De ojos verdes
Смятый лепесток
– Не спорю с этим. Но не надо перегружать детскую психику! Такое впечатление, что у нас горят какие-то мосты. В первую очередь, пожалуйста, давай думать о ней…
– Я и думаю о ней, – натиск нарастает, теперь он встает и делает шаг ко мне жестикулируя, – как может повредить любовь близких?
Непроизвольно делаю шаг назад. Это, правда, происходит на подсознательном уровне. И моё действие не укрывается от Дмитрия. Он мрачнеет. Хмуро рассматривает меня пару-тройку секунд, затем прижимает большой и указательный пальцы к переносице и тяжело вздыхает, прикрыв глаза. И когда их распахивает, в глубине отражается такая адская смесь, что меня пробирает до дрожи…
– Ты точно инопланетянка. После всего…еще и выслушивать мои требования вместо того, чтобы выгнать взашей… Извини, я перегнул. Конечно, ты права, и когда посчитаешь нужным, тогда мы их и познакомим.
– Спасибо.
Его брови взлетают от моей короткой благодарности. Медленно качает головой, буравя потрясенным взглядом.
– Ну, точно инопланетянка…
К моему огромному облегчению, мужчина направляется к выходу. Я иду следом и торможу в дверном проеме кухни. Между нами достаточно расстояния. Меня устраивает, и больше шагов я не делаю.
Прежде чем уйти, Дмитрий замирает на пороге. Заглядывает в глаза. И молчит.
Проникновенно.
– Это один из лучших дней в моей жизни. Мия назвала меня папой. Я тебе очень благодарен. За всё…
– Будут дни лучше, с Мией по-другому не бывает. Спокойной ночи, – мямлю в ответ.
А потом наедине с собой вдруг признаю, как же мне непросто дается это общение с ним. Прислоняюсь затылком к стене и жмурюсь от противоречивых эмоций.
Господи! Твое очередное испытание выше всяких похвал. Так намудрить, завертеть и запутать…
И знаешь, что поразительно?
Прости, но в этот раз я не особо уверена, что справлюсь.
* * *
Предложение застало меня врасплох. Я вышла из здания в добровольно-принудительной прострации. То есть, и мечтала, и ужасалась тому, какие перемены может повлечь за собой моё согласие. Занятость на постоянной основе в кафе семейного типа «Аладдин», которое открывается через месяц, – это серьёзный шаг. И хочется, и колется.
После рождения Мии какое-то время я позволяла себе не думать о финансах, поскольку сбережений от продажи тех украшений мне хватало. Но было бы инфантильно тратить всё до последней копейки, не предпринимая попыток начать зарабатывать. Всё официальное и в полный график отметалось. Пробовала какие-то проекты на просторах интернета, но не пошло. Не моё. И стабильности никакой.
Как-то раз Лена предложила сделать для их офиса на пробу ассорти моих сладостей, которые ей очень нравились. Мы уже дружили около года, и она часто поглощала угощения с удовольствием. Я пекла их с любовью, на подсознательном уровне скучая по Лиме, доброй пампушке, и гадая, часто ли та плачет обо мне? Подруга уверяла, что для их городка восточные лакомства – это огромная редкость. И каждый, кто попробует, обязательно захочет ещё… Я заразилась идеей. Во-первых, действительно любила орудовать руками, сублимировать энергию, высвобождая голову от ненужных мыслей. Во-вторых, сидя с грудничком дома не находила более привлекательных вариантов заработка. В-третьих, попытаться стоит всегда.
Да, безусловно, мне польстило, что десерты пришлись по вкусу её коллегам. Но. Материалы – а там огромное количество орехов и меда – стоили недешево, а такие лакомства могут позволить себе далеко не все. Это Лена трудится в престижной компании, которая обеспечивает сотрудников такими излишествами. Как же подавляющая часть жителей?.. Страхи мои были обоснованы. И я могла бы на всё наплевать, сдавшись, даже не начав. А потом подумала, чем я рискую? Для начала можно и только для офиса их готовить. Всё равно ничего перспективнее пока нет. Глаза боятся – руки делают.
