полная версия

Джуни Кот
Фаворитка

– Чрезвычайно, ваше высочество, но думаю до вас мне далеко!

– Моя дорогая, – он обнял ее за плечо и заговорил совсем другим тоном, – возможно мы с вами станем супругами, но даже тогда я буду сам решать, где и с кем проводить время. А если вас так разочаровал сегодняшний бал и вам не с кем пококетничать, я, пожалуй, возмещу это упущение. Он наклонился и прильнул губами к ее губам. Холодно и коротко – это был тот самый «поцелуй украдкой», но он не принес ей никакой радости.

Глава 8. Планы

– Слава всевышнему, заходи скорее! – Эдвин вскочил, пропуская Брола в свои покои. – Ты что, сквозь землю провалился? Я жду тебя уже три чертовых, бесконечных дня!

Эдвин сбросил на пол вещи, указывая виконту место в кресле. Судя по беспорядку и смятым бумагам, разбросанным по всей комнате, принц провел ночь в написании писем, которые сам же и отправлял в корзину.

– А я надеялся вы приятно проводите время в обществе баронессы. Бал, верховые прогулки, музыкальные вечера. Я слышал она начитана и прекрасно воспитана..

– Что это только что было? – в недоумении воззрился на друга принц. – Ты собираешься убедить меня сменить виноград на кислое яблочко? Не спорю, баронесса приятна в общении, даже чересчур, но мне с ней скучно! Я думаю о другой.

– Я заметил, – Блор указал глазами на обрывки неотправленных писем, – может это вас утешит?

Эдвин вырвал у него из рук письмецо с ответом жене виконта и бросился к окну, повернувшись к гостю спиной. Он дрожащими от нетерпения пальцами сорвал печать и пробежал глазами строки, написанные дорогой рукой. В них не было ничего, кроме дежурных фраз: здорова, благополучна, желает Лауре счастья в браке. «Передай дорогому дядюшке, что я благодарна ему за заботу и вспоминаю в своих вечерних молитвах!».

– Она в порядке, но так не может продолжаться долго! Сам понимаешь, скоро скрывать станет невозможно! Ты что-то придумал? – Эдвин прижал письмо к губам, вдыхая его запах, как будто оно сохранило частичку самой Шарлотты.

– Наживка заброшена и кое-какие мысли у меня есть. Скажите, графиня набожна?

– Что? – Эдвин не сразу уразумел, что у него спрашивают. Не думал же виконт в самом деле, что они когда-то разговаривали о боге! – Не имею представления, а почему ты спрашиваешь?

– Я думаю отправить к ней одного человека, скажем так, с посылкой от дяди, но этот «кто-то» носит сутану. Флеалайн мой старинный друг и должник… вышло так, что пару лет назад я спас ему жизнь, поэтому…

– Блор, теперь у тебя есть еще один должник – это я! – перебил его герцог. – Монах или черт с рогами, какая разница, главное, он сможет попасть в дом Дерика! Но скажи, что дальше? Ты же не исповедовать Шарлотту его отправляешь?

Эдвин оседлал стул и уселся напротив гостя, устремив на него глаза с лихорадочным блеском. Виконт, отличавшийся спокойным складом характера, продолжил разговор в своей размеренной манере:

– Нет, отец Флеалайн человек мягкий, но умеющий найти подход. Надеюсь, он убедит графа отпустить жену, например, на рождественскую литургию. В сопровождении слуг, разумеется, сам Дерик насколько я знаю, в церкви был два раза за всю жизнь – при крещении и на собственном венчании! Если все получится, вы сможете встретиться.

– Блор! – Эдвин, который до сих пор внимательно слушал, вскочил, снял с пальца один из перстней и чуть не насильно затолкал его в ладонь друга – Возьми! Сделай подарок жене и не вздумай спорить! Ты возвращаешь меня к жизни! Моя милая Шарлиз, как мне дожить до этого дня и не свихнуться?

– Уделите внимание другой даме. И думаю, не стоит разбрасывать письма с сонетами, никогда не знаешь, кто из служанок может ими заинтересоваться, – губы Блора тронула чуть заметная улыбка.

