Диана Маш
Детка, я твой!

Глава 8

Думаю, каждому знакомо такое чувство, когда пора бы поспать, зеваешь безостановочно, даже уже глаза закрыл и приготовился, но тут в голову начинают лезть тревожные мысли и о сне можно благополучно забыть.

Энджи, лежа на досках, тихонько посапывала. Мама Зола, привалившись щекой к стене, храпела, как раненый в ягодичную мышцу бегемот. А я слушала эту какофонию звуков и переживала за оставшегося без ужина и моих вечерних обнимашек Шабо. Пережить-то он, конечно, переживет, но вот мстить будет долго и со вкусом.

Мой рыжий персидский котяра, помимо основного, носил еще с десяток имен, среди которых чаще других упоминались – «Кусок шерсти», «Вонючка» и «Злодей», и поверьте, все они были заслуженными.

Доставшись мне по наследству от покойной бабули Мари, что славилась своим вредным характером, он так сильно напоминал ее как внешне, так и внутренне, что волей-неволей поверишь в реинкарнацию.

Но несмотря ни на что, я души не чаяла в своем пушистом монстре. Вот и сейчас сердце кровью обливалось, когда представляла его лежащим на моей половине кровати, в ожидании невезучей хозяйки.

– Картер, на выход, – звякнув железными ключами, какой-то новенький коп, сменивший на посту Майка, открыл решетчатую дверь и уставился на меня в упор.

Мои соседки по камере завозились, но глаз не открыли, а я не решилась их будить, подумав, что лучше обойтись без прощальных слов. Наши дорожки вряд ли еще пересекутся, так к чему лишние сантименты?

Проследовав за парнем до самой двери, что отделяла изолятор от остального участка, я дождалась, когда он ее откроет, переступила через порог и угодила в теплые объятия любимой Печеньки.

В новенькой пижаме, хлопая сонными глазами, она как лучик солнца озарила темноту подземелья в которое меня упек мерзкий обротень.

– Лоллипоп Картер, какого черта? – прошипела Куки, оторвавшись от меня и пройдясь неодобрительным взглядом по моим всклокоченным волосам, мятой одежде и босым ногам.

Каблуки я скрепила ремешками и закинула на плечо. Ноги нещадно ныли, и усугублять ситуацию пыточной обувью, – пусть и от именитого дизайнера, – не очень-то хотелось.

– Я ни в чем не виновата, – поймав внимательный взгляд дежурного копа, я наклонилась к сестре и зашептала ей на ушко, – Куки, прошу, скажи, что меня отпускают? Я так устала и хочу спать.

– Я связалась с Кевином, нашим адвокатом, он все уладил. Да и улаживать было нечего, у них ничего на тебя нет. Расскажи, кто тебя сюда привел, и я натравлю на него папочку.

Представив лицо Максимуса Картера, когда он узнает обо всех произошедших сегодня событиях, начиная с шайки схвативших меня бандитов и заканчивая ночкой в изоляторе, я пришла в ужас.

– Только не папочку. Умоляю, Куки, ничего ему не говори! – изобразив щенячьи глазки, я прикусила нижнюю губу и даже пару раз притворно всхлипнула, в попытке разжалобить сестренку.

– Хорошо, я подумаю, но ты должна все мне рассказать. Ничего не утаивая, – ее голос оставался твердым, но в глазах читалось беспокойство.

– Расскажу, только дай мне добраться до дома, принять душ и обнять Шабо.

– Не знаю, как все остальное, но душ тебе точно не помешает. Запах странный, будто ты полночи с бездомными псами кувыркалась.

– Что-то вроде того…

***

Когда Куки припарковала свой «МИНИ Купер» во дворе арендованного мною одноэтажного, кирпичного домика, на улице уже светало.

Еле переставляя ноги, я дошла до двери, приподняла стоявшее рядом кашпо с туей, достала лежащий под ним ключ и открыла замок. Печеньку я вперед не пустила, зная, что Шабо наверняка слышал шум мотора, и сейчас готовится встретить непрошенных гостей.

Кот не подкачал.

Выскочив в прихожую, он, на манер злобного сторожевого пса, зычно мяукнул, приподнялся на задние лапы, выставил коготки и приготовился напасть. Однако быстро осознал, что в дом нагрянули не воры, а нерадивая хозяйка, окинул меня презрительным взглядом, развернулся и, помахивая пушистым хвостиком, скрылся в спальне.

