Джим Батчер
Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура

Глава 17

Сжав в руке посох, я встал лицом к исполинскому бебеке.

Мёрфи смотрела на меня округлившимися, если не сказать выпученными глазами.

– Это нейтральная территория, – негромко произнес я.

– Истинно так, – согласился бебека. – И договор – вот то, что не дает мне хребет твой изломать и череп раскроить.

– А мне – поджарить зад твой необъятный, – отозвался я, глядя на него хоть и снизу вверх, но в упор, а также дерзко выпятив подбородок. – И не думай, что это дастся тебе просто, Крошка.

– Как знать, как знать, – пророкотал бебека. – Вопрос такой лишь поединок рассудить способен.

Я старался дышать ртом и не слишком глубоко. От бебеки пахло не так плохо, как можно было ожидать, но все же, черт возьми, пахло, и довольно сильно.

– Говори.

– Мы счет к тебе имеем, друг Зимы, – заявил бебека.

– И друг Лета, – напомнил я. – Они одарили меня побрякушками и всем прочим.

– Не стану отрицать, – согласился бебека. – Ты службу добрую свершил династии моей, пусть и не Королеве. Тем более я удивлен, что против младших родичей моих запретное оружье применил ты.

– Запретное? – негромко переспросила Мёрфи.

– Железо, – объяснил я ей и снова повернулся к бебеке. – Они пытались меня убить. Я хотел остаться в живых.

– Друзья династии моей оружием запретным не грозят, – буркнул бебека. – Ты этого не знал? В отличье от оружия простого, оно не просто раны причиняет. Оно как яд разит и плоть, и душу, и это против нас ты применил.

Я испепелил взглядом этого безмозглого дылду.

– Они пытались меня убить, – повторил я, только медленнее – так, чтобы это звучало оскорбительно. – Я хотел остаться в живых.

Бебека недобро прищурился:

– Так ты намерен в том же роде продолжать?

– Я намерен оставаться в живых, – ответил я. – Не я просил этого конфликта. И не я его начал.

– Судьба твоя – расстаться с жизнью рано или поздно. Так почему не встретить смерть достойно, мирно с жизнью попрощавшись?

– Мирно? – переспросил я, с трудом удерживаясь от смеха. – Если я и погибну в бою, Крошка, надеюсь, что это будет настолько не мирно, насколько мне удастся сделать это для вас. – Я ткнул в него пальцем. – Я не имею ничего против тебя и твоих братцев, Крошка, за одним исключением: вы, черт вас подери, пытаетесь убить меня. Откажитесь от этой навязчивой идеи, и хуже, чем сейчас, вам не будет.

Бебека заворчал. Звук этот напоминал лязг раздолбанной коробки передач у старого карьерного самосвала.

– Так я не поступлю. Слугой своей короны я останусь.

– Тогда не ожидай от меня ничего другого, кроме того, что случилось уже с твоими братьями, – заявил я.

– И ты ведешь себя вот так, на службе находясь Зимы? – удивился бебека, словно не веря своим ушам. – Ты, кто вторгался в Арктис-Тор? Какую власть имеет Королева Зимних над тобой?

– Извини, Крошка, но ты и вполовину не настолько крут, как тебе думается. Так и только так я поступаю всякий раз, когда кто-нибудь пытается меня прикончить. – Я сделал выразительный жест жезлом. – Поэтому, если ты явился лишь затем, чтобы попытаться уговорить меня лечь и не рыпаться, можешь идти откуда пришел. А если ты явился, чтобы сделать очередную попытку меня угробить, хорошо бы тебе иметь больше мозгов, чем у твоих братьев, иначе я оставлю от тебя такую же груду запасных костей.

Бебека снова заворчал и неуклюже кивнул.

– Раз так, пойдем-ка выйдем. И разберемся с этим раз и навсегда.

Ух ты. Ух ты, ишь ты…

Святое дело выказывать браваду перед нехорошими парнями – или не слишком хорошими, в зависимости от обстоятельств. Этого требует хотя бы самоуважение. Однако я никогда не предпринял бы ничего серьезного по отношению к Крошке с его здоровенной тушей – по крайней мере, предварительно не подготовившись к этому как следует. Мне приходилось также не забывать, что «большой» вовсе не значит «глупый», особенно с учетом кругов, в которых он обращался.

