Дмитрий Антонович Никифоров
Коллаборация

Глава четвёртая, в которой Сухарев идёт на работу.

Утро. Комплекс “Нева-1”.

Возле серого, безликого здания комплекса становилось всё многолюднее. Мороз сменился оттепелью и с неба лил дождь, превращая старания зимы в грязное месиво, подсвеченное ультрафиолетом. Улицы наполнялись людьми, спешащими на работу, среди них был и Даниил. Он пытался идти широко шагая, с гордо поднятой головой, но людской поток засасывал, подчиняя своему ритму. Неожиданные ощущения – стыд и брезгливость одновременно – терзали Даниила. Тело ныло от этой медлительности и он сравнивал прохожих с насекомыми и моллюсками. У него и раньше возникали подобные мысли, когда приходилось контактировать с большим количеством незнакомых, что заставляло его избегать толпы. Сейчас всё это вялотекущие людское течение раздражало, хотелось бежать, раскидывая в стороны этих еле ползущих серых крыс. Гнев невероятно пугал Даниила, боявшегося потерять человеческое обличие.

Поток тёк по коридору, огороженному решётками из стальных прутьев, обклеенных самодельными рекламными щитами и объявлениями, появляющимися быстрее, чем коммунальные службы успевали их убирать. Улицы всех городов страны были закованы в решётки и заборы, дабы обеспечить безопасность населения. Эта практика спасла множество жизней, но носителей предписывалось изолировать вместе с теми, кто на свою беду оказался рядом. Растолкав нескольких тёток из сборочного цеха, он добрался до проходной. Приложив магнитный пропуск и проходя через первый радар-детектор напрягся, но какое либо отсутствие реакции охраны его успокоило.

Радары срабатывали на возмущения магнитного поля, генерируемые "нулями" и "единицами". У обращённых колонии бактерий выстраивают вдоль кровотоков своеобразные электрические схемы, помогающие эффективнее качать кровь и сокращать мышцы. Бактерии ви-бака двуполые. После проникновения в тело пары самцов и самок вместе путешествуют до сердца. Закрепляясь там, ви-бак начинает размножаться и в течении получаса колония полностью заполняет кровеносную систему носителя. В течение трёх дней бактерии истощают организм. От недостатка ресурсов самцы мельчают настолько, что через потовые железы проникают на поверхность кожи, где, сгорая от воздействия ультрафиолета, убивают носителя, вступая в реакцию с остальной колонией в организме. Также к третьему дню самки развиваются достаточно, чтобы перерабатывать кровь, взамен вырабатывая энергию и полезные вещества для организма носителя. Но в отсутствии самцов, самки начинают размножаться только делением, тем самым понижая эффективность коллаборации с организмом носителя. Только ви-баки самцы, обитающие в крови Высших могут оплодотворять уже поделившихся и не могущих их съесть самок, которые порождают более сбалансированное потомство, а также питаются дегенеративными продуктами деления, которые подвергают организм хозяина риску днём. Между тем второй пост контроля перед лабораторией, где проверялись состояние пота и состояние сосудов в глазах, тоже был пройден без проблем. Всё-таки в первый день ви-бак ещё не мог проникнуть в потовые железы и мелкие сосуды и Даниил об этом знал. С облегчением выдохнув, он, по обыкновению, зашёл в лифт, где наткнулся на могучего мужика раза в полтора шире в плечах и на голову выше его самого, не отличавшегося миниатюрностью. Окладистая борода и густые русые волосы делали его похожим на былинного витязя, сошедшего с картины Васнецова.

– Вам чем-то помочь, Даниил? – вдруг спросил великан и только после этого Даня заметил, что неприлично долго на него смотрит.

– Нет, спасибо, эээ… – Даниил начал искать хоть какие то намёки на его имя, но проходка была пуста, а бейдж и вовсе отсутствовал.

– Я – Иван, – представился здоровяк, по-прежнему пристально смотря на Даню.

