De Ron
Нам всем дорога в АД
Софи, будто норовясь подзадорить свою сестру, откуда-то принесла не вписывающий в интерьер стул, раздвинула гостей и села с другой стороны Руслана. Однозначно, он ей понравился , и она бесцеремонно это выказывала.
– Революционер семейный, – прошипела в ее сторону Ксения, – бунтующий возраст.
А родители словно и не замечали этого, они не вмешивались в отношения дочерей.
– Нет, я не пью, – попытался отказаться Руслан от наполненного до краев бокала с шампанским.
– Не обязательно пить, поддержите, чокнитесь, а там дело ваше, – бархатный успокаивающий голос Владимира Петровича подтолкнул гостя взяться за бокала.
Хозяин дома встал, чем привлек внимание гостей, долго рассказывал о прожитом годе, как он удачно сложился для фамилии, как линия по производству электротехнических изделий достигла выдающихся успехов на международном рынке. У всех гостей тоже успешно развиваются дела, все он знает, в курсе всего. Всех поздравляет! К концу получасового выступления он взялся за любимых красивых дочерей. Младшая начинает обучение в университете, старшая заканчивает учебу, станет прокурором. В общем, все у них хорошо, все супер и гостям желает того же.
Перед тем, как гостям взять бокалы и встать перед боем курантов, были сказаны слова о кавалере старшей наследницы. Как в одном известном фильме – спортсмен, красавец, комсомолец!
– С последним, конечно, он переборщил, – хихикнула София, глядя в упор в глаза Руслана.
– Ну типа того, – поддержал он ее.
Все встали, громко чокаясь, встретили новый год. Выстрелы пробок, и снова шипучий напиток заполняет бокалы. Салаты, деликатесы отвлекают гостей от шумного звала. С каждым глотком все веселее, люди ближе.
– Имя тюркское, фамилия русская! Вы по национальности кто будете, молодой человек? – вальяжно пропел отец Ксении, покровительственно наблюдая за суетой гостей, как те восхищаются щедростью хозяина. Особенно всех радовало обилие черной икры и осетрины.
– Руслан – это древнеславянское имя, – ответил Владимиру Петровичу, взвешенно не стараясь укорить в недостаточной грамотности.
– Что? – недопонимающее оглянулся тот, потирая жирные губы углом салфетки.
– Пап, ты что Пушкина не читал? – громко захохотала София, поперхнувшись соком, чуть не выронив бокал. – Как же «Руслан и Людмила»?
– Доча! – строго осекла ее Екатерина Дмитриевна, сама тоже еле сдерживала улыбку. Как же всезнающего отца поправляет дочь.
– М…да…, что-то я и не подумал, – в последнее время это имя больше носят выходцы из … – теперь под взглядом супруги осекся глава семьи. – Что-то я выбрал не ту тему. Извини, какая разница, кто какой национальности, – взялся будто за ум Владимир Петрович.
– Как Ваши родители поживают? Куда после университета собираетесь?
– Пап, я уже говорила, – теперь Ксения , надув губы, влезла, – он живет с дедушкой и бабушкой в Оренбургской области, родителей он давно потерял.
Ее голубые глаза сверкали ледяным тоном. Впервые это заметил Руслан, они казались всегда добрыми и теплыми. И это познание насторожило его.
– Что же будешь делать! – хлопнул по коленкам Владимир Петрович. – За что ни возьмусь, все сыпется. Прошу прощения, молодой человек! Знаете что, а пошло оно все! Давайте просто выпьем чисто по –мужски, чисто по – русски!
И сразу из пропотевшей бутылки густо потекла горячительная жидкость.
Последние слова напугали Руслана, по – мужски – это значит не отказываться от налитого, а по –русски – это нечто больше – с особым куражом, без правил и ограничений. Но все же это предложение было более приемлемо Руслану, чем сюсюкаться с дворянами в пятом поколении.
