Елена Ляпина
Обряд ведьмы

Аська потянула за кольцо, и дверца легко распахнулась.

– Там темно, – сказала она, – но я вижу лестницу.

– Сейчас, – Зойка крутанулась на месте.

Она подбежала к стене, где было два выключателя. Щелкнула по первому – зажглась люстра в гостиной. Щелкнула по второму – вспыхнула лампочка в подполе.

– Ах, вот для чего второй выключатель, – рассмеялась Аська и стала осторожно спускаться.

– Ну что там? – от нетерпения Зойка даже присела на корточки.

– Ой, да всего полно, – раздался Аськин голос из подпола.

– Всякие колдовские штуки? – прошептала Зойка.

– Ага! Сушенные головы жаб и черепа крыс, – ответила Аська.

По тону её голоса я уже поняла, что Аська просто прикалывается, но Зойка приняла всё за чистую монету, выпучила от испуга глаза и взвизгнула.

– Ася шутит, – сказала я ей, чтобы успокоить слишком впечатлительную девчонку.

– Шучу-шучу, – раздался Аськин голос из подвала, – если интересно, лезьте тоже сюда. Тут много места.

Мы спустились друг за другом. Зойкино любопытство всё же взяло вверх над страхом. Огляделись. Прабабушка оказалась хорошей хозяйкой, полки просто ломились от всяких солений-варений.

– Мммм… я хочу всё попробовать, – облизнулась Аська. – Особенно маринованные опята. Да со сметанкой.

– Ай, – вдруг опять взвизгнула Зойка, показывая в самый темный угол.

Мы с Аськой мигом обернулись и уставились на что-то похожее на птицу. Вроде ворон, только очень больших размеров. Черный с длинными крыльями, а на правом виднелось одно белое перо. Ворон словно застыл на одном месте, крепко схватившись когтями за полку.

– Он что – окоченел тут? – прошептала я.

– Или это чучело? – также шепотом ответила Аська.

– Иди, потрогай.

– Сама иди и трогай, если тебе так интересно, – огрызнулась Аська.

– Ну мне как-то не хочется, – ответила я.

– И мне не хочется.

– Может, возьмем банки и свалим отсюда? – предложила я.

– Давай, – согласилась Аська.

– Я могу принять банки!

Мы и не заметили, как Зойка забралась обратно наверх. Теперь в проеме торчала только её голова с испуганными глазами.

– Подавайте через творило, – крикнула Зойка.

– Что натворило? – спросила я, от страха плохо соображая.

Взяв несколько пыльных банок, я всё никак не могла собраться с духом и повернуться спиной к ворону. Не дай бог, он вдруг оживет и воткнет мне в спину свой длинный клюв.

– Подавай сюда, – повторила Зойка.

Аська, а потом и я, передали ей банки. Затем, очень быстро забрались наверх и закрыли люк.

– Вырубить свет в подполе? – бросила Зойка, помогая мне с пола перетаскивать банки на обеденный стол.

– Конечно, – ответила Аська, поправляя палас. – Почему ты спрашиваешь?

– А вдруг он в темноте оживет? – предположила Зойка, хлопая по выключателю.

От этих слов меня аж передернуло и в этот момент под полом что-то глухо стукнуло и покатилось. Я вдруг представила, что это действительно ожил ворон, раскинул широкие крылья, опрокинув в темноте банку, и снова притворился мертвым. Зойка же побледнела так, что даже ни одной кровиночки не осталось на её прежних ярких губах.

– Я же говорю, баба Глаша была странной, – таинственно прошептала Зойка. – И я бы подперла крышку чем-нибудь. Вдруг ворон ночью вылезет.

Не сговариваясь, мы с Аськой машинально подошли к креслу, взялись за деревянные подлокотники и перенесли его на люк.

– Да мы просто что-то там потревожили, вот это что-то и свалилось, – предположила Аська и я согласно кивнула.

– Вот будет чего дома рассказать, – проговорила Зойка.

– Так, – пришла в себя Аська, – займемся банками. На обед я хочу картошку с маринованными опятами в сметане. Анатоль, сходи, пожалуйста, в магазин за сметаной, вчерашний стаканчик я уже весь потратила на утренний творог. Тут недалеко. Выйдешь на центральную улицу и налево. И хлеба купи. Этот деревенский хлеб безумно вкусный.

– А почему я? – мне это показалось несправедливым.

