Денис Игоревич Салимгареев
Вдох-выдох. Вдох
За окном начинало темнеть. Фонари начинали загораться, озаряя все вокруг. Рекламные банеры и вывески стали подсвечиваться приятным светом, свет появлялся и в окошках домов. Такие минуты самые приятные, квартиры оживали, потому что в них возвращались хозяева. Они маленькие и уставшие, а дома, словно гиганты, заботливо разгоняли всех по своим квартиркам, чтобы последним не пришлось мокнуть под дождем или испытывать холод. Город словно просыпался. Кьор любила играть в одну игру, которая имела свой смысл только в такие минуты. Напротив школы находилось здание одного из тысячи городских предприятий с неоновой вывеской. Игра заключалась в том, чтобы поймать тот момент, когда вывеска загорится. Этот секундный момент был близок, но голос учителя не дал ему сбыться. Голос попросил пройти к доске для выполнения задания, успешно прослушанного за своей игрой. Ничего не стоило попросить повторить, что же требовалось от нее, но настроения не было. Что-то исправив в предложении, Кьор положила мел и впала в некое состояние фрустрации. Получив честно заработанную тройку, она села за парту под аккомпанемент вопросов в духе «когда ты будешь учиться?» и «скоро экзамены». Настроения не было вовсе. В моменты упадка настроения, частенько закрываем глаза на текущее положение дел. Пускаем все на самотек, в ожидании разрешения ситуации каким-то образом, без личного вмешательства и участия. Страдаем потом от плодов своего темного настроения. Знаете, а даже в такие моменты нужно все равно выполнять свою норму. Через силу. Тогда, когда озарит радость, вы поймете, как были правы. Вы выполнили норму, время не упущено. При прочтении этих строк, не ощущается вся палитра положительных эмоций, но стоит единожды взять себя в руки и преодолеть себя в период бури в сердце, как почувствуешь сладкое чувство. Сладкое чувство своей личной победы. Торжество решимости. Миг безоговорочной капитуляции внутреней лени, окончание внутренней борьбы со своими страхами. Оно того стоит.
Вечером было решено лечь спать раньше, на часах и девяти не было. Размышляя о дне, который уходил в небытие, Кьор гладила котенка Чаппи по его смешливой мордочке, на что тот отзывался почти музыкальной трелью. В ночной тишине, кроме секундной стрелки часов, был слышен ее тяжелый вздох. Кьор частенько тяжело засыпала. Под завершение дня ей в голову, как на светский раут, съезжается разношерстный бамонт, съезжались самые разнообразные мысли. Бывало, что она просила их отпустить ее и дать поспать, самую малость. Вот и сегодня выдался один из таких вечеров. Темой вечера стала окутавшая душу тревога за Чаппи. Уж очень боялась потерять своего котенка, хоть и никаких предпосылок не было. Чаппи здоровый, игривый котенок, мирно посапывал у нее на коленях. Ей было страшно, что когда-то наступит день, когда она останется без своего любимца. Все, что она могла предпринять – часто тискать его и изо всех сил стараться запомнить каждое мгновение. В памяти должно отложиться абсолютно все: как выглядит Чаппи, как спит, как есть, как чихает. Последнее было особенно смешно. Одолев свои мысли, Кьор провалилась в сон под знамение победы над своими страхами. Цифры показали два часа ночи.
Утро было немного отличающимся от других таких же. Обычно пробуждение давалось тяжело, восполняя желание спать минутными валяниями между водными процедурами, завтраком. Со стороны это выглядело забавно: вот она лежит на кровати с булкой, а вот уже и в рубашке, один раз такой перерыв выпал на правый сапог. Соответственно, левый сапог был надет через пару минут простоя. Закрывая входную дверь, как водится, на два оборота, Кьор поймала себя на мысли, что хочет сегодня тех уютных разговоров, что были вчера. Посудите сами: предметом выступало современное искусство, а визави – довольно учтивый парень. Глупая улыбка озарила лицо и, казалось, была ярче лампочки в подъезде. Даже на миг показалось, что все мысли, еще вчера занимавшие все пространство мозговых комнат, сегодня испарились, словно и не было их вовсе. Вдохнув широкой грудью утренний свежий воздух, она направилась по привычному маршруту, предвкушая возможную встречу. Встречу с эрудированным собеседником, знающим толк в искусстве, а если быть точнее, то не с собеседником как таковым, а с его красивыми глазами. Именно красивыми, а не, к примеру, милыми или глубокими.
