Дарья Ямнова
Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки
Глава 5. Рогатая бухгалтерия.
Для первых дней ноября за окном стояла отвратительно теплая погода. Солнышко через высокие окна аудитории бессовестно согревало все, до чего дотягивалось, в том числе притихших при моем появлении адептов первого курса. За месяц работы удалось добиться уважения и идеальной дисциплины – уже вторую неделю первогодки радовали меня неподдельным рвением к изучению зельеварения и идеальным порядком в своих рядах.
В установившейся тишине стук моих каблуков гулко разнесся по помещению, сразу же выявив парочку неучей, пугливо втянувших головы от одного только звука. Заняв место за кафедрой, я с мрачным удовлетворением наградила неподготовленных к занятию адептов ласковыми взглядами. Особенно впечатлительный эльф упал в обморок, картинно съехав под парту.
– О! По учебному плану у нас с вами, конечно, изучение яда "Вироса" и антидота к нему… Но, раз у нас сегодня выискался доброволец, предлагаю провести опыты с противообморочными зельями. Кто за? – воодушевленно начала лекцию я. – Добрейшего всем утречка, адепты!
Эльф мгновенно выскочил из-под парты, сверкая алыми ушами на всю аудиторию. Мне оставалось лишь только усмехнуться. Этот студент стал жертвой моей воспитательной работы на первой же паре, обратившись ко мне “госпожа гномка”. Примерно по тем же причинам на последней парте прятался адепт Седен Гомир, скрывая свой шерстяной зад за спинами одногруппников. Молодой блохастик вообще оказался эталонным оборотнем с бунтующими гормонами в крови и ухитрился в первый же учебный день подкатить к “горячей малышке”. Бедолага не знал, что его кобелиную натуру потянуло на преподавательницу такой опасной дисциплины, как “Комплексное ЗЛО”. Стоило отметить, что эта группа, представляющая факультет “Спец.реагирования” была самой проблемной и шебутной. А я теперь носила гордое звание педагога ЗАРСа, которое расшифровывалось как “Закрытая Академия Разведывательных Сил” и включало пять направлений. Помимо “Спец.реагирования” были еще следующие факультеты “Системный анализ и управление”, “Экономическая безопасность”, “Военная разведка”. На последний, к слову, брали тех, кто не смог поступить на остальные.
– На ваше счастье, сегодня будет единственная пара за весь учебный год, когда мы не будем проверять ваши антидоты на практике, равно как и наблюдать за действием яда воочию, – по помещению прошелестели вздохи облегчения, большего себе уже наученные горьким опытом адепты позволить не могли, – однако практики сегодня будет в разы больше, чем теории. И каждый из вас должен будет сварить антидот минимум три раза. Сейчас запишем основные характеристики яда и отправимся в лабораторию мучить котлы.
Что-что, а аудитории я за собой отстояла, несмотря даже на попытки нового завуча их самым нахальным образом отжать. Командир Калири в этом смысле вообще не церемонился и пытался убедить ректора, что зельеварение и алхимия могут проходить в одном месте. Табурет на том собрании долго молчал, изучал меня взглядом, размышлял и в итоге мудро заметил, что есть вещи, которые лучше не смешивать, особенно по чистой случайности. Оборотень, которого поставили на почетную должность явно по знакомству, а не из высоких педагогических качеств, замечанием проникся и от покушений на мои площади отказался. Теперь я была единоличной хозяйкой двух отремонтированных и оборудованных по высшему разряду классов для теоретических и практических занятий, соответственно, а также маленькой комнаткой для отдыха. Особенно умилило, что Калири после того собрания привел магов, которые установили серьезнейшую магическую защиту лаборатории от взрывов и других чрезвычайных происшествий. Я, конечно бы, и сама проработала этот вопрос, зная, что могут учудить адепты, но в любом случае была весьма благодарна избавлению от этого многочасового труда. Даже кинутая напоследок фразочка от блохастого: “Надеюсь, ничего здесь случайно не расплетётся”, – меня не задела. От главных сил разведки в этой академии я честно старалась держаться подальше с того злополучного воскресенья.