Если подумать, почти все приближенные к трону Летних обладают недюжинными способностями противостоять магии. Окажись Крошка хотя бы вполовину таким ловким, как те, с кем я сталкивался в прошлом, и этот поединок мог обернуться для меня серьезными неприятностями. Ему достаточно было бы просто стоять на улице и ждать. Выход из заведения Мака только один.

Что еще хуже, Томас и Молли ждали меня на улице в Томасовой барже, и они наверняка вмешались бы. Не знаю точно, что могло бы произойти в таком случае. Даже не принимая в расчет того, что мы затевали бучу в самом центре Чикаго посреди бела дня, я бы предположил, что у бебеки имелись подкрепления, поджидавшие где-нибудь поблизости на случай, если в дело вмешается любой, не имеющий отношения к внутренним разборкам Летней и Зимней династий. Молли в бою почти не представляла собой угрозы, а Томас обыкновенно полагал, что лучший способ вступить в драку – это свирепо вломиться в нее со всей дури, делая ставку на силу, скорость и агрессивный натиск.

Все это могло обернуться месиловом, и очень скоро.

Я все еще пытался придумать способ выбраться изо всего этого, никого не убив, когда Мёрфи со стуком положила на стол свой пистолет.

– Я так не считаю, – заявила она громким, вызывающим тоном.

Бебека повернулся и удивленно уставился на нее.

И Мак тоже.

И все, находившиеся в пабе.

Черт возьми, даже я.

Мёрфи встала и, расставив ноги шире, как для драки, посмотрела на бебеку в упор.

– Я не позволю нарушать закон, который поставлена охранять.

Бебека склонил голову набок, прочертив рогами борозды на потолке.

Мак поморщился.

– Леди? – прогрохотал бебека.

– Тебе известно, кто я? – спросила Мёрфи.

– Леди-рыцарь, носитель щита этого царства смертных, – ответил бебека. – Служитель закона… кажется, так вас называют здесь.

– Совершенно верно, – спокойно кивнула она.

– Я не бросаю вызов твоим властям, о Дама…

– Мёрфи, – подсказала она.

– Дама Мёрфи, – пророкотал бебека.

– Однако же бросаешь, – возразила Мёрфи. – Ты угрожал одному из тех, кого я поклялась защищать.

Бебека потрясенно заморгал – с учетом его роста это оказалось запоминающимся жестом – и покосился на меня.

– Этого чародея?

– Да, – подтвердила Мёрфи. – Он гражданин Чикаго, и я дала присягу защищать его от всех, кто попытается ему угрожать.

– Дама Мёрфи, – упрямо настаивал бебека. – Это дело смертных не касается.

– Черта с два не касается, – возмутилась Мёрфи. – Этот человек живет в Чикаго. Он платит налоги городу. Он подчиняется его законам. – Она покосилась на меня, и уголок ее рта ехидно дернулся. – И если он переносит все связанные с гражданством тяготы и исполняет обязанности, значит совершенно справедливо и законно должен получать такую же защиту, как и любой другой гражданин. Посему он находится под моей защитой, и любая ссора, которую ты с ним затеешь, станет ссорой и со мною.

Несколько секунд бебека смотрел на нее, сдвинув брови в мыслительном усилии.

– Уверена ли ты в позиции своей, о Дама Мёрфи?

– Совершенно уверена, – ответила она.

– Даже ведая, что долг, возложенный на нас с родней, потребовать от нас убийства твоего способен?

– Господин Бебека, – заявила Мёрфи, впервые за время разговора положив руку на свой пистолет. – Задумайся на мгновение, что ты почувствуешь, когда пуля в стальной оболочке вонзится в твою плоть.

Бебека тряхнул от неожиданности ушами, сдув при этом с соседнего стола несколько салфеток.

– И ты запретное оружие нацелишь на героя-воина династии моей?

– В твоем случае, господин Бебека, – заметила Мёрфи, – мне и целиться не надо. – Она подняла револьвер и навела ствол на точку между глаз на бараньей морде.

Я чуть не ударился в панику. Потом мне показалось, что я понял, к чему клонит Мёрфи, и мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не лыбиться как идиот.

Бебека снова хрустнул суставами пальцев.

