не понял полицейский.

– Нет. Выругаться хочет, да боится в языках запутаться, – усмехнулся Мишка. – Конитива, господин самурай.

Не ожидавший таких слов пленник невольно вздрогнул. Мишке этого оказалось достаточно. Понимающе усмехнувшись, он достал из сумки очередной кусок кожаного шнурка и, обмотав его середину куском отхваченного от полы куртки, соорудил кляп.

– Зачем? – не понял полицейский.

– Если он и вправду самурай, может язык себе откусить. У них в плен попасть – позор, – пояснил Мишка и, подняв пленника, толчком направил его в нужную сторону.

– Это как же там твоя мина рванула, если его из оврага выбросило?! – вдруг спросил полицейский.

«Неужто тебя, дурака, не учили язык за зубами держать!» – раздраженно подумал Мишка, но, сдержавшись, ответил:

– Он не в овраге был. Простых бандитов отправил ящики из схрона достать, а сам по верху пошел. Специально. Знал, что динамит штука опасная, но не думал, что там такой сюрприз приготовлен.

– Чего приготовлено?

– Подарочек нежданный.

– Это откуда ж у тебя такие словечки?

– Книжки всякие люблю. И слушать умею, – вывернулся Мишка.

– Ты ж вроде охотник. Откуда время на книжки? – не унимался полицейский.

– А чего еще зимой делать? Особенно если запуржит. Вот и занимал себя, чем придется.

– А книжки где брал?

– Да когда как. У кого что найду, то и читаю. Ты меньше языком молоти и по сторонам поглядывай. Если один поверху шел, может и второй найтись, – сместил он внимание полицейского.

– А чего ж раньше-то молчал?! – всполошился тот. – Нужно ж вернуться да поискать.

– Ага, найдешь ты его, как же! Если он на другом краю оврага стоял, то под взрыв не попал и давно уже пятки салом смазал. Да и двоих тащить опасно. Мало нас. А это звери такие, что чуть зазеваешься, тут же в глотку вцепятся.

– Это да. Хунхузы те еще звери, – мрачно протянул полицейский.

Дальше они шли молча. Выйдя к месту их ночевки, Мишка задумчиво покосился на темнеющее небо и, вздохнув, скомандовал:

– Тут заночуем. С первым светом дальше пойдем. Этому ноги спутай и глаз не спускай. А я пока хворосту соберу. Хоть чаю горячего попьем.

Быстро соорудив костерок, парень достал из вещмешка напарника котелок и, сходив за водой, подвесил его на рогульку. Всыпав в закипевшую воду горсть чая, он поставил его настаиваться и принялся вынимать из сумки съестное. Быстро поужинав, он вынул изо рта пленника кляп и, сунув ему в зубы кусок сухаря, поднес кружку с чаем, негромко велев:

– Жуй и запивай. А начнешь ерепениться, руку сломаю. У меня к хунхузам свой счет.

– Ты же знаешь, что я не китаец, – ответил пленник, хрустя сухарем. – Сразу это понял. Я видел.

Такого Мишка не ожидал. Говорил пленник по-русски очень чисто и почти правильно.

– Я предполагал, но не был уверен, – помолчав, нехотя ответил парень, вкладывая пленнику в рот очередной кусок сухаря.

– Ты сам сказал, что у вас есть пленник, очень похожий на меня. Это правда?

– Да. Это твой брат?

– Да, – последовал неохотный ответ.

– Вы оба офицеры японской разведки? – сделал Мишка очередное предположение, и внимательно слушавший их разговор полицейский тихо охнул.

– Глупо отрицать, – кивнул пленник.

– Задача была взорвать мост через реку, чтобы отсечь Дальний Восток от европейской части страны?

– Ты слишком молод для разведки, а твой друг сказал, что ты охотник. Откуда знаешь? – вместо ответа спросил пленный.

– Думать умею. Сколько еще таких групп и где должны произойти взрывы?

– Не знаю, – качнул пленник головой. – Приказ мы получали по отдельности.