Вопреки ожиданиям, на пути встретились красивые глаза классного руководителя. Начался отсчет очередных занятий. Сегодня Кьор трудилась в ударном темпе. Многие скажут, что влюбленность пробуждает человека, делает обоняние острее, а зрение четким. В данном случае, Кьор хотелось ускорить время, чтобы скорее заглянуть в зал с картинами. Конечно, как водится, совершенно случайно. Лучший способ форсировать события, это быть активным в классе. Вникая в темы, появляется заинтересованность, а так время проходит быстрее обычного. Хорошее настроение подкрепило и пополнение хороших отметок за сегодняшний день. Кажется, сегодня нет и в целой школе человека, сумевшего бы стать соперником на арене школьного обсуждения новых тем. Кьор блистала, доставая новые факты из своих закромов памяти. Физика, история, математика – все одно, сегодня она была в фаворе собственного интеллекта. Багаж знаний сыпался, казалось, молния этого громоздкого чемодана более не в силах выдержать напор всего содержимого.
Сбавив обороты, уставшая, но счастливая Кьор незаметным образом, совершенно случайно, открыла тетрадь на последнем листе и начала выводить незамысловатые узоры, нещадно растрачивая чернила. Хорошая награда за достойную работу. Единственные последствия таких развлечений, иногда мучащие ее душу, вопросы о вреде экологии, ведь бумагу с чернилами сложно переработать, и растрата самих чернил. Их, наверное, трудно добывать, а половина их уходит на незамысловатые узоры.
К сожалению, встреча в этот день не состоялась. Настроение спикировало вниз. Огорчаться по этому поводу ей не хотелось. Сейчас хотелось оказаться дома, в компании карандашей и чистого листа офисной бумаги. Мелованный лист смог бы скрыть в себе все переживания. А еще можно посвятить себя кратковременному сеансу медитации. Такое средство тоже хорошо спасает от различного рода беспокойств. Человеку желательно всегда иметь прозапас один-два метода по разгрузке себя от негатива. О себе надо заботиться во всех сферах жизнедеятельности. Гонимая этим чувством, Кьор отправилась домой. Обычно она пользовалась услугами общественного транспорта, но сегодня решила пройтись пешком, подумывать о всякой, по сути, не имеющей смысла ерунде. Купив в киоске сладких конфет на сдачу от завтрака, она отправилась в свой небольшой путь, конечной точкой которого был ее родимый дом. Спустя пару километров и несколько съеденных конфет, карандаши и чистый лист бумаги были уже на столе. Наступало время творчества. Только творчество может закружить в своем настроении и подарить спасение или защиту от всех невзгод. Так и прошел очередной учебный год. За ним также пролетело обучение в университете. Учеба стоила всех затраченных сил. Учеба стала опорой, но сейчас, пора было прощаться с периодом, который подарил пару классных воспоминаний, способность думать и созерцать, блестящее образование и на этом, пожалуй, и закончим.
_______________________________
_______________________
Годы учебы пролетели, оставляя за собой стопку исписанных тетрадей и табель с отметками. За время своей учебы Кьор старалась участвовать во всех мероприятиях, быть в центре, несмотря на свою природную смущенность. Когда же за ее плечами захлопнулись двери учебного заведения, Кьор осталась совсем одна. Наедине со своими мыслями, куда же без них, чувством нереализованных амбиций и дипломным вкладышем отличника, который имеет свойство со временем желтеть. Однако, даже в таком виде он будет вполне выигрышно смотреться в руках Кьор, когда она будет в истерическом припадке трясти им перед детьми за небрежно брошенную одежду или неубранные игрушки.