– Это, – буркнул он, – нейтральная территория.

– Чикаго, – возразила она, – никогда не подписывал никаких ваших соглашений. Я просто исполняю свой долг.

– Напади на меня здесь, – заявил бебека, – и я сокрушу тебя в пыль.

– Сокруши меня в пыль здесь, – парировала Мёрфи, – и ты нарушишь договор, действуя по приказу твоей Королевы. Ты этого хотел, явившись сюда?

Бебека скрипнул зубами – звук напоминал трущиеся друг о друга мельничные жернова.

– Мой спор и ссора не с тобой.

– Если ты пытаешься забрать жизнь одного из граждан Чикаго, которых я поклялась защищать, ты ссоришься со мной, господин Бебека. Или твоя Королева желает объявить войну смертным властям Чикаго? А может, она желает, чтобы ты решал такие вопросы?

Бебека свирепо глядел на нее в очевидном замешательстве.

– Леди дело говорит, Крошка, – заметил я. – Ты не обретешь здесь ничего, кроме неприятностей, а терять тебе особо нечего, разве что время – и то немного. Уходи. Полагаю, мы с тобой еще встретимся, и очень скоро.

Бебека уставился на Мёрфи, потом на меня. Будь я не таким дерзким и бесстрашным, я затаил бы дыхание, надеясь, что драки удалось избежать. А так я затаил его только из-за звериного запаха.

В конце концов бебека склонил голову перед Мёрфи, еще раз прочертив потолок рогами. Мака прямо перекосило.

– Отвага, – пророкотал он, – уважения достойна. Но, чародей, ты жиже оказался, чем я думал, коль за спину ты смертной хоронишься – сколь доблестна она бы ни была.

Я сделал глубокий вдох, стараясь не морщить при этом нос.

– Господи, – сказал я. – Попробую это как-нибудь пережить.

– Коль переживешь, так ненадолго – готов тебе я это обещать. – Бебека снова коротко поклонился Мёрфи, повернулся и, пригнувшись, направился к выходу.

Он даже закрыл за собой дверь.

Мёрфи перевела дух и убрала пистолет в наплечную кобуру. Удалось ей это, правда, попытки со второй или с третьей.

Я тоже опустился на стул – ноги сделались слегка ватными.

– Ты, – сказал я Мёрфи, – ну ты и крута!

Она сделала честную попытку улыбнуться.

– О, теперь-то ты заметил. – Она покосилась на дверь. – Он действительно ушел?

– Угу, – кивнул я. – Думаю, ушел. Летние не сплошь белые и пушистые, но представления о чести у них имеются, и если кто-то из них дает слово, он его держит.

Мак сделал нечто, чего я в его исполнении не видел почти никогда.

Он вынул из-под стойки три бутылки темного стекла и принес их к нам на стол. Он сорвал крышки, поставил одну передо мной, другую перед Мёрфи, а третью оставил себе.

Я взял бутылку и понюхал. Напиток был мне незнаком, но имел такой насыщенный аромат, что рот сразу наполнился слюной.

Не говоря ни слова, Мак поднял бутылку, салютуя ею Мёрфи.

Я повторил его движение. Мёрфи устало тряхнула головой и подняла бутылку в ответном жесте.

Мы выпили, и мой язык решил, что начиная с этого дня любое пойло, которое я буду пить, по сравнению с этим окажется горьким разочарованием. Слишком много вкусовых оттенков слились вместе во что-то, не поддающееся описанию, будь у меня даже неделя на попытки. В жизни не пил ничего подобного. Божественное пиво, по-другому не назвать.

Мак осушил свою бутылку одним долгим глотком, прикрыв глаза. Поставив ее на стол, он посмотрел на Мёрфи.

– Храбро проделано, – сказал он.

Мёрфи раскраснелась от облегчения и от пива – думаю, ей оно понравилось не меньше моего. Не уверен, что Мак это заметил, но я-то знаю ее достаточно давно, чтобы понять – и от смущения тоже.

Мак вернулся к барной стойке, оставив нас с Мерфи допивать райский нектар в бутылках.

– Ладно, – произнесла Мёрфи немного слабым голосом. – На чем мы остановились?

