Елена Рахманина
Выиграю твою жизнь
– А может, для меня, – слышу весёлый голос.
Кто-то ловит моё запястье, и я даже не понимаю, когда успеваю оказаться на мужских коленях.
Ладони вжимаются в грудь незнакомца. А глаза встречаются с глазами парня. Удивительно молодого для этой компании. Сколько ему? Лет двадцать пять?
Красавчик. Сильный, сухощавый. Высокий. Примерно одного роста с Шамилем. Только Шамиль шире в плечах. Мощнее.
Прядь тёмных волос падает на лоб парня, весёлые, шальные глаза рассматривают меня. Но чувствую, без особого интереса. Просто как очередную игрушку. Взгляд ласкает, но не согревает. Остаётся холодным. Расчётливым.
Он ловит прядь моих фальшивых волос, накручивая себе на указательный палец.
– Сколько ты стоишь, куколка? – губы парня расходятся в улыбке, но от этой улыбки мне дурно. Мне от всех, кто за столом, дурно. И я начинаю понимать, почему милашка так не хотела оказаться на моём месте.
Шамиль молчит, и меня посещает догадка, что его молчание – одна из форм наказания за непослушание. Но каким-то странным образом ощущаю его злость. Пусть даже он не показывает эмоций.
– Я не продаюсь, – отвечаю очевидное и начинаю трепыхаться, пытаясь вырваться из захвата.
Но его небрежные движения и худощавость очень обманчивы. Я сижу на нём как прибитая. Мужчины за столом похабно комментируют происходящее. Смеются над моей наивностью.
– Ты не знала, куколка? В этом месте можно купить кого угодно. Разве твой Хозяин тебе не рассказал? – одна бровь взлетает вверх, пока он строит удивление с искусственной досадой от моей необразованности.
Глава 36
Мысль ещё не успела сформироваться, как я перевела взгляд на мужчину. Хозяин. Продажа девушек. Потихоньку до меня начинает доходить нелегальная составляющая четвёртого этажа. По крайней мере, если вспомнить поведение той милашки, она ничего не имела против того, чтобы быть выкупленной на торгах. Но только не одним из мужчин за этим столом.
Я смотрю в глаза Шамиля, которые в полумраке кажутся чёрными, медленно холодея. Его лицо спокойное, но я знаю, о чём он думает.
«Ты меня ослушалась, Маугли».
«Накажешь?»
«Накажу».
– Не рассказывал, – тихо выдыхаю я, не отводя взгляда от Шамиля.
Руки парня, зафиксировавшего меня на своих коленях, медленно скользят по моему телу. Я напрягаюсь от чужих прикосновений. Выпрямляюсь в спине. Ладонь спускается с талии на бедро. Прекращаю дышать.
Нечто похожее я испытываю, когда меня случайно касаются в метро. Желание обернуться, влепить пощечину и забиться в угол, где никто не сможет дотянуться до моей задницы.
Только с чего бы? Ведь передо мной привлекательный молодой человек с таким лицом, на которое хотелось смотреть и мечтать о поцелуях. При иных обстоятельствах я думала бы именно об этом. Но моя голова занята фантазиями о других губах.
Возможно, это ощущение возникает от прожигающего взгляда Хозяина. Он скользит по моему телу, касается моей кожи и жжёт. Испепеляет.
Возникает желание тут же подняться с колен, принять душ, смыв с себя чужой запах, и только после этого оказаться с ним в одном помещении.
Чую, он не простит мне очередной выходки. Не в этот раз.
– Иди, куколка, взрослым нужно поговорить, – выпроваживает меня, напоследок шлёпая по жопе, заставляя ускориться.
Со всей расторопностью поковыляла прочь, что далось с трудом на этих брендовых ходулях. Мне хотелось убраться отсюда. Плевать на всё, я больше не подойду к тому столу.
За пару минут, пока я там находилась, меня облапали, раздели и изнасиловали. И всё глазами.
Передёрнула плечами от раздражения, приблизившись к администратору, что с усмешкой меня разглядывала. Всё шло по её плану.
– Ты не сказала, что вы тут торгуете живым товаром, – шиплю ей в лицо, как кошка, подхватившая бешенство. Готовая в любой момент вцепиться в неё и выколоть глаза.
