Дмитрий Ростиславович Ковалевский
Волки и ветер
Решено было действовать так: пересекать переправу по двое. Крепкие самцы будут прикрывать своими телами самок и молодняк от свирепого Ветра. Таким нехитрым образом мало-помалу вся Стая переберётся на противолежащий зелёный островок. Ключевым словом оказалось «мало-помалу».
План приводился в действие слишком медленно. Пока глядел на то, как очередная мохнатая парочка на подкашивающихся лапах пробирается сквозь глубокий снег, неистовой силой наливались мышцы, кости, когти…
О чём Сарра думал, когда бросился на растерзание стихии? Ни о чём, по правде сказать. В тот миг сознание его оставалось младенчески чистым. Он не сетовал на нерасторопность братьев, нет. Не думал о Матери-Волчице, не думал он и об Иммите.
Он порвался вперёд только потому, что стоять на месте надоело. Осточертело!
Уже потом, спустя много лет, Сарра понял, что в этом безумном порыве – все накопленные ранее тревоги. Все вязкие мысли и безответные вопросы, растворившие часы его жизни в своей пасти-мучительнице, взорвались совершенно наивной – опасно наивной – шалостью.
Позади кликали и даже хватались за ним. Да только не догнали. Или не пытались догнать. А волчонок всё радовался тому, как правильно он поступил!
Пока сознание не потерял.
Распахнув очи, Сарра обнаружил себя спёртым в какой-то пещере, у которой, на первый взгляд, не было ни выхода, ни входа. Одна только темнота, обступившая волчонка со всех направлений так, что не было разницы, куда ступать.
Задумавшись о самом жутком, Сарра поднялся на лапы и побрёл прямо – туда, откуда слабо веяло ледяной дланью охранителя созвездий.
А если я умер? Пожалуй, что нет. Это было бы слишком просто. К тому же, я продолжаю здраво ощущать окружающий мир: чувствую бодрящий аромат Тундры, слышу песни светил и упрямо опираюсь на родную Северную землю свою.
Невдалеке замаячило пятнышко света. И волчонок, отбросив прочь всякие думы, ускорил шаг, а вскоре – и вовсе бежал к выходу, задыхаясь от радости. Вот уже на небе стали различимы огоньки звёзд. Освобождение из каменного плена всё приближалось, а вместе с тем юного охотника до самых кончиков пробирал трепет.
Я не умер! Я живу!
Вырвавшись из пещеры, Сарра опустил лапы на воздух и в первое мгновение испугался, что упадёт. Но он стоял, к своему ужасу, не ощущая почвы под собою.
Там, внизу, раскинулась не просто Тундра: взору совсем ещё маленького детёныша открылся целый мир. С морями и пустынями, снегами и густыми тропическими лесами.
Где-то там, не здесь, бушевал Ветер. Рвал и метал. Падали с громадных высот водопады, извергались вулканы, и прочие бедствия терзали рассеянный по Земле народ, кажущийся с такой высоты до смешного несуразным.
А здесь – было очень тихо и спокойно, в этом «здесь». Как в космосе. Знать бы ещё, где это «здесь».
– Видишь, как огромен мир, Сарра, сын своей Матери?
Вместе с неземным голосом из-за спины волчонка появился золотого окраса мохнатый зверь с чуткой вытянутой мордочкой. Когда с его уст срывались слова, бархатным ковром вздрагивало сердце, и планеты вторили голосу волка.
На его лбу янтарным клином цвёл символ порядка. Это Сарра понял безо всяких разъяснений. Просто потому, что никак иначе символ порядка выглядеть не мог. Да и символ, подобный этому, не мог быть ничем иным, как образом порядка.
– И сколько же разных жизней хранит наша Земля… – озвучил свои мысли волчонок.
– Невообразимо много, – отозвался незнакомец. – ты постепенно подбираешься к истине, мой юный друг.
Волк присел рядом с волчонком и, ехидно улыбнувшись, взглянул на Сарру.
– Как ты думаешь, что позволяет всем им существовать упорядоченно, не разрушая мира?
