De ojos verdes
Смятый лепесток
Пробуждение было тождественно выходу из анабиоза.
Привет, Алмаст. Это всё еще ты. Живая, невредимая…в какой-то мере. У тебя сутки на то, чтобы сделать выбор. И в глубине души ты его сделала очень давно. Задолго до этой истории. Сдаться или бороться до конца – решать тебе.
Сигналы подсознания стали призывом к разговору с собой, который я откладывала.
Выбор – сугубо субъективная единица. И идет в паре с колоссальной ответственностью.
Выбор был у Размика – поддаться или нет соблазнению юной девочки. Он поддался. И случилась трагедия.
Выбор был у Дмитрия – мстить с пеленой на глазах или разобраться в ситуации. Он начал мстить. И поставил крест на моем обыденном существовании.
Выбор был у меня – позволить запугать себя или собраться, не теряя надежды, что в один прекрасный день я выберусь. И вот я выбралась и нахожусь у очага, который должен греть, но на самом деле – пожирает языками пламени.
Выбор – каждый шаг твоей жизни.
Когда я осознала, кем является мой насильник, включилась в процесс эмпатии и попыталась представить, что чувствует этот мужчина. Если я, посторонний человек, до сих пор не могу смириться со смертью Сони, то каково ему? Девочка явно была любимицей брата, и семья переживала невосполнимую утрату. Слишком рано погасшая звездочка – об этом невозможно думать без ужаса.
Я не понимала только одного – почему спустя год?..
Точнее, на все остальные возникшие вопросы в итоге усиленных размышлений я отыскала ответы. И даже логику. Но не во временном отрезке.
Я подвернулась под руку – это очевидно. Он изначально нацелился на Диану, но при открывшихся обстоятельствах, получив возможность усилить эффект вендетты, не упустил её и разработал целый сценарий. У него почти получилось. Если бы я смирилась и позволила…меня не было бы в живых. Ребенка не было бы в живых. Да и Дмитрия не миновала бы печальная участь – тюрьма. А то и хуже.
Ребенок.
Отец требует аборта и этой циничной операции.
Чтобы сохранить зреющий внутри комок, я пошла на рискованный шаг, обманув своего похитителя, а сейчас от меня ждут добровольного убийства…
Нет, тогда я не знала, что беременна. Но перспектива оказаться у гинеколога, который может объявить об этом, подписав мой приговор, настолько пугала, что я пошла на крайние меры.
Он никогда не прикасался ко мне выше пояса, не раздевал, не видел обнаженной. Брезговал. Не раздумывая, я сделала несколько надрезов у плеч обеих рук и пропитала сочившейся кровью материал прокладки. Я знала, что мне не поверят, нужно неоспоримое доказательство, хоть и надеялась, что до этого не дойдет. Когда Дмитрий убедился в правдивости моих слов и умчался, во мне укрепилось желание спасти нас обоих. И это возможно было сделать посредством побега. Иначе нас нашли бы, и никому от этого не стало бы лучше. Да, меня так же отправили бы на аборт, «зашили» бы и выдали замуж. Его – по всем статьям.
Не могу не признать, что план был по-своему безупречен. Но при тщательном рассмотрении находились десятки недочетов. Во-первых, действовал он на горячую голову, не просчитав дальновидную картину. Ему казалось, за месяц все закончится. Опять же – состояние аффекта. Стремление отомстить сию же секунду. Во-вторых, Дмитрий меня недооценил. Обманулся кроткой внешностью и примерным поведением, не представляя, что за адская вычислительная машина находится на «хрупких» плечах. Я всегда был неглупой, допытывалась до истины и получала хвалебные отзывы по поводу своих способностей. Не носила розовые очки и не ждала манны небесной. В общем, не являлась просто девочкой, как все. Нельзя оставлять свою жертву в доме с кучей предметов, которые та может пустить в ход. Я запросто могла заколоть его ножом, будь менее прагматична и позволив страху затмить разум. Да много, чего могло бы случиться, если бы на моем месте находилась та же Диана. Открыла бы окно, звала бы на помощь. Навредила бы себе при попытке побега. Угроза насильника покалечить её родную сестру при малейшей оплошности казалась бы ей чем-то пустяковым в стремлении спасти собственную «шкуру».
