Дмитрий Антонович Никифоров
Коллаборация

– Беги, – уже шёпотом сказал Боря и, судорожно двигаясь, направился к Даниилу.

Даня, не в силах сделать шаг, заставил себя отвернуться от знакомого лица и это освободило его ноги от невидимых пут, но в тоже время погасило последние остатки разума Бориса. Уже рванув с места, Даня успел ощутить прикосновение пальцев к спине, что подействовало на него как электрический разряд, разойдясь холодными волнами по телу. Вылетев из кухни, Даниил влетел в зал и сходу врезался в столик, за которым сидела молодая пара. Стол опрокинулся, а посуда, находившаяся на нём, щедро засыпала осколками пол. Даня упал на бок, подвернув неудачно выставленную руку. Преследующий его Борис завершил переворот стола, всем весом надавив на него и опрокинув вместе с собой на Даниила, который, оказавшись в столь неудобном положении, не мог пошевелиться и еле уворачивался от клацающих у самого уха зубов. Девушка, до этого сидевшая за столиком, громко визжала, а её парень пытался неловкими движениями оттащить обращённого от Даниила, но, побоявшись близкого контакта, начал ногами вбивать тело Бориса в столешницу, невольно всё сильнее и сильнее вгоняя в руки и ноги Дани осколки. Парню удалось привлечь жаждущий взор Бориса и, испугавшись этого взгляда, он отступил назад, прямо в объятия поварихи, которая пошла на шум в поисках свежей крови. Кровь из шеи хлынула бурным потоком, окрасив его футболку и брюки в алый цвет. Посетители ломанулись было к выходу, но резко сдали назад.

10 минут назад.

Патрульный УАЗик не спеша катил на базу, рассекая фарами метель. Пятничное движение к десяти вечера почти рассосалось, так как горожане старались пораньше очутиться дома, несмотря на то, что комендантский час уже более двух месяцев был отменён.

Доброго вечера всем, кто ещё не спит. Вот и подошла к концу рабочая неделя. Несомненно, радостно от осознания того,что мы можем позволить себе в этот вечер не прятаться за ставнями и засовами, а собраться с друзьями за кружечкой горячительного, пока дамы и господа в погонах берегут наш покой. Итак, давайте же подведём итоги этой пятидневки. На западном кордоне, практически закончено накопление сил для проведения операции по санитарной очистке левобережной Украины. Правительство Польши приступило к осуществлению своих угроз и разместило ракеты средней дальности в Одесской области.

Капитан полиции Игорь Павлович Жигунов, положив под ухо шапку и освободив от куртки своё пузцо, пытался подремать. За рулём, наклонившись вперед, чтобы компенсировать маленький рост, сидела младший лейтенант Валерия Румянцева, внимательно вглядываясь в метель сквозь защитные решётки. Из-за роста ей отказали во вступлении в ОПБУ, который она считала достойным местом для свершения мести коллабам и многочисленным их отродьям. В регулярную армию она не пошла сама, по причине затишья, установившегося на кордонах. Безуспешно обойдя все силовые структуры, где её лишали возможности работать в поле, она, в отчаянии, поступила на службу в восстанавливаемую дорожною полицию, фунции которой весьма отличались от обязанностей довоенного ГАИ. Из-за дефицита радаров, выявляющих гемозависимых, их было решено установить на патрульных машинах, в обязанности экипажей которых входило при обнаружении на маршруте субъекта представляющего опасность, обеспечить его блокирование до прибытие отряда ОПБУ. Лера, за год пройдя обучение, надеялась проявить себя, доказав, что её миниатюрные размеры не являются препятствием для истребления нежити.

Игорь Павлович, в отличии от своей подопечной, энтузиазмом не страдал, сильно сдав телом и духом после увольнения из армии. Он не сильно распространялся о причине увольнения, но ходили слухи, что он то ли пожалел заражённого, то ли не выявил, из-за чего очаг заражения вспыхнул с новой силой, когда гражданские уже вернулись из эвакуации. От него недавно ушла жена и он часто закладывал даже на работе, делегировав большую часть обязанностей Лере.

А теперь перейдём к внутренним новостям – в Грузии завершилась рекультивация более 900 гектаров чайных плантаций, что позволит организовать поставки в страны Континентального Альянса…

– Господи! Лера, да выключи ты его уже! – проворчал капитан.