И дело пошло намного веселее, бокал за бокалом сближали родственные отношения намного быстрее. Часа два и компании стало мало места в огромном зале, гости уединялись по интересам, все друг друга уже очень уважали, Владимир Петрович, как генсек Брежнев, целовал друзей в засос. Хорошо, брови выщипаны, не натирали лбы попавших к нему в объятия. Друзья семьи по очереди облепляли уже разогретого Руслана. Тот, сняв костюм, болтал не унимаясь, оказавшись хорошим приятным собеседником. Женщины и девушки пытались с ним флиртовать. Ему пришлось много танцевать, многие, в том числе и младшая Бестужева, нескромно прижимались к молодому красивому жениху Ксении. Та вроде улыбалась с пониманием, но ледяной блеск в глазах говорил о том, что ей не нравилось излишнее внимание к парню. Злила простота Руслана, он не должен оказывать всем знаки внимания. Она нашла выход.
– Все во двор! Пускаем салют!
– Я за! – облегченно поддержал Руслан, вдоволь наслушавшись душевных бесед гостей и устав от излишней опеки Софии. Ей –то в радость старшей сестре нервы потрепать.
Все гости высыпали во двор. Снег падал крупными хлопьями, мягкий морозец не щипал, позволяя людям не обременять себя одеждой.
Ракеты рвались ввысь, озаряя цветной россыпью ясное чистое небо. Кто-то нарядил высокую елку. Хороводы, бенгальские огни, хлопушки… Самый любимый праздник россиян удался. Хорошо бы и в будни чтоб люди так же любили и уважали друг друга.
Вместе с Ксенией Руслан по видеосвязи на фоне гуляющих у елки поздравил своих стариков.
– Красивая девушка! – похвалил дед Саша.
– Ждем вас в гости, – добавила бабушка Лиза, – королева!
– Спасибо! – скромничала Ксения. В белой норковой шубке с капюшоном, она и была похожа на Снежную Королеву.
Поздравив Сергея с Мадиной, Володю с Катей, Рината со Светланой, они, обнявшись, пошли гулять в сторону дома, оставив гостей и родителей.
– Ты всем очень понравился, – с гордостью шептала Ксения, целуя, повисла на его плече, – идем домой, я тебя очень хочу!
– Поехали ко мне, – предложил он.
– У нас огромная спальная, родители не против, они сами предложили тебе остаться у нас, – торопливо скидывая с себя лишнее, она потащила за руку Руслана к себе в комнату.
– Неудобно, Ксю!
Но в жарких объятиях уже голой и сексапильной любимой девушки Руслан, достаточно подхмеленный, осмелел, скинул с себя всю одежду, поднял ее на руки, лаская ее груди, живот, шею губами, не переставая, любил свою принцессу. Она стонала, извиваясь, отвечала взаимностью.
* * *
День рождения в Старый новый год четырнадцатого января праздновали с друзьями за городом на лыжной базе.
– Только Русик может здоровые именины замутить, – смеялись приятели в спортивных костюмах, выпуская пар изо рта обледеневшими на крепком морозе губами.
Лишь второй заход в парную согрел окоченевшие тела давно не собиравшихся вместе парней.
– Пацаны, я тоже женюсь! – Ринат поддал парку.
– Когда? – с мольбой заревел Володя Акимов. – После нас, брат!
– Живот у Светы, будет видно, надо раньше, – Татарин с нескрываемой радостью растянулся в белоснежной улыбке, – я скоро буду папой.
– Ты же в Америку собирался, – Сергей, как всегда, уже цедил через пену свежее пиво.
– После декрета заберу, меня туда на пять лет отправляют, – Ринат без устали хлопал себя веником.
– Хорош лить на камни, сидеть невозможно! – надул свои толстые губы Рыжий.
– Русик, а ты когда под венец? – почти одновременно спросили товарищи, застав врасплох.
– Я? Мы? Пока об этом не говорили, как учебный год закончится. Сначала диплом, потом уж следующий этап, – Руслан вылил себе на голову ковш ледяной воды. Перемыв косточки знакомым, поговорив о том о сем, они расстались до свадьбы Акимовых, следом Мусиных.
Перед Русланом то и дело возникали вопросы касаемо будущего, на самом деле отношения с Ксенией складывались как нельзя лучше, но определенности не было. Она хозяйничала дома, настояла на том, чтобы он отучился на права.
– Мужчина без лошади не должен быть, – твердила она ему. – К тому же родители мне машину покупают. Кто будет за рулем?
