Дж.Дж. Пантелли
Пока не рухнут небеса

– Приветик, Хавьер. – Бодро приветствует меня темноволосая Риттер. Красная помада на ее губах, режет глаз.

– Привет. Заходили по делам?

Я не перестаю пялиться на Ману и вспоминать, как прошлой ночью имел возможность ощутить ее прикосновение.

– А ты? Бассейн так-то в соседнем корпусе.

Бруна крепко удерживает подругу за локоть, пуская глупую шутку.

– Я плаваю рано утром или с парнями, что занимаются после восьми.

– Круто! Идем, Ману, мы же хотели перекусить?

Девчонка в кожаной куртке, утаскивает Эммануэль, и я даже оборачиваюсь, чтобы взглянуть, как они удаляются. Черт, я становлюсь маньяком.

Потеряв их из поля зрения, перескакиваю ступени через одну и стучу в дверь декана Майера. Проснувшись утром, я решил, что участие в научном конкурсе, то, что мне сейчас жизненно необходимо. Слова отца, недавние события и моя вечная боязнь неудач, натолкнули меня на мысль, что возможно упасть в пропасть, а можно взлететь над ней, широко расправив крылья.

В конце нашей беседы с Майером, я чувствую себя окрыленным и чертовски счастливым. Сбросить бы это напряжение хорошим сексом. Но Тильда задерживается, а спать с кем-то из фан-клуба нет желания. И еще один немаловажный пункт – я всё чаще думаю об Эммануэль и о сексе с ней. А это, твою мать не есть хорошо. Я должен трахать всех подряд и радоваться, что могу выбирать, а не раздевать глазами и мыслями девушку брата.

На выходе из кирпичного строения с многолетней историей, встречаю мать. Ингрид, испуганно складывает руки на животе и умоляюще, смотрит прямо на меня. Я же, надеваю маску безразличия и спешу уйти.

– Хавьер! Хавьер!!!

Я бегу от ее голоса и от ее образа, что старался забыть. Далеко за пределами университета останавливаюсь у обочины и несколько раз, ударяю кулаками по рулю.

Глава 11. Ману

Бруна прикусывает свою ярко накрашенную нижнюю губу и прячет зеленые купюры по сто евро в свой рюкзак.

– Ты же уже оплатила свою часть квартплаты в этом месяце. – все еще пытается противиться она.

Но я непреклонна. Эти деньги мне точно не нужны. Не хочу даже думать о том, как я их заработала. Допиваю свою газировку и поднимаюсь из-за стола.

– Это не имеет значение, подруга. Потрать их на что-нибудь другое.

Бруна скрещивает руки на груди и провожает меня сожалеющим взглядом. Я уверена, что она ненавидит себя за то, что мне одной приходится отдуваться за ту ошибку, что совершила она полгода назад на дороге до озера. Но не только ее будущее в моих руках. Мы обе соучастницы ужасного преступления.

Хорошо, что сегодня все преподаватели словно сговорились и каждый семинар начинается с проверочного теста. Все мои мысли сейчас заняты учебным процессом, и я не думаю все время о мерзких поручениях Мемо и о той, картине, что предстала нам пару дней назад в гостиной его квартиры. Почему такой парень, как Хави довольствуется жалкой шлюхой Зомерс? Наверняка, парня совсем не заботит репутация его очередной пассии. Он просто противник серьезных отношений, как и все парни его возраста. В любом случае, меня не должно это так задевать, но какого-то черта задевает. Хорошо, что в стенах колледжа я не встречаюсь с черноглазым младшим братом Мемо. От Бруны я узнала, что парень изучает фармацевтику, а это значит, что его занятия проходят в другом корпусе. Это играет мне на руку. Только этот факт оставляет внутри меня тяжелый осадок досады. Нужно выкинуть из головы Хавьера Да Коста. Надеюсь, он скоро освободит комнату в квартире Гильермо. Это будет самым отличным вариантом для меня.

***

В доме Мемо я появляюсь почти к полуночи. Уверена, что выслушаю тираду, состоящую из упреков. Но мне совсем не хотелось здесь появляться, и я каталась по ночному Берлину, вспоминая о тех днях, когда я была свободна. Да, у меня зачастую не было денег, чтобы оплатить свою часть квартплаты, но зато я была счастлива. А сейчас мне даже противно смотреть на себя в зеркало. Гильермо слепил из меня отменную марионетку. Красивую куклу с оглушительной пустотой внутри.

