Динар Галимов
Предел Чандры

– Как я пойму, что готов?

– Смерть подскажет ответ, – всадник вновь повернулся к нему отсутствующим лицом.

Ден проснулся от обжигающей боли, открыв глаза, он увидел побледневшее лицо Элины.

– Ден, милый, с тобой все в порядке?

– Да, разумеется, задремал на мгновение, почему ты спрашиваешь?

Вдалеке раздался вой сирен. Элина произнесла срывающимся голосом:

– Мы тоже так подумали. Ты, казалось, задремал, но потом пролился кофе… а он горячий, а ты… когда мы стали тебя будить, ты не просыпался. Ты не просыпался больше получаса… – она зарыдала, потом взяла себя в руки. – Эмиль вызвал скорую, а пока дожидались приезда, сделали томограмму.

– Крепко же я спал, – с усилием улыбнулся Ден.

– Почему ты не рассказал мне о проблемах с сердцем?

Элина подняла на него взгляд, голос ее сорвался, она замолчала.

– Ты так молода и весела, не хотел, чтобы ты видела во мне старика.

– Будь ты стариком, был бы мудрей…

Ден увидел, что в комнате появился Эмиль.

– Элина, ты не могла бы оставить нас на минуту?

– Нет, – отрезала она.

– И все же я настаиваю.

Элина нехотя направилась к выходу.

– Благодарю, – Эмиль аккуратно прикрыл за ней дверь.

– Какой у тебя был прогноз?

– Около года, летом должна была подойти очередь на операцию.

– Боюсь, что ты не доживешь до лета, Ден.

– Сколько мне осталось?

– Недели, от силы месяц. Клапаны истощились. Видимо, прогноз на год предполагал размеренную жизнь с прогулками строго по расписанию, классической музыкой и умеренной диетой, с томиком Достоевского, таблеткой аспирина на ночь. Не с моей сестрой. Так или иначе, но он оказался слишком оптимистичен. Я не думаю, что ты сможешь покинуть Париж, Ден…

– Не смогу покинуть живым, так?

– Следовательно, – перебил его Эмиль, – нам придется решать вопрос здесь и сейчас. Я попрошу не отвозить тебя в hopitaux. Сомневаюсь, что твоя выездная страховка покроет операцию на сердце, а обратись мы в клинику… я проконсультировался с нашими коллегами кардиологами, отправил им результаты твоих анализов, они единодушны в том, что с большой долей вероятности не смогут тебе помочь, скорее всего, ты просто тихо-мирно будешь лежать и ждать конца…

– Что ты предлагаешь?

– Я попрошу отвезти тебя в клинику в Жив-сюр-Иветт. Рядом с нашей лабораторией. Там мы тебя подлатаем, на время. После попытаюсь включить тебя в нашу экспериментальную программу.

Послышались голоса людей, в комнату вошли санитары и доктор. На языке вертелся десяток вопросов, но у Дена снова закружилась голова, он почувствовал, что его затягивает в объятия Морфея или, возможно, Аида, он успел задать лишь один:

– Что потребуешь от меня взамен?

– Ничего особенного, мой друг, – грустно прошептал Эмиль, так что Ден его не услышал: – Ничего особенного, лишь твой разум, твое тело и душу.

* * *

Артур проснулся с ощущением страха, но не мог вспомнить, что же такого страшного он увидел во сне. Это был очень живой сон. Он ехал верхом, как когда-то давно в юности столь глубокой, что не стыдно назвать ее детством, но очертания сна, воспоминания о нем ускользали. За окном бушевала стихия, вселяя первобытный страх. Уставший, словно полночи он бежал по пересеченной местности, Артур закрыл глаза и уснул.

Рассвело, они завтракали в саду, умытом после ночного дождя. Мир вокруг был удивительно чистым, можно было рассмотреть каждую иголочку на соснах вокруг, стоял пронзительный запах живицы. Артур наносил масло на горячий хлеб, когда нахлынули воспоминания из сна.

