Екатерина Дубровина
Бывшая любовь

Глава 11

Сейчас

Переступив порог старого дома, я зажмурилась. Полгода я пыталась стереть в себе причиняющие боль воспоминания. И столько же скрывалась и запутывалась в терзающей меня реальности. Каков итог? Я снова здесь. И дело-то дрянь. Почему Денис после нашего ухода не снес к чертям все стены? Не перекрасил в черный цвет? Не залил бетоном ламинат? Не перенес кухню в спальню, а спальню на балкон? Почему все осталось в том же состоянии, что я его запомнила?

Заиграла знакомая мелодия, и Денис, извинившись, убежал на кухню.

Я же с грустью смотрела на щемящие сердце улыбки, проходя мимо комода, где были выставлены в ряд наши лучшие снимки. Этот со свадьбы, на этом выписка из роддома, а здесь Миша пошел в первый класс. Я взяла свадебную и провела пальцем по своему образу. Такая молодая, такая беззаботная. Обнять бы ее сейчас.

– Помнишь, как тебя украли, а я бегал по всему ресторану и предлагал деньги каждому, кто бы мог знать, куда тебя спрятали? – Денис неслышно оказался позади, и вдруг мне так захотелось, чтобы он прижал к себе и положил голову на плечо. Как раньше, когда все было иначе.

– Так зачем ты нас пригласил? – я поставила фото обратно и развернулась.

– Да, прости, – он кашлянул, – может, сначала перекусим? Я пиццу заказал. – И махнул рукой в сторону кухни, где на столе высились три больших коричневых коробки.

– Я позову Мишу, – сказала я и сделала шаг в сторону, но Денис поймал меня за руку.

– Можно я?

Я смущенно кивнула. Он имеет право поговорить с сыном, а сын имеет право знать, что его отец не такой козел, как он думает сейчас. Отпустив мою руку, Денис направился в бывшую Мишину комнату, а я в ванную. Двигаясь медленно, чтобы иметь возможность прикоснуться к памяти, я цеплялась за любую некогда дорогую мне вещицу. Широкий угловой диван ярко-оранжевого цвета неестественно загромождал гостиную, однако Денис не только позволил купить мне его, но и периодически передвигал с места на место, когда мне надоедало его расположение. Рядом с ним невысокая полка и стоящий на ней огромный телевизор, за которым мы проводили воскресные вечера, споря каждый раз при выборе фильма. Мише больше нравились блокбастеры, а мои мелодрамы редко выигрывали под натиском мужских доводов. И все же раз в месяц Денис увозил Мишу на целый день в парк или цирк, и я могла позволить себе проваляться на этом самом диване с пиццей, пялясь в экран.

Опомнившись, я смахнула с обивки несуществующие пылинки, и дошла-таки до ванной. Внутри было светло и чисто. Денис наконец поменял разбитый плафон, а зеркало сверкало безупречной стерильностью. Поразительно. Я точно знаю, что опрятностью Денис никогда не отличался, и пару раз в неделю на час зависала у зеркала, занимавшее всю стену над раковиной. Хотя чему я удивляюсь, наверняка находятся те, кто с удовольствием драит ему полы. И не только.

Открыв кран, я всмотрелась в отражение. Уставшая, потускневшая я, которой даже макияж не помог скрыть следы внутренних переживаний, наконец могла признаться самой себе, что проиграла. Ту жизнь, которой не дорожила, мужа, которого не заслужила, и сына. Но за него я еще поборюсь.

Когда я вошла в кухню, Миша и Денис уже сидели за столом. Разлитый по бокалам апельсиновый сок (а он не забыл) и разложенная по тарелкам пицца почему-то вызывали внутри детский восторг, который я, несомненно, выразить не смела. Вся эта картина субботнего домашнего обеда из прошлой жизни умиляла меня, а вовсе не тяготила, как должна была.

– Вернемся к разговору, – произнесла я, откусывая от пиццы барбекю (еще один жирный плюс в карму мужа).

Денис махнул рукой, мол, позже, после еды, и завел с Мишей беседу о недавней игре Арсенала. Сын сперва нехотя, а позже втягиваясь, раскрепощался и восторженно отзывался на реплики отца. Я видела, как ему не хватало этого общения, и понимала, что долго крепость устоять не сможет. Ему нужно было это внимание.