Далеко не сразу, но с помощью сарафанного радио я добилась успеха. Та же Лена подбила открыть аккаунты в социальных сетях с отметкой геолокации, привела профессионального фотографа, создавшего альбомы шедевральных фото с приготовленными сладостями. Благодаря сочным картинкам, от которых текли слюнки, страницы набирали популярность, клиенты понемногу прибавлялись. Само собой, документацию тоже следовало держать в порядке, в том числе и санкнижку. Важна была не только красочность, но и безопасность и качество десертов. Поэтому я часто выкладывала фото кухни – показывала условия, в которых творю, и продукты, что берутся за основу. И за прошедшие три года набрала приличную клиентскую базу. Не скажу, что шиковала, но на жизнь точно хватало. И можно было не задумываться о дне насущном с материальной точки зрения.
Да и график – ключевое в этом. Мия была моим хвостиком, я ее воспитывала одна и обязана была учитывать сей нюанс. Развитие и комфорт дочери были превыше всего, и я не хотела быть одной из тех родительниц, которые сходят с ума в погоне за каждой лишней копейкой, думая, что ребенок должен иметь то, это, пятое-десятое. Проводила параллели между собою и ею. У меня было всё лучшее из материального мира, но ничего, что исходило бы из духовного. И для своего дитя я желала бы обратной картины. Но и удерживать при себе не собиралась, дотошность тоже не моё. Сейчас дочка в таком возрасте, что ей нужно более тесное общение со сверстниками, налаживание азов существования в социуме. И рабочее предложение меня подталкивает на ускорение в этом вопросе. Но надо всё очень хорошо обдумать…
Через неделю Миюше четыре года. Самое время заняться оформлением в детский сад. Было бы хорошо, если бы в государственный, но, исходя из статистики приема, я никогда не лелеяла таких надежд. В маленьком городе, соответственно, мало таких учреждений, а спрос – намного больше.
В общем, на ближайшие дни помимо подготовки к празднику для дочери, у меня нарисовалось много пищи для размышления. И я никак не ожидала, что помощь в сглаживании острых углов нагрянет…со стороны Дмитрия.
Естественно, он прилетел к этому дню и изъявил желание оплатить расходы, но я вновь отказала, потому что это лишнее. Видела, что его это раздражает, но у меня тоже свои принципы. На этот раз я решила украсить беседку во дворе, нанять аниматоров, небольшое шоу, подготовить фуршетный стол с тем, что любят дети. Ярко, красочно, легко. Зелька в подарок сшила для нас двоих одинаковые наряды с пышной разлетающейся юбкой. Как у принцесс. Я созвала детвору и их родителей, желая, чтобы каждому перепало немного волшебства. В процессе подходили даже незнакомые люди, думая, что это мероприятие, организованное администрацией. Я улыбалась и приглашала каждого угоститься.
В самом разгаре, когда почувствовала, что ноги уже не держат, присела на скамью у подъезда подальше от толпы. Устала с этой подготовкой, хотелось сделать всё по высшему разряду, а это требует затраты усилий. Почти не спала двое суток, возясь с украшениями и едой. Наслаждалась деталями. А сегодня «батарея» села.
Дмитрий оторвался от общей массы спустя несколько минут и приземлился рядом. Мне показалось, что слишком близко. Делая вид, что потираю лодыжку, я старалась незаметно отстраниться. И опять же – это на подсознательном уровне.
– Не трудись, я сам немного отсяду, – усмехнулся с ноткой сарказма, тяжело вздохнув. – Ты молодец, всё так здорово… Я бы в жизни не додумался устроить такое во дворе и в таких масштабах…
– Они же дети, ажиотаж такого типа для них – самое запоминающееся.
– Аль, – я в этот момент следила за Мией, и от данного обращения непроизвольно затаила дыхание, пытаясь не подать виду, как удивлена, – Лена сказала, ты хочешь выйти на работу, и решаешь вопрос с детским садом.
Ох уж эта Лена!
Поворачиваюсь к нему, поскольку продолжать сидеть спиной уже не очень красиво. В полумраке надвигающихся сумерек его васильковые глаза кажутся таинственными льдинками.
– Да, мне сделали предложение выйти на полную ставку в кафе, которое скоро откроется.
– Почему ты мне не сказала? Почему не делишься важными событиями?
