Дмитрий Владимирович Боднарчук
Книга о путешествии писца Наара
Страмир, как и обещал, ждал князя императорской крови на формально нейтральной территории. На этот раз Галсаф не говорил ничего лишнего, светлейший князь также воздержался от каких-либо колкостей, хотя ему очень хотелось поздравить противника с блестящим дипломатическим успехом. Соперники условились, что каждый будет охранять свою часть города. В случае необходимости отряды будут перебрасываться по мостам беспрепятственно. Едва об этом успели оповестить отряды, как с левой береговой вышки дали сигнал, что приближается неприятель. Лагерь князя Галсафа убрать не успели, осталось много шатров, которые слуги в спешке бросили, не желая терять свои жизни из-за господской парчи и скарба. Золотой парчи было так много, что лагерь Галсафа даже прозвали «полем золотой парчи». Сам князь императорской крови бегства слуг не видел, но о богатствах своих думал. Он даже на городскую стену взбирался чтобы осмотреть что стало с его роскошным лагерем, о защите Бэлды думал уже во вторую очередь. Кочевники подошли только с левого берега, так что с суши могла быть атакована только часть Бэлды, захваченная Галсафом. Князь Страмир решил, что это должна быть какая-то военная хитрость. Тем более, что высадить десант на правый берег номады теперь могли и даже должны были это сделать. Но под стенами правобережного города был только ветер. Гибор Страмир решил подождать немного, убедиться, что угрозы для правобережной Бэлды нет, и потом начать переброску отрядов на помощь князю Галсафу. Черная река отрядов неприятеля разлилась у городских стен. Ржание коней, крики верблюдов, скрип колес тысяч повозок и ор десятков тысяч человеческих глоток… Защитникам на стенах порой казалось, что они не слышат друг друга. Складывалось впечатление, что сама природа вокруг Бэлды меняется. Оружие кочевников, металлические пластины доспехов их вспыхивали на солнце и яркие солнечные блики светлыми пятнами мелькали на несокрушимых, будто бы вечных стенах города на трех реках. Защитники его лишь крепче сжимали в руках оружие и пытались понять, когда появится противоположный берег того моря, что вдруг подступило к их дому. Но даже среди этого необозримого множества всадников, пеших воинов, повозок многие, кто смотрел сверху смогли заметить огромного всадника, на чьей голове был шлем с короной, в доспехах черного цвета. Лошадь его была под стать хозяину. Казалось, от ее копыт на земле остаются глубокие вмятины. Он ехал сам, на расстоянии нескольких саженей от него никого не было, только позади ехали старшие вожди и тамнаконы, сбившись в кучу, будто страшась своего повелителя. Каган кочевников продвигался вперед, ближе к городским стенам. Он подъехал достаточно близко, хороший лучник мог бы без особого труда в него попасть, но среди солдат Галсафа не нашлось ни одного, кто отважился бы на это, возможно, во всей имперской армии таких смельчаков не набралось бы и десятка. Хунхар слез с лошади, отправил ее назад, к отрядам, оставшимся за его спиной, сам остался стоять не месте. Получилось, что он стоит немного поодаль от своей армии и князь имперской крови, наблюдавший за ним через подзорную трубу с Крепкой башни, так называлась одна из башен городской стены, все же дал приказ нескольким десяткам стрелков приготовиться и по его команде стрелять в одиноко стоящего воина. До цели было около ста метров, в то время как имперские лучники пользовались луками, что били на триста метров. Правда, это была максимальная дальность и прицельно стрелять на такие расстояния могли единицы. Галсаф решил выждать ещё пару минут, ведь Хунхар, могло статься, хотел о чем-либо переговорить. Пускай даже расправа над посольством графа Левкоса говорит об обратном, о нежелании вести переговоры. Войска кочевников выстраивались за спиной кагана в боевые порядки, готовясь к штурму. Повелитель номадов продолжал неподвижно стоять на месте.