– Может быть, может быть, – задумчиво протянул Мишка.

– А чего это он такой откровенный? – вдруг спросил полицейский.

– А чего он тебе сказал такого, что мы и сами не знаем? – повернулся к нему Мишка. – Да и понимает, что начнет упрямиться, может и до поселка не дойти. У них в стране порядки особые. В бою умереть честь. Позор кровью смыть, себя убив, честь сохранить. А бездумно сдохнуть и оказаться брошенным на съедение зверью – позор. Как-то так.

– Что, и вправду себя убивают? – не поверил полицейский.

– Да. У них это называется обряд сепукку. Опозоренный себе живот специальным кинжалом режет слева направо, а его лучший друг, или тот, кого он сам попросит, после того ему голову срубает.

– Что, вправду сам себя режет? – охнул полицейский. – Это ж жуть, как больно.

– Честь дороже, – пожал Мишка плечами. – Самураев этому с детства учат. Что ни говори, а они воины. Не солдаты, а воины. Службой живут, со службы кормятся.

– Откуда ты знаешь наши обычаи? – спросил внимательно слушавший его пленник.

– Нашлись добрые люди, рассказали, – усмехнулся Мишка. – И про сепукку, и про харакири. И про то, что перед главным действом истинный самурай должен провести чайную церемонию, написать последние стихи и только потом все закончить.

– Слушая тебя, не удивлюсь, если ты скажешь, что знаешь нашу поэзию, – удивленно проворчал японец.

– Только несколько переводов, – качнул Мишка головой. – На русском ваши танка звучат не так. Но про «Книгу пяти колец» слышал.

– Поверить не могу, – покрутил пленник головой и невольно скривился.

– Голова болит? – понимающе уточнил Мишка.

– Угу, – отозвался японец.

– Терпи. Тут я тебе ничем помочь не могу.

– Знаю. Скажи, почему ты хунхузов не любишь? – спросил пленник, переждав приступ боли.

– Они всю мою семью убили. В том налете один я выжил, и то случайно. С тех пор у тетки живу. Так что прихвостней ваших буду стрелять и резать до последнего. За родителей моих и сестру малую. Где только увижу, – жестко закончил Мишка.

– Я всегда говорил, что использовать этих глупцов в серьезных делах нельзя, – скривился пленник. – Слишком плохая память о них у вас. Сразу настораживаетесь, как только банда где-то появляется. Как ты сделал взрыв?

– А с чего ты решил, что это я?

– Он много говорит, а я умею слушать, – кивнул японец на полицейского.

– Самострел в ящике насторожил. Твои бандиты ящик дернули, он и сработал, – коротко пояснил Мишка, не вдаваясь в технические подробности.

– Ты непростой охотник, – помолчав, вдруг заявил японец. – Слишком умный.

– Ну да. Гайдзины все глупые и грязные, – не удержавшись, фыркнул Мишка.

– Откуда ты знаешь это слово? – тут же последовал вопрос.

– Оттуда же, откуда и все остальное, – пожал парень плечами. – Люди говорили, а я внимательно слушал.

– Какие люди? Чтобы знать такие вещи, человек должен был сам побывать в моей стране. А таких немного.

– На каторге разные люди встречаются, – напустил Мишка туману.

– Возможно, – подумав, осторожно кивнул пленник.

– Тебя как звать-то, красавец? – вдруг поинтересовался полицейский.

– Анукуто Уро.

– А брата твоего? – быстро спросил Мишка.

– Миямото Уро.

– Тезка со знаменитым автором, – бездумно проворчал Мишка, и пленник растерянно зашипел:

– Ты знаешь, кто написал «Книгу пяти колец»?!

– Миямото Мусаси. Человек, придумавший боккэн.

– Ты не человек! Ты лисица! – вдруг оскалившись, зашипел японец.

– С чего ты взял, что я оборотень? – растерялся парень, и тут же мысленно назвал себя последним идиотом.