– Что, прости? Я должна с тобой делиться своей личной жизнью? – опешила, нахмурившись.
– Да не о том я, Алина, – цокает, упрекая, – непросто с тобой… Перемены в твоей личной жизни влекут перемены и в жизни Мии. Я хочу помогать. Понимаешь? По-мо-гать. Вообще-то, у меня по контракту стопроцентная оплата содержания ребенка в муниципальных детских садах. И вполне себе неплохие связи. Я могу решить этот вопрос. Нет, не так – я настаиваю, что этот вопрос должен решить я.
Слежу за тем, как выгибается его левая бровь, совершенно нахально демонстрируя решимость. Мол, ну что, возражения будут?
– Да? – немного теряюсь от такого напора.
– Да, Аль.
Я так привыкла к самостоятельности за этот период, что не нахожусь с ответом. Это странно, что чужой мне мужчина предлагает облегчить груз повседневности… Но…это мне он – чужой мужчина. Для Мии теперь – любимый и неповторимый папа. Поэтому, да, черт возьми. Почему бы и…да?
– Хорошо, это действительно будет здорово. Спасибо.
Мне показалось, или он вздохнул с облегчением?
– Отлично. И ещё кое-что. Прежде чем наша дочь пойдет в детский сад, я хочу привести в порядок её документы. Моя фамилия. Моё отчество.
«Наша дочь» уже меня оглушает. А последние фразы добивают.
Я застываю, открывая и закрывая рот. Стойкое ощущение, что больше не контролирую ситуацию. Дмитрий четко и целенаправленно помечает свою территорию. Которой ранее я «правила» безраздельно. И внутри меня растет, уже давит, вопит протест…
Включаются фонари. Неожиданно. Первые несколько секунд жмурюсь от яркого света, потом на автомате поворачиваюсь и проверяю, что происходит на празднике. И ловлю взгляд Яны… Его жена не скрывает интереса. И я непроизвольно ежусь, осознав, как ей трудно в таких обстоятельствах. Решая поскорее закончить разговор и отвести от нас обоих какие-либо подозрения, вскакиваю и резюмирую:
– В принципе, не думаю, что это так важно…
– Издеваешься? – выдает потрясенно с придыханием.
Я резко вскидываю голову, и наши глаза встречаются. Вижу затаившуюся в голубизне угрозу, которая приправлена каким-то свирепым отчаянием. Чувствует, что доверять я ему всё равно до конца не смогу, сколько бы ни пытался сблизиться. Но, Боже, этот мужчина, правда, показал себя безукоризненным отцом…
– Хорошо. Перед поступлением в сад, займемся и этим.
На миг его веки опускаются. Я успеваю заметить в них долю растерянности и искренней радости, но, когда он их распахивает, там остается только циничный триумф. Какая сложная личность.
– Я пойду к детям, – оповещаю и разворачиваюсь.
Ощущаю. Я ощущаю взор на спине. Веду плечами, словно пытаясь сбросить эту ненужную тяжесть. И первым делом подхожу к Яне:
– Спасибо ещё раз, что пришла. И за подарок тоже. Мне очень приятно, и я осознаю, как это для тебя непросто.
– Всё в порядке. Мия – очаровательная малышка. И я уже в том возрасте, когда удары судьбы надо принимать достойно и без лишней суматохи. Это жизнь, и всё бывает. По крайне мере, – переходит на доверительный шепот, – я именно этим себя и утешаю.
– Я тоже, – выходит у меня слегка мрачно, даже сдавленно.
Не могу же я просить прощения за то, что происходит? У меня нет такого желания. И я не призывала её мужа к действиям. Мне и до него было прекрасно. Причем, прекраснее, чем сейчас.
Остаток вечера проходит без казусов, все удовлетворены, улыбаются. Ужасно хочу снять с себя платье и завалиться спать. Но вместо этого, когда уходят последние гости, меняю туфли на кроссовки и иду убирать образовавшийся бедлам.
– Хорош, скотина, – протягивает Лена, провожая взглядом удаляющегося Дмитрия, которого в машине ждала жена, – задница просто шик…
– Только задница? – подкалывает Гузель, сдергивая мишуру и посмеиваясь. – Больше ничего не рассмотрела?
