Ерофей Трофимов
Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин

– Делать их не я стану. Не на чем. Материал тоже не мой. А за изобретение много не платят, – растерялся Мишка от такого поворота.

– Думаю, по две копейки с каждой штуки в самый раз будет, – моментально нашелся урядник.

– По сколько штук на ствол вы заказывали? – повернулся к нему полковник.

– По пять. Но пришлось подсумки новые шить.

– Это ерунда, – отмахнулся офицер. – По пять штук на ствол, десять копеек с головы. В гарнизоне по штату тысяча штыков. Сто рублей. Разом не получится, – покачал он головой, почему-то удрученно.

– Так зачем же сразу? – усмехнулся Мишка.

– Поверите моей расписке? – заинтересовался полковник.

– Я и слову вашему поверю, – кивнул парень, отвечая ему твердым спокойным взглядом. – Пяти рублей в месяц хватит. И для гарнизонной казны не накладно, и у меня не будет соблазна на ерунду деньги спустить.

– Что ж, признаться, не ожидал, – удивился полковник. – Но должен сказать, что вы меня порадовали. Господа, прошу вас свидетельствовать. Я, командир гарнизона, полковник Белецкий, даю слово офицера, что этот молодой человек станет получать из гарнизонной казны по пять рублей каждый месяц за свое изобретение. Общая сумма выплаты сто рублей на ассигнации. За что он обязуется не противиться закупке мной придуманных им обойм. Все слышали?

– Так точно, – послышалась разноголосица свидетелей.

– Вот и прекрасно, – усмехнулся полковник. – Извольте получить, молодой человек, – с этими словами он достал роскошный портмоне из тисненой кожи и выложил перед Мишкой пятерку.

– Господин урядник, засвидетельствуйте, пять рублей ассигнациями за свое изобретение на будущий месяц получил, – ровным голосом ответил Мишка, забирая деньги.

– Вот и хорошо, – улыбнулся полковник, выслушав его слова. – А про ваши…

– Скорозарядники, – подсказал Мишка.

– …Скорозарядники мы чуть позже поговорим, – кивнул полковник и, поднявшись, добавил: – Честь имею.

– Всего наилучшего, – склонил голову Мишка, поднявшись вместе с ним.

* * *

Дождавшись, когда все интересовавшиеся покинут кабинет, урядник устало вздохнул и, тяжело оперевшись локтями о стол, еле слышно проворчал:

– Вот что, Миша. С этого дня проси чего хочешь. Спас ты меня. Как есть спас.

– Сочтемся, дядя Николай, – кивнул Мишка и, вздохнув, добавил: – Пойду я. Устал. Не думал, что все так сложно будет.

– А я вообще решил, что это тебя порешили, когда выстрел услышал. Ступай, Миша. И знай, с этого дня я за тебя и в огонь и в воду.

Кивнув, Мишка вышел из кабинета и зашагал к выходу. Дежурный, увидев парня, молча встал. Не ожидавший такого Мишка только растерянно улыбнулся в ответ. Выбравшись на улицу, он медленно спустился с крыльца и зашагал к дому. Мыслей не было. Хотя разговор с полковником и помог немного скинуть напряжение, но разгулявшиеся эмоции все равно будоражили кровь.

Хотелось отчебучить чего-нибудь такого эдакого, чтобы разом вымело из головы все дурацкие мысли. В своем мире он уже ввалился бы в какой-нибудь клуб и, приняв на грудь, ввязался бы в драку с какой-нибудь гопотой. Хорошая драка помогла бы быстро разрядиться. Увлекшись своими мыслями, Мишка не услышал, как его догнали роскошные сани, запряженные парой сытых каурых коней. Только услышав фырканье над ухом, парень сделал длинный шаг в сторону, и мимо плеча свистнула сыромятная плеть.

Промахнувшись, кучер натянул поводья, осаживая пару. Сделав еще один шаг назад, Мишка быстро развернулся, одним долгим взглядом оценивая обстановку. В санях сидел мужик с бородищей до пояса, одетый в шелковую рубашку навыпуск, штаны из какого-то дорогого материала, название которого Мишка не помнил, и соболью шубу, подбитую волчьим мехом. На ногах у него были отличные пимы из лосиной шкуры. На облучке саней сидела пара мужиков, один из которых и правил лошадьми.

