Денис Сергеевич Кореев
Загадочный остров
– Да, ты правда ни в чём не виноват, – утешила меня Алёна.
Остальные вряд ли считали так же, но просто в отличии от Медведя, они боялись высказать мне всё это в глаза.
– С утра мы сожжём всех умерших этой ночью. И нам нужно обдумать что мы будем делать дальше. Оставаться здесь мы не можем. Рано или поздно нас это погубит.
– У тебя есть какие-то мысли по этому поводу? – Спросил Койот.
– Пока никаких, надеюсь что-нибудь появится.
Через пару часов начало светать, и Медведь очнулся. Мы все вместе отправились собирать остатки людей. Выложили огромный костёр на кругу. Они были нашими друзьями, братьями, сёстрами, теми людьми кто просто хотел выжить, но сейчас они лежали среди веток и палок. Каждый кому было что сказать, произнёс последнюю речь. Я же воздержался от этого. Мне было нечего говорить. Все слова уже были сказаны раньше. Медведь поджёг этот костёр. И в воздухе вновь разнёсся этот приторно сладкий запах. Запах который я надеялся никогда больше не почувствовать. Но сейчас он был повсюду. Это поселение словно было создано для такого. Тут извечно проливалась кровь. С самого первого дня, как я здесь оказался. Это было крайне мерзко. Но в память об умерших, я не мог уйти. Я должен был стоять здесь и провожать их в другой мир.
Костёр прогорел за пару часов. От всех этих людей остался лишь прах, который ветер разносил из стороны в сторону. Мы сели на брёвна вокруг костра. Медведь старался держаться от меня как можно дальше. Он меня возненавидел.
– У кого-нибудь есть идеи, что мы будем делать дальше? – Спросил я.
Но в ответ не услышал ничего, кроме тишины.
– Ладно, тогда у меня вопрос, кто-нибудь и когда-нибудь забирался на вершину горы, в центре острова?
– Нет, из охотников точно. Во-первых, вершина располагалась на земле амазонок, а во-вторых, там нет ни дичи, ни растений, гиблое место, ничего интересного, – ответил Койот.
– Ну а вы? Вы забирались туда? – Спросил я, обращаясь к девушкам.
– Нет, там слишком сложно проходить. Дикие с той горы нас никогда не атаковали. И как сказал Койот, там нет никакой растительности, так что мы там не были, – сказала Алёна за всех.
– Но если никто там не был, то откуда вы знаете, что там ничего нет?
– Нужно быть или идиотом, или слепым. Даже с берега, на развилке ручья, видно, что там пусто. А к чему тебе это? – Сказал Койот.
– Это единственное известное мне место, где никто не был. Значит его никто не осматривал. Возможно там есть что-то, что поможет нам. Или там мы хотя бы сможем спастись от этих животных. Если туда никто не заходит и там сложный проход, то эти огромные мрази тоже не смогут туда попасть.
– И что мы там будем делать? Подыхать от голода?
– А что нам делать тут? Ждать, когда эти животные вернутся? Они не побоялись напасть на пятьдесят человек, с чего бы им бояться нападать на девятерых.
– Можем прятаться в хижинах ночами, не выходить из них. Еды у нас теперь много.
– Ну да, дождёмся оттепели, а дальше что? Будем так же жить в вечном страхе? Прятаться в хижинах и ждать неизвестно чего.
– А ты не привык сидеть на месте.
– Ты сам когда-то сказал, что мы войны и уж лучше доблестно умереть в бою, чем жить в вечном страхе перед неизвестностью.
– Это правда. И мне уже на всё насрать. Я с тобой пойду хоть куда.
– Если ты думаешь, что это может нам помочь, то я с тобой, – сказала Алёна.
– Иди куда хочешь, мне похуй, я останусь здесь, – сказал Медведь.
– Да, я тоже лучше останусь, – сказала Марина.
– И я, – сказала Василина.
– Мы с Сашей тоже остаёмся, – сказала Лиза за них обеих.
– Я согласна идти хоть куда, лишь бы не оставаться тут, – закончила Настя.
Мы разделились на две группы. Теперь уже мы не могли прийти к единому решению. Этот разговор всё показал. В те слова Медведя, сказанные им в хижине, верили четверо девушек из присутствующих. Они обвиняли меня во всём. И я не собирался их переубеждать, они были правы.