– Что это за представление?– раздраженно произнес Галсаф.– Долго он там стоять будет? Прикажите лучникам стрелять. – Стоявший рядом с князем офицер махнул рукой и донеслось «Отпустить», лучники отпустили тетиву и со стены полетели десятки стрел, спешащие пробить черный доспех и остановить течение крови в жилах завоевателя. Но этого не случилось. Хунхар защитил себя огромным щитом, таких размеров, что за ним могли бы укрыться два солдата. Несколько стрел все же попали в наплечник и поножи. Король отбросил щит в сторону, будто это была легкая тонкая доска, выломал торчащие из своего доспеха стрелы, бросил их себе под ноги. Князь императорской крови приказал стрелять по нему еще раз. Но прежде чем стальные жала стрел достигли своей цели, защитники увидели, как из спины короля появились крылья, он взмахнул ими несколько раз и отлетел в сторону, туда, где оказался в безопасности. Руки и ноги Хунхара превратились в огромные когтистые лапы, крылья гнали ветер столь сильный, что кусты и деревья вдруг должны были вот-вот быть вырваны из земли и полететь в городскую стену, которая ни смотря ни на что, все также величественно и нерушимо стояла перед невиданным завоевателем, будто его и не было вовсе. Вместо короля номадов появился огромный черный дракон. Кочевники тоже видели его впервые, как и солдаты имперской армии. По рядам кочевников волной прокатился боевой клич «Элла!»…
Все давно слышали о какой-то силе, заключенной в Хунхаре, но никто не знал, как она проявится, хотя даже те внешние изменения, что произошли с каганом, впечатлили многих. Теперь кочевники почувствовали что победа неминуема. Кто сможет сокрушить такую мощь? Другим было настроение у защитников города. Один из драконов, о которых знали лишь из легенд и древних книг, теперь оказался реальностью. Страх начал ходить между защитниками города, нашептывал им что-то в уши. Он шептал о жизни, о родных, о безумии, которому равносильны попытки одолеть чудовище. Дракон взлетел над городом, сделал три круга, будто осматривая реки, дома, площади, замок наместника города, городские укрепления. Затем монстр раскрыл свою пасть, в которой гнездились сотни острых, как бритва зубов, размером каждый не меньше двуручного меча и откуда-то из глубины исполинского тела изверг пламя. Огненный вихрь оставлял за собой пожары и разрушения. В городе сразу послышался звук предупреждающего об огне набата. По улицам забегали люди, набиравшие воду у колодцев и со всех ног спешившие выплеснуть ее на огнь, который с ужасающей быстротой пожирал все новые и новые городские здания. С городских стен и из города в дракона полетели камни, копья, стрелы, короткие дротики. Большая часть из них не долетала до цели. Только стрелы, запущенные из мощных баллист, по размерам похожие больше на копья, и булыжники, которые метнули из ковшей тяжелых катапульт, долетали до чудовища. Дракон от них уворачивался ловко меняя направление полета или просто немного отведя крыло в сторону. Вдруг он поднялся высоко, так высоко, что едва не исчез в небе. Затем начал камнем падать вниз. Со страшной силой он ударил лапами и грудью о городскую стену, между Певческой башней и башней Священного свитка. Удар почувствовали все, кто находился на укреплениях левобережной Бэлды. Дракон пробил брешь в стене, но она не доходила до земли и он еще несколько минут лапами вырывал оставшиеся огромные глыбы, швыряя их назад, так что они разрушали стоявшие рядом постройки. Он мог сорвать с петель городские ворота, это было бы гораздо проще. Но Хунхар стремился показать, что перед ним нет преград и ни одна твердыня перед ним не устоит. Несколькими ударами хвоста дракон сокрушил Певческую, а потом и башню Священного свитка. В имперских войсках началась паника. Солдаты, не видевшие ранее ничего подобного, бросали оружие на землю и бежали прочь от чудовища. Не оказался исключением и князь императорской крови.