Он стоит посреди долины, один, рядом возвышается кедровый лес. Вдалеке прорисовываются очертания гор слишком высоких, чтобы быть земными, а на небе сияют сразу два солнца. Нет, сияло лишь одно из них. То, что поменьше, было с черной, как бездна, сердцевиной.

Он никогда раньше не видел нейтронных звезд, но был совершенно уверен, что это одна из них висела в небе над ним этой ночью, одетая в корону света, струящегося из звезды, похожей очертаниями на родное Солнце. Пройдет пару миллионов, а может, миллиардов лет, и нейтронная звезда поглотит свою сестру. Ему показалось, что когда-то он уже видел эту картинку, и возможно не один раз, может, ему и раньше снился этот сон? Там он чувствовал себя удивительно легко и не приземленно. Нет, тут было что-то другое, что-то связанное с работой.

На веранду вышла Диана, одетая в теплый шерстяной свитер. Этот свитер он подарил ей много лет назад, еще в те времена, когда у него случались бесконечные задержки на работе. Вот оно, он вспомнил, где наблюдал эту картину. Вне себя от тревоги он решил поделиться с женой.

– Диана, помнишь, как я несколько лет назад принимал участие в разработке социального проекта под названием «Игра»?

– Не очень подробно. Напомнишь, о чем он?

– Мы помогали с финансовой составляющей проекта по управлению сознанием людей. Когда я говорю людей, я подразумеваю самые широкие слои населения в разных странах.

– Кажется, припоминаю… тебе как будто было не по душе то, чем вы занимались?

– Да, меня, скажем, смущала этическая сторона вопроса. Так вот, проект заключался в создании виртуальной реальности, в которую можно было бы одновременно погрузить максимально большое количество людей с тем, чтобы свободное время они проводили именно там, в виртуальном мире.

– И какую преследовали цель?

– Самую банальную. Как я уже сказал, мы искали способ понизить будущую социальную напряженность.

– Общественный протест против дальнейшего роста неравенства?

– Верно. Раньше разница в доходах обуславливала различный образ жизни, вилла на Средиземном море против однушки на окраине города или, скажем, «тесла» последней модели против проездного в метро. Но скоро все изменится, и для кого-то будет время жить, а для кого-то умирать.

– Я так понимаю, что мы можем оказаться как по одну, так и по другую сторону баррикад?

– Да, и не мы одни. Таких, как мы, от пяти до семи процентов населения Земли. Еще около трех процентов уверенно смотрят за пределы бескрайнего горизонта будущего.

– То есть ты хочешь сказать, что девяносто процентов населения не попадет в когорту избранных?

– Не попадет. Общество расколется на тех, кто приветствует цифровизацию личности, и тех, кто отвергает идею вмешательства в природу человека.

– Как с овечкой Долли?

– Да, с той лишь разницей, что запрета на переселение в цифру будут жаждать те, кто не может себе этого позволить, а решение будут приниматься теми, кто хочет, а главное сможет жить почти вечно. Понять можно и тех и других. Никогда прежде место в обществе не определяло, кому жить, а кому умирать. С другой стороны, имеют ли девяносто процентов населения право отнять у человека, который вкалывал по шестнадцать часов семь дней в неделю, возможность прожить долгую жизнь? Где заканчивается страх перед неизведанным и начинается банальная зависть, мне неизвестно, – Артур тяжело вздохнул: – В общем найдутся те, кто решит, что дорога в будущее она либо для всех, либо ни для кого. И среди них, в свою очередь, найдутся те, кто пойдет крушить серверные, или и вовсе объявит войну технологиям.

– Поскольку всем не получится, остается лишь вариант ни для кого?

– Да, и было принято решение, что нужно, с одной стороны, отвлечь горячие головы от суеты реального мира, а с другой – направить их энергию в другое русло.

– Как с крестоносцами?

– Да, как с крестоносцами и позднее конкистадорами. Те, кто жаждал перемен, представляли наибольшую опасность для правителей, их энергию нужно было куда-то направить. Их и направляли, и весьма успешно. Они возвращались усмиренными.

– Либо не возвращались вовсе?