И мне тоже. Но я даже не пыталась вникнуть в смысл всего, что ими было сказано.

Закончив трапезу, мы убрали со стола, а остатки пиццы я засунула в коробку и полезла в холодильник, чтобы спрятать ее. Почти пустой, если не считать пары открытых банок консервов и кетчуп в дверце. Ну и что. Денис всегда предпочитал еду из ресторана. А на голодающего он, увы, непохож.

Не обратив внимание на мое замешательство, мужчины скрылись в гостиной, а чуть позже я услышала восхищенные возгласы сына. Да, отец умел удивлять. Может, новый плейстейш купил.

Как же я оказалась права. Закинув ноги на придиванный столик, эти двое зажимали в руках джойстики и, не сдерживая эмоций, горланили как на настоящем матче. Что ж, здесь мне делать нечего. Пускай развлекаются.

Я подошла к окнам и с удивлением отметила, что ни один мой цветок не завял, а фикус даже был пересажен в новый горшок. Неторопливо огибая свои прежние владения, я ощущала, как скучаю по этому месту. Как же мне не хватает ощущения, что я хозяйка, и это все мое. Не замечая, куда несут меня ноги, я вошла в спальню. И замерла в дверях.

Однако.

Здесь произошли некоторые изменения.

Я уставилась на картину, что теперь висела над двуспальной кроватью. На портрете с первого юбилея свадьбы я в длинном обтягивающем платье, а Денис и стоящий между нами Миша – в строгих смокингах. Мы обнимаем друг друга и выглядим счастливыми. Нет, не так. Не выглядим. Мы счастливы искренне.

Подступивший к горлу ком никак не хотел проглатываться, и я часто-часто заморгала, чтобы непрошеные слезы оставались там, где им самое место. Отвернувшись от портрета, я уперлась взглядом в шкаф. Но тут-то Денис точно должен был налажать. Не могло все быть так идеально! Я резко дернула за дверцу и, отступая, ударилась о борт кровати.

Невозможно! Зачем все это?

Не сдерживая больше слез, я разрыдалась, прижимая руки к груди. Все мои вещи… Все они лежали на своих местах. Будто я и не уезжала никуда, а просто вышла за хлебом. Тщательно разобранные по цветам футболки, свернутые кофты. Денис сохранил все, даже трусики мои были аккуратно сложены в небольшом контейнере.

Размазывая слезы по лицу, я, стараясь незаметно проскочить мимо мужчин, бросилась в ванную. Я так не могу. Я устала. Я слабая. Я больше не хочу скрываться. Это моя жизнь. И я хочу жить, а не существовать. Я хочу любить и быть любимой, и не склеивать разбитое на сотню мелких осколков сердце.

Смыв то, что осталось от макияжа, я опустила крышку унитаза и села. Как жаль, что я не курю. В такие моменты в кино дамы обычно выпускают в потолок кольца дыма. А вместе с ними и свою боль.

Робкий стук в дверь вряд ли мог принадлежать сыну, поэтому я не стала таиться.

– Ты как? – Денис просунул голову в щель. – У-у-у, что ты сделала с той красоткой, которая пришла ко мне? – Он бесцеремонно проник внутрь и прикрыл за собой дверь. – Все плохо, да? – Его участливый голос тревожил душу еще больше.

– Зачем ты нас пригласил? – надрываясь, спросила я.

Денис присел на корточки у моих ног и взял меня за руки. Несколько раз он открывал рот, чтобы что-то произнести, но будто не решался. И когда все же собрался с мыслями, в дверь постучал встревоженный Миша.

– Мам, я вызываю такси?

– Оставайтесь, – выпалил Денис прежде, чем я ответила сыну. А глядя на мои округлившиеся глаза, добавил: – не думай ничего плохого, я просто хочу побыть с вами.

И я сдалась. Знаю, что не должна была. Знаю, что предаю не только себя, и Миша потом не простит. Но мне так хотелось вновь почувствовать себя целой, не половинкой, не четвертинкой. А целой. С невероятного размера вселенной внутри.

