Елена Сергеева
Чёрное. Белое

5 глава. Трудяга.

Мои тренировки в клубе проходят каждый день в пол пятого, и я бегу сломя голову после лекции, чтобы не опоздать, поскольку сейчас чувствую еще большую ответственность. Мне надо не подвести не только Надю, но и Стаса, который так же, как и она, помог материально. Иногда, когда лекции по расписанию совпадают с тренировками, я скрепя сердце пропускаю их. Раньше, в той прошлой счастливой хоть и обыкновенной жизни такого никогда не было, и потому мои необычные поступки вызывают большое удивление Оксаны и ее бесконечные вопросы по этому поводу. Отмазываюсь уже входящей в привычку ложью, что мне нужно куда-то сопроводить маму, и исчезаю.

Выполнив все свои номера от начала до конца несколько раз без накладок, поворачиваю свое довольное лицо к Лене, и она подмигивает мне.

– Трудяга!

Я, правда, заслужила похвалу. Не видя в глаза раньше пилон, я за несколько дней освоила с десяток не сложных, но красивых прокруток и ни разу не ныла, что болит тело, что я устала и прочее. Вот если бы еще при их исполнении не надо было раздеваться… Но я стараюсь не думать об этом. Зачем расстраиваться раньше времени?!

Ловлю взгляд Стаса.

– Когда ты мне разрешишь приступить к работе?!

– Ты не передумала?!

Мотаю головой.

– Я не решаю это. Нужно подойти к Маргарите или Марку, чтобы они посмотрели твои номера и дали добро.

Отворачиваюсь, чтобы он не прочитал замешательство в моем взгляде. Вздыхаю. Один «лучше» другого. Маргарита точно к чему-нибудь придерется. Она не взлюбила меня с первого взгляда. Марк… Здесь все непонятно, но больше всего не хочется. Но я понимаю, что если к кому-то и идти, то к нему.

«Чем быстрее я приступлю к работе, тем быстрее отработаю деньги и забуду все как страшный сон», – уговариваю себя и обращаюсь к Стасу:

– Я могу позвать его сейчас?!

– Можешь.

Меняю стрипы на балетки и выхожу в коридор. Последняя наша встреча с Марком была не самой лучшей, и я предполагаю, что позитивной реакции на свое появление от него мне не стоит ждать. Успокаиваю себя тем, что в конце концов он сам утвердил меня на эту работу и должен радоваться, что я такой добросовестный человек, который быстро все подготовил и рвется в бой.

Остановившись перед его дверью, ощущаю, как сердце предательски нажимает на газ и ускоряется, и даже несколько больших глотков воздуха не помогают сбить его темп. Ладно. Глупо стоять под дверью и терять время. Стучу, дожидаюсь на этот раз возгласа «входите» и вхожу.

Встречаемся глазами мы сразу и словно примагничиваемся друг к другу. Странное, непонятное и необъяснимое свойство, которое меня пугает, хотя бы потому, что не поддается контролю.

Когда его взгляд отрывается, то тут же падает вниз, и я кожей через одежду чувствую кривую его падения: ключицы, грудь, живот, ноги… Оттого что он шарит по моему телу, я вся напрягаюсь и опять ощущаю себя голой, хотя это недалеко от истины – пару лоскутков ткани вряд ли можно назвать одеждой.

– Здравствуйте, – произношу я, памятуя его прошлый укор, и продолжаю: – Я бы хотела, чтобы вы утвердили мои номера.

После моих слов Марк смотрит на меня как-то странно. Такое впечатление, что он удивлен, что я об этом прошу?! Почему?! Стас что-то перепутал?! Может, обычно об этом просят Мегеровну?!

– Ты не передумала выступать?! – бросает он мне, хмуря брови.

Я вскидываю голову, удерживаю взгляд.

– А должна была?!

Марк молчит и глядит на меня так, как будто пытается подобрать код доступа к моей черепной коробке и узнать, о чем я думаю.

– Обратись к Маргарите.

Я вспыхиваю. Вот что за гад?! Не оторвать задницу от стула и не уделить мне несколько минут?! Ведь он прекрасно знает, что эта мегера меня забракует и не выпустит.