– Вариант даже более предпочтительный. Но в двадцать первом веке, к счастью, крестовый поход не устроишь, это отбросило бы цивилизацию к позапрошлому веку. Следовательно, напрашивается простой выход. Нужен аналог крестовых походов или конкисты, но только виртуальный, цифровой и при этом достаточно реалистичный, чтобы обмануть человека всерьез и надолго. Ты не хуже меня знаешь, что многие наши сверстники выросли, играя в компьютерные игры. Спустя годы их решили вернуть в мир игр.

– Цифровой наркотик?

– Именно, способный усмирить и обуздать толпу, сделать так, чтобы человек не хотел покидать этот мир, возвращаться к проблемам и недостаткам реального. Но при этом важно сделать так, чтобы человек не пресытился. То есть там не будет неуязвимых людей или сплошь красавцев и красавиц, но будут большие возможности.

– И что в итоге стало с проектом?

– Мы проанализировали бюджет, согласовали финансовые модели и выдали положительное заключение на дальнейшую реализацию. А для достижения большей популярности Игры, придумали и предложили ход. Те, кто возвысился в Игре, смогут приобщиться к долгожителям.

– Лотерея, где цена победы вечность… Сильный ход.

– И жутко дорогой. Это была одна из самых сложных задач, предусмотреть такую возможность и при этом не свернуть проект как убыточный. Я не могу тебе рассказать, как, но нам пришлось пойти на некие дополнительные ухищрения. Во-первых, никто точно не сможет сказать, что значит возвыситься в Игре. Но главная хитрость заключалась в том, что вечность будет обещана для всей семьи. Люди по своей природе жертвенники и не станут ничего делать для себя, но для близких, скажем, престарелых родителей, жен и детей они пойдут на многое.

– Безукоризненная логика. Но почему ты вспомнил именно сегодня? Много лет прошло.

– Не знаю, помнишь ты или нет, но мы с командой тоже принимали участие в тестировании этого самого мира, и нам вживили некоторое, не очень большое количество электродов для синхронизации и оценки производительности чипов.

– Об этом ты не упоминал, – теперь Диана выглядела встревоженной.

– Так вот, сегодня мне приснился странный сон, и он был настолько реалистичный, будто я вновь оказался в Игре.

– Что это может значить, Артур?

– Это означает, что Игру запустили, и она ждет своих первых гостей, – Артур задумался. – Когда-нибудь я покажу тебе ее. Это действительно очень красивый мир. Ребята никогда не могли толком объяснить, как у них хватило фантазии нарисовать столь реалистичную среду. Знаешь, она похожа на Землю, но там ты чувствуешь себя как-то легче что ли. И атмосфера… в ней словно больше кислорода. И мир еще девственно чист, как, наверное, было с Землей, до того, как по планете расползлась опухоль человечества. И нейтронная звезда, сияющая в своей короне, непроницаемо черная, впитывающая свет окружающих звезд.

Глава 7

Ден помнил себя высоким, крепкого телосложения молодым человеком. Но сейчас на него смотрел мужчина сгорбленный и усталый. Месяц, что он провел на берегу Иветт, был полон открытий, порой довольно болезненных. После приезда в Жив-Сюр-Иветт Эмиль с коллегами провели несколько исследований, после которых дали ему передохнуть нескольких дней. Проснувшись поутру, он увидел рядом с кроватью Эмиля и Анну. Эмиль имел вид веселый и беззаботный, Анна же, напротив, была собрана и серьезна.

– Дружище, мне кажется, точнее, я уверен, что я нашел для тебя решение.

За спиной Эмиля раздался отрывистый вежливый кашель.

– Хорошо, мы с Фредериком нашли решение. Однако Анна его, скажем так, не одобряет, и она решила проконсультироваться с юристами и теперь нам необходимо будет позаботиться о правовой составляющей нашего эксперимента. Прежде чем мы оставим тебя наедине с согласием на вмешательство и подтверждением осведомленности об отсутствии уверенности в положительном исходе экспериментального метода лечения, хочу поделиться с тобой результатами тестов. Твой сердечный клапан изношен настолько, что сердце не операбельно, там не осталось мышц, сплошной рубец, только соединительная ткань. Я хочу, чтобы ты это понимал, и также я хочу, чтобы это понимала ты, сестра, когда решишь ознакомиться с предлагаемым нами решением.

