Елена Введенская
Когда-то он станет взрослым
Глава 3. Обида.
Добежав до калитки, Алёшка нырнул в огород. Сразу увидел массивный тёткин зад, демонстративно зависший над грядкой, вспомнил… Зная ее характер, грядка была та самая.
Из живота к горлу пополз комок и встал там, мешая сглотнуть ставшую вязкой слюну. Мальчишка судорожно соображал, что сказать в свое оправдание. Но говорить ничего не пришлось.
Заслышав шаги, грозная фигура выпрямилась.
– Явился!
– Мил, я забыл. Прости, пожалуйста. Я сейчас все сделаю. Честное слово. – От охватившей его растерянности и отчаяния Алешка говорил едва слышно.
– А не надо уже ничего. Я в свой выходной, вместо того, чтобы отдыхать, два часа гну здесь спину. – Голос тетки звенел металлом, набирая силу. – Тебе не стыдно? Приехал на все готовое. Лоб здоровый. Бабушка должна тебя обслуживать! Тебя попросили сделать такую малость. Бессовестный. Ты и дома такой же бездельник. Не зря Наталья на тебя жаловалась.
Последняя фраза вышла через край.
– Неправда! – голос мальчишки взвился, дрожа от обиды, от несправедливости. – Мама не могла тебе такое говорить! Это неправда! Я помогаю, я дома все делаю!
– Врешь! – слова, словно бритва, резали прямо по душе.
Алешка не выдержал. Он весь дрожал. Чтоб не сказать в ответ лишнего, сорвался и выскочил на улицу. Помчался, не разбирая дороги. Плечи вздрагивали от сдерживаемых рыданий. Было стыдно, что кто-то может его увидеть. Хотелось скрыться, исчезнуть, не слышать этот голос, хлещущий больными словами.
"Не вернусь! Сделаю шалаш, буду в нем жить. Не найдут. Мама приедет, с ней домой! Не вернусь! Никогда сюда больше не вернусь!" – Обида жгла. – "За что она так?! Ну, забыл! Первые же дни. Увлекся и забыл. Но, ведь, сделал бы. Завтра сделал. И про маму зачем? Это же неправда! Словно, специально решила с самого начала загнобить. За что она так меня не любит?!"
В след ему что-то гневно прокричали, но он зажал уши, чтоб больше ничего не слышать. В душе все переворачивалось, кипело. Было почти физически больно. Каникулы пропали. Что делать дальше? Одно ясно, что возвращаться нельзя.
Строя планы жуткой и справедливой мести, он не заметил, как оказался на берегу, далеко от дома. Станица осталась позади. Вдоль реки потянулись бесконечные кукурузные поля. Стебли выше него ростом. Кукуруза и подсолнухи, в которых можно потеряться.
У самой воды ольховые кусты тянутся ветвями к влаге. Полная тишь. Воздух недвижим, ни одна травинка не шевельнется. Изредка плеснет рыба, выпрыгнув из воды в погоне за мошкой. Со стороны железнодорожного моста слышится далекий перестук вагонных колес, в направлении Новороссийска проплыли огни пассажирского поезда.
Всего то сутки назад он также подъезжал к станции, выглядывая в окно, подставив лицо горячему ветру, пахнущему мазутом, шпалами, степными травами. Восторг переполнял все его существо. Он радовался скорой встрече с бабушкой и с ней, с теткой. Невзирая на ежегодно наносимые обиды, он очень ее любил. С ней ему всегда интересно. Тетка работала следователем. Сильная, волевая, бесстрашная. Она столько историй рассказывала! Он заслушивался ими, и стремился походить на нее.
От этих мыслей стало еще горше. Алешка расплакался навзрыд. Стесняться было некого. Здесь его не могли ни видеть, ни слышать. Можно было дать себе волю.
Со слезами вытекала боль, становилось легче. Он сел на берегу, спустил ноги в речку. Грудь сжало, словно грудой камней привалило и давит со всех сторон.