***

Сегодня удача на моей стороне и Мемо самого еще нет дома. Я принимаю душ и устраиваюсь на кровати с ноутбуком на коленях. Поужинала я в городе и теперь мне не нужно отравляться на кухню, где я могу столкнуться с Хавьером. Судя по тишине во всем доме я сегодня здесь одна.

До момента появления Гильермо я успеваю закончить с презентаций для семинара по естественным наукам, а также начать готовиться к докладу по истории европейской моды.

Хлопнувшая дверь на первом этаже вынуждает меня поежиться. Почему я все еще не привыкну к возвращению Гильермо и каждый раз испытываю страх перед встречей с ним?

Закрываю крышку ноутбука и кладу его на прикроватную тумбочку.

Мемо заходит в спальню, скидывая свою кожаную куртку.

– Парни из гаража сказали, что ты вернулась пару часов назад. – Произносит он, расшнуровывая свои ботинки.

Я сглатываю и устраиваюсь удобнее на подушках.

– Задержалась в мастерской с фрау Фольц. – вру я. – Она попросила помочь ей с картинами для предстоящей выставки и…

– Не лги мне, Ману. – предостерегающий тон Мемо вызывает тысячи мурашек на поверхности моей кожи.– Я хотел поужинать с тобой в городе и заезжал в колледж. Твоей машины не было на парковке.

– Я…я вернулась после ее звонка.

Мое неуверенное блеяние еще больше разозлит Гильермо. Сейчас он смотрит прямо на меня, желваки на его скулах напряжены. Не хватает только рычания и можно точно сказать, что сейчас передо мной стоит зверь.

– Какая к черту разница, где я была, Гильермо?

Я больше не могу выдержать это безмолвное давление. Парень приближается к кровати и его указательный палец направлен на меня.

– Ты решила, что можешь так себя вести?

– Я не сделала ничего плохого. У меня не было гребаного настроения ехать домой, и я просто каталась по городу.

Мое признание словно пролетает мимо ушей Да Косты.

– Как его имя? Ты отсосала ему?

Теперь рычание в его голосе свершившийся факт.

– Не путай меня со своими шлюхами, которых ты трахаешь на каждой вечеринке!

Откуда во мне зародилась эта смелость вкупе с дерзостью? Я прикусываю язык, понимая, что помахала красной тряпкой перед разъярённым Гильермо.

Его пальцы смыкаются на моих лодыжках, и парень стягивает меня с кровати. Я громко взвизгиваю, приземляясь на задницу.

– Ты спятил?

Мемо поднимает меня на ноги, ухватившись за мой волос.

– Когда, где и кого я трахаю не должно быть твоей проблемой, Эммануэль!

Подушечкой указательного пальца он стучит по моему лбу, словно пытается вколотить в мои извилины эти слова.

– Да мне плевать, Да Коста! Я ненавижу тебя и каждую минуту, проведённую рядом с тобой! – мое шипение разжигает дьявольский огонь в синих глазах Гильермо

Они темнеют и становятся цвета грозового неба.

Он накручивает мои волосы на свою ладонь и резко дергает. Боль пронзает мой затылок.

– Твоя никчемная жизнь в моих руках, Ману! Закрой свой рот и раздвинь ноги! Ты молчала последние полгода, и меня это чертовски устраивало.

Мемо отталкивает меня, и я падаю на кровать. Он расстёгивает ремень и стягивает свои джинсы вместе с трусами. Его стояк вызывает тошноту, и я отползаю в дальний угол кровати.

– Я больше не буду с тобой спать. – мой голос удивляет меня саму.

Мемо снимает футболку через голову и на мое счастье отправляется в сторону ванной комнаты.

– У тебя есть десять минут, Ману. Подумай над своими словами!

Он почти скрывается в ванной, когда моя дерзость снова прорывается наружу.

– И если я захочу кому-то отсосать, Да Коста я это сделаю!

Секунда и он оказывается рядом. Еще секунда и мою скулу разрывает от боли. Звонкая пощечина отдается в моих ушах. Я чувствую вкус крови на своей губе.