Ден заметил в дальнем углу Элину, свернувшуюся в клубочек в кресле.

– Эмиль, я не верю, что это единственный вариант. Ден, он предлагает запустить в твое сердце партию устройств, использование которых до сих пор официально не одобрено. И что будет после? Нам останется только ждать и надеяться на то, что они помогут вырастить тебе новое сердце? – закончила она с вызовом.

Ден внимательно посмотрел на Эмиля.

– Эмиль, как это будет работать?

– В общих чертах Элина обрисовала все верно. Мы действительно запустим серии наночастиц, в три подхода. Наночастицы пройдут по артерии до сердца, согласно заданным координатам. Наша цель будет заключаться в следующем. Наночастицы закрепятся на стенках артерий, часть будет направлена на проблемные ткани. В дальнейшем они начнут перерабатывать мертвые клетки, коих у тебя скопилась масса, в сложный белок, который будет синтезирован в новые сердечные клетки. Дальше проще – мы запустим вторую партию частиц, чтобы закрыть оставшиеся проблемные области, и, наконец, запустим третью партию. Третья партия будет запрограммирована на поиск и вывод первой и второй партий, но до этого им необходимо будет связать новые клетки со старыми с помощью электромагнитного воздействия, чтобы импульсы клеток синхронизировались. Когда мы убедимся в успешной синхронизации тканей, мы выведем оставшиеся частицы, либо направим их на чистку сосудов, например, посмотрим.

– Твоя команда уже проводила подобные манипуляции?

– Проводила, но не с живыми людьми. Технология, которую мы собираемся применить, используется в наших лабораториях для строительства искусственных тел с живой тканью. Используем роботов, обученных на работу с различными тканями человека, включая сердечную. Ребята использовали ее и для лечения болеющих животных, но неофициально. Им удалось спасти несколько жизней, например, вот его.

Эмиль вытащил из кармана очаровательного на вид грызуна с пушистой челкой и копной рыжеватых волос на голове, вполне активного на вид. – Его зовут Чарли.

– Сколько времени необходимо для манипуляции?

– Около месяца.

– Сколько времени у меня осталось?

– Около месяца.

Ден посмотрел на Элину. Он не знал, справится ли без ее поддержки.

– Элина, последний год ты была для меня целым миром, потерпишь еще месяц?

Элина лишь кивнула.

– Эмиль, дружище, не будем терять время. Я доверяю тебе и твоим коллегам, подпишу все бумаги сейчас же.

– Анна будет счастлива.

Ден слабой рукой вывел витиеватые подписи.

После началась боль. Эмиль предупреждал его о предстоящем испытании, но он оказался не готов. Ден наивно полагал, что ближайший месяц будет почитывать романы на берегу реки и сочинять легкомысленные песни о стогах сена и облаках в небе, одурманенный спасительным забвением. На деле оказалось иначе, он остался наедине с бесконечной тянущей болью в груди. Фредерик не позволял увеличить дозу обезболивающего, мотивируя тем, что это может негативно сказаться на сердце и нейронах, и в итоге негативно повлиять на результаты терапии.

* * *

Сегодня был тридцать первый день с того утра, когда он проснулся на берегу Иветт. Эмиль и Фредерик ввели ему в артерию управляемые частицы. Созданные на основе стентов, они должны были закрепиться на стенках его сердца и начать ремонт, как выразились бы его друзья-механики. Ремонт, судя по болезненным ощущениям, шел успешно, вот-вот должен был начаться вывод нанороботов с тем, чтобы начать тесты и сделать томографию.

В комнату, как всегда, без стука ворвалась Элина. Судя по выбранному ею платью, она была вся в предвкушении. Все эти дни она старалась вести себя сдержанно, но сегодня перед ним была снова она настоящая.

Следом, постучав, вошел Эмиль. Вид у него был решительный.

– Итак, приступим, Ден, нам, необходимо будет ввести катетер, Ариана зайдешь к нам на минутку? – обратился он в пустоту.