– Я буду спать на диване, – торопливо выдал Денис, все пытаясь меня уговорить и не догадываясь, что я заочно была согласна. Лишь переступив порог этого дома.

Я растерянно киваю и закрываю глаза, чтобы не видеть радость на его лице, или, может, чтобы не показать свою. Издав победный рык, Денис выскакивает из ванной, оставляя меня наедине с непонятным мне ощущением. Не то боль и надрыв, не то счастье и надежда. И вот я снова рыдаю. Прошлое нужно уметь отпускать, нужно делать выводы, искать выходы, либо пробивать новые дороги. Я же опять ныряю в бездну, оставив свой кислородный баллон на берегу. Пожалею же, точно пожалею.

Глава 12

Тогда

– Я видел тебя в кафе. – Денис присел на край стола Евгении Александровны и взял в руки один из отчетов, что я сшивала в папку.

– А я тебя не видела, – выхватив стопку бумаг, я засунула ее в дырокол и с такой яростью нажала на рычаг, что тот, казалось, даже взвизгнул.

– Ой-ой, полегче. Все нормально?

– Ага, – соврала я, – видишь же, работаю.

– Вижу, – Денис наклонился ниже и у моего уха прошептал, – пообедаем вместе?

Я отстранилась и непонимающе уставилась на него. Нездоровая заинтересованность к моей персоне пугала и выбивала из колеи. Хотя чего я ожидала увидеть? Двуличность вроде не выражается мимикой. Да и ни одного намека на шутку не нашла.

– У меня обед с собой, – отрезала я и схватила не глядя новый отчет.

– Понял, удачи.

Соскользнув со стола, Денис пересек проход и скрылся в кабинете директора. Вот же нахал! Я отбросила отчет в сторону и поднялась. Мне нужно пройтись, чтобы собраться. Ведь ничего не произошло, меня это не задело.

Да черт возьми, кому я вру? Этот придурок вчера целовал девушку, а сегодня пригласил меня пообедать. А еще говорят, что девочки нелогичные. Я пролетела мимо кабинета директора и оказалась на кухне. Руки работали автономно, механически выполняя действия, значения которых я не осознавала. Закипевший чайник словно сам налил в стакан кипятка, а пакетик сам себя помакал. Очнулась я, уже сидя за столом и грея, непонятно почему вдруг ставшими холодными, руки.

– Привет, что не позвала? – Настя впорхнула в помещение, и тучи мгновенно рассеялись. Не от солнца или лампы, а от ее ауры. Теплая, светящаяся добротой и участием девушка своим только появлением могла улучшить всеобщее настроение. Чем частенько и пользовалась, разгоняя конфликты в коллективе. Да, за прошедшую неделю я в этом успела убедиться.

Я виновато улыбнулась.

– Прости. Забылась.

Настя напевала что-то под нос, когда заваривала себе чай, а с дымящимся стаканом после плюхнулась рядом.

– Уж не наш ли Денис в этом повинен? – заговорщицки подмигнув, спросила она.

Я поперхнулась. И теперь отвечать на вопрос было не нужно. Все, итак, понятно.

– Да ладно, не парься. Он местный ловелас. В его постели побывало столько девочек, что никто уже не воспринимает его всерьез, – словно рассказывая веселую байку, сообщила мне Настя.

Значит, я была права. И вчера я видела именно то, что видела. Одним глотком осушив чашку и не удосуживаясь отнести ее в раковину, я молча рванула из кухни. Мне нужно было побыть одной. Мне нужен был чистый воздух, без слухов и интриг. Потому что даже Настя, какой бы она ни была приятной в общении, не упустит момента посплетничать и обо мне. Поэтому остановившись перед дверью и коснувшись ручки, я буркнула:

– И вовсе не из-за него.

И ироничный Настин смех послужил мне ответом.

Я уже хотела дернуть ручку, но не успела, дверь отворилась сама. Сергей Петрович по ту сторону замер, глядя как я топчусь на пороге. И ни один из нас не делал первый шаг. Его глаза вмиг посерьезнели и почернели, а брови сдвинулись. От злости и негодования на меня, что ли? Да что я, черт возьми, такого сделала?

– Доброе утро, – робко пролепетала я, опуская взгляд.