– Ты собиралась рассказать мне, что, по твоему мнению, я заблуждаюсь и что чикагской полиции необходимо вмешаться.

– О, – сказала Мёрфи. – Верно. – Она еще раз покосилась в сторону двери, за которой скрылся бебека. – Ты сказал, что из двух партий, причиняющих нам неприятности, та, к которой относится эта тварь, получше второй?

– Угу, – буркнул я.

– Мы трижды выступали против сверхъестественных тварей, – тихо произнесла она. – Дважды это закончилось плохо.

Под «мы» она имела в виду полицию, конечно. Я кивнул. В одной из таких стычек погиб ее партнер, Рон Кармайкл. Не ангел или кто-нибудь в этом роде, но хороший человек и надежный полицейский.

– Ладно, – так же тихо произнесла она. – Повременю пока с тревогой. При одном условии.

– Валяй, говори.

– С этого момента я в деле. Тебе явно нужен кто-то, кто защитил бы тебя от больших злых баранов.

Я фыркнул:

– Ага, очевидно.

Она подняла свою бутылку с остатками пива. Я поднял свою.

Мы чокнулись бутылками, прикончили пиво и вместе вышли на зимний мороз.

Глава 18

– Ладно, – сказал я. – Объявляю заседание военного совета открытым.

Мы все сидели у меня в крохотной гостиной, поедая гамбургеры из «Бургер-кинга». Томас и Молли голосовали за «Макдоналдс», но, поскольку платил я, их строго известили о том, что тут вам не демократия, так что все закончилось «Бургер-кингом».

Да здравствует Король, детка.

Мёрфи закатила глаза, наблюдая за происходящим.

– Военный совет? – вытаращившись на меня, переспросила Молли. – Мы что, вступаем в новую войну?

– Я выразился метафорически, – объяснил я, удостоверившись, что баланс кетчупа и горчицы в моем гамбургере находится в пределах приемлемого. – Мне нужно определиться со следующим моим шагом, а за последние дни меня слишком часто молотили по башке. Вот я и решил, что немного посторонней помощи моему мозгу не помешает.

– До тебя это только сейчас дошло, да? – невинно пробормотал Томас.

– Разговорчики в строю! – буркнул я. – Суть в том, чтобы вместе сгенерировать какие-нибудь полезные идеи.

– И не слишком дурацкие, – добавила Молли, с трудом удержавшись от того, чтобы не прыснуть.

Я смерил ее взглядом. Она поперхнулась жареной картофельной соломиной.

Мёрфи потягивала через трубочку диет-колу.

– Что ж, – сказала она, – лично я не знаю, что тебе посоветовать, пока не уразумею, что у тебя за противник.

– Я же говорил тебе в машине, – напомнил я. – Рыцари Ордена Темного Динария.

– Падшие ангелы, старые потускневшие монеты, убийцы-психопаты – это я поняла, – сказала Мёрфи. – Но это ничего не говорит мне о том, на что они способны.

– Она права, – негромко заметил Томас. – Ты не слишком много рассказывал об этих типах.

Я сделал глубокий выдох и откусил большой кусок гамбургера, чтобы подумать над ответом, пока жую.

– Эти твари способны на очень многое, – произнес я наконец. – В первую очередь монеты, похоже, позволяют своему обладателю менять физический облик на тот, который лучше, чем обычное человеческое тело, приспособлен для боя.

– Боевые трансформеры! – восхитилась Молли. – Клево.

– Ничего клевого, – возразил я. Потом подумал и согласился. – Ладно, может быть, отчасти и так. Это делает их менее уязвимыми. Это делает их более быстрыми. Вооружает самыми разнообразными орудиями убийства. Само собой, клыками, когтями и тому подобным. У Кассия, кажется, зубы ядовитые были. Обладатель монеты Урсиэли мог превращаться в медведеподобную тварь с клыками, когтями и рогами в придачу. Другая превращала волосы в миллион живых титановых лезвий, и они могли извиваться по всему помещению или пробивать стены. Протягивались аж на двадцать или тридцать футов.

– У меня среди клиенток такие встречаются, – встрял Томас.

Мёрфи прищурилась и покосилась на него.

Я кашлянул и снова испепелил его взглядом.

– Еще один из них, Никодимус, похоже, формы не меняет, но его долбаная тень может спрыгивать со стены и душить вас. Адски страшно.