– Еще одна такая выхода, Ману и ты пожалеешь!

Мой всхлип ставит точку в этом разговоре, а Гильермо отправляется в душ.

– Ублюдок! Ненавижу! – приговариваю я, спускаясь вниз для того, чтобы что-то выпить и хоть немного прийти в себя.

До сегодняшнего вечера Мемо никогда не бил меня. Теперь, я просто уверена, это войдёт в его привычку. Слезы застилают глаза, и я не сразу понимаю, что на кухне я не одна. Хавьер сидит за кухонным островком. Перед парнем ноутбук, он явно занимается.

– Черт, прости, я думала, тут никого нет. – я едва не поскальзываюсь на паркете.

Хорошо, что всё же успеваю ухватиться за край кухонного островка.

Но я совсем не готова к тому, что происходит дальше. Хавьер поднимается с места, и я понимаю, что парень направляется ко мне. Я не уверена, что он слышит мой шепот, в котором я прошу его остановиться. Всевышний! Он так близко, что я чувствую запах его геля для душа. Сотня родинок, что украшает его озабоченное лицо пляшет перед глазами. А в этот момент Хави замечает кровь на моей губе. Я перестаю дышать, когда он откидывает волос с моего лица и проводит длинным пальцем по щеке, а после и по моей опухшей губе. Я словно попадаю в невесомость в эту секунду, и моя душа парит отдельно от тела под потолком кухни.

– Мне поговорить с ним? – вопрос Хави обрывает во мне последние нити терпения, и я бросаюсь на его грудь, всхлипывая.

Прижимаюсь всем телом к твердому телу парня. Господи, мне еще никогда не было так приятно кого-то обнимать. Но почему он не прикасается ко мне? Когда наконец его руки обвивают меня, я чувствую такое удовлетворение, словно только что получила самый желанный подарок на Рождество. Электрические разряды пронзают каждую клетку моего тела. Объятия Хави возвращают меня к жизни за пару секунд.

– Тише, всё будет хорошо. – этот нежный шепот заставляет меня поднять голову и посмотреть в самые красивые глаза на этом свете. Что-то щелкает в моем мозгу, и я понимаю, что передо мной сейчас никто иной, а младший брат человека, которого я ненавижу и чертовски боюсь.

– Я перешла границы, извини…

Мне совсем не хочется высвобождаться из его объятий, но я должна. Набираю стакан воды, стараясь вести себя как можно естественнее, но обида, страх и только что испытанное разочарование накрывают меня с новой силой и мои руки трясутся. Машинально отвечаю на вопросы Хави, мечтая скрыться на необитаемом острове сейчас.

***

Когда утром я открываю глаза, Гильермо закрывает дверь спальни за собой. Облегчено вздыхаю, проводя ладонями по лицу.

– Черт! – шиплю я, задевая пальцами раненую губу.

Опухоль спала, но боль от прикосновения все еще дает о себе знать.

Вчера, когда я вернулась в комнату, мне снова пришлось вжиться в роль послушной марионетки и Мемо трахнул меня так же грубо и бесчувственно, как и всегда.

Опускаю ноги на пол. Сегодня после занятий мне нужно появиться в гараже и доделать свои работы на парочке тачек.

Втягиваю воздух носом и неожиданно мое обоняние посылает в мозг воспоминание о запахе, что исходил от тела Хавьера. Волна возбуждения проходит по моим внутренностям, когда я думаю о том, как нежно вчера он держал меня в своих руках и шептал слова успокоения. Неужели он не такой, как его брат? Или это просто уловка, чтобы заполучить мое расположение? Хотя зачем ему моя дружба? Мы даже толком не говорили никогда. До вчерашнего момента он только подкалывал меня и смотрел, как на очередную шлюшку его брата.

С противоречивыми чувствами я направляюсь в душ. Когда-то Гильермо тоже очаровал Бруну своей отзывчивость и вот к чему это привело. Лучше держаться на расстоянии от Хавьера. Не думаю, что это приведет к чему-то хорошему в моей жизни.