Сказать ему об этом чешется язык, но я не могу себе этого позволить, поскольку сейчас на эмоциях могу сказать лишнего и через несколько минут пожалею о своей импульсивности, ведь он как взял меня, так и вышвырнет на улицу. В конце концов никакой трудовой книжки здесь не предусмотрено, и при моем трудоустройстве ничего, кроме как заполнить анкету, не попросили. Заставляю себя вспомнить уроки выдержки из детства и, подавив свои эмоции, молча разворачиваюсь, и иду к двери.

– Стой.

Останавливаюсь, но из вредности не оборачиваюсь. Команды же на это не было?!

– К чему такая спешка?!

Медленно поворачиваюсь и, испепеляя его глаза, с вызовом говорю:

– Мне нужно отработать деньги, которые мне одолжили хорошие люди!

Я надеюсь, что он уловит камень, летящий в его огород, и поймет, что вчера меня обидел! А еще, что существуют другие люди, которые умеют доверять и помогать, и что я серьезно отношусь к своим долгам!

Он снова молчит и снова странно смотрит на меня.

– Через пять минут приду. Иди, – бесстрастно произносит он, и я отворачиваюсь, закатываю глаза и выхожу, гадая о том: со всеми он так себя ведет или лично мне так подфартило?!

Танцевать перед Леной и Стасом было несложно, (наверно, я к ним привыкла) а танцевать, зная, что Марк смотрит на меня, и чувствовать на коже ожоги от его взгляда почти невыносимо, особенно когда из одежды на мне остались только тоненькие полосочки стринг. Совершая несложные завершающие прокрутки на пилоне, я буквально отсчитываю секунды до последних тактов мелодии. Однако, когда она завершается, я вместо того, чтобы побыстрее поднять лоскутки своего наряда и прикрыться, первым делом смотрю на Марка. Столкнувшись с его взглядом, я растерянно замираю – в его глазах бушует адово пламя. Он как будто хочет проглотить меня прямо тут при всех, целиком. Мужчина явно не ожидал, что я сворую его эмоции, но и отворачиваться и прятаться точно не собирается. Это делаю за него я. Испугавшись своего открытия, опускаю глаза и слышу его привычное безэмоциональное обращение к Стасу:

– Можешь включить её номер в завтрашнюю программу.

Слышу, как тот произносит «да», и на эмоциях благодарно смотрю на Марка. Он, небрежно скользнув глазами по моему телу, останавливается на глазах, и я замечаю, что его взгляд уже другой – обычный или скорее равнодушный. Ничего горячего в нем не осталось. Теряюсь. Может быть, мне просто все померещилось?! Не мог же он так быстро потушить свое пламя?!

– Подойди к Маргарите и обсуди с ней детали, – небрежно бросает мне Марк уже на ходу, и я, бормоча «хорошо», гипнотизирую его широкую спину в черном пиджаке, удаляющуюся и скрывающуюся в дверном проеме.

Радость вдруг резко сменяет страх и вовсе не от предстоящей встречи с неприятной женщиной, а из-за того, что время икс назначено и завтра я пересеку черту: разобью все свои моральные устои и запачкаю себя неприемлемой для себя ролью танцовщицы-стриптизерши.

Маргарита отрывается от компьютера и смотрит на меня с нескрываемой недоброжелательностью.

– Что тебе?!

Меня не трогают ни ее тон, ни ее взгляды, и я спокойно говорю:

– Марк сказал подойти к вам и решить какие-то вопросы. Я завтра буду выступать.

Она удивлена моим словам и не пытается скрыть этого. В ее взгляде, как в раскрытой книге, читается: так скоро?! При других обстоятельствах это, скорее всего, позабавило бы меня, но не сейчас.

Придя в себя, женщина раздражительно поправляет меня:

– Не Марк, а Марк Сергеевич!

Никак не отреагировав на замечание, я по-прежнему стою у входа и спокойно тараню ее взглядом.

– Проходи, – наконец соизволяет Маргарита и указывает рукой на стул.

Послушно выполняю указания и сажусь напротив. Она внимательно смотрит на меня и назидательно заявляет:

– В первый день от тебя потребуется только исполнить свой номер. Продавать позиции из crazy-меню – например, приватные танцы – тебе не стоит. Но находись в зале, смотри на других девочек и учись.