– Какой-нибудь униформы, общей для всех, у них нет? – поинтересовалась Молли.

– Ничего даже отдаленно напоминающего нет, – ответил я. – У каждого из Падших, похоже, собственные предпочтения. И я подозреваю, что эти предпочтения меняются в зависимости от того, кто носит монету. Падший Квинта Кассия напоминал змею, и вся магия у Кассия была по-змеиному ползучая. Но он абсолютно во всем отличался от Урсиэли, которая, в свою очередь, совершенно отличалась от нынешней Девицы-Богомола, а эта ни в какое сравнение не шла со всеми остальными виденными мною динарианцами.

Мёрфи кивнула:

– Что-нибудь еще?

– Адепты-головорезы, – сказал я. – Больше похоже на культ, пожалуй. У Никодимуса есть последователи с вырванными языками. Фанатики, вооруженные до зубов и настолько сумасшедшие, что готовы покончить с собой, только бы не попасть в плен к его врагам.

Она поежилась.

– Аэропорт?

– Угу.

– Это все?

– Нет. – Я мотнул головой. – У Никодимуса были еще эти… назовем их цепными псами, пожалуй. С той только разницей, что это не собаки. Не знаю, кто это на самом деле, но они уродливы, быстро бегают, и у них большие зубы. Но не это делает их такими опасными.

– Не это? – переспросил Томас. – Тогда что?

– Падшие, – ответил я.

В комнате воцарилась тишина.

– Это существа древнее времени, которые провели две тысячи лет, изучая все входы и выходы смертного мира и смертного разума, – негромко продолжал я. – Они понимают такое, к чему мы буквально не знаем, как подступиться. Они видели все на свете трюки, изучили все ходы, и они – пассажиры, едущие на переднем сиденье рядом с каждым обладателем монеты, если только сами не берутся за руль. У каждого из них безупречная память – это все равно как если бы в их распоряжении находилась целая библиотека информации, а комбинаторы из них такие, что по сравнению с ними кардинал Ришелье показался бы матерью Терезой.

Томас бросил на меня долгий, пристальный взгляд и нахмурился. Я постарался не обращать на него внимания.

Мёрфи тряхнула головой:

– Давайте подведем итог: неизвестное число врагов с неизвестными нам возможностями, поддерживаемое шайкой психов, сворой боевых животных и сверхчеловечески разумной карманной мелочью. – Она покосилась на меня. – Знаешь, с учетом того, как много мы еще не знаем, трудно что-то планировать.

– Значит, это нам и нужно сделать в первую очередь? – не очень уверенно спросила Молли. – Узнать о них побольше.

Томас посмотрел на Молли и молча кивнул.

– Для этого их надо сперва найти, – заметил я.

– Поисковое заклятие? – предложила Молли.

– У меня нет никаких образцов, чтобы с ними работать, – вздохнул я. – А если бы и имелись, нужно иметь в виду: кто-то из их команды сумел прикрыться завесой от заклятий самой Мэб. А Мэб я и в подметки не гожусь. У моего заклятия просто не окажется шансов.

– С таким антуражем, как у них, им придется держаться подальше от мало-мальски людных мест, – заметила Мёрфи. – Шайка громил без языков? Если динарианцы в городе, это должно помочь отыскать их без особого труда.

– В прошлый раз они базировались в Преисподней, – сказал я. – Поверь мне, там для любой дряни хватит места с лихвой.

– А как насчет мира духов? – тихо спросил Томас. – Там-то наверняка найдется кто-нибудь, кто смог бы поведать нам что-нибудь.

– Возможно, – кивнул я. – Я знаком с одной или двумя лоа. Но информация такого рода или дорога, или не слишком надежна. Иногда и то и другое. И не забывайте, о ком мы говорим. Падшие – тяжеловесы мира духов. Перечить им не хочет никто.

Молли разочарованно шмыгнула носом:

– Если мы не можем ни выследить их с помощью магии, ни найти их физически, как нам узнать о них больше?

– Вот именно, детка, – сказал я. – На то и военный совет.

Несколько минут все мы жевали молча. Первой заговорила Мёрфи.

– Мы подходим к этому не с той стороны.

– А? – с надеждой встрепенулся я.