Эти были одеты просто, но добротно. Присмотревшись внимательнее, Мишка понял, что эта парочка бывшие сидельцы.

«Понятно. Соратники по решению особо мерзких задач», – усмехнулся про себя парень.

Купец, огладив бороду, поправил бобровую шапку и, сложив руки в перстнях на пузе, презрительно усмехнулся, вальяжно спросив:

– Ты, что ли, Мишка-охотник будешь?

– Кому Мишка, а кому и Михаил Григорьевич, – жестко отозвался парень.

– Значит, варнака, что офицера стрелил, ты убил? – спросил купец, не обращая внимания на его ответ.

– Я.

– Ну, так ты мне должен, – вдруг заявил купец.

– Шутить изволишь? – фыркнул Мишка, намеренно обращаясь к нему как к равному. – С чего это вдруг я тебе задолжал?

– Во флигеле моем стрелял? Стрелял. Кровь на полу, пуля варнаку голову пробила, вазу дорогую разбила и стену попортила. Так что должок за тобой, Мишка.

– Нет у меня долгов. А ежели что не нравится, к уряднику ступай. Он все объяснит.

– Урядника твоего есть кому приструнить. Так что он тебе не помощник. А вот с тобой, за дерзость твою, особый разговор будет. Учить тебя станем. Айда, мужики. Только не перестарайтесь. Ему еще долг отрабатывать, – усмехнулся купец, снова огладив бородищу.

– А силенок хватит? – рыкнул в ответ Мишка, скидывая полушубок.

Сидевшие на облучке мужики принялись сползать на дорогу, и парень, не дожидаясь, когда они закончат, ринулся в атаку. Стоявшие на дороге сани проехали чуть вперед, так что им предстояло не только слезть, но еще и сделать пару шагов назад. При этом прямо к парню мог подойти только один. Второму нужно было обойти сани сзади. Перелезать обоим на одну сторону, означало встать друг за другом. Этим Мишка и воспользовался.

Подскочив к бывшему сидельцу, он с ходу пнул его сапогом в колено так, что кость хрустнула, и от всей своей широкой души всадил кулак чуть выше уха противника. Охнув от удара по колену, мужик скособочился, подставив рожу. От удара по роже мужик потерял ориентацию в пространстве и попросту рухнул мордой в снег. Стремительно развернувшись, Мишка прыгнул ко второму противнику и, не раздумывая, нанес прямой удар в кончик носа. Переносица хрустнула, кровь из носа и разбитых губ залила ему бороду, а из глаз хлынули слезы.

Не давая ему опомниться, Мишка нанес футбольный удар по щиколотке. Не ожидавший этого мужик грохнулся ничком на дорогу, с размаху приложившись лицом об укатанный снег. Выхватив из ножен нож, Мишка запрыгнул в сани и его рукоятью со всей дури приложил купца по морде. Потом сгреб в горсть его бородищу и дернул так, что тот едва не вылетел из саней. Провернув в руке нож, Мишка поднес кончик к глазу купца и, глядя ему в перепуганные глаза, еле слышно прошипел:

– Запомни, сука, это был первый и последний раз, когда ты от меня живым ушел. Еще раз на пути встанешь, я тебя в твоей же избе пристрелю, как собаку бешеную. А это чтобы запомнил, – с этими словами парень одним резким взмахом косо обрезал ему бороду у самого подбородка.

Соскочив на землю, Мишка презрительно швырнул обрезки бороды купцу в лицо. Заметив, что оба прислужника делают слабые попытки встать, он не раздумывая ударил каблуком по предплечью одного, ломая кость и, развернувшись, вторым ударом сломал его подельнику челюсть.

– Это чтобы лучше запомнили, – прорычал Мишка и, подобрав полушубок, зашагал к дому, на ходу одеваясь.

На душе полегчало, а настроение сразу улучшилось. Шагая по чуть поскрипывающему снегу, парень вспоминал всю драку буквально покадрово. Все было сделано правильно. Но возможно, нужно было довесить купцу. Такие просто так не останавливаются и, получив отпор, начинают гадить исподтишка. Значит, нужно принять меры. Осталось придумать, какие именно. Ну, озадачить урядника – это раз. Тот настойчиво посоветует купцу оставить все как есть и не делать глупостей. Но купец не уймется и попробует нанять кого-то из ссыльных.