– Тогда те, кто готов выдвигаться, остановимся в главной хижине. Соберём еду, несколько шкур, подготовим лыжи, выспимся и с утра выдвинемся в путь. Берите всё только самое необходимое.
Койот с Настей отправились в хижину, чтобы развести там костёр и подготовить шкуры. А мы с Алёной пошли за едой и оружием. Всего этого у нас теперь было в избытке. Девять человек могли бы прожить год, а то и больше с такими запасами, но я не хотел так жить. Умирать тоже не хотел, но уж лучше сражаться за жизнь, чем смирно ждать смерти. Передвигаться с санями мы не хотели, предпочли двигаться налегке, там мы собрали два мешка продуктов. Всё то, что можно легко приготовить на костре, без посуды. В основном мясо и картошка. Мы собрали оружие. Я предпочёл взять себе топор, лук и меч. Для всех остальных были приготовлены копья, луки и мечи. Не знаю, в какой момент, я стал пользоваться топором. Просто однажды во время тренировок я взял его в руки, а Койот напал на меня с мечом. Мне с лёгкостью удалось отбить все его удары, и я чуть не снёс ему голову в порыве ярости. С тех пор я понял, что топор – это моё оружие. Тот топор, который я метнул в волка, я значительно облегчил, сточил лишнее железо, заменил рукоять на удобную. Но того топора больше не было, а был обычный топор для рубки деревьев, а времени на его переделывание у меня не было.
Когда мы подошли к главной хижине, то услышали, как Койот с Настей занимаются там сексом. Алёна обратилась ко мне:
– Возможно нам осталось жить всего несколько дней, или часов. Мы не знаем сколько нам осталось, но точно не долго. Может нам следует последовать их примеру?
Я взял её голову в свои руки, посмотрел ей прямо в глаза, слегка чмокнул в губы.
– Я тебе обещаю, мы ещё долго проживём. И у нас ещё будет возможность заняться этим в куда более лучших условиях, чем эти.
После этого я отпустил её и пошёл готовить лыжи. Не знаю почему я отказался. Девушки не часто предлагают такое сами. А особенно такие девушки. Но я не хотел этого. Не хотел секса из страха. Судя по воспоминаниям, раньше я постоянно трахался с девушками. Но с того момента, как я оказался на этом острове, всё изменилось. Я словно начал жить заново. Словно я вернул себе девственность и хотел её лишиться при каких-нибудь нормальных обстоятельствах, а не потому что у меня на глазах умерло куча друзей. Да этим я тоже был сильно обеспокоен, как и предстоящим переходом. Как и подготовкой ко всему этому. Я вновь вёл людей на смерть. Словно я был проводником к ней. Даже не знаю, почему я сам ещё не умер. Я должен был умереть столько раз, но почему-то всегда выживал, чтобы не происходило. Выживал в то время, когда все, кто меня окружал, умирали. Для всех было бы куда лучше, если бы я умер тогда, после праздника, после боя с Медведем. Но почему-то я тогда выжил. Если бог существует, то он явно меня не любит, иначе бы он не заставил меня так мучиться.
Четверо лыж у нас были, когда я их отыскал и подготовил, то Койот с Настей уже закончили. Шкуры они конечно же не подготовили, так что это пришлось делать нам всем вместе. Мы собрали шкуры для ночлега, залатали свои шкуры. Подготовили ещё по комплекту шкур, которые должны были надеть на себя. И мы легли спать, хотя до начала заката оставалось ещё пара часов, но перед этим мы двое суток не спали.
37
Проснулись мы рассвете. Всё было готово к предстоящему походу. Шёл снег, но не сильный. Ветра почти не было. Погода была вполне нормальной.
– Может поговорим с ними, и кто-нибудь передумает и пойдёт с нами? – Предложил Койот.
– Не стоит, они сделали свой выбор.
– Мы должны хотя бы попрощаться с ними. Вряд ли мы увидимся ещё когда-нибудь.
– Вы можете сходить. Меня они ненавидят.
Койот с Настей пошли попрощаться с ними. Мы же с Алёной пока привязала лыжи к ногам и загрузили на себя мешки. Спустя пару минут Койот вернулся.
– Как они? – Спросил я.
– Ты был прав, они тебя ненавидят. Даже разговорить с нами не стали. Печальное окончание, после того что нам пришлось пережить вместе.
– Наши пути разошлись. Возможно это должно было произойти раньше. Но не стоит об этом думать. Выдвигаемся.