Первое время она занимала себя, как могла: вкладывалась в авантюры, отдавая себя новым впечатлениям. Отправиться покорять горные вершины – легко! Поехать на обед в соседний город, а к вечеру возвратиться – легко! Как назвать эти необдуманные путешествия, как не авантюрами? Но они приносили ей массу эмоций: как отрицательных, так и положительных. Таким было ее топливо на данный промежуток времени. Когда его не оказывалось в нужный момент, в гости приходило уныние, по-хозяйски шарясь по уголкам души, вытирая свои запачканные конечности и делая все что угодно. Впереди ждала целая жизнь, которая заключается в походе на работу, а вознаграждением был банкоматный прайс в конце месяца за все ее трудовые потуги и краешек солнца, который можно увидеть из рабочего места. Сомнительная жизнь успешного представителя человеческого общества. Такой расклад устраивал многих, но загонял в тупик ее саму, однако бросить все и умчать в закат она не могла. Не хватало толчка или той уверенности для первого шага. Все могло бы быть иначе. Закаты, рассветы, холод в пути и наоборот жара с адской жаждой. Песни у костра, боли в животе на просторном шоссе от несвежей еды. Километры магистральных дорог под ногами. Во всем этом есть своя магия, свой мир, доступный немногим, что поддерживает ажиотаж.
Честности ради стоит отметить, что и в офисной работе есть свои привилегии. В тот или иной описанный мир билетик стоит дорого. Если успеешь решить раньше, в какой мир отправишься, можешь существенно сэкономить на входном билете. Перспективка так себе, от такой удручающей картины может спасти нечто великое, например, любовь. Частичка ее самой, только в мужском обличии, ставшая на пути этой рутины, заслонив собой весь этот ужас взрослой жизни. Говорят, что сильные люди – это пережившие что-то негативное, но Кьор была уверена, что каждый человек, кто несет на своих плечах это бремя рабочего человека, априори попадает под раздел сильных личностей. Каждое утро вставать рано и идти на ненавистную работу – это действительно героическое дело. Идти, даже не столько потому, что надо поддерживать привычный уклад жизни, но и потому, что кому-то твоя работа необходима. Если ты не придешь на работу, то, к примеру, у людей не будет воды или дети будут голодными, и вот это самое «или» касается каждой профессии. Сила и храбрость в нас самих. В каждом. Героические подвиги мы совершаем каждодневно, зачастую идя на пределе своих возможностей, чтобы у людей был свет, чтобы был составлен годовой отчет.
_______________________________
_______________________
Хорошо, когда у человека есть обстоятельства. В их тени куда приятнее прятать все свои разочарования. При всем при этом очень выгодно считать, что это не ты не смог или же не хватило сил и самоконтроля, а обстоятельства тому виной. Все это они, маленькие коварные монстры не давали свершить то, что хочется. Подобно злой и маленькой собачонке, которая вцепившись в ногу со всем остервенением дерет вчерашние носки, не давали тебе приблизиться к своей цели. Всем вокруг мы вторим, с сомнительной гордостью, что нас покусала собака. Мы не стесняемся того, что отдали свои мечты этой дворняге. Был бы там крупный пес, со злобным оскалом и большими лапищями, то можно еще поверить, что ты сделал все, что мог. Хвала редким из нас, кто даже с такими собаками ведет борьбу за свои идеалы. В действительности хватит одной руки, чтобы переломить этой собаке хребет, а мы просто уступаем ей. Боимся боли, а гордость не дает испачкаться в грязи.
– Кстати, то же самое и с врагами. У тебя есть враги, Кьор?
– Не знаю, говорят, что у любого успешного или хорошего человека есть враги. Это своего рода подтверждение твоих благих дел и выдающихся заслуг.