И я не винила бы Диану.
Я, вообще, никого ни в чем не виню.
Достаточно рано я осознала простую истину – все мы разные, никто не будет мыслить и поступать, как я. В свою очередь, уважение к противоположному мнению и поведению – моя обязанность как сознательного человека.
Я не виню Размика. Не виню отца. Не виню Дмитрия.
Я не хочу никого винить!
Я хочу жить! И сохранить ни в чем не повинного ребенка!
Это и есть мой выбор, у которого очевидные последствия – моя уже и так сложная жизнь перевернется с ног на голову…
* * *
Рюкзак на кровати был наполнен лишь самым необходимым. Оба паспорта, имеющиеся драгоценности, несколько комплектов нижнего белья, новый смартфон, подаренный братом на день рождения, который я так и не использовала, оставив коробку на полке, любимый ноутбук, кошелек с картой и всеми наличными.
Четкого видения, что будет дальше, у меня нет. Но я должна попытаться спастись. Если не получится – поверю, что больше не стоит играть с судьбой и её известным сценарием. Покорюсь воле отца, как было всегда.
Билет на самолет в столицу забронирован на ночь. Я знаю способы уйти незамеченной, и пока утром спохватятся, уже буду далеко. Дальше – неизвестность.
Я прячу свою «авоську» под кровать и сажусь на постель. Обвожу глазами комнату, в которой провела всё время своего сознательного существования. Не смею жаловаться, ведь мне повезло в сотни раз больше, чем бессчетному количеству детей на этой планете. Я была в безопасности, сыта, одета и обута, получила образование и кучу возможностей развиваться. Меня, может, и пытались притеснять, но каждый отцовский выпад я воспринимала как вызов самой себе быть лучше, не реагируя ненавистью на нелюбовь. И всё же, благодарна за то, что мне дали. Лимит исчерпан.
Стук в дверь доносился, будто сквозь туман. Через несколько долгих мгновений вошла Диана, обеспокоенно рассматривая меня. Села рядом и участливо взяла за руку. А меня вдруг начало колотить от переизбытка эмоций.
– Папа сказал, что записал тебя к врачу. Хочешь я поеду с тобой?
Я опешила. До этой секунды была уверена, что отец, со своей проницательностью и умением мгновенно сложить «два плюс два» догадавшийся о моем интересном положении, в которое сама до последнего не верила, не станет посвящать кого-либо в свои планы. Он велел не распространяться. Но как… Рассказал сам?! Неужели все в курсе? Стал бы он так рисковать, чтобы информация вдруг просочилась за пределы дома и дошла до ушей того же Артура Айвазова, зависшего в режиме ожидания нашей свадьбы?
– Не бойся, это не так мрачно, как в фильмах. Когда мне пытались помочь, я противилась, но потом согласилась, и это сработало. Поговоришь немного с психотерапевтом, облегчишь душу. Ведь некоторые вещи с близкими не обсудишь. Хотя, это страшно. Как в случае с Соней…
О, Боже! Каков же… Соврал, что отправляет меня к мозгоправам?! Со стороны, небось, умиляло степенью заботы! А я уже запереживала, что Гарик Арташесович стал слаб «на язык». Железный человек. Не отступает от намеченной цели, даже если пойдет по головам родных детей.
– Нет, Диан, не стоит. Одной всё же лучше. Да и потом, меня же отвезут и привезут. В твоем присутствии нет необходимости.
Наша маленькая принцесса. Как же я рада, что хотя бы ты останешься нетронутой и будешь купаться в любви. И пусть так будет всегда – чтоб тебя окружало обожание. Жаль, я не увижу твоего счастливого лица в день свадьбы…
Мысленно я уже прощалась. Было разрывающее в клочья желание обнять её напоследок. И я повиновалась ему. Стиснула в своих объятиях, проговорив:
– Спасибо. Всё будет хорошо.