– Доброе, проходите, я позже зайду, – он придержал дверь, пока я пулей покидала кухню. Да фиг с ним, с этим я сейчас разбираться не хотела.

Я схватила сумочку со стула и направилась к выходу. Знаю, что до обеда еще далеко, но многие позволяли себе отлучаться на пару минут, чтобы выкурить сигаретку. И пусть я не курила, но небольшой перерыв тишины позволить себе могла.

Через дорогу от нашего офиса стояли жилые дома с уютными аккуратными двориками, внутри которых притаились густая зелень живых изгородей и пестрые цветочные клумбы. Я давно заглядывалась на их тенистую глубину, но еще ни разу не позволила себе ее исследовать. Мне нравилось думать, как кто-то, скорее добрая бабушка с усеянным морщинами лицом, усердно следит за сохранностью этого оазиса. В самом сердце двора под высокой березой я нашла лавочку, на которой и расположилась. И выдохнула. Почему я не осталась в институте? Училась бы себе сейчас, и горя не знала. Никто бы душу не тревожил, никто бы сердце не топил. Ох уж эти чувства.

Я откинулась на спинку и обняла себя за плечи. Странно, но не ощущая того зноя, что царил вокруг, я неожиданно замерзла. Мурашки гурьбой побежали по коже, и даже растирания не помогли. Но возвращаться я не хотела. Что-то в этой прохладе дарило мне успокоение. Просто в следующий раз надо взять с собой кофту.

С лавочки открывался прекрасный вид на здание офиса. Я различала в окнах коллег и даже Настю, сидящую в «предбаннике». Хороший обзорный пункт, однако. Может, у той бабушки внук работал в «Старице»? Рассмеявшись над собственной шуткой, я заметила, как входная дверь офиса распахнулась. Сергей Петрович, оглядев дорогу, перебежал ее и стремительно приближался. Первой мыслью было спрятаться, я даже сумочку успела схватить, но прикинув, как буду глупо выглядеть, осталась сидеть на месте. Обуреваемая страхом, который всякий раз вызывал во мне начальник, я была уверена, что он идет прямиком ко мне. Я успела где-то напортачить?

Но удивленное выражение его лица говорило, что он и сам не ожидал меня здесь встретить. Словно я прокралась в его тайное убежище, о котором никому не было известно. Хотя этот двор никак не выделялся из соседних.

– А, Карина, – смущение в голосе Сергея Петровича озадачивало. Вглядываясь в его лицо, я надеялась увидеть привычные хмурые брови и жесткие глаза, но не увидела. Казалось, он и сам пребывал в растерянности. Я поднялась.

– Я, пожалуй, пойду.

Но просто пройти мимо не смогла. Что-то в его позе пугало меня. Поникшие плечи, сжатые губы. Всю прошлую неделю я сторонилась эту суровую груду решительности и комок нервов, а сейчас мне вдруг захотелось пожалеть его. Я сделала шаг навстречу, однако, Сергей Петрович не дал мне сделать другой. Он отошел, как только что у кухни, пропуская меня. Да, с чего это я решила, что ему нужна моя жалость? Не мешкая больше ни мгновения, я, прижимая к сердцу сумку, пронеслась через дорогу и оказалась в спасительном офисе. Никогда не думала, что он будет так меня радовать.

Настя, завидев меня сквозь стеклянную дверь, хотела было пошутить, но глядя в испуганные глаза не стала и лишь спросила:

– Опять Сергей Петрович?

Конечно, она же видела, как он выходил. Я молча кивнула, пытаясь восстановить дыхание.

– Да нормальный он. Со своими тараканами, конечно. Но кто без них? – и потеряв интерес к нашей беседе, вернулась к работе.

Да, мне бы тоже следовало к ней вернуться. Но как?

Глава 13

Два месяца пролетели незаметно. Я не без труда, но влилась в коллектив. И теперь стойко переносила колкие Васины шутки, со Степой часто возвращалась домой (как выяснилось, мы жили в соседних домах), а с Настей сдружилась так, что почти перестала общаться с институтской подругой Аленой. Евгения Александровна приняла меня как родную, особенно когда узнала про мое небольшое увлечение. Вязание крючком. Кто бы мог подумать, что оно когда-нибудь пригодится? Ан нет. Не зря мама надо мной корпела.