Только Эмиль завершил приготовления, вошла Ариана, штатный нейрохирург и микробиолог в команде Эмиля, выполняющая функции сиделки или медсестры. Пока Дену ставили катетер, Эмиль напряженно смотрел в окно. Когда Ариана закончила с катетером и подключила его к системе жизнеобеспечения, он подошел к Дену и осторожно сел на край кровати.

– Мы сделаем тебе две инъекции, одна из них для того, чтобы снять боль, а вторая, чтобы поддержать силы организма и снять возможную интоксикацию при попадании разрушенных частиц в артерию. Потом Фредерик запустит процесс вывода из организма, это займет около часа-двух, может, больше. Мы постараемся вывести все частицы, которые сумеем, часть из них уже вышла из строя и будет выведена твоим организмом естественным путем, нам нужно будет лишь контролировать уровень интоксикации и нормализовать функционирование органов.

По старинке он принялся внимательно изучать показания мониторов, единственное что выдало его волнение.

– Фредерик, мы готовы, запускай. Только не все сразу, сперва первую очередь, через час вторую.

– Эмиль, это не первая моя операция, – прозвучал раздраженный ответ.

– Серьезно?

– Нет, конечно, я – новичок, как и ты. У меня внутри все дрожит от волнения.

– Выпей виски, успокой нервы.

– Потом, может быть, когда все закончится…

– Думаешь закончится?

– Сделаю все что в моих силах. Три, два, один – все, я запустил процесс вывода.

– Вижу.

Первое время все было спокойно, затем по телу Дена пробежала дрожь, скоро они услышали крики.

– Фредерик, у него такая гримаса, словно что-то раздирает ему органы изнутри. Ариана, какой уровень боли мы фиксируем?

– Девять из десяти, близко к максимальному уровню.

– Фредерик?

– Я все рассчитал, такого не должно было произойти.

– Фредерик, какая вероятность негативного сценария? Я думал, вывод отработан?

– Да, отработан, ткани не теряют целостность, технология размером с клетку, и все достаточно быстро затягивается, но при массовом неправильном выходе возможен болевой шок…

– Ариана, добавь обезболивающее, на десять минут.

– Сделано, уровень боли упал до шести.

Старина Ден наконец перестал биться в конвульсиях и провалился в спасительном забытие.

* * *

Он проснулся в луже из пота, мочи и рвоты. Чьи-то руки заботливо протирали влажной тряпкой его лицо, перебирали волосы. Наверное, руки были мамины… чьи же еще? Он почувствовал знакомый аромат. Элина.

– Все закончилось, Ден, все позади.

Он с трудом открыл глаза, его карие встретились с ее пронзительными зелеными. «Нет, не зелеными, изумрудными», – поправил он себя.

– Сколько я проспал?

– Все закончилось около часа назад. Отдыхай, тебе нужен отдых, завтра поговорим. Я буду здесь.

– Мне бы принять душ.

– Успеешь, милый мой, надеюсь, впереди у нас теперь будет много времени.

– И я надеюсь.

Минуту он лежал молча, затем снова захотелось спать, закружилась голова, приподнявшись в постели он спросил:

– Элина, ты здесь?

– Да.

– Не уходи, ладно? Я люблю тебя.

Опустив голову, Ден снова погрузился в забытие. В палату неслышно вошел Эмиль.

– Как он?

– Просыпался на минуту, уснул, – она подняла на него взгляд. – Сказал, что любит. Впервые. Я не успела ничего ответить.

– Еще успеешь. Через час его заберут, слегка подлатают, и мы проведем тесты, вернем тебе ближе к ночи. К пробуждению, надеюсь, у нас будут результаты, и ты сможешь его обрадовать.

– Я бы тоже очень этого хотела, Эмиль. Ты знаешь, меня не назвать набожной или религиозной, но я молюсь об этом.

– Ты изменилась… повзрослела.

– Знаешь, оказалось, мне есть что терять. Раньше я об этом не задумывалась. Как ты думаешь, не встреть меня, прожил бы он дольше?