Мы отправились к берегу. Дошли до ручья, он так и не замёрз, но мы знали, что выше по течению он сужается и что можно будет там перейти вброд без всяких проблем.
Мы продвигались километр за километром, но словно всё было против нас. Снег усиливался, ветер тоже. Становилось значительно холоднее. Идти было всё труднее и труднее. Многие места были так сильно занесены снегом, что приходилось их обходить. Так же было повалено множество деревьев. Даже не знаю, когда они повалились. Но и через них мы не могли пройти, их тоже приходилось объезжать. Иногда приходилось очень сильно углубляться в лес, а потом искать дорогу обратно к ручью. Зимой, когда валит снег, ориентироваться в лесу становится очень сложно. Спустя три километра пути по берегу мы остановились для привала.
– Ты тоже это заметил, брат? – Спросил меня Койот.
– Да.
– Вы о чём? – Спросила нас Настя.
– Снег слишком чистый. В округе совершенно нет животных. Никаких следов. Если медведи впадают зимой в спячку, то другие звери нет. Но их больше нет в этом лесу. Никого, – объяснил Койот.
– Может они просто куда-то перешли в другое место? – Предположила Настя.
– Эти места всегда было хорошими для охоты. Животных тут водилось много. Когда поселенцы выходили сюда, то часто натыкались на волков. Так просто они бы отсюда не ушли. Они пропали, или мы всех убили и больше они не появлялись.
– Так же, как и новые люди, – добавил я.
– Да, этот остров больше не пригоден для жизни. Тут больше не восстанавливаются ресурсы, как раньше.
– Может вы и правда просто перебили всех животных, и они не могут размножаться? – Спросила Алёна.
– Я охотился тут три года и за всё это время не видел ни одной самки, или ребёнка. Только самцы. Животные тут появлялись так же, как и мы. Волк заметил это давно уже.
– Ладно, хватит разговоров, погода ухудшается, мы должны идти дальше, – сказал я.
После того, как мы прошли ещё километр, мы наткнулись на тело Марины. У неё было разгрызено горло. А вокруг не было никаких следов. Её принесли сюда специально для нас. Словно сам остров пытался нам сказать, что мы не должны идти дальше.
– Что тут произошло? Как она тут оказалась? – Спросила Настя.
– Её принесли сюда чтобы что-то нам показать. Видимо существа не хотят пускать нас к горе и предостерегают нас, – ответил я.
– Что будем с ней делать? – Спросил Койот.
– Оставим здесь. Что мы ещё можем.
– И мы пойдём дальше? – С ужасом спросила Настя.
– Если нас не хотят туда пускать, то значит мы идём в верном направлении. Мы должны двигаться вперёд.
На самом деле, это не существа не хотели нас туда пускать, а сам остров. Об этом говорило всё. Насколько бы ужасной не была погода, она продолжала ухудшаться. Ветер дул всё сильнее, снега шло больше, а холод пронизывал даже через три шкуры. Такой ужасной погоды ещё никогда не было на этом острове. Мы шли в верном направлении. На вершине горы что-то должно было быть.
Спустя ещё два километра мы наткнулись на следующее тело. Это была Василина. Она лежала на снегу без одежды, полностью нагая, но её тело ещё не успело замёрзнуть. Всё её грудь была разорвана, а сердце лежало у головы. Мы молча прошли мимо этой картины.
Откуда-то из леса стал доноситься волчий вой. Он то приближался, то отдалялся, но мы все отчётливо его слышали.
Три километра мы прошли под него, пока не наткнулись на труп Саши. Она была разорвана пополам. Все кишки валялись здесь же. Кто бы это не сделал, он принёс её сюда живой и разорвал уже тут. Мы остановились, потому что устали.
– Я не могу идти дальше. Я устала. Я не дойду, – начала ныть Настя.
– Мы должны идти. Мы не можем останавливаться. Иначе нас ждёт такая же учесть, – попыталась успокоить её Алёна.
– Сколько мы ещё должны пройти? Сколько ещё трупов мы увидим по дороге? Мы не дойдём, я уже не чувствую рук, мы умрём тут от холода.
Это была правда, холод пробирал всё тело. Даже когда мы шли, было очень холодно, а теперь, когда мы остановились, холод стал невыносимым.
– Ещё два трупа, – ответил Койот с некой болью в голосе.
– Откуда ты знаешь это? – Спросила его Алёна.