Глава 12. Хави

Я люблю плавать в одиночестве, представляя, что нахожусь посреди океана, окруженный только безмятежными, лазурными волнами. Ни с чем несравнимое чувство. Чувство полное свободы и безграничного умиротворения. Шаг за шагом осознаю, что далек от океана и вряд ли окунусь в его бездну в ближайшие пару лет. Опуская бейсболку на брови, ловлю взглядом Ману, что откусывает кусок сандвича в компании Бруны. Они смеются, подставляют лица весенним лучам солнца, и я заворожено пригвождаюсь к бетонной плитке у самого входа в спортивный корпус. Ветки деревьев бросают тени на щеки Эммануэль, словно кто-то невидимый ласкает ее раскрасневшуюся кожу пальцами. Я не должен быть таким, когда вижу ее. Не должен фантазировать, чтобы провернул с этими малиновыми губами, покрытыми прозрачным блеском или задницей, что так аккуратно обтянута черными джинсами. Черт! Я толкаю дверь локтем и перестаю следить за девчонками.

Тренер Болдер прикладывает свисток ко рту и противный пищащий звук заставляет всех парней приготовится к старту. Я расправляю очки, выходя из раздевалки, и неспешной походкой двигаюсь прямиком к своему помосту. Болдер останавливает начало заплыва и обращается ко мне тоном, напоминающим сварливую мамашу.

– Где прохлаждаешься, Да Коста? Забыл, что у нас тренировки три раза в неделю?

– Я работал.

Мой ответ его не устраивает и смех Даррена тому подтверждение. Я бы не удивился, если бы застал их в раздевалке с внушительными стояками в трусах.

– Плывешь один. Остальные понаблюдают. Понял? – тренер распихивает парней, и я слышу мат своего друга Штефана, он тоже время от времени плавает с нами. Я же взбираюсь на помост, готовлюсь прыгнуть в воду и делаю это, получив отмашку рукой от Болдера. Легкие сразу же начинают усиленно работать, а мышцы обретают пластичность, словно я бесхребетный моллюск. Вдох, погружение и снова глубокий вдох, дают мне возможность провалиться в иной мир, где нет никаких проблем. У бортика я разворачиваюсь, отталкиваюсь ногами и мечтаю совершить еще один бросок, но тренер тормозит меня и просит вылезти.

– Отличная скорость, Хавьер. Жаль, что желания маловато. Смог быть стать успешным пловцом.

– Это всего лишь хобби.

Я на суше и быстро снимаю шапочку, чтобы взъерошить волосы, будто благодаря этому, тренер заткнется и перестанет меня агитировать вступлением в команду. Внезапно, ощущение чужого присутствия, вынуждает обернуться. Эммануэль мельком взирает в мою сторону и бросает полотенце подружке. Я уже выкинул из головы тот факт, что Риттер, иногда маячит в купальнике, только сейчас, меня это мало беспокоит. Я занят тем, что в сотый раз таращусь на Ману.

– Какие планы на вечер? – перебивает мои мечтания Штефан.

Этому парню требуется немало сил, чтобы присесть на корточки, так как замена коленного сустава, прошла не так уж успешно. Реабилитация до сих пор идет полным ходом и плавание, один из обязательных пунктов.

– Не знаю. Надо закончить тачку, что Мемо подогнал позавчера. А что?

От раза к разу, поглядываю на скамейку девчонок, чтобы хоть вскользь поглядеть на Ману.

– Просто спросил. У меня сегодня сеанс психотерапии в больнице. Слушай, у меня есть парнишка в группе, он пережил серьезную операцию и…

– Извини, договорим позже? – я поднимаюсь на ноги, осматриваюсь, не находя той, ради кого сорвался с кафельного пола. – Так что за парнишка?

Штефан отмахивается, говоря тем самым, что это неважно и возвращается к Болдеру, чтобы узнать, когда ему приходить снова. Шумный всплеск, привлекает не только мое внимание. Я вздрагиваю и вижу, как в бассейне кто-то усердно барахтается. Незамедлительно кидаюсь на помощь и под крики тренера, студентов и второкурсниц, выталкиваю на поверхность Даррена. Он обездвижен, губы синие, а тело не подает признаков жизни. Пока я соображаю, что делать, руки Болдера, сжимают голову Дэйва и легкими ударами по щекам, пытаются привести парня в чувство.

– Нужно вытащить его из воды.