– Ну ты боишься своих врагов?
– Я как-то не думала об этом.
– И все же? – вопрос был задан с легкой ухмылкой и блеском в глазах, подобная гримаса означает большую заинтересованность в выбранной для диалога теме.
– Скорее да, чем нет, – Кьор пожала плечами.
– Почему ты их боишься?
– Они могут нанести вред в момент, когда ты этого меньше всего ждешь.
– Могут. А могут и не нанести. Ты заранее ждешь этого и отравляешь свое же существование. Ты ждешь того, что может не наступить вовсе.
Кьор приняла решение, что ей предстоит познакомить себя, свое воображение и фантазию с рабочей деятельностью. Приручить себя к дисциплине и совершить обмен не по самому выгодному курсу: «время жизни – деньги». Трудно было переступить через свою застенчивость и скромность. Порой Кьор наблюдала, как ее сверстники обзаводились «профессиональными зубами» и, несмотря на юный возраст, могли хорошенько искусать обидчика на профессиональном октагоне. К своему большому сожалению, она так не могла. Всеми привычные и отработанные годами методы были чужды для нее. От этого страдала прежде всего сама Кьор. Опорой в ее делах стал Сагэ. Добрая поддержка помогла справиться с волнением и сделать первый шаг в профессии. Пребывая в беспамятстве, она отправила резюме в одну солидную организацию, не веря в благоприятный исход.
Предстояло встать на путь взрослой жизни. В поисках работы были стерты ни один десяток тематических печатных изданий. Как и большинство, Кьор разрывалась в раздумиях, какую выбрать работу: оплачиваемую, но не любимую, или любимую, но с небольшим доходом. Сердце склонялось ко второму варианту, поскольку были убеждения относительно господства красоты самой профессии. К тому же, будучи преданным своему ремеслу, становишься настоящим докой. Стандартных способов получения результата в трудовой деятельности становится мало, и приходится искать альтернативы, попутно узнавая другие способы и методики. В совокупности все приобретенные навыки превращают в неповторимого специалиста, лидера отрасли. В то время, когда на нелюбимой работе, ввиду отсутствия претензий на саморазвитие, существует ограничение только лишь технологическими познаниями и стандартизированным регламентом.
Ей повезло, теперь она часть большой команды. Часть лагеря, объединенного одним принципом, одной задачей, одной верой. Схоже с тайным заговором, когда открывают для тебя секретные секреты и тайны. Лагерь железно требует соблюдения негласного кодекса и всячески умолкать о происходящем внутри лагеря, а также свято отстаивать все интересы каждого отдельно взятого коллеги. Говорят, что фанатизм развивается на почве неполученных ответов. Человек всячески хочет закрыть пустоты в душе и образовавшиеся дыры. С работой то же самое, в один момент ты становишься адептом скрепки и дырокола, а девизом жизни отныне будет слоган компании. Он, этот слоган, будет являться в ночи, как старая занудная песенка, крутящаяся в голове.
Кьор всегда основательно готовилась к рабочему дню, в этом плане, да и в целом, она была хорошим работником. Работником, для которого главное личная результативность и эффективность организации. Без особого труда она могла добиться больших высот на трудовом поприще, пробежав лесенки карьеры не считая ступеней. Только этого не было ей нужно. Не многие поймут, какого это, получать удовольствие от работы и работать ради удовольствия.