Ее аргументы были основательными. Но ему не хотелось зависеть от родителей Ксении, самому хотелось заработать. А работы нет. Куда после универа?
Вот этот период жизни, наверное, один из самых важных, быт проявляет свой твердый силуэт. Тренировки пришлось запустить, важнее было закончить университет, юриспруденция шла в последний год тяжело, слишком много информации требовалось запоминать.
– Ну что, Макаров? – как всегда тряс головой Николай Филиппович.
– Он может все-таки алкоголик? – снова задавался вопросом Руслан, ощущая дыхание кричащего преподавателя.
– Ты исправил?
–Ну, – неуверенно начал было оправдываться студент, с опущенной головой стоя у стола.
– Что ну? – перебил тот, – какой срок наказания по 158.1 УК РФ? А? А по 205? Под чьей юрисдикцией данная статья? А какие поправки по 294 –ой вошли в силу, принятые еще в 2015 году? Рекомендации Пленума по применению УПК РФ вышли в 2019-м? А? – сыпал вопрос за вопросом опытнейший юрист, старейший преподаватель одного из самых престижных вузов страны.
– Николай Филиппович, знаете, что я Вам скажу, – твердым голосом перебил Руслан, поправляя галстук, освобождая горло, пытаясь пуститься в горячий диспут.
– Что? – удивленно заморгал маленькими глазками через толстые линзы преподаватель, внимая словам Макарова.
– Давно пора сжечь УК, УПК, УИК, Налоговый кодекс и так далее, – начал Руслан.
– Как это? – опешил юрист.
– Сжечь, а разработать и принять новый путь, по которому идти стране, путь справедливости.
– Так-так-так! Интересно!
– Столько редакций, столько поправок, столько рекомендаций! Юрист нынче стал математиком, а не специалистом. Откройте любой Свод законов, сколько там рекомендаций Пленума Верховного Суда, сколько поправок, сколько разъяснений! Их не десятки, не сотни, а тысячи! Все должно быть лаконично, с учетом требований времени. Родина затушевана непонятной паутиной административных, силовых, надзорных сетей, мешающих развитию; самодуры объяснят любой отход от требований законов, обыватель без прав под гнетом давления искажающих законы попадает под статью. Людям нужна защита, а не резиновые законы, их душащие.
– Есть, Макаров, правда в твоих словах! Есть! Признаюсь, в нашей многострадальной стране любят законы обновлять. Но невозможно старушку сделать девочкой, как ее не крась! Действительно, современному юристу нужно иметь ум, память Перельмана, чтобы запомнить все, что ты отметил. Но, – высоко поднял он свой толстый указательный палец, – тебя, Макаров, это не освобождает от освоения предмета! Я просто за красивые глаза не ставлю зачеты! – пригрозил преподаватель и как всегда показательно захлопнул журнал.
Долго еще в глазах Руслана стоял назидательный вид этого наиумнейшего человека.
– Нет, он, наверное, никогда не пьет. Слишком умный и справедливый этот старик! Аж стыдно от таких предположений. Как можно о нем так думать? Наверное, от старости, – пришел к выводу Руслан, раздумывая о трясучести преподавателя.
Вот уж больше года не ездил он к старикам в деревню. «Не хорошо» – ругал он себя, полностью погрузившись в учебу.
– Сынок, сделай нам приятное, окончи университет. Мы уже старенькие, дай спокойно умереть, зная, что ты в жизни устроен, с образованием, – чуть не плакала баба Лиза, а строгий дед грозно свел брови, согласно кивая головой на экране сотового телефона по видеосвязи.
– Не пропаду! – грубеющим голосом успокаивал их Руслан.
Тяжело взрослеть! Он это осознавал своим нутром. От щетины, твердеющей с каждым бритьем до ощущения нехватки карманных денег, присылаемых стариками. Пора о работе подумать!
Москва весной грязная. Как шахтер, вернулся домой в грязной одежде и промокших ботинках. Сразу под душ!
Как быстро менялась погода, показывая долгожданное солнце из-за частых облаков, так и менялось настроение Макарова Руслана, приближая его к решениям, которые изменят жизнь в ту или иную сторону.
– Руслан, привет! Ты где? – громко в трубку смартфона заговорил Авилов Сергей.
