Елена Попова
Ворона для Царя

После деревянных домов нам нужно было дойти метров двести до заброшенной швейной фабрики, и после чего свернуть в наши дворы. Сначала будет мой дом, а через пару малосемеек – Юркина общага.

– Юрка, сбавь шаг, я за тобой не успеваю! – ворчала я, плетясь позади.

– В туалет хочу!

– Так сходи в кустики.

– По большому…

– А-а, – захохотала я. – От страха сейчас в штаны наложишь?

– Достала ты, понятно! Ничего не от страха!

Мы вырулили из-за швейки и замерли: прямо на нас шла компания Царя. Человек десять не меньше. Они плевались семечками, смеялись и резко замолчали, увидев нас.

– Уносим ноги! – крикнул Юрка и схватил меня за руку.

Быстро удирать не получалось – мокрые брюки облепили ноги и сковывали движения. Но крики за нашими спинами «Окружите упырей!» подгоняли так, что мама не горюй!

Мы добежали до деревянных домов. Юрка перекинул рюкзак через забор какого-то дома и прыжком очутился на заборе, протянул мне руку, я забралась, перекинул сумку, и мы спрыгнули в огород. У деревянного забора послышался топот, словно стадо быков пробежало, и крики: «Где эти уроды? Найти, найти их!»

Вот и вся наша смелость. Инстинкт самосохранения нас не спрашивал, когда мы увидели компашку Царя. В голову ударило одно слово: «Беги!».

Мы проползли к большому густому кустарнику, присели. Боялись даже дышать. А мое сердце колотилось так сильно, как будто оно вышло из строя.

– Туда они точно не побежали! – крикнул кто-то издалека. – Где-то здесь затаились.

Совсем рядом с забором послышались шаги.

– Хохол, перелезай, глянь там! Бритва, а ты там посмотри! – раздавал приказы Царь.

Из-за забора выглянула голова. Парень подозрительно осмотрел все вкруг, и спрыгнул обратно.

– Тут чисто!

– Фух… – выдохнула я. – Пронесло.

Послышался громкий лай собаки с соседнего участка и дикие крики:

– Укусила! Укусила!

Мы с Юркой прикрыв рты ладошками засмеялись.

– Идиоты, сами лезьте в чужие огороды! – выругался кто-то. – А если бешенство?

– У тебя-то? Так мы знаем! – загоготали парни. – Теперь и шафку заразил.

– Я серьезно, дебилы!

– Сорок уколов впаяют да и делов-то, – посмеялся кто-то.

– Я больше не могу терпеть, – шепнул Юрка. Лицо его было красное как спелый помидор.

– Терпи дурак! Уйдут и сходишь!

– Кастет, проверь еще вон там! – приказал неугомонный Царь.

– Чисто!

– Пошли отсюда, парни. Мне надо руку обработать!

– Ладно, сегодня мы вас упустили. Значит, завтра вас ждёт двойная порция наказания, – злобно проговорил Царь.

Послышался топот в сторону фабрики.

– Я сейчас обделаюсь! – сморщил губы Юрка.

– Терпи! Пусть уйдут подальше!

– Не могу!

Юрка стал пробираться кустами ближе к грядкам с картошкой.

– А если хозяин дома запалит? – шептала я.

– С-скажем, что мы волонтеры, пришли у-удобрять о-огород!

Ох и разволновался волонтер недоделанный. Присел так, чтобы я его не видела.

– Я сра-сра…

– Да молчи ты уже! – прошипела я. – Знаю я, что ты по большому уселся.

– Я сра-сразу убегу, д-дурочка!

Мы вылезли из огорода примерно через час. Успели за это время съесть почти всю малину с кустов и налопаться яблок.

До дома дошли без приключений.

Весь вечер прибирала квартиру, перед сном сделала уроки и забралась в кровать до прихода мамы. Лучше сделать вид, что сплю, чем с ней разговаривать.