Губы Тины медленно гнутся в подобие улыбки. Циничной, холодной. Человек, который взирает на тебя с таким выражением, без труда отдаст в расход. Только за что? Что я ей сделала? Мы виделись-то пару раз. Неужели всё из-за мужчины…
– Ты не спрашивала, посудомойка.
– Думаешь, я не признаюсь Хозяину, что ты утаила от меня некоторые сведения? – пробую прощупать болевые точки.
– Наивная, – она почти материнским жестом убирает прядь искусственных волос мне за ухо, касается кончиками гладких пальцев моей щеки, – ты сюда уже не вернёшься. Так уж вышло, детка, ты в плохом вкусе Вуйчика. Он заберёт тебя с собой.
Знать бы, кто из этих головорезов Вуйчик.
Выковыриваю из себя всю наглость, что имеется. Её немного. На сегодня я исчерпала лимит.
– Шамиль меня не отдаст, – намеренно называю её хозяина по имени. Улыбаюсь самоуверенно, хотя никакой уверенности в сказанном не испытываю.
– Увы, он не может нарушить собственные правила. Если ты обслуживаешь этот этаж, значит, любой клиент, предложивший наивысшую ставку, может забрать тебя. Обычно девочки подписывают соглашение на содержание. Хозяин знал, что Вуйчику нужна новая девочка. Он любитель извращённого секса. Выбивает своим партнёршам зубы. Вот такой у него кинк. Чтобы минет делали голыми дёснами. Зато потом можешь всю жизнь ни в чём не нуждаться. Ты мне ещё спасибо скажешь.
Она говорит, а я никак не соображу. Шутит, измывается или предупреждает.
Но в её безумном взгляде читается, что она не лукавит.
Не знаю, почему я не опадаю на пол от страха, хотя он потихоньку сковывает мышцу за мышцей. Меня начинает трясти изнутри от её рассказа. А ещё… вдруг именно таким окажется наказание Шамиля?
– Я не вернусь туда, – отступаю от неё на шаг.
Оглядываюсь, ища пути к отступлению. Здесь два выхода. Для гостей и для сотрудников.
Не говоря ни слова, я двигаюсь в сторону двери, на которой на английском написано: «Стаф». Спрятанной за чёрной шторкой.
Но не успеваю даже приблизиться, как дорогу мне преграждает охрана с каменными мордами. Этих я раньше не видела здесь. Но, кажется, кто-то из них стоял у стола Хозяина. Мне хочется просочиться между мужчинами, но они синхронно отрицательно качают своими бритыми головами.
– Пора возвращаться к столу, – грубым голосом сообщает один из них, указывая направление.
К ноге…
Вновь оглядываюсь. Встречаюсь глазами с кем-то из гостей этажа. Незнакомец тут же отводит взгляд, принимая безучастное выражение. Страх накатывает новой волной. Эфемерная возможность сбежать исчезает. Никто не поможет. Надежда лишь на Шамиля.
Меня подхватывают под локти и буквально тащат по залу. Коленки начинают трястись, и я путаюсь в собственных ногах, когда стопа подворачивается. Но меня тут же возвращают в вертикальное положение. Я приближаюсь к гостям Ямадаева, едва касаясь туфлями пола. Почти паря в воздухе.
Юнца я уже успела изучить и оценить твёрдость бёдер. Старик, что смотрел на меня маслянистыми глазами, продолжал сверлить холодным, безжизненным взглядом. Двое других – мужчины примерно за тридцать. Но и они взирают на меня, как хищники на свежеразделанную тушу. Им плевать на мою судьбу.
И только по глазам Шамиля не читается ни одна эмоция. Я смотрю на него. Он – на меня. Но с таким же успехом я могла бы рассматривать бетонную стену.
– Мы договорились, Шамиль? Отдаёшь девчонку мне? – спрашивает старик.
– Ты предложил наивысшую цену за неё, Вуйчик, – спокойно произносит он, как истинный делец. Как тот, кто каждый день сплавляет живой товар извращенцам.
От его слов внутри меня холодеет. Я смотрю на него неверящим взглядом, уже поняв, кто из его соратников Вуйчик.
Так вот ты какой, северный олень.
– Значит, я могу её забрать? – будто не доверяя собственным ушам, уточняет. Словно рассчитывал получить иной ответ.