– А еще скромницей считаешься! Фу на тебя, Зеля. Фу!
Лена принимает вид оскорбленной невинности, приступая к уборке стола. Через минуту не выдерживает накала и надрывно выдает:
– Боже, Алинка, как ты можешь быть настолько равнодушной?! Да твой авиатор – ходячий секс!
Мученически вздыхаю, возведя глаза к темному небу:
– Лена, умоляю тебя, прекрати! Он не мой! У него жена! А нас связывает только Мия, да и то – меньше пяти месяцев. Между нами никогда не было никаких чувств, чтобы быть неравнодушной. Понимаешь? Прошу тебя, не повторяй этого больше никогда. Кто-нибудь услышит и поймет превратно. Я не хочу проблем с Яной, она хороший человек, и они давно вместе.
Подруги опешили от моей эмоциональной мини-исповеди. Обе застыли, хлопая ресницами. А потом Лена всё же виновато выдала:
– Я же шучу, Алёк, ты чего? Да и сугубо в рамках нашего трио.
– Да, Аль, не воспринимай так остро. Мы так мало знаем о вас с ним, что не осознаем, где и что нельзя произносить…
Ну, вот…
Рушусь на деревянную скамью беседки и закрываю лицо руками, глухо произнося:
– Девочки, раз и навсегда: наша с ним связь была ошибкой. Мимолетной слабостью. Так бывает. И больше нечего рассказать. Не поднимайте эту тему, мне неприятно.
Их взгляды были красноречивее слов.
Мимолетная слабость и я?
Как дискотека в Тибетском монастыре.
Но, к счастью, больше ничего по этому поводу не добавлялось…
Глава 16
Я возилась с тестом, перетирая масло с мукой, когда зазвонил телефон, и пришлось привычно просить Мию поднести его и активировать громкоговоритель.
– Лен, если что, ты на громкой, а ребенок рядом, – предупреждаю сразу, зная, на что та способна.
– Тогда подключай телепатические способности и читай мои нецензурные мысли, потому что цензурных попросту нет…
А дальше меня ждал краткий (в силу запрета должной экспрессии) рассказ о том, как Валера наглым образом объявил всему их окружению, что они сошлись.
Мия уже давно убежала смотреть дальше свой ролик про очередных птиц, не теряя ни минуты, поскольку у нас с ней договоренность – телевизор или интернет только несколько часов, в которые я занята. Поэтому я позволила себе спросить:
– Я не понимаю, чего ты возмущаешься, вы уже несколько месяцев встречаетесь… Почему нельзя об этом рассказать?
– Алёк, тебя Валера покусал, что ли? Ты на фига его фразами говоришь?! – взрывается подруга. – Мы не сошлись! Всего лишь практикуем ряд физических упражнений, полезных для здоровья. А мне звонит бывшая свекровь и радостно щебечет, как счастлива от этой «новости». Цитирую: «Слава Богу, одумались хотя бы ради Владочки». Я ничего не одумалась! Не хочу к нему возвращаться!
– Лен, не кричи. Ты же на работе. Потом будешь жаловаться, что весь мир в курсе твоей личной жизни.
– Я понимаю! Но у меня нервы сдают… Господи, почему я такая дура…
– Предлагаю обсудить этот вопрос за традиционным чаепитием поздним вечером. Договорюсь с Гузель.
– Ладно, пойду работать… А разве авиатор не сегодня приезжает?
– Сегодня, но это нам не мешает. Я уложу Мию и позову вас.
Ближе к трем часам дня отправляемся с дочерью в небольшой спортивный комплекс, куда практически с ее рождения ходим в бассейн три раза в неделю. Изначально я занималась с ней грудничковым плаванием дома, начитавшись о полезности процедуры и насмотревшись обучающих видео. Как и раньше, вода – моя страсть. И я не пропускаю тренировки никогда. Будь моя воля, посещала бы каждый день, но ни времени, ни средств на это пока не находилось.
После бассейна мы спешим вернуться, поскольку Дмитрий действительно скоро должен был быть у нас. Крепко держа Мию за руку, я уже подходила к пешеходному переходу, когда меня окликнули:
– Алмаст? Алмаст!