– Потому что, – показала мне язык Аська, – не спорь.

– Ладно, – согласилась я.

Аська раскрыла наш общий кошелек и подала мне несколько купюр. Затем, протянув Зойке двухсотрублевую, жалостливо попросила:

– Зоя, у вас, наверное, уже немного свежей картошки есть? Не продашь?

– Нее, вы чего. Мать ругаться будет…

– Ну, З-о-о-й!

Положив деньги в карман шорт, я вышла на улицу, предоставив Аське самой разруливать ситуацию с Зойкой. Вокруг не было ни души, только за соседним забором какая-то девочка лет семи объедала малину. Заметив меня, она как звереныш юркнула в заросли и теперь смотрела на меня сквозь листья. Стукнула калитка – почти бегом в палисадник заскочила бабка и накрыла ребенка передником. Я хотела с ней поздороваться, но она отвернулась, показывая мне свой затылок и узел белого платка.

Я пожала плечами – ненормальная какая-то семейка.

Наш дом стоял в конце Малой улицы (смешное название), но не как все в ряд, а упираясь в дорогу. Так что, Зойка соврала, что проходила мимо. Она нарочно пошла поглядеть, кто приехал в опустевший дом.

Я вышла на Главную улицу, тут было пустынно. За высоченными заборами скрывались от чужих глаз люди и огороды. Не было слышно даже лая собак, лишь птичий щебет нарушал тишину. И то он звучал как-то приглушенно. Иногда какая-та птичка осмелев начинала выводить громкую трель и тут же, словно чего-то испугавшись, затихала.

Около одного из домов сидел старик и курил. Не смотря на жару, поверх его рубахи с длинным рукавом был наброшен жакет из белого кудрявого бараньего меха, но уже порядочно облезшего, на ногах высокие резиновые сапоги. Рядом со стариком лежали две огромные лохматые собаки. Завидев меня, они угрожающе зарычали и поднялись с места. Старик зло посмотрел на меня, сдвинул косматые брови, словно хотел прожечь меня своими черными колючими глазами, и потянулся за длинной сучковатой палкой. Я ускорила шаг, не знаю, может это было и глупо, но мне вдруг показалось, что он сейчас вскочит с места и огреет меня своей палкой или прикажет собакам набросится на меня.

Я шла не оглядываясь, но пройдя несколько домов, всё же обернулась. Старик стоял около своего дома, облокотившись о забор палисадника и провожал меня взглядом. Подле него стояли собаки. И как я обратно пойду?

Аська, наверное, пошутила, что магазин недалеко. Может, это на машине недалеко, а на своих двоих очень даже и далеко. Я прочапала больше километра, и никакого магазина не увидела. И прохожих нет, спросить некого.

В довершении всего из-за горы потянулась темная, почти что черная туча. Загремел гром. По моей спине пробежали мурашки. Что делать? Возвращаться?

Вдруг позади раздался велосипедный звонок. Я обернулась – ко мне стремительно приближался парень на крутом спортивном велосипеде. Ветер пузырем надувал его белую майку. Растрепанные кудрявые волосы развевались.

– Что, бензин закончился, идем пехом? – крикнул он.

– В каком смысле? – насупилась я.

– Ну ты же всё на машине, всё на машине… – Парень остановился.

– Аааа, ты про Аську, – догадалась я. – Это её машина.

– Ммм… теперь вижу разницу. Ты стройнее, и волосы у неё покороче, а у тебя длинные и очень густые. Она твоя сестра-близнец?

– Нет, вообще-то она моя тетя. Причем двоюродная, – усмехнулась я.

Я не остановилась, и парню пришлось ехать со мной вровень на малой скорости.

– Ни фига себе, – присвистнул он. – Хорошо сохранилась.

– Да она старше меня всего на три года, – улыбнулась я и подумала, ну вот – тот прохожий, о котором можно спросить про магазин. – Слушай, а где тут магазин? Аська сказала, что недалеко.

– Так ты его давно прошла.

– Как? – Я даже остановилась. – Как я могла его не заметить?

– Да такая бревенчатая избушка. С виду как обычный дом.

Я повернула обратно.

– Но он всё равно закрыт. Магазин работает только по четным дням. А сегодня у нас какое число? Правильно! Нечетное! Очень легко запомнить. Нечетное – не-работает!

Я застыла как истукан.