Перед наступлением нового рабочего дня Кьор вставала значительно раньше. Важно выстроить свое настроение, то есть запастись необходимым запасом положительных эмоций. Плохое настроение губительно отражается на рабочей деятельности. Глупо, что не все руководители знают об этом. В ход всегда шла музыка и апельсиновый фреш. У Кьор было две папки с музыкой, одна называлась «зимняя», а другая «летняя». Играя с контрастом, она любила слушать из зимней папки в летнее время года, что придавало ей соответствующее настроение и далекие воспоминания, приятные и волнующие. Стоит обратить внимание, что игра как с контрастами, так и с воспоминаниями, были частыми для этой пары. Кьор часто вспоминала запах свежих оладий, приготовленных бабушкой, и зимнее пробуждение под первые звуки из радио. Вначале нужно открыть глаза, это самое легкое, ведь тебя манит аромат свежей еды. Потом начинается самое сложное, в начале нужно вытащить из укромного, а главное, теплого места одну ногу, привыкнуть к холоду и тогда покидать объятия одеяла уже полностью. Процедура похожа на выход космонавта в стратосферу. Все было выверено до секунды, а всяческое отступление от алгоритма – фатально. В особенно холодные утренние пробуждения Кьор не гнушалась схватить одежду, занырнуть обратно и надевать ее под одеялом.
Как-то внезапно Кьор повзрослела, а все детские воспоминания стали отдаляться. Хотелось бы припрятать их в закуток в своем сердце и доставать по одному доброму воспоминанию в грустный вечер. Вкус к жизни значительно притупился. Улыбки стали тусклее, шутки примитивнее. Взрослая жизнь с бытом и проблемами знатно избавляет нас от детства. Раз, и ты взрослый, раз, и решай свои проблемы сам, раз, и ты сколько угодно можешь кричать «мама помоги», но в ответ будет только тишина. Может, так и должно все происходить, но хочется еще праздника, хочется качель, хочется на ручки, в конце концов. К сожалению, чем дальше углубляешься в жизнь, тем страшнее кажется ее изнанка. Обратная сторона благородности, отваги, доброты размашисто бьет тебя, бьет до того момента, пока ты не теряешь интерес к происходящему. Тогда на место приходит безразличие ко всему в этом мире. Совместный быт с Сагэ пробудил интерес к жизни. Первое время Кьор жадно глотала эти ощущения. Они дурманят голову, они билет в открытый космос.
– Ты помнишь, с чего все начиналась? – вопросила Кьор одним вечером.
– «Как же мне быть, мне совсем не о чем с ней поговорить», – думал я тогда про себя, – сказал Сагэ с ухмылкой. – Было страшно, что я могу потерять нить общения или твой интерес. Ни с одной девушкой я не мог найти что-то общее. Интересы у нас с тобой были разные и мысли тоже разные, а что связывает нас до сих пор – загадка.
Кьор улыбалась, ей вполне было достаточно этой реплики, она думала также.
Так бывает, что нам не с кем разделить время, провести весело мгновенья жизни, тогда мы идем на крайний шаг: окутываем себя миром. Своим миром, воссозданным до мельчайших деталей из обрывков фраз, архитектуры любимых городов, любимых людей и персонажей литературы. Можно разгуляться и дать волю фантазии и, по сути, не так важно, идеи позаимствованы у мира живописи, а быть может, взяты из книги любимого писателя. Важно то, что нам уютно в этом мирке. В нем живем, в нем мы и растворяемся. Так происходило и с Кьор. Очень долго она жила в своих иллюзиях, сторонясь от привязанностей и показа чувств. Созданный мир был ее внутренним достоянием, а где-то и опорой. Все поменялась с приходом в ее сердце Сагэ. Защитника, с интересным именем. Нет, в ней не заиграли трели и бабочки не кружили, весь общепринятый любовный символизм здесь не имел своего места. Просто он стал единственным человеком в мире, кому она хоть и не до конца, но открылась. Единственный человек во всем свете, ставший альтернативой ее иллюзорному творению.
После очередного неудачного дня на работе Кьор пришла домой в полном нервозном состоянии. Бывалые ухищрения уже не действовали на нее, в этом главный минус самообмана. Музыка больше надоедала, как бы припоминая ей свои же собственные ухищрения. Музыкой надо восторгаться, а не использовать ее в собственных корыстных целях. Рисунки не приносили удовольствие, близился миг отчаяния, заглядывая в кухонное окно, минуя розовые занавески из флисовой ткани.