– Ты погляди, обидчивый какой! Нет бы спросить, что произошло! Пожалеть меня, в конце концов, – показав ему язык, я кивнула сестре в сторону кухни, а сама потопала в душевую, где чуть не уснула, стоя, прислонившись лбом к кафелю.

Когда я вышла, закутавшись в махровый халат и соорудив на голове чалму из полотенца, Куки уже разлила по стаканам найденный в холодильнике пакет с кровью. Подперев ладонью подбородок, она ожидала, когда я сяду рядом и приступлю к рассказу.

– Я не знаю с чего начать. Все в голове перемешалось. Уже не соображаю, – призналась я, пригубив бокал.

Первый глоток обжёг горло, и лёгким покалыванием растёкся по всему телу, возвращая силы и утраченную энергию.

– Можешь начать с отметины у тебя на шее. Я ее еще в машине заметила, – подмигнула сестренка, явно решив, что мне кто-то засос успел поставить.

– Это все волк!

– Волк? – удивленно воскликнула Куки и подалась вперед, – а ну давай подробнее!

Ну я и рассказала.

Сначала о том, как приехала в клуб в Каю, но не успела войти, услышав не предназначенный для моих ушей разговор шайки бандитов. На том моменте, где они поймали меня и принялись угрожать, у Печеньки глаза стали размером с пятицентовик. На укусе оборотня я внимание не заостряла. Испытанные ощущения были очень личными, и делиться ими, даже с любимой сестренкой, не хотелось. Зато описание сцены перестрелки повергло ее в шок. А внезапное преображение барыги в копа, и последующий мой арест вызвали нешуточное возмущение.

– Одного не пойму, зачем он тебя в камеру посадил? – спросила Куки, когда я закончила и со своими приключениями, и с кровью.

– Придурок, потому что. Я ему операцию завалила, отомстить, похоже, решил.

– Странно все это. Он, выходит, спас тебя от тех мордоворотов, и тут же за решетку… Может в метке дело?

– А ты что-то знаешь об этих метках? Я с оборотнями раньше дел не имела, но слышала, как Энджи, моя соседка по камере, назвала ее «брачной».

– Прости, сестренка, но я тоже не сильно в теме. Читала, что такой отметиной оборотни свадебный обряд заканчивают. Что-то вроде присвоения… собственнические заморочки, – она махнула рукой, показывая, что смысла в подобном ритуале не много, – но знаешь, ты права. Папочке этой истории лучше не знать. Крепче спать будет. Я позвоню Кевину и предупрежу, чтобы держал рот на замке.

– Спасибо, Печенька!

– Спасибо в кармане не звенит. Будешь должна, – подмигнула мне Куки, – кто знает, вдруг мне тоже понадобится помощь, вот и напрягу тебя.

– Напрягай сколько хочешь. Ты же знаешь, я ради тебя на все готова.

– Так уж и на все? – рассмеялась плутовка, – ты не думай, я не дурочка, и заметила, как ты губки кусала, когда про своего волка рассказывала.

– Ничего подобного…

– Смотри, к родителям в гости не заявись, пока метка не сойдет. Отец взбесится, устроит детальный допрос и объявит месяц домашнего ареста. За ним не заржавеет.

– Черт! Я обещала им с мамой сегодня вечером прийти на ужин, – тут же поникла я, – и что теперь делать?

– Обвяжи шею шарфиком, и скажи, что это последний писк ванкуверовской моды.

– Или лучше притворюсь больной.

– Тоже вариант, – обменявшись поцелуями, я проводила сестру до двери, дождалась, когда она сядет в машину, закрыла замок и поплелась в спальню.

Паршивец Шабо, развалился поперек кровати, и больно царапнул меня по руке, когда я попыталась отвоевать себе местечко. Пришлось даже изобразить адские муки, чтобы комок шерсти смилостивился, подвинулся, а затем и вовсе улегся у меня под боком, милостиво позволив трепать его за ушком.

А потом был сон. Чувственный и пьянящий. В котором я снова и снова переживала тот безумный момент, когда в мою шею входили острые клыки, сильные руки прижимали к крепкому мужскому телу, а по телу разливалась сладкая истома.

Чертов оборотень, и тут меня достал!