– Возможно, или, наоборот, умер бы, не дождавшись операции. Встреча с тобой подарила ему шанс, сестренка. Не забывай и об этом.

– У тебя не будет проблем с проектом?

– У меня сильная команда.

– Они справятся без тебя?

Эмиль ответил вопросом на вопрос:

– Ты помнишь старую японскую шутку?

– Нет, о чем она?

– Что успехи руководителя оценивают по работе команды. Если команда работает без него лучше или хуже, его увольняют. Если команда работает так же, его повышают. Будем считать это моим шансом заработать повышение.

– Эмиль, есть еще вопрос, который меня мучает. Мы не сообщили о произошедшем семье Дена, друзьям.

– Они не звонили?

– Звонили несколько раз. Артуру я написала пару сообщений, а с семьей Ден поговорил сам, несколько дней назад, и это отняло у него много сил. Он, разумеется, не стал им ничего рассказывать, но у него сейчас такой голос, они могли догадаться и сами.

– Предлагаю сперва дождаться результатов, а потом уже подумаем и об этом, договорились, сестренка?

– Да, договорились.

– А теперь иди отдыхать. Завтра ты будешь нужна нам сильной. О Дене позаботятся, не переживай. Но если вдруг решишь сама за ним поухаживать, я распоряжусь, чтобы у тебя было все необходимое.

– Спасибо, Эмиль, буду тебе признательна.

– Ок, не стоит благодарностей. Доброй ночи, сестренка, люблю.

– А я тебя, доброй ночи.

* * *

Эмиль смотрел на экраны монитора и не верил своим глазам… Результат превзошел самые его смелые ожидания. Если верить томограмме, регенерация ткани была завершена более чем на семидесяти процентах проблемных участков.

– Фредерик, ты меня слышишь?

– Слышу, Эмиль.

– Регенерация тканей прошла успешно, ты просто красавец. Но нам нужно убедиться в правильности функционирования, поэтому готовь свою лабораторию, все проанализируем, буду в течение часа.

* * *

Они долго смотрели на результаты тестов.

– Скажи мне, Фредерик, ты понимаешь, что это означает? Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?

– Только в теории, вероятность реализации этого варианта была около пяти процентов, не более.

– Однако все же реализовался именно этот сценарий, что говорит о неправильной исходной оценке вероятности.

– Теория порой расходится с практикой. Эмиль, пойми, у нас нет исследований даже по минимальной выборке репрезентативных пациентов, по которым можно было бы сформировать предварительную статистику, не говоря уже о необходимых тысячах. В некоторых вопросах нам не остается иного выхода, кроме как бродить в темноте, на ощупь.

– Я это понимаю, Фредерик. Но там за стеной лежит мой друг, который всего месяц как утратил надежду и вновь обрел ее благодаря нам. А еще рядом с ним моя сестра, которая поняла, что этот вот парень и есть тот самый, и именно с ним она хочет прожить жизнь, видимо, не очень долгую, если я правильно понял про твои пять процентов.

– Ты все понял правильно. Мы сумели вырастить очень качественную сердечную мышцу, проверили, как она работает с помощью электронных импульсов, однако несмотря на четко заданные параметры, новая ткань не синхронизировалась со старой, и она…

– Что она?

– Все равно что мертва. Мы сможем выиграть немного времени, прошив сердце проводящей сетью из биологически не отторгаемого сплава, я думаю, подойдет титан с золотом, заряд старой ткани будет передаваться новой, и они будут сокращаться вместе, я займусь этим сейчас же. Но, Эмиль, это будет лишь временное решение.

– Спасибо за откровенность. Как же нам это исправить?

– Есть два способа. Ни один из них не гарантирует результат и ни один из них тебе не понравится.

– Продолжай.

– Первый способ заключается в том, чтобы полностью перестроить существующую ткань, по примеру того, чем мы занимались на протяжение предыдущего месяца.

– Насколько я понимаю, слабое место заключается в том, что Ден с большой вероятностью не дождется окончания, либо не переживет новой перестройки?

– Верно. Есть второй вариант. Нужно перенастроить синхронизацию клеток.

– Каким образом?