Очнуться мне довелось от ноющей боли в районе шеи, бедра и копчика в моей комнате в преподавательском общежитии. Чемодан сиротливо стоял прямо посередине, а мое искалеченное семейкой Мурес тело валялось прямо поверх одеяла в том же брючном костюме. Помимо полученных травм, о насыщенных выходных напоминала лишь дырка в штанах. Наверное, какая-то часть сознания искренне хотела, чтобы все это действительно было дурацким сном, но вот приказ о зачислении меня в штат в качестве преподавателя зельеварения разрушил все иллюзии. Помимо этой бумажки на моей тумбочке оказалось еще “уведомление”, в котором было требование согласовать учебный план с ректором С.Муресом, не позднее седьмого сентября. Сам предмет мне сократили с двух лет до одного года, оставив два академических часа в неделю. И как в такой короткий срок я должна была все утрамбовать, представления не имела, но план мне подписали молча и не глядя, лишь сняв копию для канцелярии. К слову, установившийся нейтралитет меня полностью устраивал.
– Адепт Ликфилфаниль Рьяус, поясните отчего ваши уши сияют таким счастьем на всю аудиторию? – оторвавшись от воспоминаний прошедшего месяца, обратилась к оживившемуся было эльфу.
Вообще мало кто называл его полным именем. Все предпочитали сокращенный вариант “Ликфил”, особенно сам студент. Несмотря на короткие по меркам остроухих фамилии, имена своим детям они традиционно давали длинные и такие, чтобы язык сломать можно было. В восторге от этого не был никто, но называть все равно продолжали. Так что хочешь довести эльфа до белого каления – выучи его полное имя и произноси почаще.
– Мне кажется, что ваш обморок – это серьезная проблема, – продолжила, задумчиво осматривая окончательно побелевшего подопечного, – адепт Гомир сварит вам укрепляющий эликсир сегодня, в качестве отработки предыдущего занятия.
Прячущийся на задних партах оборотень едва не завыл без всякого полнолуния и теперь грустно смотрел на своего будущего подопытного. За столь короткий срок обучения побывать в медпункте в состояниях разной степени плачевности успели все и к предмету начали относиться серьезно. Это самое укрепляющее зелье я всегда преподавала уже на втором уроке, поскольку оно давало заряд бодрости, сил и выносливости. А значит, являлось самым желанным напитком в период сессии, впрочем, его также использовали военные во время изнуряющих физических спецопераций и много кто еще. Эликсир был очень сложным в изготовлении, дорогим в продаже и ядовитым при ошибках в рецепте. Сварить его на первом занятии не мог никто, и все поголовно отправлялись отпаиваться к целителю. Это был один из самых важных уроков по зельеварению: не пей "что попало". Поэтому оборотень грустил: понимал, кому нести сегодня эльфа в медпункт. Последний же выяснил, что спорить с методами обучения бесполезно и надо мужественно принимать удары судьбы. Вот за это, кстати, я по-настоящему прониклась к Табурету уважением.
Так уж случилось, что жаловаться потравленные на второй неделе обучения адепты решили скопом и кучей завалились в деканат. В тот день ректор разбирал жалобы и пожелания от преподавателей, а мне нужно было уточнить расписание занятий. Оболтусы пришли с протестом против проведения опытов на студентах. Капитан поначалу пребывал в некотором удивлении, но выяснив причину возмущения, задал всего два вопроса:
– Доступно ли вам объяснили, как варить зелье?
– Ну, да. Да! – неуверенно выкрикивали из толпы.
– То есть, когда у вас начнется смертоубийство или боевая подготовка, на которых студенты поголовно что-нибудь себе ломают, – сурово продолжил дарх, – я буду иметь сомнительную радость лицезреть вас еще раз? Подобным неженкам в нашей академии не место, кто до сих пор не понял, куда поступил, может принести мне заявление с просьбой отчислить. Все свободны.