– Мы отступаем. Город не удержать. А эта чешуйчатая тварь перебьет нас всех. Отправьте его Светлейшеству гонца с известием, что я и мои люди уходим.– Трубач подал сигнал к отступлению. В этот же момент дракон поднялся со стены и вновь взмыл в небо, а в брешь, им пробитую, ринулись кочевники. Никакого сопротивления на своем пути они не встретили. Дракон, его когти, клыки, огромные шипы вдоль хребта, рога сломили волю защитников и горожан к сопротивлению. Князь Галсаф направился к Длинному мосту, он начал выводить войска на правый берег города. Но когда он добрался до моста, то обнаружил, что там уже шла страшная давка. Об организованном отходе не шло и речи. Галсаф на коне, окруженный телохранителями, въехал на мост. С огромным трудом удалось преодолеть треть его длинны, как вдруг перила моста треснули, люди начали падать в Нахавэ, чье течение было в том месте очень быстрым, а глубина – пятнадцать метров. Сзади продолжали напирать, сталкивая все новых и новых несчастных в воду. Охрана не смогла справиться с натиском обезумевших людей. Кто-то перерезал коню сухожилия, чтобы обездвижить животное и скинуть в воду. Никто не смотрел, что всадник был благородного происхождения, возможно, один из стратигов. Телохранителей смели. Князя императорской крови Галсафа сбросили в воду.
Светлейший Страмир наблюдал за происходящим с Крепкой башни крепостной стены правобережного города. Он тоже принял решение уходить. Даже если разрушить все городские мосты, то падение города можно было лишь отсрочить на несколько часов, в лучшем случае, на день. Человеческие потери, которые бы понесла в этом случае армия, были бы катастрофичны, они уже были огромны. На левом берегу уже свирепствовали кочевники. Они разрушали те редкие постройки, что не были затронуты пламенем, раскалывали статуи, разрушали каменные здания, которые не смог повредить огонь. Городские фонтаны были красными от крови. Только страшная неразбериха на улицах, горы завалов и героически сражавшиеся небольшие отряды армии Верховного Синклита затрудняли прорыв кочевников к мостам.
Тем временем огненные вихри бушевали уже на правом берегу города, превращая человеческие жилища в кучи обгорелых бревен и горы пепла. Дракон выломал створки речных ворот и бросил их через Нахавэ. Так получился еще один мост. Но по нему уже двигались не жители Бэлды или отряды Верховного совета, но кочевники. В том месте, где появился мост, берег не был укреплен башнями или даже баррикадами, номады переходили реку очень быстро, захватывая уже и правый берег города.
– Давайте сигнал к отступлению. Бэлду нам не удержать. – Светлейший князь спускался вниз по лестнице внутри башни, за ним спешили старшие офицеры. – Нам нужно защищать подступы к Галиарским воротам. Враг не должен запереть нас внутри города.
Галиарскими воротами назывались ворота в Северо-Западной части городской стены. С них начинался путь в столицу империи, по названию которой свое имя и получили и ворота. Номады забирались на городскую стену, продвигались по ней очень быстро, лишь изредка задерживались, чтобы разобраться с теми немногими защитниками, которые еще оставались на своих местах.