– Да, конечно! – она немного растерялась, но ответила тем же, прижав к себе. – Хочешь, принесу тебе поесть? Ты со вчерашнего дня только воду и пьешь.
Отрицательно качнув головой, я демонстративно зевнула. Хотела, чтобы сестра ушла. Потому что чувство тоски грозилось вылиться в слезы, которые сейчас некстати. Она тут же встала.
– Ладно, отдыхай, не буду утомлять. Тебе надо восстанавливаться.
Диана бесшумно удалилась.
Я смотрела ей вслед и поражалась себе.
Поверить не могу, что готова отказаться от всего этого – семьи, благополучия, «выгодного» брака… И нырнуть в опасность и неизвестность. Потому что хочу сохранить что? Или кого? Ребенка насильника?..
Или свое право на свободу?..
Этой ночью у меня в распоряжении было достаточно времени, чтобы обдумать, во что превратилась моя жизнь. И кто «виноват». Я стала разменной монетой – а это не особо далеко ушло от прежнего статуса ненужной вещи. И наглядно показало мне, что я не хочу так больше жить. Терпеть рядом человека, который мне противен; подчиняться отцу, который меня ни во что не ставит; проживать дни, которые наполнены тем, что мне чуждо…
Вырваться. Я хочу вырваться из трясины. Никогда не вписывалась во всё это, являясь белой вороной. И была настоящей терпилой.
Действительно вздремнув, я вздрогнула, когда в спальню вошли. Это оказалась мама с подносом, что несказанно удивляло. Обычно, нежность и заботу ко мне проявляла Лима. Иногда мне казалось, что она и есть моя мать, у нас даже цвет кожи был схожий.
– Многих это поражало, но во все беременности меня спасала курага и цитрусовый чай. Возможно, гены взыграют хотя бы в этом случае, и тебе тоже поможет?
Я застыла, глядя на то, как она опускает чашку на прикроватную тумбочку, а следом помещает блюдце с сухофруктом.
Откуда?! Как поняла?! Не мог отец сообщить об этом! Не мог! Он её ни во что не ставит!
– Ты вернулась другой, Алмаст, – мама подкатила рабочее кресло и изящно опустилась в него, одарив пронзительным прямым взором, – я, безусловно, плохая мать, но…женщина, родившая троих детей. Ты воротила нос при виде большинства продуктов, а также морщилась от случайных прикосновений к груди. Допускаю, что и сама не осознавала этих действий, но со стороны всё прекрасно отмечается, если занять пост наблюдателя в течение прошедших недель.
Я пребывала в шоке. Она же, спокойно пододвинув ко мне чай, кивком велела выпить. На автомате взяв в руки тонкий фарфор, действительно пригубила, потеряв дар речи.
– Я хочу, чтобы ты исчезла. Навсегда.
Меня передернуло от этого заявления…пока мама не продолжила:
– Хочу, чтобы ты не повторила мою судьбу. Чтобы этот свет, исходящий изнутри, не гасили люди, подобные Гарику Спандаряну или Артуру Айвазову. Ты обязана бороться за себя! Не становиться чей-то тенью при таком сильном характере и скрытых возможностях. А если останешься, так и будет…тебя тоже заточат.
Прикрыв на мгновение веки, я шумно вдохнула. Всё же, я перестала улавливать, что творится в моей жизни…
– Я слышала ваш вчерашний разговор. И была к нему готова.
Мама вдруг приподнимает края широкой атласной блузки, болтающейся на её тонких плечах. И я просто не верю своим глазам, с приоткрытым ртом следя за тем, как рядом со мной на постели медленно образовывается гора из драгоценностей, денег и карт, спрятанных за поясом темных брюк…
– Это моя законная зарплата в должности идеальной жены за тридцать лет. Если брать в расчет «курс» – сплошные гроши, ведь ни одна из этих побрякушек не стоит и часа человеческой жизни без права голоса. Я инвалид. Я – немая.
Я закрыла лицо ладонями и впервые за очень долгие годы сделала то, чего никогда не поощряла… Я дала волю слезам. Слезам, которые не лились, когда меня изнасиловали. Слезам, которые остались внутри, когда меня втоптал в грязь родной отец. Слезам, которые я глотала, мня себя непробиваемой.