Денис все так же предпринимал попытки сблизиться, но каждый раз перед моим лицом возникала картина из кафе: он, блондинка и страстный поцелуй. А мне не хотелось быть еще одной из длинного победного списка. И пускай ночами я продумывала нашу с ним будущую совместную жизнь и изнывала от желания коснуться хотя бы его губ. Понимала ведь, что давно пропала, но продолжала держать оборону.

Кстати, я наконец узнала, какую же он занимал должность. Будучи уверенной, что он как минимум заместитель директора, я была разочарована, услышав о простом менеджере. На мой вопрос «почему он тогда собеседовал меня», он отшутился и быстро откланялся, подогревая интерес еще больше. Но когда-нибудь я и в этом разберусь. Или же нет.

Все потому, что сегодня заключительный день моего неоплачиваемого «рабства».

И если с одной стороны на меня навалилась радость скорого избавления от должности стажера, то с другой, недоумение, почему никто из руководства так и не поднял темы о дальнейшем моем пребывании в «Старице». Сергей Петрович игнорировал каждую нашу встречу и мое присутствие в принципе, и единственное, за что стоит отдать ему должное – всегда здоровался. Всю необходимую информацию до меня доносила Евгения Александровна. Да я уже и сама привыкла, с вопросами подходить только к ней. В кадровой работе многое для меня прояснилось, я видела в ней свое развитие и думала, что оставить меня вполне логично. Всего-то и нужно было – подписать бумагу о зачислении в штат.

Но все пошло не так. С самого утра.

Евгения Александровна не вышла. Со слов Насти – заболела. Это означало, что разговаривать с Сергеем Петровичем предстоит мне одной. Собираясь с духом, я пожаловалась подруге, которая, понятное дело, подняла меня на смех. В ее глазах директор не был извергом и тираном, она спокойно могла пригласить его выпить чаю на кухне и проболтать с ним полчаса. Самое странное, что он частенько соглашался, и почти всегда участвовал в беседе, ровно до того момента, как я появлялась в поле зрения. Стоило мне войти в комнату, как Настин звонкий смех спотыкался о стену, мгновенно возводимую Сергеем Петровичем. За два месяца я так и не узнала причины, почему это происходило, поэтому просто старалась в ответ избегать и его.

Выходило неплохо. До сегодняшнего дня.

Теперь же мне предстояло пообщаться с ним лично, да еще и просить меня оставить.

За обедом я не проронила ни слова. Вася всячески пытался меня поддеть, но сейчас мне не хотелось вестись на его подколы. Я отсутствующе уставилась в тарелку с гречкой и копалась вилкой в поисках мяса.

– Эй, Кар, что случилось? – Вася помахал рукой перед моим лицом.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Вась, отстань, не видишь, что ли? Она переживает. – Настя хлопнула его по руке.

– А что случилось-то? – отозвался Денис с другого конца стола.

Настя закатила глаза.

– Ну ты что, забыл? Сегодня заканчивается испытательный срок. А Санна не вышла. Вот Карина и настраивается на разговор с Петровичем.

Да, в Настиных словах все звучало как-то чересчур легко. Я отодвинула гречу, вспомнив, что мяса в ней и не было.

– Да все нормально, ты преувеличиваешь. – Взглянув на подругу, я состроила гримасу. Зачем было всем рассказывать.

– Хочешь, я с тобой схожу?

Озадаченно подняв глаза, я вдруг осознала, что невинный вопрос шел от Дениса. Хотела бы я, чтобы меня поддержал он? Наверное, в этой ситуации мне было бы все равно, кто будет стоять рядом, лишь бы не одной. Но идти с Денисом?

Я покачала головой.

– Не утрируйте, сама справлюсь. – Взглянув на часы, я поднялась. До конца рабочего дня оставалось не так много времени, а значит, пора.

Я сложила гречку обратно в контейнер и спрятала в холодильник.

– Удачи! – крикнула вдогонку Настя, и дверь захлопнулась.

В пустом полутемном помещении было тихо. Жужжал только старенький кондиционер, спасавший нас все лето. Я робко остановилась у претившей мне двери и потерла потные ладони. Ну же! Сколько можно стоять! Сейчас закончится обед, и все пойдут по рабочим местам. Позора не оберусь.