– Мы запустим партию наших нанитов, и они перезапустят клетки, чтобы добиться нужного интервала сокращений. Это будет как…

– Поменять батарейки?

– Да, точно, как поменять батарейки, а после перевести стрелки часов, чтобы выровнять время.

– Риски?

– Риски… У тебя бывало такое, что останавливались часы и ты менял батарейку или, скажем, заводил их по новой?

– Да, разумеется.

– Хорошо, бывало ли такое, что часы после этого продолжали барахлить?

– Ты хочешь сказать, что, если ритмы новых и старых клеток разойдутся, сердце не выдержит и захлебнется?

– Да, его буквально разорвет. Я предупреждал, что мои варианты не идеальны.

– Не идеальны? Да их нет вовсе. По сути, ты мне сейчас предлагаешь выбрать время и орудие убийства.

– Нет, я предлагаю тебе сделать все возможное для твоего друга.

– Мне нужно будет это обсудить. С Анной, потом с Деном.

– Ты знаешь, что она тебе ответит.

– Да, она сообщит комитету, юристам и они запретят мне проводить дополнительные манипуляции.

– Тогда в чем смысл?

– Смысл, Фредерик, в том, чтобы уметь нести ответственность за допущенные ошибки и иметь смелость признаться себе и другим в том, что ты облажался.

– И попросить второй шанс?

– Да, и это тоже.

– Так, значит, ты не шутил, когда говорил, что Анна здесь по требованию комитета?

– Отчасти. Она предоставляет информацию для оценки, если видит риски, и делает это открыто. Я ей обо всем расскажу. А утром побеседую с Деном и Элиной.

* * *

Анна заканчивала очередной отчет, когда раздался мелодичный звонок в дверь. Поставив на паузу Гарри Поттера, которого она ставила всегда, когда работала из дома, Анна направилась к входной двери. На экране высветилась фигура молодого человека худощавого телосложения, среднего роста, одетого в бежевое пальто, с задумчивой улыбкой, застывшей на лице.

Анна поспешно открыла дверь.

– Эмиль, вот так сюрприз. Чем обязана столь позднем визиту?

– Мне нужна твоя помощь.

– Как коллеги или друга?

– Друга, а потом и коллеги, или наоборот, мне не важно.

– Хорошо, ты пока присаживайся, я схожу наброшу что-нибудь, налить тебе выпить?

– Да, пожалуй, не откажусь от бокала вина или чего покрепче.

– Есть коньяк, виски?

– Плесни мне чуть виски, спасибо!

Анна вернулась одетая в элегантное кимоно и передала Эмилю бокал, жестом предложив занять кресло.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– О Дене.

– В таком случае, пожалуй, мне тоже стоит выпить.

Она ушла и вернулась с бокалом красного вина. Эмиль сделал глоток виски, обжигающая волна тепла пробежала по желудку и дальше по венам, горяча кровь. Взгляд упал на экран.

– Обожаю третью часть. Тем более грустно смотреть на воодушевленное лицо Гарри, полного надежды уехать и поселиться с Сириусом, когда знаешь, что этим надеждам не суждено сбыться. Анна, мы провели тестирование сердца Дена. Новая ткань не работает.

– Это нехорошо, да?

– Верно, это совсем нехорошо.

– Ден, когда по твоей просьбе я уведомила комитет о нашем намерении провести эксперимент, я представила это как шанс совершить прорыв, который не стоит упускать. Либо мы, либо наши конкуренты. Как мы оценили вероятность положительного исхода, не напомнишь?

– Прогноз благоприятного исхода был семьдесят пять – восемьдесят процентов.

– А как мы оценили негативные сценарии?

– Десять – пятнадцать процентов ограниченной пользы от процедуры, при которой не возникали дополнительные риски.

– И?

– Около десяти процентов, что Ден не покинет лабораторию самостоятельно.

– Так какой же сценарий в итоге реализовался?

– Десятипроцентный.

– Я не очень хорошо владею математикой, но мне кажется, что при отсутствии статистики, если в одном-единственном наблюдаемом случае реализуется сценарий с десятипроцентной вероятностью, это говорит о том, что вероятность была определена неверно?