Я вздрогнула и растерялась. Оцепенела на миг. Как давно не слышала свое настоящее имя…
Медленно развернулась и изумилась еще больше:
– Гарик?
– Здравствуй… Как неожиданно.
Это мягко сказано. Если быть точнее – мощный разряд шаровой молнией сейчас показался бы мне укусом комара.
Мужчина улыбался, вглядываясь в мои черты, и я тоже застыла, изучая его. Каждый миллиметр лица – шаги назад в прошлое. О котором уже давно я не вспоминаю. Гарик, тезка отца, в свое время был лучшим другом моего брата и постоянно «зависал» с ним. Они учились в одном университете на разных факультетах, поскольку Аванесов собирался наследовать налаженный семейный бизнес – у них была весомая доля акций в местной компании по добыче нефти и полезных ископаемых. Область очень щедро одарена такого рода богатствами, а его предки были смышлеными и оперативными. Даже не помню, с какого поколения.
Увидеть его здесь – это нечто невероятное. Внутри все обрывается при мысли, что он кому-нибудь скажет… Хотя, они с Размиком перестали общаться примерно перед выпускным почти десять лет назад. Но, а вдруг вернули потерянную дружбу, пока меня не было?.. Отец был расположен к Гарику, уважал и хвалил за достижения, когда тот бывал в гостях. А это происходило часто. И, чего греха таить, по всем канонам классики, мне казалось, что я в него влюблена. Есть неизбежные вещи в жизни, и это – одна из них.
– Так ты вышла замуж и уехала? – переводит заинтересованный взгляд на Мию, наблюдающую за воробьями в паре метров.
Чуть не застонала в голос от облегчения. Раз выдвинул такую нелепую версию, значит, не в курсе событий, а это подтверждает отсутствие связи с братом…
– Здравствуй, – спохватилась с опозданием, – а ты как поживаешь? Как жена? Дети? Какими судьбами здесь?
– Я в разводе, дети растут. Как и твои… У тебя их…
– Только дочь. И я тоже в разводе.
Ну, и какого черта я вру? Могла бы ведь не комментировать… Опускаю глаза на малышку, чтобы собраться с мыслями и отойти от первичного шока.
– У нас геологоразведочные работы вблизи городка, я приехал проконтролировать и убедиться, что информация по месторождению источника корректна.
Теперь понятно, можно жить спокойно.
– Извини, я спешу. Была рада. Удачи.
– Погоди, – внезапно хватает за кончики моих пальцев в ненавязчивом жесте, но и этого достаточно, чтобы я остановилась, – оставь свой номер, я позвоню. Мы можем увидеться и немного поговорить? Вспомним детство, юность. Иногда накатывает ностальгия.
Легкое прикосновение к коже обескураживает. В нем нежность и надежда. И это так странно. Для меня, не имеющей тактильных контактов с противоположным полом, такое проявление чувств чуждо. Сбивает с толку. Да и о какой ностальгии идет речь? О чем ему ностальгировать со мной, если Гарик никогда не замечал сестру своего друга. Так же, как с отцом, в его присутствии я ощущала себя элементом декора.
Наверное, я действительно не соображала от потрясения, но продиктовала цифры, наблюдая, как крупные подушечки пальцев набирают их на дисплее. Мы попрощались, разошлись. Я продолжила путь, все так же держа Мию за руку. И поразилась тому, что сделала.
Зачем? Тоже решила поностальгировать? С ним?
Сейчас я напоминала себе Лену. Захотелось попричитать, почему я такая дура.
В ходе размышлений, которыми была приправлена дорога к дому, заключила, что Гарик мне не позвонит. Это была примитивная дань приличиям. Всего лишь. По крайней мере, я на это надеялась.
Оказывается, Дмитрий уже приехал и ждал нас на скамье у подъезда. Мия восторженно вскрикнула и бросилась ему в объятия. Я любовалась этой картиной. И четко осознавала значение фразы «сердце ликует». Он прижимал ее с диким отчаянием и тоской, целовал щеки, лоб, добираясь до самой макушки. А ведь они не виделись всего две недели… И это проявление любви было лишним подтверждением их образовавшейся за этот короткий период ошеломляющей связи.
