Дмитрий Буров
Простой советский спасатель 3
Глава 1
– Лесаков! Стоять! Куда? – заорала мне вслед медсестра, которую я едва не сбил с ног, вылетая из рекреации в коридор.
– Василиса, вызывай пожарных! Звони главному, взрыв на территории! – гаркнул я на бегу.
– Какой пожар? Ой, мамочки! – заверещала человеческая сирена. – Жанка, вызывай пожарных! Куда, ну, куда выперли! А ну, быстро все по палатам! И сидеть мне тихо!
Однако шустро Василиса Тимофеевна в себя пришла. Молодец! Правильно сориентировалась, на пожаре что главное? Чтобы гражданские под ногами не мешались, иначе бедлам, а не спасательные работы. Больше всего ненавижу бессмысленных зевак. А нынче эти сволочи все как один телефоны достают, да только не затем, чтобы помощь вызвать, чтобы видосики свои треклятые поснимать.
Я мчал по лестнице, прыгая через ступеньки. Сердце колотилось о ребра, голова чуть гудела, но мне было плевать. Неизвестно, что рвануло и сколько людей вокруг, пока пожарные доберутся, я смогу организовать или тушение, или спасение.
Позади меня нарастал шум, больные выскакивали на лестничные клетки, медсестры загоняли их обратно. Вдруг кто-то заорал: «Пожар! Горим!» – и началась паника. Я рванул было обратно, но в последний момент передумал. На месте взрыва моя помощь может оказаться нужнее, осталось понять, где и что горит.
Я вылетел из корпуса и остановился, пытаясь сообразить, куда бежать дальше. Сирена орала, пациенты, которые гуляли в сквере, громко переговаривались, особо впечатлительные женщины рыдали и тоже кричали «Пожар!», глядя куда-то в сторону родильного дома.
Твою ж дивизию! Только этого не хватало, что там вообще могло взорваться?! В этот момент на аллее, ведущей к административному корпусу, показалась медсестра. Девчонка шла, не разбирая дороги, по лицу текли слезы, рот раскрыт в беззвучном крике. Несчастная явно не соображала, кто она и где находится.
Я дернулся к ней наперерез. Девушка, не заметив препятствия в моем лице, просто уткнулась мне в грудь и задергалась, пытаясь продолжить движение. Я осторожно схватил ее за плечи и оторвал от себя, заглянул в лицо, окликнул, ноль реакции.
– Ты меня слышишь? Где взорвалось? Ты ранена? – я аккуратно потряс девчонку, надеясь, что не придется применять радикальных мер. Медсестра никак не реагировала, только едва слышно поскуливала на одной тонкой ноте, как потерявшийся щенок.
– Черт! – выругался я, отпустил женские плечи, отступил на шаг и со всего размаха влепил пощечину. Ненавижу этот способ выведения из шокового состояния, но он самый действенный и быстрый.
– Вы что творите?! – завопил кто-то за моей спиной, но я проигнорировал ор, отслеживая состояние потерпевшей.
Отпечаток моей ладони моментально вспух на нежной девичьей щеке, но в перепуганных глазах наконец рассеялся туман, и девчонка судорожно втянула в себя воздух и просипела:
– Помогите!
– Тихо! – спокойным тоном приказал я. – Ранена?
– Нет, – замотала головой медсестра.
– Где горит, знаешь?
– Т-там! – медсестра встретилась со мной взглядом, икнула и махнула рукой в конец аллеи.
– Соберись, точное место можешь назвать? – я смотрел прямо ей в глаза, не позволяя отвести взгляд.
– Старый склад, возле административки. Там баллоны с кислородом. Сносить будут. Переносили. Помогите, – прошептала она, начиная оседать на землю. – Там девочки! Васька-ирод! – вскрикнула вдруг девочка высоким голосом, всхлипнула, закатила глаза и завалилась мне на руки.
Я оглянулся посмотреть, кто там такой возмущенный стоит и сопит за моей спиной. Еще одна девчонка, насупив брови и сурово выпятив подбородок, сверкала на меня глазами.
– Имя? – удерживая медсестру на своей груди, рявкнул я.
Недалеко раздался еще один взрыв, девушка охнула и присела, прикрывая голову.