Упомянув об этом, виконт даже не представлял, насколько близкими оказались его предположения. Катрина, все еще пребывающая при дворе с визитом, была неприятно удивлена холодностью принца и винила в этом, конечно, не себя и даже не самого Эдвина. Все изменилось на балу, где герцог танцевал со светловолосой фрейлиной. Баронесса не сомневалась, что имеет дело с соперницей из числа фавориток и постаралась все про нее разузнать. Жослина имела еще тот «послужной список» и пользовалась успехом у мужчин, в числе которых был и юный герцог.

Узнать больше маленькой интриганке помогла старая добрая привычка – она подкупила горничную Эдвина и попросила «посмотреть, не ночевала ли там дама». Вознаграждение было щедрым и не требовало никаких особых ухищрений, но принесло неожиданные плоды. Служанка явилась с отчетом, сообщила, что к в спальне не было следов женского пребывания, но она нашла «Вот это».

Находка была одним из посланий, которое Эдвин писал, лежа в одиночестве в кровати и оставил среди разбросанной постели. Сначала Катрина решила, что имеет дело обычной с любовной запиской, но быстро поняла, что в другом. Письмо было адресовано некой Шарлотте и дышало любовью в каждой строчке. Он ждал встречи, изнывал от тоски и сходил с ума от волнения:

Одна лишь мысль, что скоро будем вместе

Надолго забирает мой покой!

И тело с разумом теперь в протесте

Так жаждет встретиться опять с тобой!

Во сне увижу – голову теряю

Я изнываю. Весь горю в огне,

И бешеная страсть обуревает,

Бросай же все, беги скорей ко мне!

Катрина разорвала послание на кусочки. Так вот как ее встречает будущий супруг, вот кто ей достанется в мужья! Она вспомнила его красивое лицо с голубыми, почти детскими глазами, внешность бывает такой обманчивой! Куда лучше непривлекательный, но откровенно распутный Ричард, намерения которого всегда на виду! Баронесса не хотела этого, но не находила другого выхода – придется побеседовать со старшим из братьев, пока жениха не увела соперница. Он уже освоилась при дворе, поэтому явилась в библиотеку перед ужином, как раз в то время, когда Ричард имел привычку «читать», а вернее принимать капли опия, спрятанные между увесистыми пыльными томиками. Об этом пристрастии она услышала случайно от фрейлин, перешептывающихся во время игры в карты – принц проигрывал, и девушки видели причину в «возбуждающих каплях».

Заметив невестку, он смутился ровно в той мере, в какой удивился:

– Почему вы здесь одна, дорогая баронесса? У вас такое печальное лицо, его величество не любит траурные выражения лиц у дам. Поэтому постарайтесь развеселиться, – он предложил ей флакончик, но Картина отрицательно покачала головой

– Я не думала, что мое отсутствие заметят, – с притворной грустью сказала она. – Кажется, ваш брат занят и ему нет до меня дела.

– Так вот что такое! Это меня огорчает, Эдвин вас расстроил… Давайте немного поговорим об этом, – он обошел вокруг девушки и остановился у нее за спиной. У Картины была прекрасная шея и королевская осанка, все это радовало его глаз. – В некотором роде вы в незавидном положении, герцог окружен женщинами, и они вас, скажем так… оттесняют. Вы ему неинтересны, потому что доступны, нет не в том смысле, я уверен, ваша девичья честь не выдумка.  Я говорю о другом – он знает, что получит вас тогда, когда захочет! Вы ведь предназначены ему в жены, а жена… это скучно!

– И что же вы предлагаете, отказаться от брака или последовать примеру неких дам? – на ее щеках выступил румянец.

– Отнюдь! Раздразните его, подайте надежду, но не удовлетворяйте ее, заставьте думать о вас, желать и тогда он сам ускорит свадьбу. Ну а дальше – принц распрямился, отстраняясь от нее с несколько равнодушным видом, – только от вас зависит, сколько фавориток будет у него в постели. Что вам стоит намекнуть Эдвину так, между делом, будто вы скучаете по ночам и плохо спите во дворце, что вам чудились ночью шаги у вашей спальни. Придумайте что-нибудь, вы же женщина! А когда окажетесь наедине… ну что вам посоветовать, у вас есть шаловливые пальчики и такие аппетитные губы!