– Ты голоден? – интересуюсь из вежливости, когда входим в квартиру.
Судя по тому, что мужчина в авиационной форме и выглядит очень уставшим, сюда добирался прямо из аэропорта, не заезжая домой.
– Выжат настолько, что не понимаю, чего хочу больше – спать или есть. Можно мне кофе? Побуду немного с малышкой и поеду отсыпаться.
– Да, конечно. Сейчас сделаю.
Мия щебечет, задает ему вопросы, и я слышу, как Дмитрий отвечает ей. Ласково и без тени раздражения. Терпеливо что-то объясняет. Уже давно я не присутствую при их общении. Ретируюсь или в кухню, или в спальню. Как и сейчас. Приношу напиток, сладости и нарезанные фрукты в гостиную, затем возвращаюсь, прикрыв за собой дверь.
На столе лежит меню «Аладдина», которое пока еще в стадии доработки. Мне прислали вариант, чтобы я ознакомилась с блоком десертов. Среди них была парочка мне не очень хорошо знакомых, следовало искать информацию, чем я и занялась. Просматривала ролики, изучала рецепты. Даже не заметила, что воцарилась тишина. И ее внезапно нарушил звук входящего звонка из глубины дома. Затем послышался топот маленьких ножек в мою сторону, вместе с которыми приближалась и мелодия. В следующую секунду Мия влетела ко мне и, заметив, что в руках я держу тетрадь и ручку, сообразила нажать на значок громкоговорителя.
Правда, не моего телефона. Ибо родной смартфон лежал рядом. Да и контакт с именем «Лиса Бешеная» явно не из моего арсенала. А затем помещение наполняется переливами томного женского голоса с нотками неподдельной обиды:
– Наконец-то! Совсем ты меня забыл, сладкий… А я соскучилась…
Это происходит настолько стремительно и длится всего несколько секунд, что я не успеваю сориентироваться. В проеме появляется сонный и помятый владелец гаджета. Мы одновременно вскидываем брови и пересекаемся взглядами. Мия, посчитав, что ее миссия успешно выполнена, бежит дальше изучать свежеполученные подарки.
– Димуль? – напоминает о себе страстная девушка.
Он в два шага оказывается рядом и сбрасывает вызов.
– Я вырубился, черт. Если бы не звонок, проспал бы и дальше.
– Извини, Мия привыкла подносить мне телефон и включать громкую связь, когда я занята. Наверное, заметила, что ты заснул, поэтому принесла сюда…
Мне так неловко, Господи…
– Это… – начинает Дмитрий и обрывает сам себя на полуслове, потирая глаза свободной ладонью. – Лучше мне реально поехать отдохнуть. Кстати, я по пути успел заскочить и получить свидетельство Мии. Сейчас отдам.
– Оперативно, – всё, что могу выдать после недавней сцены.
Мужчина исчезает и возникает через минуту, протягивая мне ламинированный лист. Механически беру его и читаю:
– Зотова Мия Дмитриевна.
Прочищаю горло, маскируя готовый вырваться смешок. Но не получается. Может, события дня пошатнули выдержку, поэтому и накатывает истерический смех… Благо, я ограничиваюсь малым его воспроизведением, подавляя эпицентр в груди.
– Не понимаю, в чем дело? – хмурится собеседник, внимательно вглядываясь в документ. – Там ошибка?
Качаю головой.
Да нет… Это я неадекватная со своим ассоциативным мышлением. Ну, Мия Дмитриевна… Масло масленое. Зелень зеленая.
Просто раньше я о сочетании имени и отчества дочери не задумывалась. Настоящего отчества.
Увы, моего веселья никто не разделяет. Наоборот, Дмитрий недовольно морщится, убирая телефон в карман. И смотрит на часы на своем запястье. Не первый раз замечаю у него эту привычку. Ведь логичнее было взглянуть на экран.
– Я пойду…
Моя неловкость возрастает. Так, что не удосуживаюсь взглянуть ему в лицо, когда он покидает квартиру.
И с запозданием соображаю. Какого черта я должна смущаться от того, что ему звонят любовницы? Сам-то остался абсолютно невозмутим!