– Быстро взяла, оттащила на лавочку, уложила, позвала на помощь! Справишься?
– Д-да, – пискнула незнакомка, принимая в свои объятья тело медсестры.
Едва пострадавшая оказалась в чужих руках, я рванул в сторону гремевших без остановки взрывов. Да твою ж рыбу-мать! Что происходит? Диверсия? Баллоны должны храниться в отдельном помещении, да и кислород просто так не взрывается ни с того ни с сего. Я вылетел на дорогу и увидел старое здание позади административного корпуса. Из его выбитых окон вырывался огонь и валил дым.
Вокруг почему-то бродили две медсестры, тело в белом халате лежало недалеко от ступенек крыльца. Я кинулся сначала к той, что лежала без движения. По пути зацепил оглушенных и растерянных девчонок, развернул к дороге и чуть подтолкнул в сторону бегущих от корпуса людей.
В один прыжок оказался возле тела и выдохнул, когда понял: медсестра жива, хоть и пострадала. Видимо, откинуло взрывной волной, или просто потеряла сознание от страха и шока. Лицо девушки было залито кровью, но раны на голове я не обнаружил. Наскоро ощупав руки-ноги, на свой страх и риск подхватил и потащил подальше от места пожара.
Перебежал дорогу, уложил на траву, крикнул кому-то в белом халате, чтобы приняли пострадавшую, и метнулся обратно. Медсестрички, которых направил подальше от горящего дома, все еще не ориентировались в пространстве. Пришлось отлавливать и тоже вести на газон, на котором развернулся спонтанный спасательный центр.
– Принимайте, – всунул девиц в руки двух врачей и бегом обратно. – В доме еще кто-нибудь есть? – спросил у сотрудников, которые приняли от меня девчонок.
– Вы кто? – строго уточнила дама, немного растерянно глядя на меня поверх очков.
– Спасатель! Так в доме еще кто-то есть? Ну же, доктор, отвечайте!
– В каком? – не поняла врач. – А, там… – она глянула на горящее здание, в этот момент раздался очередной хлопок, женщина отпрянула и чуть не упала.
– Держитесь, доктор! Там еще кто-то может быть? – настойчиво повторил я.
– Там? – дама на секунду задумалась. – Слесарь. Там у него комнатка была.
Да твою ж дивизию! Какая к ежам морским комнатка в здании, где хранятся кислородные баллоны? А техника безопасности? Не, не слышали! Ничего не меняется в нашей стране, как бы она ни называлась. Что в Союзе нерушимых свободных республик бардак по части безопасности, что в демократической России. Бюрократизм и взяточничество – на том и прогораем.
– Скорую вызвали?
– Всех вызвали, – кивнула доктор и перестала обращать на меня внимание, переключившись на пострадавших.
– Доктор, огнетушители где?
– Что?
– Огнетушители.
– Я не знаю, простите, – секунда, и врач снова вне зоны доступа.
Ну, правильно, пациент важнее, чем какие-то огнетушители.
– Так, мужики, сюда идите! – скомандовал я пациентам, подтянувшимся поглядеть, что горит и где.
– Че надо, пацан?
Пацан? В смысле, пацан? Да, черт возьми, ну точно, в их глазах я пацан и есть, сопляк зеленый. Но меня так просто с панталыка не собьешь, особенно когда от моих действий зависят жизни.
– Оцепление организуем. Ты, ты и ты, вот сюда становимся и не пускаем любопытных дальше чем на три метра до вас. Ясно?
– Можно.
К моему удивлению, мужички не стали спорить. То ли мой командирский голос подействовал, то ли уверенность в действиях. Больные затянули покрепче пояса на больничных халатах и довольно бодро поспешили в мою сторону.
– Спасибо, мужики. Еще двоих поставьте вот там и парочку здесь. Одного на перекресток, чтобы пожарные машины встретил и показал, куда ехать.
– Сделаем, командир! Поможем, не переживай.
– Молодец, паря! Пожарник?
Я неопределенно кивнул, молча развернулся и погнал обратно, надеясь, что Васька-ирод – это все-таки кот, а не слесарь. Если повезет, зверь по-любому успел удрать до того, как начался армагеддец. Но тут раздался вопль:
– Вася-а-а-а! Вася-а-а-а-а!