Глава 9

Лунный свет прорывался сквозь густую крону деревьев, растекаясь дрожащей зыбью по петляющим дорожкам. Но крупному серому волку не было до него никакого дела. Его вел запах.

Липовый мед. Именно так пахла невинная жертва, что, не жалея сил, неслась вперед, подальше от преследовавшего ее зверя.

Он слышал ее прерывистое дыхание, чуял ее страх, и это еще больше распаляло охотничий азарт. Нежная и ранимая девочка. Которую хотелось защитить, приласкать и… трахнуть. Да так, чтобы ходить не могла, не то что бегать.

Наконец она остановилась. Вернее, оступилась и упала на сухую листву. Затем быстро перевернулась на спину и закрыла лицо руками, ожидая внезапной атаки.

Прошла минута, за ней вторая, а зверь все не торопился. Застыл в паре метров и прожигал гипнотическим взглядом желтых, как сама луна, глаз распластанное на земле обнаженное тело.

Ее длинные светлые волосы спутал туман, превратив в соблазнительную ведьму. Белая кожа, пухлые алые губы, аккуратная грудь, с мелкими камешками сосков, округлые бедра и крепко сжатые изящные ножки – все это сводило волка с ума, вызывая неистовое желание владеть и подчинять.

Одна его половина рвалась вперед, диктуя свои условия – подмять ее под себя, впиться ноющими клыками в шею и вколачиваться в истекающее сладкими соками девичье лоно, пока их обоих не унесет к небесам, а вторая умоляла не спешить, дать ей время привыкнуть, приручить к себе.

– Держись от меня подальше, ты, меховая шуба! – даже испуганная она пыталась командовать. Отважная мелкая вампирочка с самыми сексуальными клычками на свете.

Это походило на вызов, и волк решил не оставлять его без внимания. Медленно приблизился и издал горловой рык, заставивший девушку отползти назад и прижаться спиной к стволу дерева.

Ее ноги согнулись в коленях и разъехались в стороны.

Хищный взгляд впился гладкую, блестящую промежность. От запаха ее соков его всего затрясло, и голова пошла кругом. Жадно всасывая в легкие воздух, волк навис над своей жертвой.

Маленькие кулачки замолотили по покрытому шерстью загривку, когда зверь уткнулся влажным носом в ее в нежные, розоватые складки.

– Ноа! – чужой, писклявый голос вторгся в сознание, вырывая Райта из объятий хмельного сна.

С трудом разлепив глаза, он уставился на забравшуюся к нему в постель обнаженную брюнетку, чьи шаловливые пальчики находились в опасной близости от его утреннего стояка, прикрытого лишь тонкой простыней.

– Глория? Какого хрена ты здесь забыла? – прохрипел парень и отодвинулся к другому краю кровати, – я тебя не звал.

От волчицы исходил странный приторный запах, от которого щипало в глазах и в горле. Ноа, с трудом подавив желание посоветовать ей сменить духи, или прекратить принимать из них ванну, быстро поднялся и обернул простыню вокруг пояса.

– Не нужно грубить, милый. А то еще решу, что ты не рад меня видеть, – сладко потянувшись, она продемонстрировала волку свое подтянутое в нужных местах тело.

В иной ситуации он не преминул бы воспользоваться безмолвным приглашением и хорошенько покувыркаться. Волчицы славились выносливостью в постели, а Глория, к тому же, была из тех, кто не прочь поэкспериментировать.

Вроде и поза возбуждающая и девушка красивая, но внутри у Ноа ничего не всколыхнулось, как, впрочем, и снаружи. Слишком высокая, слишком тренированное тело, слишком большая грудь. Все в ней сегодня было «слишком».

Или есть другое объяснение – гребаная метка сделала из него импотента!

– Прости, детка, но давай в другой раз.

– «В другой раз»? Ты серьезно? – нахмурившись, она вскочила с другой стороны постели.

– Обстоятельства сложились так, что мне пришлось повязать меткой другую девушку. А ты сама знаешь, какие бывают последствия. Так что – либо приходи через пару недель, либо оставь ключи от моей квартиры на кухонном столе и закрой за собой дверь.

– Не поняла, ты женился? – Ноа еле сдержал смешок, наблюдая, как давняя любовница, на манер выброшенной на берег рыбы, закрывает и открывает рот.

– Сменить статус завидного холостяка на брачные оковы? Ты шутишь? Это просто временные трудности.