Этот урок был самым грубым из полученных баронессой, но она отлично его усвоила. Если все мужчины так устроены, женщинам приходится принимать правила игры. В этот вечер она проявила неожиданный интерес к картам, которые на самом деле терпеть не могла. Сидя за одним столиком с юным герцогом, она мало говорила, но много ласкала его взглядом и делала комплименты по поводу каждой удачной ставки и выигрыша, сокрушаясь, что у нее дела идут совсем не так хорошо. Когда игра закончилась, и слуга отодвинул ее стул, Катрина словно случайно оступилась и ухватилась за руку герцога.

– Простите, я очень неловкая, – она сжала его пальцы.

– Еще бы, разве можно столько проводить времени, сидя на одном месте, – грубовато заявил Ричард, – вы бы прогулялись, чтобы размять ноги.

– Составить вам компанию? – Эдвин предупредительно придерживаем ее под локоть

Катрина пожала плечами, как бы желая сказать, что предоставляет инициативу ему. Они неспешно прошлись по залу, и подошли к одному из окон, за которым простиралась сплошная темнота.

– Знаете, многие боятся ночи, – сказал Эдвин задумчиво, – но я люблю темноту, она дает свободу думать о том, чего я хочу, воображать, мечтать!

– Вы счастливец, а мне чудятся чудовища под кроватью!

– Не может быть! – она посмотрел на нее с сочувствием. – И как же вы с ними справляетесь?

– Укрываюсь с головой. А еще я думаю, придет такое время, когда я не буду спать в одиночестве и меня будет кому защитить.

Она очень медленно подняла глаза на принца. Этот взгляд с поволокой и еле заметная улыбка были таким многозначительными… Ее полуоткрытые сочные губы приблизились к Эдвину и подарили поцелуй-мотылек. Легкое дуновение парфюма, нежный вздох – и будущая невеста испарилась, оставив его удивленным и немного взволнованным. Конечно, он не посвящал ей поэтические строки. Пока! Но это было дело времени, теперь Катрина в этом не сомневалась.

На балу присутствовала и еще одна фрейлина, для которой герцог был «аппетитным лакомством». С того самого дня, когда Жослина играла роль преданной сиделки, она то и дело оказывалась в спальне принца. Последний раз это было до его отъезда в военный лагер, и малышка изрядно успела соскучится. Она решила не упускать свой шанс еще и потому, что скорый брак может поставить точку в их отношениях – с первого взгляда легко было разглядеть в Катрине ревнивую пантеру. Жослина, прохаживаясь между карточными столиками, как бы невзначай оказалась возле Эдвина и начала разговор издалека:

– Вы обыграли сегодня всех гостей, ваша светлость? Поздравляю! Наверное, это счастливая звезда, вам повезет во всех делах, – она прикусила губку и бросила на него короткий взгляд из-под длинных ресниц.

– Это вам карты сказали?

– Вовсе нет, это подсказывает мое сердце. Знаете, доктор прописал мне капли от сердцебиения, потому что я слишком чувствительна. Но я слышала, если смешать их с вином… – она загадочно улыбнулась. – Это помогает обострить другие чувства. Хотите попробовать? Я могу принести, они в моей спальне.

Эдвин через плечо оглянулся на гостей. Катрина была занята беседой с его сестрой, Ричард что-то восклицал, глядя в карты, а его величество обсуждал политические новости. Лучшего момента, чтобы скрыться незаметно, просто не придумаешь! Жослина взяла герцога за руку и повела за собой. Ее маленькие ножки бесшумно ступали по пустому коридору, пока они не оказались у комнаты в другом конце этажа. Как только дверь закрылась, она обвила его шею и жадно прильнула к губам, долго не отпуская их, и поддразнивая его смехом.