Увлекшись, он умудрился раскрыться и перед японцем, и перед навострившим уши полицейским. Быстро прокрутив в памяти все вопросы и ответы, прозвучавшие в этом разговоре, Мишка немного успокоился. Про знающего каторжника он вовремя ввернул. Заметив, что пленник смотрит на него с нескрываемым подозрением, он зевнул, перекрестил рот и, махнув рукой, скомандовал:

– Все, я спать ложусь. Ты его пока карауль, а как полночь минет, разбудишь, – скомандовал он полицейскому и, улегшись на лапник, моментально уснул.

* * *

В поселок они вернулись через сутки после основной группы. Урядник, едва услышав, что ловушка сработала и оставшиеся привели еще одного пленника, приказал закладывать пролетку и прямым ходом помчался к тому месту, где их появление заметили. Подкатив к окружившей следопытов толпе, толстяк командным рыком разогнал зевак и, приказав всем троим садиться, растерянно посмотрел на Мишку.

– Получилось, Николай Аристархович, – улыбнулся парень. – И ловушка сработала, и японца живым взять удалось.

– Откуда знаешь, что японец? – моментально сделал стойку урядник, явно не ожидавший услышать такое.

– Сам сказал, – пожал Мишка плечами. Молодой полицейский только утвердительно кивнул.

– С чего это он вдруг сознался? – не понял урядник. – Тот, первый, еще упирается.

– Контуженым попался, вот и разговорили, – усмехнулся Мишка. – Ничего. Первый, когда этого увидит, тоже сознается. Братья. Родная кровь не водица. Только с ним поосторожнее. По-нашему шпарит, от иного местного не отличишь.

– Понимают, значит, – мрачно кивнул урядник, расправляя усы. – Сейчас в участок. Нужно с вас полный допрос снять. Ну а потом уж своими делами зай метесь.

– Как прикажете, ваше благородие, – быстро закивал полицейский.

Мишка в ответ только кивнул. Да и чего тут было говорить. Дело это не личное и касается безопасности не только станции. Помня о приближающейся вой не, парень уже всю голову сломал, как донести до начальства известие о том, что должно случиться. Но любая попытка хоть как-то передать подобную информацию окажется для него фатальной. Хотя это не самое страшное. Самое неприятное, что все эти попытки будут обречены на провал. Никто не станет слушать простого деревенского мальчишку, да еще и контуженого. Это не древние времена, когда к любым видениям относились серьезно. Нынешние времена считались уже просвещенными, и в моде были другие предсказания. Что-то вроде столоверчения или чего подобного. В общем, куда не кинь, везде клин.

Вот и сейчас, сидя в пролетке, Мишка задумчиво оглядывал окрестности, прокручивая в уме самые разные варианты передачи информации. Но ничего умного в голову не приходило. Подкатив к участку, пролетка остановилась, и седоки принялись выгружаться, когда у станции задался паровозный гудок и урядник, глянув в ту сторону, вздохнул:

– Литерный. Без расписания идет.

Спрашивать, откуда он это знает, было глупо. Вся округа жила у железной дороги, с нее кормилась и, само собой, знала расписание движения поездов наизусть. Они вошли в здание и поднялись в кабинет урядника. Усевшись за стол, толстяк утер лицо платком и махнул остальным рукой:

– Садитесь, в ногах правды нет.

Пленного они еще на входе сдали дежурному, который со зверской миной поволок его в подвал. Мишка с напарником расселись, и урядник, устало вздохнув, негромко скомандовал:

– Рассказывай, Михаил, как оно все было.

Внимательно выслушав его рассказ, он покосился на своего подчиненного и, покачав головой, проворчал:

– И как только у тебя это получается? Ведь как знал, что придут. С того динамита как взбесился.

– Ничего я не знал, Николай Аристархович, – вздохнул Мишка. – Думал просто. Всякие пути просчитывал. Это ж как зверя скрадывать. Он даже к водопою без опаски не подойдет. Сначала понюхает все, послушает, а уж потом пить станет. Да и то в любой миг удрать готов.