Вопила пожилая женщина в синем халате и бежала, тяжело переваливаясь, напрямик к пожару. Я резко свернул на перехват. Ох уж эти мне гражданские! Ну вот куда прет, дура? К Васе в пекло? И сама погибнет, и слесаря не спасет.
– Мать, а ну, стоять! – рявкнул я, пытаясь остановить женщину, обезумевшую от страха за близкого человека.
Кто б меня услышал, ага.
– Ва-а-ася-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, – и дальше на одной ноте, не переводя дыхания.
Когда я уже был в двух шагах от вопящей тетки, она вдруг запнулась, схватилась за сердце и начала стремительно падать на асфальт. Да твою ж медь, ну что за день-то такой! Подхватить я ее уже не успевал. Краем глаза заметил, что наперерез, перепрыгивая через подстриженные бордюрные кустарники, несется паренек в белом халате. Уже легче, сдам и в дом.
Очередная серия хлопков накрыла галдящую толпу, на секунду оборвав все разговоры и вынудив отступить подальше. А затем раздался звон лопнувшего стекла, и хриплым басом завопил Вася-ирод:
– Помогите!
«С-с-сука! – вдали послышались пожарные сирены, им вторили сигналы скорой помощи. – Ирод и есть!» – выматерился я, падая на колени перед женщиной, которая свалилась кулем на остывающий после летнего жара асфальт. Прижал пальцы к шее, замер, пытаясь расслышать в какофонии звуков биение сердца. Есть!
Перевернул на спину, поднатужился, подхватил на руки, поднялся. Да, это тебе не медсестричка-бабочка, это вполне умудренная жизненным опытом килограммов так на восемьдесят советская бабушка.
– Ба, ты как? – выкрикнул пацан в белом халате, подбегая ко мне. – Жива?
– Жива!
– Я отнесу!
– Не поднимешь, – окидывая скептическим взглядом паренька, засомневался я.
– Справлюсь, боксер, – коротко представился медбрат.
Ну да, своя ноша не тянет. Я переложил бабушку на руки внука. Парень покачнулся, но удержал, через секунду выпрямился и попер танком в сторону врачей. Секунду я мониторил, но понял, что справится, и помчался спасать Васю-ирода. К мальчишке уже бежали санитары с носилками. Хорошо бы еще и пожарные наряды торопились так же, как и люди в белых халатах.
Словно в ответ на мои молитвы сирены раздались совсем близко. Колебался я недолго. Слесарь сам не выберется. Окно, в которое он бился и орал, было забрано решеткой. Выйти из комнаты мужик, по всей видимости, не мог. Либо огонь перекрыл выход, либо слесарь по старой русской традиции был подшофе (конец рабочего дня, как-никак) и попросту не мог сообразить, куда бежать и как спасаться.
Я прикинул по времени, получалось, пока наряд доедет, развернется, то да се, этот полудурок вполне успеет задохнуться. А если пламя прорвется внутрь, то сгорит живьем. Сорвав с себя рубашку, я оглянулся по сторонам в поисках колонки. Помню же, была где-то. Нашел быстро и рванул к ней, молясь, чтобы была вода.
Клацнул ручку, в кране что-то заклокотало, заурчало, и в подставленную ткань ударила тугая струя. Намочил рубаху и помчался к зданию. Позади захлопали дверцы, зычный голос принялся раздавать команды и отгонять любопытствующих подальше, но мне было плевать. Там, в окне, маячил живой человек, и ему нужна была помощь.
Накинув мокрую рубашку на голову и прикрыв лицо, я влетел на крыльцо, рванул ручку и очутился в прихожей ада. Пламя бушевало в глубине здания, но деревянные стены уже нагрелись и ждали своего часа.
– Василий! Ты где?! – заорал я, пытаясь перекрыть гул пламени.
Не услышав ответа, осторожно двинулся по прямой. Первые две двери по обе стороны коридора оказались распахнуты. Мельком глянув, увидел в одной из них диван, телевизор, стол с остатками еды, маленькую электрическую плитку, на которой стояла сковорода с подгоревшей яичницей.