– Только после внесения всей суммы. Правила ты знаешь.
Я вцепляюсь в Шамиля глазами, пытаюсь пробраться в самый мозг. Кричу внутри себя. Но не получаю отклика.
Осознание дичайшего предательства охватывает всё моё естество. Слёзы стекают по щекам, а ненависть застилает кровавой дымкой глаза. Но я всё продолжаю смотреть в лицо Шамиля, надеясь, что он скажет, что всё это шутка. Что он не отдаст меня. Но, видимо, на этот раз, он решил меня наказать по-настоящему.
Вуйчик поднимает на стол чемодан, раскрывая его и показывая деньги.
Ямадаев кивает.
Сделка свершилась.
Глава 37
Те же амбалы, что удерживали меня, двинулись в сторону выхода, не ослабляя хватки.
Ямадаев не известил собравшихся, что я попала сюда по ошибке. Что не подписывала никакого договора. Что понятия не имела, на что иду.
Просто взял и отдал меня с таким видом, будто давно хотел от меня избавиться. А тут представился удобный шанс.
Что-то внутри сломалось. Колючие осколки вонзились в мягкие ткани. Стало больно. Но в моей душе уже столько поломок, неужели я не смогу пережить эту?
Забавно. Судя по всему, пережить мне возможности могут и не дать. Если всё, что сказала Тина, правда, останусь ли я живой?
Мы покинули заведение из того выхода, о котором я ничего не знала. По тёмным коридорам и лестницам. На пути не оказалось ни одного человека, только охрана Ямадаева, взирающая на меня как на пустое место. Очередная девица, которую пустили в расход. Безликая. Сегодня она есть, а завтра – нет.
Но стоило выйти на улицу, и я завизжала как сумасшедшая. Во мне словно по щелчку пальцев включился инстинкт самосохранения, выдернувший из оцепенения и обиды.
Кричала, орала, только бы обратили на нас внимание. Но никто из тех, кто случайно ошивался рядом с парковкой, не захотел приблизиться. Подойти, спросить, куда тащат девчонку в провокационном наряде.
«Сама виновата».
«Не нужно было ходить по таким местам, которые нормальные люди обходят стороной».
«Оделась как шлюха. Чему ты удивляешься?»
«Со мной бы подобного никогда не произошло, ведь я хорошая. А ты – плохая».
Они провожали меня безучастными и даже осуждающими взглядами со смесью жалости и ненависти. Никакого сочувствия. Лишь отрицание того, что в их мире тоже возможно нечто подобное.
Мои конвоиры наблюдали за этим представлением с безучастной снисходительностью, не предпринимая попыток остановить истерику. Спокойно раскрыли двери и кинули меня в тёмное нутро джипа. Чёрного. Тонированного. Наверняка его владелец компенсирует свои физические недостатки габаритами дорогих авто.
Пока я неуклюже поправляла сползшее узкое платье, пытаясь усесться на сиденье и не засветить трусами, он уже успел меня рассмотреть в полумраке салона.
Глаза холодные, колючие. От такого взгляда хотелось сжаться до размера пылинки и улететь в окно.
Мысль о том, что он попробует прикоснуться ко мне, заставляла всё моё естество выворачиваться наизнанку. Должно быть, охватившее меня отвращение отразилось на лице.
– Что, не нравлюсь тебе? – с усмешкой спрашивает мужчина. Морщины на его физиономии расходятся в стороны, делая внешность ещё более отталкивающей. Редкие седые волосы зачесаны назад, создавая ощущение прилизанности.
Я не могла представить, ради какой суммы денег молодая девушка готова была позволить ему прикоснуться к себе. Мне кажется, даже издалека я ощущала исходящий от него запах немолодого тела.
– Нет, – ответила честно.
Хотя следовало бы соврать.
– Смелая девочка. Странно, что он отдал тебя, – задумчиво произносит, ни разу не обидевшись на мои слова.
Вместе с тем в его взгляде читалось обещание. Он будто говорил мне: ты красивая, молодая, свежая. Я всё это могу у тебя забрать.
Пока в скудном диалоге не прозвучало угроз. И вроде бы никаких оснований испытывать страх не имелось. Однако мне было страшно до жути. До трясущихся поджилок.
– Почему? – решаю я уточнить.