Заветный флакончик, почти такой же, как для духов, был спрятан под подушкой, и маленькая соблазнительница упала на кровать, заманивая к себе Эдвина. Открыв крышечку, фрейлина вылила половину содержимого в рот, блаженно облизнулась, а остальное предложила своему любовнику. Их поцелуи были влажным и пьяными, а ласки скорее напоминали борьбу. Эдвин запутался в пышных юбках, по очереди стащил чулки со стройных ножек фрейлины и сразу накрыл Жослину собой.

– Какой вы нетерпеливый, ваша светлость, потише! Я и так вся принадлежу вам! – она сладко застонала и притянула его к себе.

В долгом поцелуе ее сладкий язычок дразнил, ласкал и исследовал горячий рот Эдвина, пока оба они не начали задыхаться от возбуждения. Капли скоро подействовали, накатило острое, неумолимое желание, которое как хищник терзало изнутри. Атака была короткой и закончилась так быстро, что фрейлина не сдержала разочарованного возгласа. Опустошенный и расслабленный Эдвин свалился на кровать рядом с ней и закрыл глаза. Жослина вся полыхала, она только начала входить во вкус и теперь чувствовала себя обманутой и разочарованной.

– Прости, – проговорил он, застегивая одежду и коротко ее целуя, – долгое воздержание мне не на пользу! Мне пора, мы еще увидимся, я обещаю восстановить свою репутацию!

Невероятно! Он просто ушел, ставив ее распластавшейся на кровати, изнемогающей от вожделения! Возбуждение Жослины медленно сменилось тихой яростью. Она схватила подушку и запустила герцогу вслед. Ничего, он еще об этом пожалеет, когда обнаружит дверь спальни так же плотно закрытой, как и ее женский форт – защищенным от новых посягательств.

После бурного веселья утро началось для Эдвина с головной боли и тошноты, не иначе от выпитого вчера или от снадобья Жослины. Он лениво потянулся, выбрался из теплой постели, и жмурясь от света, накинул халат. Становилось прохладно – за окнами падал снег и приближалась зима с ее праздниками и бесконечными балами. Отец скорей всего потребует решить вопрос с помолвкой еще до наступления Рождества, чтобы баронесса вернулась домой и провела время в кругу семьи. Это был тот самый прессинг, который сваливается рано или поздно на голову любого мужчины – жениться, чтобы обзавестись наследниками и укрепить свое положение. Думать об этом сейчас совсем не хотелось, как и являться к столу…

Герцог с кислым видом спустился к завтраку и за все утро не проронил почти ни слова, ответив на приветствие Катрины молчаливым кивком головы. Он с нетерпением ждал, пока можно будет, не нарушая приличий подняться из-за стола, и при первой же возможности оставил семейство. Обычно после трапезы приближенные собирались в салоне – там было куда веселее и намного больше вина. Сегодняшний день не был исключением, единственное, что его удивило – отсутствие Жослины. Ее роль состояла в том, чтобы флиртовать, болтать милые глупости и всем поднимать настроение, поэтому Эдвин без обиняков спросил Ельфригу, куда подевалась ее фрейлина. Ответ был краткий и ничего не объясняющий: «Ей нездоровится!»

Эдвин при этих словах испытал угрызения совести. Вчера он напился и некрасиво обошелся с ней, стоило проведать малышку и загладить свою вину. Герцог опрокинул бокал холодного вина, прихватил коробку лучшего шоколада и направился в гости с миротворческой миссией, но стоило ему подняться на второй этаж, как дорогу преградила служанка, бегущая с охапкой свежего белья. Следом появилась еще одна – с кувшином горячей воды, накрытым полотенцем. Все они метались туда-сюда у спальни Жослины и это не на шутку его встревожило. Он перехватил за рукав одну из горничных:

– Скажи мне, что такое? Госпожа заболела? Что с ней?

– Я не знаю, ваша светлость, меня позвали просто принести белье… – она так густо покраснела, что навела его на самые худшие сомнения.

– А ну говори! – принц схватил девушку за руку, но его остановил голос Эльфриги, которая уверенной походкой направлялась в покои фрейлины.