– Да, понятно, – ответил Даниил и поспешил покинуть кабину лифта вместе с выходящими людьми. Ему необходимо было ехать ещё два этажа наверх, но он предпочёл пройти их пешком, лишь бы прекратить неловкий разговор.

Пройдя в просторное помещение, заполненное стеллажами с разнообразным оборудованием, Даня отправился к череде разгороженных гипроком помещений, служащих офисами и лабораториями. Дойдя до своей лаборатории, Даниил, переодевшись и накинув халат, пошёл к Василию Марковичу. Уже подходя к его кабинету, он увидел своего необыкновенно взбудораженного начальника, выглядывающего из-за двери. Но как только Даня поднял руку для приветствия, тот быстро нырнул назад. Даниил несколько смутился и, подойдя к кабинету увидел, что заведующий лабораторией сидит в полной темноте с закрытыми жалюзи.

– Василий Маркович, доброе утро. У Вас всё в порядке? – спросил Даниил.

– Да, Сухарев. Нет! – крикнул Василий Маркович, увидев, что Даня потянулся к выключателю, – не надо. У меня был плохой сон. Ты возьми кофе в автомате, я отдам.

– Хорошо, ещё чего нибудь? – Даня удивился, так как профессор с такими просьбами не обращался.

– Нет, – ответил он и, когда Даниил уже начал отходить, добавил, – ты молодец, Сухарев.

– Спасибо, – Даня не переставал удивляться поведению начальника. И в замешательстве пошёл к автомату с кофе. – Не отдаст же.

Озадаченный внезапной похвалой начальника, Даниил не обращал внимания на приветствующих его коллег. Только внезапное чувство угрозы сзади заставило резко принять в сторону, после чего вперёд вылетело и распласталось на полу двухметровое тело в халате.

– Марго! Ты чего творишь?! – Даниил потянул руку, чтобы помочь ей, – ты прости.

Девушка встала без помощи и, надменно смотря на Даниила сверху вниз, поджала губу. Маргарита Измаиловна Кац была во всех смыслах примечательной особой из биологического отдела, отвечающей за связь с инженерным отделом, где как раз и работал Даниил. Она представляла из себя двухметровую доску без всяких намёков на половую принадлежность, но с исключительно красивым лицом модели, с налётом безумия, подчёркнутым старомодными очками в стиле семидесятых и дикими цветами помады, которая сегодня была ядовито зелёной. Контрастный образ завершали пышные чёрные волосы, собранные в косу, заканчивающуюся ниже талии.

– Даниил Анатольевич Сухарев, что Вы себе позволяете? – спросила Марго с напускной дрожью в голосе.

– Не надо сзади нападать. Детский сад. И вообще, Марго у меня сейчас нет времени.

– Сам бы сзади нападал почаще! Как на моих хрупких плечах обустраивать свою жизнь – ты первый, а как по долгам платить – так сразу в кусты, – на лице у Марго вдруг появилось её обычное озорно-безумное выражение. – Такой серьёзный, а тут ты взял и обдурил меня! А-ха-ха! Данька, как ты меня заметить успел?– Марго залилась своим жутким низкочастотным смехом.

Даниил завёл глаза и, молча обогнав Марго, ппродолжил поход за кофе.

– Эй, Дантес, да ты чего? Обиделся? – спрашивала Марго, семеня перед парнем спиной вперёд, отчего проходящие мимо сотрудники в ужасе разбегались. – У меня охренительная история! Котяток привезли местных, представляешь?!

– Да не может быть, – флегматично ответил Даниил, уже скармливая талон кофейному автомату.

– Я сама прибалдела! – продолжала восторгаться Марго. – Слышал же про вчерашнюю бойню на Уделке? Так это ни хрена не потасовка была! Там какая-то чокнутая ГАИшница четырёх котят завалила! Четырёх! – она усиленно размахивал ладонью перед лицом Даниила, показывая четыре пальца. – ГАИшница! Жаль, что она в отключке, а то я бы выразила ей своё почтение.