– Но есть ещё один магазин, в Верхних Зыбунах. Но ты не успеешь дойти до него, гроза вот-вот разразится. У нас это дело быстро начинается. А ты, похоже, боишься гроз, вон как дрожишь.

И подтверждая его слова на землю упало несколько тяжелых капель. Я обхватила себя руками.

– Ладно, пошли, там укроемся, – парень кивнул на соседний домик.

– Ты живешь здесь? – с трудом разлепляя губы, проговорила я.

– Неа, – усмехнулся парень, отворяя калитку.

– А как же тогда?

– Не боись, хозяева сюда редко заезжают.

Он втолкнул велосипед во двор и оставил под навесом.

– Тогда как мы войдем?

Парень наклонился и пошарил рукой под крыльцом.

– Вот ключи, – он потряс передо мной связкой.

– Откуда ты знал, что они здесь хранят ключи? – я стояла уже на крыльце и от нетерпения переступала с ноги на ногу. Громовые раскаты сводили меня с ума.

– В Нижних Зыбунах мало народу. Поживешь так с ними бок о бок и узнаешь о них всё, – объяснил он, отпирая замок, и распахивая передо мной дверь, – ну, заходи. Как тебя хоть зовут? Меня вот – Илья.

– Анатолия, – ответила я и шагнула за порог.

В этот момент за нашими спинами сверкнула молния, отразившись в большом зеркале прихожей. Старуха. Она явилась всего на мгновение, но я успела отчетливо её разглядеть. Она стояла на раме, слегка наклонившись вперед и протянув длинные костлявые руки, словно хотела выпрыгнуть из зеркала или схватить меня за волосы.

Гром бабахнул так, будто пальнули из пушки. Я прижала к ушам ладони, но поздно, перед глазами уже заплясали яркие точки, и я стала проваливаться в темноту…

– Анатолия! Анатолия!

Я чуть приоткрыла глаза и увидела взволнованное лицо парня:

– Эй, ты чего?

– Кажется, я упала в обморок, – пробормотала я.

В ушах до сих пор звенело, словно я находилась в кузнице, и кто-то отчаянно бил молотом по наковальне.

– Хочешь воды?

– Да.

– Сейчас принесу. – Парень выскочил из комнаты.

Я приподнялась и села. Оказалось, что я лежу на диване. Значит, Илья перенес меня в комнату. Как глупо получилось бухнуться в обморок. Я приложила пальцы к вискам и закрыла глаза. В темноте снова поплыли яркие точки и звон усилился.

«Девять!» – кто-то каркнул мне прямо в ухо.

– Эй! Не улетай, я принес тебе воды!

Я открыла глаза. Илья сунул мне в руки железную кружку. Отпив немного холодной воды, я почувствовала себя гораздо лучше.

– Не думал, что ты так боишься гроз, – усмехнулся Илья.

– Я не боюсь, просто… ну, просто, не люблю, – смутилась я. – А что гроза закончилась? Я так долго пробыла в отключке?

– Пару минут. Туча стороной прошла. В нашей местности грозы часты, но быстротечны. Налетит стремительно словно ураган, и через пару минут ветер уже унесет её куда подальше.

– Это хорошо.

Я огляделась. Сразу чувствовалось, что тут постоянно никто не жил, но и совсем заброшенным дом не был. Наверное, это была чья-то дача.

– Ну ты меня и напугала, – Илья присел рядом, – никогда таких обмороков не видел. Махала руками, пыталась вырваться и куда-то бежать будто лунатик.

– Серьезно? – не поверила я.

– Угу.

Мне стало не по себе. Я обняла себя руками.

– Слушай, если грозы уже больше нет, то пойдем отсюда. Мне неуютно в чужом доме находиться. А вдруг хозяева вернуться?

– Да не дрейф, это дача моей тети. Я приглядываю за домом и иногда поливаю в огороде.

– Ну ты и жук, – я ткнула парня в бок. – И много у тебя тут родственников?

– Ни мало. Я коренной зыбунец. А ты?

– А я только со вчерашнего дня, – уклончиво ответила я.

– Это как?

– Прабабушка моя тут жила. Теперь вот мы с Аськой сюда на лето приехали.

Я поставила кружку на стол и мой взгляд нечаянно упал за окно. По дороге, опираясь на толстую палку, шел тот злой старик со своими огромными собаками.