Моя мама никогда не была мне близка. О ней мне нечего было сказать кроме того, что это – безупречная хозяйка и блестящая супруга. Её муж сотворил из некогда молоденькой влюбленной в него двадцатилетней девушки настоящую Снежную Королеву. Подогнал под свои запросы, слепил подходящий манекен. И выражение «убил чувства» – не просто красивые поэтические слова. Это отражение суровой действительности, где ожидания наивной девчонки рядом с бездушным роботом таяли снегом под солнцем.
Я не любила смотреть ей в глаза. Там, где в материнском взоре девочки находили мудрость, нежность и ласку, я – видела лишь выжженную пустыню. Да, мой отец умел! Умел без применения физической силы уничтожить противника. Настолько вжившись в свою роль, не осознавал, что жена – соратник. В итоге никто из нас троих, выращенных на этой почве нейтральности, не познал истинной любви родителя. Диане просто повезло, что она смогла немного задеть сердце папы своей кукольной внешностью и слепым обожанием. Он же тоже для неё всегда был героем… А вот от мамы самоотверженности мы так и не дождались.
– Не плачь. Пожалуйста, будь сильной. Тогда я проживу остаток своих дней, зная, что моя бесплодная почва дала росток. И это чудо, которое будет меня вдохновлять. Пусть даже я больше никогда тебя и не увижу. Алмаст, твой отец – жестокий мужчина, испорченный властью. У него большие связи по всему региону, за его пределами, но…в столице он практически бессилен. Ты должна исчезнуть. А вот это – гарантия, что тебя не найдут. По крайне мере, это будет весьма сложно сделать…
Как по мановению волшебной палочки, мне на колени легли два паспорта. Я машинально потянулась к ним, продолжая всхлипывать, и, когда раскрыла, окончательно убедилась в неправдоподобности всего происходящего. Это сон. Это альтернативная реальность. Это бред, в конце концов!
На меня смотрела…я! Я! С совершенно другим именем и фото, на которым изменен цвет волос, а также присутствует яркий макияж, приравнивающий попытки узнать меня с первого раза к нулю.
Посмотрела на маму в полнейшем ужасе, затем перевела взгляд на содержимое в руках. Снова – на неё и обратно.
– Ничего не понимаю! – отчаянно замотала головой.
– Я так давно знаю своего мужа…и так давно хочу тебя от него спрятать… Они, – указала кивком на паспорта, – готовы с тех пор, как прошла твоя помолвка. Мне категорически не нравится этот мужчина, Айвазов. И я ждала, когда ты захочешь сбежать от него.
– Мама, откуда такие невероятные вещи сошлись в одном месте – ты и фальшивые документы?!
– Кое-кто мне был должен… И пришло время отдавать долги.
Я убедилась, что мне незнакома эта красивая женщина с ухоженной алебастровой кожей, девичьей фигурой и шикарной копной волос. У нее совершенно другой мир. Где она, оказывается, может вершить темные дела.
Размик и Диана были на неё невероятно похожи! Но живее! С жаждой жизни в глазах…
Сколько же всего кроется за этой ледяной корочкой… Несчастная душа, потерявшая интерес ко всему вокруг. Она же действительно ни к чему не привязана. Её образ существования – многолетняя муштровка.
– Когда все уснут, я смогу отключить видеонаблюдение, чтобы ты свободно покинула дом. Надеюсь, ты согласишься, что это единственный способ спасти себя.
Мне хотелось закричать, завыть в голос, потрясти головой, зажмуриться. Чтобы потом распахнуть глаза и…что? Вернуть всё, как было? Зачем? Но почему же так сложно поверить, что всё это – наяву?