– Игорь Палыч, Игорь Палыч! – Лера убавила громкость, но заговорила сама.

– Да? Что? – шапка из под уха капитана скатилась вниз и он начал её судорожно ловить.

– Игорь Палыч, а Вы "двойку" видели? – спросила Лера.

– Во-первых, товарищ капитан, лейтенант. Нет, не видел, – раздражённо ответил Игорь Павлович, – и смотри за дорогой, вона какая метель.

– А "нулей" и "единиц"? Товарищ капитан? – не отставала лейтенант.

– "Нулей" больше, "единиц" меньше и вообще, – лениво отвечал капитан, поняв, что Лера не отстанет, – наша задача видеть их только на радаре и передавать их ОПБУ после выявления. Их сейчас прогнали из города и слава Богу.

– А если они нападают на кого-то? – спросила Лера, – у нас же есть примечание, что в крайнем случае или при угрозе жизни полицейского мы можем использовать оружие.

– Крайний случай и есть угроза жизни. И лучше застрелиться, чем бумаги потом оформлять. Стой, стой! – в салоне раздался равномерный звук зуммера, предупреждающий о том, что радар что-то засёк. Лера ударила по тормозам и УАЗик с заносом влево ударился о поребрик. Игорь Павлович раскрыл экран радара-детектора. Были видны две пульсирующие зелёные точки. Капитан схватил рацию и заорал:

– Лесной, это патруль семь-один. Приём. Лесной, это…

– Семь-один, слышу вас.

– Лесной, на Енотаевской 4 две "единицы", повторяю, две "единицы". Требуется зачистка. Приём.

– Две "единицы". Отряд выехал. Приступайте к блокированию. Приём.

– Понял. Приступаю.

Игорь Павлович отстегнул от потолочного крепления АК-104, открыл форточку и, не раскладывая приклад, высунул ствол в окно.

– И это всё? – спросила Лера, чувствуя как дрожат её пальцы от притока адреналина.

– Это всё, – пренебрежительно ответил капитан, – тут тепло, а там холодно. Они наверняка в цветочном засели, а не в кабаке.

Лера поджала губу и посмотрела на экран. Там одна из точек стала жёлтой.

– Смотрите, товарищ капитан, – сказала лейтенант, указав на экран.

– Что за хренотень?! – Игорь Павлович отрегулировал диапазон и стало видно, что зелёная точка не одна, а две рядом, а жёлтая точка начала двигаться в сторону от них. – Лесной, Лесной, приём. Это семь-один. Приём!

– Слышу вас семь-один.

– У нас плюс "ноль", угроза заражения! Лера, куда! Инструкцией запрещено покидать машину.

Лера выбежала из машины, потеряв по пути шапку, из-под которой освободилась копна рыжих кудрей. По пути присоединила магазин к “Вихрю” и, открывая плечом дверь в бар, дослала патрон в патронник. Вскинутый ствол упёрся в паникующую толпу, рвущуюся из помещения.

– Назад! Все назад! Руки за голову! – выдавив толпу обратно в зал, Лера услышала женский визг, но скопление людей не позволяло увидеть происходящие, – все вниз!

***

Олег и Руслан кинулись на помощь, ещё не поняв, что же произошло. Олег, уже замахнувшись на парня, мутузившего ногами валяющегося на перевёрнутом столе Бориса, заметил двух окровавленных людей, выходящих из служебного помещения. Один из них бросился на Олега, но нарвался на удар, впечатавший его в стену. Отлетев от стены как мячик, поварёнок снова попытался напасть и вцепиться в шею, но в его горло упёрся локоть. Олегу, наконец, удалось разглядеть нападавшего и он увидел неестественно бледное среднеазиатское лицо, налитые кровью глаза и сдвоенные клыки в жадно дрожащем от жажды рту. Подоспевший вовремя Руслан использовал прихваченную с собой бутылку виски для удара по голове упыря, а большую часть получившейся из бутылки розочки оставил в виде осколков в его глазах. Дезориентированный кровосос отступил и тут по залу разнёсся громкий крик: "Все вниз!"