Звучало жестко, сурово, по-военному и произвело неизгладимое впечатление на адептов. Правда, до нескольких особенно борзых все же не дошло, и они с чего-то решили, что их просто припугнули, и никто из академии не выгонит, даже напиши они эту бумагу. В итоге один даже ревел на весь этаж и умолял зачислить его обратно. К этому господин Мурес тоже остался равнодушен и решения своего не изменил. Тут уже и преподаватели начали вести себя куда как сдержанней, прочувствовав, как больно могут ломаться зубы об новое начальство. От чего подхалимство порой начинало зашкаливать через край. “А это они даже с мамой Мурес не знакомы”, – шутила я про себя, справляясь с накатывающем по этому поводу раздражением и не очень приятными воспоминаниями.
– Так вот, наша сегодняшняя тема – яд “Вироса”, – вернулась к теме занятия, отгоняя видения рассвирепевшей фурии, – кто готов рассказать нам основные характеристики?
Обвела взглядом аудиторию, наблюдая как зажглось несколько кристаллов на столах у тех, кто хотел ответить. Такими гадостями, как опрос “не желающих” я не занималась, справедливо считая, что содержимое котла все рассудит. Мало ли по каким причинам адепт молчит, может у него в горле першит или страх перед публичными выступлениями.
– Что ж, думаю сегодня вы, адептка Ираера Вебра, – полуэльфа судя по полному имени Ираераниль и отсутствию острых ушей, – расскажете нам справочную информацию лучше остальных.
Девушка, чуть ли не самая высокая в группе, но при этом худая, как жердь, важно сложила перед собой ладошки. Она сразу стала излучать во все стороны своим утонченным лицом превосходство и тоном главной умницы начала вещать:
– Яд “Вироса” относится к пятому классу опасности и находится на первой строке списка запрещенных к изготовлению. Все ингредиенты для его производства находятся на строгом учете ОКЗОЗа. Незаконный оборот или попытка сварить любое зелье пятого класса опасности преследуется законом и смертной каз…
– Благодарю, Ираера, достаточно, – оборвала адептку на полуслове.
Полуэльфу понесло в дебри права, которое было мной и так доходчиво разъяснено на первом вводном занятии. Да и напоминание о казни вызвало у меня неприятные воспоминания. Поэтому дальнейшую лекцию я предложила адептам записывать и к опросу студентов не возвращалась:
– Итак “Вироса” – это яд мгновенного действия. Не обнаружим в напитках, еде, на поверхностях. И даже если перед вами будет целая чашка с этим веществом, узнать об этом вы сможете, только испив оттуда. Правда, в таком случае жить вам останется 15 секунд, именно за такой промежуток времени он убивает свою жертву. Поэтому этот яд считается самым опасным и является настолько запрещенным. Запустите его в свободный доступ, и вы получите настоящий хаос во всех направлениях нашей жизни. Политики будут травить оппонентов, оппоненты – политиков, наследники – родителей, любовницы – жен и так далее.
Причем, удушение, которое вызывает “Вироса” жестоко и вызывает ряд ярких физиологических изменений, таких как: лопнувшие сосуды в глазах, откушенный целиком или частично язык, черные разводы на коже. В общем, увидев однажды погибшего от этого яда, вы уже больше никогда не ошибетесь в причине смерти, столкнувшись повторно. Отсюда и народное прозвище “Красноглазый кнут”.
Разводы напоминают обществу удары этого орудия, вторая часть и так очевидна. Что заставило связать эти два признака таким образом, даже не спрашивайте. Я точно не из тех, кто силен в таких вещах.
Несколько студентов несмело улыбнулись, на секундочку перестав скрипеть ручками. О том, что одним запугиванием толку от адептов не добьешься, знала на собственной шкуре. Поэтому старалась преподавать свой предмет, как говорится, “с любовью к ремеслу” и добавлять в лекции интересных фактов. Закрепив эффект ответной улыбкой, продолжила:
– Итак, действие яда длится всего 15 секунд. За это время единственным признаком отравления будет то, что вы задыхаетесь. Очень быстрая, но ужасно неприятная смерть. Как спастись, адепты?
Ребята, и вправду, оказались смышленые и, вспомнив предыдущие два урока, поняли, что от них срочно требуются идеи. Камни уже не зажигали и просто начали выкрикивать предложения с места, устраивая легкий шум:
– Заморозиться!