– Анна, я не отрицаю, что мы облажались, я облажался.

– Нет, не ты, мы все. Не страшно, если ошибается один, страшно если ошибается вся команда. Мы все тебя поддержали. Вот тот риск, которого мы должны были избежать.

– Мы по-прежнему в состоянии уладить вопрос. У нас с Фредериком есть решение.

– Прогнозы?

– Никаких прогнозов. Это будет русская рулетка.

– Я поняла, обсужу ситуацию. Если есть шанс, я думаю, тебе стоит им воспользоваться, не теряя времени. Но если вы облажаетесь и в этот раз…

– Вспомни, Анна, весь наш проект затевался когда-то с одной целью, с мечтой спасать человеческие жизни…

– Мы были молоды.

– А потом пришли деньги и желания тех, кто эти деньги готов был нам предоставить.

Эмиль встал и подошел к ней очень близко.

– Анна, я бесконечно благодарен за твою помощь…

– Не стоит, Эмиль, – она отвернулась, – тебе лучше уйти…

– В таком случае до завтра. Я очень ценю то, что ты по-прежнему на моей стороне.

Эмиль направился в сторону выхода. Анна прошла следом.

– Эмиль, пока будешь идти, подумай вот о чем. Мы – команда, и отвечать за ошибки тоже будем как команда. Подумай о том, что на кону будет стоять не только жизнь твоего друга, но и каждого из нас. Подумай о том, насколько хорошо ты все взвесил, прежде чем сделаешь выбор.

Дверь захлопнулась за ним с оглушительным треском. Эмиль вышел на улицу, Париж после дождя был прекрасен и безмятежен, как в самый первый день, когда они с Эйприл только приехали, много лет назад. Наслаждаясь прогулкой, он размышлял, искал выход из сложившейся непростой ситуации. Он был возле дома, когда его посетила внезапная мысль. Подобно вспышке света она пронеслась озарением в его сознании. Это единственное решение, рассудил он, но нельзя терять ни минуты. Развернувшись, он направился в сторону вокзала, чтобы на ближайшем поезде добраться до лаборатории.

* * *

Ден проснулся с болезненным ощущением в груди, но тянущая пустота, грызущая его изнутри, исчезла. Только сейчас он понял, насколько сильно устал, но оказалось, что он не один, в комнате дремал Эмиль.

– Как ты, дружище? – спросил он, увидев, что Ден сел в кровати.

– Чувствую себя лучше. Как оно обстоит на деле ты, наверное, знаешь лучше. Радует, что боль ушла.

– Ден, прости, я не думал, что ощущения будут настолько болезненными.

Эмиль остановился и с видом человека, собирающегося силами, продолжил:

– Ты можешь описать, что ты почувствовал?

– Ты бывал в Севилье?

– Проездом.

– Знаешь, на некоторых площадях и улицах там по-прежнему чувствуется дух инквизиции. У инквизиторов, а они были талантливыми ребятами, с юмором и фантазией, была в ходу одна пытка.

Эмиль слегка побледнел.

– Ден, может, мне стоит зайти позже?

– Нет, я закончу с ответом. Так вот, пытка заключалась в следующем. Еретику клали на грудь перевернутое металлическое ведро и затем опускали на ведро горящие угли. Ведро начинало нагреваться. Знаешь, в чем был подвох? Внутри ведра сидела крыса. И как только оно начинало нагреваться, крыса стремительно начинала копать себе выход прямо в грудной клетке. Я хочу, чтобы ты знал, я бесконечно благодарен тебе за то, что ты уже сделал и продолжаешь делать, но…

– Спасибо что поделился, старина, признаю, мы не все учли, и я понимаю, что мои извинения уже ничего не изменят.

– Тебе не за что просить прощения, друг. Но мне хотелось бы, чтобы ты понимал. Если передо мной сейчас стоял выбор между повторением пережитого и спокойным ожиданием конца, я бы не стал делать выбор вовсе. И потому меня страшит выражение вселенской грусти на твоем лице. Эмиль, прошу, скажи мне, что все прошло успешно…