А вот как поступить тут? Ротмистр из конвойной команды и сам, похоже, не прочь свести с ним счеты за то, что Мишка посмел язык распустить. Да еще и прилюдно. А это значит, что даже если урядник решит привлечь его, тот просто умоет руки. Все это означает, что в ближайшее время придется встречать незваных гостей. Ссыльные ради доброго к себе отношения сделают что угодно. Достаточно вспомнить ту парочку политических, готовых зарезать его ради продуктов.

Ссыльные. Что-то это слово навевало. Еще раз прокрутив в памяти ту историю, Мишка резко остановился и, зло усмехнувшись, кивнул. Есть, есть человек, который обещал помочь в случае, если возникнут терки с этой братией. Запахнув полушубок, парень прибавил шагу и решительно зашагал в сторону торговой площади. Савва, вот кто ему нужен. Нельзя быть сильным везде, а значит, пришло время заключить сделку. С остальным будем разбираться потом.

Добравшись до нужной лавки, Мишка подозвал крутившегося неподалеку пацана и, показав ему медную полушку, спросил:

– Савву знаешь? Сторожем в этой лавке служит.

– Грека-то? Знаю, – кивнул мальчишка.

– Найди его, скажи, охотник поговорить хочет. Пусть выйдет. Сделаешь, получишь это, – Мишка подбросил монетку.

– А не врешь?

– Истинный крест, – пряча улыбку, перекрестился Мишка.

– Ладно, – кивнул пацан и, развернувшись, исчез в лавке.

Спустя несколько минут он выскочил обратно и, подбежав к Мишке, доложил:

– Сказал, сейчас будет. Давай. – И мальчишка требовательно протянул ладошку.

– Жди. Как выйдет, так и отдам, – отрезал Мишка, глядя на дверь лавки.

Мальчишка обиженно засопел.

– Не хнычь. Сказал заплачу, значит заплачу. Но я должен твердо знать, что ты мои слова ему передал, а не другому кому.

– Обижаешь, – возмутился мальчишка. – Сам сказал – греку передать. Я его и позвал. Да вон, смотри. Сам идет.

Из лавки, накидывая тулуп, вышел Савва и, оглядевшись, не спеша направился к парню.

– Благодарствую, – улыбнулся Мишка, отдавая пацану монетку.

– Может, еще чего надо? – спросил тот, пряча ее за щеку.

– Далеко не убегай, может и понадобишься. Как дела пойдут, – пожал Мишка плечами и зашагал к греку.

– Здравствуй, Михаил, – улыбнулся Савва, протягивая руку.

– И тебе здоровья, Савва, – кивнул парень, пожимая сухую, словно деревяшка, ладонь. – Дело к тебе есть.

– И я даже догадываюсь, какое, – понимающе хмыкнул грек.

– Думаю, нет, – качнул Мишка головой.

– А ты не думай. Беглого в деревне ты пристрелил?

– Было дело. Палить начал у самых ворот. Хорошо не в окно мне пулю вогнал. Пришлось угомонить.

– Вон оно как, – задумчиво протянул Савва и, огладив бороду, кивнул, – добро. Решим. Думать надо, где шум поднимаешь. А что еще?

– Купец один есть. В его флигеле офицера ранили и дочку того офицера заложницей взяли. Я того варнака порешил…

– Забудь. Стылый всегда дураком был и помер как дурак, – отмахнулся Савва.

– Да ты дослушай, – вздохнул Мишка. – В общем, купец этот решил из-за той стрельбы меня в должники записать. Я двух его подручных помял, а самому бороду обрезал. Думаю, он теперь станет искать, кого ко мне с пером подослать. Вот тут мне твоя помощь и надобна. Не хочу лишней крови. Сам понимаешь, просто так меня не взять. А если сунутся и тетку зацепят, я всех ссыльных по ветру пущу. Про мою засаду на хунхузов слышал?

– Две недели языками мололи, – усмехнулся грек. – Удумал ведь.

– А теперь представь, что будет, если кто мою родню зацепит, – веско проговорил Мишка, останавливаясь и разворачиваясь к нему всем телом.

– А ты ведь не шутишь, – качнул Савва головой после минутного молчания.

– Совсем не шучу. Мне тогда терять нечего станет. Умою их кровью и в тайгу уйду.