– Кто это? – спросила я, кивнув на него.

– Прохор Абрамович, – ответил Илья. – Странный тип, терпеть его не могу. Здешний он – из Нижних Зыбунов.

– Мне он тоже не понравился, – согласилась я. – Злой какой-то. А почему ты всё время говоришь – Нижние Зыбуны, Верхние Зыбуны? Это какие-то деревни рядом?

– Нет, деревня одна, – ответил Илья. – Ну, когда-то давным-давно, ещё при царе Горохе, это были две разные деревни. Но ещё в советские времена их объединили в одну – Зеленые Зыбуны. Но до сих пор по-старому их называют: Верхние и Нижние Зыбуны. Ты не знала, что ли?

– Я не знаю ничего про эти места. Я вчера вечером только приехала, – улыбнулась я.

– Ну, тогда приглашаю тебя на экскурсию. Ты как – голова не кружится? Не боишься высоты?

– Голова не кружится. Высоты не боюсь. К экскурсии готова, – отчеканила я, поднимаясь с дивана. – Мы что – полезем на крышу?

– Не-е-ет, – рассмеялся он. – Гораздо выше.

Глава 3. Ведьма, оборотни и русалка

Илья закрыл дом и повел меня куда-то огородами, по дороге угощая малиной, которая росла тут повсюду. Впереди, за высокими кленовыми зарослями, виднелась каланча.

– Это старая вышка, – объяснил Илья. – Когда-то тут была пожарная часть и с неё вели наблюдение. Осторожно, некоторые ступени проржавели. Не сорвись. Ты и вправду высоты не боишься?

– Неа, высоты-то как раз и нет, – ответила я, взбираясь по лестнице.

Наверху вид открывался на всю деревню, узкую и вытянутую. Почти все жестяные крыши домов были выкрашены в зеленый цвет разных оттенков, а также наличники и ставни.

– Какая-то деревня у вас вся зеленая. Вы что – все влюблены в один цвет?

Илья засмеялся:

– Тут дело не в любви к определенному цвету. А просто лет десять назад в Верхних Зыбунах стоял цех лакокрасочный, ну и там людям зарплату частично краской выдавали, в основном зеленой. Вот люди и выживали как могли, а куда деваться?

Я улыбнулась. Вот, оказывается, как просто объяснялось происхождение зеленого цвета. А я думала, что они красят крыши в зеленый, чтобы соответствовать названию деревни.

Справа от Зеленых Зыбунов протекала река, а слева тянулся пруд и болото. Впереди лес, за лесом блестело широкое озеро, а позади вдалеке на холме виднелись трехэтажки Окая. В высоких дебрях черемухи и ивы, отделяя чащобу от деревни, тянулся частокол. Ещё один как будто окаймлял лес и болото.

– Зачем этот забор там поставили? – спросила я Илью.

– Чтобы отделить деревню от лесной нечисты, – ответил он, хмуро посмотрев на лес.

– Чего?

– А ты разве не знаешь, что в лесу живут там всякие лешие, оборотни, водяные.

– Ты меня ещё заставь в домового поверить, – хмыкнула я.

– Я серьезно, – вдруг помрачнел парень, – ты вот не местная и не знаешь про ведьму и оборотней.

– Про какую ведьму? Про каких оборотней?

– Да выходит тут иногда из леса нечисть. Шастает по округе ведьма – хорошеньких девушек похищает. А оборотни в полнолуние по деревне рыскают, и кто не успел дома схорониться, пожирают. Спроси любого деревенского, он тебе с десяток историй про это расскажет. От них всех забор то вот и поставили.

– Да врешь ты всё, – рассмеялась я.

– Не веришь? Ну, и не верь, только сегодня как раз полнолуние. Пожалуйста, ночью никуда не ходи, – нахмурился Илья.

– Я по ночам итак никуда не хожу, – протянула я. В историю про оборотней я не поверила, но почему-то от его слов у меня мурашки поползли по спине. – Почему тогда… не спасает ваш забор получается, раз они выходит из леса.

– Прореха где-то. Нужно обходить всё, искать, так трусы мужики все, – сплюнул Илья.

Я стала вглядываться в густую лесную полосу, неужели и правда – там, где-то далеко прячется ведьма и оборотни?

– Да чего ты, – парень легонько толкнул меня в спину. – Шучу я. Это частокол остался от рудника. Раньше за деревней рудник был, да иссяк, а потом его и вовсе затопило.