Достала из под подушки дневник и записала в нем:

«Четверг, 2 сентября. Сегодня в школе я проявила смелость и спасла друга, а потом вытащила из пруда ребенка. А вот Юрка весь день трусил, а потом еще и обгадил чужой огород! Хорошая у нас команда, ничего не скажешь! Посмотрим, как мы проживем завтрашний день…»

Глава 4

В школу шли как на войну. Юрка нёс тяжелую стопку бумаг. Тетя Оля распечатала на работе.

– Из-за тебя мне так от мамки влетело! Она историчку обругала и сказала, что пусть та сама печатает на казённом принтере.

– Сказал бы ей, что эти бумаги спасли твою задницу! – проворчала я.

Юрка нарочно запинался левой ногой об каждый поребрик, так сказать, на удачу. И «удача» улыбалась нам пираньей улыбкой со школьного крыльца. Царь и его дружки выстроились в линию и хищно смотрели на нас, мы – на них. Хохол, Егор Игнатюк из одиннадцатого «А», смачно плюнул и медленно вытер рот рукавом олимпийки. Кастет, Саша Фролов из одиннадцатого «Д» – крутил в руках железную цепь, а Царь смотрел то на меня, то на Юрку, как будто выбирал с кого из нас сегодня начнет свой день.

– Блин, Муха… Они т-т-очно нас п-поджидают, – Юрка опустил голову и пошел очень медленно.

– Смотри, там физрук идет! Давай за ним!

Мы подбежали к физруку и пристроились рядышком. Царь и его дружки расступились и проводили нас гневным взглядом. Проскочили в школу и быстро разбежались по классам.

Мы договорились со звонком выскакивать из кабинетов и встречаться в нашем тайном месте – туалете младшего блока.

– Смотри, какую записку он мне подбросил на географии, – Юра сунул мне смятую бумажку. Внутри был нарисован парень с очень страшным лицом и клыками, на его майке красной ручкой была нартсована кровь, на руках, держащих биту, тоже. А ниже написано: «Если свалите после уроков, закопаю!»

– Надо еще как-то продержаться один урок, – вздохнула я, и кинула записку в унитаз.

После последнего урока мы договорились встретиться на крыльце и бежать к моему дому. Я ждала Юрку на улице и нервно кусала ногти. Сейчас из школы повалит народ, и Царь с дружками. Да где он черт возьми? Может, что-то случилось? Или урок задержали? Я не находила себе места от волнения.

На улицу повалил народ. Мимо меня прошло больше половины Юркиных одноклассников, но среди них не было ни Юрки, ни Царя, и никого из его банды.

– Маш, а Юра где? – спросила его одноклассницу.

– Он дежурит, – улыбнулась она и пошла дальше.

– Только не это… – я схватилась за голову. Похоже, Юрка влип…

Зашла обратно в школу, поднялась на второй этаж и заметила у окна в конце коридора компанию Царя. Кто-то присвистнул. Кто-то засмеялся.

– А вот и наша подружка! – пропел один из них.

Я быстро прошагала к кабинету географии. Учительница сидела за столом и проверяла тетради. Юрка ставил стулья на парты, а Царь ходил со шваброй по кабинету.

– Мухина, ты чего тут забыла? – спустив очки на кончик носа, спросила географичка.

– Вот все и в сборе, – хищно улыбнулся Царь.

Юрка кивнул мне в сторону выхода. Я помотала головой. Без него не уйду!

– Можно я Юру подожду? – спросила я.

– Подожди, – пожала плечами учительница и вернулась к тетрадкам.

Пока географичка не видела, Царь ударил Юрку шваброй между лопаток. Юрка вскрикнул. Географичка подняла на них глаза. Царь закинул руку на Юркино плечо и заботливо просюсюкал:

– Ударился? Ну что ты какой неаккуратный! Смотри, куда идешь!

Царь, пританцовывая, перемещался по кабинету. Вдруг он сильно стукнул шваброй по полу.

– Царёв! – крикнула географичка. – Ты прибираешься, или дурью маешься?

Царь наклонился и поднял с пола дохлую муху.