– Наверное, забота, – пазл в голове его, наконец, сложился. – Ну конечно! Взаимовыручка! Если мы не станем заботиться друг о друге, а будем думать только о себе, то не будет и Стаи. Не будет Тундры, ведь Тундра – это все звери, населяющие её, взятые вместе, а не порознь! Не будет и Земли! Ведь если мы забудем друг о друге, то не будет ничего вообще.
– Мы не можем жить поодиночке, мой юный друг, – голос незнакомца мелодией разливался по маленькому тельцу. – Ты не выживешь в суровой Тундре один, без Стаи. Взрослея, ты должен сознавать, что на пути тебе встретится ещё уйма существ, не способных выжить без твоей помощи.
Сарра встряхнул головой и подумал о Лассе. Затем, о Ниссе и снова о Лассе. Как они там? Целы ли?
Незнакомец загадочно улыбнулся.
– Вы – Небесный Волк? – внезапно для самого себя спросил волчонок.
– Если угодно, – ответил тот.
– А мы сейчас, стало быть, на Луне?
– Если угодно, – с неизменной добродушной улыбкой повторил Небесный Волк.
– Тогда, наверное, ты знаешь, что произойдёт дальше? Стихнет ли Ветер? Спасёмся ли мы?
– Я не знаю. В отличии от тебя, Сарра, сын своей Матери, я в этом мире лишь наблюдатель. Но я могу сказать тебе, что в нём, в нашем с тобой мире, существуют силы порядка и силы хаоса. Гармония наступает тогда, когда обе этих силы находятся в равновесии. Но стоит, скажем, беснующемуся Ветру склонить одну из чаш весов, как баланс оказывается нарушен, и мир погружается в беспорядок. Гибнут волки, птицы покидают свои гнёзда…
– Но Небесный Волк, – Сарра не на шутку встревожился, – если ты не в силах воспрепятствовать этому, то кто способен спасти мир от беспорядка?
Лунный зверь опустил взор на юношу, уголки его рта приподнялись, вновь образовав полумесяц и оголив белоснежные клыки.
Волчонку на долю секунды померещилось, что сейчас Небесный волк назовёт его, Сарру, сына своей Матери, спасителем Земли. Однако томный голос, мигом отозвавшийся в глубине молодой души, быстро разбил тревожные надежды.
– Каждый, – молвил он. – Каждый филин, каждый зверь вносит свою лепту в миропорядок. Пойми, Сарра, если бы от каждого из нас зависела одна только наша собственная жизнь, ничего из знакомых тебе вещей не существовало бы. Строго говоря, мой юный друг, не существовало бы и тебя. Но, к счастью, мы все по праву рождения несём ответственность за столь многие проявления судеб, что ты, малыш, сбился бы со счёта, взявшись сосчитать их.
Волчонок вдруг сообразил, что больше слов не нужно. Совсем нигде и никогда. Ему почудилось, что любого зверька он теперь по одному взгляду, по одному вздоху прочтёт. Это, конечно, было не так, просто до того легко на сердце стало.
– А ты? – спросил он у сказочного друга.
– а я своё отжил, милый друг. Да и тебе, верно, пора.
И самая загадочная на свете улыбка исчезла самым загадочным на свете образом.
Впереди него болтался пушистый серый хвост охранителя. Лапы исхудавшего зверя с неслышным за воем стихии хрустом пробивали мёрзлую корочку и опускались в обжигающую пучину. Раган`т сопровождал Орну, хотя и был до того слаб, что как раз самке было бы впору защищать своего защитника от метели.
Позади тоже кто-то плёлся. Медленно. Туго.
Сарра взглянул на Иммита – тот норовил держаться поближе к волчонку, чтобы не только укрыться от колючих ударов, но и согреться в меховой шубке.
– Ты только держись поближе, друг, – выпалил Сарра и снова упёрся взглядом в сизую мглу. Да краем глаза приметил исполненную невыразимой благодарности мордочку бельчонка.
«И я помогаю» – беззвучно прошептал он сам себе.
Впервые в жизни волчонок не испытывал сомнений или угрызений совести. Он твёрдо знал, что делает всё правильно. И эта мысль пламенем горела внутри и согревала получше солнца.