Продолжить разговор. Продлить пытку. Или получить отсрочку перед казнью. Хотя голос дрожит, сипит от напряжения связок.
– Он смотрел на тебя не так, как на других, – потирает подбородок, поросший седой щетиной. – Шамиль ведь игрок. Хороший игрок в покер. Один из лучших. По его лицу почти невозможно что-либо прочитать. Но ты оказалась лакмусовой бумажкой, мгновенно проявившей его эмоции. Жаль, что он не сорвался.
Печально, что злость Шамиля он принял за нечто большее. Ведь теперь нам обоим понятно, что Хозяин ко мне равнодушен.
– Почему? – вновь повторяю свой вопрос, словно заевшая пластинка.
– Тогда он бы нарушил правила, которые придумал сам, и мы могли нарушить его правила в свою очередь, – слишком витиеватый ответ, чтобы я что-то поняла.
Мы. Кто мы? Кто из сидевших за одним столом желал убить Шамиля? Или они все…
– Но зачем вам это? – чуть подаюсь корпусом вперёд, ощущая, что упускаю нечто важное.
Вуйчик улыбается. Расслабленно, чувствуя себя полностью хозяином положения. Ведь, что ни поведай будущему трупу, всё останется в секрете. Именно это я читаю по его глазам. Сглатываю слюну, которая застревает в глотке тугим комом.
– Он мешает мне. Я хочу убрать его. Жаль, что сделать это не так просто. И Шамиль это понимает. Поэтому не надейся на то, что он явится за тобой. Если он не сорвался в своём клубе, где защищён со всех сторон. То ко мне ради спасения такой шкуры, как ты, он не сунется.
Обидно, блин.
Откидываюсь обратно на спинку кресла. Мягкое, удобное.
В голову лезут тёмные мысли, но я изо всех сил их гоню. Нельзя сдаваться. Выход есть всегда. Главное – успеть его найти.
Вуйчик вскоре утратил ко мне интерес и оставшуюся часть пути разговаривал по телефону, обмениваясь с собеседником ничего не значащими фразами.
Путь был не таким уж долгим. Из одного центра города в другой. Старый кирпичный дом Вуйчика в свете уличных фонарей и падающего на мою макушку снега мог бы выглядеть уютно. Как с открытки. Но вызывал лишь жуть.
На пороге нас встретила респектабельная женщина. Плохо определяю возраст, но она выглядела настолько холёной, что ей легко можно было дать как сорок, при удачном освещении. Так и шестьдесят пять.
Она улыбнулась мне даже как-то добродушно. Словно давно ждала меня. Отчего ощущение неестественности происходящего лишь усилилось.
Раньше я жила в жутком мире. С момента смерти отца я привыкла вращаться в обществе мелких наркоторговцев, воров и прочей шелупони. А теперь оказалась среди преступников высшего ранга. Следующую ступень, вероятно, занимают люди, сидящие на министерских должностях в доме на Пресне.
– Пойдём, деточка, для тебя уже приготовлена комната, – ласково обращается она ко мне, кладя ладони на мои озябшие плечи.
Под горлом пульсирует страх. Силой воли я заставляю себя не трястись. И следую за ней, ужасно устав от каблуков. Минуя серого цвета стены коридора с современным, продуманным дизайнером.
– Что со мной будет? – решаюсь задать вопрос.
– То, за что тебе заплатят деньги, деточка, – без промедления следует ответ, – или твоей семье.
От последней фразы становится лишь хуже. Уж лучше бы я молчала. Может, оказалось бы, что не так страшен чёрт, как его малютка.
Боже, они все тут безумцы. А я иду за ней, как овца на привязи. Покорная и согласная.
– И что, вам ни капли не жалко этих девочек? – теперь в моём голосе вибрирует злость, придающая силы и глупой смелости.
– Хм, – циничный звук будто поднимается откуда-то из её нутра, – вы сами считаете, что ваша главная ценность – пися. Сами продаётесь. А то, что с вами делает мой господин, разве имеет значение? Вы меняетесь. Я остаюсь.
До меня вдруг доходит, что она влюблена в него больной, сумасшедшей любовью. Её эмоции к нему облепляют, оплетают. И единственное, чего мне хочется, выбраться отсюда и вымыться с хлоркой. От их взглядов, намерений и мыслей.