– Вызвать рвоту!
– Наложить заклинание подводного дыхания!
– Выпить антидот, – неожиданно спокойно со второй парты предложил молодой паренек, являющийся чистокровным человеком, но отчего-то прочно ассоциирующийся у меня с командиром Калири.
– Где же ты его возьмешь, Беннат? Он варится полчаса! – тут же возразила умница-полуэльфа.
– Что ж, адепт Варари, вы абсолютно правы, – разрешила назревающий спор я, после чего в аудитории вновь воцарилась тишина, – единственный способ избежать смерти – выпить противоядие. Но критика адептки Вебры так же справедлива. Где же взять за 15 секунд антидот?
Студенты растерянно переглядывались между собой, но светлых мыслей так ни у кого не появилось. Впрочем, как и тупых идей, что не могло меня не радовать. На первую расстегнутую пуговицу моей рубашки, с задней парты раздался воодушевленный свист. А я тем временем вытащила цепочку на которой болтался маленький флакончик с ярко розовой жидкостью внутри.
– Адепт Гомир, печально видеть, что жизнь вас ничему не учит, – оставить подобную фамильярность без внимания не могла.
Впрочем, оборотень был и сам не рад. Сейчас начался осенний гон, и юный блохастик с каждым уроком все хуже себя контролировал. Не то, чтобы это была сильно моя забота, но подобное поведение в любом силовом ведомстве не приемлемо. И как на преподавателя, на меня возложена воспитательная функция. Всеми этими аргументами я очищала свою совесть, придумывая, как отравить жизнь так полюбившимся мне с первого занятия студентам.
– В общем, единственный способ избежать гибели от “Красноглазого кнута” – это всегда носить противоядие с собой, – пояснение сопровождалось легким покачиванием флакона на цепочке, слегка гипнотизируя слушателей.
И дальше, на несколько секунд исчезнув за кафедрой, я водрузила на нее коробку. Несколько плетений- и куча маленьких флакончиков с розовым содержимым разлетелось по аудитории, плавно опустившись перед каждым из адептов.
– Носить или нет, дело ваше, – мнение у меня было по этому поводу всегда философским, – но вот второй курс, прошедший со мной всю программу “Комплексное ЗЛО”, носит поголовно, даже несмотря на такую крутую смену специализации. Хотя, это скорее должно особенно сильно всех мотивировать. Военные, занимающие высокие должности, одни из основных целей преступников во все времена.
Эльф схватил флакон и тут же начал приспосабливать его на одну цепь с фамильным медальоном. Похоже парень по-настоящему переживал, что сумасбродная преподавательница, в моем лице, запросто может устроить внезапное отчисление безответственных студентов через морг. Оборотень последовал примеру товарища по несчастью и тоже нашел у себя какой-то кожаный шнурок для этих целей. Сразу на шею зелье повесил себе еще и адепт – Беннат Варари, который выдвинул предложение просто выпить антидот, и симпатичная брюнетка-тихоня с каре и простеньким именем Лиллит Алькис. Расу этой девушки мне установить не удалось, но отчего-то казалось, что она не имеет никакого отношения к людям, даже косвенного. Спрашивать о происхождении в нашем королевстве считалось дурным тоном, потому что все давно были равны, правда, только на словах. Зачастую те или иные представители получали привилегии в зависимости от своих возможностей. Так, оборотней гораздо охотнее брали в стражи, эльфов – в управленцы и дипломаты, гномов – на кропотливую и монотонную работу. Чистокровные же люди, в основном, представляли средний класс из торговцев, фермеров и ремесленников. И несмотря на то, что больше всего Лиллит Алькис была похожа на человека, чутье подсказывало – она меня еще удивит.
Остальные же студенты предпочли убрать флаконы в сумки или просто положили их в карман. Виду я, конечно, не подала, но воображаемые неуды напротив двадцати одной фамилии поставила. Ушасто-блохастые оболтусы даже не догадывались, как сильно сегодня поднялись их личные рейтинги.