– Мы встречаем трупы тех, кто остался в поселении. Там осталось ещё два человека.
Раздался громкий медвежий рык. Он был где-то рядом.
– Мы должны идти дальше. Пока мы идём не так холодно. И к тому же, нас преследуют эти существа. Мы должны от них оторваться. Так что останавливаться нельзя, – сказал я.
Алёна схватила меня за руку, и мы пошли. В основном мне приходилось её тащить за собой. Она была сильно уставшей и замёрзла. Но не сдавалась. Это мне в ней нравилось. Она не жаловалась, не ныла, а молча шла.
В обычных условиях нам следовало бы пройти тридцать километров по берегу до вершины горы. Но сейчас мы так часто сворачивали и обходили препятствия, что это расстояние могло увеличиться в двое. А мы прошли только километров десять. Настя уже не могла идти, Койоту приходилось вытаскивать её за собой.
– Койот, ты как? Можешь её тащить?
– Так чуть теплее, так что мне даже приятно.
– Пожалуйста, не бросайте меня здесь, – тихим дрожащим голосом проговорила Настя.
В этот момент я вспомнил Молнию. Его героический поступок. Он не ныл, не просил его спасти. Он знал, что стоит на кону и попросил его убить. Сейчас я завидовал ему. Его героизму. Тому, что он не увидел тех вещей, которые увидели мы. Потом я вспомнил Лиса. Он умер из-за какого-то идиота. Интересно как бы сейчас он себя повёл, если бы выжил. Наверняка, даже в такой ситуации он бы продолжал благодарить бога о том, что он на свободе, а не заперт в клетке. Он бы старался всем помочь и сделал бы всё для других. Но он погиб. Вепря нам даже не удалось похоронить, как и Диму. Я видел, как этого самоуверенного парня проглотили целиком на моих глазах, а он ведь верил в то предположение, что существа не трогают тех, у кого есть вещи из нормального мира. Это я вселил в него эту пустую уверенность. Только сейчас я вспомнил о том, что Дима был одним из первых, кто видел волка. Если бы предположение было верным, то он бы до последнего момента его не увидел. У Кабана откусили часть верхнего тела. Мы даже не закрыли его глаза перед смертью, потому что головы не было. А он когда-то спас меня от смерти, научил стрелять из лука, до последнего верил в то, что я стану охотником и продолжал со мной заниматься пока я не убил последнюю птицу, хотя я и серьёзно ему мешал в те дни. Все они были моими братьями. И я знал, что на этом пути мне предстоит увидеть ещё одного брата, Медведя. Да мы поссорились, но он всё равно мой брат. Я не обижался на его слова. Он был прав. И как бы там ни было, я не хотел увидеть его труп.
С этими мыслями мы прошли ещё пять километров.
– Волк, я больше не могу. Я устал. А эта сука вообще ногами не передвигает. Мы должны остановиться, разжечь костёр, отдохнуть, – предложил Койот.
– Ты знаешь, чем нам может грозить остановка.
– Я смогу пройти ещё километров десять, пятнадцать, но только один, без неё.
– Хорошо, мы остановимся. Алёна, ты как? Можешь идти?
– Я устала, не знаю.
– Нужно собрать дрова, разожжём костёр.
– Хорошо.
– Койот, выкопай пока яму. Только не руками, держи топор, – я кинул ему топор.
Мы с Алёной собрали дрова. Принесли их. Койот уже выкопал яму. Мы закинули туда дрова. Настя упала на снег, мы подняли её и обняли, пока Койот пытался разжечь искру. У него долго не получалось. Его руки сильно дрожали, а ветер постоянно всё задувал. У меня была та же ситуация, даже и пытаться не стоило. Так или иначе у него получилось, и он обнял нас троих, пока костёр разгорался.
– Брат, мы не можем идти дальше. Она вообще никакая, того гляди и умрёт. Мы должны вырыть берлогу, разожжём в ней костёр, это спасёт нас от этого ветра и будет хоть немного теплее.
– Как скажешь, займёмся этим. Алёна, Настя, не стойте на месте, ходите вокруг костра.
Мы с Койотом принялись копать берлогу. Он при помощи топора, а я меча. За пол часа мы управились. Берлога была ужасной, но от ветра она нас спасала. Мы перенесли несколько горящих палок внутрь и запустили туда девушек. Места там хватало только на двоих. Я достал из своего мешка вяленого мяса и раздал всем. Мы с Койотом прыгали на месте и махали руками у костра, чтобы хоть немного согреться. Выглядели мы как идиоты, но зато мы были живыми идиотами. Начинало постепенно темнеть, погода и не думала успокаиваться.