Вместе с Болдером и еще парочкой парней вытаскиваем Даррена из бассейна, и едва его спина касается твердой поверхности, я начинаю делать искусственное дыхание. Кто-то выкрикивает, что нужно вызвать квалифицированную помощь. Спустя секунду так и происходит.

Я без остановки реанимирую Дэйва и, слава богам, этот мерзавец откашливает хлористую жижу. А после рвота, с не переваренными желтыми таблетками, окрашивает мои бедра. Отлично!

– Что ты принял?! – трясет его Болдер. – Отвечай, что?!

– Те таблетки, что мне посоветовали для ускорения обмена веществ… – хрипит Даррен. – Я хотел сбросить немного веса.

Я встаю, чтобы принять душ и смыть содержимое желудка этого придурка, но тренер останавливает меня, предупреждая, что на мне важные улики для полиции. Твою мать! Теперь буду вонять, пока не пребудет лейтенант с кучкой специалистов и не слижет с меня чудо-обед Даррена.

К счастью, ждать получается недолго. Минут через тридцать в двери бассейна входят двое мужиков и медики скорой помощи. У одного из представителей полиции чемоданчик в руке, а другой, явно главный, вальяжно скользит по полу в своих коричневых туфлях на толстой подошве. Врачи мгновенно принимаются осматривать Дэйва, а меня уводят в уголок, где человек в латексных перчатках, собирает остатки таблеток с моих ног.

– Лейтенант Цайн, – представляется полицейский и демонстрирует мне свои документы. – А вас как зовут?

– Хавьер Да Коста. – Тощий мужик орудует пинцетом, как шеф-повар ножом, и я с любопытством смотрю на его действия. Пакетики складываются им в чемоданчик, как произведения искусства.

– Испанец, значит. Давно проживаете в Берлине? – продолжает лейтенант.

– Четыре года. – Выдыхаю, когда со мной заканчивают, и остается лишь пройтись мочалкой по поврежденным участкам кожи.

– Прекрасно. Вы отлично говорите по-немецки. Изучаете язык? – не унимается Цайн, только теперь, я могу посмотреть ему в глаза.

– У меня способности к языкам. Я также неплохо говорю на французском и чуть хуже на китайском языках. Какое это имеет отношение к тому, что случилось с Дарреном?

– Вы знаете, что половина дилеров в Германии, это выходцы из арабских стран и южно-европейские граждане, например, испанцы.

– Дилеров? Он сказал, что принимает таблетки для похудения. Какого черта?!

Меня распирает от злости и несправедливости. Я нутром чую, что мне приписывают вину в происшествии с тупоголовым любителем химии.

– Я уже узнал, что вы учитесь на биофармаколога…

– На моем курсе больше двух сотен студентов, но подозреваете меня?

– Вы должны проехать с нами, господин Да Коста. – Холодно заключает Цайн.

Я вскидываю руками и, предупредив, что сначала приму душ, иду в направлении раздевалки. За мной по пятам следует представитель правопорядка, ранее не попадавшийся на глаза. День не перестает преподносить сюрпризы.

***

В отделении полиции я просиживаю битых три часа. Цайн маринует меня дурацкими вопросами, проверяет регистрацию и миграционные документы, даже выходит на связь с братом. Мне хочется прикончить себя прямо в кабинете для допросов, когда в тысячный раз у меня интересуются о моем происхождении и моих увлечениях. Наконец, ближе к одиннадцати часам вечера, я попадаю на волю. Без машины, с разряженным телефоном, и скверным настроением, я иду до метро и добираюсь до Вельнер-Штрассе, уже к полуночи. При подходе к дому замечаю свет в гараже. Неужели Мемо трудится допоздна? Не верю. Приступ ярости накрывает большим зонтом, и я переворачиваю бак с мусором, прежде чем войти в пропахшее маслом и резиной помещение. Чья-то крошечная задница в джинсовом комбинезоне крутится возле тачки моей старушки. Завтра бабуля приедет за своей машиной, а на ней будет пестрить физиономия какого-то героя комикса. Я в них не разбираюсь, но выглядит отвратно.

– Эй, – шлепаю сопляка по оттопыренной заднице. – Кто тебя сюда пустил и позволил рисовать каракули на чужой тачке?

Незнакомец замирает с баллончиком краски в руках и медленно разворачивается ко мне лицом. Из-под козырька бейсболки с логотипом "Найк" на меня смотрят медовые глаза Ману.