– Ну ты и «гонщик»! Я ж чуть не поверила в твоих оборотней.

– На это и рассчитано было, – рассмеялся Илья.

Я нашла наш с Асей дом и зеленый пруд за ним. Постойте-ка! Вчера островок с березкой был посередине пруда, а сейчас с левой стороны. Или так с вышки кажется? Я поделилась с Ильей.

– А ты разве не знаешь, что такое зыбуны? – захохотал он.

– Нет, – я пожала плечами. – Я думала, просто название такое.

– Зыбуны – это плавающие островки. Их тут много. Так что будь осторожна. Ты подумаешь, что стоишь на твердом месте, а окажешься на островке. Ладно, если он просто начнет плыть, но многие проваливаются сразу же в болото. А там пиши – пропало.

– И что – не выбраться?

– Неа. Болото. Засосет враз. Лучше в лес ходите с кем-нибудь из местных.

– Ясно.

– И вот смотри – видишь яркая зелень по краю деревни?

– Ну.

– Это всё болото. Вот оно доходит до главной улицы, почти пересекает дорогу и дальше окаймляет.

– Вижу.

– Где ручей пересекает дорогу и есть граница между Зыбунами. Тут Нижние Зыбуны, они в низине. А там повыше, посуше – Верхние Зыбуны. Верхние и вовсе не ходят в Нижние. Да и что им делать у нас? У них и магазин свой, и пляж у озера более удобный, чем наш, а у нас что – ни лугов для скотины, ни леса толком – одно сплошное болото. Оно и то со временем забирает себе дома и огороды. Никто не может с этим ничего поделать. Если уж болото нацелилось на твой огород, то бросай хозяйство и переезжай. Не то уйдет под землю всё твое имущество. Видела, как в том месте из земли только крыши торчат?

– Видела. Ужас, конечно. И нет никакой возможности отвоевать? Там земли, камней привезти?

– Пытался один мужик. Кстати, брат этого Прохора. Болото пол огорода уже затопило у него. Он и камней привозил, и земли, и сосенки садил. Деревья тут же гибли. А камни под землю проваливались. Все посадки после дождя превращались в одно сплошное грязное месиво. А однажды, после очень уж сильного ливня, пошел он ночью по нужде. Ну и вместе с туалетом под землю и ушел.

– Как так? – ахнула я. – И не смог выбраться?

– Как тут выберешься? И найти его даже не смогли. Кто полезет в болото? Семья тут же, что смогли собрали и уехали. И вовремя. На следующую ночь и дом под самую крышу утоп.

– Страшно так-то, – вздохнула я. – Наш дом крайний к лесу.

– Главное, чтобы не крайний к болоту. Этот случай давно был. Лет тридцать назад. Мне мой дедушка рассказывал. С тех пор никто не сражается с болотом. Сразу же переезжают.

– Да уж, нарассказывал ты мне страшилок, я теперь не усну, – улыбнулась я.

– Просто предупредил, – не то серьезно, не то опять с шуткой ответил он. – Ну что – давай спускаться. А то время летит, а мне надо в город ещё до сумерек уехать.

Мы вернулись обратно к дому. Илья выкатил свой велосипед, и повел меня в сторону Верхних Зыбунов. До самой лесополосы нам так и не встретился ни один человек. Как только мы повернули от последнего, немного покосившего дома, и нырнули под кроны деревьев, так дорогу сразу же развезло, и влажная глина стала липнуть к подошвам. В этом месте было как-то жутковато. С обеих сторон блестела зеленоватая вода. Поваленные деревья торчали корнями к верху. Крыши затопленных домов зловеще темнели в глубине леса. Забор из бревен подходил к самой дороге, но вчера в тумане я его видимо не заметила.

– А кто-нибудь пытался забраться в эти дома, – спросила я, окидывая дома подозрительным взглядом. – Ну, там вещи, может быть, достать?

– Ага, было такое, – кивнул Илья. – Мне дед историю рассказывал про нашего соседа дядю Гришу, который утонул лет пять назад. Так вот, когда в деревне дома только начали под воду уходить, он ещё подростком был, едва шестнадцать исполнилось. Вот он нырял и доставал что-нибудь хозяевам. Но однажды с ним там произошло кое-что. Деда говорит, что он раньше нормальный был парень, а после того случая «кукухой» поехал.