– Значит, вспомнил, как по тайге ходить? – быстро спросил Савва, намекая на их прежний разговор.

– Вспомнил, – кивнул Мишка. – Осталось место подходящее найти. Те, что знаю, слабые. За лето набрать с фунт может и получится, но это не для твоих планов.

– Верно. Ладно. Есть у меня пара человечков. Пьют много и болтают без удержу. Но за сезон до пуда намывают. Поговорю с ними, – подумав, заявил грек.

– Место узнай. А дальше сами справимся. Не нужно лишних глаз в таком деле, – ответил Мишка, успевший все продумать. – Ты рыжьем займешься, а я заимку поставлю и по хозяйству. А дальше ты в свою сторону, а я в свою.

– Что, и себе ничего не возьмешь? – насторожился грек.

– Мне место останется, – усмехнулся Мишка. – Это ты уйти рвешься, а мне идти некуда. Если только из дому, совсем.

– А ты ведь, похоже, задумал что-то, – задумчиво протянул Савва, рассматривая парня.

– Задумал, – не стал таиться Мишка. – Мне еще возраста подходящего нет. И если я к купцам с золотом сунусь, они все сделают, чтобы про место узнать и меня от дела оттереть. А так, ты уйдешь, а я затаюсь на пару лет. Буду добывать понемногу, и там же, на заимке, прятать. А придет время, стану золотишко сдавать, и если получится, заявку в гильдию подам. Не хочу всю жизнь одной охотой жить. Да и не будет здесь скоро никакой охоты.

– Почему? – снова насторожился Савва.

– Война будет. Не знаю, как скоро, но будет. Точно. Среди тех хунхузов два японца было. Офицеры разведки. По их души аж из Екатеринбурга люди приезжали.

– Правду говорили, – тихо проворчал Савва, кивнув своим мыслям.

– Правду. Так что, договорились про лето? Тебе золото, мне место, и разойдемся краями. По рукам?

– По рукам, – решительно кивнул грек, протягивая ему руку ладонью вверх.

– А с купцом как решим? – спросил Мишка, хлопнув его по ладони.

– Пущу слух, что купчина сам неправ. А кто не услышит, твоя добыча, – помолчав, ответил Савва.

– Кто не услышит, пусть сразу себе панихиду заказывает, – зло фыркнул Мишка и, попрощавшись, отправился домой.

* * *

– Да, Миша, сделал ты себе имя, – с усмешкой проворчал урядник, прихлебывая горячий чай. – Вся белая часть поселка шумит. Меня уже до белого каленья довели, требуя объяснить, где я такого зверя взял.

– А вы чего? – с интересом спросил Мишка, прожевывая очередной пряник.

– А что я? Сказал, что сироте помогал, а он потом толковым охотником стал. Ну, и помогает мне, убогому, по дружбе да по старости моей, – ответил толстяк, хитро усмехнувшись.

– Это вы-то убогий?! – вытаращился Мишка и, не удержавшись, расхохотался. – Ой, дядя Николай, уморил! – простонал он, утирая набежавшие слезы. – Да мне твоего ума и знаний хоть половину, я бы уже купцом стал.

– По возрасту в гильдию не возьмут, – добродушно усмехнулся урядник. – А если правду сказать, так ты и вправду спас меня, Миша. Пока мы там чесались да рядились, кому в бороду вцепиться, пошел да дело решил. Да так лихо, что даже военные поверить не могут.

– А эти-то чего? – насторожился Мишка.

– Так дело одного из них коснулось, – развел урядник руками.

– Это да. Но ведь там вроде тот полковник рулит. В смысле правит, – быстро поправился парень.

– Полковник – это у них тут высшая власть. А делами в гарнизоне будут другие заправлять, ему только докладывая.

– Хотите сказать, что денег за обоймы нам не видать?

– Нет, тут все честно, – качнул толстяк головой. – Но ведь помимо обойм еще и другие дела будут. – Тут урядник лукаво покосился на парня.

– И чего те господа офицеры желать изволят? – иронично поинтересовался Мишка, моментально сообразив, что разговор пошел о каком-то гешефте.

– Да пока ничего особого. Оне еще и сами толком не поняли, куда встряли, – усмехнулся толстяк. – А вот когда поймут… – Он вздохнул и, покачав головой, продолжил: – Скучно у нас, Миша. Нам с тобой этого не понять, а им скучно станет. А со скуки какой только глупости не удумаешь. А это, позволю себе напомнить, офицеры. Белая кость. Дворяне. Не нам с тобой чета.