– Вот из универа только вышел, – ответил он, застегивая пояс короткого пальто с погонами на плечах, поправляя ремень сумки.
– Может по пицце? – Важный быстро добрался на своем черном матовом от весенней грязи дорогом внедорожнике.
– Рвем! Я как раз проголодался, – запрыгнул на пассажирское сиденье Руслан.
Строгий интерьером, домашним уютом, ресторан источал аппетитные запахи. Хрустящие корочки, нежная сытная начинка пиццы запивались кофе.
– Ты просто мимо? А, Важнецкий?
– Так-то да, а так-то нет, Рус.
– Так бывает? – улыбаясь, жевал Макаров.
– Конечно! Ехал мимо и поговорить надо, – констатировал Авилов.
– Говори! Первое ты уже сделал, – Руслан наяривал треугольник за треугольником свежеиспеченной пиццы. Николай Филиппович гонял не хуже Сергея Владимировича.
– Слушай, Бро! Тут такая ситуация нарисовалась! – дорогие золотые часы, дорогой светло-синий деловой костюм. Раздобрел за последние месяцы, только коротко стриженные черные волосы подсказывали собеседнику о принадлежности к госструктурам. – У нас в управлении меняется полностью руководство, с ними и омолаживают весь состав, старых по провинциям, кого на каторгу, в общем, перестановки. И мне отведена не последняя роль.
Сергей говорил быстро и ясно.
– Чем могу помочь? – удивился Руслан, поспешно дожевывая кусок.
– Пойдем ко мне в отдел! – красивое избалованное лицо Сергея испытующе напряглось.
– В ФСБ? И кем?
– Да, в ФСБ, опером, – пальцы Авилова нервно затарабанили по буковому столу.
– Я не имею профильного образования. Ты о чем, Сергей?
– Стажер, сборы, курсы по высшему образованию, образование как раз профильное! Юристы ой как профильное! Спортсмен, чемпион, чист, не судим, все вообще как надо!
– Дед после войны отсидел, да и бабушка.
– Руслан, они реабилитированы. В те сложные времена все сидели! – Авилов не переставал стучать пальцами. – Вот такая ксива, и в этом городе ты Бог! – достал он из костюма удостоверение.
– Высоко берешь, Сергей! Я не хочу быть Богом. Я хочу жить как человек! – улыбка сошла с лица Руслана.
–Так вот с ней и будешь как человек!
– Не хочу как! Человеком хочу! – вытирая руку, Руслан задумался. – И что делать?
– ФСБ контролирует в стране все. Не просто все, а абсолютно все! Криминал, бизнес, шоу, границу, администрации, суды и так далее. Каждый, кто хочет жить хорошо, живет только под руку с нами.
– Рекет что ли?
– Да какой рекет, просто покровительство! Люди сами несут, – лукаво усмехнулся Авилов. – Меня назначили начальником отдела, мне нужны свои люди.
– Чуть больше полгода работаешь и уже начальник оперативного отдела?
– удивлению Руслана не было предела.
– Обижаешь! Пахан мой очень высоко сидит, он в курсе, что ты придешь в отдел. Год – два, и я начальник управления по району, ты заместитель. Такие дела мутить будем!
– Сергей, – осторожно продолжил Руслан, – знаешь, есть одна причина, которая сдерживает меня от принятия положительного результата.
– Какая? – теперь удивился Авилов.
– Семейная. Мои старики не одобрят мой выбор, это точно. Они неоднозначно относятся к чекистам, и я не хочу потерять у них уважения.
– Рус, хорош гнать! Ты устройся, ничего им не говори. Они у тебя старые, скоро уйдут к Создателю, – с улыбкой эгоиста, решившего все вопросы, через зубы просвистел Авилов.
– Ты что базаришь? – громко закричал Руслан. Вскочил, через стол схватил Сергея за грудки, сжав ему горло. – Ты что говоришь? Ты с ума сошел! Это мои родители! Я что буду обманывать их, желая им смерти? Я что скотина? Ты кого во мне увидел? – кричал он, теряя самообладание, на грани поднять руку.
– Рус, Рус, извини! Я же не со зла. Не серьезно!