– Есть еще одна вещь, которую ты должна знать, – сразу стало не по себе после такого заявления, – мне так нравилось, что вы с Размиком дружите, как и подобает родной крови. И было жаль, что перестали общаться после истории с Соней… Наверняка ты осуждаешь его, предполагая, что девочка пошла на этот шаг по настоянию твоего брата. Хочу тебе напомнить, что камеры – не просто способ обезопасить жилище, для твоего отца – метод контроля. Он действительно просматривает записи, понимаешь? И связь этих двоих не могла остаться незамеченной. Сначала он считал это блажью и чем-то мимолетным, но не переставал держать руку на пульсе. Говоря коротко, Соню запугал именно Гарик. Она даже не успела сообщить Размику о ребенке. А потом…
Вот так всегда. Когда думаешь, что хуже быть не может, обязательно припечатает чем-то неподъемным…
Я даже приподнялась с места, опершись ладонями о кровать. Выпрямила спину и пробуравила маму ошалелым взглядом.
– Неужели тебя это так удивляет? – усмехается она, – разве он мог поощрить рождение внуков от юной девочки, которую никогда бы не принял в семью? Очнись, наконец, Алмаст. Твой отец – чудовище. Ему важна репутация и возможность сохранить планку безупречности. Всё, что этому мешает, тут же устраняется. Он не мог предвидеть такого развития событий, но на плаху Соню отправил именно Гарик. Всё это я говорю тебе затем, чтобы ты не вспоминала о брате плохо. Размик тоже потух, его тяготит нынешнее положение и жена, выбранная отцом. Он позволил этому случиться, потому что был потрясен смертью девушки. Но, поверь, это далеко не конец. Однажды сын поднимет бунт против него.
Только я этого не увижу. Вот, к чему ведется всё.
Слезы высохли. Кажется, мое истерзанное сознание пребывало в таком шоке, что и понятия не имело, как можно реагировать на безбожные откровения, поведанные только что.
– Не смотри на меня волчонком. Я ничего не могла предотвратить. Являясь тенью, имею только одно преимущество – настолько незаметна, что вижу и знаю больше, чем все остальные. Такова моя жизнь. А ты… Ты самая выносливая, прагматичная и сильная из троих. И справишься со всем, что выпадет тебе на долю. Только уезжай. И никогда не возвращайся! Слышишь меня? Никогда! Иначе снова затянет.
Мама даже не обняла меня. Перед тем, как покинуть спальню, просто сжала мою руку. Крепко-крепко. И многозначительно смотрела в глаза твердым немигающим взглядом. И впервые за все двадцать шесть лет я разглядела в его глубине намек на любовь.
Глава 9
Оказывается, всё это время я умело существовала на автопилоте.
На автопилоте покинула дом, в котором выросла.
На автопилоте доехала до аэропорта, по пути продав несколько украшений в разных ломбардах города.
На автопилоте использовала все карты, отданные мамой и мои, сняв крупные суммы денег.
На автопилоте прошла регистрацию и осела в зале ожидания.
На автопилоте выбросила телефон и те же уже пустые карты в урну перед посадкой.
На автопилоте за два с половиной часа долетела до столицы и вышла из здания Домодедово.
На автопилоте доехала до центра под первые лучи солнца и медленно побрела по улицам.
На автопилоте дошла до Андреевского моста. Вытащила действующий паспорт, по которому прилетела. Не раздумывая ни мгновения, выбросила и его, и загранпаспорт в мутную воду.
На этом моменте режим автопилотирования по щелчку выключился.
Меня сковал ужас и полнейшая дезориентация.
Как же всё это произошло? Это моя жизнь или эпизод какого-то фильма?
Что же я теперь буду делать? Совсем одна! В незнакомой обстановке с фальшивыми документами… Без дипломов, аттестатов, без единой возможности устроиться на официальную работу! Как я могла поступить так опрометчиво?! Жить в постоянном страхе, что до меня доберутся, вернут обратно и довершат процесс разрушения моей личности…
Боже, как с этим справиться?!
Ноги гудели. Я опустила рюкзак на асфальт и как-то мигом рухнула на колени, уткнувшись лицом в ткань единственной вещи, что у меня есть.
Истерика накрыла чудовищной волной, и теперь эта волна смела всё – и стержень внутри, и задатки устойчивой психики, и мнение о том, что я сильная.