Дальше я спокойно дочитала теоретическую часть.Она включала в первую очередь способ изготовления самого яда “Вироса”. Ингредиентов, естественно, в университетской лаборатории не было и быть не могло, но знать, что если кто-то ищет ретикулатскую огненную жабу, то он определенно собрался кого-то травить, надо. Так-то эти земноводные, живущие в багряных болотах, вблизи гномьих рудников, даром никому не сдались. Да и обитают они в гиблом месте, куда ни один здравомыслящий человек не сунется, однако, отбитые любители легкой наживы все же находятся.
Другие ингредиенты были менее экзотичными, но тоже довольно редкими. Неприметная травка макалунтам, напоминала больше мох и росла высоко в горах. Найти ее можно было только в период цветения, когда растение покрывалось пушистыми белыми зонтиками. Длилось это всего лишь одну неделю в году, причем всегда в разное время.
И третий компонент, являющийся основой для яда – это лимфа водных пауков. Они чем-то напоминали крабов, но на побережьях не встречались. Достать их можно было только из пьяной пучины, что раскинулась почти в самом центре Марадарского моря.
Еще добавлялись стандартные вещества, входящие в состав практически любого зелья, их мы уже хорошо рассмотрели на первом занятии.
С гораздо большим воодушевлением я рассказывала про антидот. Ведь именно его сегодня ребятам придется изготавливать. На первом же ингредиенте большинство адептов перекосило, а некоторые с неприкрытой брезгливостью теперь смотрели на свои сумки. Поскольку основой для противоядия были сушеные тела самок жучков кокуси. Именно они и придавали полученной жидкости яркий розовый цвет. В состав также входили несколько довольно широко распространенных трав. Смесь из стеблей остролиста, корня солодки и цветов зверобоя дополнялась жемчужным порошком. Все это засыпалось в основу и варилось тридцать минут, в течение которых в котелке должен был плавать сушеный глаз катоблепаса. Зверь был похож на быка, покрытого чешуей и со змеиным хвостом, часто встречался в лесу вблизи топи, но ценился за умение морочить жертву взглядом. Так же в готовящийся антидот по очереди, со строгим соблюдением временных промежутков, закидывались стабилизирующие добавки. В этом была единственная сложность сегодняшнего занятия. А меня в истории яда "Вироса" всегда интересовал лишь один вопрос – кому пришло в голову все это достать и смешать? И как потом еще разрабатывали антидот.
Закончив вещать, я предложила группе пройти в лабораторию. Адепты сразу же погрустнели и понуро прошли в соседнюю комнату. Обычно зелье варили в паре, что существенно сокращало время его изготовления, но сегодня у всех был свой котел.
Осознание уровня грозящих неприятностей, вызвало среди будущих разведчиков мученический стон, который пронесся по аудитории.
– Занимаем котел и приступаем к закреплению пройденного материала, – бодро скомандовала я, придавая общее ускорение, – адепты Гомир и Рьяус начинают с общеукрепляющего эликсира. Вы же не думали, мальчики, что я забыла? У вас на это пятнадцать минут, в качестве поощрения, разрешаю работать совместно. Пробовать плод своих трудов тоже будете вдвоем, но в конце занятия.
Эльф несколько приободрился, а вот оборотень окончательно сник. Все остальные уже не спеша засыпали жуков в котлы, следуя инструкции. Мне оставалось только наблюдать и изредка комментировать происходящее:
– Адептка Полкуба, прекратите повизгивать – это всего лишь трупы насекомых!
– Вабрин, ну зачем вы положили глаз в сухих жуков? Мы тут не говядину в кляре собрались готовить!
– ЛИК-ФИЛ-ФАНИЛЬ! Вы вообще записывали лекцию? Стебли, адепт! Вам нужны стебли, а не листья. Это такие палочки из которых растет все остальное!
– БЛО…! Блондин вы, адепт Гомир, даром, что не женщиной родились. Не надо колоть жемчуг, устраивая расстрел одногруппников! На полках есть готовый порошок.
– Сущий Оп, Бакхед, как вы ухитрились получить такой насыщенный синий цвет? Вылейте это срочно в утилизатор, пока оно не заговорило, и начинайте сначала.