– Слушаю тебя, Мишка, и все больше верю, – вздохнул урядник.

– Во что? – не понял Мишка.

– Что нужно всех моих подчиненных тебе в науку отдавать. И стрелять научатся, и головой думать.

– Шутить изволите, Николай Аристархович? – бледно усмехнулся парень.

– Да какие уж тут шутки? Всем нос утер. Как перед уходом разложил, так оно все и вышло.

– Так оно же все на поверхности лежало. Просто у вас думы другие были, вот и не разобрались, – развел Мишка рукам.

Урядник тряхнул головой, собираясь что-то ответить, но не успел. Дверь без стука распахнулась, и в кабинет ввалился майор в сопровождении трех человек в полувоенной одежде.

– Извольте, господа, – растерянно улыбаясь, сообщил майор. – Вот мой урядник, который непосредственно руководил полицией во время нападения. А вот это наш следопыт. Он-то золото и вернул.

– Благодарю вас, господин майор. Более не смеем задерживать, – кивнул старший из вошедших, и майор, растерянно кивнув, исчез за дверью.

«Твою ж маман! Это еще кого принесло? Военная разведка? Так ее вроде в это время у нас толком и не было. Жандармы? Так те обычно в форме ходили. Хотя чего это я? Тут не мой мир, и хрен его знает, как тут у них все устроено? Но мужички непростые. С первого взгляда видно, что волчары те еще. Движения плавные, точные, а руки жилистые. Сразу видно, что не только пером воюют. С такими лучше помолчать. Здоровее будешь».

Между тем вошедшие молча расселись у стола, и старший, окинув собравшихся внимательным взглядом, тихо спросил, повернувшись к уряднику:

– Кто первым японца приметил?

– Он, – коротко кивнул урядник на Мишку.

– Почему решил, что он японец? – повернулся мужик к парню.

– Трудно объяснить, – вздохнул Мишка, судорожно ища выход из ситуации. – Другой он. На первый взгляд вроде такой, как все, а присмотришься, другой. И лицом, и смотрит по-другому, и одежда опрятнее, и чистый.

– Чистый? Это как? – тут же последовал вопрос.

– Ну, в тайге по этому времени особо не помоешься, потому хунхузы все пахнут. А от этого запаха, почитай, и не было. Я специально ближе подошел.

– Интересно, – задумчиво протянул старший, покосившись на своих сопровождающих. – А как решился по следу идти? Почему решил, что это не вся банда?

– Господин урядник еще седмицу назад говорил, что на станцию напасть собираются. По первому снегу. А я не поверил.

– Почему? – тут же, словно удар хлыста, прозвучал вопрос от одного из двух других мужчин.

– Хунхузы – они кто? – повернулся к нему Мишка. – Бандиты. Им налететь, ограбить и удрать. И зачем они станут на станцию нападать? Железо от провозов им без надобности. Тяжелое, и денег за него много не возьмешь. А самое главное, снег – это след. Тем более от банды. В поселке каждый второй охотник, и пройти за бандой по такому следу для них плевое дело. Вот и скажите мне, зачем бандитам так рисковать, и при этом без добычи? Что это за бандиты такие?

– И что надумал? – спросил старший из троицы, с интересом слушавший рассуждения парня.

– Отвлечь они нас хотели. Вот я и подумал, отчего? Что они хотят сделать такого, и главное, где? Когда банду взяли, я специально стал все их сумки обыскивать. Ничего. Выходит, нас отвлекали. Ну не пойдут хунхузы на глупый налет, который им жизни стоить будет, бесплатно. Не тот народ. Вот и получается, что пока одни головы под пули подставляли, другие где-то что-то делать должны. Осталось решить, кто и где. Вот я по следу и пошел.

– То, что нашли золото и динамит, мы знаем. Теперь расскажи, почему хотел там засаду устроить. И как до мины додумался?

– Так потому и додумался, что понял, не станция их целью была. А когда динамит увидел, сразу сообразил, что взорвать что-то серьезное хотят.