– Мухи тут разлетались, Марина Евгеньевна, – Царь поднял на меня глаза и добавил: – А их нужно убивать!

Географичка взяла следующую стопку тетрадей. Царь кинул муху к моим ногам и еле слышно произнес:

– Тебе крышка!

Парни закончили уборку. Пора выходить из класса, а мои ноги словно прикрутили болтами к полу. Мы с Юркой оба понимали, что как только выйдем из кабинета, окажемся в ловушке. Царь и его свита точно пойдут за нами.

– Марина Евгеньевна, а вы еще будете работать? – спросила я.

– Кончено! – фыркнула та, не отрываясь от тетради.

Я надеялась, что мы сможем выйти с ней из кабинета, а там уже убежать. Но, увы… идти нам пришлось вдвоем.

– Кто-то сейчас будет наказан, – пропел Царь, спускаясь за нами по лестнице.

– Кто-то ответит за сорок уколов, – пропел еще один, с забинтованной рукой.

Вышли на улицу. На крыльце стоял еще один друг Царя, которого называли Бритва, так как он всегда брился наголо. Бритва в прошлом году окончил школу, ему восемнадцать, а может, и больше. Противный, прыщавый, здоровый, как бык.

– Ух ты! Кажется, мы сегодня здорово повеселимся! – сказал Бритва, глядя на нас с Юркой. Он поздоровался за руку сначала с Царем, затем со всеми остальными.

Нас обступили со всех сторон. Пятеро шли впереди, двое по бокам, и Царь сзади.

– Поворачиваем направо, друзья мои! – добрым голосом сказал Царь и положил руки на наши плечи.

Деваться было некуда и нам пришлось свернуть к гаражам. Как только от наших глаз скрылись школьные окна, нас, толкая в спину, повели вперед.

Остановились по приказу Царя. Он смачно харкнул на землю, и подошел ко мне.

– Ворона у нас осмелела? – прищурился он. – А ведь ты мне была не нужна. Только твой дружок, – он кивнул на Юрку. Снова харкнул и улыбнулся. – Ну что ж, так даже интересней.

– Не трогайте ее! Она ни в чем не виновата! – неожиданно очень смело заявил Юрка, и даже ни разу не заикнулся.

– Подруга твоя? – спросил Царь. – Ты ради нее на все пойдешь? – Юрка уверенно кивнул.

Царь подошел к Бритве, который быстро курил, дергал ногой, и с большим интересом смотрел то на меня, то на Царя, то на Юру.

– Дай-ка сюда сигу, – попросил Царь.

Бритва подал ему дымящуюся сигарету. Царь подошел к Юрке. Я напряглась, зная, что Царь не курит. Тогда для чего ему нужна сигарета?

– Держи, – по-доброму сказал Царь, протягивая сигарету Юрке.

Юрка не знал, чего от него хотят. Медленно поднес сигарету к губам.

– Э-э, не, не! – засмеялся Царь. Остальные тоже взорвались смехом.

– Какой наивный. Думает, его сюда позвали покурить, – сказал Хохол.

– Затушишь об свою руку, и я ее не трону, – Царь кивнул на сигарету. – Давай, докажи, что ты ради нее на все готов!

– Не надо Юрка! – крикнула я.

– Так-так, интересненько, интересненько… – потирая ладони, с широкой улыбкой сказал Царь. Ему явно нравилась эта игра.

Он взял у Бритвы зажигалку, схватил меня за руку, другой рукой чиркнул зажигалку и поднёс ее к моему запястью.

– Ты, или она! – ледяным тоном сказал он Юрке. – Парни, ставим ставки!

– Полтинник, что струсит! – крикнул кто-то.

– Сотка, что затушит!

– Фома, ставки поставлены. Выбор за тобой.

Сквозь слезы я видела, как дрожали Юркины руки, когда он подносил к руке сигарету. Закрыв глаза и сморщив лицо, он затушил окурок об руку и закричал от боли.

Царь отпустил меня.

– Вот молоде-е-е-ц! – похлопал ему Царь. – Смотри-ка, не соврал! И правда горой за свою ворону!