Алешка смотрел на струящуюся воду. Сил не осталось совсем. Очень хотелось есть, в животе урчало. Немного посидев, измученный мальчишка прилег и не заметил, как заснул.
Проснулся он, когда что-то влажное, теплое и холодное разом заелозило по лицу. Придя в себя, понял, собака. Теплый влажный собачий язык и мокрый, холодный нос. Открыл глаза. На него смотрели два карих, внимательных глаза. Черный в крупных белых крапинах спаниель дружелюбно замахал хвостом. Вокруг было совершенно темно, наступила ночь.
– Флинт! Флинт, ты где? – По тропинке приближался мужчина. Лицо молодое, загорелое, бородатое. Штаны с кучей карманов и просторная рубаха. Увидел Алешку.
– Вот те, на! Ты что здесь делаешь?! Алексей, кажется?
– Здравствуйте, дядя Андрей! Да, я Алеша.
– Мне в темноте мерещится, или у тебя глаза красные?
– Да, нее. Так. Немного. – Алешка смутился и постарался спрятать лицо в тень, понимая, что глаза и нос у него красные, и веки опухли.
– Случилось что-то? Давай ка мы сейчас с тобой костерок залудим, и ты мне про беду свою расскажешь. Вдвоем, может, придумаем что.
– Спасибо, дядя Андрей! Вам помочь?
– Щепочек на растопку насобирай. А ветки на дрова я сам. Давай, шустри! Да, нос не вешай! Не все то горе, что горем кажется!
Алешка с облегчением почувствовал, что боль его стала таять. Может оно и правда, не так все страшно. Подумаешь, наругали. Виноват же, на самом деле виноват. А тетка, она такая. Ее, если понесет, то остановиться уже не может. Сама потом жалеет, что перестаралась. Переживает сейчас, наверное. Ладно, пускай попереживает. Легче замириться будет.
С этими мыслями мальчуган принялся собирать щепки, кору и всякую горючую мелочь для костра. Вскоре они уже сидели у огня. Пламя разгорелось, деревяшки весело потрескивали.
– Ну, так что, расскажешь, что случилось?
– Да ничего особенного. Наругали меня. Обидно очень.
– А было за что?
– Ну, да. Было.
– А чего тогда обижаться?
– Я прощения попросил! А она такими словами… Грядку должен был прополоть и забыл. Я первый день, как приехал. Можно же было понять.
– Это Николаевна твоя, что ли? Она пошуметь-то любит. – Андрей улыбнулся. – Брось. Оно того не стоит. Любит она тебя, переживает. Хочет, чтоб ты человеком вырос, а не сорняком непутевым. Перестаралась, похоже. Но ничего, она отходчивая. Сам, небось, уже понял, а?
– Да. – Алешка чуть улыбнулся, глянул искоса и подкинул веточку в костер.
– Стееепкааа! Стеепкаа!
Из кукурузы неслись знакомые голоса. Алешка вскочил.
– "Миха, Славка? Чего это они здесь?".
Мальчишки выбрались из зарослей, увидели Леху, костер и Андрея.
– Здрасьте, дядя Андрей!
Тот кивнул, и помахал рукой, приглашая к костру.
– Леха! Тебя ищут везде!
– Я из дома ушел! – не очень уверенным голосом объявил Алешка.
Повисла минутная тишина. Первым опомнился Мишка.
– Ты что, совсем того? Как это, из дома ушел? Зачем?
– Да передумал я уже. Тетка… Я грядку ей забыл прополоть…
– Да, прибегали они к нам уже. Ищут тебя по всей станице! Мухтара нашего хотели просить. Типа, чтоб по следу тебя нашел. Ба им сказала, что ты, наверное с нами козла ушел искать. Козел у нас пропал! Отвязался и ушел, паразит. Два часа уже бегаем, ищем. Как провалился, гад. Вот она и сказала, что ты с нами. Успокоить чтобы. Так они еще не в курсе, что ты насовсем ушел…