Сергей с трудом отцепил хватку, с покрасневшим лицом поправил одежду, огляделся по сторонам. Клиенты заведения вроде бы делали вид, что им не интересны чужие выяснения отношений, но искоса поглядывали все.
Руслан молча кинул деньги на стол, не попрощавшись, направился к выходу. Сергей остался за столом один. Что творилось у него в душе, Руслану было не интересно. Он был просто зол, разочарование нахлынуло на него всем своим необъятным весом. Друг, приятная беседа, не совсем плохое предложение, надо же было ни с того ни с чего так опоганить все. Ну что за тип этот Авилов! Не мог объяснить он себе поступок друга, неужели люди для него ничего не значат? Ну как так можно сказать! Неужели я так ошибаюсь в людях? Это же при нужде он и со мной так? Кто я ему?
Он долго ехал в метро, размышляя о том, что иные чувства начинают посещать его. На душе так паршиво! Даже по-родному теплая, милая Ксюша, встретив его поцелуями, не смогла успокоить. Руки тряслись, душа трепетала.
Она, как умная женщина, не стала ковыряться в больной ране, не доставала расспросами.
– Милый, там Важный тебе звонит и звонит! – копошась на кухне, произнесла Ксения.
– Да? Что хотел? – грубо спросил Руслан в телефонную трубку, раздеваясь на ходу.
– Брат, я вот уже больше часа перевариваю свои слова. Не держи зла! Ляпнул, не подумав. Глупо было и невежественно с моей стороны! Бро? – виноватым голосом извинялся Авилов.
– Хорошо! Принял! Не повторяйся! Забыли! – выдохнул громко Руслан, незлопамятный, пятисекундный в гневе.
– Ну окейно! А то я распереживался, – обрадовался Сергей. – Но ты все-таки подумай над моим предложением.
– Подумаю, – отрезал Руслан, отключил смартфон, сел за накрытый стол. Парило из тарелки вкусным жирным борщом.
– Ух, какая вкуснятина! Со сметанкой – то! С укропом!
Потерев ладони, он принялся за еду.
– Любимый, ты что так грубо с Важным? – разливала Ксюша чай.
Она, без макияжа, волосы убраны назад, розовые щечки, совсем как домохозяйка со стажем смотрелась.
– Да так, Ксю, мелочи! Я все больше и больше удивляюсь ему. К сожалению.
– Меня он всегда настораживает. Слишком вызывающе ведет себя. Для него люди так себе, человечишки, он их не видит, – поддержала его Ксения. – Этот человек притягивает к себе проблемы. Сам-то их решает легко, а вот люди, слышала я, страдают.
– Проблемы ладно полбеды, беду бы не принес!
* * *
Самая лучшая пора – конец весны – выпадал на самый ответственный этап жизни. Для студента особенно – последние экзамены. По юриспруденции требования жесткие, в организме адреналина больше, чем на соревнованиях. Как сдал, Руслан и не понял. До последнего не верил, что справится с тестом. Спроси сейчас, скорее всего, ни одну статью Уголовного Кодекса не назовет, не говоря о Гражданском делопроизводстве. Спасибо Николаю Филипповичу, его подхода к предмету. Навек останется в памяти Руслана его указательный палец, поднятый вверх.
– Руслан, потрепал же ты мне нервы! Хороший ты парень!
Почему-то он дольше, чем со всеми, по-свойски болтал со студентом после испытаний.
– Не видно твоих планов на жизнь, куда ты пойдешь, кем станешь?
Выдержал паузу. В парадном костюме, побритый, приятно пахнущий, преподаватель внимательно наблюдал из-за линз очков.
– Но если ты будешь работать все-таки с законом, и от твоих действий будут зависеть судьбы людей, будь справедлив и хладнокровен.
– Конечно, – радостно ответил Руслан. Ему так хотелось быстрее выбежать из университета, набрать старикам, похвастаться. Но он поправил галстук, застегнул вторую пуговицу на костюме, приготовился дальше слушать наставника.
– Хочешь быстрее уйти? Понимаю, – улыбнулся Николай Филиппович.
– Извините! – сделал виноватую гримасу Руслан, поправил лямку сумки на плече. Они остались в аудитории.