Бросив сумку на пол, Кьор оперлась на барную стойку. Тут ее и застал Сагэ в весьма приподнятом настроении.
– Трудный день?
– Да…
– Зайка, не грусти!
–Тебе легко говорить, – начинала злиться Кьор.
Сагэ достал стеклянную бутылочку свежевыжатого сока, откупорил ее и смачно сделал глоток. Улыбнувшись, он начал предпринимать меры по выводу Кьор из пике ее умопомрачительно хорошего настроения.
– Твое настроение, как корабль, – с воодушевленным видом заговорил Сагэ, активно жестикулируя. – Небольших размеров, вечно дрейфующий в открытом океане. По сравнению с глубоким океаном, твое судно – ничто. Но оно держится изо всех сил. Насущные проблемы как вода, ударяющая в носовую часть. Казалось бы, еще чуть-чуть, и беспощадный океан растерзает твой корабль. Но нет. Не все так просто. Под этим гнетом, тяжестью, скрепя железом и в полном ужасе, корабль на гребне подступающей волны покидает зону непогоды. – Сагэ зашатался, потом начал жестикулировать активнее, да так, что содержимое бутылочки щедро окропляло паркет. Совладав со своим состоянием, он налил в бокал порцию, а затем протянул его своей собеседнице и продолжил:
– Ты утомленный и измотанный капитан судна, вновь смотришь в зеркало, и каждая клеточка тебя наполняется воодушевлением. Потому что ты смог. Ты прошел. Твой корабль цел, хоть и имеет пару новых ссадин.
Закончив повествование, которому были отданы все силы, Сагэ развернулся и удалился, буркнув через плечо:
– Дорогая, я в душ.
Кьор же осталась переваривать озвученную притчу. Она тяжело устала, а ее фантазия отказывалась воплощать только что услышанную картину. Еще и эти пятна на паркете.
_______________________________
_______________________
От поглощения на кухне полезного для здоровья напитка прошло чуть больше полугода. Кьор вросла в профессию и стала заметно выделяться на фоне всех остальных тружеников. Кого-то она изящно подвинула легким движением бедра, кто-то не смог совладать с чувством яростной конкуренции и ушел сам. За весьма короткий промежуток времени Кьор выбилась в лидеры и показывала стабильно хорошие результаты. Она сама и не ожидала такого эффекта, быть может, именно этого признания ждала все эти годы? Для этого момента берегла свои идеи и рой неугомонных мыслей. Пребывая долгое время абстрагированным от мира сего, внутри аккумулируется достаточная энергия с добрым десятком возможных ходов ее реализации. Все стало просто: настал ее час, время для побед пришло.
До этого часа мы все были простыми. Чуточку наивными, чуточку доверчивыми. Добрыми и беззаботными. Неприятности режут крылья нам, с каждым разом делая их короче. И вот, чем ближе подбираемся к зрелому возрасту, тем нам более не хватает размаха крыльев в масштабе комнаты. Лица у нас становятся все злее, лицемерность входит в привычку, а вся эта гримаса прячется за улыбкой. Такой же фальшивой, как клятва алкоголика, уверяющего, что бросит пить, как только ты подкинешь пару звонких монет. Не давай людям, проблемам и прочей шелухе сдерживать твои крылья. Слышишь, не давай.
Вот она, жизнь, наконец-то поворачивается лицом, а не этим пухлым местом, с которым Кьор провела всю свою жизнь. За долгие годы ей впервые стало спокойно. Многие нервничают, не в силах тянуть все одновременно, поддерживать привычный образ жизни, соблюдая баланс между сферами жизнедеятельности. Кто-то, поддавшись порыву, делает рывок на работе, но упускает семью, другие наоборот. У Кьор все было под контролем, так она считала, и это ее право. Нам всем свойственно ошибаться, на то мы и просто люди.