Юрка тряс рукой и быстро дул на нее. Я плакала и умоляла отпустить нас.

– Слушайте, пацаны, а вы верите в дружбу между парнем и девкой? – все ответили отрицательно. – Вот и я не верю! – Царь повернулся ко мне. – Поцелуй его! – он кивнул на Юрку. – Я замотала головой. – Целуй, или Бритва снова захочет покурить.

Поцеловать Юрку тоже самое, что поцеловать брата. Именно так я всегда к нему и относилась. Но как только представила, что об его тело снова затушат сигарету, робко пошагала к нему.

Заглянула в покрасневшие от слез глаза. Встала на носочки и прислонилась губами к его холодным губам. Он даже не разомкнул их. Наверное, как и я, не смог. Но, слава богу, этот поцелуй, если его можно так назвать, прокатил.

– И-и-и-х-а-а! Как мне нравятся мои игрушки! – восторженно крикнул Царь. – Какой веселенький намечается год!

– Дай пять, братан! – смеясь, сказал Царю Бритва.

– И мне, – подхватил Хохол.

Остальные тоже подошли к Царю. В гаражах эхом отскакивали их хлопки и дикий смех.

– Теперь вы не друзья! – крикнул нам Царь. – Сегодня ваша дружба разорвана поцелуем! Да Благословит вас…

– Эй! – послышался крик на нашими спинами. – Чего тут собрались?! А ну кыш отсюда! – из зеленого гаража вышел мужчина, держа в руках железную трубу.

– Тихо, тихо отец! – выставил перед ним ладони Царь. – Мы уже уходим, – он повернулся к нам. – Увидимся завтра, друзья мои! – подмигнул он. – И смотрите там, не шалите после первого поцелуя.

Глава 5

Мы поплелись в парк. Не хотели идти по домам, пока наши мамы не уехали на работу. Сегодня они обе работают в ночную смену. По пути зашли в аптеку, купили самую дешевую мазь от ожогов и пластырь.

Юрка верещал на всю улицу, когда я аккуратно размазывала мазь, едва касаясь красного пятнышка на его руке. Когда пришли в парк, кинули рюкзак и сумку на траву, и устроились на них с витушками с маком и полтора литровой бутылкой лимонада.

Долго обсуждали произошедшее, проклинали Царя и его дружков. Пытались понять, как будем действовать дальше.

– Ну что, Муха, все еще не жалеешь, что пошла тогда за мной? – с набитым ртом спросил Юрка.

– А чего жалеть-то? – пожала плечами я и запила булку лимонадом. – Мне только на пользу: на пробежках скинула пару кило, и стрижка у меня теперь новая, – мы засмеялись.

– А у меня теперь шрам на всю жизнь останется! Как у настоящего бандита! – Юрка выставил руку с пластырем.

Да, мы искали плюсы в дерьме, в которое нас окунули. Другого выхода все равно не было. Если постоянно реветь и жаловаться на жизнь, то можно запросто слететь с катушек, или еще хуже – сделать с собой что-то непоправимое. Смех помогал на какое-то время забыть про унижения и боль.

– Царь сегодня физкультуру сорвал. Учителя запер в тренерской.

– Интересно, почему его до сих пор не выгнали? Ведь он почти каждый день срывает уроки и хамит учителям. Его не то, что из школы нужно выгнать, таким как Царь место в аду!

– Зато знаешь, какой он шаристый. Все контрольные пишет на четыре, пять. У доски любые формулы щелкает как орехи. Я бы не поверил, что он такой умный, если бы не видел своими глазами, как он отвечает у доски.

– Помнишь, у нас с вашим классом был спаренный урок геометрии? Вот тогда-то у меня глаза на лоб и полезли. Ни один из двух классов не смог решить то уравнение с косинусом. Училка тогда одного за другим к доске вызывала. Столько двоек наставила! А Царю понадобилось меньше минуты, чтобы справиться с уровнением.