– Так пусть балы устраивают. По очереди, – пожал Мишка плечами. – Мы с вами, дядя Николай, им в скоморохи не нанимались.

– Но ведь на охоту ты их сводить можешь?

– Да сводить-то можно, но как им добычу обеспечить? Им же зверя вынь да положь. А это не имения ихние. Тут тайга, а не лес подмосковный. Ты сначала того зверя вытропи, догони, а потом еще выстрели так, чтобы подранком не ушел. Это не по полю верхом скакать, с собаками да рогами.

– Это да, – нехотя кивнул урядник.

– В общем, так, дядя Николай. Если к тебе с этим делом придут, ты им сразу так и объясняй. Что, мол, здесь охотиться так, как они привыкли, не получится. Тут охота другая. И если они готовы по нескольку суток по нашим буеракам ноги бить, то милости просим. А ежели нет, так на нет и суда нет. А главное, сразу говорите, что добычи им никто не обещал и гарантий никаких тут быть не может. Думаю, после такого ответа половина сама отвалится.

– Умно, – подумав, кивнул урядник. – Но тут еще одно. Тому же полковнику и его ближним неплохо бы свежей дичи регулярно подкидывать. Особенно тем, которые в его штабе сидят. Сам понимаешь, свежатина, она всегда в цене.

– Подумаю, но обещать ничего не стану, – вздохнул Мишка. – Мне под это дело тогда придется все дела бросить и неделями в тайге сидеть. А как тогда с учебой людей ваших быть? Да и в мастерской всегда найдется, чего делать. По вашему же оружию.

– Тоже верно, – скривился урядник.

– А вы мужиков подрядите. Пусть кто свежую убоину приносит, к вам заходит. Думаю, копеек по десять с клюва им не помешает, а вы уж дальше сами, – осторожно предложил Мишка.

– Негоция, выходит?

– Так не с офицерами, а прислугой ихней.

– Ну, подумаем. Посмотрим, – задумчиво кивнул толстяк. – А с купцом я сегодня же поговорю. Жаден он больно стал. Увидел, что полковник тебе серьезные деньги платить собрался, вот и решил их себе забрать. А ты его вона как жестко осадил. Серьезная обида-то получилась.

– Сам виноват. А будет гадить, так я его вообще шлепну, – зашипел Мишка, моментально ощетинившись.

– Миша!

– А что Миша? Я его не трогал и обиды терпеть ни от кого не стану. Тайга большая, и места в ней мне всегда хватит.

– Уймись, бешеный, – примирительно проворчал урядник. – Давай допивай, и пошли. Провожу тебя до булочной, заодно и к мироеду этому зайду. А ты теперь чаще за спину поглядывай. Он хоть и жаден, но среди ссыльных личность известная. Наймет кого, беды не оберешься.

– Думал об этом, – кивнул Мишка, быстро допивая чай и вскакивая.

Прибирать со стола он оставил тетке, которая, быстро справившись с домашними делами, ушла на посиделки к соседке. Семья у них была маленькая, и дел у нее было немного. Так что, перепоясавшись ремнем с кобурой и ножнами, Мишка накинул полушубок и, схватив с полки шапку, быстро осмотрелся. Печка закрыта, огня он не зажигал, а самовар стоит на специальном подносе. Можно уходить.

Пропустив урядника, парень подпер дверь рейкой, чтобы избу не выстужать, и, прикрыв за собой калитку, пристроился рядом с не спеша шагавшим толстяком. Пройдя мимо участка, они свернули в чистую часть поселка, и уже почти дошли до булочной, когда им навстречу из лавки букиниста выскочила Анна, дочка раненого штабс-капитана. Увидев Мишку рядом с урядником, она резко остановилась и, глядя на парня, как на привидение, тихо произнесла:

– Здравствуйте.

– И вам здоровья, барышня, – пробасил урядник, расправляя усы. Мишка отделался коротким поклоном, не зная, как вести себя с ней. – Как папенька ваш себя чувствует? – участливо спросил толстяк.

– Слава богу, господин урядник. Доктор сказал, очень вовремя операцию сделали. Еще б немного, и не спасли.

– Вот и славно. Рад, что все обошлось.