Я рыдала взахлеб, душимая этим обостренном чувством паники и полного опустошения.
Кто я теперь? Что меня ждет?..
Слезы лились нескончаемым потоком, вместе с ними из меня вываливались годы молчаливого протеста. Зачем заводить детей, которым не сумеешь дать теплоты? Лучше бы я росла в семье нищих, но любящих меня родителей! Которые не позволили бы докатиться до нынешней ситуации, где я стала пущенным в небо воздушным шаром. Никто не знает, где он в конечном итоге окажется, и когда лопнет, наткнувшись на сук дерева.
Потерянная душа, чью суть и глубину никому до сих пор не удалось постичь… Все мои достижения и заслуги, бывшие в том числе и попыткой обратить на себя внимание, теперь остались в той, другой жизни, от которой я отказалась. Как мусор, ей-богу. Отличница, умница, но не красавица. Теперь безродная, беззаконная и тоже не красавица.
Агонию внутри ребенка должны гасить родители, а я эту агонию из-за них и заработала.
Как умалишенная, рассмеялась сквозь плач.
С детства я – прозрачный элемент, который можно приделать ко всему, а можно и отставить в сторону. Какая разница? Невидимая деталь ни помочь, ни изменить что-либо не сможет. Я могла лезть из кожи вон, чтобы родители мной гордились, но этого никогда не случалось. Меня хвалила Лима, я выросла на кухне с этой доброй женщиной, своей заботой и нежностью спасшей мое сердце от ненависти и тьмы, которая обязательно настигла бы рано или поздно в такой-то обстановке.
И я приняла свою участь! Компенсировала одно другим. Не нужна родителям – зато она во мне души не чает. Потихоньку залепила эту брешь улыбками и объятиями Лимы, моей невероятной пампушки! Приняла свою участь и перестала задавать вопросы. Я взращена на любви кухарки – кто бы мог подумать! И вряд ли ещё когда-нибудь её увижу…
Только вот…детские травмы – страшная вещь. Даже я, думавшая, что переборола их, сейчас оказалась лицом к лицу с кривой действительностью, которая усмехалась мне. Ничто не проходит бесследно. И когда накатывает…вот этот самый момент – твое истинное «Я». Только поступками можно продемонстрировать свое принятие, прощение и силу духа. Только решением. Только выбором.
Страхи будут всегда. Большие и мелкие. Обоснованные и беспричинные. Но только тебе выводить формулу своей жизни теми или иными шагами, будучи готовым к последствиям.
Когда, вдоволь потешив прохожих своими истошными рыданиями и пережив первую губительную волну самоанализа, я взглянула на ситуацию под другим углом, ко мне вернулась выдержка.
Во-первых, я встала с колен, успев подмерзнуть. Осень в самом разгаре, а я тут вдруг стала практиковать моржевание.
Во-вторых, достала бумажные платки и вытерла щеки, подбородок и шею, успевшие утонуть в соленой влаге.
В-третьих, окончательно призналась себе в следующем. Я на подсознательном уровне просила предотвратить свою свадьбу, зная, что это станет моим концом. Видимо, сформулировала свое желание настолько коряво, что мне было ниспослана такая вот своеобразная помощь…
И что я имею? Беременная и одинокая девушка на жизненном перепутье. Которой в ближайшее время не будет покоя.
Но…хватит.
Просто к черту всё это. Я устала. Будь, что будет.
Хотела, как лучше, не раскрывая личности своего похитителя и насильника, чтобы не разрушать его жизнь окончательно, ведь именно моя семья и стала причиной такого жуткого поступка. Но поплатилась за это сама. Вновь и вновь. За чужие грехи.
Теперь мне безразлично, что станет с Дмитрием. Безразличен и отец. Все эти ужасы. Несправедливость, грязь, жестокость.
Я привыкла считать, что живу в неправильной среде. Что так не надо. Так нельзя. И вот теперь мне дали шанс. Давай, покажи, как надо. Сможешь?
Смогу! Буду бороться всегда! Сберегу этого ребенка, взрастив в нем чистоту и добродетели, на которые способна!