– Во-во! В Царе как будто уживаются два разных человека: один – конченный придурок, а другой – всезнайка, которого спроси на любом предмете, и он ответит так, что все рты пораскрывают.

– Интересно, почему он перевелся сюда из другой школы? И неужели правда, что там был паинькой.

– Думаю все же это слухи. Вспомни, как он сегодня поднес к твоей руке зажигалку. Разве скажешь, что он когда-то был паинькой?

– Да, кстати, спасибо, что вступился за меня. А не то ожог мог бы быть на моей руке.

– Да ладно тебе. Ты же знаешь, что я не дам тебя в обиду. Никому.

Сегодня я посмотрела на Юрку другими глазами. Я всегда считала его трусливым, и подумать не могла, что он сможет за меня вступиться. Честно, когда Царь поставил его перед выбором, я подумала, что Юрка не сможет сделать себе больно, и уже приготовилась почувствовать как моя кожа будет плавиться. Но он не позволил им это сделать. За что я была ему очень благодарна.

– Юр… А тебе не противно было, ну это… ну…

– Целоваться?

– Угу.

– Нет.

– А ты вообще когда-нибудь целовался?

– С кем, Муха? Ты же знаешь, что у меня никого не было.

– Ну а с помидором-то, небось, целовался? – Юрка поперхнулся газировкой, и она полилась у него из носа. Я захохотала на весь парк.

– Чего? – он вытаращил на меня огромные глаза.

– А что тут такого? Мне кажется, все на помидорах учились.

– Я – нет!

– Ой, да не выдумывай хоть, – усмехнулась я и забрала у него бутылку.

– Ну и не верь! – закатил глаза Юрка, и откусил большой кусок витушки.

Я не стала продолжать тему с нашим поцелуем и не призналась ему, что даже, несмотря на то, в каких условиях мы поцеловались, мне понравилось. Я впервые почувствовала губами чьи-то губы. И сейчас, отойдя от шока, я понимаю, что раз за разом возвращаюсь к мысли, что мне было мало. Как будто тебе дали попробовать что-то очень вкусное, но лишь маленький кусочек, и ты даже не успел распробовать его на вкус, и тебе хотелось еще, и еще, и еще. А как будет, если раскрыть губы? А если с языком? Это вообще приятно чувствовать чужой язык? Наверное, что-то подобное испытывает шарик мороженого.

Лежала на траве и смотрела как Юрка чавкает, рыгает от газировки, и думала: а что, если мы будем встречаться? Мы всё друг о друге знаем, наши мамы дружат, я могу доверить ему любую тайну, и теперь я знаю, что он способен меня защитить. Еще мне с ним весело, и у нас много общих интересов. Мы никогда не ругаемся, когда решаем что посмотреть или какую музыку послушать. Юрке всегда нравилось как я перешивала одежду, и он никогда не считал меня странной. Поэтому с ним я могу носить все, что мне вздумается, и ему это тоже будет нравиться. А еще за это лето Юрка изменился, повзрослел и вытянулся, даже черты лица стали грубее, а тело – мужественнее. И наплевать, что у него почти всегда дырявые носки и он часто рыгает, даже за столом. Если бы я с ним только-только познакомилась, то я бы могла влюбиться в его красивые зеленые глаза, а потом и в него всего.

Наверное, в тот вечер стоило поговорить с ним об этом, но я не решилась. И очень скоро об этом пожалела…

Из парка вышли только к вечеру. Наши мамы уже уехали на работу, и я попросила Юрку сегодня остаться у меня. Заскочили к нему, он собирал учебники на завтра, а я под громкий храп его отца шарила по полкам, на которых стояли коробки с DVD дисками, и искала что-нибудь, с чем мы сможем скоротать вечер.

– О! Давай «Титаник» посмотрим!

– Фу, это девчачья тема. Найди «Бригаду».

Я нашла коробку с диском и чмокнула Космоса.

– Обожаю тебя! – проговорила любимому герою фильма. Юрка покрутил пальцем у виска.

– Саня Белый намного круче! – сказал он.