В этом богатом интерьере нет ничего чистого.
На подходе к комнате, к которой меня вела эта сумасшедшая, я делаю вид, что подворачиваю ногу. Нагибаюсь к туфле и, снимая ее с ноги, вонзаю шпильку со всей дури в бедро женщины. По помещению с, как оказалось, прекрасной акустикой, раздаётся её визг.
Нас оставили без охраны, должно быть, оценив мой внешний вид как недостаточно опасный. И пока ведьма не успела сообразить, что произошло, я набросилась на неё. Толкнула, повалила на пол худосочное тело, придавила и вцепилась в глотку, прикидывая, сколько времени нужно, чтобы здесь оказалась охрана.
– Дря-я-янь, – просипела она сквозь зубы.
– Маугли, приятно познакомиться, старая сука, – сжимаю сильнее её шею, – где здесь выход?
– Теперь живой тебе отсюда не выбраться, идиотка, – улыбается как буйно помешанная. Она устраивалась на работу, когда в психушке был выходной, что ли?
Пробую ударить ведьму головой об пол, но, как назло, её макушка встречается с плотным ворсом ковра. Ох уж эти богатеи. Драться в подъезде куда сподручнее.
За моей спиной слышатся шаги. Сюда очень спешат. Взгляд цепляется за камеры. Конечно, они тут. Шарю дрожащими пальцами по её телу, пытаясь добраться до карманов её брюк. Забираюсь внутрь и схватываю в охапку связку.
У ведьмы откуда-то находятся силы ударить меня по лицу. Не ожидала от этой сухой дамочки такой мощи. Во рту разливается знакомый металлический привкус. Солёный.
Бью её наотмашь кулаком, в котором зажаты ключи, царапая её щеку одной из зазубрин. Отрубается, наконец.
Бегу, не представляя куда, по коридору, желая оказаться как можно дальше. Паршиво, что я не знаю, от каких комнат в моих руках ключи. Есть ли там окна.
Сердце готово вырваться из груди и тоже пуститься вскачь впереди меня. А шаги всё ближе и ближе. Опасность настигает.
Выхода не оказалось. Меня встретила лишь глухая стена. И комнаты.
Я выбрала из связки первый попавшийся ключ и вставила в замок. Ничего. Дурацкая затея.
Те, кто меня преследовал, почуяли, что жертва загнана в угол. И перешли с бега на шаг.
Дала себе сделать пару вздохов, прежде чем обернуться.
Те же амбалы, что привели сюда, взирали на меня как на досадную помеху, что сильно их удивила.
– Ой, мальчики, а вы не проводите меня к выходу? А то я тут заблудилась, – улыбаюсь им той же сшибающей с ног улыбкой, что и мегере минуту назад. Переступая босыми стопами по мягкому ковролину.
Они осуждающе покачали головами, точно среди мужчин в штате Вуйчика находились лишь кастраты. Их не интересовали обнажённые части моего тела.
Грубым жестом зацепили мои локти и повели обратно. К тому месту, где ведьма приводила себя в порядок. Нужно было вмазать ей сильнее.
Она выпрямилась, посмотрела на меня как робот, который должен исполнить свою миссию во что бы то ни стало. И отворила дверь, пропуская нас с амбалами.
Я не заметила, когда игла вошла в горло. Это произошло так быстро, что просто скрылось от моего внимания.
Не понимала, на какое время хватило снотворного. Сильного, не пропускающего в сознание ни мыслей, ни снов.
Только страх и дикая, животная жажда жизни гнала меня обратно. Заставляла выползать через темноту наружу. Царапаться за клочки света.
Пробуждение напоминало выход из тяжёлой комы.
За окном занимался рассвет. Меня нарядили в белую шёлковую ночную сорочку. Следы кровоподтёков пропали с костяшек пальцев, и о недавней потасовке говорила лишь припухлость. Поднялась с перины и уставилась в зеркало. Эта чокнутая меня накрасила. Размалевала как невесту в день свадьбы. И даже парик причесала, хотя наверняка смекнула, что это не настоящие волосы.
Но наверняка её озабоченному господину не нравятся лысые красотки.