– Расскажи, – попросила я, хотя слушать эту историю здесь, на болоте, было страшновато.

– Дядя Гриша в молодости очень видный был – красивый, жилистый, ловкий, да и в зрелом возрасте, как я его помню, тоже был мужик хоть куда, – стал рассказывать Илья:

«Когда дома стали под воду уходить хозяева едва умудрялись на улицу выскочить, ничего с собой не успевали захватить, всех пожитков лишались. Всей деревней, конечно, помогали несчастным. Новые дома ставили, где посуше, да повыше. Подальше от затопления. Некоторые пытались что-то выудить из затопленных домов. Как ни стращал тогдашний староста, а люди всё равно хотели какие-нибудь вещи достать.

Ловчее всех Гришка оказался, мог долго под водой не дышать. То семейный фотоальбом вытащит, то гармонь достанет, то пластинки выудит. Староста ругался, побивал даже Гришку. Караулил до самого заката, чтобы никто к домам не подплывал. А люди всё одно, к Гришке бежали, рублем умасливали, то одно найти, то другое.

Однажды затопило большую избу-пятистенку. Богатый дом был. Только и осталось, что крыша торчит из темной воды. Ну Гришку и уговорили, достать что-нибудь.

Посмотрел Гришка на затопленный дом и согласился. Тогда лето было, жара. Отправился он в одной майке и шортах. Босиком. Так сподручнее. Взял лодку, чтобы до дома доплыть, и опять же какое найдет имущество, чтобы было куда сложить, не на себе же тащить.

На закате отправился к затопленному дому. Осторожненько подгреб к чердачному окошку, всмотрелся. Темная вода залила полчердака. Нахмурился. Так сложнее, надо лючок найти, через который раньше из горницы на чердак лазили. Открыл окно и привязал лодку к раме. На всякий случай. Осторожно влез в окно и сел на подоконник. Но спрыгивать отчего-то сразу не решался. Опустил сначала одну ногу, попробовал воду. Холодная и жирная какая-то, как от тины. Прощупал пальцами ноги дно. На досках что-то мягкое вроде как ил. Но откуда тут ил? Вчера же только затопило. Опустил вторую ногу. Воды по колено. Пошарил руками – нашел ручку. Изо всех сил дернул, дверь открылась с громким чмоканьем. Забурлило, воздух стал выходить и рыбой завоняло.

Гришка посветил фонариком. Брал на дело всегда с собой фонарик трофейный. Ещё дедовский. Тот его из Германии привез. Водонепроницаемый.

Свети не свети, а тьма тьмущая, ничего не видно. Водоросли да поднятый со дна ил. Что там могло уцелеть? Всё в непригодность пришло. Если только цацки бабские. Марья Андреевна, хозяйка, наказывала, что они у зеркала-трельяжа остались в шкатулочке.

Гришка взял веревку, обвязал себя за пояс и привязал к стропилам. Он так всегда делал, чтобы найти выход наверх. По потемкам сложно люк отыскать. Набрал побольше воздуха и прыгнул. В ушах зазвенело. Гришка поводил фонариком в поисках зеркала. Ужас, сколько тут было водорослей. Как лес водяной. Поискал, поискал и наверх. Вылез, уселся на пол, тяжело дыша. Смотрит вся белая майка стала в зеленых разводах.

Вдруг смешок какой-то, как девичий. Гришка заозирался. Откуда здесь девке быть? Любая побоится сюда прийти. Выглянул в окно – нет никого. Солнце уж к лесу клониться. Поторапливаться нужно.

Снова вдохнул полные легкие и сиганул. Дом-то большой. Трудно зеркало отыскать. Особенно когда лес водорослей. Поводил фонариком. Опа! Что-то блеснуло впереди. Никак зеркало свет от фонарика отразило. Гришка туда. Почти доплыл, да вот веревки не хватило. Хотя вроде бы достаточно длинную взял. Ещё бы чуть-чуть. Гришка уж отчетливо видел и зеркало, и шкатулку злополучную. Но отвязываться побоялся. Своя шкура дороже.

По веревке обратно и выбрался. Сел на подоконник и не знает, что делать. Домой что ли возвращаться, другую веревку взять, длиннее прежней. Завтра вернуться и снова счастья попытать. Уже веревку от стропил отвязал, в кольцо скрутил и в лодку бросил. Ногу уж перебросил, как вдруг опять смешок.