– Знаешь, что, брат? – Спросил Койот с трудом.
– Знаю, теперь и ты меня ненавидишь.
– Нет, нихрена. Знаешь же, я тебя люблю. Только пока ты держишься на ногах и идёшь, буду идти и я. С первого дня, когда я тебя увидел, я охренел. Ты был таким наглым, бесстрашным, подошёл к нам. Я даже завидовал твоему бесстрашию. И потом ты стал тренироваться, стал крутым. А этот твой вызов Медведю, даже мы тогда считали тебя сумасшедшим. А когда ты присоединился к нам, то я смотрел на тебя и поражался. Из-за дня в день ты становился лучше и сильнее. В какой-то момент я понял, что хочу быть как ты. Но сколько бы я не впахивал и не старался, ты всё равно оставался сильнее и лучше, во всём. Всё это время я брал с тебя пример. И знаешь, что, наступил и мой час, я буду выгрызать эту дорогу зубами, если придётся, но не сойду с пути раньше тебя.
– Брат мой, ты всегда придавал мне силы для самосовершенствования. Охрененый охотник, крутой боец. Сколько раз ты побеждал меня по началу. А потом я стал одерживать верх и мне стало стыдно тебе проигрывать, поэтому и приходилось держать форму. Если ты посмеешь сдохнуть раньше меня, сдаться, то я найду тебя, где бы ты ни был и убью своими руками.
– Пошёл ты на хуй! Этого не будет! Не пока мы на этом пути.
– Пойду, вместе пойдём. И пора выдвигаться. Больше нельзя тут оставаться.
Всё это время поблизости были звуки медвежьего рёва и волчьего воя. Но почему-то они не нападали на нас, только пугали. Мы вытащили девушек из берлоги. Алёна могла идти, но вот с Настей всё было плохо.
– Мы должны вернуться, пожалуйста, всё станет лучше, – прохрипела она.
– Ты же понимаешь, мы её не дотащим до горы, эта погода продержится ещё несколько часов точно, а она на ногах не стоит, – сказал Койот.
– Погода ещё и ухудшится, – сказал я.
– Нет, пожалуйста, не бросайте меня, я не хочу умирать, – прохрипела Настя.
– Алёна, ты же понимаешь, что мы должны это сделать? – Спросил я.
– Да, – покорно согласилась Алёна.
Я вынул свой меч, обошёл Настю сзади и перерезал ей горло. Она даже ничего не почувствовала. Вот насколько сильно она замёрзла. Она не смогла больше ничего сказать, просто упала в мои объятия.
– Костёр ещё горит, сожжём её и пойдём, – сказал Койот.
Я отнёс её к костру и положил туда. Даже мерзко об этом думать, но сейчас эта девушка согрела нас всех своей смертью. Этот ужасный запах не был для меня таким ужасным, потому что сейчас он сопутствовал теплу. А я был слишком замёрзшим, все мы были, чтобы не радоваться этому.
Как только она догорела, мы выдвинулись дальше в путь. Ещё через пять километров мы наткнулись на тело Лизы. Её живот был пробит двумя огромными рогами, словно это сделал какой-то носорог. Пройдя ещё километр к вою волка и рыку медведя присоединился звук хрюканья кабана. Похоже существ стало больше и последние из них и убило Лизу. Я даже не представлял, что ещё можно ждать от этого острова. А ждать можно было многое. Потому что началась настоящая снежная буря. В ней ничего не было видно. Даже если вытягивал руку вперёд, то не видел своей кисти. Идти мы продолжали инстинктивно. Пока мы поднимались на верх, то шли верно, если начинали спускаться, то следовало свернуть правее. То и дело до нас постоянно доносился шум падающих деревьев со всех сторон. Треск изгибающихся деревьев. И всё это время не стихал шум от животных. Мы шли втроём в одну линию, держа Алёну за руки и помогая ей продолжать идти. Она была значительно слабее нас двоих и мне было страшно, что она может закончить свой путь так же, как и Настя. Я бы не решился на то, чтобы перерезать горло Алёне. Скорей бы я перерезал горло себе, ради того, чтобы Алёна забрала мои шкуры.
Мы прошли ещё пять километров, прежде чем Алёна упала на колени. Мы быстро её подняли.