М-да, главному врачу не позавидуешь, объяснительных предстоит написать выше крыши, разборки начнутся грандиозные. Налицо халатность и нарушение техники безопасности. А если вспомнить, что я нахожусь в Советском Союзе, становится страшно. Кого-то обязательно посадят, и этим кем-то, скорей всего, будет Васька-ирод, а виноват он или нет, следствие разберется. Или не разберется, сразу назначит.
Через пару шагов коридор разветвился, и вот тут уже ясно слышался жадный зов огня, треск падающих балок, хруст лопающейся краски на стенах. Дыма стало еще больше, я плотней укутался в рубашку, чтобы не наглотаться, и быстро огляделся. Где-то в глубине послышался крик: «Помогите! Спасите! Лю-у-у-уди-и-и-и-и! Костя-а-а-а-а, сы-ы-ы-ы-ыно-о-о-о-ок! Спасай батю-у-у-у-у-у-у», – завывал погорелец.
Значит, парнишка, которому я передал бабульку, сын этого паразита. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я помчался по коридору к самой дальней двери, пытаясь понять сквозь клубы дыма, почему этот придурок не может выйти из комнаты. Спину обожгло жаром, я едва увернулся от языка пламени, прогрызающего деревянную панель.
Надо ускоряться, иначе накроет обоих, и далеко не медным тазом.
– Па-а-ма-а-аги-и-и-и-те-е-э-э-э-эа-а-а-а-у-у-у-у-у-у! Горю-у-у-у-у-у-у! – раздалось совсем близко, и я наконец увидел причину.
По всей видимости, когда рванули баллоны с кислородом, задние конкретно вздрогнуло, и засов упал в пазухи, отрезая несчастному путь к спасению. Что делал Василий в дальней комнате, когда у него в каморке оказался накрытым стол, я не понимал. Да это уже неважно, нужно было вытаскивать этого ирода, пока на нас не рухнула крыша.
Черт его знает, по какой причине взорвались кислородные баллоны и почему они оказались в таком неприспособленном для хранения месте, но, судя по скорости горения, огонь минут через пять начнет жрать коридор, причем отчего-то больше всего припекало снизу. Даже на бегу я чувствовал, как горят подошвы, про плечи и спину даже думать не хотелось.
Одна надежда на то, что через несколько минут мы выберемся из пекла и я не успею хорошенько зажариться. Попасть на больничную койку с ожогами, прямо скажем, такая себе перспектива.
Я подскочил к двери, хапнул воздух, закашлялся, из глаз брызнули слезы, туманя взгляд. Проморгавшись, увидел засов, им оказался добротный железный крючок, который четко вошел в кольцо и запер мужика в комнате.
– Василий, жив? – стукнулся я в двери, одновременно пытаясь вытащить крюк из пазухи.
Черт! Железка вошла очень глубоко, нужно срочно найти что-то твердое, чтобы выбить запор вверх. Дым перекрывал обзор, не давая ничего разглядеть. Стоять было невозможно. Под полом, что ли, у них баллоны хранились? Если так, то перекрытия скоро провалятся, причем вместе со мной. Этого только не хватало.
Я попробовал выбить крючок кулаком, но идея оказалась дурацкой, от Терминатора во мне только упрямство. Подцепил пальцем сверху, попробовал поддеть, потянуть на себя. В этот момент Василий решил тоже проявить активность и попытался выбить двери. Мля, придурок!
– Василий! Стой! – рявкнул я.
– Спасите-памагите-умираю-люди-добрые! – на одной ноте заверещал мужик, продолжая долбиться в двери.
– Эй, пацан! Давай сюда! Мы сами! – раздался крик неподалеку от меня.
Галлюцинации? Рановато. Я оглянулся, обнаружил пожарных, кивнул и начал пробираться назад. Теперь лучше не мешать, сейчас ребята вытащат этого ирода, и все закончится благополучно. Девчонки живы, хоть и немного покалечены, Ваську вытащат, все счастливы.
И надо же мне было в таком гаме услышать истеричное «ма-аву-у-у». В одной из полупустых комнат, забравшись на единственный шкаф, сидел рыжий дородный кот. Ну, точно, Василий. Интересно, бабулька какого из Василиев бежала спасать?