– Как хомяка назвал? – я бросила взгляд на клетку, в которой сидел толстый зверек и испуганно смотрел на меня глазами бусинками.

– Да никак. Просто Хома.

– Тебе летом купили, а он до сих пор без имени? – возмутилась я. – Давай назовем его… – я взглянула на коробку с диском, которую держала в руках. – Пчёла! О, точно, Пчёла! – засмеялась я.

– Угу… Хомяк Пчёла. Отлично! – надевая спортивки, бормотал Юрка. – А что не хомяк Крокодил? А может, назвать его Бегемот? Или Носорог?

Я подошла к клетке, внимательно смотрела на хомяка.

– Носорог, иди ко мне, Носорог! Не Юрка, Носорог точно не катит. Посмотри как он быстро бегает, перемещается по клетке, как будто летает! Он точно Пчёла.

– Смешная ты Муха, – друг закинул руку на мое плечо. – Раз ты Муха, то пусть он будет Пчёла. Уболтала!

Мы собрали пивные бутылки его отца. Получилось два больших пакета. Сдали их в ларёк и на вырученные деньги купили чипсов, арахиса, и мармелад.

Весь вечер смотрели «Бригаду» в маминой комнате. Юрка, вдохновившись фильмом, надел черный плащ моей мамы, солнечные очки, и с очень важным видом выхаживал по комнате изображая Космоса.

– Такая тачка только у меня и у Майкла Джексона!

Я хохотала на всю квартиру, пока соседи не постучали по батарее.

О Цареве не вспоминали. Нам так было хорошо и беззаботно, что мы решили представить, что его просто не существует.

Так и улеглись спать на мамином диване, который бал весь в крошках. Юрка сразу вырубился, а я записала в дневник все, что сегодня произошло, затем накатала шпаргалок для контрольной по экономике и забралась в кровать, обняв Юрку.

* * *

Утром встали пораньше, чтобы успеть прибраться. Я пылесосила пол и кровать в маминой комнате, а Юрка мыл посуду. А как только пришла пора выходить в школу, мы оба помрачнели.

– Ну что, Муха, в тыл врага? – судорожно вздохнул друг.

– Идем! – хлопнула его по плечу я, и первая вышла из квартиры.

Как обычно условились встречаться на каждой перемене в младшем блоке. Нам нужно было продержаться еще два дня до выходного.

На экономике заработала двойку. Училка заметила у меня шпору и вытащила ее из рукава водолазки. В контрольной я написала полный бред. Конечно, вчера мне было не до пустяков. Какое там готовиться к контрольной, когда тебе угрожают прижечь руку и заставляют целоваться с другом.

– Людка! – услышала я, когда вышла из кабинета.

Увидев Юрку, подумала, почему он здесь, а не в нашем тайном месте?

– Короче, Муха, сегодня Царь нас не тронет.

– С чего бы вдруг? – удивилась я.

– Его мать вызвали в школу из-за того, что он вчера сорвал физкультуру. Сейчас они вместе пошли к директрисе.

– Надеюсь, ему хорошо влетит.

– Даже не сомневайся! Физрук очень злой на него. Я слышал, как он говорил нашей классной, что будет требовать, чтобы Царева отчислили.

Я даже взвизгнула от радости.

– Хоть бы физрук настоял на своем! Юрка, давай скрестим пальцы!

И со скрещенными пальцами мы пошла в столовку. Мы оба знали, что дружки Царя к нам не прицепятся без него. Разве что толкнут в коридоре, или косо посмотрят. Поэтому шагали в столовую смело, чтобы отметить нашу маленькую победу.

– А помнишь, как раньше мы брали одну порцию на двоих, чтобы сэкономить денег, а потом тратили их на всякую ерунду, – улыбнулась я.

– Ага, – ковыряя ложкой котлету, вздохнул друг. – Еще в прошлом году все было совсем по-другому… Хочется вернуться в первое сентября и прожить этот день заново. Тогда Царь нашел бы себе нового объекта для издевательств.