– Замечательно, что ты хочешь от меня? – Даня почувствовал некоторое облегчение и торопился убежать, но автомат работал предательски медленно, щёлкая и шипя своими внутренностями, как будто бы действительно варил настоящий кофе, а не разбавлял кипятком эрзац из отходов пищевой промышленности с добавлением стимуляторов.

– Так оттуда привезли обратившуюся таджичку, – говорила Марго, перейдя на шёпот и приблизившись к уху Даниила настолько, что задевала его губами, – говорили” единичка”, а оказался примечательный случай. Когда на неё напали, то разбили голову, но она не померла. Содержимое головы начали употреблять, но, поскольку там не было достаточного кровяного давления, оборотень пустил лимфу в неистощённый организм и вуаля! Потенциальная “единичка” вела себя как “ноль”! Представляешь?

– Да, невероятно интересно. Она что-то говорит?

– Ага! И кое-что интересное рассказала, – продолжила Марго, убедившись, что заинтересовала коллегу. – Она, когда хотела на ГАИшницу напасть, увидела "двойку" в обнимку с каким-то парнишкой.

– "Двойку"? С кем? – кофе уже налилось, но Даня не спешил его забирать.

– С кем? С молодым человеком двадцати четырёх-двадцати шести лет, каштановые кудряшки, нос с горбинкой, трёхдневная небритость и очаровательные ушки. – Марго сказала последние слова со страстным придыханием и прихватила зубами Даниилу мочку уха, отчего тот отскочил от неё как ужаленный.

– Марго, хватит? Это правда или нет?!

– Ты такой милаха! Аха-ха-ха. Ей половину мозга снесло и удивительно, что она смогла про леди вамп рассказать. И её слова не приняли бы к сведению, если бы она не была единственным свидетелем.

– Какой свидетель, у кровососов же нет прав?

– А вот всё тебе разжуй, – Марго загадочно улыбнулась и уже собралась уходить, но Даниил развернул её к себе, схватив за плечо и прижав к стенке. Взявшись за грудки он опустил её вниз с такой силой, что она не могла выпрямить колени.

– Какой свидетель? – спросил Даниил, смотря в глаза Маргариты.

– Отпусти, или буду кричать, – сказала Маргарита, сглотнув слюну, – я не шучу.

Даниил отпустил её, испугавшись сам себя и медленно отступил назад. Маргарита прислонилась к стене, не отводя взгляда от Дани. Поправив очки и застегнув пуговицу на сорочке, гордо выпрямилась и тут же изящно наклонилась, не сгибая спину, достала стаканчик кофе из автомата и, подавая его Даниилу, сказала:

– Чего ты злой такой? Заразившиеся жертвы вампиризма частично восстановлены в правах, но только если есть доказательства принуждения.

– Извини, ясно, – Даня взял взял кофе и, не оборачиваясь, пошёл прочь от Маргариты, в лабораторию.

Он шёл заметно напрягшись и озираясь по сторонам. Уже пройдя по коридору половину пути, рискнул обернуться и увидел, что Марго по-прежнему внимательно смотрит на него. Даниил понятия не имел, что она будет делать и поняла ли она, что с ним произошло.

Связывали его с Маргаритой весьма специфические отношения. Познакомились они в онкологическом центре, в очень сложный для Даниила период жизни. Из-за начала блокады сначала закрылся решившейся европейских комплектующих завод, где и работал Даня, а потом лекарства для его больной раком мозга матери стали дорогим дефицитом. Оказавшись с пустыми карманами, он обратился к лечащему врачу с унизительной для его нутра просьбой – продать лекарства в рассрочку. В рассрочке было отказано, но было предложено оплатить препараты посещением ресторана, что впоследствии вылилось в близкие отношения. Попытки как-то оформить эти отношения, которые поначалу Даня предпринимал, были отвергнуты и переведены в сугубо дружескую плоскость, но с особенностями. Продолжалось это всего несколько месяцев, так как Даниилу быть другом-любовником становилось всё сложнее, да и их круги общения не пересекались из-за того, что Маргарита принадлежала академической элите, а Даня тяготел к пролетариату. Маргарита, поняв это, предложила перебраться вместе с ней в правительственную структуру, где предлагались достойная зарплата и льготное лекарственное обеспечение для членов семьи. Так он благодаря Марго оказался в "Неве" и, проявив незаурядные способности, попал в команду профессора Василия Марковича Ламберта. Со временем отношения с Марго охладились до приятельских, во многом из-за увлечения Даниила его давней студенческой подругой, но и это не мешало им периодически уединяться в её квартире-студии в районе Озерков, куда Даня заходил после посиделок с друзьями.