Вдоль улицы, ведущей к воротам солдаты стали строить баррикады из всего, что могли найти. Даже деревянные навесы ломали и сооружали из них стены. Отступление получалось организованным, куда более организованным, чем можно было ожидать. Паника, захватившая отряды после известия о прорыве номадов в город, отступила. Рядовые воины и офицеры смогли взять себя в руки и продолжить сопротивляться наседавшему врагу. Напор кочевников ослаб, так как номады принялись грабить город. Светлейший князь это заметил и приказал контратаковать с тем чтобы отбросить врага на левый берег. Атаку возглавил барон Платей, на участке от Старых амбаров до Пристани людей в атаку вел граф Саххам, к городским баням и Библиотеке был послан князь Фанмар. Контратака получилась стремительной. Кочевники, не привыкшие биться в городских условиях, стесненные узкими улицами и не могущие в привычной манере, подались назад. Однако мостов они так и не оставили, даже начали наводить новые переправы из плотов, очень быстро. Отряды Страмира и Галсафа забрасывали эти деревянные сооружения горшками с горючей смесью и горящими стрелами. Опаснее всего было в районе берега брата и сестры. Так в Бэлде называли самое узкое место реки Нахавэ, находившееся недалеко от речных ворот. Расстояние между берегами было около двадцати метров, по сравнению с остальным руслом реки это действительно было самое узкое место. Горожане называли левый берег берегом брата, а правый – берегом сестры, будто эти два берега – тянутся друг к другу, но река не дает им этого сделать. Мост там не строили потому что он там мешал бы проходить большим судам. Лоцманы даже имели свое название для берега брата и сестры, однако оно было непристойным и горожане его не любили. Теперь соединить эти два берега между собой стремились люди о легенде ничего не знавшие. Горожане же, что было сил старались им помешать в этом. Казалось, вновь на странице книги жизни горожан появились строки, несшие радость. Но они оказались выжжены драконом, разглядевшем своими оранжевыми с черными вертикальными палочками зрачков отступление своих войск.
– Ваша Светлость, нужно отступать! Пока еще есть возможность. Против дракона мы бессильны. – Кричали в свите Страмира. Тот был внешне спокоен, только шевелились желваки на скулах. Он понял, что ошибся, когда решил попробовать облегчить контратакой отступление своей армии. Ценой ошибки были тысячи человеческой жизней.
– Отходим, немедленно. Всем отрядам следовать в Невию, на северо-восток от Бэлды. Отступать малыми группами, по несколько человек. Иначе дракон просто сожжет всех за один раз. А из города разве нет никаких тайных ходов? Где хранители цитадели?
– Все погибли, Ваша Светлость.
– Найдите мне человека, который бы знал ходы и выходы из этого города!
Ахоны побежали разыскивать людей, знающих тайные комнаты и переходы Бэдских укреплений. Тем временем отступление продолжалось.
– Приказываю отходить через главные, Галлиарские ворота. Я уйду из города последним. Где барон Платей? Граф Саххал?
– Ваша Светлость, они погибли. Я сам видел, как пламя, выпущенное драконом, испепелило барона. То же я слышал о графе. – Докладывал один из ахонов Страмира, в помятом доспехе и запёкшейся на виске кровью.
– Черный день в истории Империи. Шлите гонца в столицу. Пусть передаст Синклиту, что Бэлда оставлена. Мы отступаем, князь Галсаф убит.
В этот момент вернулись ахоны. Они привели двух библиотекарей, одетых в черные и коричневые балахоны, лица и одежда их были в саже.
– Ваша Светлость, вот люди, о которых вы спрашивали. Им известны тайные ходы из города. – Ахон Лаилил указал на священников.
– Я священник Валад. Библиотекарь и писец храма священного Алфавита. Мне известно как выйти из города через подземные тоннели. Они большие, там сможет пройти даже телега.
– Ведите нас, быстрее! Где это?
– У Девичей башни, северная городская стена. – уже на ходу сказал Валад, двигаясь к выходу из дома, где находился Страмир со свитой.