– При «временных трудностях», как ты это назвал, милый, член, – Глория ткнула пальчиком в озвученный орган, чьи контуры, даже в спокойном состоянии, отчетливо проступали сквозь простыню, – у мужчин продолжает функционировать, а у тебя, судя по всему, проблемы посерьезней.

Тряхнув волосами, она схватила лежащее на полу платье, и бросилась к выходу, а вмиг посерьезневший после ее слов волк остался стоять посреди спальни, обхватив мощной пятерной бритый затылок.

***

– Бл*, Майк, тебе жить надоело? – Ноа с такой силой ухватился за край толстого, дубового стола, что дерево не выдержало и треснуло, – куда ее перевели?

Застывший на пороге парень, у которого в одной руке подрагивала взятка в виде стаканчика с горячим «латте», а под мышкой другой была зажата женская туфелька, нервно облизывал губы, не зная, как признаться в том, что он налажал, и не отхватить за это от сержанта по полной программе.

– Сэр, прошу прощения. Я за ночь так вымотался, что, когда моя смена подошла к концу, забыл предупредить Мэнсона о девчонке. Ее никуда не переводили. Никаких документов на нее не было, и, когда за ней приехали, ему пришлось ее отпустить.

– С хрена ли кому-то за ней приезжать? Ни одна душа не знала, что она здесь! – из горла оборотня непроизвольно вырвался рык. Держать себя в руках становилось все сложнее.

– Простите, сэр, – Майк понуро опустил голову, – я забыл вам рассказать. Она заявила, что у нее есть право на один звонок, отказать ей было бы нарушением закона.

– Твою мать! – шумно выдохнув, Ноа прислонился затылком к стене и закрыл глаза, – сходи к врачу Майк, пусть выпишет тебе таблеток для памяти, иначе не пройдет и месяца, как тебе придется сменить имя на Дори (*страдающий провалами в памяти персонаж мультфильма «В поисках Дори»). Кому она звонила?

– Сестре. Не знаю имени, но девушка называла ее «печенье».

– Готов поспорить, что так ее и зовут, – пробормотал Ноа, – фамилию помнишь?

– В журнале посещений нашел отметку. Ее фамилия – Картер.

Довольно редкое имя, и очень распространенная фамилия. Такую даже шеф их департамента носит. Ну, ничего, Леденец, не долго тебе бегать.

– Вот что Майки. Ты затупил, ты и будешь расхлебывать. Найди мне любую информацию на Лоллипоп Картер: где живет, учится, с кем спит. Все! Время – до вечера.

– Но сэр, сержант Навицки требует у меня отчет по делу Бенкса. Я не успею.

– Сержант Навицки пусть мамашу свою напрягает. Хочет почивать на моих лаврах, но не желает отрывать задницу от стула? Как это на него похоже. Если ему нужен отчет, может обращаться ко мне напрямую. А сейчас займись нашим общим делом.

– Есть, сэр! – кивнул Майк, и направился было к двери, но вдруг резко остановился, – черт, совсем из головы вылетело.

Подойдя к столу Ноа, он поставил кофе на деревянный подстаканник, а рядом примостил туфлю.

– Девушка перед уходом оставила ее Мэнсону, вместе с запиской, – Ноа весело хмыкнул.

Золушка, мать ее!

– Какой еще запиской?

– На ней написано – "лично в руки шерстяному кобелю"… Я так понимаю, вам, сэр, – засунув руку в карман брюк, он вытащил смятый листок и вручил его Райту. Затем развернулся на сто восемьдесят градусов и сверкая пятками скрылся за дверью.

Громко сглотнув, Ноа развернул бумагу и уставился на ровно выведенные красивым почерком буквы.

«Ха-ха! Ну что, соснул, блохастый мудак? Жаль твое лицо не видела, когда ты на пустую камеру любовался. Только посмей подойти ко мне ближе, чем на сто метров и мой папочка тебе яйца оторвет!

С любовью, Леденец!»

Закончив читать, Ноа смачно выматерился, и спрятал записку в заднем кармане полицейских брюк. Сегодня явно намечался хреновый денек.

Бл*, а он уже успел размечтаться об утренней разрядке. И что теперь делать? Закрыться в душе и дрочить, пока не попустит? Если бы это еще помогало.

Плевать на ее папочку, пусть он даже премьер-министр Канады. Из-под земли достанет чертовку, поставит на колени и заставит отрабатывать каждое оскорбление, вылетающее из ее красивого ротика.