Будучи дамой, всецело поглощенной в работу, она могла долго засиживаться. Бывало стрелки часов пугали ее своими чересчур ранними или поздними цифрами. Ночью ее нутро словно обретало крылья. С легкостью, с воодушевлением и азартом бралась за самую унылую работу. Не зря ночь – это время мечтаний. Особый шик придавало ощущение, что весь город, за исключением полуночников и трудоголиков, таких же, как и она, спит. Половина города пребывает во сне. Когда же люди будут шуметь портовыми кранами, ходить по паркету так, что весь дом ходуном ходит, она будет как обычно расстелать свою постельку и ложиться спать. Бывало, между отходом ко сну, она выпивала ароматный кофе, но это скорее исключение. Кофе на ночь пить вредно, и Кьор не была противником своего здоровья. Позволяла себе маленькую чашечку в моменты особого эмоционального подъема, а таких становилось все реже и реже. Словно сама жизнь забирает их обратно, может быть и для того, чтобы даровать новые приятности в будущем. В последнее время, вне зависимости от времени суток, ее одолевали разные сомнения, и философские размышления отчетливо лезли в голову. Мало того, что они лезли и нарушали все договоренности, так они оставались переночевать, пачкая все вокруг. В такие моменты Кьор стала брать кофе на улице и прогуливаться. Попивая кофе из бумажного стаканчика, так ей казалось, она проветривается от мыслей и переключается с рабочего состояния на домашний лад. Кьор не хотела обрушивать свой негатив на любимый дом, поэтому стоит четко разделять два главных пространства: работа и дом.
Квартал за кварталом, а в спутниках раздумье. Подходя к дому, она увидела автомобиль Сагэ. Значит, он уже дома и, наверное, ждет ее. Автомобиль был для него островком безопасности и нечто большим, чем груда железа. Именно поэтому он щепетильно относился к его состоянию, вслушиваясь сотни раз на дню, как шумит мотор, как скрипит пластик в салоне. Любая поездка начиналась с педантичного обхода автомобиля. Либо паранойя, либо чрезмерная чувствительность говорили, что люфт присутствует, когда ехал по шоссе. Машина была в радость, но именно это чувство было той самой ложкой дегтя. В старой машине все проще, она едет и славно. Ей просто положено бренчать железом, это логично и предсказуемо. Теперь такая аллегория была применима и к их отношениям. Им уже тоже положено бренчать и сыпать взаимными обвинениями.
Отворяя входную дверь, первое, что бросилось в глаза – безразличие. Оно витало в воздухе, от него было душно и от него же яростно горели щеки. Более не было былого лоска, объятий и долгожданных поцелуев, ради которых стоило бы приходить домой. Теперь, если выбирать из работы и дома, чаша весов могла склониться не в пользу последнего. Всего этого не было, вдруг просто не стало. Также «вдруг», как это происходило с детскими воспоминаниями. На одном жилом пространстве с нею был практически посторонний человек, но с ним стоит обходиться гораздо учтивее других. Опрометчиво не сохранять этику и добрые манеры по отношению к человеку, который владеет всеми твоими тайнами. Ей пошла на пользу работа и лидерские качества. Теперь, когда любовь уступила свое насиженное место, появившуюся вакансию заняло соперничество.
Сагэ словно почувствовал настроение вечера и начал бездумно, не всматриваясь, переключать каналы по телевизору и тихим голосом начал разглагольствовать:
– Какой ужасный век, в котором мы живем. Время уходит сквозь пальцы, а мы тратим его на то, чтобы найти себе пару, чтобы утолить лишь свои эгоистические потребности. Бросаясь на каждого встречного, мы жадно всасываемся в самую шею и своей назойливостью сдавливаем ее до самого хруста. Наша жертва начинает хрипеть и сетовать на то, что, дескать, вы сами нарисовали себе иллюзии и в них поверили, а мне вы безразличны. С этого момента начинается грандиозное шоу, мы строим из себя обиженных, проклинаем судьбу, ненавидим этот случай, толкнувший нас на те же грабли. Еще не зажившие раны от предыдущего романа вновь расплываются под одеждой красно-алой краской. Где же наша воспитанность? Прилежание? Чувство меры? Право выбора? Учтивость? Уважение? Вдруг это стали пустые слова? Когда произошел тот необратимый момент, когда все это затянуло так же, как большой корабль засасывает воронка на водных глубинах? Сейчас очень модно, если человек галантен и ему дороги чувства другого человека, то его самого можно пользовать, вдобавок навешивая на его бедную голову свои «я влюблен», «я хочу». Кульминацией можно считать процесс по вытиранию об него своих грязных ног. Потом же победно выстелить все, что осталось от личности, как тряпку у дверей своего самолюбия и эгоизма. О времена, о нравы. Ты обладаешь манерами? Прячься скорей, а иначе ты пропадешь в паутине искусно сплетенной любовным охотником.