– Прикажите всем войскам двигаться к Девичьей башне. Галиарские ворота удерживайте сколько сможете, враг не должен запереть остатки армии в Белдэ. Потом отступайте в Невею. – Ахон записал приказ и отправился к воротам. Командующий армией гиббор Страмир со свитой едва успел пройти сотню шагов, над ним и сопровождавшими его, промчала огромная тень в направлении городских Ворот. Дракон хвостом, как исполинской булавой снес с них часть защитников, вместе с парапетами и готовился обрушить на сопротивлявшихся мощь своего огненного дыхания. Сделав несколько кругов в небе над воротами, дракон спустился ниже и струя огня ударила о камни городских укреплений. Раздался гул, какой бывает обычно при больших пожарах, как смех стихии над человеческой беспомощностью. Солдаты Владара скрывались где только могли, за всеми углами, стенами, в нишах-бойницах. Однако спасти от огненного дыхания могли лишь толстые каменные стены. За ними укрытие нашли многие, но далеко не все. Несколько раз черный дракон посылал огненные вихри на защитников. Когда, казалось, люди потеряли всякую веру в возможность выжить и не покидали своих укрытий, дракон сел на землю за воротами, будто охраняя выход из города. Командиры кочевников ждали момента, чтобы повести своих воинов в атаку на черные от огня городские ворота. Сами полотна ворот были обиты железом, которое в нескольких местах сильно оплавилось. Но врата все равно стояли крепко. Тысячи спешившихся кочевников побежали вперед к башням и стенам. Небольшими ручными таранами они выбивали двери в башни и дома, там, где двери еще держались. Никто из оборонявших ворота и стены на том участке городских укреплений не выжил. Священник Валад вывел светлейшего князя, а с ним около тысячи человек к Невии, небольшому городку в холмистой местности в одном дне пути от Бэлды. Когда-то это был форпост Империи в борьбе с тхюисками, но после включения их в состав державы город начал приходить в упадок, так что во время войны с варварами Невию уже было трудно найти среди холмов и лесов. Даже с воздуха ее не было видно.
Князь Страмир сидел один в комнате полуразрушенного дома. Там было холодно и сыро, под ногами валялись куски камней, бревен, что когда-то перекрывали крышу. В Невии жили около пятнадцати человек и связь с внешним миром они не поддерживали. Но появление отряда из Бэлды их не удивило. Они видели зарево пожара, уничтожившего город. Невийцы знали тропы, которыми можно было выйти на Галиарскую дорогу. Страмир был уверен, что у Империи еще есть силы, которые она сможет противопоставить захватчикам. Но был ли смысл в этом противостоянии, если номады пользуются поддержкой столь могущественных сил? Кочевники двигались подобно лавине или волне и не было такой твердыни, которая бы смогла остаться невредимой после столкновения с их дикой мощью. Страмир и вся знать, бывшая с ним, все рядовые солдаты начали сомневаться, возможна ли победа? И как сокрушить дракона, стоящего на пути к этой победе? Чудовище из детских сказок и легенд, виденное лишь на картинках, миниатюрах в рукописях, вдруг ожило. Его воображаемый до того огонь стал настоящим, губившим настоящих людей.
Гибель князя Галсафа и уничтожение армии сняли проблему раскола в ее рядах. Те несколько тысяч человек, что пришли в Невию, единогласно признали своим главой Светлейшего князя. Страмир вышел из дома, где продумывал дальнейший план действий, на улицу. У костра, над которым был подвешен котел, найденный солдатами среди развалин, помытый и использовавшийся сейчас для приготовления еды, стояли имперские бароны, князья и графы. Князь Каллисмар, опытный солдат, один из тех, кого называли «опора государя и империи», стоял в разбитом доспехе. Одно оплечье было совсем содрано с него, другое треснуло, на груди было три вмятины. Меч его был в ножнах, поэтому никто не видел тех зазубрин, что остались на клинке после битвы. Горечи поражения на его лице не было. Он чувствовал опасность, вызов, испытание. Как зверь, загнанный собачьей сворой не ложится на землю, ожидая, когда его убьют, так и Каллисмар и бывшие с ним рядом не были намерены сдаваться. Именно это и делало их знатью. Недалеко от Каллисмара, на корточках сидел граф Лаонник, он что-то поправлял в костре палкой, которую бросил в огонь, когда она стала не нужна. У него очень болела левая рука, хоть он этого не показывал. Исполинских размеров номад ударом своей огромной булавы с железными шипами на металлическом шишаке, разнес в щепки круглый щит графа и только быстрая реакция позволила князю молниеносным движением увернуться от второго удара, который должен был размозжить его голову. Граф сам смог убить нападавшего. Барон Мела и князь Бадар обсуждали подробности прошедшей битвы. Барон, среднего роста, с густой черной бородой, активно жестикулировал и что-то пытался доказать собеседнику, узкоглазому князю со смуглой кожей. Мать его была из номадов, поэтому внешне он походил на кочевников одной из орд. Тот слушал внимательно, немного кривя рот в улыбке. Широко улыбаться он не мог, так как мешал свежий шрам на щеке, который битва оставила князю на память о себе. Природа будто сжалилась над побежденными и подарила им теплый вечер. Если бы не события накануне, его справедливо можно было бы назвать приятным. Когда появился Страмир, все замолчали. Он тоже заговорил не сразу, смерил всех присутствующих взглядом.