И ей это точно понравится…

Глава 10

– Мой милый мальчик! Рыжее солнышко! Смотри как отощал с нашей последней встречи. Совсем не заботится о тебе эта кровопийца. Пойдешь ко мне жить? – пока я разливала по бокалам «Ламбруско» (*красное вино), – добавив в свой первой положительной, пакет с которой нашелся в холодильнике, – Грейс мучила бедного Шабо.

Вернее, ей казалось, что она с ним милуется, но мы с котом были совсем другого мнения. И если я еще молчала и не вмешивалась, то пушистый засранец, который все эти «уси-пуси» попросту не переваривал, долго тянуть не стал и оставил на запястье любвеобильной феи длинную царапину.

– Ай, больно же, Злодей! – запищала подруга, отскочив в сторону, – я к нему со всей любовью, а он как обычно!

– А я предупреждала! Ничему тебя жизнь не учит, – отвернувшись от нее, я подмигнула Шабо, который, посчитав свою миссия по встрече гостей выполненной, гордо удалился.

– Я не понимаю, как можно быть одновременно мохнатым злюкой и милым обаяшкой, – взяв из моих рук свой бокал, Грейс сделала первый глоток.

– Это же Шабо, – пожав плечами, я села на свободный стул.

Гостей я сегодня не ждала. Решив отоспаться после бессонной ночи, я сказала родителям, что на ужин не приеду. Куки и Каю написала в сообщениях, чтобы не звонили, а вот лучшую подругу, с которой не виделась около трех месяцев, предупредить забыла.

И ведь даже не подумала о том, что Грейс Вачовски в приглашении никогда не нуждалась. Пусть это воздушное создание с остроконечными ушками и выглядело невинным ангелочком, внутри нее жил рогатый демон. И нет, дело не в одержимости, а в строптивом характере и непредсказуемой натуре.

Голова у меня, после недолгого, но волнующего сна, была ватной, а улыбка на лице большей частью вымученной, но Грейс, кажется, ничего не замечала, собираясь обрушиться на меня как цунами.

– Не томи, рассказывай мне про Ванкувер. Стоил ли он того, чтобы бросать здесь родных и друзей. И ради чего? Каких-то курсов…

– Не каких-то, а самых лучших. Во всем мире нет художника талантливее Эрин Легран, и учиться у нее не блажь, а обдуманное решение. Мне повезло, что среди сотен тысяч претендентов, она выбрала десять талантливых ребят, и я попала в их число.

– Бла-бла-бла, – Грейс заткнула уши и зажмурилась. Она все еще сердилась на меня за внезапный отъезд, хоть и понимала, что мне это было необходимо, – я слышала эти слова уже тысячу раз. Мне нужны другие подробности, Леденец: чем ты там занималась, с кем встречалась, куда ходила.

– Мисс Вачовски, мы каждый день созванивались по скайпу…

– Ты безнадежна, клыкастик. Я надеялась, что вдали от твоего тирана-папочки – да-да, не мотай головой, он тиран, хоть и очень добрый – ты вздохнешь полной грудью, найдешь себе парня и простишься, наконец, со своей девственностью. Но, похоже, случай безнадежнее, чем я думала…

– Я ездила туда учиться, а не парня искать!

– Можно было бы и совместить, ничего сложного, – она так смешно поджала губы, что я не выдержала и рассмеялась.

Волосы упали на спину, обнажая волчью метку, которая не укрылась от глаз любопытной феи.

– Ну-ка, ну-ка. Что это тут у нас? – она потянулась ко мне руками и пришлось быстро отпрянуть.

– Не обращай внимание, Шабо поцарапал, – рассказывать ей о своих ночных приключениях я не хотела, так как прекрасно знала, чем это все обернется.

Услышит про брутального оборотня и забудет о том, что вместе с ним на мою добродетель покушалось три лобастых бандита. Дурой еще назовет, что сбежала от психа и вместо номера телефона оставила издевательскую записку. Нет уж, обойдусь без нотаций этой ушастой свахи.

– Что-то не очень похоже на царапину. Засос? – поигрывая бровками, не сдавалась Грейс.

– Ага, оборотень ночью за углом подкараулил, – как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки, все остальное правда.