Никаких необычных ощущений в теле не обнаружила. Белье сухое, без крови и прочих следов вторжения. Значит, никто не пытался воспользоваться моим телом, пока я спала.
Словно очнувшись во второй раз, я подбежала к окну, вспомнив, что нужно немедленно выбираться. Но окно не имело ручек. Его невозможно открыть. Оно выходило на проезжую часть, но никто даже не подумает посмотреть в мою сторону.
Я двинулась к двери, но и она, конечно, оказалась заперта. Отчаяние накрыло с новой силой. Укусив себя за согнутый указательный палец, только бы не закричать от ужаса, я пыталась соображать. Хотя это давалось мне с огромным трудом.
Мне казалось, что прошла вечность, перед тем как раздался скрип проворачивающегося ключа в замке. Я уже поняла, что эта комната продумана до мелочей. Здесь не нашлось ни единого предмета, который можно было бы превратить в оружие.
В последний момент в голову пришла дурная идея: снять с себя сорочку и попробовать накинуть её на шею тому, кто попробует ко мне приблизиться. Поэтому, стягивая её в жгут, я спряталась за дверью.
У меня возникло секундное замешательство, когда я встретилась со знакомыми глазами. И они принадлежали совсем не Вуйчику.
– Ты?
Глава 38
Шамиль
Стол опустел, а я продолжал слышать звук её удаляющихся каблучков. Слуховая галлюцинация. Ведь мне известно, что Вуйчик уже далеко увёз Маугли.
Прикрыл веки, массируя переносицу и ощущая, как злость бьёт в висках сгустившейся кровью. Желание её найти и прибить мешало дышать. Вот же дура!
Как только увидел её сегодня и понял, чьё место в обслуге она заняла, захотелось сжать за её искусственную гриву и утащить. Вышвырнуть на улицу и приказать больше никогда не показываться мне на глаза. Но слишком поздно. Поразительное умение находить беду на свой красивый зад.
Машинально сжал кулаки от потребности проехать по этому самому заду ладонью и выбить из неё всю дурь. Только не уверен, что в таком случае от неё хоть что-то останется.
С самого первого дня, с того мига, как я заглянул в её дикие глаза заблудившегося в тёмном лесу зверька, стало очевидно – она проблема. Моя проблема.
Даже за её побитой мордашкой, измазанной кровью и чёрт знает чем, с обструганными волосами, было очевидно, что она чертовски красива. И опасна. Но вот чем, понять не мог. Только ли своей привлекательностью, зовущей меня на плаху, или за её сумасшествием кто-то стоит?
Что может двигать юной девчонкой, раз она захотела по доброй воле сунуть голову в пасть льву? Ведь все знают, что здесь творятся страшные дела. Что входит в моё заведение порой больше людей, чем его покидает. Хотя «Рай» не место для разборок.
Отправить её тогда восвояси показалось плохой идеей. Но, как выяснилось, оставить при себе и наблюдать – ещё худшей.
Двумя пальцами поманил Тину, и она с грацией кошки двинулась ко мне на своих высоких каблуках, виляя бёдрами из стороны в сторону. Зрелище могло ввести в транс, пожалуй, любого в этом заведении. Но у меня успел развиться стойкий иммунитет.
– Как она сюда попала? – спрашиваю, вглядываясь в глаза администратора.
Её улыбка спокойна и безмятежна. Но уголки губ едва заметно дрожат, как и переплетённые кончики пальцев.
– Вы же знаете, девочки редко готовы уйти с таким, как Вуйчик. Та, что вы выбрали для него, отказалась. А Алиса, подслушав наш разговор в курилке, просто умоляла взять её на четвёртый этаж. Хотя, клянусь всем, что у меня есть, я пыталась вразумить её. Объяснить, чем ей может это грозить. Но вы же видели её. Она нуждается в деньгах. Это очевидно. Возможно, иным способом найти папика ей просто…
Блядь.
Вуйчик терпеть не мог блондинок. Они просто становились для него невидимками. Из раза в раз я выбирал для старого извращенца определённый типаж, который его совершенно не интересовал. Но Маугли с ярким макияжем и чёрным париком не имела шанса выбраться из этого капкана.
– Хватит, – оборвал её, закипая.
– Не удалось, – по инерции продолжила она.
Движением руки приказал ей убраться куда подальше. С ней я разберусь позже.