– А станция, значит, несерьезное, – иронично усмехнулся третий мужчина.

– Ну взорвали бы они рельсы, и чего? – пожал Мишка плечами. – Мужики за неделю бы все отремонтировали. Такой взрыв нужно делать там, где дело одной неделей не обойдется. Вот мы и решили, что они на мост нацелились. Ну, сами подумайте. Река от дождей вспухла. Погода такая, что не сегодня-завтра морозы ударят. А тут еще и моста нет. Так просто его уже не починишь.

– Логично, – одобрительно кивнул главный. – А что про мину скажешь?

– А чего про нее говорить? Господа землеустроители, когда под шахту место расчищали, много чего про динамит говорили. Я им свежую убоину продавал, вот и наслушался. Взял у господина урядника обрез, патрон нужный сам снарядил, в ящике дырку просверлили, и самострел насторожили.

– Бумагу, карандаш, – потребовал старший, повернувшись к уряднику.

Тот суетливо достал все требуемое из стола и протянул мужчине. Кивнув, тот передал все это добро Мишке и, ткнув в бумагу пальцем, приказал:

– Рисуй, как обрез прилаживал и как сделал, чтобы выстрел был.

– Так я не художник, – развел Мишка руками.

– Тогда рассказывай, я сам рисовать стану, – не уступил мужчина.

– Ящик у динамита навроде патронного, только поменьше. С ручками по бокам. Вот мы сбоку дырку и просверлили. Потом обрез к ручке ремешком примотали, и от спуска шнурок к колышку. А колышек тот в землю покрепче. Потом курок взвел, и все. Бандиты ящик дернули, самострел выстрелил, и динамит взорвался.

Внимательно слушая его повествование, мужчина короткими, точными штрихами наносил рисунок на бумагу. Спустя минуту перед Мишкой лежала описанная им конструкция.

– Так сделал? – уточнил мужчина.

– Так, – кивнул парень.

– Самострел, значит? – многозначительно хмыкнул мужик.

– Так я ж охотник. На звериной тропе такие в голодное время часто ставить приходилось.

– Так то на тропе, а то в ящик с динамитом, – проворчал явно удивленный мужчина. – Сколько во второй банде народу было?

– Я четверых насчитал. Это те, кто после взрыва на виду остались. А сколько их всего было… – Мишка только головой покачал. – Думаю, десяток.

– С чего так решил?

– Один поверху шел. Мы его живым притащили. – Мужчина только одобрительно кивнул. – Трое в стороне остались. Думаю, место у схрона осматривали. Дело-то на рассвете было. Ну а остальные в это время динамит доставали. Там схрон тяжелым валуном завален был. Трое валун откатывали, а четвертый ящик потянул. Ну, оно и рвануло, – закончил Мишка, злорадно усмехнувшись.

– Интересный ты паренек, – протянул мужчина, окидывая Мишку задумчивым взглядом. – И внимательный, и с динамитом обращаться умеешь, и думаешь так, словно в военному училище учился. Откуда такие знания?

– Книжки люблю, – отрезал парень. – Если вы решили, что я на хунхузов работал, так напрасно. Я по их милости сиротой стал, и резать этих тварей буду всегда и везде.

– Гм, – смущенно откашлялся старший. – Не знал, извини.

– Бог простит. Дозвольте идти, ваше благородие?

– Торопишься куда?

– Из тайги вышел. Устал. Помыться бы. Да и не жравши весь день.

– Ступай, – подумав, кивнул тот. – Только из поселка не отлучайся. У нас, возможно, еще к тебе вопросы будут.

– Так я завтра сюда на службу приду.

– Это кем же ты тут служишь? – удивился старший.

– Оружейник я, ваше благородие. Для господ полицейских патроны кручу.

– Что, для нарезного оружия?

– Для револьверов. Винтовочные мне не сделать. Там пули в медной рубашке.

– Что, вправду оружейник? – повернулся мужчина к уряднику.