– Оставь ее в покое! – она подошла ближе и нетерпеливо отодвинула его в сторону. – Тебе здесь нечего делать, братец, ступай лучше на свежий воздух и проветрись, ты неважно выглядишь!

– Как это нечего? Что с Жослиной, это опасно?

Как раз в этот момент дверь распахнулась, он услышал голоса и шум, а мимо проскользнула служанка, в руках которой было что-то подозрительно красного цвета. Эдвин побледнел как мел и широко распахнутыми глазами взглянул на сестру:

– Она что, умирает?! – в его голосе был затаенный ужас.

– Какой же вы слабонервный, Эдвин! Вам надо научиться держать себя в руках. Нет, ваша драгоценная Жослина не при смерти, но раз уж вы так хотите знать правду – у нее выкидыш.

– У нее что?!

– Господи, вы сами как младенец! Ваша сегодняшняя фаворитка потеряла ребенка, сейчас к ней приедет доктор и надеюсь поможет быстро поправиться.

– Она была беременна? От кого? – последние слова герцогини Эдвин словно не слышал.

– Вот этого я вам не скажу, – усмехнулась герцогиня. – Боюсь бедняжка и сама не знает, но вам, я думаю, расстраиваться не из-за чего, судя по сроку, вы тогда еще не были знакомы.

Эдвин выронил конфеты, и ничего не замечая вокруг пошел обратно. Он не мог сказать, что его поразило больше – само происшествие или обыденный тон Эльфриги. Судя по всему, такое случалось и раньше… «Сколько у нее было мужчин? Может это ребенок Дерика?» – мысли немедленно вернули его к Шарлотте и душу сковал ужасный страх за нее и своего первенца. Такого он не испытывал с детства – с того часа, как мать заболела и врачи пророчили ей близкую смерть. Ждать дальше невозможно, он влетел в свою комнату, схватил перо и нацарапал Блору записку, приказав немедленно отвезти ее по назначению. Виконт явился только через два часа.

– Где тебя носит! – Эдвин набросился на него с порога.

– У меня были дела, как только я вернулся домой, сразу прыгнул в седло. Что произошло?

– Ничего, но может произойти! Когда ты отправишь этого святошу к Шарлотте?!

– Слава Богу. Я думал стряслось что-то серьезное или вы получили плохие новости, о которых я не слышал, – Блор шумно выдохнул и от сердца у него отлегло, чего не скажешь про герцога. – Плохие новости?! – вскричал Эдвин. – Да, я видел сегодня такое, что мне лучше бы никогда не видеть! Я хочу вернуть свою женщину и своего ребенка, чтобы они были в безопасности!

– Говорите тише, вас могут услышать…

– И пускай, мне плевать!

– Я делаю, что могу, Флеалайн сейчас в отъезде по делам ордена и вернется только через три дня. Для поездки нужны будут средства…

– Сколько? Назови сумму и ради бога сделай уже что-нибудь! Или мне придется бросить вызов Дерику, убить его и забрать Шарлотту силой!

Он еще полчаса с проклятьями метался по своим покоям, выслушивая аргументы Блора и только когда получил заверение в исполнении своих планов, отпустил виконта и воспользовался советом сестры – отправился в парк, чтобы остудить пылающую голову. На обратном пути Эдвин пронесся мимо Катрины как ураган, но пройдя пару шагов вернулся, как будто хотел сказать что-то важное:

– Что это у вас в руках, баронесса? Неужели Святое писание?

Она подтвердила, что была на утренней службе в домашней церкви и с удивлением наблюдала, как губы герцога складываются в насмешливую улыбку.

– Если вы хотите произвести этим впечатление на меня, то впустую тратите время. Мой совет – развлекайтесь, как делают все женщины в этом месте! Так вы быстрее найдете подруг.

– Я надеялась в свой приезд лучше узнать вас, Эдвин.

– Это ни к чему! Если вы станете моей женой, то будете ею только номинально. Это ведь сделка, не так ли? Или я вам действительно интересен?

– Скорее я хотела бы стать интересной для вас.