Гришка резко обернулся и краем глаза заметил, как будто что-то на миг показалась из воды, в том месте, где был люк. Склизкое и чешуйчатое. И снова запахло речной рыбешкой. Темная вода пошла волнами. Никак большая рыбина выскочила на чердак и теперь не могла найти дорогу обратно.

Парень спрыгнул вниз и стал водить руками под водой. Тщетно. Как вдруг что-то холодное и гладкое коснулось его голых лодыжек. Гришка отскочил и попал ровно в отверстие. Неожиданно и резко ушел под воду, не набрав достаточно воздуха, да ещё больно стукнулся локтями об края люка. Фонарик выбило из руки, и он быстро пошел ко дну. Гришке было жалко терять дедов подарок, и он нырнул за ним. Фонарик лег на пол, от соприкосновения с дном, поднялся мелкий ил. Гришка дотянулся до фонарика, как вдруг что-то жесткое, как будто водоросли, окрутили его голые ноги.

Гришка обернулся, посветил фонариком и ему померещилось, что за зелеными водорослями блеснул чей-то глаз. Всего на мгновение. Парень перепугался. Заработав ногами, он выплыл к люку и выбрался на поверхность. Его трясло. Отплевываясь, он сел на подоконник и осмотрелся. На ногах были тонкие порезы и сочилась кровь.

Кто-то опять рассмеялся. Гришка поднял глаза. Косые лучи заходящего солнца подсветили воду, и солнечные зайчики запрыгали по стропилам. В дальнем темном углу блеснули два ярких блестящих глаза. Кто-то смотрел на парня, чуть высунув голову из воды. Видно было только темно-зеленные волосы и изумрудные глаза. Обычные, человеческие, только крупнее и ярче.

– Кто ты? – испуганно крикнул Гришка, готовый в любую прыгнуть в лодку.

Из воды поднялась обычная девичья рука, в открытой ладони лежала шкатулка.

Гришка настороженно посмотрел на подношение.

– Ты мне её отдаешь? – спросил он.

– Ну, конечно, ты же этого хотел, – раздался сладкий голос.

Гришка подумал, как она так говорит, если её рот находиться под водой.

– Без всякого подвоха? – уточнил он.

Девчонка рассмеялась. Гришка расхрабрился.

– Покажись мне вся, тогда возьму, – сказал он.

Ему стало интересно, кто такая эта девчонка, что смогла опередить его.

– А не испугаешься?

– Чего мне бояться? – не понял парень.

– Ну смотри!

Голова приподнялась над водой. Красивое молодое лицо. Длинные волосы, в которые были вплетены водоросли. Девчонка показалась по пояс. Она была абсолютно нагая и не стеснялась этого. Гришка удивленно захлопал глазами. Он почувствовал, как у него покраснели уши.

– Иди ко мне, – пропела она сладким голосом.

Парень сделал вперед два-три шага и остановился. Она приподнялась ещё и на её коже заблестели перламутровые чешуйки. Гришка схватил шкатулку из всё ещё протянутой руки и сиганул из окна в лодку. Не помня себя от страха, он схватился за весла и стал грести. Позади он услышал громкий хохот, затем всплеск и всё стихло».

– Это была русалка? – перебила я.

– Ага, – кивнул Илья.

– И как, он нормально добрался? – поинтересовалась я.

– Нормально, – ответил Илья. – Шкатулку Марье Андреевне отдал. Хорошее вознаграждение получил. Но после этого всё – завязал напрочь. Сколько его потом не уговаривали, сколько не сулили всякого, он ни в какую. Напугался тогда здорово.

– И немудрено, – согласилась я.

Мы как раз проходили очень близко от одного затопленного дома и мне было страшновато заглянуть в черное узкое чердачное окошко. А вдруг там сейчас русалка?

– Но это не всё про Гришку, – продолжил Илья:

«Однажды, примерно спустя два года, рыбачил он на нашем озере с друзьями. Приятели пошли сети проверить, а он один остался, за удочками приглядывать. Не у воды был, повыше поднялся. Вдруг слышит, тростник шуршит, как будто ползет кто. Гришка значения не придал, мало ли ондатра или кошка, недалеко от деревни ушли. Потом камыши раздвинулись и видит Гришка хвост показался – огромный рыбий хвост с плавниками и чешуёй. Гришка глаза поднял и тотчас её узнал. Волосы зеленые, глаза как изумруды, зеленоватая кожа вся в мелких пупырышках. По осени дело было, замерзла, видать.