Не раздумывая, нырнул в помещение, добежал до шкафа, на ходу призывая котяру. Но тот только таращил на меня круглые желтые глаза, дергал хвостом из стороны в сторону и орал благим матом.
– Кыс-кыс-кыс, – звал я, пытаясь сообразить, на что залезть, чтобы снять испуганное животное с крыши.
В этот момент вдалеке раздались вопли Василия вперемешку с матами, неподалеку что-то рухнуло, дом содрогнулся, кот испугался еще больше и рванул со шкафа со скоростью реактивного самолета как раз в тот момент, когда я уперся в него обеими руками, решив уронить на пол. Зверь не захочет падать, соскочит и побежит к дверям. Так думал я.
Котяра же решил, что моя голова очень удобный трамплин, сиганул на нее, вцепился всеми когтями в кожу на черепушке, ловя равновесие, потом оттолкнулся и помчался к выходу. Представитель советской мебельной фабрики качнулся и со всей дури хряпнулся об пол.
Старые доски не выдержали напряга и проломились, утягивая за собой меня и шкаф.
Глава 2
– С-с-су-у-ука-а-а! – выдохнул я, падая на шифоньер.
Удар пришелся как раз по ребрам с правой стороны, отдача выбила дух и едва не лишила зубов. Нечего было материться в процессе падения. Я лежал на задней стенке шкафа, пытаясь восстановить дыхание. Наверху все сильнее трещало, рычало и гудело. Скорей всего, выгорят все комнаты. Интересно, как быстро заметят мое исчезновение и пойдут ли искать?
Монстр советского производства с грохотом приземлился на каменный пол, при этом практически не пострадал. Не удивлюсь, если после всего случившегося его вытащат отсюда, вымоют, починят и снова водрузят на место.
Отдышавшись, перевернулся на спину и глянул в провал. Пламя еще не ворвалось в комнату, где истерил рыжий кот, но дым в воздухе уже ощущался. Так, надо выбираться отсюда. Огонь, может, и не достанет, но дыма набьется знатно, моя почти высохшая рубашка не спасет.
Я осторожно поднялся и сел, ощупал ребра, голову, покрутил руками и ногами, проверяя их сохранность. К моему удивлению, все оказалось целым, даже травмированная до этого часть тела не болела.
Ребра ныли, но не критично. Лицо, скорей всего, умудрился ободрать, падая. То ли по шершавой стенке шкафа проехался щекой, то ли зацепило доской, когда полы провалились.
Вопрос в другом: в этом здании не просто отсутствуют элементарные правила техники безопасности, здесь напрочь все прогнило. Иначе по какой причине рухнул пол? От простого падения одного деревянно-полированного монстра? Крашеные доски, по которым я ходил пять минут назад, прогибались под моей тяжестью, но даже не тлели.
Я задрал голову, пытаясь разглядеть остатки перекрытий, но в подвале было темно, а наверху в комнату уже просочился дым, застилая обзор. Внутренности этого здания, похоже, держались на честном слове и на старинной кладке добротно сделанного небольшого особнячка.
Кто его знает, для каких целей его строили, когда закладывали больничный городок, но этим стенам огонь явно не страшен. А вот горе-строители, которые сто раз перекраивали помещения, наворотили дел. Налепили птичью кучу малогабаритных помещений, поставили перегородки, черти из чего сделанные. Короче, пламени есть где разгуляться и чем поживиться. Вон оно как радуется наверху, приближаясь к моей комнатенке.
Черт, а ведь и правда, огонь движется к выходу. Я так и не понял, где началось возгорание, но с этим вопросом потом будут разбираться пожарные службы и следователи. Ясно одно: угроза идет откуда-то изнутри. И движется, сжирая все на своем пути, в моем направлении.
Я закашлялся, глотнув дыма. Так, пора убираться отсюда, пока не задохнулся. Я задрал голову, прикидывая, как по-быстрому подпрыгнуть, дотянуться до края провала и выбраться из каменного мешка, но оказалось никак.
Потолки в этом подвале несколько выше, чем в обычной советской квартире. Здесь, пожалуй, метра четыре будет в высоту. Очень странно, зачем в подвале такие высокие потолки? Но об этом потом, нужно придумать, как выбраться. Если поднять шкаф, забраться на него, то, думаю, смогу дотянуться до края дыры и вылезти на поверхность.