– А разве вам не сказали, – он склонился к самому ее уху, – что после свадьбы нас ждет постельная церемония? Я должен буду «нарисовать на простыне красную розу», – он сделал движение в воздухе, создавая воображаемый цветок,  – так что поберегите себя до этого часа, если не хотите, чтобы наш брак аннулировали!

Катрина жарко покраснела и быстрым шагом ушла, не ответив на это «прелестное» замечание. Герцог злился, но на кого? Он и сам не мог ответить. История с Жослиной, навязанная ему невеста, Шарлотта, которая оставалась недоступной – на сегодня Эдвин устал от женщин. В такие дни он жалел, что не родился каменщиком или кузнецом с их прекрасным аппетитом, крепким сном и возможностью жить по своему усмотрению.

Глава 9. Тайное послание

Несмотря на то, что они предусмотрели почти все детали, сборы Флеалайна заняли намного больше, чем предполагаюсь вначале. Его задержали для решения других вопросов и только потом дали добро на отъезд. О настоящей цели путешествия не знал никто, кроме него самого, Блора и герцога. Пришлось также найти нескольких людей, верных виконту, чтобы вовремя сообщить о всех новостях и успокоить принца, чье терпение было на исходе.

В середине декабря карета со священником подъехала к владениям Роса Джонса, и сидящий в ней мужчина попросил доложить о себе его милости. Дерик, который в одиночестве был в гостиной, развлекался тем, что метал ножи в установленную по его приказу мишень. Слуги предпочитали в такое время не тревожить его – ради собственной безопасности – поэтому камердинеру пришлось какое-то время топтаться в дверях.

– В чем дело, Филипс, у тебя отнялся язык? – не поворачивая головы, спросил Дерик.

– Ваша милость, я не хотел вас прерывать, но приехал гость и просит аудиенции.

– Гость? И кого же это принесло? Кто-то из арендаторов?

– Нет. Это его преподобие отец Флеалайн.

– Что за чертовщина? – граф вскочил, накидывая камзол. – Святоша в моем доме? Что ему здесь надо, он как-то объяснился?

– Да, ваша милость, он сказал, что приехал к госпоже.

– К Шарлотте?! – Дерик застыл с рукой, нырнувшей в один рукав. – Ты ничего не путаешь? Это уже становится интересным, пусть его преподобие подождет, я хочу сам кое-что прояснить!

Как всегда стремительный в своих поступках, Дерик тут же поднялся наверх и толкнул двери, ведущие в комнату жены. Она сидела возле туалетного столика, а Марта расчесывала ее длинные волосы, чтобы сделать прическу.

– Выйди, – приказал он горничной, та послушно положила гребень и ни слова не говоря покинула комнату, оставив супругов наедине.

– Не ожидала увидеть вас сегодня, – глядя в отражение сказала Шарлотта. – Судя по лицу, вы хотите мне что-то сказать.

– Очень хочу. Точнее хотел узнать, вы собрались позаботиться о своей душе и уйти в монастырь, дорогая?

Как и следовало ожидать, это вопрос заставил графиню сбросить маску напущенного равнодушия. Она повернулась на стуле и воззрилась на мужа:

– Вы сегодня выпили лишнего, граф? Или это еще один способ меня помучить?

– Очень интересно, до сих пор я думал, что забочусь о вас, моя дорогая. Вы получили по заслугам, разве нет? Но признаться, я удивлен, не иначе вам показалось мало домашнего ареста, и вы решили постричься в монашки.

– Может быть у вас жар?

– Может! – он схватил стул и сел рядом с женой, впервые со времени ее возвращения. – Кто такой отец Флеалайн? Вам известно это имя?

Шарлотта покачала головой, совершенно сбитая с толку:

– Никогда о нем не слышала!

– Я так и думал, и вот вопрос, что ему здесь нужно? Как вы понимаете, по мою погибшую душу святые отцы не приезжают. Раз так, я решил, что вы тайно отправили письмо с просьбой избавить вас от семейных уз, чтобы посвятить себя Богу. Но я, наверное, идиот, что такое предположил, уж слишком вы хороши, сударыня! Нет, в монастырь вас не возьмут! Разве можно допустить постриг для такой как вы – он взял в руки прядку ее волос и поднес к лицу, прикрыв глаза.