***

Когда все вжались в пол и стены, лейтенант заметила, что один из заражённых пятится, закрывая руками лицо. Позади него низкорослая пухлая повариха вгрызалась в шею молодому человеку, который от потери крови уже посерел и в любой момент был готов обернуться в "нуля". Его подруга пыталась оттащить повариху, но появился ещё один заражённый и вцепился в неё.

Так, – думала про себя Лера, – парню хана, а девушку, видимо, грызёт свежий "ноль", то есть заражать он ещё не может. Ух, поехали, – переключив флажок предохранителя в положение автоматического огня, она нажала на спусковой крючок. Первая короткая очередь ушла в грудь кровососу с искалеченным лицом. Тот издал звук, похожий на удивление и, уткнувшись в стену, сполз по ней вниз, оставляя кровавую полосу. Готов, теперь "ноль", – щуплый "ноль" уже завалил девушку на стол и пустил ей кровь, грызя плечо, а та пыталась головой отстранить его от шеи, что делало их близость особо рискованной для стрельбы. Лера выругалась про себя и, подняв флажок предохранителя на щелчок вверх, сделала одиночный в голову, на который заражённый особо не отреагировал, продолжая судорожные движения. Второй выстрел снёс ему значительную часть затылка, что вызвало неожиданную для Валерии реакцию – "ноль" резко вскочил на ноги. Неестественно наклонив голову на правый бок, он посмотрел на неё, хотел было рвануть в её сторону, но, заинтересовавшись вдруг чем-то другим, обернулся всем корпусом назад. Воспользовавшись этим моментом, Лера снова сменила режим огня и всадила в "нуля" очередь в десять патронов, пропахав его тело от паха до шеи. Тот упал, а его жертва отползла оттуда, плача и истекая кровью. Но лейтенант, не обратив внимания на это, заметила встающую из-за стола фигуру, по которой рефлекторно тоже выпустила очередь, тем самым опустошив магазин автомата до конца.

– Стой! Не стреляй! – повариха, напившись крови, пришла в себя. – Я не хотела! Это не я! Это всё тот шайтан, – пытаясь стереть с лица кровь, натекшую из страшной раны на голове, она показала на распахнутую дверь кухни, – не убивай только. Я не хотела! Я не могла!

– Ты его убила, тварь! У тебя было три дня, чтобы сдохнуть человеком! Вы жизни отнимаете, желая жить вечно! – заорала лейтенант в ответ, потеряв всю свою собранность и стараясь злобой заглушить жалость к этой женщине, смотревшей на неё вполне человеческим глазами.

Вдруг из кухни вышло то, что раньше было барменом. И тут Лера совершила роковую ошибку, повернувшись к нему и нажав на спусковой крючок. Холостой щелчок бойка послужил триггером для "единицы", которая лёгким движением руки подняла уже начинающего двигаться выпитого парня и бросила того на лейтенанта. Валерия успела выставить вперёд автомат, на который и приняла пущенный в неё "снаряд". Сломавший о приклад большую часть зубов парень намертво вцепился в оружие. Автомат был единственной преградой отделяющей Леру от обезумевшей от жажды твари. Не обладая большим весом, он, обхватив Валерию руками и ногами, начал притягивать её к себе.

– Лера! Развернись! – вовремя подоспевший Игорь Павлович первой очередью срезал упыря на Лере, а второй упокоил бармена, – ты какого хрена вообще творишь?!

– Надо было действовать, иначе погибли бы люди! – приходя в себя ответила лейтенант, – там одна убежала в служебное помещение и статус одного гражданского я не знаю.

– Какой ещё статус?! Он заражён или нет? – спросил капитан.

– Я не знаю! Я стреляла по нему! – ответила Лера.

– Бляха муха! Ещё этого не хватало! – огорчился капитан, – ладно, я займусь им, а ты пока вторым. Обнаружь и блокируй.

– Я запасной магазин в машине забыла, – смутившись ответила Валерия.

Капитан на пару секунд покраснел, перезарядил автомат и подал его Лере, сам вооружившись пистолетом.

– Иди! – приказал Игорь Павлович.

– Есть! – ответила Лера, проверив патрон в патроннике.