– Я рад видеть всех вас. И рад видеть, что вы не сломлены. – Страмир говорил без улыбки, серьезно. – Сколько людей у нас осталось?
– Около пяти тысяч. Подход новых отрядов возможен, но очень маловероятен. – доложил комит Бэлды. – В большинстве своем люди подавлены. Запасов еды нет. Сейчас многие ушли в лес, чтобы найти какие-либо припасы. Признаюсь, уверенности в том, что вернутся все – нет. Но силой мы тоже не многих удержим. Когда голод усилится они начнут бунтовать. – комит продолжал докладывать, но светлейший князь прервал его.
– Возьмите себя в руки и организуйте лагерь как следует. Это поражение не должно выбить нас из седла. Строгая дисциплина нужна нам сейчас как никогда. Если люди не сбежали, хотя могли это сделать, то, наверное, не потому что ждут от нас слабости или приказа следовать по домам. Мы будем отходить к Дабе, затем на Мап. Интересна реакция Синклита на эти новости. Пускай собирают новую армию из легионов северных и центральных провинций. Столицу тоже нужно готовить к обороне. Пусть Синклит знает, что сейчас мы имеем дело с самой большой угрозой из тех, с которыми приходилось сталкиваться Империи. Каттавы должны указать, как одолеть дракона. Настоящего, гигантского огнедышащего дракона.
– Некоторые солдаты рассказывают о гигантских пауках, сражавшихся на стороне номадов. – Произнёс князь Каллисмар. – Мы сражаемся не только с ордой, у номадов есть какой-то союзник, или союзники. И главный наш соперник – именно они. Но что это за твари – не ясно.
Финалом вечера стало поедание похлебки, сваренной на корнях каких-то кустов и траве. Черный цвет и густота блюда не предвещали ничего хорошего, но голод заставил пренебречь чувством отвращения и есть. Эта похлебка была хорошо известна беднякам и путникам, которые по каким-то причинам оказались без запасов еды. Даже голод не мог сделать эту пищу вкуснее, хотя, как известно, голод – это лучшая приправа.
Глава 42. Ещё несуществующие существа
Наар очнулся от того, что его теребили за воротник. Будто сквозь сон он слышал голос Кавэда: «Очнись! Друг, очнись!» Тут же послышался голос Кедира: «Оставь его. Подожди пять минут. Он сейчас сам очнется». Веки были такими тяжелыми, будто каменные горы. В голове страшно гудело. С трудом юноша пошевелил рукой и протер глаза. В нечетких очертаниях склонившегося над ним человеческого лица Наар узнал Кавэда.
– Ну вот! И ты очнулся. – Монах широко улыбнулся.
– У меня страшно болит голова. – Слова будто били Наара по черепу.
– Ну, это сейчас пройдет! Ты же с русалками связался. Так что сейчас, считай, легко отделался! – успокаивал Кедир.– Я, в глубине души не был уверен, что они нас не утопят. А сейчас мы действительно, похоже, недалеко от Харганола.
В голове Наара начало проясняться. Будто грозовые темно-синие тучи расходились и ненастье сменялось хорошей погодой.
– Сколько мы здесь? Их зелье действовало три дня. Дня два, должно быть заняла дорога.