Известие о свидетеле заставило Даню запаниковать. Ему хотелось скорее убежать из этого места, где за каждой стеной чудилось ухо, а из каждой замочной скважины смотрел глаз. Ускорив шаг, он приближался лаборатории. В голове крутилась мысль о том, как бы избавится от лишнего свидетеля. Это было гораздо привлекательнее добровольной сдачи компетентным органам. Тяги стать подопытным у него тоже не было, это было не более чем оправданием к желанию жить. И почему желание жить надо оправдывать? А жить ему сейчас хотелось как никогда. “Так, надо взять себя в руки и всё обдумать. Как образуются “нули”? Когда заражённый оборачивается, у него практически отключается мозг и он не контролирует своё тело и ви-бак. Оборотень настолько занят насыщением питательными веществами (т.е. кровью), что когда уже не может из тела жертвы высосать остатки, то закачивает в него собственную лимфу и вместе с ней выкачивает остатки крови. Но поскольку лимфа обеднённая и несёт в себе лишь малые части колонии ви-бака, “ноль” не может полноценно функционировать. Они могут быть гораздо быстрее и сильнее человека, но они тупые и очень лёгкие. Любую их атаку можно остановить хорошим толчком или пинком. И они очень медленно восстанавливают повреждения. Так что свидетельства полоумного вурдалака вряд ли примут к сведению”, – Даниил настолько увлёкся своими размышлениями, что не заметил, как раздавил рукой картонный стакан с кофе, вылив на себя содержимое.

– Я Вам кофе не донёс, – смущённо сказал Даниил профессору, зайдя в его кабинет.

Василий Маркович посмотрел на него, чуть приоткрыв рот со старчески трясущимися губами и, подойдя ближе, спросил:

– Что с тобой, балбес? Иди смени халат и приведи себя в порядок. Постой! – профессор, чуть приподнял руку, призываю Даню обождать. – У тебя с настройками какой-то бардак. Он мне с утра на нижних этажах активность регистроровал, хотя откуда она там? Потом и вовсе! Начал показывать приближение! Я выглянул, а там ты идёшь. Боже милостивый, я на тебя чуть не донёс охране! – Василий Маркович внимательно посмотрел Дане в глаза и засмеялся. – Даниил Дмитриевич, приведите себя в порядок и исправьте это недоразумение. У нас ещё есть время, так как эти бестолочи из КПБУ не могут доставить “объект”.

Даниил выкинул халат в мусорное ведро. В туалете, отмывая руки от сладкой коричневой жидкости, он посмотрел на себя в зеркало и надолго задержал взгляд, пытаясь увидеть изменения в лице. А они были – исчез тонкий шрам на виске и небольшие воспаления, вызванные бритьём, а пошуровав языком по зубам, он не обнаружил скола полугодичной давности, а несколько пломб и вовсе вылезли, вытолкнутые восстанавливающимися зубами, – “твою ж мать!” – Ополоснув лицо холодной водой, Даня отправился в свою каморку три на два метра. Войдя, он вздрогнул и отшатнулся:

– Марго!? Господи! Нельзя же так пугать. Что тебе нужно?

Марго стояла, прислонившись к столу. Волосы распущены, чёрные кудри падали на плечи, но не скрывали глубокие ключицы, видневшиеся из широко распахнутого ворота блузки. Она, чуть наклонив голову, томно на него взглянула и, освободив из-под клычков до этого кокетливо прикушенную нижнюю губу, заговорила:

– Даниил… ты сегодня…

– Расскажи мне о лимфе с ви-баком, – перебил её Даниил.