– То-то! Может, больше и не увидимся, именно тебе хочу дать наставления, больно ты мне импонируешь, по-отцовски тебе говорю. Знаю, рос без отца и без матери, дед твой о тебе и сейчас беспокоится. Уверен: он одобрил бы все, что я тебе сейчас скажу. Так вот, никогда не забывай самое главное: сломанная судьба одного человека – это сломанная судьба жены, детей, отца, матери и не только. Не за одного думай – за всех! Тяжелое положение принесет им беды и страдания и не принесет пользы стране, в конечном итоге. Вызовет ненависть к государству, а ты его лицо. Государство, и в частности я, битых пять лет тебя учили предмету, готовили беспристрастного юриста для этого самого человека, чтобы ты защищал его права и пресекал неправильное применение закона против него, а уж потом против самой системы, частью которой окажешься сам.
– Ясно, Николай Филиппович! Сначала надо убедиться, что закон применяется правильно, а потом только его применять.
– Вот именно! Холодное сердце, справедливый разум, чистые руки и совесть.
– Спасибо Вам за все! – Руслан крепко пожал руку чуть прослезившегося учителя.
Какие чувства вызвало это прощание в душе Николая Филипповича, ему оставалось только угадывать.
Тоска овладела Русланом. За пять лет эти стены, люди, этот строгий учитель стали родными. А ведь за столько лет он ни разу не поинтересовался, как у этого человека в семье. Один он или с кем. Кто ждет его дома. И как-то у Руслана сжало сердце от жалости, сочувствия к нему. Расставаясь с каждым выпуском, он расставался больше, чем просто с людьми. Для него это короткая, но индивидуальная эпоха.
– Дедуля, бабуля! Я сдал все экзамены! Теперь Макаров Руслан дипломированный юрист! – сбегая со второго этажа по массивной лестнице, он радостно докладывал своим родным по видеосвязи, петляя между массой спускающихся и поднимающихся студентов.
Возмужавший мальчик ломающимся уже грубым голосом поднял настроение родным.
– Русланчик ты наш! – оба старика, не найдя слов, захныкали.
– Бабуль, что-то вид у тебя больной, ты как себя чувствуешь? – встревожился Руслан, увидев, как старушка пытается скрыться за плечом еще крепкого деда Саши.
– От тебя не скроешь! Родное сердце чует, – выдохнул дедушка. – Лиза уж не девочка, все же 87 лет, – пытался он успокоить внука.
– Все, я лечу к вам! Сегодня же в Самару! – сердце Руслана заколотилось, беспокойство овладело им.
– Нет! – строго отрезал старший Макаров. – Как и все – сначала выпускной, потом к нам!
– Хорошо! Хорошо! – сдался Руслан. Он знал, что дедушка хочет, чтобы внук не отделялся от всех, получил все то, что и дети из полных семей. Как же без выпускного бала.
По городу он передвигался на автопилоте, не видя и не замечая происходящего. Очень сильно потрясло его состояние бабушки. Они самые дорогие люди на Земле. Да, они в преклонном возрасте, но страх скручивал внутренности только от одной мысли, что они уйдут.
Домой он зашел сам не свой. Это сразу заметила Ксения.
– Что с тобой, милый?
– Все хорошо, Ксю. Потом можно?
Впервые он не располагал к беседе, лицо с синяками под глазами бабы Лизы не выходило из головы.
– Ты сегодня сдал ЕГ? Между прочим, я тоже! – болтала она без умолку, не замечая состояние Руслана. Она выгружала из пакетов продукты.
– Я сейчас накрою на стол и мы поужинаем, точнее, пообедаем. Отметим, хорошо!?
– Да, Ксю.
Руслан думал о стариках. Он еще не научился скрывать эмоции, еще слишком прост был этот деревенский парень.
Уже сидя за столом, он изо всех сил пытался сделать очень довольное и внимательное лицо, но не удавалось, что, конечно, не понравилось Ксении. Она видела его отрешенность, он где-то, не с ней.
– Я между прочим хотела тебе что-то очень важное сказать! Может даже посоветоваться! – надула она свои губы, в глазах, как когда-то, проскользнули льдинки жесткого взгляда.
– А? Что? – встрепенулся он, вновь выйдя из раздумий.