***
Не прошло и часу с тех пор, как над восточным склоном забрезжил рассвет, а волчонок уже носился беспокойным мотыльком среди своих сородичей. В безнадежных попытках растолковать открывшуюся ему тайну, Сарра врезался что есть мочи в серые бока и хватал зубами хвосты. В ответ – получал лишь озлобленное рычание и тычки.
В утробе Стаи вскипало и пенилось недовольство. На мечущегося под лапами волчонка не обращали особого внимания, потому что были заняты поруганием Ор`таа. В его сумасшествии были уверены уже почти все волки, за исключением Матери-Волчицы и двух других её благоразумных сородичей.
Они упрямо твердили, что мудрец делает всё возможное, дабы защитить свой народ, однако волки славились своим упорством, которое иной раз вредило им. Но коль скоро речь шла о целой своре твёрдых лбов, – убедить их в чём бы-то ни было не удалось бы даже Небесному Волку.
К несчастью для старого волчары, Ветер за последние дни разбушевался не на шутку и более не засыпал ни ночью, ни днём. Всё переменилось.
Вот они лёгкой поступью собираются вокруг Ор`таа, окружают его. Скалят зубы, рычат и пылают угрозой. Вот, старик замечает, что его обступили: вопросительно мотает головой из стороны в сторону. Его кусают, его толкают и стучат лапами по слабой спине.
За всем этим со стороны следит крохотный волчонок. Последние свои силы волки тратят не на попытку к спасению, а на убиение себе подобного. И волчонок недоумевает.
Не в силах вынести картины развернувшегося отчаянного танца свихнувшихся хищников, опасаясь стать свидетелем неминуемой жестокой расправы над последней искрой света во тьме охватившего Стаю безумия, Сарра бежит.
Сарра бежит, но не сбегает. Побег – это трусливый уход от опасности в надежде выжить. Однако юный охотник прекрасно знал, что он жив, сиречь смерти бояться не нужно.
Он хорошо понимал, какова его цель: вернуть утерянный порядок. Волчонок понимал, что в одиночку ему не справиться. Чтобы в мире восстановился баланс, животные должны помогать друг другу. И Сарра был готов просить о помощи. Он даже знал, у кого, и чуял, в каком направлении нужно двигаться… Обретя гармонию, Сарра, наконец, в полной мере совладал с собственным нюхом, и органы чувств больше никогда не подводили его в трудную минуту.
План рождался прямо на ходу, но его мы покамест сбережём в тайне и сосредоточимся на том, что Сарра в считанные минуты пересёк четверть лиги в сторону океана. Коварный Ветер уже пускал свои ледяные щупальца меж окоченевших стволов, и волчонка то и дело обдавало жгучей прохладой. Вместе с тем, ноздри всё отчётливее щекотал знакомый запах.
И вот, преодолев последний холм, у его подножия, в тени игольчатых великанов, волчонок разглядел две дюжины рыжих спин: одни – переливались золотом, другие, те, что поменьше – вовсе не блестели, но так же разнообразили привычный лесной пейзаж.
Не позволив себе долго любоваться диковинным народом, Сарра едва не кубарем скатился к ним. Он без труда отыскал её в толпе неотличимых, на первый взгляд, родичей. И всё же, зверёк выцепил её: самую пушистую, украшенную невинной улыбкой.
По правую сторону от Лассы расположилась её мать – утончённая красивая лисица, по левую – отец, крепкий лис с резкими чертами.
– Сарра? – взвизгнула она, и ушки её вздрогнули. – Вот уж не ожидала увидеть тебя.
– И я не стал бы тревожить тебя, не прими положение совсем скверный оборот…
Пока волчонок распинался перед своей подругой, он успел собрать на себе множество лисьих взглядов. Теперь же движение прекратилось, и вся хвостатая орава столпилась вокруг наглого чужака.
– Дело в том, – несмотря на это продолжал Сарра, – Что в моей Стае случился разлад, грозящий погубить немало жизней. Пока не дошло до кровопролития, я намерен вразумить своих братьев. Однако в этом мне потребуется твоя помощь.
Сарра замолчал. Родители Лассы опустили на неё недоумённые мордочки, словно к ним вдруг привязали по валуну. Лисичка заговорила, поглядывая то на маму, то на папу.