Вопрос в том, что к тому моменту будет твориться в комнате, сколько нагонит дыма. А если огонь как раз метнется в помещение? Если я правильно понимаю, пламя частично идет из каморки в каморку, уничтожая тонкие перегородки. Это помимо того, которое бушует в коридоре. Прыгать вниз, на шкаф, удовольствие сомнительное. Не факт, что в темноте сумею точно приземлиться и не рухну вместе с ним, на этот раз более неудачно.
Так, стоп, если это подвал, из него должен быть какой-то выход. В погребе было темно, но глаза уже привыкли, и кое-что я начал видеть. Так, шкаф будет точкой отсчета. Задняя стенка у него светлая, в потемках разгляжу. Значит, иду по прямой, касаюсь стенки и обхожу все помещение в поисках выхода.
Накинув еще влажную рубаху на тело, я двинулся вперед. Шагов через десять уперся в стену. На ощупь вроде кирпичная кладка. Причем никакого конденсата не наблюдалось, стена была сухая и холодная, уже хорошо. Двинулся по периметру, держась рукой за каменную кладку. Периметр оказался окружностью. Да ну на фиг, кому пришло в голову строить круглый подвал?
Обойдя комнату по кругу, я вернулся к шкафу, снова посмотрел наверх, прикидывая, что там происходит. Очень странно, что спасатели, то бишь пожарные, не вернулись меня искать. Либо еще что-то случилось, пока вытаскивали Ваську-ирода, либо про меня забыли, решив, что я выбежал и затерялся в толпе. Ну да ладно, разберемся.
Собственно, если пожарная команда успеет потушить пламя, огонь, вполне возможно, даже не успеет дойти до помещения наверху, и тогда есть все шансы пересидеть внизу, не особо заморачиваясь. Можно оттащить шкаф к одной из стен и укрыться в нем.
М-да, Леха, фиговый из тебя утешитель. Когда Василий пытался выбить двери, уже было понятно, что стихия накроет все в здании, вспомни, как приплясывал, стоя на деревянном полу. Я поежился и решил обойти еще круг, теперь уже не держась за стену. Может, в темноте наткнусь на какую-нибудь забытую штуковину, например, на лестницу, которая поможет выбраться наверх.
– Эй, пацан! Ты здесь?! – заорали наверху.
– Здесь! – моментально ответил я, радуясь вовремя прибывшей помощи.
Но радость оказалась преждевременной. В тот самый момент, когда я заорал свой ответ, что-то пошло не так. Снова раздался хлопок, и комнату надо мной просто вынесло. В подвал рванули языки пламени, стремясь добраться до самого дна. Я отскочил к стене, прижался к ней всем телом, спасаясь от рухнувших вниз обломков деревянных полов, горящих балок, останков перекрытий.
Дыра, которую мы со шкафом пробили в потолке подвала, увеличилась в полтора раза, оттуда дыхнуло жаром и дымом. Надо убираться отсюда, только вот куда и как? Шкаф теперь мне не помощник, на него рухнули горящие доски, ДСП занялась, и совсем скоро воздух в погребе перестанет быть относительно пригодным для дыхания.
Ни одного угла, чтобы спрятаться поглубже! Я осторожно перемещался по стенке, наблюдая за начинающимся пожаром в подвале, и пытался придумать способ спасения. В помещении слегка посветлело от огня, я задрал голову, оглядывая стены до потолка. Чертов архитектор, даже окошко соорудил под самым верхом! Вот на фига оно там, спрашивается?
Над головой что-то гудело, трещало и скрежетало. От загоревшейся ДСП начинало попахивать. Когда очередная доска рухнула сверху, я успел заметить на противоположной стороне какую-то выемку возле пола. Разглядеть не удалось, но вдруг это какой-то лаз или вентиляция. Только сейчас сообразил, несмотря на отсутствие окон и дверей, воздух в подвале был достаточно свежим, не затхлым.
Добравшись до противоположной стороны, присел на корточки и медленно двинулся вдоль стены, ощупывая камни руками. Правая ладонь наткнулась возле пола на поребрик, а за ним действительно оказалась небольшая ниша.