– Кое-что важное произошло у нас, и я боюсь, – начала она, деловито положив стройные оголенные выше колен ноги. Сиреневое платье, обтягивающие формы ей очень шли под цвет голубых глаз.
– Да! Да! Говори, извини, задумался.
Руслан пытался ее слушать, но половина разума переваривала информацию, поступавшую от понимания того, что родные люди могут уйти, и он не окажется рядом. Что сейчас его нет с ними, что вся эта суета, учеба, жизнь в столице, когда ты годами не можешь обнять самых родных людей, а они сейчас, как малые дети, немощны, беззащитны.
– Да что с тобой? Ты где? – вспылила Ксения. Нервно вскочив со стула, она бросила полотенце на барную стойку.
– Что у тебя произошло? Я что не могу знать?
– Все хорошо, милая! Ничего не произошло. Просто загружен: то – сё.
На самом деле Руслан не имел желания делиться именно такими, очень личными переживаниями.
– Ни тебя, ни нас это не касается, – как можно мягче ответил он, улыбаясь через силу.
– Как знаешь! – фыркнула она, показательно откинула с лица волосы за плечи, подняв подбородок, направилась в душ.
Стол до конца не накрылся, обмывающего вечера не получилось. Все продукты остались не тронуты, горлышки бутылок с вином укоризненно торчали с него.
А Руслан, как зомбированный, все сидел, глядя в пустоту. Впервые струйки испуга вползали в его сердце, на душе заскребли кошки., посыпались предположения, вопросы: как там они, что именно случилось. Слишком бледными и осунувшимися показались ему старики.
– Неблагодарный! Звоню раз в месяц! – корил он себя. – Они скоро уйдут! – хлопнул пальцами он себе по губам. – Что говорю! Пусть живут, пожалуйста, ну пусть живут!
Но чудес-то не бывает, бессмертие еще не доступно человеку.
Как и когда уснул, он и не понял. Утром увидел, что нет Ксении, что, как обычно, помадой не написано на зеркале в душе «Безумно люблю».
– А Ксюша что огорчилась? – говорил он сам с собой, приводя себя в порядок. – Да, холодновато прошел вчерашний вечер. А ведь она хотела что-то важное сказать. Но зачем показывать свой характер, отошел бы и рассказал. Да и было бы ей что-то важное сказать, разве так поступают. Обиделась, собрала вещи и ушла. Смотри, как быстро губы дует!
В нем играло мужское самолюбие. Впервые Руслан задумался, а она ли та самая? Жизнь только начинается, впереди столько испытаний, на пустом месте разлад, что дальше?
То ли глупость еще не созревшего мужчины, то ли просто загруженность последнего года, может, просто гордость, но он ей не позвонил, не звонила и она.
Выпускной прошел с фанфарами пышно, его хвалили не меньше краснодипломников, особенно отметили спортивные достижения, прославившие учебное заведение.
В итоге весь выпуск получил долгожданные бумаги, а потом будущие юристы до утра ходили по городу, гуляя с фейерверками и шампанским. Фото, видео, слезы радости родных.
Прошел не один и не два дня, как он не общался с Ксенией. Иногда рвало сердце, хотелось позвонить, попросить прощения, обнять ее, такую классную, красивую, родную…
– У нее позже выпускной, – вспомнил он, – могла бы и поздравить! Теперь огорчился он. Любовь пыталась вырвать все недовольства, но гордыня мешала.
Постель холодная, на столе постоянные полуфабрикаты. Неделя, вторая…
– Ну и ладно, – успокаивал он себя. – Жаль! Значит не судьба. Если бы любила, СМС прислала бы. Смотри какая!
Был куплен билет на рейс «Москва – Самара». Перед отлетом позвонил друзьям попрощаться.
– Сергей, привет!
– Приветствую тебя, юрист! – Авилов как всегда был бодр, его голос заглушал шум толпы. Наверное, кутит гуляка!
Поболтал с ним, потом с Володей Акимовым, обещал не опоздать на свадьбу. Ринату тоже поклялся быть на регистрации. Радость за друзей переборола отчаяние и боль от размолвки с Ксюшей.