Киваю и продолжаю молча смотреть на нее.

– Звание артистки стриптиза одной пластикой, томным взглядом и полуоткрытым ртом не заработаешь. А, кроме подтянутой попы и сисек, нужно еще уметь говорить, да так, чтобы гость расслабился, расправил свой павлиний хвост и спустил на тебя все содержимое своего кошелька.

– Я умею поддержать беседу.

Она усмехается и снова оглядывает меня.

– Образ роковой женщины, гламурной львицы и оторвы ты не потянешь, а вот – девочки-припевочки в самый раз.

Смотрю на нее во все глаза и не понимаю: она сейчас шутит или серьезно говорит?!

– Мне надо твой номер посмотреть, чтобы точно определиться. И имя тебе подходящее подобрать.

Понимаю, что с ней спорить бесполезно, встаю и снова тащусь к Стасу. Надеюсь, он еще свободен, и мне не придется долго ждать своей очереди.

После очередной прокатки она дает рекомендации по макияжу и прическе, напоминает, что мое тело должно быть идеально и что она завтра лично проверит это, и отпускает меня восвояси.

6 глава. Асаль.

Я зол! Даже не зол – я взбешен! Любая на ее месте взяла бы деньги и испарилась! Любая! Тем более после избавляющих от гнета совести слов, что долг не надо возвращать. Так почему она не ушла и рвется приступить к работе?! Чертова девчонка!

Достаю телефон из брюк, нахожу номер Стаса и звоню.

– Свободен?!

Слышу утвердительное «да».

– Зайди.

Хожу по кабинету взад-вперед и не могу ни найти места, ни отыскать сил взять себя в руки. Когда я так эмоционально на что-нибудь реагировал?! Да никогда! По крайней мере, не помню. Наверно, причин не было. У меня все было гладко и стабильно. И я давно привык все контролировать! Никаких сильных эмоций, никаких обязательств, никаких проблем!

Мужчина стучит и сразу входит.

– Что не так?!

Стискиваю зубами свои эмоции и поворачиваюсь к нему.

– Она взяла деньги?!

– Взяла.

– Тогда почему она еще тут?! – повышая голос, восклицаю я.

Понимаю, что не прав. Стас вообще тут ни при чем. Он помог, выступив посредником, но я слишком зол, чтобы мыслить адекватно. Весь мой задуманный план развалился, как карточный домик.

– Марк, если ты не хочешь, чтобы она тут работала, найди повод. Сама она, пока не вернет долг, не уйдет.

Потом немного помявшись, мужчина добавляет:

– Только учти, в городе не один стрип-клуб, а ей нужно вернуть деньги! Быстро! И еще учебу не запустить!

Мысль о том, что она может уйти в другой клуб, добивает меня окончательно. Я об этом даже не думал, и это последнее, чего я хочу. Пусть уж лучше у меня под присмотром и защитой.

– Она тебе так сказала?!

– Ася сказала, что не может принять деньги в качестве подарка и вернет их. Все остальное – мои логические выводы.

– Ладно. Прости, что сорвался.

– Понимаю.

Угрюмо смотрю на Стаса. Понимает, что шеф свихнулся?! Я никогда не вел себя так импульсивно и противоречиво.

Не дожидаясь ответа, он идет к двери, а я подхожу к окну. Проигрывать меня, похоже, в детстве так и не научили, и катящиеся к чертям планы выбили меня из колеи. До сих пор не могу успокоиться и принять то, что она будет выступать. А от одной мысли, что завтра ее обслюнявит пошлыми взглядами уйма мужиков и я бессилен это изменить, я впадаю в бешенство. Что так и будет, я не сомневаюсь – видел ее номера. Этот снос башки и не только… А она даже не понимает, что она бомба замедленного действия.

В дверь снова стучат. Я бросаю неизменное «входите», но продолжаю стоять вполоборота к входу и смотреть на нескончаемый поток машин. Только вот дорожный хаос не в состоянии вытравить из меня тот раздрай, что поселился во мне с появлением этой девчонки и разрушил мои многолетние безмятежные будни.

– Не занят?!