Запах был знакомый, будоражащий, но измена – не то, что можно забыть, даже если чувствуешь влечение к женщине. Первые дни после того, как выплыла правда, он боролся с желанием убить Шарлотту, но понял, что рука на нее не поднимется. Очень долго видеть и слышать графиню было выше его сил, но постепенно злость уходила и на ее место пришла разъедающая душу ревность и досада. То, что молодому герцогу удалось так быстро соблазнить его жену, било по мужскому самолюбию и временами ему хотелось «вернуть свои владения».

– Вы высказались? – на щеках Шарлотты выступил румянец – Может теперь позовете его и избавитесь от ваших сомнений?

– Хорошая мысль. Приведите себя пока в порядок, вдруг это все-таки ваш гость! Или хотите, я помогу? – он поднялся, взял со столика гребень и провел им по волосам жены. Шелковистые локоны струились между пальцами и Шарлотта, затаив дыхание, следила за супругом через отражение в зеркале. У него пугающе быстро менялось настроение, ноздри нервно подрагивали и вдруг он одним движением намотал волосы на руку и потянул, заставив жену запрокинуть голову. Теперь его лицо было очень близко – возбужденное и злое, с черными глазами, в которых горел адский огонек.

– Не знаю, чего я хочу больше, Летти, убить тебя или тобой завладеть. Скажи, в твоем роду не было ведьм? – он приблизил к ней губы, но так же резко отстранился и зашагал к двери. – Надо спросить совета у отца Флеалайна, пойду поговорю с ним!

Это было сложно назвать беседой. Сидя у камина в гостиной его святейшество скорее вел неспешный монолог. Слушая его, Дерик испытывал нечто среднее между сильным раздражением и желанием рассмеяться. Начал священник с того, что он, хоть и не является близким другом семьи графа и лично не знаком с Шарлоттой, приходится духовником ее дяде. В последнее время барон чувствует себя неважно, годы берут свое и он все чаще задумывается о том, что пора позаботиться о душе.

Дерику очень хотелось вставить пару слов. Лучше бы вместо чтения молитв опекун объяснил своей племяннице, что от нее потребуется, когда она выйдет замуж! Он потер переносицу и промолчал, поглядывая на гостя исподлобья, но тут святой отец коснулся темы, которая была ему более интересна.

– Вы, конечно, в курсе, что у барона нет детей. Наследство будет скорей всего распределено между ближайшими родственниками, включая вашу супругу, но не это главное! Мой покровитель привязан к племяннице, а она всегда относилась к нему, как к отцу – с почтением и любовью.

– Да уж, почтение – ее главная добродетель, – пробормотал Дерик, теряя остатки терпения.  – Ваше преподобие, давайте ближе делу. Зачем вы приехали? Не для того, же, чтоб мне это сообщить?

– Нет. Я хочу поговорить с вашей супругой, подготовить ее к тому, что, вероятно, произойдет уже скоро. Ей будет тяжело перенести утрату!

– Так барон при смерти?! Теперь понятно, почему он шлет вести через свою родню. – Дерик встал. – Если вы подождете, я позову жену. Думаю, она не откажется с вами побеседовать.

Не прошло и пяти минут, как взволнованная Шарлотта тихо переступила порог комнаты.

– Ваше преподобие! Простите, что не спустилась к вам сразу, мне только сейчас сообщили. Мой дядя совсем плох?

– Не совсем, но его здоровье внушает большие опасения. Может статься, что вы останетесь сиротой, но надеюсь, это не случится в ближайшее время!

Надо отдать должное, служитель церкви не сильно погрешил перед истиной. Барон Эдвин Меррит Бродерик Барлоу действительно знал Флеалайна и делал пожертвования его церкви. То, что дядя Шарлотты давно болел тоже не являлось большой тайной. Единственное, что гость преувеличил – волнение и заботу о судьбе племянницы. Его карие глаза внимательно смотрели на графиню, которая была бледна, но в целом выглядела здоровой и благополучной. Святой отец не заметил никаких следов грубого обращения или насилия, и мог отправить об этом весточку, чтобы Блор успокоил принца и унял его желание выйти на тропу войны.