Лейтенант, оглядываясь, дошла до кухни и, толкнув дверь носком, увидела, что всё разгромлено и залито кровью. В дальнем конце помещения ей покчудилось движение. Но в помещении пахло газом и открывать стрельбу было крайне рискованно. Не убирая стол с прицела, попятилась назад, аккуратно обойдя лампу, которая чудом ещё не искрила. Дойдя до двери и спрятавшись за ней, Лера прижалась к стенке и перевела дух. Но, посмотрев на капитана, увидела рядом с ним девушку с длинными чёрными волосами, прижимающую к себе одной рукой молодого человека. Вторая рука лежала на голове у Игоря Павловича.

– Что происходит това… – она, наконец, заметила, что его голова повёрнута на сто восемьдесят градусов. Валерия вскинула автомат и зажала спусковой крючок. Высшей, а она была именно Высшей, – думала Лера, – древней или неофитом, не болезненным гемофагом, а вечно молодой, ходящей под солнцем и питающей свою жизнь чужими.

Лейтенант выпустила длинную очередь во весь магазин, которую эта ведьма приняла спиной, закрывая от пуль парня у себя на руках. Потом брюнетка нагнулась к убитому капитану и сняла с его пояса светошумовую гранату, которую в тот же момент закинула в дверной проём позади Леры. "Газ" – вспомнила лейтенант и бросилась в сторону. Взрывная волна вынесла стену и, подхватив девушку, швырнула в другой конец зала.

***

Борис отвлёкся от Даниила и напал на девушку, пришедшую на выручку своему парню. Он вцепился в её плечо и завалил на стол. В тот же момент кто-то начал стрелять. Даня, преодолевая боль, вылез из-под стола, пытаясь помочь девушке. Снова прозвучали одиночные выстрелы, после которых Боря запрыгнул на стол. Когда вурдалак собрался напасть на стрелка, Даниил схватил его за щиколотку. Отвлёкшийся на это, заражённый Борис повернулся всем корпусом к Дане и тут же получив очередь из автомата, упал навзничь, освободив свою жертву. Даня тоже выбрался из-под стола и увидел стрелка. Через прицел на него смотрела большими глазами миниатюрная девушка с распущенными рыжими локонами. "Валькирия", – подумал Даниил и получил пулю в руку, три в грудь и одну в шею. Он слышал лишь стук сердца в ушах, а глаза застилала пелена. Вдруг появился плотный усатый полицейский и навис над Даниилом.

– Я живой. – из последних сил выдавил Даня.

– Я знаю, – ответил капитан, – ты извини, но я не имею права рисковать, – он навёл на Даниила пистолет и взвёл курок, но вдруг отвернулся, направив оружие в сторону.

Неожиданно рука полицейского с хрустом согнулась под неестественным углом. Даниила подхватили и он увидел лицо Клементины, на котором на мгновение появилась улыбка. Потом снова началась стрельба, во время которой сознание покинуло Даниила.

Глава третья, в которой Даниил Сухарев понимает, что он не совсем человек.

Вверху, в свете одинокого фонаря, искрились падающие снежинки. Телу было хорошо и тепло, а каждый удар сердца отзывался новой волной тепла. В голове звенело раздражающе монотонно. Так пищит умирающий слуховой нерв. Даниил понимал, что происходит что-то неправильное, но разум отказывался находить какое либо логическое объяснение этого. И вдруг память, словно бурный поток прорвавший плотину, вернулась Даниилу. Он подскочил как ошпаренный. Окровавленная одежда примёрзла к телу и с хрустом отдиралась от кожи. Он задрал свитер и стал судорожно искать пулевые отверстия. Их не было. Его обдало холодом и он осел наземь. "Мёртвое не убить. Спасибо за подарочек", – подумал Даниил. "И что же теперь делать? Прямо сейчас идти сдаваться? Ну убьют меня или "объектом" побуду. Эх…а с матерью что? На лекарства пенсии не хватит. Кстати, а если я сам по себе “объект”, то может и радар попробовать довести? Свежезаражённых "объектов" для опытов не было, а тут я, весь такой красивый. Да и с Алёной надо как-то объяснится будет. Или не надо". – Зазвонил телефон. Пока он его вытаскивал, на снег выпала окровавленная салфетка, на которой был записан номер Клементины. Теперь, при всём желании, его нельзя было прочитать. – “Что ж, это теперь неактуально”. – На экране телефона высвечивалось имя Руслана.