– Странно, никто из пацанов и не вспомнил о ней, привет не передали, как обычно, будто чувствуют, что поругались, – догадка еще больше подняла настроение.
* * *
Обычно перелет Руслан переносил бодрствуя, не мог заснуть. Но в этот раз проснулся уже на посадке, громкий гул пассажиров разбудил его.
У нового, точнее модернизированного к Чемпионату мира аэропорта его встречал приятель по спорту Ильдар. Проходя по зданию, он невольно вспомнил разговор с Николаем Филипповичем. А ведь действительно, в нашей стране не только законы, но и аэроструктуру по надобности с нуля построить, всего лишь модернизируют.
– Вечер добрый, Руслан! – обнял его смуглый широкоскулый с пухлыми губами, почти седой, но молодой Ильдар и открыл дверцу низкого спортивного седана ярко-желтого цвета.
– Спасибо, что встретил! – кинул сначала сумку в салон, потом загрузил чемоданы в багажник. – Ты с таким клиренсом готов по грунтовке? Не прослезишься? – усмехнулся он, садясь на пассажирское сиденье. – Километров 26 придется ехать по грунтовой проселочной дороге.
– Обижаешь! Я что, в деревне твоей не был!? Неужели там так плохо?
Ильдар был рад встрече с другом, пустился в расспросы, потом рассказывал об изменениях в городе.
– Тут вот на Ракитовском шоссе, дальше на пересечении с проспектом Кирова эстакадную развязку возвели, тут новый спальный район.
Проехав через весь город по центральному Московскому шоссе, Руслан действительно обратил внимание на улучшенный вид города. Впереди трасса М-31 «Самара – Чимкент» и прямой путь до дома.
– Ильдарос, не гони! Куда 180? – сжал он руки на ручках двери и подлокотнике.
– Не дрейф, Рус! Зачем спортивная машина, если на ней ехать тихо, – улыбнулся товарищ, нажимая на педаль дальше.
– Я не тороплюсь к Создателю! – Руслан пристегнулся и отвернул взгляд от спидометра. Чуть больше или меньше часа двести километров были преодолены.
Солнце падало за горизонт.
– Ну ты, брат, резв! Я даже не успел испытать удовольствие от созерцания родного края, только страх, – громко засмеялся Руслан, когда автомобиль повернул на грунтовку в направлении к своей деревушке.
– Ай, ай! – сжимался, гримасничая, словно своим телом, а не днищем спорткара шкрябал и хрустел Ильдар. – Двадцать первый век! Неужели на этой планете есть еще трассы без асфальта да еще в таком состоянии!? – почти плакал он.
– Есть, родной, есть! Этот участок по бумагам еще с советских времен асфальтирован, – успокаивал его Руслан.
– И куда он делся? Ай! – хрустнул опять автомобиль, и лицо Ильдара готовилось заплакать.
– Это Оренбургская область, здесь всегда что-то куда-то девается!
Вот и указатель «Малый Зайкин». Поселок, где вырос Макаров Руслан. Непередаваемые чувства нахлынули на него. Вот уже полтора года он не был здесь.
Впереди встреча с родными. Уже темно, на освещенных улицах нет никого. Непривычная уху горожанина почти вакуумная тишина, только шелест листвы.
– Может, останешься, Ильдар? Завтра в баню, на природу, отдохнешь от выхлопных газов, – Руслан уговаривал товарища остаться.
– Нет, братан, нет! Я уже семьянин, жена, маленький ребенок. Как-нибудь в другой раз. Как надо будет выехать, наберешь за день, раньше приеду, ок?
– Хорошо, хорошо! Спасибо, родной!
Они крепко обнялись, машина аккуратно, без рывков порычала на выезд, а Руслан остался у калитки. Вот он, родной дом, целинных времен постройки из белого силикатного кирпича на двух хозяев на краю улицы с участком в три сотки. Напротив большая, в два этажа средняя школа с аллеей ровных высоких тополей.
Сердце приятно сбавляло такт, успокаивало ясное черное небо в звездах и очень чистый воздух. На пару минут присел на высокие качели, которые сам смастерил из труб, скрипнул пару раз. Будто батарейкой, зарядилась его душа. С трудом доволок чемоданы. И вот он у двери родного дома. Постучал раз, постучал два.