– Еще какой, – истово кивнул тот. – Таких мастеров поискать.

– И стреляет так, что наш первый стрелок только рот от удивления разевал, – не утерпев, добавил полицейский.

– Нашел чему удивляться. Я ж охотник, – фыркнул Мишка, мысленно посылая его куда подальше.

– Ага, охотник. Это с ружьем да винтовкой охотник, а когда из револьвера стрелял?

– А какая разница, с чего стрелять? Правила-то одни, – вздохнул Мишка. – Мушка, целик, мишень. Проведи прямую линию и стреляй.

– Что, и вправду так хорошо из револьвера стрелял? – спросил у полицейского старший.

– С тридцати шагов все шесть пуль в центр мишени, – не промолчал тот.

– Интересный ты юноша. Очень интересный, – проворчал мужчина, рассматривая Мишку непонятным взглядом.

* * *

Два дня после памятного похода прошли нормально. Выпал первый снег, и Мишка с удовольствием занимался домашними делами. Колол дрова, расчищал двор и вообще тихо радовался жизни. Но чуйка, печень или еще какой ответственный за это орган не давали покоя. То и дело прокручивая в голове события предыдущих дней, он все больше приходил к выводу, что очень скоро что-то произойдет. И это что-то будет весьма неприятным. Во всяком случае, для него.

Оставалось понять, что это может быть. И каждый раз, вспоминая лица главных участников тех событий, он склонялся к мысли, что его попробуют разменять. Те трое волков из непонятной структуры даже не задумаются, если возникнет вопрос, что важнее, жизнь парня или нужные сведения. А в том, что японцы не те люди, которые забудут свой провал, он не сомневался. Так что, увидев у ворот знакомую пролетку, Мишка только мрачно хмыкнул и, поправив за спиной подаренный урядником револьвер, направился к калитке.

Все было как в том мультике. Предчувствия его не обманули. Мрачно рассматривая физиономии прибывших, парень испытывал только одно желание: открыть огонь. В сопровождении урядника прикатила вся троица. Стараясь держаться так, чтобы толстяк оказался между ним и странной троицей, Мишка жестом пригласил их в дом. Благо тетка недавно ставила самовар, так что долго возиться не пришлось.

Расставив чашки, Мишка заварил свежий чай и, поставив его настаиваться, вопросительно покосился на урядника. Заметив его взгляд, тот заметно стушевался и, расправив усы, негромко прогудел:

– В общем, дело такое, Михаил. Японцы те согласились показать все на месте. А господам… – Тут он запнулся, не зная, как представить приезжих. – В общем, господам проводник нужен.

– Зачем? – сделал вид, что не понял, парень. – Если они на месте все покажут, проводник зачем? Как пришли, так и вернуться не долго.

– А если он кружить начнет? – чуть усмехнувшись, спросил старший троицы.

– У вас? – иронично хмыкнул Мишка.

– А чем мы от обычных полицейских отличаемся?

– Чем волк от кошки отличается? – ответил Мишка вопросом на вопрос.

– И кто мы, на твой взгляд? Волки или коты? – усмехнулся старший.

– Волки. Матерые. И тайгу вы не хуже меня знаете.

– Это с чего ты так решил? – явно удивился старший.

– А с того, что вы даже сейчас одеты так, что хоть сей момент в тайгу. Ничего не тянет и мешает. Одежка подогнана, обувка специальная. И оружие под рукой. Мешки с продуктами на плечи, и ходу. Так зачем я вам?

Приезжие растерянно переглянулись, а урядник, только головой от удивления покачал. Потом, пытаясь разрядить ситуацию, с бледной усмешкой проворчал:

– Ну и глаз у тебя. Я и половины не заметил. Вот что значит лучший охотник.

– М-да, удивил, – нехотя протянул старший. – Не думал, что это все так заметно.

– Не особо, если не знаешь, на что смотреть.

– А ты, значит, знаешь.