По голосу узнаю Маргариту и поворачиваюсь. Женщина неизменно встречает мой взгляд обольстительной улыбкой. Кидаю улыбку в ответ. Мы уже много лет играем с ней в странную игру: она при каждом удобном случае посылает мне сигналы о ее симпатии и готовности перейти на следующий более интимный уровень, но делает это так филигранно, чтобы в любой момент включить задний ход и перевести все в шутку; я пытаюсь сделать из себя ничего не замечающего идиота и изображаю, что ничего не происходит. Несмотря на то, что Марго обладает весьма выдающимися формами, она не в моем вкусе. Все в ней фальшивое, искусственное: от наполовину лишенного мимики лица и надутых губ до фигуры, перекачанной силиконом. И пусть мне почти тридцать, ее тридцать с хвостиком даже в эффектной на первый непристальный взгляд обертке меня не привлекают. Я по-прежнему предпочитаю молодость и естественность.

– Нет. Проходи.

Женщина садится в кресло и закидывает ногу на ногу. Наблюдает мою реакцию, но я даже не смотрю на задравшуюся юбку, оголившую ноги. Я все еще нахожусь под впечатлением возбуждающего танца Аси.

Специально, чтобы провести черту, разделяющую нас, сажусь не напротив, а за стол, на свое место.

– Что ты хотела? – пытаясь вернуть рабочую атмосферу, спрашиваю я.

Она снимает с лица приторную улыбку и, став вновь добросовестным сотрудником, отвечает:

– Я по поводу новенькой.

Тихо вздыхаю. Опять Ася, но, стараясь говорить равнодушно, спрашиваю:

– Что еще с ней?!

– Ей нужно утвердить сценическое имя, раз она завтра выступает… Я тут…

Удивленно прерываю:

– Разве девушки не сами его себе выбирают?!

Марго презрительно фыркает.

– Что она себе придумает?! Она же не профессионал!

Молча усмехаюсь. Это, наверно, больше всего мне и нравится в этой девчонке.

Откладываю свои мысли и спрашиваю:

– У тебя есть варианты?

Женщина улыбается.

– Да. Я тут покопалась в арабских именах. Вот послушай, у меня есть пара вариантов.

Она открывает блокнот и читает:

– Амира – это означает принцесса, Малика – королева.

– Еще варианты есть?!

Маргарита пытается сдвинуть недвигающиеся брови.

– С ее самомнением это самые подходящие.

– Ты пришла с двумя именами?!

– Нет.

– Дай посмотреть.

Я указываю глазами на блокнот, и она после секундного замешательства протягивает его.

Пробегаюсь глазами по записям: Багира – блестящая, Галия – драгоценная, любимая… Читаю дальше – все не то.

Задумываюсь и буквально вижу перед собой мед, заполнивший радужку глаз Аси.

Кидаю блокнот, беру телефон и, разблокировав, в поисковой строке пишу:

«Арабское имя, означающее мед».

Спустя минуту нахожу то, что искал, сценическое имя для сладкой девочки…

– Асаль… – озвучиваю я.

Маргарита растерянно смотрит на меня.

– Что оно означает?

– Мед.

В ее глазах удивление.

– Причем здесь мед?

Снова вспоминаю манящие, затягивающие в свой сладкий водоворот медовые глаза, но не делюсь с Марго своими приятными воспоминаниями, а говорю:

– Имя красивое и похожее – Асаль, Ася… И ей подходит – сладкая, вкусная.

Не думаю, что Маргарита оценила мой выбор, но спорить не стала.

– Хорошо – значит, Асаль.

Я растягиваю губы в улыбке.

– Что-нибудь еще?

Женщина качает головой, встает и нехотя уходит.

7 глава. Первый рабочий день.

Мой первый рабочий день начинается в семь часов. Если сказать, что я волнуюсь, входя в гримерку – это ничего не сказать. Меня даже трясет. Надя, специально пришедшая пораньше, чтобы помочь мне собраться, лишь бросив на меня взгляд, восклицает:

– Жесть.

– Я хотела выпить успокоительное, – оправдываюсь я. – Но ты же говорила, что клиенты могут захотеть угостить коктейлем, а отказываться нельзя. Вот я и не хочу смешивать.

Девушка закатывает глаза и отходит от меня. Возвращается она уже со знакомой бутылкой и двумя стопками.

Я отрицательно мотаю головой.