– Мы рассуждаем как хорошие парни. А нужно рассуждать как нехорошие. С учетом того, что им угрожает, чего им желательно избегать.

Чуть подавшись вперед, я кивнул ей, чтобы она продолжала.

– Я плохо разбираюсь в сверхъестественных аспектах этой ситуации, – сказала она. – Про этих твоих динарианцев я вообще почти ничего не знаю. Но я кое-что знаю о Марконе. Например, даже притом, что некоторым его подчиненным не терпится занять его место, намного больше таких, кто сохраняет ему верность или считает, что помощь ему, попытка его спасти дадут им те или иные преимущества.

– Угу, – кивнул я. – И что?

– Значит, где бы ни прятали его динарианцы, это должно быть такое место, куда сеть Марконе не дотянется. Мы можем не сомневаться, что в легкодоступных местах, которые более-менее на виду, они не прячутся.

– Адские погремушки! – хмыкнул я. – А ведь да. И не только это. Марконе строил планы. Он подготовил для себя это убежище. Более того… – Я осекся. – Местоположение твоего тайного убежища должно держаться в полной тайне от всех, вам так не кажется?

– Конечно, – кивнула Молли. – Что толку от убежища, если всем известно, где оно?

– Динарианцы совершено точно знали, куда он собирался, – сказал я. – Заклятие, созданное ими для того, чтобы взломать оборону здания, – не импровизация. Для этого оно слишком сложное. Это требовало долгой, заблаговременной подготовки.

– Сукин сын, – выругался Томас. – Марконе продал кто-то из своих.

– Значит, если мы найдем эту крысу… – начала Мёрфи, уловив идею.

– Мы, возможно, найдем нить, ведущую к монетоголовым, – договорил я с недоброй ухмылкой. – Кто теперь скажет, что идея военного совета была неудачной?

– Монетоголовые, – хихикнула Молли.

– У меня талант на прозвища, – скромно сказал я. – И кончай хихикать! – добавил я, понизив голос. – Чародеи не хихикают. Это портит имидж.

Молли справилась с хихиканьем, только набив рот картошкой.

Я отхлебнул колы и повернулся к Мёрфи.

– Итак, нам нужно узнать, кто собирается подставить Марконе. Кто-то, занимающий достаточно высокое место в его империи, чтобы знать местонахождение убежища, и кому выгодно отсутствие Марконе.

– Ты исходишь из того, что информатор действовал сознательно, – заметила Мёрфи. – Это не обязательно так. Кто-то мог выдать информацию случайно, а может, его силой принудили к сотрудничеству.

Я помолчал, обдумывая это.

– Верно. Тогда мы начнем с поисков того, кто мог выдать информацию об убежище.

Мёрфи взъерошила свои золотые волосы руками и задумчиво нахмурилась.

– Если честно, ОСР редко пересекается с организованной преступностью. Надо сделать несколько звонков, тогда смогу сказать определеннее.

Томас побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– ФБР должно знать больше, разве нет?

– И вы ведь знакомы с этим парнем… Ричем, да? – спросила Молли. – С тем, который помогал тому извращенцу меня допрашивать?

Мёрфи не очень добро прищурилась. Она издала звук, который трудно было назвать утвердительным, но и отрицания в нем я тоже не услышал. У Мёрфи довольно сложные отношения с бывшим мужем.

Молли потребовалось не больше полсекунды, чтобы заметить выражение лица Мёрфи. Она осеклась и некоторое время беспомощно оглядывалась по сторонам.

– Э… да, Гарри, а что с Мистером? Он с самого нашего прихода спит как полено.

– Что автоматически ставит нас перед второй частью проблемы, – сказал я. – Убийцами из Летней династии. Мне кажется, велик шанс, что они наблюдают за моим домом.

Томас повел бровью:

– Я не ощущаю ничего такого поблизости.

– Вы и того, кто зашел в паб через парадный вход, тоже не ощутили, – не без ехидства заметила Мёрфи.

– Я объезжал квартал, – недовольно заявил Томас. – Чертова метель в самом разгаре, и ни одного стояночного места. Ненавижу этот город.

– Я навострил все свои обереги, – сообщил я. – По идее, я должен знать о появлении любой угрозы на расстоянии квартала. А еще нужно подняться очень, очень рано, чтобы просочиться мимо Мыша.