– Вас ведь Михаил зовут? – повернулась девочка к парню.

– Он самый. Михаил-охотник, – справившись с собой, кивнул Мишка.

– Это ведь вы папеньку спасли.

– Узнали, значит, – усмехнулся парень.

– Я только потом поняла. Испугалась очень, – чуть покраснев, призналась девочка. – Папенька сказали отблагодарить вас при встрече. Вот, извольте, – быстро добавила она, доставая из сумочки ассигнацию в десять рублей и протягивая ее Мишке.

– Не нуждаюсь, сударыня, – чувствуя, как кровь застучала в висках, глухо ответил парень. – Я в участке оружейным мастером служу, и мне там жалованье платят исправно. Желаю здравствовать, – отрезал он и, круто развернувшись, зашагал к булочной.

– Я сделала что-то не так? – растерянно спросила Анна у урядника.

– Вы, барышня, деньги спрячьте и по своим делам ступайте, – вздохнул толстяк, глядя вслед парню. – А потом при случае поинтересуйтесь у папеньки, что он под благодарностью подразумевал. Вы уж поверьте, Мишка, он не за деньги вас спасал.

– И что я, по-вашему, должна была сделать? – с вызовом спросила Анна.

– Думаю, просто спасибо сказать. От сердца, – устало вздохнул толстяк и, развернувшись, медленно зашагал в сторону дома купца.

Мишка, получивший в участке свое жалованье, отдал тетке полученную от полковника пятерку и теперь тратил свои честно заработанные деньги. Уложив свертки с булочками, пряниками, рогаликами и сушками по сумкам, парень расплатился и, навесив сумки на себя, прикрыл их полой полушубка. Теперь нужно было поспешить, пока все это добро не замерзло.

Выскочив на улицу, он запахнул полушубок и широким шагом зашагал к дому, попутно обдумывая, из чего бы сделать толковую торбу, чтобы носить по морозу свежую выпечку. Как выяснилось, Глафира умела печь пироги и пирожки со всякими начинками, но пряники и рогалики ей были недоступны, как и требуемые туда приправы. Однажды глянув на цену, за которую продавали корицу, Мишка чуть у прилавка инфаркт не получил.

Он уже почти дошел до дома, когда за спиной зазвучали чьи-то шаги. Уже стемнело, и над деревней повисла почти полная луна. На снегу тень быстро шагавшего парня была совершенно четкой. Чуть повернув голову, Мишка нашел взглядом тень догонявшего его человека и внутренне подобрался. Невысокий, весь какой-то дерганый, тот спешил следом, держа правую руку так, словно прятал в ней что-то.

Хищно усмехнувшись, парень переместил сумки ближе к спине и пару раз сжал кулаки, разминая кисти рук. Дождавшись момента, когда неизвестный окажется в полушаге за спиной, он сделал один широкий шаг вправо, одновременно разворачиваясь к нему и перехватывая уже наносимый удар.

Перехват, проводка вооруженной руки дальше, удар ребром ладони по горлу, удар ногой в колено, шаг за спину, и руки ложатся на подбородок и затылок противника ближе к макушке. Один резкий рывок руками в разные стороны и негромкий хруст.

– Кровавые деньги легкими не бывают, – наставительно прошипел парень, наклоняясь над упавшим и скривившись от запаха.

Человек, которому ломают шею, непроизвольно опорожняет кишечник. К тому же из полураскрытого рта вываливается язык. В общем, подобное зрелище способно надолго испортить аппетит человеку со слабым желудком. Приложив пальцы к шее лежащего, парень убедился, что все кончено, и, обойдя труп, мрачно подтолкнул выпавший из его руки предмет. Кусок круглой деревяшки, в которую был вбит толстый длинный гвоздь. Примерно миллиметров на сто пятьдесят.

– М-да, если знаешь, куда бить, внутреннее кровоизлияние гарантировано, – мрачно проворчал парень и, быстро оглядевшись, рысью поскакал дальше.

К его везению, на улице никого не было. Похоже, нападавший и сам не желал наличия зрителей, так что выбрал для нападения самый глухой участок дороги. Этим Мишка и решил воспользоваться. Установить личность погибшего и подать ссыльным весточку он решил через грека. Добравшись до дома, он застал Глафиру блаженствующей за чаем и, выложив перед ней свои покупки, снова вышел на улицу.