– Зачем ты воду мутишь? – пропела она ласковым голосом.

Гришка от страха всё побросал и домой. Больше ни на какую рыбалку не ходил. Везде ему русалки стали мерещиться. В баню один не ходил. И на колодец боялся. Говорил, что русалка в гости зовет его. Дед говорит, вся деревня над ним потешалась.

Спустя несколько лет Гришка с семьей в лес за грибами пошли. Обратно лесной дорогой возвращались. От дождя развезло дорогу, и большая лужа в колее образовалась. Навстречу телега проехала, колесом лужу расплескала. Семья прошла, осторожно обошли лужу. Позади всех Гришка с ведром груздей.

Поскользнулся на глине и прямо в лужу. Земля разверзалась, и он тотчас с головой ушел. Только ведро осталось. Семья услышала всплеск. Обернулись. Видят Гришки нет, только ведро. Покликали, покликали. Обратно в лес вернулись. Всё везде обшарили, как под землю канул. Взяли ведро и домой вертались за подмогой. До самой ночи искали, так и не нашли.

А Гришка словно в колодец провалился. Оказался в каком-то подземном озере. Долго барахтался, пока сознание не потерял. А когда очнулся, видит, что лежит на берегу морском. Волны хлещут. Солью пахнет. Подумал, что во сне находиться или помер.

Гришка никогда на море-то не был. Тут ветровку снял, сапоги сбросил и нагишом в соленную воду. Ведь нет никого. Да и кого во сне стесняться. Хоть и холодно, а всё равно рад, что на море оказался. Давно не плавал, боялся, что русалку под водой встретит. Так она, негодница, умудрилось из лужи его утащить.

Вдруг где-то наверху раздался знакомый смешок. Гришка голову поднял – она. Сидит на скале, хвостом машет, глазами изумрудными сверкает, хохочет, показывая мелкие острые зубки. Тут на Гришку нашло невероятное – влюбился он без памяти. Она и рада – спрыгнула со скалы и в морской пене растаяла.

Как Гришка домой вернулся, сам не помнит. Только на следующий день после исчезновения, вдруг из колодца вынырнул. Хорошо, что ведро опущено было. По цепи и взобрался. Весь мокрый в избу вошел. Дома никого не было. Наскоро обсушился и переоделся. Когда все пришли, то рассказал, что до делянки бегал. Уши ему надрали. Только сестра заметила, что в сарае на оглобле его вещички сушатся. Пристала с расспросами. Он ей всё и выложил.

С тех не было покоя Гришке. Ни на одну девку не смотрел. Сколько его не уговаривали жениться. Всё по своей русалке воздыхал. Сорок лет уж мужику, а всё на реку бегал, ждал, что покажется.

Сестра всё же уловками пыталась брата познакомить, а он ни в какую. Но однажды сказал, что время и ему пришло, скоро жениться. Сестра обрадовалась и давай у него допытываться, кто ж такая, что братца покорила. А Гришка молчит и посмеивается. «Узнаешь!» – только и был ответ. В тот день они крышу крыли. Жара стояла знатная. Гришка с другими мужиками пошел искупнуться, освежиться. Перед этим попрощался со всеми, обнял крепко, это как-то странно сестре показалось.

Первый с обрыва прыгнул и не выплыл. Сердце в один миг остановилось. Так и ушел видимо к своей невесте-русалке. Говорят, во время похорон на кладбище какую-то девушку нездешнюю видели в темно-зеленом платье».

– Ну и жуть, – выдохнула я. – И впрямь это всё на самом деле было?

– Так рассказывают, – пожал плечами Илья.

Но я не поверила, не могло такое произойти на самом деле, скорее всего это деревенские байки или Илья всё это прямо сейчас выдумал.

От Нижних до Верхних Зыбунов было, наверное, километра два, и за разговорами мы не заметили, как дошли до цивилизации и сразу окунулись в море звуков. Всюду слышался собачий лай и детский смех. Несмотря на рабочий день и полуденный час, деревня жила: ездили машины и трактора, ходили люди. При чем молодежь одета была по-модному, не то что Зойка, и я в своей старой футболке и шортах вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Словно из глухой деревни приперлась на городской праздник.