Мыш, сидевший перед Молли и строивший скорбные глазки ее сэндвичу с курятиной, покосился на меня и стукнул хвостом по ковру.

– Если они подберутся совсем близко, я узнаю это наверняка. Возможно, они окружили дом, рассредоточившись для лучшего наблюдения за входящими и выходящими, – продолжал я. – Думаю, бебеки не особенно хотят вышибать мою дверь – пока, во всяком случае. Они предпочитают драться там, где у них меньше шансов причинить побочный ущерб. Но мне почему-то кажется, что из-за этого снега они не в лучшей форме.

Молли нахмурилась:

– Вы думаете, Мэб воздействует на погоду для вас?

– Может, нынешний мощный снегопад – это случайное совпадение, – сказал я. – Но если и так, он чрезвычайно кстати.

– С тобой ничего не бывает кстати, Дрезден, – заявила Мёрфи.

– Вот и я о том же, – кивнул я, потирая челюсть.

Мне отчаянно хотелось побриться, но острых ощущений от носа более чем хватало, и мне не хотелось добавлять к этому порезы от бритвы. Как-то не слишком я доверял сейчас твердости своих рук. Вокруг ошивалось слишком много жутких тварей, и мне не стоило отвлекаться от насущных проблем даже на пару минут: я бы начал думать о том, насколько безнадежно мое положение, и запросто мог бы забиться в норку и закрыть за собой вход.

Не думай, Гарри. Ты слишком много знаешь о том, что тебе угрожает.

Анализируй, принимай решения и действуй.

– Так, ладно. Станем исходить из того, что команда Летних видела, как мы заходим сюда. До тех пор, пока мы не вышли, они будут полагать, что мы все еще здесь.

– А-а, – встрепенулась Молли. – А я-то думала, зачем вы взяли меня с собой.

Я подмигнул ей:

– А как же, Кузнечик? Ага. Когда мы выйдем, сделай так, чтобы бебеки и их команда не заметили этого. Будем надеяться, это подарит нам немного времени – пусть они изображают терпеливых охотников и ждут, пока я высунусь обратно.

– Хе-хе! – не выдержал Томас. – Весь высунешься или как?

Мёрфи кинула в него луковым колечком; он поймал его и сунул в рот.

– Кстати, Томас, у меня есть для тебя новая игрушка.

Мой брат удивленно приподнял брови и посмотрел на меня.

Я вышел в спальню и вернулся с маленькой фигуркой – пластилиновым человечком, более всего напоминавшим мультяшного персонажа Гамби. Я поднес его ко рту, подышал на него и пробормотал слово заклинания.

– Лови, – сказал я и бросил его Томасу.

Тот поймал фигурку и…

…в кресле, где только что сидел мой брат, появился облаченный в его одежду высокий мужчина, болезненно худой и слишком угловатый, чтобы назвать его красивым или хотя бы симпатичным. Волнистые волосы казались вечно всклокоченными. Глубоко посаженные глаза покраснели, словно от постоянного недосыпа, зато волевой подбородок сообщал его образу решительности.

Адские погремушки! Неужели я и правда так выгляжу? Может, мне не хватает макияжа или чего-нибудь в этом роде?

Мёрфи едва не поперхнулась и переводила взгляд с меня на Томаса в его новом обличье и обратно. Молли даже не пыталась скрыть своей реакции.

– Ух ты, клево! – заявила она.

– Что? – спросил Томас. Хотя говоривший выглядел как я, голос у моего брата не изменился, а на губе продолжало краснеть пятнышко кетчупа от гамбургера. Некоторое время он оглядывался по сторонам, потом, нахмурившись, встал и нырнул в мою ванную, чтобы посмотреться в маленькое зеркальце для бритья. – Ты что, изобрел куклу, превращающую людей в их единоутробных братьев-уродцев?

– Переживешь, красавчик! – ответил я.

– Только не думай, что я позволю тебе сломать мой нос для полного сходства, псих ненормальный.

– Угу, с этим проблема. – Я усмехнулся. – Я лепил его еще до всех этих событий.