Бокал с виски приятно холодил пальцы. Хотелось приложить его ко лбу. Да пар пойдёт.
Наблюдаю, как Ян решительным шагом направляется ко мне. Чёрт, ещё один её воздыхатель. Сколько их?
– Как ты мог, Шамиль? – хрипит он, нервно двигается, занимая свободное место за столом рядом со мной, наливает себе из графина виски и выпивает залпом.
– Ты о чём? – спокойно интересуюсь, взирая на него, отлично понимая предмет разговора.
– Я видел, как Алису выводил из заведения Вуйчик. Как ты мог её отдать? Ему! Ты же знаешь, что он из себя представляет! Он настоящий псих!
– Тебе известны правила. Я не имел права отказать клиенту, выбравшему здесь девушку. Любую девушку.
Парня трясло. Лоб покрылся испариной. И меня это злило.
Как быстро Маугли сумела завладеть чужим сердцем. Как скоро обзавелась здесь поклонниками. И много у неё тех, что готовы пожертвовать собой ради неё?
– Прекрати! – он сорвался с места, нависая надо мной. – Я не идиот, за которого ты меня принимаешь. Я видел, как ты на неё смотрел. Ты её хочешь. Ты же знаешь, Вуйчик любит ломать девочек. Или тебе она и нужна поломанная? Покорная? Примешь её после него?
– Нет. Убирайся и не попадайся мне ближайшее время на глаза.
Мой сотрудник взирал на меня как ребёнок, у которого я отобрал конфетку. Уверен, сладкую, хотя я ещё не успел её опробовать.
Охрана, сообразив, что атмосфера накаляется, наблюдала. А я слишком давно знал Яна, чтобы понять – мальчишка захочет лично помочь своей зазнобе. И вляпается в неприятности, из которых мне придётся и его доставать.
Они поняли меня по едва заметному кивку. Подошли, ожидая указаний. И скрутили парня, что сыпал в мой адрес проклятиями, пока его уводили.
Сотовый завибрировал, и я тут же ответил на звонок, поражаясь своей торопливости.
– Да, Шамиль, он привёз её в свой дом в центре города. Могут возникнуть сложности, если мы туда нагрянем с автоматами. Как бы твоя девчонка не попала под раздачу, – рапортует Пепел чётко и по делу.
Значит, прийти и перестрелять там всё, что движется, не вариант.
– Она не должна пострадать, – ещё раз напоминаю ему, не узнавая собственный голос.
– Это я уже понял, – усмехается Пепел, – но тебе не кажется, что Вуйчик нам ещё нужен?
– Я разберусь с ним, – отвечаю, вновь пытаясь усмирить бушевавшие внутри эмоции.
И злюсь. На себя. На неё.
Сука.
Сука, из-за которой я меняю свои планы. И не могу понять, почему я это делаю!
Она ведь никто. Ничего не значащая для меня девчонка! Но почему-то иначе поступить я не в состоянии. Привычно отключить эмоции и включить мозг не получается. Кажется, что я потеряю нечто важное, хотя сама эта мысль смешна. Всё, что мог, я уже потерял.
Сука, которую я достану даже из-под земли, а потом посажу на цепь и буду ждать, когда она вырастет, а её мозг начнёт функционировать, как у нормальных людей.
Глава 39
Дверь распахнулась ещё до того, как я нажал на звонок.
Со скупой, дежурной улыбкой домоправительницы меня встретила женщина лет пятидесяти. Судя по её взгляду, она видела в этих стенах достаточно, чтобы сообразить, какого калибра к ним пожаловал гость.
– Вас ждут, – сообщила она, пропуская вперёд и показывая дорогу на второй этаж.
На входе стоял лишь один охранник, обыскавший меня и забравший оружие из наплечной кобуры. Прочих видно не было, но я не сомневался, что за каждым моим шагом наблюдают по ту сторону камер видеонаблюдения, утыканных здесь на каждом углу.
При желании хозяин этого особняка может в любой момент пустить мне пулю в лоб и закопать тело на заднем дворе. Но так игра становится даже интереснее. Азартнее.
Особую пикантность ситуации придавало то, что в одной из комнат ожидает своей участи Маугли. Которую до смерти хотелось наказать. Объяснить, как вести себя не стоит. От предвкушения этой встречи кровь быстрее потекла по жилам.