Флеалайн какое-то время тихо разговаривал с Шарлоттой, не касаясь предмета, ради которого он приехал, но потом достал из складок сутаны маленькую Библию в красивом переплете.

– Если вам будет тяжело, почитайте Псалом 84, он утешит вас и подаст надежду. Там есть строки, предназначенные для вас!

Шарлотта взяла томик в руки и открыла наугад там, где была шелковая закладка. Между страницами лежал листок, с несколькими строчками, написанными знакомым почерком:

Положи меня, как печать, на сердце твое.

Как перстень, на руку твою, ибо крепка, как смерть любовь.

И зла, как преисподняя, а ревность – огненные стрелы ее!

Большие воды не могут потушить любви

И реки не зальют ее.

Если бы кто давал мне все богатство мира за любовь.

То и он был бы отвергнут с презрением

Она подняла на гостя изумленные, широко распахнутые глаза, но он еле заметным движением головы подал ей знак молчать. Эта записка была сладким ядом, полным нежных чувств, но увы, ничем не обнадеживала. Когда Эдвин писал ее под диктовку Блора, то все время порывался отправить эту ерунду в камин.

– Переписывать псалмы? Ты не сошел с ума? – его рука зависла над текстом.

– Она все поймет, – виконту приходилось непросто, но он держал оборону, – а Флеалайн не нарушит свои обеты, не забывайте, он все-таки священник! Ну а главное, надеюсь, удастся передать на словах!

Графиня закрыла библию, зажала ее в тонкой руке и с извинениями поднялась, чтобы покинуть гостя. Ей нужно было срочно побыть одной, чтобы успокоиться. Дерик, который явился немного погодя, застал священника в одиночестве и приличия ради предложил ему остаться на обед. Погода портилась, повалил снег и стоило проявить хоть толику гостеприимства.

Когда Шарлотта присоединилась к обеду, у нее были красные глаза. Она поддерживала беседу однозначными фразами с такой тоской смотрела в окно, что это привлекло внимание святого отца.

– Графине нездоровится, – Дерик предъявил объяснение раньше, чем его жена. – Думаю все эти разговоры про болезни и смерть не подняли ей настроение.

– Тогда может быть стоит что-то предпринять? Унылый дух указывает прямую дорогу к погибели.

– Даже не знаю, чем тут помочь, – граф сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, пристально глядя на жену, – чего бы вы хотели, моя дорогая? Может вам скучно, хочется, например на бал или поразвлечься в обществе? Но сейчас зима, а с охотой и пикниками придется подождать до тепла. Все заняты приготовлениями к Рождеству, а его, как мне известно проводят с семьей. Или я неправ?

Его рука легла, накрыв вздрогнувшую руку Шарлотты, сжала ее и показалась графине горячей, как огонь. Взгляд Дерика тоже был способен расплавить, но в глазах кроме злости появилось что-то новое, похожее на брошенный вызов. Если бы Шарлотта сейчас вскочила и послала к черту мужа со всем его высшим обществом, включая герцога, стена отчуждения дала бы трещину. Все ее страдания и слезы пробуждали в нем глухую ярость, которую бессильны были потушить даже годовые запасы вина. Пока Дерик ждал ответа, на помощь пришел Флеалайн, который рассуждал не только как священник, но и как близкий опекуна Шарлотты.

– Через два дня в церкви св. Троицы состоится праздничная служба. Дорога туда занимает не больше двух часов, среди прихожан – самые уважаемые люди. Я могу сопровождать ее милость на службу. Подумайте, граф, это хороший способ сменить домашнюю обстановку, не прибегая к светским развлечениям.

Дерик с удивлением взглянул на своего гостя. К счастью, ему достопочтенный отец Флеалайн свою компанию не предложил, зато Шарлотта внезапно ожила и на ее лице даже появилась краска.

– Вы согласны поехать? – удивление его росло с каждой минутой. – В такой холод вам хочется два часа трястись в карете?