– Скажешь тоже. Была б это брачная метка, ты бы сейчас тут со мной не сидела, – отмахнулась подруга, позабыв о моей «царапине». А я, наоборот, не смогла сдержать любопытство и даже подалась вперед.

– Это почему же?

– Потому что свежая волчья метка превращает оборотней в озабоченных собственников. Даже взглянуть на свою пару никому не дают.

– Неужели у тебя…

– Нет, конечно. Я Робу сразу сказала – попробует укусить и я из него отбивную сделаю. Так что он даже не пытался. Но вот Милли Гаррисон так не повезло. Ты ее помнишь, учились вместе. Бедняжка, ее парень две недели из постели не выпускал, ребенка заделал и замуж позвал. Сейчас вроде второго ждут.

– А почему бедняжка?

– А что же тут хорошего, в девятнадцать лет превратиться в инкубатор и погрязнуть в быту? – свободолюбивая пчелка Грейс предпочла бы такой участи мгновенную смерть. Ее жизненное кредо было известно всем: живи так, словно завтра никогда не наступит.

– А по мне, если Милли все устраивает, то почему бы и нет?  Ее же не насильно под венец тащили.

– А это как посмотреть. Метка на обоих партнеров одинаково действует. Поди разбери, хочешь ли ты его из-за каких-то гормонов в слюне, или это все же любовь.

Одинаково…

Меня словно обухом топора по голове огрели.

***

Какой же надо быть недалекой, чтобы не заметить симптомы. Мне же эротические сны с шестнадцати лет не снились, да еще такие… реалистичные. А моя реакция на этого оборотня? Он же совсем не в моем вкусе. Наглый и грубый волчара! Впору скорую вызывать и требовать укол для понижения либидо.

Сколько там сказала Грейс длится эта горячка? Две недели? Да я уже через пару дней после таких снов на стенку лезть начну.

– Ладно, подруга, потрепались, пора и честь знать. У меня через час свидание, а ты ложись спать, а то круги под глазами размером с Аляску, – встав из-за стола, Грейс чмокнула меня в щеку и направилась в прихожую, а я, словно сомнамбула, поплелась следом.

– Я тебе завтра позвоню, честное слово, – пообещала я, привалившись плечом к стене.

– Буду ждать. И планы на субботу не строй, я хочу затащить тебя в «Paradise» (*с англ. – Рай). Вот где настоящий рай, для желающих проститься с невинностью. Поверь, детка, оно того стоит!

– Для одноразового траха я лучше себе вибратор куплю, – вроде бы пошутила, но мозг тут же сделал отметку поискать в интернете различные варианты.

– Давно бы так, – порывшись в сумочке, Грейс вытащила на свет небольшой прямоугольник и всучила его мне, – у меня как раз визитка одного из лучших секс-шопов города завалялась. Там работают отличные ребята, подберут все что нужно.

Ну кто бы сомневался? Запасливая фея в своем репертуаре. Кажется, скажи я ей, что хочу секс-куклу, она и ее из своего бездонного ридикюля достанет.

Но визиточку прибрала. Времена сейчас неспокойные.

– Шабо, лапочка, хоть ты и не вышел меня провожать, знай – я тебя все равно люблю, засранец ты мохнатый! – крикнула в пустоту моя несносная подруга, прижала меня на секунду к себе и скрылась за дверью.

Как была, в бело-розовой шелковой пижаме, состоящей из штанов и рубашки, я второй раз за сегодняшний день отправилась в спальню.

Шабо на кровати не наблюдалось. Вероятно, котяра облюбовал для своего королевского тельца диван в гостиной. Ну а я и не возражала. Еще одной борьбы за территорию я бы точно не вынесла.

Стоило голове коснуться мягкой, пуховой подушки, как для меня распахнулись объятия Морфея. Правда, пробыла в них я не так долго, как рассчитывала.

Острые когти впились в выглядывающую из-под одеяла ногу, заставив меня подскочить на месте.

– Шабо, чтоб тебе пусто было! Какого черта? – прохрипела я, переводя взгляд в окно.

Темно. Ночь в самом разгаре. Чего это коту неймется? Раньше, как убитый спал. Из двустволки стреляй – не разбудишь. А сейчас сидит на полу и на дверь, не мигая, смотрит. Аж жуть берет.

Поднявшись с кровати, я приблизилась к нему, и хотела было уже взять на руки, как почуяла запах гари…

В коридоре раздались тяжелые шаги.