– Думаю, мы здесь немного меньше суток – Кедир смотрел вверх по реке, в сторону предполагаемого рыбачьего поселка.
– А почему вы не умыли меня водой из русалочьего озера? Может мне бы не было так плохо? Раковина с водой была в моей сумке. – Наар начал перебирать вещи в ней, их там было очень мало и отсутствие раковины обнаружилось быстро.
– Где раковина?– Парень с вопросом посмотрел на друзей и тут же обнаружил пустую раковину рядом с собой на песке. Близко от нее лежала перламутровая крышка.
– Что здесь произошо? – спросил Наар. Кедир посмотрел на Кавэда. Кавэд развел руками.
– Ничего не произошло. Я очнулся первым. Голова тоже болела, вспомнил о воде и полез к тебе в сумку, чтобы достать ее. Но руки слушались меня плохо, да и раковина слишком гладкая, скользкая. Не удержал я ее и разлил воду. Вот вся история.
– Ладно. Ничего страшного не произошло. Только мы не у Харганола, скорее всего. Они должны были нас оставить у небольшого рыбацкого поселка. Так что до города еще нужно добраться. – Наар встал на ноги.
– Да. Ты можешь идти? Пришел в себя? – Кедир смотрел на своего друга.
– Смогу.
– Тогда пойдемте. Нам нужно идти вверх по течению. – Воин повернулся и довольно бодро зашагал вверх по реке, жуя на ходу что-то из тех припасов, что дали русалки.
– Жаль только, что не ясно, как далеко идти. Это ведь зависит от того, что для русалок значит «недалеко». – Протяжно сказал Кавэд, он шагал рядом с Нааром. Тот ничего не ответил, только едва заметно покачал головой. Некоторое время шли молча, но потом Кавэд вновь заговорил.
– Нет, это поразительно. И даже непостижимо. Я читал о русалках, я видел их изображения, я понимал, что если они описаны в книгах, то должны существовать. Но я до сих пор не верю, что мы с ними разговаривали, что они с нами разговаривали. Мы даже прикасались друг к другу. Я всегда убеждал себя в том, что верю в этих существ, которых мы не видим, но которые должны быть. А тут вдруг оказалось, что я в них верю с трудом. Или даже должен заставить себя в них поверить. Это что же, я могу и коздо встретить? И тритона, и дракона и огненную саламандру?
Наар улыбнулся.
– Получается так. Я сам немного озадачен. Даже стыдно. Я ведь священник, переписчик, каттав. Должен во все это безоговорочно верить. А не получилось.
– Так я получилось самый верующий среди вас? Может я еще и самый праведный? А? Отцы-каттавы? – хохотал Кедир.– Я вот нисколько не удивился, когда увидел русалок. Мне о них в детстве бабушка рассказывала. И я ей поверил. Так что я тут ничему не удивился. Еще мне бабушка рассказывала об огромных диких вепрях, медведях, драконах, морских чудовищах, гигантских пауках. И если я их встречу, то не удивлюсь. А вы почему сомневаетесь в этом? – в ответ священники помолчали минуты три, потом переглянулись.
– Все это кажется очень ненастоящим. – Начал Кавэд. – Ну какие огненные саламандры? Их уже сотни лет никто не видел. А если кто видел, то только в огненной горячке, когда наш разум нам не подвластен. И так со всем, со всеми этими духами, животными, героями, демонами. Вот, к примеру, демон Хоргед. Один из верховных демонов, слуг Малакка. Его описывают как огромного обезьяноподобного мужчину верхом на крокодиле. Как в это поверить? Горилла верхом на крокодиле. И никто этого демона уже даже не сотни, тысячи лет не видел.
– Тяжело поверить, понимаешь? Один из основных догматов нашей религии в том, что всё, что написано и описано – существует. Но в это тяжело поверить. – говорил Наар.