– Да едрить тебя, Дантес, – девушка собрала волосы в хвост и нацепила на нос очки, – ты невероятный обломщик. Что ты хочешь знать?

– Скажи, Марго, “нули” же не заразны, верно? – Даня сел на стул, откинувшись на спинку, а Марго со скучающим выражением лица окончально забралась на стол, пристроив щёку на ладонь.

– Всё так, к чему клонишь?

– Лимфа не приводит к образованию колонии, не влияет на мозговую активность, то есть практически является лекарством.

– Поверь, ты не первый, кто об этом догадался. Но ты же в курсе запретов на исследования.

– Конечно, но были же…

– Были. Но много лимфы лишь в оборотнях. Поэтому, – Марго достала тонкую сигарету и, щёлкнув зажигалкой, выпустила облачко дыма. – Поэтому, чтобы эту субстанцию достать, нужно кого-то убить, а кого-то заразить, а потом убить.

– А подробнее?

– Как делали перед войной – заражали бедолагу, обещая кучу ништяков Высших. Три дня держали, в лучшем случае – в комфорте, в худшем – сразу в кандалах. Во время обращения подводили жертву, давая оборотню выкачать всю кровь. А когда сердце агнца останавливалось, не помогая оборотню в выкачивании крови, тот впрыскивал остатки лимфы. Но чудо эликсиру добраться до сердца не давали, а вкачивали либо сразу в пациента, либо пытались сохранить.

– А в твоём свидетеле лимфы не может быть? Или…

– Нет, Дань. Ей грозит быть признанной человеком и об этом в СМИ не напишут, уж поверь. Я понимаю, к чему ты это спрашиваешь, но нет. Твоя мамка конечно хорошая, но ей придётся смирится с человеческой долей. – Маргарита выпустила клуб дыма и на мгновение скорчила недовольную мордашку, когда сигарета обожгла её пальцы.

– Лет пять назад был поляк-коллаборант – Ян Вайцеховский. Пшеки держали его, пока европецы виляли жопой, а потом растерзали, когда стало понятно, кто и на чьей стороне. Хотя он был человеколюбивее некоторых. Он освоил технологию культивирования этой самой лимфы оборотня, даже к нам что-то поставлялось, но всё сейчас проёбано вместе с ним.

– Дела… Мне, значит, нужен или поляк-коллаборант, или свежезаражённый человек, которого не жалко убить.

– Мне вот сейчас тебя не жалко убить, а со всем остальным весьма проблемно.

– Думаешь, всё так сложно?

– Конечно, Дань, – Марго потянулась, дав возможность блузке плотно прильнуть к телу, – может…

– Нет, Маргуш, не надо, – Даниил на миг задержал на ней взгляд, – ты, кажется, замёрзла.

– Ты невероятно душный тип, – Марго соскользнула со стола и, набросив халат, выпорхнула из кабинета.

Оставшись в одиночестве, Даниил запустил компьютер. Сеть “Невы” имела первый уровень доступа, в отличии от общегородского второго, не имеющего доступа за пределы федеральной сети. Нулевой уровень получили только спецслужбы и он отдалённо напоминал старый добрый довоенный интернет. Жители прикордонных территорий и вовсе довольствовались лишь третьим уровнем, представляющим из себя локальную сеть района. Простой запрос в строке поисковика “Ян Вайцеховский” ожидаемо ничего не выдал. – “Что ж, привет, торренты”. – Улов в торрентах оказался более богат – несколько PDF-файлов с текстами из научных журналов на английском, немецком, польском и русском языках. – “Так, что тут у нас?” – Вайцеховский основатель “Ви-Фарм”, значит. Существовала с 2014 по 2022, создана на мощностях фармацевтической компании “ПолиМедТек” и национализирована в 2021. Сам Вайцеховский учился в Великобритании на онколога. Там же познакомился с Высшими, ещё до того, как они показали себя миру. Принял “Дар” в 2013 уже на территории Польши, за день до того, как сейм принял запрещающие меры по отношению к гемофагам. В 2015 презентовал курс лечения злокачественных опухолей на основе обеднённой крови гемофагов. Сотрудничал с министерством обороны и вытеснил из госзакупок большинство других польских фармацевтических компаний. В интервью Вайцеховский упоминал, что с конкурентами он заключил джентльменское соглашение, о том, что “Ви-Фарм” не суётся на рынок лекарств и занимается только средствами борьбы с раком. В 2021, после серии вспышек эпидемии в Лодзинском и Нижнесилезском воеводствах, был заподозрен в биологическом терроризме. В травле больше всего отличился Польский Католический Союз, объединивший религиозных и националистических деятелей и до сих пор занимающий большинство в сейме. Про сами его исследования никаких упоминаний не было, а весь анализ сводился лишь этическим вопросам. – “Чёрт, никакой конкретики.” – Раздался телефонный звонок. На экране высветился номер Руслана.

