полная версия

Денис Сергеевич Лавров
Пилигрим

Путь

 
Зачем страданьями наполненную чашу
Коварная судьба дала испить до дна,
Иль на людскую долю нашу
Без края и конца напасено вина,
Отравленного горем и тоской,
Чтоб каждый, проходя добра тропой,
Смог полный зелья кубок свой
До смерти часа довершить:
А как иначе ему быть,
Коль скоро хочет он добраться
Дотуда, где по-райски жить
Он сможет – надо лишь стараться
С дороги не поворотить
Туда, откуда не сорваться
Себе не сможешь запретить.
А беды и несчастья миновав,
Как по ступеням он взойдёт на трон,
Где, ту же чашу увидав,
Добро и счастье, наконец, пригубит он.
 

Москва, 1995 г.

В единении с природой

 
Лучей бескрайнего заката
Неяркий, ровный, нежный свет,
Как грома долгие раскаты,
Сжимает сердце юных лет.
 
 
Наводит смутные виденья,
Оттенком розовых тонов
Картину неба наполняя
Причудой близящихся снов.
 
 
Минут душевного порыва
Недолговременна судьба,
Ведь быстротечен миг разрыва
Меж царством ночи – смертью дня.
 
 
Но как в гармонии чудесной
С природой, небом и собой
Ты, очутившись незаметно,
Теряешь собственный покой!
 
 
Под силой чистого сознанья
Прочь отступает прагматизм,
И жизни новой пониманье
В душе рождает оптимизм.
 
 
Возможностью переосмыслить
Жизнь в рамках собственных идей
Ты одарён, чтоб в день грядущий
Сумел вступить куда смелей.
 
 
И в час волшебный озаренья,
Охвачен тёплым ветром дня,
Что ищет в сумерках спасенья,
Тревожа языки огня,
Костра, что словно от виденья
Внезапно пробудил меня,
Я преисполнен ощущенья,
Что вновь грядёт чреда добра,
Но изменить мировоззренье
Для каждого пришла пора.
 
 
Ночной покой на землю опустился:
В преддверье следующего дня,
Под звёздным небом я расположился
У жизни вечного огня.
 

Переделкино, 1998 г.

Пилигрим

 
Чудесной мысли порожденье
Извечных странствий пилигрим
Принёс когда-то озаренье
В мирок затерянный один.
 
 
Творец былых Вселенских вотчин
И неродившихся Миров.
В пути одним лишь озабочен —
Числом своих грядущих снов.
 
 
Ведь каждый раз глаза смыкая,
Свой Мир теряя лишь на миг,
Фантазий бездну порождая,
В дороге в Вечность он настиг.
 
 
Одно лишь для него мгновенье —
Есть мыслей пламенных каскад:
Цивилизаций зарожденье,
Таящее других распад.
 
 
И нашей жизни сотворенье,
Исполнено мирских сует,
В толпе фигур его мышления —
Размытый, блеклый силуэт.
 
 
Но если сам он лишь песчинка
В пустыне образов чужих,
То, значит, наши снов картинки —
Реальность жизни для других?!
 
 
Но можно ль в цикле бесконечном,
Сознания взломав замок,
Закрыв глаза во сне беспечном,
Собрать гонцов со всех дорог?
 
 
Чтоб, проходя своей тропою,
Они творили те Миры,
Что описать мог лишь порою,
Начав с очередной строфы.
 

Москва, 2001 г.

Покоя в думах нет

 
Благая тишина, покоя порожденье,
Как волн прибрежных томный гул,
Пытливому уму не даст успокоенье,
Когда тот полон неизвестных, страстных дум.
 
 
Чему же посвятить оставшуюся силу
Души, и без того обиженной судьбой,
И надо ль, вообще, даваться диву,
Когда уже земли не видишь под собой?
 
 
Куда исчезло всё? И в чём искать отраду?
Едва ль во мраке можно разобрать.
И стоит ли в сердцах гнать от себя досаду,
Иль череду лет долгую бесславным сном проспать?
 

Москва, 1996 г.