– Все, что записано – существует. – повторил монах. – А ты себе представить не можешь, сколько всего записано к настоящему моменту. Это записанное действует через людей в нашем мире. Но может и прийти сюда, если кому-то это понадобится. Книги – это миры. Вернее даже так сказать: «есть мир, в котором существует зло, описанное в наших книгах, зло созданное Малакком».
– Ой, Наар, что-то ты мудро говоришь. И много. Скажи проще? – Кедир немного скривился, будто пытался съесть что-то очень горькое.
– Я только хочу сказать, что тот невидимый мир так сложен, что поверить в его существование еще сложнее.
– И совсем не верится, что он такой, каким его описывают в священных писаниях. – Смущённо бормотал монах.
– И как же у вас совести хватает учить этому людей? – Просто спросил Кедир.
– А так и хватает. Понимаешь, я ведь сам думал, что верю во все это, а теперь вдруг оказалось, что все не так просто. Что не до конца верю. – Наар говорил медленно, будто слова приходилось пережевывать перед тем как произнести.
– Словом, я тебя, кажется, понял. Вернее, вас. Вы слишком умные, чтобы просто верить в то, во что нужно просто верить. Это я понял из вашего рассказа. – Воин шел впереди и отвечал не оглядываясь назад, на собеседников. От этого складывалось впечатление, что он размышляет вслух, а не продолжает беседу. Кедир шел вперед, гордо подняв голову, всматриваясь в даль, ожидая увидеть там хижины рыбаков или встречных путников. Каттавы переглянулись. За такие слова собеседника хотелось ударить, но хуже всего было то, что оба, и монах и молодой священник поняли, что воин был прав. Они принимали веру в Сефера, в то, что он демиург, творивший через написание книги Мироздания. Но верить в такие небылицы, как истории о русалках или драконах … нет, они выше этого. Это не та вера, которую они себе позволят. Ни Кавэд, ни Наар ничего не ответили на замечание Кедира. Наконец вдалеке показалась лодка, в ней сидел один человек. Из воды он доставал что-то, похожее на сети, издалека было плохо видно.
– Наконец. Похоже, скоро будем на месте. Давайте ускорим шаг. Может быть, за теми холмами скрываются рыбацкие хижины. – Кедир пошел быстрее, задавая темп друзьям. Скоро появились вторая лодка и третья. Рыбаки в них ставили сети, это уже было хорошо видно. За холмами, как предположил воин, действительно расположилась рыбацкая деревня. Небольшие, но добротно поставленные домики будто жались друг к другу, окруженные маленькими сараями, где, должно быть, местные жители хранили припасы и свой нехитрый скарб. Все дома, их было не больше восьми, были связаны между собой тропинками. Вдоль речного берега стояли лодочные сараи. В домах были квадратные окна, сами жилища были сложены из речного камня, который набирали, по-видимому, здесь же. Для покрытия крыши использовали камыш. Из дымоходов валил дым, а от домов распространялся запах свежеприготовленной снеди. Хоть путники голодны не были, но запах еды заставил их ускориться и быстрее подойти к ближайшему к ним дому. Их увидели еще на подходе, какая-то женщина выходила из сарая с деревянной лоханью в натруженных жилистых руках.
– Вы кто и что вам надо? – не церемонясь спросила она.– Сакил! Тут какие-то люди пришли.
– Вы не бойтесь, мы не хотим ничего дурного сделать. У нас даже нет оружия. – Спокойно, уверенно сказал Кедир. Его голос звучал успокаивающе, убедительно. Но на женщину это плохо подействовало.
– А мне откуда знать? Сейчас муж выйдет, с ним поговорите. – Женщина двинулась к двери в дом, распахнутые ей на встречу. Когда женская фигура скрылась в дверном проеме оттуда вышел невысокого роста коренастый мужчина. Лысый, с глубоко посаженными глазами и редкими бровями, достаточно короткими, но мускулистыми руками, он имел вид грозный, предупреждающий, что с этим человеком нужно быть осторожным или хотя бы внимательным.