Деликатно постучав, предупреждая о нашем появлении, домоправительница провела меня в кабинет. Вуйчик, уместив своё тщедушное, кажущееся слабым тело в углу кожаного кресла, встречал меня с гадливой улыбкой. Словно эта бешеная собака точно знала, что я явлюсь к нему.
Не позволяю злости на себя подняться на поверхность, но ума не могу приложить, как допустил в этот вечер такую слабость, как проявление эмоций. Как так вышло, что эта тварь прочитала на моём лице ярость, которую вызывала во мне Маугли? Непростительная ошибка.
– Какой неожиданный визит. Чем обязан? – интересуется, цедя с деловым видом янтарную жидкость из бокала.
По обе стороны от хозяина дома стоят его телохранители, зорко следящие за каждым моим движением.
– У тебя есть то, что я считаю своим, и я пришёл это забрать, – усаживаясь вольготно в кресло напротив него, отвечаю.
Изображая удивление, он поднимает брови вверх.
Я и сам не заметил, как легко и естественно эти слова слетели с губ.
Впрочем, не лукавлю. Она ведь моя работница. Моя. Какая разница кто.
– Что же ты тогда позволил мне её купить? – задаёт вопрос, на который знает ответ не хуже меня.
– Не твоё дело, – обрубаю, фиксируя его явное недовольство моими словами. Ему хотелось посмаковать эту тему. Но, очевидно, моё выражение лица всё же подсказало, что я не собираюсь рассказывать ему о том, какой непослушной бывает моя обслуга. Даже самая личная.
– Я заплатил за неё немалую сумму и хочу воспользоваться девчонкой. После этого можешь её забирать, – растягивает губы, являя миру свои слепяще-белые вставные зубы. Едва удерживаю порыв броситься в его сторону и переломить хребет. А затем с наслаждением наблюдать, как он подыхает, захлёбываясь собственной кровью.
Мне требуется время, чтобы начать контролировать себя. И я сам не понимаю, почему его слова вдруг оказывают такое воздействие на меня. Почему ради едва знакомой девчонки я готов убить. И не важно, что человек напротив более чем заслуживает мучительной смерти. Раньше меня это так сильно не волновало. Мы все грешны. Список моих грехов не меньше.
– Если с её головы упал хотя бы один волосок, то я убью тебя, – отвечаю со всей серьёзностью, вспоминая короткий барашек волос Маугли, отчего на губы ползёт улыбка.
Выражение моих глаз, интонации в голосе и противоречащая им почти мягкая улыбка заставляют Вуйчика напрячься.
– В моём доме, в окружении охраны и без оружия? Не смеши меня. Даже ты не всесилен, – Вуйчик, чувствуя себя в безопасности под защитой своих людей, расправил плечи, вытягивая руки на спинку дивана. Словно в таком положении он мог занимать больше места. Ощущать себя весомее. Важнее. Так же как в комнатах со слабыми девушками.
– Ты был нечистоплотен и оставлял после себя следы. А я слышал, ты очень активно лезешь в сенаторы, будет печально, если из-за моей девочки всё это пойдёт прахом.
Сожалею, что он прав и я не могу свернуть ему прямо сейчас шею. Но долго ему уже всё равно не жить.
С телефона отправляю фотографию заявления одной из его жертв, которое она в любой момент подаст в полицию. С медицинским освидетельствованием побоев.
– Ерунда. Я заплачу ей, и она тут же забудет этот неловкий инцидент, – улыбается он напряжённо.
– Ты же понимаешь, что это лишь капля в море. Ты болен и не можешь себя контролировать. Может быть, в заведении с мягкими стенами тебе будет комфортнее? Я могу это организовать, – разглядываю его, мысленно примеряя к нему робу, рукава которой завязываются на спине.
Вуйчик злится. Едва не пуская пар из ушей. Что-то заставляет его потерять уверенность. Засомневаться. Предположить, что мои угрозы не просто слова. А его будущая реальность.
– Знаешь, твоя собственность уже успела доставить мне неприятности. Темпераментная штучка, понимаю, почему ты за ней пришёл. Должно быть, сам ей ещё не насытился. Представляю, как она будет кричать со мной. Такая пылкая, может, ей даже понравится.