– К чему ты это сказал? – спросила Кьор, присев в прихожей, не зажигая свет. Облокатившись о стенку, повторила свой вопрос вновь: – К чему это?
– Ник-че-му… – протяжно выдавил из себя Сагэ.
– Как мне надоели эти дешевые нервотрепки. Было бы все как в кино…
– Но так не бывает, – перебил ее Сагэ, и продолжил в предыдущей интонации: – В кино у стрелков не заканчиваются патроны, шпионы всегда вводят нужный пароль, а конец зачастую счастливый, ну или хотя бы обоснованный. В кино показывают только лучшие, сладкие моменты, а чернушные моменты никому не интересны. Они есть в каждой жизни. Нашей с тобой чернушной жизни. Если ты понимаешь, о чем я.
Кьор сдержала накатившие слезы. Внезапно ей стало досадно и обидно за произнесенные им слова. Хотелось кричать, хотелось бить посуду, светильники, но собрав все силы, Кьор стала играть по правилам не ею начатой игры. Она подхватила такт и дрожащим голосом начала говорить:
– Очень завидую людям, которые точно знают, чего хотят. Они точно знают, какой сорт кофе любят, сколько у них любимых фильмов. Они знают это точно, а не набирают несметное количество фильмов в запасы своего мозга. Они оценивают новые фильмы по нескольким эталонам, а я забываю сюжет нового фильма уже на следующий день. И я не знаю, хочу ли я забыть тебя, как страшный фильм юности…
На секунду Кьор замолчала. Она испугалась своих собственных слов, вернее, озвученных мыслей. В воздухе повисла тишина и недоумение. Покой нарушил его голос:
– Что ж, наверное, сегодня то самое время, чтобы просто уйти. Перешагнуть через остатки любви и, наверное, уже остатки нас.
Она взглянула на него так, как никогда бы не посмотрела раньше.
– Ты волен сам решать, как поступить. Твоя жизнь.
Сагэ медленно встал с кресла, выключил телевизор и замер на некоторое время, казалось бы, обдумывая приглашение покинуть территорию, ставшей в одночасье вражеской. Стоит ли что-то предпринять, а быть может, пора собирать вещи, абсурд, полное оцепенение. Надев свой пиджак и взяв ключи от машины, Сагэ направился к входной двери, равнодушно минуя Кьор, сидевшую на полу в прихожей. Она взглянула в его потухшие глаза, в надежде разглядеть в них что-то неподвластное словесному описанию и спросила:
– Как ты думаешь, какой твой внутренний волк самый сильный?
– Тот, которого кормишь ты, – без доли размышления сказал он и закрыл за собой дверь.
_______________________________
_______________________
– Надо позвать на этот уик-енд твою подругу Кьор. Вы как раз вдоволь наговоритесь обо всем, что произошло в околомодной индустрии, а мы с Сагэ разделим партию в гольф. Кстати, можно позвать и соседского парнишку Лео. Раньше ему нравилось бывать в нашей компании, особенно когда его родители уезжали на заработки и просили приглядеть за их сыном. Я достану из чулана аэрохоккей или, может, видео игры, как думаешь, Крис?