– Ещё много осталось? – Спросила она.
– Нет, мы почти дошли, осталось совсем чуть-чуть, – соврал я, не зная сколько нам ещё идти.
– Волк, я не смогу дойти, оставьте меня здесь, но я хочу, чтобы ты знал, я люблю тебя. Всегда любила, с первого раза, когда увидела тебя там на берегу, я поняла, что люблю тебя.
– Брат, мы не бросим её, – сказал я, обращаясь к Койоту.
– Или выживем все вместе, или умрём, никак иначе, – ответил Койот.
– Дорогая, мы тебя не бросим. Я обещал тебе, что мы выживем и мы сделаем всё для этого.
На каждом из нас было по пять шкур. Я скинул две с себя и накинул их на Алёну.
– Нет, не нужно, ты замёрзнешь.
– Уж лучше я буду мёрзнуть, чем увижу, как ты умираешь.
Койот тоже скинул две шкуры и накинул на Алёну.
– На равных до конца, – сказал он.
Не знаю почему, но в тот момент я был счастлив как никогда. Со мной рядом были два человека, которых я любил больше всего на свете. За этих людей я бы отдал жизнь, это были те люди, с кем я бы хотел умереть.
Мы бросили свои мешки, большую часть оружия, взяли Алёну под руки и потащили дальше. Словно открылось какое-то второе дыхание. Мои ноги передвигались с трудом, руки вообще не шевелились, но я уже не чувствовал холода. Похоже я уже умирал, но всё равно продолжал идти.
В какой-то момент я уже не знал ни того сколько сейчас времени, ни того сколько мы прошли, ни того куда мы идём, вообще ничего, я просто продолжал идти дальше, никаких звуков я тоже не слышал, ничего, и тут вдруг Койот сказал:
– Смотри туда. Чуть правее, за ручьём, ты видишь это?
– Да.
Там была пещера в скале. В ней виднелся свет. Эта пещера словно была ограждена невидимой стеной от снега. Это была надежда на спасение. Нас не волновало то, кто там сейчас, мы просто хотели дойти до того места.
Мы дошли до ручья.
– Алёна, я знаю, что это сложно, но схватись сильнее за нас и подогни ноги, мы тебя перенесём, – сказал я.
Она попыталась это сделать, и мы пошли по воде. Не знаю почему, но сейчас вода не казалась холодной, наоборот она была тёплой, даже очень, мне не хотелось выходить из неё, и я остановился.
– Брат, не верь этому, это обман, это всё шутки смерти, – дрожащим, еле слышным, голосом сказал мне Койот и я пошёл дальше.
Перейдя ручей, я понял, что споткнулся обо что-то, посмотрел себе под ноги. Там лежал Медведь, он был весь синим от обморожения и никаких следов убийства. Похоже он просто замёрз на смерть здесь. Я собрался с последними силами и перешагнул через него, словно ничего и не было. Я даже думать сейчас об этом не мог.
Мы вошли в пещеру и на нас хлынул поток тепла, который она излучала. Словно тут не было зимы, словно тут никогда не было ни ветра, ни снега. И всегда горел огромный костёр, который всегда согревал это место. Мы упали на колени, разом.
– Я не сдох раньше тебя, – радостно сказал Койот.
Я взглянул на Алёну, она даже рта не могла открыть. Её губы все были синими. Как и лицо. Похоже это был конец.
– А вот и вы, – сказал кто-то из пещеры.
Я поднял взгляд и лучше бы я не видел этого. У костра сидели три старейшины и спокойно ели жареного кабана, словно всё было в порядке. Я подскочил на ноги, снял топор с пояса и побежал к костру. Первой из старейшин я снёс голову одним ударом. Третьей я всадил топор в грудь, когда она поднялась с места. Я даже не стал доставать топор, вынул из-за спины нож и приставил к горлу второй.
– Говори, сука, что за хуйня здесь происходит! – Сказал я дрожащим голосом.
– Что ты делаешь? – Спросил меня Койот.
– Они не люди.
Не знаю почему я знал это, просто знал. Когда я убил первую из них, то увидел, словно дух чёрного медведя вышел из её тела. После убийства третьей я увидел дух чёрного волка. Во всей пещере не было ни одного следа и даже дрова в костре не трещали. И тут я вспомнил, что за всё то время, когда мы были в деревне, я ни разу не видел следов этих старух. Они конечно редко ходили, но я видел следы почти всех жительниц, кроме них. И это было странно. А вторая всё продолжала и продолжала смеяться.