– Я очень восприимчива к алкоголю! Если еще надо будет пить в зале.

– Прекрати тарахтеть и слушай опытную подругу, если не хочешь упасть в обморок на сцене, – говоря это, Надя разливает по стопкам янтарную жидкость и, поставив передо мной одну, другую берет в свою руку.

– Ну что, чтобы твой первый рабочий день прошел удачно!

Киваю, осторожно проглатывая содержимое. Не понимаю, что может нравиться в алкоголе?! Пока я морщусь и восстанавливаю дыхание, подруга очищает мандарин и протягивает мне половинку. Заев неприятный привкус, поднимаю на нее глаза и слышу первое распоряжение:

– Переоденься.

После того как я влезаю в уже привычные скудные кусочки материи, призванные не скрывать тело, а подчеркивать его наготу, и послушно сажусь на указанный стул, девушка, источая свою бешеную энергетику, приступает к созданию моего образа, согласованного с Маргаритой Мегеровной.

Она воодушевленно машет кисточками, меняет карандаши, достает из косметички тени, пудру, румяна, просит меня то смотреть в разные стороны, то закрыть глаза и наконец спустя минут двадцать произносит долгожданное слово «готова». Я встречаюсь с самой собой в зеркале глазами и не могу скрыть приятного удивления. Я рассчитывала увидеть утопающее в тоннах косметики лицо, в котором даже я не найду знакомых черт, но в отражении я по-прежнему вижу себя, только я кажусь более взрослой и эффектной.

Невольно улыбаюсь и признаюсь:

– Не ожидала, что мне понравится.

Подруга фыркает.

– Считаешь, что у меня нет вкуса?!

– Да нет…

Я хочу сказать, что думала, что для сцены нужен более яркий макияж, но Надя не даёт мне донести свои мысли и перебивает:

– Ты сама по себе красива. Я просто подчеркнула то, что тебе перепало от родителей. Сейчас мужчины предпочитают естественность.

– Правда?!

– Да. Многие девочки сейчас убирают накачанные губы, наращенные волосы и ресницы, а многие думают, как без последствий избавиться от силикона в теле.

Наш разговор прерывается звуком открываемой двери и чужими голосами. Я оборачиваюсь и, взглянув на появившихся девушек, натыкаюсь на светлые холодные глаза красивой блондинки, которые сразу, без стеснения начинают скрупулезно разглядывать меня. Вторая вошедшая с ней темноволосая девушка, не останавливаясь, направляется к своему месту, и мне не удается толком ее разглядеть.

– Девчонки, познакомьтесь, это Ася, – представляет меня Надя, и я приветливо улыбаюсь стоящей напротив девушке, но та, проигнорировав мою доброжелательность, надменно вскидывает брови и удивленно переспрашивает:

– Ася?!

– Это не псевдоним. Мегеровна еще не озвучила нам его.

– Лилу, – отзывается со своего места брюнетка.

– Злата, – словно делая одолжение, бросает блондинка.

Подруга упирается в нее взглядом.

– Красотка, правда?!

Та вскидывает голову и, пожав плечами, отходит, цедя:

– Мы все тут не пальцем деланные.

– Ладно уж иди, завистница!

– Пфф…

Не успевает Злата дойти до своего места, как в комнате появляется еще одна особа. Это уже не девушка, а молодая женщина с огненно-рыжими волосами. Возраст ее определить невозможно, но она однозначно яркая, красивая, ухоженная. Все в ней: начиная от не броской, но очевидно дорогой одежды до манеры себя нести – говорит о том, что она опытная и знающая себе цену женщина.

– У нас прибавление?! – снисходительно бросает она скорее не мне, а Наде, и та, кивнув, называет ей мое имя.

– Матильда, – произносит женщина, с улыбкой смотря на меня, и добавляет: – Не дрейфь! Все когда-то начинали и ничего – прижились.

О том, что я не собираюсь приживаться в этой сфере, а планирую стать врачом, я благоразумно умалчиваю, но растягиваю губы в ответной улыбке и смотрю, как она проплывает мимо нас, оставляя за собой шлейф будоражащего аромата.