– Да, Рус.

– Привет, Дань, ты после работы в Военмед сможешь подрулить, Олега проведать? – спросил Руслан.

– Да, конечно. Когда встретимся?

– Не встретимся. Я у него уже был, а он очень хочет тебя видеть, – Руслан говорил удивительно монотонно и безэмоционально, что было на него совсем не похоже

– А чего тебя не будет?

– Ну у меня дела вечером есть, не могу, короче.

– Я могу через полчаса подъехать. У меня работа накрылась.

– Приезжай когда хочешь, я всё.

Из трубки раздались гудки.

Глава пятая, в которой Олег просыпается после беспокойного сна и говорит с офицером ФСБ по имени Ольга.

Олег открыл глаза и наслаждался последними минутами до подъёма. На потолке переливались тени от тюля, освещённые полные луной, на которые он медитировал, предаваясь сладкой полудрёме. Лишь сквозняк и музыка со стороны двери отвлекали, он решил повернуть голову и взглянуть на источник беспокойства.

– Даня, Рус, Боря, парни, что вы здесь делаете? – напротив него сидели его приятели с гражданки с каменными лицами. – Эй, вы чего молчите?! – спросил он.

Сев на койке, он потянул руку к Руслану. От прикосновения Руслан начал падать назад, оставляя за собой в воздухе ручейки крови, которые зависали и с хрустом рассыпались рубиновыми кристаллами. Время стало вязким, а мышцы сковал лёд. Даня и Борис начали хватать ртом красные кристаллики, притягивающиеся к руке Олега, словно металлические опилки, покрывающие магнит щетиной. Вслед за сверкающими рубинами приближались дрожащие губы и Даниила и Бориса.

– Хватит! Что вы творите!? – кричал Олег в ватную тишину, глотающую все звуки. Лишь луна переливалась в мириадах рубинов, в каждой грани которых отражалась его лицо, лица друзей, лица врагов, кровь заполняла волнами всё вокруг, сея вокруг живое тепло и оставляя вкус металла во рту.

Руслан уже провалился во тьму, а рука Олега всё ещё тянулась за ним и он не мог её остановить. Гравитация сменила свой вектор и уже всё тело Олега падало в бездну, пока две пасти не вцепились в руку и рубины вокруг не взорвались фейерверком.

– Нееет!

На востоке готовое появиться солнце окрасило облака в красный цвет. Не было понятно где кончались облака, а где начинался дым от пожара, охватившего улицу, утыканную горящими особняками. Впереди ехал БТР-80 с прожектором, бьющим синеватым цветом, а вокруг шли солдаты в костюмах химзащиты с ранцевыми огнемётами за спиной и посылали струи пламени в дома и в выбегающих из них людей. Олег шёл за ними и, увидев в доме справа движение в выбитом пулемётным огнём окне, послал туда струю пламени, что отозвалось взрывом, сбившим его с ног. На втором этаже, видимо, рванул газовый баллон, осыпав улицу горящими осколками, среди которых и валялся Олег, а майор Беспалов, подошедший сзади, поднял его, вытирая очки противогаза от копоти и приговаривая:

– Сержант Гончаров, жги всё, выжигай всё к хренам, это место не для них, это место должно стать пеплом!