– Я не могу оставить в беде своего друга. Однажды Сарра, сын своей Матери, оказал мне услугу, научив азам охоты. В свою очередь, я научила его тому, что помощь бывает безвозмездной. Теперь я намерена снова доказать, что лисы – преданные и благородные существа.
– Что ж, в таком случае, ступай, моя дочь, – могучий лис вздохнул угрюмо, но Сарра приметил в этом вздохе толику гордости за своё чадо.
Дальнейший путь отважных щенков пролегал в устланной снегом низине, по краям которой величественные сосны перемежались с украшенными белыми шапочками камнями. Последние в своих причудливых уборах походили на седовласых старцев, из-под сведённых бровей наблюдающих за детёнышами. В глаза било солнце.
Запыхаясь, Сарра рассказывал Лассе обо всём, что произошло за время их разлуки. Про трагическую кончину Риф`фы, про встречу с Небесным Волком и про баланс порядка и хаоса. Она покорно внимала. Лунный житель особенно заинтересовал лисичку, только она возмущалась тому, что Небесный Волк – был именно волком.
– Почему это он непременно должен быть волком? – упиралась она.
– Почему бы ему не быть каким-нибудь иным зверем? Лисом, например.
– Потому что я видел волка, – искренне отвечал Сарра. – Если тебе доведётся говорить с Небесным Лисом, я не стану возражать.
И они продолжали свой бег, следуя за запахом зайца.
Серо-рыжая парочка остановилась в нескольких шагах от норки. Зиявшая в чистейшей белой насыпи дыра привлекала, пожалуй, больше внимания, чем требовалось.
Ни он, ни она не отваживались лезть внутрь, потому как знали, в каком неловком положении окажутся. Однако необходимо было что-то предпринять, и Сарра первым разорвал натянутую между ними нить.
– Ладно, – выпалил он. – Я полезу.
Лисичка ничего не ответила, а только тихонько рассмеялась и дважды ударила по земле своим пушистым хвостиком-кисточкой.
Нагнувшись, волчонок просунул нос в небольшое отверстие и окунулся в непривычно спёртый воздух. Сарра провернул голову несколько раз и влез в нору по самую шею. Слабого света, пробивавшегося в пещеру из оставшихся щелей, хватало для того, чтобы разглядеть стенки заячьего жилища, но вот здешних обитателей было не видать.
– Эй, Нисс! – закричал Сарра в пустоту.
Никто не отозвался.
– Заяц по имени Нисс живёт здесь?
– Не знала, что вы теперь столь предпочтительны в выборе жертвы, – заметила зайчиха из глубины норы.
– А я вовсе и не собираюсь его есть! Я Сарра, сын своей Матери, и мне нужна помощь.
Спустя несколько секунд послышался знакомый голос.
– Не брани его, Кларра! Это мой товарищ, Сарра, волчонок. Я же рассказывал тебе, как он спас меня от старого Филина, когда со мной приключилось несчастье. И если его теперь нужно выручить, я помогу, что бы не потребовалось.
– Ну так вылезай из этой темницы, старый друг! – обрадованно провозгласил Сарра.
Однако, потянувшись назад, он обнаружил, что застрял. Хуже того, волчонок вдруг почувствовал, как кто-то впился ему в хвост…
В следующий раз зверята ощутили своё бессилие, стоя около уходящей высоко в небо сосны. Маленькое, едва заметное отсюда дупло было устроено на высоте добрых двадцати футов, преодолеть которые предстояло, взобравшись по гладкому – без единого сучка – стволу.
Ласса не умела лазать по деревьям, Нисс – и подавно. Справедливости ради, Сарра тоже ничего в этом не смыслил, но раз уж сложилось так, что замысел принадлежал ему, то и лезть приходилось волчонку.
Начал подъём, впившись когтями передних лап в мягкую древесную кору. Подтянул задние лапки и соскользнул вниз – «шкурка» сосны оказалась слишком трухлявой, чтобы выдержать его вес.
Волчонку вспомнились слова Матери-Волчицы о том, что волкам место на земле. Это раздосадовало его и, осерчав на самое себя, Сарра подумал, что лично убедился в том: Взрослые нередко ошибаются.