– Алло, – принял вызов Даниил.

– А-ха-ха! Живой, задница! – закричал в трубку Руслан, – ты где болтаешься?

– Я…я… , – замялся Даниил.

– Во время взрыва контузило? – не унимался Руслан, – там, где ты с Борей боролся, дырень на улицу и всё разнесло к хренам. Борю по кусочкам нашли и думали, что и тебя тоже того. Ты где четыре часа болтался? ОПБУшники нас только отпустили.

– Какого взры…? – осёкся Даня, – в парке я.

– Четыре часа, при минус восьми? – удивился Руслан, – да тебя реально контузило. Мы тебя не светили особо, чтобы на работе проблем не было, правда рыжая бой-баба тебя видела, но она сейчас в отключке. Ты через эту дырень не один свалить успел.

– Спасибо, Рус. Ты понял, откуда упыри взялись? Как так с Борей случилось? – спросил Даня.

– Мудила, с которым твоя баба лясы точила, попёрся на кухню и обернулся. Боре не повезло рядом оказаться.

– Это не моя баба. Его поймали?

– Без понятия. На рынке стрельбу слышал, а чего там и как не знаю. По новостям всё скупо, темнят что-то.

– Ладно. С тобой, с Олегом что?

– Я дома уже. Олег с ожогами, меня к нему не пустили, так как не родственник. Он пострадавших после взрыва вытаскивал и меня в том числе. В больничку положили, через пару дней выйдет, – Руслан некоторое время помолчал и спросил:

– Ты скажи, Боря страдал?

– Нет, он быстро отключился, – соврал Даниил.

– Ясно. Тогда завтра свяжемся. Надо бы Олега навестить. Береги себя, – сказал Руслан.

– Да. Давай, – Даниил завершил вызов.

Даня огляделся и обнаружил, что чья-то шапка была заботливо подложена ему под голову. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он пошёл по железнодорожным путям. Внезапно он понял, что холод не причиняет ему никакого дискомфорта и это его не особо воодушевило. Он шёл, прислушиваясь к своему телу. Говорят, что когда тебя кусают, то ощущение сильнее оргазма или наркотического прихода. Даня не мог сказать правда это или нет, так как был в отключке, но сейчас он был близок к эйфории. Тело было словно пустая оболочка, наполненная лишь стуком сердца, бьющегося словно колокол, своим могучим басом оповещающий окрестности о празднике или беде. Казалось, что звук слышно на многие десятки метров вокруг. Даниилу чудились тяжелые взгляды, источником которых на деле оказывались деревья или путевые столбы. Почувствовав панику от навалившихся на него новых ощущений, он побежал, что открыло ему множество его новых возможностей. Он мчался вперёд и был готов взлететь. Ноги не напрягались, не чувствовалось мышечной боли, глаза замечали все преграды на пути. Даня, разогнавшись, попытался перепрыгнуть через ограду, но, не рассчитав свои силы, зацепился за неё и упал в сугроб. Он встал на колени, смеясь и плача от того, что ему было хорошо как никогда и цена, какой бы не была, не казалась столь большой, чтобы не заплатить за эту силу.

– Я жил, я умер, я воскрес! Я жил, я умер, я воскрес! – кричал он полной луне. Но вспомнил про срок и опустил лицо в снег, чувствуя, как от его горячего дыхания снег тает и исходит паром, – три дня? Пока поживём.

Вернувшись домой, Даниил пошёл в ванную, прихватив с собой пакет. Он снял с себя залитую кровью и пахнувшую гарью одежду. На свитере изодран правый рукав и на груди три отверстия, а на теле лишь белели пятна среди бурых подтёков. Только слева, под рёбрами был отчётливо виден шрам, хоть и выглядевший как давний. Он скомкал одежду и бросил её в мешок, чтобы потом избавится от неё. Смыв с себя грязь, пошёл на балкон, запасшись пачкой сигарет. Многое предстояло обдумать, а времени у Даниила ещё никогда не было так мало. Морозы вновь отступали перед каким-то южным метеофронтом и снег, выпавший за вчерашний день, таял, стуча каплями по жестяным сливам и испарялся, пеленой тумана окутывая спящий город. Куря уже третью сигарету третью сигарету за четверть часа, Даниил сидел на балконе, опираясь локтями на колени и отбивал пяткой нервную дробь.