– Отвечай мне, мразь!
– А ты убей меня и узнаешь, – сказала она улыбаясь.
Они сидели тут в тепле, с едой, у костра, в своих летних платьях и смеялись. А когда мы пришли, то они сделали вид, словно всё нормально. Я ненавидел этих мразей так сильно, как только может ненавидеть человек. Всё это время, они всё знали и смеялись над остальными.
Эта старуха отпустила руку и в какой-то миг она вытащила из-под платья нож и метнула его куда-то, но не в меня. Я даже не успел понять, когда это произошло, а она смеялась. Я воткнул нож ей прямо в глотку, и она продолжала смеяться, выплёвывая из своего рта кровь. Я посмотрел на то, куда должен был лететь нож и увидел, что он попал прямо в сердце моему брату.
Я бросился прямо к нему. Вытащил нож из его груди. Почему только он снял те две шкуры, они бы спасли его от ножа. Я пытался зажать рану. Всё было из-за того, что он хотел быть как я. Всё из-за того, что он брал пример с меня. Если бы не это, то он сейчас был бы жив. Слёзы сами начали падать из моих глаз на его шкуру. Первые слёзы за всю мою жизнь на острове.
– Нет, брат! Ты не можешь умереть раньше меня! Слышишь, сука, не можешь!!!
Я уже не пытался зажать его рану, я просто стучал его по груди. Я был зол на него, за то, что он умирает. Был зол на себя, за то, что он умирает из-за меня. Я не знал, что делать.
Он приподнял голову, а я опустил свою ближе к нему. Еле слышно он прошептал:
– Ты всегда был лучше во всём. А теперь иди к Алёне. Ты должен её спасти.
Он закрыл глаза сам и больше ничего не было. Он лежал на земле передо мной и больше не дышал. Я поднялся на ноги и побрёл к Алёне. Наклонился над ней. Она вся синяя лежала на той же земле. Она ещё дышала, но это были её последние вздохи. Её красивые голубые глаза были закрыты.
– Я люблю тебя, – прочитал я по её губам, но ни одного звука не вышло из её рта.
Я склонился над ней и поцеловал её. Поцеловал так, как никогда прежде.
– Я тоже люблю тебя, дорогая.
Сказал я и уронил свою голову на её грудь. Я лежал и ревел. Не знаю как долго, но потом я поднялся на колени, возвёл свою голову к верху.
– За что, сука?!!! Почему, блядь?!!! Почему ты, сука забираешь всех, кто окружает меня?!!! Какого хуя ты забрал тех, кого я так люблю?!!! Почему я блядь всё это должен видеть?!!! Хули ты не убил меня?! Лучше блядь забери мою жизнь, но верни их всех назад, сука!!!
Не знаю кому я это кричал, наверное, богу, в которого я никогда не верил. Ебаная сука жизнь. Я не представлял, что мне делать дальше. Просто не знал. Я остался один, один на этом ебаном острове. На острове, который я так ненавижу.
В какой-то момент в моей голове пронеслась фраза «Или выживем все вместе, или умрём, никак иначе», которую Койот сказал по пути сюда. Я достал нож с пояса Алёны. Её нож, с рукоятью из оленьей кости. Закрыл глаза. Слёзы всё продолжали течь, не останавливаясь. «Уж лучше умереть сражаясь, чем жить в страхе» таким был наш лозунг. И все, кого я знал, умерли именно так. Лишь один я не смог умереть как воин. Я никогда не был лучшим, я всего лишь полное ничтожество. Я собрался с силами. Похоже, что я даже настолько ничтожен, что не могу убить себя. Но в какой-то момент моя рука сделала всё за меня. Она подняла нож, и перерезала мне горло. Я умер, как жалкий пёс, который всем надоел и которому просто перерезали глотку. Как дичь, которую я убивал и свежевал. Я делал это так же, перерезал им горло. И сейчас я был ничем не лучше. Словно со стороны я увидел, как моё тело упало на Алёну, заливая её тёплой кровью. Быть может эта кровь согреет её хотя бы после смерти.
Но тут картинка начала расплываться, словно качество становилось хуже, появлялись большие квадраты с определёнными цветами, квадраты сливались из одного в другой и в итоге остался лишь один чёрный куб, в котором я стоял.