– На то и охотник. Два года уже один по тайге хожу. А там люди всякие встречаются. На иного посмотришь, чистый варнак, а заговоришь, из политических и крови боится. А другой, хоть сейчас на ярмарку, а он только и смотрит, как тебя ножом в спину ткнуть.

– М-да, школа жизни, – задумчиво протянул старший. – Но даже если принять все, что ты сказал за правду, ты нам все равно нужен.

– Кто еще пойдет? – подумав, уточнил Мишка.

– Мы трое, пара полицейских, ты, ну и арестованный.

– Который из двух? Старший или младший?

– А как ты их отличаешь?

– Старший тот, которого при налете взяли. Младший – который под взрыв попал. Второй сам признал, что братья.

– Старший. Он майор японской армейской разведки. Младший еще в себя не пришел. Да и знает меньше.

– Значит, это он подсказал меня взять? Вроде как для контроля, – невинным голосом спросил Мишка.

– Угу, – автоматически кивнул старший и, тут же опомнившись, настороженно уставился на парня: – Как узнал?

– Японцы обид не прощают. А я его с головой выдал. Вот и взбесился. Нет. Не пойду, – качнул Мишка головой.

– Погоди, ты что, думаешь, что он специально хочет тебя из поселка вытащить, чтобы в тайге порешить? – вскинулся старший.

– Да. Они голыми руками мастера драться. Так что без меня справитесь.

– А придется, – чуть скривившись, отрезал мужчина. – Не пойдешь, велю тебя из оружейников гнать.

– И кому хуже станет? – хмыкнул Мишка. – Я тайгой проживу и тетку прокормлю, а вот чем тогда они воевать станут? – спросил он, кивнув на урядника.

– А если в холодную? – тихо рыкнул один из молчавших до сих пор мужчин.

– Тетка молчать не станет. А вам шум в этом деле совсем ни к чему.

– Вот паршивец! – восхищенно покрутил головой старший. – Слово даю. Вместе уйдем и вместе придем. Да и не станет он на нас прыгать. Есть способы в узде его держать. У меня другая мысль. Бежать он хочет. А для этого нас нужно в засаду завести. И вот тут ты нам очень пригодишься. Урядник вон рассказывает, что ты из незнакомой винтовки умудряешься в мишень играючи бить. Такой стрелок нам очень пригодится.

– Прикажите ему нужные места на карту нанести. Он офицер, и карту читать должен, как мы святое писание, – мрачно предложил Мишка, обдумывая ситуацию.

«Не ходи!!! – вопила чуйка. – Слово только старший дал. Остальные молчат, как воды в рот набрали. Он сам сказал, что им эту идею японец подкинул. Значит, задумал что-то».

– Это уже сделано, – бросив на подчиненных быстрый взгляд, тихо ответил старший. – Но нам нужно все эти места на месте проверить. В общем, так. Завтра с первым светом ждем тебя возле участка. Не придешь, пеняй на себя. Дело важное, и шутить я не стану. Вместе с теткой на каторгу отправлю, – жестко закончил старший.

«Если доживешь», – прошипел про себя Мишка, но вместо этого только мрачно кивнул.

Заметив его взгляд, урядник только головой покачал. Один из троицы, глядя на Мишку, осторожно подтолкнул приятеля, и тот моментально подобрался. Заметив их настороженность, парень сложил руки на груди и, обведя собравшихся долгим жестким взглядом, тихо ответил:

– Меня, господин хороший, пугать себе дороже. Как господин урядник говорит, я с любого этапа в тайгу уйду, никто и не почешется.

– А тетка? – зашипел в ответ старший.

– И ее уведу. А потребуется, и весь этап.

– Ты со мной мериться решил? – грохнул кулаком по столу мужчина. – Завтра чтоб был. Как штык.

– Сходи, Миша. Дело и вправду серьезное, – вздохнул урядник, которому вся сложившаяся ситуация явно не нравилась.

– Видит бог, Николай Аристархович, я этого не хотел, – ответил Мишка, вставая и всем своим видом показывая, что гости здесь больше не желательны.