Прощай, Спандарян Алмаст Гариковна.
Здравствуй, Оганова Алина Георгиевна.
* * *
Я оформила в банке заявку на новую карту уже на фальшивый паспорт, жутко нервничая от одной лишь мысли, что обман раскроется в любую секунду. Ведь всё по базе тщательно проверяется. Срок получения казался мне нескончаемым, хотя и занимал не так много времени. И в этот период я жила в скромной дешевой гостинице, отдавая себе отчет в том, что отныне экономия – мой лучший друг.
Распродала абсолютно все драгоценности в самых разных ломбардах города, чтобы не вызывать подозрений. И попыталась получить лучшую цену за них. Оказалось, что «законная зарплата идеальной жены» по материальным меркам очень даже высока. Это была нереально огромная сумма для беглянки. На нее можно было бы даже купить маленькую квартиру у нас в пригороде. И эта мысль не давала мне покоя.
Можно спрятаться, но далеко не убежать. И лучший способ остаться в тени – быть под носом того, от кого скрываешься.
И я решилась.
Смысл мне терзать себя жизнью в столице, если я заведомо знаю, что это путь в никуда. Деньги когда-нибудь кончатся. Работать официально я не смогу без своих документов. Восстановить – нечего восстанавливать, тогда меня точно поймают за подлог. А неофициально – это как? Куда возьмут без диплома и аттестата? Чтобы каждый работодатель имел возможность этим попрекнуть или не выдать зарплату? Нет договора – нет обязательств. Это же Москва. Я с ней не справлюсь одна.
После долгих размышлений пришла к выводу, что должна вернуться. Осесть в ближайшем маленьком городке нашей области. Там меньше внимательных и придирчивых чиновников, больше шансов остаться на плаву. И ниже вероятность, что обманут, кинув на обочине. Мне знакома местность, менталитет.
Пока ждала оповещение из банка, штудировала рынок недвижимости. Делала закладки на подходящих мне квартирах, созванивалась с владельцами и брокерами. Конечно, без посредников выходило дешевле, но многие подробные объявления с фотографиями давали именно агентства.
Когда карта была готова, на получение я шла с трясущимся нутром. Не могла поверить, что всё прошло успешно. Купить сим-ку на фальшивый паспорт не так страшно. А вот опасаться быть пойманной при проверке данных в финансовой системе – настоящий трэш. Когда консультант вручила мне конверт, я всё еще была не в себе. Но как только поставила нужные подписи, тут же очнулась и поинтересовалась, можно ли сразу положить деньги на счет.
Может, сумма наличных, которые были при мне, и удивила девушку, но та не подала вида. Я закончила с оформлением, уплатой всех процентов, и теперь была свободна, не тревожась о том, что в рюкзаке ношу громадные деньги. Это приносило облегчение.
Дальше следовал поход по магазинам, приобретение самого простого чемодана, вещей первой необходимости с низким ценником – пижама, полотенце, пара кофт, джинсы, ботинки, средства личной гигиены и…парик, чтобы быть похожей на красочное изображение. Отныне я не имею права шиковать. Забронировав крохотную студию у нас в пригороде на месяц, чтобы было, где жить, я купила обратный билет туда, откуда совсем недавно стремилась исчезнуть. По новому паспорту.
Полковник Спандарян вряд ли представляет, на что способен изворотливый женский ум, если обладательницу загнать в угол. Я уехала его дочерью и растворилась на просторах московской суеты. Все мои следы вели в столицу, и официально я оттуда не возвращалась. Думаю, он бы аплодировал стоя, узнай, какая непростая схема провернута теми, от кого не ожидалось и толики данной инициативы. Нельзя недооценивать людей. Никогда.
Мама просила не возвращаться. А я и не вернулась. Жизнь разделилась на до и после. И вот это «до» теперь плавало где-то в глубинах Москва-реки.
Брать такси с повышенными тарифами мне не хотелось. Бессмысленные траты, я никуда не спешу. Воспользовавшись общественным транспортом, причем, впервые прибегнув к поездке на междугороднем автобусе, через три часа уже стояла на вокзале и договаривалась с хозяйкой арендованной жилплощади о передаче ключей.