Подруга, подмигнув мне, тоже отходит и, приземлившись на кресло, расположенное рядом с моим, начинает колдовать над своим лицом, а я, не желая остаться один на один с рвущимися в сознание и пугающими мыслями о предстоящей работе, вернувшись на свое место, развесив уши, начинаю слушать веселый рассказ Матильды о ее сегодняшнем приключении на дороге.

Разговоры девушек прерываются как по команде, лишь только в гримерку входит Мегеровна. Растянув на губах фальшивую улыбку, она здоровается со всеми и утыкается взглядом в мои глаза. После чего не менее скрупулезно, чем Злата, исследует меня от кончиков пальцев до макушки и не сделав никаких замечаний по поводу макияжа, прически, одежды, состояния моих ногтей и кожи, заключает:

– Годится.

Кинув беглый взгляд на других девочек и отметив, что они еще не собраны, она бросает «зайду попозже» и направляется к выходу, но в дверях оборачивается и, снова поймав мой взгляд, произносит:

– Твое сценическое имя – Асаль. Запомни! Ты выступаешь в последней паре и выходишь после того, как диджей тебя объявит. Потом пойдешь в зал, соберешь «благодарность» от гостей, сходишь переоденешься и выйдешь на сцену после нового объявления.

– Мы, как таксисты, отвезли клиента и снова встали в конец очереди, – раздается рядом негромкий возглас Нади.

Я киваю Мегеровне, не спрашивая, почему для меня она выбрала такое необычное имя. Не хочу нарваться на тираду возмущения типа того, что это меня не касается, да и в принципе мне все равно, как меня будут здесь звать, но за меня этим интересуется Матильда.

– Марго, что за имя такое странное?!

– С арабского «сладкая» переводится, – объясняет женщина.

– Сладенькая ты наша, – подмигивает подруга.

– Хватит трепаться, девочки! Поторопитесь! – гремит Мегеровна и снова собирается уйти, но останавливается, услышав новые слова Златы:

– Не сладкая, а мед.

В доказательство своей правоты девушка показывает всем светящийся экран мобильного, как будто в мелком шрифте кто-то что-то может разобрать.

– Мед?! – тихо удивляется Лилу из своего угла.

– Вам не все равно?! Мед – значит мед! Марк Сергеевич выбрал это имя для нее.

Чувствую обращенные на меня удивленные и вопросительные взгляды.

– Ну раз Маркушка!

– Злата! – одергивает Маргарита и кидает на девушку испепеляющий взгляд, без слов говорящий, чтобы она не смела так фривольно называть хозяина заведения.

Девушка бесстрашно улыбается ей, а женщина закатывает глаза и выходит.

Лишь только дверь за нашим менеджером и по совместительству стрип-коучем закрывается, на меня снова летят с разных сторон новые разные взгляды.

– С таким покровителем начинать, конечно, проще, но учти, на одних покровителях не вырулишь, – поучительно вставляет Матильда, а я пищу:

– Никаких покровителей у меня нет.

– Да ладно. Чего стесняешься! – отзывается со своего места Надя. – Сама рассказывала, что Маркуша отстоял тебя у Мегеровны, да и твои медовые глазки как видно уже заценил.

Чувствую, как к щекам приливает краска и автоматически всплывает картинка украденного мной взгляда Марка после прокатки номера, но я упрямо твержу себе «это неправда!»

– Марк на работе ни с кем не путается! – вставляет Злата, не отрывая взгляда от своего отражения и продолжая интенсивно водить кисточкой по лицу.

– Это ты по своему опыту знаешь?

– Может, ты не в его вкусе?!

Летят обращенные к ней реплики.

– А она в его?! – огрызается девушка.

– Клео, ты про штрафы ей сказала?! – подает голос Лилу, отвлекая всех от неприятной для меня темы, и я посылаю ей благодарный взгляд и с удивлением бросаю взгляд на подругу, которая отзывается на прозвучавшее обращение.

– Не аплодируешь – штраф. Грубишь клиенту – штраф. Плохо выглядишь – штраф. Не пришла на работу…

– Большой штраф, – практически хором произносят девушки и смеются.

– Ася, все помнишь?!

Я киваю.

– Да.

– А к расходам приплюсуй сценические костюмы, стрипы практически каждый месяц, – добавляет Матильда, смотря на меня в отражении своего зеркала, и её подхватывает Злата:

– Маникюр, педикюр, парикмахер, косметолог…

– Все равно намного больше получается, чем за любую среднестатистическую должность! – повторяет озвученные мне ранее свои слова Надя.