– Это не проблема, – вмешалась Молли. – У меня с собой гримировальный набор, и глаза я, по крайней мере, ему подрисую. Не знаю, получится ли сделать что-то с носом, но на расстоянии он будет выглядеть как надо.

– Если он будет выглядеть как ты, Гарри, – заметила Мёрфи, – не получится ли так, что он привлечет к себе враждебное внимание?

Томас фыркнул и вышел из спальни – уже без кетчупа на лице.

– Гарри в таком виде все время расхаживает, и ничего. Несколько часов потерплю.

– Не умничай, – сказал я. – Дай нам два или три часа и выходи. Не съезжай с проезжей части и не останавливайся. Не давай им возможности окружить тебя. У тебя мобильник при себе?

– Еще бы, – отозвался он. – Но, учитывая, сколько я общался с вами двоими, а еще плохую погоду, не уверен, что он еще работает.

Я хмыкнул и бросил ему свой кожаный плащ и посох. Он поймал их на лету и нахмурился.

– Уверен, что тебе это не понадобится?

– Ты их, главное, не потеряй, – ответил я. – Если бебеки увидят моего двойника без плаща, они мгновенно раскусят, что к чему. Идея состоит в том, чтобы они ничего не заподозрили. Чары будут действовать еще часов шесть, а может, семь. Как только они иссякнут, возвращайся сюда.

– Ладно, ладно, – буркнул Томас, облачаясь в мой плащ. Заклятие не распространялось на размер одежды, так что ему пришлось немного повозиться, просовывая руки в рукава, зато выглядел плащ так, как ему и полагалось на мне. – Кэррин, не позволяйте ему делать глупости.

Мёрфи кивнула:

– Постараюсь. Но вы же его знаете. – Она надела свою теплую куртку. – Куда мы едем?

– Вернемся к Гард, – ответил я. – Домой к Карпентерам. Бьюсь об заклад, Марконе оставил ей прядь своих волос, чтобы она могла найти его – на случай вроде этого.

– Но ты говорил, тебе не прорваться сквозь, э-э… защитную магию этих монетоголовых.

– Возможно, нет. Но насколько я знаю Марконе, он собирал образцы волос или крови и своих людей. Искать их, если им потребуется помощь, или…

Мёрфи поморщилась:

– Или если они заслужили преждевременную отставку.

– Надеюсь, Гард подскажет нам способ обнаружить источник утечки, – добавил я.

Тем временем Молли со своей гримировальной палитрой колдовала над лицом Томаса. Настоящее его лицо более-менее совпадало с иллюзорным, но не совсем. Впрочем, я обучил Молли основам иллюзорной магии – не более. Мой собственный опыт по этой части не слишком велик, так что внимательного наблюдателя я вряд ли обманул бы надолго. Главное, Молли смогла прищуриться и заглянуть сквозь иллюзию.

Конечно, от вас не требуется стопроцентной иллюзии, если вам удается не давать людям хорошего повода приглядеться к ней внимательнее. В конце концов, иллюзия не самоцель, главное – заблуждение, в которое она вводит людей.

Молодежная культура в своей готской разновидности не миновала Молли, что сказалось на ее гримировальной палитре, в которой преобладали оттенки синего, пурпурного и красного. В результате синяки под глазами у Томаса приобрели замечательное сходство с оригиналом – как и все лицо, за исключением распухшего носа.

– Сойдет, – сказал я. – Мёрф, ты поведешь машину. Молли, будь добра.

Моя ученица расплылась в ухмылке, торопливо застегивая зимнее пальто. Потом, прикусив язык от напряжения, свирепо нахмурилась, пробормотала что-то и махнула рукой в мою сторону. Я ощутил, как завеса окутывает меня тонким желеобразным слоем. Мир вокруг меня чуть затуманился, словно я смотрел на него сквозь слой мутной воды, зато лицо Мёрфи расплылось в улыбке.

– Вот здорово, – сказала она. – Я его совсем не вижу.

Молли продолжала сосредоточенно хмуриться, поддерживая действие заклятия, но все же покосилась на Мёрфи и благодарно кивнула.

– Отлично, – произнес я. – Идем, Мыш.

Мой пес поспешно вскочил и с готовностью потрусил к двери, виляя хвостом.

Мёрфи посмотрела в мою сторону, вопросительно изогнув бровь.