А потом несколько недель ездила и знакомилась с местной недвижимостью, никак не находя то, что хочу. Кто бы знал, насколько это непросто. Мне нужно было светлое помещение с хотя бы поверхностным ремонтом, чтобы не заморачиваться еще и по этому вопросу. С каждым днем я всё больше и больше теряла надежду отыскать приемлемый вариант именно в рамках выбранной территории. Пока после очередного фиаско не наткнулась на объявление, висящее на двери подъезда, когда возвращалась во временное обиталище. Оказалось, здесь в срочном порядке продается двухкомнатная квартира с мебелью. Тут же позвонила, обговорила с хозяином детали и утром поднялась на четвертый этаж.
Мне нравилось расположение, поскольку была налаженная инфраструктура – в двух шагах медицинское учреждение, детский сад, школа, транспортная развязка. Я и выбрала это место, исходя из мысли, что отсюда без проблем доеду в любую точку городка.
Можно сказать, удача повернулась ко мне лицом, а не филейной частью. Дом был идеален по моим представлениям. А сумма – сказочной. Даже меньше, чем я рассчитывала. Зато с наилучшими условиями! Молодая супружеская пара с двумя детьми спешила покинуть «захолустье», перебравшись в столицу региона. Поражаясь тому, что я всё делаю с точностью наоборот.
К счастью, для оформления купли-продажи ничего лишнего с моей стороны не требовалось. Мы подали заявку через МФЦ, подготовили пакет документов, и уже вскоре я была обладательницей своей собственной жилплощади в пятьдесят шесть квадратных метров. Обеим сторонам была выгодна сделка без лишних переплат, только госпошлина. Моя единственная загвоздка – прописка. У меня не было возможности выписаться из неизвестного адреса, указанного в паспорте. И я не хотела думать о том, чем это чревато. Плевать!
Я перебралась в свой дом под Новый год, сменила старую дверь на современную систему из двух стальных полотен, чтобы повысить уровень безопасности. И на этом вся переделка закончилась. Я была не в том положении, чтобы затевать ремонт, даже если что-то где-то не нравится. Но, на самом деле, всё было по сердцу, главное – я свободна.
С грызущим чувством вины в новогоднюю ночь встала перед зеркалом, приложив ладони к округлившемуся животу. Я ведь ни разу не была у врача, не знаю, как развивается малыш. Но всё делалось во имя нашей с ним дальнейшей спокойной жизни.
Пообещав, что после праздников мы обязательно будем думать только о нём, я с улыбкой выпила чаю под передачу по телевизору, съела пару мандаринов, глядя на красочные салюты, и отправилась спать.
В общем, встретила будущий прекрасный год с мыслями о самом главном – здоровом крепком ребенке.
Не загадывала. Не мечтала. Не рассчитывала на чудо.
Поставила цель. И сделала первый шаг к её осуществлению.
Глава 10
Четыре года спустя…
– Уважаемые дамы и господа! Вас приветствует Дмитрий Зотов – командир воздушного корабля «Airbus A321» компании «Аэрофлот», выполняющего рейс по маршруту Каир-Москва. Расстояние составляет две тысячи девятьсот тринадцать километров, время в пути – шесть часов десять минут…
Сообщаю данные об аэропортах, высоте, скорости и давлении. Повторяю речь на английском, привычно обращая внимание на произношение, хотя она и доведена до автоматизма за столько лет работы в гражданской авиации. Дальше идет запись мелодичного голоса, вещающего правила безопасности. Бортпроводники сопровождают инструктаж показательным выступлением параллельно презентации на активировавшихся экранах. По моим личным наблюдениям, когда нахожусь в амплуа пассажира, многие безалаберно игнорируют данную часть. Их интересует только информация о подаваемых напитках и обеде. Уверен, мамаши в большинстве своем и не в курсе, что кислородные маски сначала надо нацепить на себя. И при любой аварийной ситуации рискуют оставить детей сиротами. В лучшем случае, конечно.