Тем временем комната наполнялась дымом, задняя стена шкафа изображала пионерский костер. Скоро завоняет горящим лаком вместе с вытапливающейся из ДСП смолой, и мало мне не покажется. Едва подумал, как тут же закашлялся. Стащил рубашку, обмотал вокруг лица, опустился на колени и принялся изучать углубление.
В процессе умудрился заползти в нишу всем телом и даже слегка развернуться, чтобы наблюдать за тем, что происходило у меня за спиной. Одна беда: от пламени я в этой ямке защищен, но вот дым меня доконает. Пока пожарные закончат тушить, пока остынет, пока зайдут на поиски пострадавших, я просто задохнусь.
М-да, Леха, встрял ты, как морской бычок на сковородке. С другой стороны, если такова плата за жизнь матери, я ни о чем не жалею. Прости, студент, если ты сейчас в моем теле. Но я очень надеюсь, что врачи выведут меня из комы, и ты сможешь прожить другую жизнь. Лет двадцать как минимум у тебя еще есть.
Где-то внутри царапнула ревность: моя Галка, мой сын будут воспринимать его любимым мужем и отцом. Черт! Обидно, но за дешево чудеса никогда не делаются, и дело не в деньгах, а в том, чем человек готов пожертвовать за чистоту своей просьбы, молитвы, желания.
«Фантазер ты, Леха, однако!» – я даже рассмеялся вслух и тут же закашлялся, рубашка почти не спасала. Если парнишка очнется в моем теле и завопит, что он – это не я, запихнут в психушку. Вот тебе и второй шанс. Хотя вроде парень не дурак, сообразил уже, думаю, что к чему.
Я продвинулся поглубже, надеясь все-таки уцелеть в этой катавасии. И кто-то, видимо, хотя бы иногда все-таки слышит наши просьбы и даже время от времени помогает просящим.
Моя пятая точка уперлась в холодную стену. Я попытался чуть выпрямиться, чтобы принять удобную позу и немного отдохнуть от скукоженного состояния. В поясницу что-то уперлось, я вздрогнул, дернулся вперед, за спиной что-то щелкнуло, пол подо мной резко наклонился, и я в очередной раз полетел вниз. И снова лицом в пол.
Попытки за что-нибудь зацепиться оказались безуспешными. Желоб, по которому я скатывался, был похож на трубу, ведущую в неизвестность. Однако Энск меня все больше удивляет, а я-то думал, что неплохо знаю его тайны.
Падение или скольжение длилось недолго, я даже не успел придумать, в груду каких сокровищ упаду. В результате мой полет завершился приземлением на гору чего-то мягкого и сыпучего.
Минуты две я лежал, пытаясь прийти в себя и осознавая всю глубину своего попадоса. После локализации пожара фигушки меня теперь отыщут, если я не найду способ вернуться самостоятельно. Местные газеты вряд ли напишут о моем обгоревшем трупе, потому как тела не будет. Скорей всего, промолчат. Это советская пресса, она о негативе редко пишет.
Но, думаю, городских легенд прибавится. Будут обо мне старожилы рассказывать и пугать молодых студентов-медиков призраком сгоревшего пациента, который сгинул в пожаре и даже косточек от него не осталось, не иначе как князь Воронцов в подручные взял студента-спасателя за помощь Ваське-ироду и рыжему коту.
Я пошевелился и понял, что лежу на чем-то сыпучем. Сел, захватил горсть вещества, которое смягчило мне падение, поднес поближе к глазам и пересыпал с ладони на ладонь. Оказалось, упал я в большой деревянный короб с песком. Час от часу не легче. Мало мне странного то ли подвала, то ли каменного мешка, теперь еще и второй ярус без окон и дверей.
Я подполз к краю, убедился, что бортики невысокие, перекинул ноги и спрыгнул на пол. Еще одну странность я заметил только теперь: и в первом, круглом, помещении, и здесь, куда я нечаянно попал, пол выложен брусчаткой, которой вымощены дороги в старой части Энска. Очень необычно, если честно. Зачем в доме, пусть даже в нежилом месте, делать такой неудобный пол?
Ходить по брусчатке – ноги переломать, ездить – мягкое место калечить. Красиво, не спорю, но непрактично. Разве что есть в этом какой-то определенный смысл, о котором знал архитектор и тот, кто это загадочное сооружение заказывал.