Добравшись до торговой площади, он подозвал уже знакомого пацана и, велев ему позвать Савву, отошел в промежуток между лавками. Грек появился вместе с мальчишкой. Увидев парня, он с усмешкой протянул ему руку и, дождавшись, когда посыльный отойдет, тихо спросил:

– Что случилось?

– Рост мне под ухо, борода клочками, движения дерганые, лет за тридцать. Любит орудовать деревяшкой с длинным гвоздем. Знаешь такого?

– Хорек, – скривился грек. – Подлая душонка. Но гвоздем своим орудует так, что кровь стынет.

– Больше не будет, – жестко усмехнулся Мишка.

– Неужто столкнулись?

– Лежит на дороге между поселком и деревней, шея свернута. Передай, это была моя добыча. В следующий раз быстро убивать не стану.

– Передам, – помолчав, уважительно кивнул Савва. – Не ожидал от тебя. Думал, стрелять станешь или за нож схватишься. А ты руками. Я про такое только у казаков слыхал.

– Считай, что я у пластунов учился, – ответил Мишка, глядя ему в глаза. – И это было только для начала.

– Не переживай. Я с людьми говорил. Решили, что такой заказ брать – себя не уважать, – усмехнулся грек. – Но, как предупреждал, если кто решит, тот сам по себе. Таких немного. А теперь еще меньше будет.

– Их счастье. Ладно, Савва. Я весточку передал, а дальше будь, как будет, – усмехнулся Мишка, пожимая ему руку.

Уже на подходе к дому он увидел спешащий навстречу патруль из конвойной роты. Узнав унтера, который участвовал в ночной перестрелке, Мишка остановился и, вежливо поздоровавшись, вопросительно посмотрел на мрачного служаку средних лет.

– Ты это, парень, откель шагаешь? – спросил тот, вздохнув.

– Так с торговой площади. Случилось чего?

– Поднадзорного нашего убили, – скривился унтер. – Дрянь человек, но нам за него отчитаться надо. Так видел кого?

– Нет. Один шел. Да и не слышал я стрельбы. Или ножом взяли?

– В том-то и дело. Шею как куренку свернули, – снова вздохнул унтер.

– Это ж какой силищей обладать надо?! – охнул Мишка, потешаясь про себя.

– Вот и я думаю, что здоровый мужик орудовал, – кивнул унтер и, сделав своим знак, поспешил дальше.

* * *

Настало Крещение, и зима разгулялась вовсю. Морозы стояли такие, что по ночам за стенами избы слышался треск. Деревья трескались. Но спустя две недели мороз сменился пургой. Метель засыпала поселок. За ночь снегу наметало по колено, и останавливаться эта круговерть не собиралась. Однажды, кое-как добравшись до участка, Мишка выяснил у дежурного, что в такую погоду можно и не появляться и, вернувшись домой, занялся своими делами.

После разговора с Саввой он задумал сделать водяной насос. Намывать золото лотком долго и непродуктивно. Следовательно, этот процесс нужно как-то механизировать. Добравшись до депо, он порылся в кучах брошенного железа и, подобрав небольшой блочок с двумя цилиндрами, удивленно почесал в затылке. По сути, это было именно то, что нужно. Требовалось подобрать шкив, корпус для насоса и то, из чего будет состоять крыльчатка.

Еще нужно было придумать, из чего сделать сальники, но это уже был второй этап. В общем, из того похода он вернулся груженный всяким железом, словно верблюд. Свалив все добытое в сенях, парень принялся проводить блок цилиндров в порядок. Провозившись три дня, он довел его до нужной кондиции и занялся самим насосом. Крыльчатку пришлось делать из латуни. Благо кусков ее за цехами нашлось много. Помня, что закрытых подшипников здесь не найти, Мишка решил ограничиться втулками.

Спустя еще неделю возни и мата получился корпус, в котором легко вращалась крыльчатка, приводимая в действие парой цилиндров. Теперь нужно было придумать, как обеспечить плотность потока воды. Но прежде предстояло решить еще одну проблему. Шланги и форсунка.

Выглянув на улицу, Мишка в очередной раз выругался и, одевшись, поплелся снова в депо. Недолгий разговор с мастером, быстрая передача бутылки первача, и спустя полтора часа он стал обладателем пары кусков настоящего пожарного рукава с насадкой.