– И выглядишь всегда на сто процентов!

– Это все так, но я девочки сильно устаю и употребляю много алкоголя! – признаётся молчаливая брюнетка, собирая насмешливые взгляды, а я озвучиваю свои страхи:

– А как насчет безопасности?

– В некоторые вечера охрана буквально не успевает оттаскивать перевозбужденных клиентов от девочек.

– Злата! – накидываются на нее девушки.

– Зачем ты ее пугаешь?!

– ЧП бывают, но редко, – успокаивает меня Надя, а Матильда продолжает:

– Пока ты находишься в клубе – гости нестрашны. Повсюду охрана, которая в случае чего всегда подойдет и объяснит, как вести себя с девушкой.

– Кроме того, с любой можно договориться – в клубе есть отдельная комната, в которой за обговоренную сумму девушки исполняют приватные танцы.

– Злата, давай про приват потом.

В гримерку снова заходит Маргарита.

– Готовы?! Встаём, подходим и на выход.

Артистки поднимаются и, демонстрируя ей по очереди свою готовность, исчезают за дверью. Я выхожу из комнаты последней и на одеревеневших ногах иду за Надей в зал навстречу своим страхам, неся как на плаху свою уже порядком потрепанную нравственность.

– Расслабься, ты должна быть максимально сексуальной, твоя задача –заинтересовать мужчин. Ходи, смотри и улыбайся! Если позовут, садись и поддерживай беседу.

– Хорошо.

Я пытаюсь заставить себя расслабиться, чтобы меня покинула нервная дрожь, пробирающая тело, но у меня плохо это получается. Через какое-то время музыка приглушается, и звучит призывное объявление первых артисток.

На сцене появляются две эффектные девушки, которых не было в нашей гримерке, и, улыбаясь, начинают сексуально двигаться.

– Красиво! – невольно вырывается из меня похвала, которой я делюсь с подошедшей Надей, когда ближняя к нам танцовщица завершает свое выступление. Ее уровень общения с пилоном – космос. Мне до такого расти и расти.

– Да. А теперь ты сама знаешь, как непросто сделать, чтобы было также легко и красиво.

– Да, – выдыхаю я, вспоминая, чего мне стоило освоить азы прокруток, а подруга продолжает:

– А многие думают, что стриптиз – это когда какая-то шлюха лифчик снимает, что в нем нет ничего интересного. А стриптиз – это шоу.

Я киваю и осматриваюсь уже более смело. Приглушенный свет, освещенная сцена с двумя пилонами, находящимися в объятьях танцовщиц, столики, диванчики, мужчины со спутницами и без, артистки, с улыбками порхающие между ними, как разноцветные красивые бабочки. Запах чего-то запретного, взрослого и будоражащего, пьянящего мое сознание вместе с принятой дозой успокоительного, прописанного Надей. Но главное, тут ощущается концентрация женской энергетики такой силы, что ее можно сравнить с термоядерным оружием, наверно, поэтому мужчины сюда бегут, летят, плетутся как на водопой.

Если бы мне через полчаса не нужно было раздеваться перед этой публикой, я бы вообще получала наслаждение, смотря, как девушки легко и непринужденно делают то, что стоит мне синяков и мозолей.

Постояв еще немного, разглядывая действо на сцене и за ее пределами, я вдруг чувствую укол совести оттого, что Надя, нянчась со мной, не может нормально работать, и, приближаясь к ней, говорю:

– Иди. Я нормально.

– Хорошо. Помни, гость всегда прав, если не нарушает правила заведения.

Она делает пару шагов от меня и возвращается:

– Не пропусти свой выход. Свое имя не забыла?

Я задумываюсь, вспоминаю мужчину, придумавшего его, тут же пытаюсь выставить мысли о нем из своей головы и произношу:

– Асаль.

– И да, вот еще что, консумация.

Похихикав над моим выражением лица, Надя объясняет:

– Помимо «развода» богатых дядь на деньги за стриптиз есть еще один, вполне легальный способ заработать. Когда кто-то просит тебя присесть за его столик, ты не скромничай и заказывай напитки и еду из специального дорогого меню. Тогда тебе пойдет двадцать пять процентов от суммы заказа.