– Что сделано, то сделано, – я отодвинула тарелку с холодными макаронами, пересела на скамейку к Юрке и взяла его за руку. – Прошлое нам не изменить, но зато мы можем повлиять на будущее, если в настоящем будем держаться вместе. Друг за друга горой, – подбодрила я Юрку.

Юрка сомкнул ладони и поднес их к губам.

– Хоть бы его отчислили, хоть бы его отчислили, – закрыв глаза, шептал он.

До урока оставалось пятнадцать минут. Из столовки мы свернули в коридор, ведущий к лестнице на второй этаж, где располагалась библиотека. Пожалуй, здесь самое тихое место в школе. А на первом этаже, прямо под нами был кабинет директора. Его было видно с балкончика, на котором мы и устроились. Я зубрила историю, чтобы не завалить предстоящую самостоятельную. А Юрка присел на корточки и перекатывал с ГДЗ домашку по алгебре.

Я вздрогнула от громкого крика.

– А ну все разошлись по кабинетам!

Мы с Юркой выглянули с балкона и увидели физрука, который быстро шел по коридору и кричал на каждого, кто попадался ему на пути.

– Чего это с ним? – прошептала я.

– Похоже, он вышел из кабинета директора.

– Такое ощущение, что не Царь урок сорвал, а физрук, и ему за это хорошо влетело, – прошептала я, увидев, как Петр Борисович резко снял с шеи веревку со свистком и быстрыми шагами направился к спортивным залам.

Из кабинета директора вышла женщина в строгом брючном костюме.

– Мать Царя, – шепнул Юрка.

Прежде я ее не видела, лишь слышала от Юрки, что ее вызывали в школу.

Женщина, скрестив на груди руки, мерила шагами коридор.

Дверь кабинета снова открылась, и оттуда вышел Царь. Закинув на плечо рюкзак, он прошагал мимо матери.

– Максим! – крикнула она. Царь остановился. – Чего ты этим добиваешься? Разве мы к этому шли долгие годы? Разве такого результата я от тебя ожидала?

Царь развернулся и, наверное, впервые за два года я увидела его совсем другим: сам бледный, взгляд потухший. Ни одна его черта лица не напоминала прежнего дерзкого парня, с хищной улыбкой и игривым взглядом.

– Лучше быть таким, какой я есть сейчас, чем жить в аду, – едва слышно проговорил он, глядя на мать пронзительно и горько.

– Да ты мне сам спасибо скажешь, когда у тебя будет хорошее образование и достойная работа! – прокричала она. Что тебе даст отец? С тех пор, как ты к нему переехал, становишься хуже и хуже! Мне, да с моей-то должностью, приходится бегать к директору твоей школы и выслушивать о твоем поведении! Ты представляешь какой это позор для меня? Сейчас драки в школе, срывы уроков, а потом что, пойдешь по стопам отца и загремишь в тюрьму? – мать подошла к Царю, который все это время молча слушал ее, расправила на нем синюю спортивную куртку, поправила взъерошенные волосы.

– Максим, еще не поздно все исправить. Ты же знаешь, что я всегда хотела как лучше для тебя. Вспомни, каким ты был умным мальчиком, каким послушным, – теплым голосом сказала женщина. – Да, я виновата перед тобой. И даю слово, что если ты вернешься домой, то у нас все будет по-другому. Я не хочу, чтобы ты сломал свою жизнь, сынок.

– Поздно мама, – холодно ответил Царь. – ТЫ начала ломать ее, как только я научился разговаривать. А теперь, без твоего разрешения, я буду таким, каким мне хочется быть!

Царь закинул рюкзак на плечо, развернулся и пошел по коридору.

– Ты об этом пожалеешь! – крикнул ему в след женщина.

Прозвенел звонок. Мы с Юркой бросились вниз и разбежались по кабинетам.

Во время самостоятельной по истории в мою голову забирались разные вопросы: кто его мать? Почему физрук вышел от директрисы таким разъяренным? Почему Царь переехал к отцу? И вообще, кто же он все-таки такой этот Максим Царев?..