И снова ужасаюсь этому – своей реакции. Раздражение и…злость? Со мной?..
Определенно точно черты характера Дмитрия заразительны. И это не есть хорошо. Мне не нравится спектр испытываемых эмоций.
Отгоняю никчемные мысли. Всё это не мое дело.
* * *
С удовлетворением взираю на последнюю порцию пирожных «Ежик». Убираю поднос в холодильник, затем принимаюсь вычищать рабочую поверхность. Передаю грязную утварь Ирине Львовне, нашей посудомойщице, отчитываюсь по поводу количества шефу и отправляюсь в раздевалку. Пора бежать за дочерью в сад. Тепло прощаюсь с коллегами и покидаю заведение.
Легкий летний ветерок треплет волосы, и это приятно. После пекла кухни, где вовсю функционировали печи и плиты, на улице я жмурюсь от удовольствия. У меня даже возникает ощущение, что вдыхаю морской воздух. А это невозможно, море слишком далеко, а вот речка рядом. И я обещала Мии погулять вдоль воды.
Работа внесла свои корректировки в размеренный уклад нашей жизни. А еще детский сад, куда малышка пошла с удовольствием, потому что Дмитрий каким-то образом смог устроить ее в группу Влады, хотя там отродясь не было свободных мест. Теперь утром я отводила вполне счастливую дочь с подругой воспитателям, попеременно меняясь этой ролью доставщика с Леной, а сама шествовала в «Аладдин». Небольшое кафе пока только-только становилось узнаваемым. Я трудилась с восьми до пяти, и этих часов на ногах хватало, чтобы выдохнуться. Первое время было особенно тяжело, не оставалось сил даже на Мию. Я осиливала лишь дорогу от сада до дома и готовку ужина. Подруги жаловались, что я их забыла.
Нет, просто все стало иначе. Появился иной график. Не лучше. Не хуже. Иной. Я же никогда не вкалывала так раньше, и мне в разы сложнее интегрироваться в такой режим. Владелец обещает присмотреть второго кондитера, и эта мысль меня утешает, ибо долго не протяну в данном темпе.
Радует, что с завтрашнего дня у меня четыре отгула, едем в столицу. Ту, что областная, а не Москва. Дмитрий все же уговорил отвезти Мию к бабушке с дедушкой, которым давно о ней рассказал. Я согласилась, что восемь месяцев общения с ним это достаточный срок, дочь души не чает в своем отце, и теперь не страшно, как воспримет его родителей. Вещи я собрала заранее, потому что сегодня…иду на свидание.
Гарик – отдельная тема. За все это время мы пересеклись всего дважды в обеденный перерыв на полчаса, успев выпить лишь кофе. И оба раза я удалялась с ощутимым недоумением. Он хотел видеться со мной и дальше. Я искренне не понимала, зачем. За общий час, проведенный вместе, мы успели обсудить лишь пару воспоминаний. Мужчина жаловался, что я издеваюсь. Я жаловалась, что он утрирует. Прикусывала язык, чтобы не ляпнуть, что ему надо? А в итоге согласилась на полноценный ужин! Невообразимо!
Лена с Зелей были в восторге. Особенно после демонстрации фотографии Аванесова. Одна подруга пообещала одолжить платье на вечер, вторая – «припарадить». Причем, второе меня пугало. Я давно перестала пользоваться косметикой и делать прически, время моих светских раутов кануло в Лету вместе со сменой настоящего имени, которое раньше обязывало быть во всеоружии. И угроза-предложение Ленки воспринимались с высокой степенью сомнения.
Для начала по пути сдала Владу и Мию тете Маше, маме нашей Елены Прекрасной, затем приняла душ в надежде смыть усталость. Не совсем получилось. А уже после сдалась на милость этих двоих. К восьми часам успела облачиться в элегантное длинное платье глубокого изумрудного цвета, влезть в единственную пару классических черных лодочек, что прикупила за прошедшие пять лет, а потом при полном марафете после всех манипуляций с волосами и лицом покрутиться перед зрителями.
И только незадолго до выхода взглянуть на себя в зеркало. На меня смотрела привлекательная девушка, далекая от стандартов красоты. Назвала бы себя хорошенькой. И не со всех ракурсов. Профиль – не мое, спасибо выдающемуся носу.