Так, Леха, это все лирика, нам, прозаикам, ни к чему, выход нужно искать. Иначе когда-нибудь, лет через дцать, отыщут здесь человеческие косточки и похоронят потом в безымянной могилке, потому как документов при себе останки неизвестного не имели.
Вот черт! Документы! Я оставил документы старого Лесакова… Где? Я лихорадочно вспоминал последние часы перед пожаром. Так, я читал в маленькой рекреации за сестринским постом. Потом мне стало душно, и я высунулся в окно, подышать.
Через минуту что-то хлопнуло, и я инстинктивно рванул на место происшествия, а бумаги… А бумаги, дорогой товарищ торопыга, благополучно остались лежать на банкетке. Очень надеюсь, что их никто не заберет. Точнее, пускай их Василиса найдет и прибережет для меня, а я вернусь и заполучу их обратно!
«Аль би бек, детка», – кажется, так прощался человек, точнее, робот из будущего. Ну вот и я… Из будущего. Или очень короткого прошлого, если не найду запасного выхода. Как-то же хозяева попадали и на первый уровень, и на второй!
Я принялся исследовать уровень тем же способом, что и подвал, из которого вывалился. Пошел по часовой стрелке, касаясь стены. А потолки здесь пониже будут, как в квартирах. Твою ж… Я не сдержался и от души выматерился, выплескивая весь накопившийся за день негатив и неурядицы. Довертелся головой по сторонам, желая рассмотреть стены и потолок, вот и вписался ногой со всей дури во что-то твердое.
Оп-пачки, скамейка! Да еще и каменная, надо же! Я такие только в фильмах про старину видел. И то они там из дерева вырезаны. Это ж кому-то охота было возиться, из куска камня вырезать целую лавку. Зачем? Чтобы не сгнила? Тогда где логика, почему борта песочницы из полубревен?
Я исследовал конструкцию руками, облазил со всех сторон, стараясь не пропустить какой-нибудь скрытый механизм, но ничего не нашел. Ладно, идем дальше. Радует, что эта комната оказалась нормальной, все положенные углы на своих местах. Все-таки в круглых помещениях чувствуешь себя не очень комфортно, словно в каменном мешке заперт.
На противоположной по отношению к песочнице стене ничего интересного не оказалось. Теперь я был ученый и шарил по каменной кладке снизу, докуда доставали вытянутые руки. Из-за этого время поиска увеличилось в несколько раз. Интересно, сколько я нахожусь здесь в общей сложности? Пожар успели потушить? Надеюсь, тот пожарный, который пошел меня искать, жив и его не накрыло последним неожиданным взрывом.
Третья стена оказалась тоже практически без сюрпризов. В двух шагах от угла я обнаружил крюк, на котором висела цепь. С двух концов к ней крепились оковы, похожие на кандалы, но в глубоком полумраке сложно было разглядеть подробности. Запомнив место, я двинулся дальше. Еще один крючок и такая же железяка. Черт, здесь тюрьма, что ли, была? А где туалет хоть какой-нибудь, да хоть ведро завалящее? Вынесли, когда перестали пользоваться комнатой?
Третья стенка больше никаких сюрпризов не принесла. Я перешел к последней, от которой стартовал. Песочница, в которую я попал, находилась в дальнем углу, так что надежда на хороший исход во мне все еще тлела.
Честно говоря, елозить по стенкам, наклоняясь туда-сюда, лапать камни на расстоянии вытянутых рук сверху и снизу я слегка подзаколебался. Я медленно продвигался к большому коробу, на очертания которого ориентировался, и старательно отгонял мысли о том, что из этой каменной ловушки выхода нет.
Интуиция и разум спорили друг с другом. Первая кричала, что выход там, где и вход, второй скептично фыркал и требовал для начала хотя бы найти этот самый вход. Мы с интуицией отказывались сдаваться. Здравый смысл требовал немедленно бросить заниматься ерундой и попытаться взобраться вверх по трубе, из которой я вывалился. Легко сказать, проблематично сделать. Никаких выступов или трещин в кладке, когда катился вниз, я не ощутил. Но попытаться – однозначно попытаюсь, если не найду дверей.