Я постучалась ровно три раза. Тихо, но требовательно. Послышалось незамедлительное «войдите», и я распахнула дверь. Сергей Петрович сидел за столом, закинув руки за голову, а когда осознал, кто именно его потревожил, удивленно поднял бровь, опустил руки и привстал.

– Карина? – он указал мне на стул и сел только после того, как села я. – Что вы хотели? – Нарочитая вежливость с его стороны меня злила, но держа в голове цель своего визита, я пропустила это мимо.

– Сергей Петрович, как вы, наверное, помните, я принята на должность стажера…

– Если быть точнее, практиканта, – поправил он.

– Ну да, и сегодня мой крайний день… – я замолчала.

– Так. И что?

Блин, неужели сам не догадается?

– И я бы хотела продолжить у вас работать. Евгения Александровна неплохо отзывается…

Он почесал бровь и сплел пальцы в замок, поставив локти на стол.

– Во-первых, неплохо – не есть хорошо, – его прерывистый вздох не сулил мне ничего приятного, – а во-вторых, от лица компании вам выражается благодарность. Характеристику в институт я подпишу, как только Евгения Александровна ее составит.

– Но я бы хотела…

– В ваших услугах мы более не нуждаемся.

Сухой до скрипа голос не предполагал возражений, а неестественная напряженная поза, в которой застыл Сергей Петрович, открыто говорила, что иного смысла в его словах искать не стоит. Я сжала челюсть до скрежета зубов и подскочила. Только бы не разрыдаться прямо здесь, только бы не показаться слабой. За что он так со мной? Даже отказать можно было корректнее. А не словно я пустое место.

Закрыв лицо руками, я выбежала из кабинета и упала в чьи-то крепкие объятия. Я не очень-то разбираюсь в запахах, но этот, окутавший меня, был приятен. Цитрус, оттененный цветочным ароматом. Фиалкой, что ли? Боже, о чем я думаю?

Выпутавшись из лап утешителя, я стремительно скрылась в туалете. Хорошо, что внутри никого не было. Эмоции так и рвались наружу, что, не заботясь о возможных последствиях, я дала им волю. Надрывные рыдания, однако, быстро сменились громкими всхлипами, а те – нервным скулежом, который тоже вскоре стих. Да что я в самом деле? Это не единственная компания в городе. Да, привыкла, да, мне здесь нравилось, но я легко найду замену.

Сплюнув остатки горечи в унитаз, я расправила плечи и покинула спасительную кабинку. Зеркало, посылая мне ехидный воздушный поцелуй, злорадно улыбалось. Раскрасневшееся лицо, опухшие глаза. По мне, было определенно и ясно, насколько сильно я хотела здесь работать. Но увы, не всем. Что ж. А не пойти ли мне домой? Сидеть до пяти вечера смысла не было.

Надеюсь, обед еще не закончился, и свидетелями моего побега были немногие. Я приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Черт. Уже бывшие коллеги столпились у кабинета директора. И тихо прошмыгнуть мимо вряд ли получится.

Но я сделала шаг… И остановилась как вкопанная.

Дверь Сергея Петровича была распахнута настежь, и оттуда доносились громкие голоса. Мужчины явно спорили.

– Мы с тобой это уже обсуждали. Выйди из кабинета и закрой за собой дверь. А после я жду извинений.

– Ага, десять раз. Оставь Карину у нас. Ты же сам видишь, Санна не справляется, – возражал Денис.

– И что? На Карине свет клином не сошелся, найдем другую…

– В том-то и дело, что не сошелся, но ты этого не видишь.

– Выйди… – холодный стальной голос Сергея Петровича лезвием скользил по воздуху.

Денис стоял ко мне спиной, но я видела, как тяжело он дышал. Что он делает? Зачем?

– Тогда я тоже ухожу. Заявление напишу позже, – и не дав сказать больше директору ни слова, он хлопнул дверью, что та чуть не слетела с петель. Взглядом Денис быстро нашел ошарашенную меня, схватил за руку и потащил к выходу. Я боялась дышать. Эффектный уход, однако.