– Ты… ты… хоть иногда можешь не быть таким придурком! – раздраженно взвизгивает она и радужка ее глаз становится цвета капуччино.

– Перепутал, хотя это несложно с такими-то сиськами. Точнее с их отсутствием, – я нагло исследую её едва заметные выпуклости взглядом. – Хотя и сзади не лучше.

Бью точно в цель. Она втягивает нижнюю губу в рот, а через секунду готова засунуть мою же шутку прямо мне в горло, чтоб я заткнулся.

– Наличие или отсутствие сисек у меня – не твоя забота, Хавьер! Лучше проверься на наличие хламидиоза после близких отношений с Зомерс. – Парирует она и отступает на пару шагов назад, чтобы оценить свою работу на капоте тачки.

Черт, какой идиот выбрал этот рисунок? Я обхожу девчонку, не придавая значения словам о Тильде, и хлопаю ладонью по металлу.

– Мне плевать на твои формы, брату ведь неважно? Главное, что ты покорно мычишь у него за спиной. А вот тачка фрау Рëдингер, другое дело? Что это за мазки и кляксы? Хочешь, чтоб меня прокатили на этом убожестве по Берлину в назидание другим?

– Фрау Рёдингер одобрила мой выбор. Она, знаешь ли, не из тех старушек, что грустят о минувших днях и смиренно ждут своей смерти.

Меня злит, что девчонка говорит со мной, но всё ее внимание направлено на гребаный рисунок на машине чокнутой старухи. Я отбираю у неё баллончик и в произвольной манере, распыляю по свеженькому яркому полотну. Сегодня я не настроен, терпеть ещё её выходки.

– Так гораздо приятнее смотрится!!! А ты, – я разворачиваюсь и довольно улыбаюсь уголком рта, видя, в каком она бешенстве. – Спрашивай, прежде чем трогать мои машины.

Выбрасываю ёмкость с распылителем и иду к стене с инструментами.

– Хавьер! – я оборачиваюсь, улавливая в ее призыве нотки безумия. – Иди на хрен!

В мою сторону летит пустой баллончик, что валялся у ног девчонки. Ману с видом победительницы водружает респиратор на лицо и, вооружаясь новой тарой с краской, возвращается к работе над физиономией героя комикса. Я растираю место точного попадания на своём бедре, оставляю затею с проверкой масла и возвращаюсь к Эммануэлю. Одним рывком, прерываю её высокохудожественный замысел и сдираю с её лица защитную маску. Девушка часто-часто моргает и невнятно мямлит своими пересохшими губами.

– Все слова разом позабыла? А? Ты жалкая, Ману. И в такой же степени скучная. Только для вида размахиваешь клинками, а на самом деле, мелкая трусиха. Я прав?

Вонзаю грязный палец ей в плечо и замечаю крохотные капельки слез, что вот-вот, обернуться чертовым вселенским потопом.

– В тебе нет ничего удивительного, кроме того, что ты робкая, как овечка. Видимо это и привлекает Мемо. Будь ты другой, не позволяла бы ни ему, ни мне так с собой обращаться. Можешь изрисовать всю тачку Рëдингер, но это не изменит того, что внутри тебя плачет убогий зверёк!

Я наклоняюсь к ней и смотрю в мокрые глаза. Этот аромат… твою мать, не перебьёт даже океан из химикатов, чьи пары витают в воздухе. Чтобы не поддаться нежности, быстро шагаю к стойке с ключами и повесив брелок фрау Рëдингер на крючок, намереваюсь идти спать. Уже на улице жадно вдыхаю полной грудью и слежу за неподвижной ручкой двери. Вряд ли Ману решит доказать мне, что способна свергнуть императора с трона, потому что я вижу, как она перед ним пресмыкается.

– Хави? – Мемо полуживой выбирается из «Ауди» и машет мне рукой. Я помогаю ему устоять на ногах, удерживая его за куртку на спине и за воротник спереди. – Ты как раз вовремя. Я отлично повеселился, а ты как провел день? Просиживал штаны в своем колледже?

– Да, идем, я уложу тебя в кровать.

– Охренеть, а где же моя подружка? Мне сейчас так нужна ласка…

Мемо едва шевелит языком, а я стараюсь выбросить из его головы мысли о Ману. Шаг за шагом мы продвигаемся к квартире, входим в прихожую, в которой мне приходится усадить брата на кожаный пуф и снять грязные ботинки. Затем я поднимаю его и веду наверх, в спальню. Он вырубается мгновенно, стоит принять горизонтальную позу на матрасе. Я поправляю волосы, осматриваю комнату, утонувшую в ночном свете, и представляю, как Ману расхаживает по ней в одних трусиках. В ту же секунду, вспоминаю их стоны, ссоры и кровь на ее губе. Пора валить. Аккуратно закрыв дверь, прячусь в своей конуре.

Глава 13. Ману

«…Ты создан для того, чтобы победить!

Так будь сильным и иди вперед!»

Слова песни крутятся в моей голове, а глаза горят огнем от скопившихся в них слез. Пять минут назад Хавьер ушел из гаража, а я все еще не могу прийти в себя после его гневной тирады. В чем его проблема? Почему его ненависть ко мне до сих пор витает в воздухе, перебивая даже запах краски?

Я опускаю голову и слезы сплошным потоком стекают из глаз. Резким движением скидываю с себя перчатки и утираю лицо. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел меня в таком состоянии.

«Ты жалкая, Ману! Ты трусиха! Твоя мазня здесь совсем не к месту!»

Слова парня записались на подкорку и мозг их крутит, как испортившийся магнитофон. Мне не победить свои слезы. Лучше забиться в угол и дать им волю. Как всегда, Ману. Как всегда.

Усаживаюсь в старое автомобильное кресло, что парни ещё не выкинули. Подтягиваю колени к груди и утыкаюсь в них лицом.

«Не будь жалкой, Ману!» – голос Мемо в голове вклинивается в воспоминания о минувшей стычке с его братом.

«Оставь меня в покое, Эммануэль! Ты выглядишь жалкой». – а это уже мама напоминает мне о моей никчемности.

Хавьер прав. Я чертова жалкая трусиха и пресмыкательница. Странно, но принятие этого факта поднимает в моей груди какую-то странную волну протеста.

Я вскакиваю с кресла и хватаю коробку с новыми баллончиками краски. С рисунком для фрау Редингер закончу позже. Сейчас есть дело поважнее. Надеюсь, мистер «Я в два счета уделаю тебя, трусиха» любит героев Диснея.

Мою коварную улыбку скрывает респиратор, когда я осматриваю машину Хавьера. Однозначно, она выглядит слишком скучной. Провожу пальцем по блестящей поверхности красной краски. Интересно, он так же сексуально выгладит за рулем, как и каждую гребаную секунду?

– Ну уж нет, красавчик! Твои чары не остановят мое вдохновение! – шепчу я, натягивая перчатки.

Уверена, завтрашнее утро будет для придурка Да Косты сущим кошмаром.

***

Мое настроение с утра на самой высокой отметке. Мемо вернулся домой слишком пьяным, чтобы хоть на секунду обратить на меня внимания. Когда я появилась в нашей спальне от его храпа дребезжали стекла. Со своим творчеством на тачке Хавьера я закончила только за полночь, а утром покинула квартиру до того, как он появился на кухне в своих тренировочных штанах и с мокрыми после душа волосами на голове. Облизываю губы, когда перед глазами появляется эта картина. Последнее время появляться на нашей общей кухне для меня стало одной сплошной проблемой. Если Хавьер в квартире, он обязательно находится там. Почему ему так нравится заниматься за кухонным островком, а не в одиночестве за дверями своей комнаты?

Слишком много мыслей о парне, который считает тебя безмозглой куклой, Ману! Но вчера, когда в бассейне он спас Даррена, я было поверила в то, что он совсем не такой, как старший брат. А вечером в гараже его сущность все же вырвалась наружу.

Сжимаю руль своего «Фольксвагена» и аккуратно вхожу в поворот на парковку кампуса. Сегодняшний день обещает быть чудесным. Солнце уже прогрело землю, и свежая трава газона радует глаз своей зеленой сочностью. Позову Бруну снова пообедать во дворе колледжа. К тому же оттуда открывается отличный вид на парковку. Машина Хавьера наверняка привлечет много любопытных взглядов и насмешек. Мне еще никогда так не было хорошо после того, как я закончила рисунок на чьей-то тачке. Минни Маус во весь рост пожелает доброго утра испанскому красавчику уже совсем скоро.

***

–Твою мать, Ману! Куда мы так спешим?

Бруна едва поспевает за мной с подносом в руках. Я тороплюсь занять место за еще не заполненным столом во дворе.

– Поверь, подруга, ты не пожалеешь. – подогреваю я интерес брюнетки с огромными глазами, водружая свой обед на стол.

– Что такого произошло из-за чего ты так возбуждена? В последний раз ты так выгладила, когда Карл Номан заговорил с тобой.

Я морщу нос, вспоминая о парне, в которого была влюблена в одиннадцатом классе. Как-то он спросил нет ли у меня лишнего карандаша, а я повела себя, как идиотка и расплылась в блаженной улыбке.

– Вчера ночью я закончила с рисунком на очередной тачке.

Играю бровями, создавая интригу.

– И? Что в этом такого возбуждающего?

Бруна уже раздражена и слишком рьяно перемешивает вилкой свой салат.

– Красная машина младшего Да Коста теперь выглядит весьма эпично.

Взгляд Бруны смешит меня. Она так шокирована, что роняет вилку на траву.

– Что ты сделала, Ману?

– Всего лишь придала ей немного женственности и…

Визг тормозов заставляет нас обеих обратить все свое внимание на парковку. Хавьер на бешеной скорости вылетает из-за поворота с главной дороги и занимает свое место на стоянке.

– Святые небеса, Эммануэль! Чертова Минни Маус!

Истерический смех Бруны передается и мне. Чёрная юбка в горошек и желтые туфли Минни привлекают всеобщее внимание. Хавьер еще не успевает покинуть салон, как его автомобиль окружает толпа смеющихся студентов.

– Кажется, пора ретироваться! -мямлю я, хватая свой рюкзак.

Но замираю, когда вижу, как Хавьер размашистым шагом направляется к моей желтой машине. Что он задумал?

– Даже не думай, Ману!

Предупреждение Бруны долетаем мне в спину, и оно уже не способно меня остановить.

Когда я подбегаю к «Жуку», на её крыше, благодаря разгневанному придурку, появляется огромный, жирный член. Излишки красной краски, стекают по стёклам и капают на асфальт. Хавьер дорабатывает края, обводя пикантный рисунок во второй раз. Его довольная улыбка сияет ярче бриллиантов в ювелирном магазине на Лерман-платц.

– Я прирождённый Пикассо. Согласна?

Баллончик в его руке дребезжит и вот-вот выпустит новый поток алого спрея.

– Ты прирожденный кретин! – верещу я и бью самодовольного болвана своим рюкзаком по руке. – Член в отместку за красотку Минни Маус? Да у тебя проблемы с фантазией!

– В тебе сидит второклассница, а я давно уже перестал смотреть мультфильмы!

Он отбирает мой рюкзак и пшикает на него из баллончика, а потом бросает мне, отчего на моей куртке отпечатывается красочный след.

– Помечена, и возведена в ранг "королева тупых шуток".

– Ты..ты…ты!

Вырываю из руки Хави почти пустой баллончик и, пользуясь его секундным замешательством, распыляю краску на черные кеды парня.

– Так намного лучше! Сразу видно, что ты идиот в клоунских ботинках!

Показываю Хавьеру язык и, резко развернувшись на пятках, срываюсь с места. Смех так и рвется из груди, а адреналин бурлит в венах. Не думаю, что он побежит за мной.

Но он мчится следом и материться на испанском языке. Гильермо иногда любит выпендриться и вставляет пару словечек на языке своего отца. Поэтому я безошибочно определяю, о чем кричит мой преследователь.

– Стой, Ману! – кричит Хавьер, а я несусь со всех ног. – Стой, ненормальная!

Впереди маячит вывеска, сообщающая о том, что до станции метро "Далем-Дорф" всего сто метров. Я прибавляю скорость и лавирую между столиками уличного кафе. Едва не сбиваю официанта с подносом и уже вижу лестницу, что ведет в подземку. Страх и веселье смешались в сумасшедший коктейль из эмоций, что бушуют во мне.