– Но здесь могли жить и мы, тащ майор.

– Нет Гончаров, это место не для жизни, это место для пепла. Это место для пепла, на котором мы возведём новый мир и докажем свои права на жизнь. – ответил майор, начиная тлеть под лучами рассветного солнца. – Выжигай! Выжигай! Выжигай!

Порыв ветра бросил тлеющие остатки майора в лицо Олега, от чего он снова упал на землю и каждая частичка его тела начала гореть и улетать прочь, лишая душу тленной оболочки, оставляя звенящую тишину.

– Гончаров Олег Дмитриевич, Гончаров Олег Дмитриевич!

– Уходите отсюда! Перевязка не закончена!

Олег услышал два женских голоса и попытался открыть заплывшие гноем глаза. Свет слепил. Поняв, что находится в больничной палате, он попытался встать, но тяжёлая голова не дала этого сделать, отреагировав волной боли, прошедшей от глаза до макушки.

– Вот, он очнулся! Дайте с ним поговорить!

– Нет! Я сейчас позову главврача!

– Вызывайте! Я из ФСБ.

Со второго раза Олегу, всё же удалось поднять голову выше, чтобы иметь возможность видеть творящееся вокруг. Он лежал в большой палате, где пациенты были отгорожены друг от друга шторками. Возле него сидела крупная сорокалетняя медсестра с волосами странного коричнево-фиолетового цвета, стриженными под машинку. Она перебинтовывала его руки, на которые была нанесена пахучая мазь. Позади молодая женщина в чёрном пуховике. Её русые волосы были стянуты в косу, что открывало высокий лоб, венчающий лицо с длинным греческий носом, большими карими глазами и выдающимися скулами, которые напрягались каждый раз перед тем, как с её тонких губ срывались слова.

– Он проснулся! Я задам буквально пару вопросов.

– Нельзя, я сказала! – ответила ей медсестра, загораживая проход своим широким телом.

– Да ничего, я могу, -приподнявшись на локтях, подал голос Олег. Но боль вновь пронзила черепную коробку. – У меня сотрясение?

– Нет, похмел у тебя, герой… Да что ты творишь?! – Девушка протиснулась мимо медсестры и села на стул рядом с койкой, задёрнув штору прямо перед её носом.

– День добрый, я Ольга Григорьевна Борщёва, следственный отдел ФСБ КПБУ.

– Что, извините?

– Комитет предотвращения биологической угрозы, о нас не особо по телевизору говорят. Наш оперативный отряд, ОПБУ, мелькает, а мы нет, – Ольга украдкой улыбнулась, но резко посерьёзнев продолжила. – Вы Гончаров Олег Дмитриевич, девяностого года рождения?

– Да, я.

– Присутствовали ли Вы в баре “Фишбон” вечером пятницы?

– Да, присутствовал.

– С Вами кто-то был?

– Трое моих друзей

– Узнаёте этих людей? – Ольга протянула Олегу фотографию, на котором было изображены лица в копоти и кровоподтёках. Тот, взяв одну из фотографий, сглотнул подошедший к горлу комок и дрожащими руками вернул снимок.

– Узнаю. Это Борис. Мой друг.

– Соболезную.

– Эх…да.

– Когда Вы с ним встретились, он уже был заражён?

– Нет, нет, с ним точно всё в порядке было. На него напали, когда он на кухню пошёл. Был бы он заражён, я бы увидел.

– Вы раньше видели заражённых?

– Больше, чем хотелось бы.

– При каких обстоятельствах?

– Западный кордон, а потом Красный список. Слышали, наверное?

– Конечно. Вы служили тогда?

– Да, срочную. Добровольцем пошёл.

– Ясно. Так Вы не видели заражённых в тот вечер, до заражения Бориса Купцова?

– Нет, полукровок не видел.

– То есть? А не полукровок?