По идее, насадку можно было и не брать, обойдясь куском просверленной медяшки, но раз уж принесли, не отдавать же обратно. Принеся домой все честно добытое, Мишка подогнал горловины насоса под диаметр рукава и, собрав всю конструкцию в кучу, выставил ее на стол, задумчиво осматривая со всех сторон.

– Это что ж такое будет, сынок? – не сдержала любопытства Глафира.

– Насос водяной.

– А зачем он тебе?

– При крепком напоре он запросто может землю размывать, – задумчиво протянул Мишка, продолжая вспоминать, все ли сделал правильно.

– Да ты, никак, решил в старатели податься?! – охнула женщина.

– А если и так, что плохого? – повернулся к ней парень.

– Тяжелое это дело. И опасное, – грустно вздохнула Глафира.

– Зато прибыльное. Сезон отработал, и всю зиму сыт, пьян и нос в табаке. А потому как я не пью и табака не потребляю, то сыты мы с тобой будем долго.

– Так мы и теперь не голодаем, – вдруг заупрямилась женщина. – Мишенька, Богом молю, откажись. Опасно это. То и дело слышишь, того хунхузы зарезали, да того убили.

– Да погоди ты голосить, мама Глаша, – рассмеялся Мишка, обнимая ее и прижимая к себе. – Я ж еще даже не уверен, что механика моя работать будет. Да и мыть я думаю не со стороны границы, а наоборот, к горам пойду.

– А чего так? – от удивления Глафира даже перестала плакать. – Наши все ниже по реке в сторону границы идут. Говорят, там и течение тише, и всяких речных излучин и ручьев больше.

– Это верно. Да только золото у нас тут самородное, и его, годами из гор вымывая, реки тянут по течению. Вот его-то все и собирают. А я хочу до жилы добраться.

– До жилы?! Да ты в своем уме ли, сынок? – охнула женщина. – Да тебя за ту жилу самого на жилы распустят. Это ж мечта всех старателей и купцов, которые золотом промышляют.

– Знаю, потому и хочу все тихо сделать. Вроде как на промысел уйду. Буду иногда домой возвращаться, рыбу да дичину приносить. А сам там делом займусь. Вот, кстати, по весне нужно мешок соли купить. Да свечей не забыть, тоже пригодятся.

– Да куда ж тебе столько? Мы еще из того, что взяли, едва на пару горстей наели.

– А рыбу солить чем станешь? Пусть лучше в запасе будет.

– Ты б лучше, чем с железками возиться, сети проверил, – вздохнув, проворчала тетка, погладив его по щеке. – Раньше все виршами ловил, да это все баловство. Ты теперь мужик, и снасть тебе серьезная нужна.

– А бечева на сети у нас осталась? – задумчиво поинтересовался Мишка.

– Катушка, еще от Трифона, в сарае лежит. И челноки там же, – кивнула тетка.

– Катушка – это мало. Пойду на торг схожу.

– Сейчас денег принесу, – засуетилась Глафира.

– Оставь. Есть у меня пока.

Накинув тулуп, Мишка выскочил из дома и, добежав до сарая и откинув полено, которым были подперты двери, зашел вовнутрь. Быстро осмотревшись, парень заметил полуразвалившийся ларь и, разобрав барахло, нашел початую катушку тонкой бечевки. Там же обнаружились четыре костяных челнока. Притащив все это добро в дом, он оделся и, прихватив шапку, отправился на торговую площадь.

Спустя полчаса парень стал обладателем сразу трех катушек бечевы и мотка отличной веревки длиной в пятьдесят аршин. Дома, разложив все собранное, Мишка задумался. Он умел вязать сети двумя способами. На дощечку и на рейку. В первом случае ячея вывязывалась при помощи короткой дощечки, ширина которой определяла размер ячеи по диагонали. Во втором в рейке просверливались отверстия на равном расстоянии, равном размеру ячеи, и сеть вязалась уже на ней.

Но для второго способа ему не хватало разных мелочей. Решив не мудрить, Мишка выстругал и отполировал дощечку и уселся за работу. Высота два метра, а ширина метров десять. Размер ячеи примерно сантиметров пять на сторону. И тащить не тяжело, и вязать не долго. Глядя, как ловко его пальцы затягивают узелки, Глафира только головой покачала, растерянно проворчав: