Дж.Дж. Пантелли
Пока не рухнут небеса

Глава 1. Ману

Свет фар встречных машин ослепляет меня, и я поднимаю отяжелевшие веки. Бруна была права, шампанское с водкой чертовски плохая идея.

– Наконец-то ты пришла в себя. – раздается слева от меня голос подруги.

Я поворачиваю голову и вижу улыбающееся лицо Бруны.

– Куда мы едем? И кто пустил тебя за руль моей машины?

Я не знаю, как у меня получается сложить слова в предложения. Голова просто раскалывается, а во рту слишком сухо для того, чтобы язык мог даже шевелиться.

Брюнетка на водительском сидении моего «Фольксвагена» словно читает мои мысли и протягивает мне бутылку с водой.

– Я знаю, детка, как тебе сейчас паршиво. Но я предупреждала тебя, да?

Закатываю глаза и делаю первый живительный глоток. Как только вода оседает в моем желудке, к горлу подкатывает тошнота. Не знаю, как у меня получается сдержать всё в себе. Нажимаю на кнопку стеклоподъемника и освежающий ветер охлаждает мое разгоряченное лицо.

Глаза постепенно привыкают к темноте берлинской ночи. Стоп! Мы не в городе. Сплошной полосой по обе стороны от трассы растут деревья с густыми кронами.

– Господи, Бруна, ты заблудилась? Это точно не Ледер-штрассе. – ворчу я, устраиваясь удобнее на пассажирском сидении.

– Я арендовала для нас домик на берегу Домерецзее. Тебе нужно отдохнуть. И даже не думай спорить со мной, малышка. – отвечает Бруна, прибавляя скорость, чтобы обогнать какую-то колымагу.

– Ты что? – от возмущения я подпрыгиваю на месте. – Домерецзее? Ты знаешь, что я хотела поговорить с матерью! Останови машину, и я сяду за руль сама!

Выжидающее смотрю на подругу, но ни один мускул не дрожит на ее лице.

– Ты все еще хочешь с ней говорить? Ману, черт возьми включи свои мозги и вспомни какого хрена ты напилась пару часов назад!

Я скрещиваю руки на груди и снова устремляю свой взгляд направо, всматриваясь в темноту. Как бы мне не было трудно это признать, но моя подруга в тысячный раз права.

Несколько часов назад мы были на выставке картин начинающих художников в Арт-Холле. Три моих картины были выставлены там с легкой руки моего преподавателя по дизайну и художественному мастерству Инкен Фольц. Не знаю, как этой женщине удалось уговорить меня выставить на всеобщее обозрение мои школьные работы. Конечно, на такое важное событие я пригласила не только мою лучшую подругу – Бруну Риттер, а также моих родителей. Правда они давно в разводе и все эти годы после него я жила с отцом, потому что ни один судья в здравом уме не доверил бы ребёнка моей матери. Нет, она не страдает алкоголизмом или другой пагубной зависимостью. Да-да, я знаю, что пора быть честной хотя бы с собой. Ее одна большая зависимость – она сама. Я в жизни не встречала более эгоистичной женщины. И, конечно, же остаться с ребенком в тридцать лет ей совершенно не хотелось. Но какой бы она не была, я всегда любила ее и тянулась к ней. И каждый раз, когда я надеялась на наше сближение она разбивала мое сердце. Вот и сегодня мама плевала на мое приглашение и, по словам отца, с очередным любовником уехала в Швейцарию. Тогда-то я и слетела с катушек и осушала все бокалы со спиртным, что проносили мимо меня официанты в Арт-Холле.

– Давай вернемся домой. – мой умоляющий тон не действует на Бруну. Она отрицательно качает головой.

– Нет, нет и нет. К тому же, я внесла депозит в пятьдесят евро. Давай проведем эти выходные в дали от Берлина, от колледжа и от прочих проблем.

Я шумно вздыхаю и вспоминаю, как давным-давно я, мама и отец тоже любили выбираться за город. Может Бруна вернет мне любовь к таким поездкам?

– Ладно! Твоя взяла! Но ведь ты тоже пила шампанское. Не думаю, что это была хорошая идея ехать за город ночью.

Я нащупываю ремень безопасности и благодарю бога за то, что моя подруга предусмотрительно пристегнула меня.

– Не думаю, что в этой глуши мы нарвемся на полицейских. К тому же, ты знаешь, что я так и не получила водительское удостоверение.

Наш смех заглушает слова песни Майли Сайрус, что льется из динамиков.

– Кстати, все три твои картины ушли с молотка. – Напоминает Бруна и подмигивает мне на пару секунд отвлекаясь от дороги.

– Конечно, каждая за сто евро. Я чертовски богата!

– Нужно же с чего-то начинать! А это значит, что в этом месяце мы не будем ломать голову, где достать денег на аренду нашей квартиры.

– Тут ты права. Фрау Урлих потеряет сознание, когда мы вручим ей деньги ровно в срок.

Наше веселье продолжается недолго. Бруна какого-то хрена вспоминает парня, о котором я меньше всего хочу слышать.

– Да Коста купил одну из твоих картин. – Заявляет она и переключает внимание с дороги на меня, чтобы прочитать на моем лице реакцию на эту новость.

– Серьезно? И какую же из трех?

Мое напускное безразличие заставляет Бруну фыркнуть.

– «Женщина на мосту».

Я даже зажмуриваюсь, когда слышу ее ответ. Почему именно эту картину? Из всех трех полотен, выставленных сегодня в Арт-Холле, эта работа для меня была самой дорогой. Потому что на мосту изображена моя мать. В тот день мы были за городом, в местечке «ШвайцерВальд». Мне было семь лет, я наблюдала за тем, как мать провожает взглядом речной теплоход и мое сердце переполняла чистая любовь. Но уже через час она оставила нас с отцом и уплыла на одном из таких теплоходов в свою новую жизнь.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь побороть непрошеные слезы.

– Мне хотя бы повезло, что мы не столкнулись. – раздраженно проговариваю я.

– Я не понимаю, почему Мемо в твоем черном списке парней?

Бруна снова прибавляет скорость, и я с опаской поглядываю на стрелку спидометра.

– Может сбавишь обороты?

– Я просто мечтаю оказаться в кровати сейчас.

Девушка потирает шею и тревожное чувство прокатывается по моему телу тяжелой волной.

– Гильермо да Коста один из самых самодовольных ублюдков во всем Берлине. – Отвечаю я, решая не думать о том, что Бруна не очень хороший водитель.

– Тем менее, он влюблен в тебя, летка.

Я прыскаю.

– Да он просто мечтает завалить меня и пополнить свою коллекцию оттраханных малышек.

С черноволосым испанцем мне не посчастливилось встретиться на одной из вечеринок. Бруна в очередной раз вытащила меня на «самую движняковую тусу в Берлине», где я и познакомилась с Мемо.

– Парень просто в восторге от твоего таланта, Ману! Он же предлагал тебе работать в его гараже. Тюнинг тачек сегодня чертовски прибыльный бизнес. – напоминает мне Бруна, а тошнота снова подступает к моему горлу.

Да, Гильермо предлагал мне работу и в это время раздевал меня глазами. В отличие от моей подруги я не строю иллюзий на счет этого парня. Про него ходят слишком много противоречивых слухов.

– Почему ты в восторге от Да Коста? Ты же знаешь, что о нем говорят!

Уверена, что раздражение в моем голосе не ускользает от Бруны.

– С каких пор ты веришь слухам? Может стоит дать ему шанс?

Я замолкаю, понимая, что продолжать этот разговор нет никакого смысла. Моя подруга просто очарована эти парням, при виде которого все внутри меня стягивается в тугой узел. Я сама не могу дать ответ на то, почему Мемо вызывает во мне такое отвращение.

Уже через пару минут я слышу тихий смех Бруны.

– Что тебя так рассмешило? – спрашиваю я, чувствуя, как напряжение между нами улетучивается, само собой.

С Риттер мне комфортно всегда и наши мелкие стычки никогда не приводят к глобальным ссорам.

– Представила, как мы попадаем в аварию, а из-за содержания алкоголя в нашей крови даже наши органы никого не спасут.

Я качаю головой и прыскаю.

– Ты чокнутая! Совершенно и бесповоротно!

– Знаешь, я всегда думала, почему можно пересадить печень и даже сердце, но нельзя пересадить сиськи.

– Сиськи? – переспрашиваю я, не веря своим ушам.

Смех вырывается их моей груди. Она же выпила меньше меня? Ведь так?

– Ты помнишь ту француженку, что училась в нашем классе по обмену? Ее сиськи были просто божественными! Я ненавидела ее за это! «Герр Майер, я не мочь делать верхнюю подачу». – Передразнивает Бруна акцент француженки, и мы обе не можем держать смех.

Моя подруга права, была весело наблюдать за девчонкой во время игры в волейбол. А у тренера Майера к концу каждого урока начинал дергаться глаз.

– Ты не помнишь ее имя, но помнишь, что ненавидела ее. Разве можно кого-то ненавидеть из-за сисек? – сквозь смех говорю я.

– Поверь мне, можно ненавидеть и за меньшее. Ох, черт…твою мать! – крик Бруны заставляет меня инстинктивно выставить руки вперед и упереться в приборную панель.

«Фольксваген Жук» подпрыгивает на ровной дороге, словно…словно мы что-то переехали.

– Господи, Бруна, что это было? – испуганно верещу я, как только брюнетка за рулем останавливает мою машину.

Мы переглядываемся, и я читаю в глазах подруги неподдельный ужас.

– Я не уверена, но мне кажется это был какой-то зверь.

Бруна облизывает свои губы и всматривается в зеркало заднего вида. Но эта пустая трата времени. Именно на этом участке дороги нет ни одного фонаря, а света задних огней моей машины недостаточно для того, чтобы рассмотреть, что же лежит на асфальте.

– Нам нужно выбраться и посмотреть. Вдруг этому животному нужна помощь.

Бруна согласно кивает, но мы обе чертовски напуганы и лишь спустя минуту набираемся смелости прежде чем выбираемся из уютного салона автомобиля.

Я предусмотрительно захватила с собой телефон и сейчас дрожащими пальцами включаю фонарик.

– Идем? – беру Бруну за руку и мы, не спеша направляемся к тому месту дороги, где на что-то наехали пару минут назад.

Луч фонарика выхватывает очертания ботинка и Бруна громко всхлипывает.

– Господи! Это всего лишь старый ботинок, твою мать!

Подруга со злостью пинает кем-то потерянную обувь и телефон в моей руке ходит ходуном.

– Ох, черт..нет..

Я закрываю рот ладонью, когда в паре метрах от нашей первой находки вижу явное очертание человеческого тела.

– Мы сбили этого парня. – шепчет Бруна и ее ладонь в моей руке в ту же секунду становится ледяной.

***

6 месяцев спустя

– Ману? Где ты, черт возьми? – голос Мемо звучит с первого этажа его квартиры. Уже по его ноткам я понимаю, что парень явно не в духе.

Инстинктивно прижимаю колени к груди, сидя в кресле в комнате для гостей. Хотя сейчас это положение причиняет мне еще больше боли внизу живота. Мои месячные в первые дни всегда доставляют мне кучу неприятностей. Вот и сегодня с самого утра я чувствую себя ужасно и даже ибупрофен не может до конца справится со спазмами.

– Какого черта ты прячешься от меня? – снова кричит Мемо.

Он уже близко. Его громкие шаги раздаются в коридоре на втором этаже. Я зажмуриваюсь и пою про себя детскую песенку, что после ухода матери мне пел отец.

«Спи, малышка, мой, усни,

На деревьях снегири,

На тропинках два барашка в разных шерстяных рубашках.

Тот, кто в белой- безобидный,

Он накормленный повидлом.

Тот, кто в чёрной, слишком злобный,

Он не кормлен булкой сдобной.

Кто не спит, рога получит,

А бараний рог научит

Спать, как надо, до рассвета,

И получит он конфеты.

Спи, малышка, засыпай,

Не заснёшь, получишь чай»

На последней строчке дверь в комнату отлетает в стену. Я слышу дыхание Мемо и все внутри меня сжимается от страха и презрения к этому парню. Я знаю почему он зол.

– Какого хрена вместо тебя на встречу с герром Шофре ходила Лилу? – рычит парень, оказываясь возле меня в доли секунды.

Он крепко сжимает мои запястья и практически заставляет меня слететь с кресла.

– Я утром предупредила тебя, что у меня месячные и ты знаешь, как я ужасно чувствую себя в эти дни. – Оправдываюсь я, уперев взгляд в черную футболку парня.

– Да мне плевать на твои месячные, Ману! Шофре просил, чтобы его сопровождала именно ты, черт подери! Ты разве забыла о нашей сделке? Или тебе напомнить, как я спас тебя и твою подружку от тюрьмы?

Я отрицательно качаю головой и в следующую секунду оказываюсь лежащей на кровати. И уже жалею, что после того, как приняла душ не успела переодеться и теперь полы халата разлетелись в стороны, оголяя мои бедра. В глазах Мемо сразу же вспыхивают дьявольские огоньки.

– Пожалуйста, не сегодня, Мемо. Мне так больно. Прошу тебя.

Я пытаюсь отодвинуться к спинке кровати, прикрывая ноги покрывалом. Но оскал парня не дает мне ошибиться в его намерениях. Я снова закрываю глаза и слышу, как Гильермо расстёгивает ремень и быстро справляется с упаковкой от презерватива.

– Пожалуйста…

Но мои мольбы не достигают ушей похотливого ублюдка. Кровать принимает тяжесть его тела и вскоре я оказываюсь прямо под ним.

– Ты же заслужила это небольшое наказание, малышка. Я не хочу потерять такого клиента, как Шофре.

Мемо стягивает с меня трусики, не обращая внимания на прокладку, пропитанную кровью.

– Мемо…не сегодня…прошу тебя.

– Ш-ш-ш. Заткнись, Ману! Я устал от твоего нытья!

Я громко вскрикиваю, когда член парня вторгается в меня. Из уголков глаз струятся слезы. Низ моего живота пронзает новый спазм после каждого толчка Мемо. И я молю, чтобы всё это просто поскорее закончилось.

***

Уже полчаса я наблюдаю за тем, как розовая вода стекает в слив душа. Плевать, что Мемо придет большой счет за воду. Всей воды на земном шаре не хватит, чтобы смыть его запах с меня.

Полгода назад я совершила самую большую ошибку – послушала Бруну и позволила ей позвонить в ту ночь Мемо, а не в полицию.

Сейчас я не только работаю на этого ублюдка, но и являюсь его девушкой. Я так сильно прикусываю нижнюю губу, что чувствую металлической привкус крови во рту.

Глава 2. Хави

Я с восхищением гляжу на произведение искусства, что украшает мое предплечье и улыбаюсь Герде, чья грудь демонстрирует новенькую тату в виде розы, с осыпающимися лепестками.

– И за этим мы тащились через весь город? За парой строк на испанском языке?

Удо прищуривается, пытаясь разобрать фразу, что перевести могу только я. Мой отец обожал французскую литературу и часто усаживал меня к себе на колени, читая Саган или Стендаля. Поэтому, когда я вновь решил «изуродовать» свое тело, я выбрал цитату «И я вижу её, и теряю её, и скорблю. И скорбь моя подобна солнцу в холодной воде».

Воспоминая о времени в «Паго де Ирачче», по-детски мечтательно закатываю глаза.

Удо треплет меня за плечо и многозначительно вздыхает.

– Спасибо, Герда. Ты как всегда на высоте. Сколько с меня?

Я тянусь рукой к бумажнику, что в заднем кармане джинсов и девушка перехватывает ее за запястье.

– Не обижай меня, Хави. Я должна тебе за ремонт своей «девочки». Я думала, что она когда-нибудь развалится на ходу, но ты вдохнул в нее жизнь.

Улыбка Герды очень по душе Удо, и он, пока я разглаживаю защитную пленку на свеженькой ране, приглашает ее в клуб, куда мы собираемся после тату-салона.

– Простите, парни, у меня много клиентов. – Герда деликатно отшивает нас и отправляется в подсобку, чтобы подготовиться к приему очередного любителя нательных рисунков.

– Облом, – с нескрываемым разочарованием произносит Удо. – Что ж, придется искать подружку на месте.

– Идем, с этим у нас проблем никогда не было.

Я хватаю друга за шею и вывожу на улицу. Моя бесподобная тачка, что я выгрыз у одного старьёвщика в прошлом году, манит меня, не хуже стройной блондинки на какой-нибудь вечеринке.

– Прокатимся до «Стинхауса»? – уточняет Удо, и, получив от меня кивок головой, начинает списываться с парнями, что, по-любому, уже на полпути к заброшенному складу, который теперь является эпохальным местечком, где проходят лучшие тусовки в городе.

Еще четыре года тому назад, я прогуливался по винограднику, спрятав лицо под отцовской соломенной шляпой, и мечтал лишь, чтоб урожай принес нам хороший доход. После смерти отца, я сдал «Паго де Ирраче» в аренду и купил билет до Берлина. Мой старший брат Гильермо уже много лет живет в Германии вместе с матерью. Оба уехали из Испании, когда мне стукнуло двенадцать. Такие плоды дал развод родителей. Мать почему-то решила, что разделить сыновей идеальный вариант. Что с ней сейчас? Я понятия не имею. Я попросил Мемо не рассказывать мне о ней и не сводить нас на дурацких семейных мероприятиях, вроде пятничного ужина. Мне достаточно того, что мне смог дать отец. Единственный человек, благодаря которому, я вырос…

– Эй, ты уловил суть того, что я только что сказал? – Удо высовывает язык, чтобы его идиотское селфи, облетело интернет и вернулось к нему, с кучей комментариев.

– Что ты сказал?

Я врубаю поворотник, чтобы свернуть с дороги направо.

– Парни захватят с собой кое-что веселенькое.

– Опять? В прошлый раз ты заблевал мне салон, и мне пришлось забросить в него с десяток автомобильных ароматизаторов.

В довесок показываю ему средний палец, чтобы не особо рассчитывал на меня в случае отключки.

Я резко торможу под деревом, над которым сияет прожектор и Удо выскакивает наружу, завидев девчонок с факультета искусств. Не так давно, он позировал им на занятиях, и они, как он думает, не остались к нему равнодушны. Вместо того чтобы становиться свидетелем его подкатов, не спеша выбираюсь из «БМВ» и присматриваюсь к ряду тачек, что стоят поодаль. Из одной из них появляется Тильда. Я матерюсь, потому что где бы я ни был, всегда будет она. Раньше мне льстило, что девчонки бегают за мной по пятам. Теперь же, я хочу просто трахнуть кого-нибудь, и забыть об этом. Желательно, навсегда. Но Тильда…Она машет мне издалека и, подцепив подружку за локоть, направляется прямиком туда, где я стою.

– Привет, Хави, ты тоже здесь? Не ожидала тебя встретить, мы с Эвой, приехали отметить ее день рождения.

Тильда надеется, что я рассыплюсь в поздравлениях, предложу им свою компанию, а я сухо выдаю:

– Поздравляю. Меня ждут друзья, хорошо вам повеселиться.

Глаза Тильды потерянно мечутся в пространстве, будто она вдруг поняла, что Мадонна переодетый мужик. Под благодарности от Эвы и проклятия Тильды, я ухожу от них и приободряюсь, увидев, что Удо бросил своих студенток и греет для меня местечко среди парней из колледжа.

– Здорово! – жмет мне руку Пэт.

У этого парнишки, чувство юмора ничуть не хуже, чем у заправского комика.

– Здорово. – Отвечаю я и поочередно обмениваюсь рукопожатиями с Ульрихом, Карлом и Штефаном.

– В планах нажраться, как на Рождество? – предполагает Штефан.

В его рыжих, кудрявых волосах пляшут огни от стробоскопа.

– Ни за что! – Карл по обыкновению служит нашим здравым смыслом. Умник в очках от «Прадо», никогда не превратится в кусок унылого дерьма, как бы того не хотел.

– Так, я тут пораскинул, – Удо собирает нас, как вожак желающий толкнуть многообещающую речь. – Сначала, мы вольем в себя бочонок пива, а затем, я уже изучил обстановку, возьмем девчонок и свалим ко мне.

– Ни хрена ты шустрый. – Ульрих ударяет его кулаком и смеется так, что группа школьниц, не знаю, какого черта их сюда принесло, визжат от испуга.

***

Я помню, как Удо с парнями умещаются в моей машине, как мы едем по Герхард-штрассе, как проезжаем площадь с фонтаном, а потом сплошной мрак, с редкими вспышками огней вдоль улиц. Голова тяжелее, чем гиря в тренажерном зале, и я не сразу отрываю ее от подушки. Точнее, от груди незнакомой белокожей красотки. Она мычит во сне, и я, чтобы не разбудить ее, стараюсь большим пальцем ноги ухватить свои джинсы, что валяются около перевернутого стула буквально в метре от меня.

– Лапуля, ты куда собрался? – женский голос из другого конца комнаты, стопорит мои сборы.

Полностью обнаженная блондинка перешагивает разбросанные вещи и толкает меня в грудь двумя пальчиками. Я падаю и ощущаю, как некогда спящая подружка, перебирает мои волосы.

– Хочешь бросить нас не попрощавшись? – бубнит та, что за моей спиной.

Черт, я что провел ночь с двумя? Обидно, что я даже не воспроизведу в уме тот кайф, что видимо, испытал сполна.

– Простите, крошки, мне пора идти.

Я высвобождаюсь от их рук и, запнувшись о столик с зеркалом, подбираю джинсы.

– Тебе не понравилось с нами? – обе улеглись на кровать и играют со своими сосками, посылая мне горячие поцелуи. Твою мать!

– Вы лучшие и я обязательно найду вас, когда захочу получить ни с чем несравнимое удовольствие. – Успокаиваю девушек и, натянув свитер, теряюсь за дверью.

Мои глаза натыкаются на утренний минет для Удо, что делает взлохмаченная девчонка в розовый стрингах. Эта картинка, похоже, отпечатается в памяти надолго. Я осторожно прохожу мимо и слышу вздохи в ванной. Черт! Мне остается лишь покинуть квартиру друга и привести себя в порядок в своей ванне.

Спустя полчаса, я проворачиваю ключ в замке жилища брата, в котором он любезно предложил разместиться мне совсем недавно. До этого момента я жил в общежитии колледжа, но по ряду причин, мне тактично сообщили, что я больше не желанный сосед для одного домашнего мальчика. Его папаша является негласным спонсором, так что, мне пришлось позвонить Мемо и попросить о помощи.

Двухэтажные апартаменты в живописном районе города, отлично подошли мне, и я облюбовал комнатку на втором этаже, с выходом на крышу. Брат практически не замечает моего присутствия, и мы не ссоримся по пустякам. Наши взаимоотношения в принципе нельзя назвать братскими. Столько лет в разных странах и ни единой минуты общения, ни в письмах, ни по телефону. Чего ожидать при встрече? Мы совсем не знаем друг друга.

Поднимаясь по лестнице, я пялюсь в огромные окна, что впускают весь дневной свет и ненароком, подмечаю блестящую вещицу, напоминающую браслет. Он переливается на тумбочке, а я хмыкаю, ссылаясь на то, что одна из подружек Мемо, в спешке забыла об украшении. Я видел парочку женских штучек в своей нынешней спальне, но не предал этому значения. У брата насыщенная сексуальная жизнь. А, впрочем, это не мое дело.

Телефон вибрирует в кармане, и я достаю, чтобы сказать Удо, отвали.

– Да, всё нормально. – Я убеждаю его в том, что не пострадал от ночных скачек с двумя цыпочками, а он не меньше минуты ржал над тем, какое у меня было лицо, когда я застал его член во рту незнакомки. Значит, он меня видел, сукин сын!

– Успокойся, я иду в душ и…да, можешь состряпать мем с моей физиономией. Пока.

Я бросаю телефон в раковину, раздеваюсь и встаю под лейку, из которой хлещет вода. Слегка нагнув голову, часто дышу. Как бы я не хотел казаться собой, я каждый раз кого-то играю. Перемены в жизни, слишком сильно повлияли на меня и мою жизнь. Я ем и не чувствую вкус еды. Я просыпаюсь, но будто еще сплю. Я живу, а по ощущениям всего лишь существую.

Глава 3. Ману

– Фрау Фольц снова спрашивала, когда ты наконец явишься на занятия.

Бруна появляется на кухне нашей, некогда общей, квартиры с бумажным пакетом из бакалеи, что расположена на первом этаже.

Я делаю вид, что не слышу ее слова и продолжаю делать презентацию по экономике, уставившись в монитор ноутбука. Последние три дня я ночую у подруги. Видеть Мемо после того, как он, в который раз взял меня силой, у меня нет никакого желания. Бруна тактично не расспрашивала меня все эти дни о моем внезапном появление на пороге ее квартиры. Хотя я всё еще продолжаю оплачивать свою часть. Потому что надеюсь на то, что Да Косте вскоре наскучит играть со мной. Но сегодня по виду брюнетки я понимаю, что ей надоело играть в молчанку.

– Долго ты планируешь прятаться здесь от всего мира? – снова раздаётся ее голос, а после я слышу, как она хлопает дверцей холодильника.

– Завтра появлюсь в колледже. – не хотя отвечаю я, не сводя глаз с таблиц на экране.

– Ману! Черт подери! Что произошло?

Бруна никогда не отличалась терпением и спокойным нравом. Девушка закрывает крышку ноутбука прямо перед моим носом.

– Ты спятила? Я даже не успела ничего сохранить!

Соскакиваю со стула и намереваюсь ретироваться в комнату, но подруга хватает меня за руку.

– На нем настроена функция автосохранения, – уже более спокойнее говорит она. – Пожалуйста, Эммануэль, поговори со мной.

Ее умоляющий взгляд не оставляет мне шансов. Большие глаза Бруны способны разговорить кого угодно, когда в них читается сожаление и мольба.

– Мемо груб со мной, подруга. – признаюсь я, возвращаясь на стул.

Бруна усаживается напротив меня, всё еще удерживая мою ладонь в своей.

– Ты же говорила, он сказал, что любит тебя.

– Да. Он говорит это каждый божий день, но перед этим не забывает мне напомнить, что я всего лишь вещь в его руках.

Бруна прикусывает губу. Я знаю, она понимает к чему я веду. О той сделке на ночной трассе до Домерецзее знаем только мы втроем.

– Это я во всем виновата. Не думала, что Гильермо именно так воспримет наш договор.

Бруна опускает глаза и шумно вздыхает.

Да, первые месяцы во всем, что происходит со мной сейчас, я винила ее. Но моя вина в этом тоже неоспорима. Я должна была ее уговорить обратиться в полицию, а не звонить парню с сомнительной репутацией.

– Он все еще заставляет тебя работать в его агентстве по подбору персонала?

Брюнетка рисует в воздухе воображаемые кавычки, говоря о бизнесе Гильермо. Как оказалось, этот парень не только владеет авторемонтной мастерской, над которой располагается его квартира, но и агентством, где по всем документам работодатели могут найти для себя нового работника, а на самом деле Да Коста предоставляет эскорт услуги. Мне еще повезло, что в мои обязанности хотя бы не входит интим с клиентами, как у некоторых других девочек. Но мне и без этого хватает мерзостей на этой так называемой работе любезно предоставленной моим парнем. Только от одной мысли об этом меня начинает мутить.

– Да, Бруна. Я не только занимаюсь аэрографией в его гараже, но и развлекаю старых, богатых ублюдков.

Непрошеные слезы обжигают мое лицо. Бруна крепко обнимает меня.

– Прости, Ману. Если бы не моя дурацкая идея с отдыхом на Домерецзее, этого бы никогда не случилось с тобой.

Я громко всхлипываю и в этот раз даю волю слезам на плече своей лучшей подруги.

***

Узнаю этот взгляд фрау Фольц. Она явно недовольна моими пропусками без уважительной причины. К тому же, я уверена, что мой последний проект, мягко говоря, привел преподавателя в недоумение.

– Что с тобой происходит в последние месяцы, Эммануэль? – наконец начинает она этот тяжёлый разговор.

В кабинете художественного мастерства мы одни. Инкен встает из-за своего стола и усаживается на скамью возле меня.

– Я не понимаю, о чем вы, фрау Фольц. Просто эти дни я не очень хорошо себя чувствовала, поэтому и пропустила ваши лекции. – Беззаботно вру я, не смея даже посмотреть в глаза красивой блондинке, что сидит прямо передо мной.

– Ману, ты на себя не похожа. И это читается не только на твоем лице, но и в твоих работах. Когда последний раз ты рисовала? А твой проект? Даже старшеклассница бы справились лучше, а ты студентка второго курса факультета дизайна. Подбор цветовой гаммы никуда не годится. Свет распределен неправильно. Вся концепция твоего дизайна пришла в негодность.

Фрау Фольц на минуту замолкает, словно дает мне время обдумать ее слова. Мне чертовски стыдно и обидно слушать все эти замечания. И я знаю, что она права. Тот проект я делала в спешке. На его подготовку у меня была всего одна лишь ночь. Мемо не оставляет мне время на мою учебу.

– Я прошу прощения за то, что разочаровала вас, Инкен.

Хорошо, что все свои слезы я пролила вчера на кухне в объятиях Бруны. Сейчас я чувствую лишь полное опустошение и не дам волю своим эмоциям.

– Чтобы не происходило в твоей жизни, Ману, не забывай о своем таланте. Дизайн и художественное мастерство – это точно то, чем тебе стоит заниматься. Скоро итоговые экзамены. Пожалуйста, соберись. Ты же помнишь, что я обещала показать твои проекты моему другу, владельцу дизайнерского агентства?

Я согласно киваю.

– Да Инкен, я обещаю вам, что больше мои работы не будут вас так огорчать.

Улыбка фрау Фольц действует на меня успокаивающе. Через пару минут мы прощаемся, и я отправляюсь в кафетерий, где меня ждет Бруна.

***

– Да ты, спятила? – Бруна громко смеется, сидя за столом в центре кафетерия.

Она болтает с какой-то девчонкой из своей группы. Мы хоть и учимся на одном факультете, но на некоторых предметах не пересекаемся.

– Поверь мне, Риттер, этот парень его брат. Я слышала, как они пару дней назад препирались на парковке на испанском.

– С каких пор ты владеешь испанским?

– Моя бабушка живет в Мадриде, я немного понимаю этот язык.

Рыженькая собеседница Бруны ретируется сразу же, как только я подсаживаюсь к столу.

– Куда это она? – интересуюсь я, утаскивая с подноса Бруны баночку с йогуртом. Хотя уверена, что его она взяла точно для меня. Она терпеть не может персики, а этот как раз с персиковым вкусом.

– К черту ее! Несет какую-то чушь про брата Мемо.

– Еще одного Да Коста я точно не вынесу. – тихо проговариваю я, надрывая золотистую крышку молочного лакомства.

Весь оставшиеся день по возвращении в нашу с Бруной квартиру я слоняюсь по комнатам, понимая, что рано или поздно мне нужно будет вернуться в дом Мемо. Иначе он придёт за мной сам. Надеюсь, что сейчас он развлекается с другими девчонками и пока не вспоминает обо мне. Да, измены со стороны Мемо не редкость, но мне плевать на этот факт. Думаю, он это делает лишь для того, чтобы ранить меня. Если бы он только знал, как я молю бога, чтобы его очередное увлечение затянулось. Ревность к этому парню точно никогда не побеспокоит меня.

Когда часы на микроволновке оповещают о том, том уже десять часов вечера, я выхожу из квартиры предварительно переодевшись в шелковое, короткое платье, ботинки на толстой подошве и кожаную куртку. Хочу, чтобы Гильермо не думал, что меня так просто сломить. Да, я меньше этого парня в два раза, но внутри я все еще сильна. Поэтому сегодня я поговорю с ним о том, что он переходит все границы дозволенного, шантажируя меня нашей сделкой.

Не трудно догадаться, что в пятничный вечер гараж Да Коста превращается в место сбора берлинской молодежи. Я ума не приложу, как здесь помещается столько народа. Да, помещение довольно большое, но помимо танцующих и обнимающихся во всех углах людей разного пола, здесь еще стоят и тачки, которые Гильермо и его друзья ремонтируют и красят.

Как только я вхожу внутрь, в нос ударяет смесь ароматов. Алкоголь, сигареты, женские духи, машинное масло, автомобильная краска – все смешалось в какофонию аромата. Я никогда не привыкну к этому. Как бы я не старалась. Наша с Бруной квартира пахнет кондиционером для белья и освежителем воздуха, а эта вонь просачивается и на верхний этаж, где я вынуждена жить с Гильермо.

– О, Ману! Ты вернулась, детка? Отлично выглядишь! – позади меня вырастает друг Гильермо Ув Харман.

Я оборачиваюсь и вижу притворно-искреннюю улыбку на лице высокого блондина.

– Как дела, Ув? Твой член еще не отвалился от триппера? – дерзко говорю я и лицо парня перекашивает гримаса удивления.

Я редко дерзю этому парню. Хотя давно пора поставить его на место.