Девушка улыбается, смотря, как на моем лице отражается переваривание новой информации, подмигивает и уплывает в темноту, а я остаюсь совершенно одна и начинаю ощущать это. А особенно тогда, когда отмечаю про себя, что одиноко порхающих бабочек в зале почти не осталось: они все уже разобрали свои цветки и улыбаются, смеются. В этот момент я очень остро чувствую себя другой, не такой как они, не вписывающейся в эту безрассудную, умопомрачительную стихию. По сложившейся в последние дни привычке снова откладываю свою мысли на полку сознания, чтобы вернуться к ним потом, поскольку, если они сейчас начнут атаковать меня, я не то, что не смогу выступать, я не смогу находиться в зале и трусливо сбегу.

Проходя мимо очередного столика, улавливаю капризный голосок, в котором не сразу узнаю молчаливую скромницу Лилу:

– Нет-нет. Я виски не пью. Только вот эти вкусненькие коктейли.

Вспоминаю про «консумацию», про которую только что говорила Надя, и усмехаюсь, а девочка не так проста, как кажется – с милым личиком бессовестно разводит клиента.

Прибив на лицо улыбку, как положено по правилам этого заведения, я то перемещаюсь по залу, то останавливаюсь и смотрю на девочек, скользящих по шесту и сбрасывающих одежду, как деревья – листья осенью: с легкостью и без сожаления. Однако все это время меня не покидает странное необъяснимое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Несколько раз останавливаюсь, оглядываюсь и не вижу источник беспокойства. Наверно, нервы настолько напряжены, что мне все чудится.

Когда внезапно чувствую прикосновение к руке, то вздрагиваю и едва не вскрикиваю. Я до сих пор как натянутая струна, и это очень плохо, потому что скоро мне выступать. С опаской смотрю в сторону раздражителя и с облегчением выдыхаю – Надя. Направив свой многообещающий взгляд на мужчину, сидящего напротив, она заискивающе спрашивает:

– Котик, у меня подружка скучает. Можно она с нами посидит?

Вижу касающийся меня не слишком радостный взгляд, сменившийся удивлением, затем улыбку и слышу снисходительное:

– Садись, малышка.

Губы подрагивают в вымученной улыбке, адресованной Надиному клиенту. Я сажусь на диванчик рядом с подругой и чувствую ее пальцы, сжимающие мои в качестве поддержки. Все также, не отрывая глаз от своего собеседника, девушка продолжает:

– Асаль сегодня первый раз выступать будет! Представляешь, как она волнуется?!

Мужчина ухмыляется, скорее всего, думая, что это специально разыгранный перед ним спектакль, но подруга поднимает мою дрожащую руку и демонстрирует ему.

– Вот смотри.

Он, похоже, уже в шаге от того, чтобы принять ее слова на веру, и она, расплываясь в тысячеватной улыбке, просит:

– Можно она выпить закажет?

Я поворачиваюсь к Наде, делаю большие глаза, пытаясь без слов сказать, что не хочу больше пить, но она до боли сжимает мои пальцы своими, безмолвно говоря, чтобы я не лезла, куда меня не просят, и я послушно не спорю с ней и позволяю себе безвольно плыть по течению.

Самец благосклонно кивает, и девушка весело щебечет:

– Ты такой классный!

Он подзывает официанта и, когда тот подходит, протягивает мне меню. Надя помогает открыть нужную страницу и тыкает в столбик коктейлей с заоблачными ценами. Я наобум выбираю один из них.

Коктейль оказывается неожиданно вкусным, и, то ли в нем действительно так мало алкоголя, то ли большое количество сока купирует его неприятный запах, я с удовольствием посасываю его из трубочки и слушаю болтовню Нади, которая нас развлекает, одновременно наблюдая за выступлениями девушек.

– А у нас следующие артистки. Восхитительная Малика и сладкая, медовая Асаааль.

Надя толкает меня в бок, и я понимаю, что мой час настал.

Как в тумане встаю и на ватных ногах иду на сцену. Сейчас меня поддерживает только то, что в этом месте я никогда не встречу знакомых – цены по меркам моих друзей здесь кусаются.