До двадцати шести лет я ее, эту привлекательную чем-то девушку, видела часто, поскольку обязана была выглядеть презентабельно. Но последние годы способствовали исчезновению данного отражения. Не до него всегда.
Зеля убежала кормить своих мужчин, а вот Лена почему-то озадаченно сидела в кресле, разглядывая меня. Опасаться было нечего, она все же нанесла очень нежный естественный макияж, я сохранилась узнаваемой.
– Да не лгу я, мне нравится, Лен, – повторяю очередной раз, вызывая такси в приложении.
Молчание в ответ.
Вскидываю голову и ловлю затуманенный взор.
– Ты чего? Начинаю переживать.
– Да вот, ставки делаю, переспишь с ним или нет.
– На что ставишь? – отшучиваюсь, привыкшая к ее юмору.
– Ставлю на то, что не было у тебя мужчин, кроме Димы. То ли травма, то ли все же любовь. Третьего не дано.
По телу проносится дрожь. Задерживается где-то в районе солнечного сплетения и зависает тяжелым давящим комом. Опускаю веки и вздыхаю. Чувствую себя предательницей. Не могу и не хочу делиться своей болью.
– Лен…
– Молчу-молчу. Просто…позволь себе немного оторваться. Забудь о скромнице внутри, наслаждайся вниманием. Видишь, я не говорю, чтобы ты в койку прыгала, а просто расслабилась в его присутствии. Ощутила себя красивой соблазнительной дамочкой… Достойной миллиона комплиментов, от которых не отмахиваешься, а принимаешь с таинственной улыбкой. И знаешь, что?
– Что?
– Ты ведь действительно достойна. Очень.
– Спасибо, Лен…
– Ну, все, иди. Расскажешь, у кого задница лучше – у авиатора или нефтяника.
– Хорошо, – смеюсь и уже выбегаю, спеша к такси.
В машине отчего-то утрачиваю привычную выдержку. Будто еду на эшафот, а не на свидание с красавцем из прошлого, который все же вызывает приятные эмоции. Причем, это моё первое свидание. Несостоявшегося мужа в расчет не беру, с ним я виделась у нас дома. Это был просто гость. И слава Богу.
Пока доезжаем до ресторана, заметно напрягаюсь. Хотелось бы отключить голову и последовать совету подруги, чтобы провести хороший вечер в теплой компании. Но нет. И как только вижу Гарика у входа, все протесты изнутри разом лезут наружу, раздирая меня на части. На нем льняной оливкового цвета костюм и бежевая рубашка. Пиджак приталенный, выгодно подчеркивает широкие плечи. Мужчина выглядит бесконечно стильно и дорого. Меня немного штормит. Аванесов всегда умел произвести впечатление своим безукоризненным вкусом.
Медленно шагаю ему навстречу, любуясь появившейся чувственной ухмылкой. Если бы у меня был выбор в плане противоположного пола, я бы остановила его именно на Гарике. Мне нравились и умные карие глаза, нахально поглядывающие из-под густых черных бровей, и белоснежная улыбка, контрастирующая со смугловатой кожей, напоминающей кофе, и мужественность черт широко лица. Он не просто хорош собой, он действительно красив.
– Привет, – здоровается первым, – вот теперь я тебя узнаю. Настоящая королева.
– Привет. А ты – король, значит? – подхватываю игру, приподняв уголки губ.
– Нет, куда мне? Всего лишь паж… Прошу!
Пропускает вперед, доходим до двери, которую нам открывает работник ресторана. Киваю, благодаря того. Нас провожают к столику, мне отодвигают стул. Чувствую себя слишком…непривычно. Да, не первый раз принимаю такие жесты. Но первый раз это делается не где-то на мероприятии, а на свидании.
– Здесь мило, оказывается, – разглядываю интерьер.
– А мне кажется, пространства не хватает, слишком большое количество колонн, половину зала не разглядеть.
– Так ведь бессчетные зеркала решают данную задачу. Стандартный ход. Ощущение, что места очень много.
– Это всего лишь иллюзия, Мась. Нас окружает сплошная иллюзия. И нам это нравится. Не находишь?