– Вот это поворот… Воскрес… Чудесно, – бубнил Даня, чувствуя в носу запах гари, металлический вкус крови на языке, а в местах, где в плоть вошли пули, вибрировало, словно от мух, пытавшихся пролететь сквозь стекло, – вот я и сам "объектом" стал. А эти все, кто за стеклом лежали, привязанные к койке – они такие же как я? Да нет, они же сами выбирали такую жизнь или всё же жертвы? А я жертва? Клементина… а её правда так звали? Я умер, а она мне дала выбор. Зачем? Из-за того, что я похож на её знакомого? Одни вопросы. И их больше, чем ответов.

От раздумий Даниила отвлёк звонок. Он встрепенулся, выронив сигарету и посмотрел на дисплей телефона. Там высвечивался номер матери. Ему стало необыкновенно стыдно и он долго не мог собраться ответить. Сухаревой Варваре Петровне было за пятьдесят и она уже как год перестала закрашивать седину в поредевших из-за болезни волосах. Маленькая ростом и круглолицая, она совсем была не похожа с Даниилом, который являлся копией своего отца. Диагноз ей поставили пять лет назад, сразу после гибели мужа в миротворческой миссии. Звонки из онкоцентра и министерства обороны поступили практически одновременно. Даниил после похорон отца пытался ей помогать, но его через несколько месяцев призвали в армию, пообещав, что государство не оставит женщину в беде. После демобилизации Даниил обнаружил, что мать действительно держится бодрячком и болезнь, если и не отступила, то существенно замедлилась в развитии. Но через полгода ремиссия закончилась и опухоль вновь начала расти. Программа лечения, которая ей ранее помогла, оказалась закрыта по неизвестной причине. Текущие же лечение замедляло болезнь, но о выздоровлении речи уже не шло. С каждым месяцем она угасала. Даниил нажал на кнопку:

– Привет, мам, чего так поздно? Тебе опять было плохо?

– Да ерунда, Данька. Таблеток приняла и завалилась днём спать, – фальшиво бодро ответила мама, – решила тебе позвонить, вот. Не спишь же ещё, наверное?

– Нет, не сплю. С друзьями встречался.

– Гуляешь всё, значит… – и вдруг резко и с напором продолжила. – А внуков-то я увижу? Почему ты с Маргаритой ко мне давно не заходил? Это потому, что мы не евреи?

– Мам! У меня с Маргаритой ничего нет! И она не еврейка. Кац – это фамилия её мачехи.

– Так правильно. Кто, кроме еврея, возьмёт фамилию жены.

– Ох… там всё сложно, давай потом.

– Нет, я может завтра умру уже.

– Да не умрёшь ты, врачи же ещё время дали.

– Ага, полгода.

– Тебе полгода и год назад давали, ты справишься.

– Я уже сказала, что хотела. Так когда мне внуков ждать? Или ты свою нимфетку всё соблазняешь? Ничего у тебя с ней не получится! Не твой уровень.

– Мам, не начинай опять, – раздражённо ответил Даниил.

– А я и не заканчивала. Тебе дети нужны, ты же не собираешься жить вечно.

– Может и собираюсь.

– А ну-ка, брось ты это! Ишь ты! На работе что ли не видел, чем это заканчивается?

– Ну, теоретически, ви-бак вылечил бы твою опухоль. Так может он и не такое зло?

В трубке повисло молчание и, после тяжёлого вздоха, мать Даниила заговорила резко похолодевшим голосом:

– Опухоль в моей голове убивает меня, она капля за каплей высасывает мою жизнь, хочет быть сильнее, чтобы выдержать химию и облучение. Эта дрянь сильна и силой своей со мной не делится, но и умрёт со мной вместе. А Чума, убив в человеке всё душу, даст в обмен силу, чтобы забирать жизни у других. Ты готов забрать чужую жизнь, чтобы насытить эту дрянь?

– Но…

– Ты готов забрать чужую жизнь?!

– Нет.

– То-то и оно. Спокойной ночи, сын.

– Спокойной.