Через полтора часа настоящих страданий и бесконечного скрипа юных мозгов целых семь адептов по-крайней мере получили жидкость нужного ярко-розового цвета. В том, что бурда в этих котлах способна остановить действие “Вироса” были серьезные сомнения. Но меня это не сильно расстраивало, поскольку в конце учебного года у меня числилось закрепляющее занятие по этой же теме. Тогда окрепшие в вопросах зельеварения студенты не только сварят антидот повторно, но и проведут контрольные анализы. Сегодня же основной задачей было научиться правильно засекать время. Ни одно другое зелье не имело столько замеров и таких жестких рамок, но тем не менее этот навык требовался почти всегда.
– Благодарю за внимание, занятие закончено. Слейте ваше творчество в утилизатор и наложите очищающие плетение на котел, – взгляд зацепился за ушасто-блохастую парочку, пытающуюся потеряться за спинами одногруппников, – адепты Рьяус и Гомир, исключительно за проявленное рвение во время изготовления антидота и даже правильный в результате цвет, от употребления укрепляющего средства освобождаю. Хотя, если честно, оно так выглядит, что мне кажется при всем моем мастерстве, откачать вас даже я не сумею. Все свободны.
Оборотень с эльфом рванули из аудитории, сверкая пятками. Переживали, видимо, что могу и передумать. Остальные спокойно привели рабочие места в порядок и попрощавшись, ушли минут за пять до сигнала кристалла. Последние висели во всех помещениях и зажигались красным на все время занятия. Зеленым светились в перерывах. Сейчас как раз всем предоставлялось шестьдесят минут на отдых и обед.
Любовно погладив журнал с надписью “план”, вытащила из-под него тетрадку для личных заметок. Прикинула, что вполне успею зайти не только к ректору, но и к господину Проту, если откажусь от посещения столовой.
Библиотекарь последнее время все чаще был не в духе и ворчал. Однако он единственный, кто искренне радовался моему возвращению в ряды преподавателей. И я в ответ старалась поддерживать старика, как могла. То есть ходила к нему и стоически выслушивала жалобы, то на новую систему наблюдения кристаллов, то на командира Калири с его инвентаризацией. Ректору тоже доставалось по первое число. Мне только оставалось надеяться, что никому не приходит в голову просматривать записи с кристаллов. Только-только установившийся хрупкий мир между мной и Табуретом, мог легко развалиться под напором негодования господина Прота.
Капитан даже решился обратиться ко мне за помощью неделю назад. Если честно, когда ко мне прилетел вестник с требованием явиться в его кабинет, у меня ноги подкосились. Шла и тряслась, не зная, чего ожидать. После инцидента с госпожой Мурес мы с дархом вообще не разговаривали. Единственный раз я обратилась к нему для согласования плана, и то в деканате и при куче свидетелей. А теперь вот послание – приходите.
Секретарем ректор так и не обзавелся, отчего мне вновь пришлось стоять перед дверью в нерешительности, вспоминая предыдущие опыты посещения этого кабинета.
Пальто, конечно, не было, зато имелся пиджак. Решив, что традиции – это святое, расстегнула на нем пуговицы и постучавшись, вошла, беспокойно, поглядывая на мужчину. Дарх с самым сосредоточенным видом был погружен в изучение каких-то бумаг и даже не сразу обратил на меня внимание.
– Прошу, проходите, госпожа Сатор, – документы тут же были отложены в сторону.
Садиться на коварный диван не было никакого желания, и я еще раз попробовала избежать этой участи, встав позади него и держась за резную спинку. Табурет внимательно проследил за моим маневром и решил никак это не комментировать.
– Мне нужна ваша профессиональная консультация, госпожа Сатор, – по-деловому приступил сразу к делу ректор, – информация связана с моим ведомством, поэтому мне вновь придется взять с вас клятву.
– Ммм… А могу ли я отказаться? – просто решила уточнить.
В ответ меня припечатали взглядом и с угрозой ответили:
– Нет.
“Зато честно и прямо”, – подумала про себя. И быстренько взвесила все “за” и “против”. Несмотря на ультиматум, принудить принести клятву невозможно. Любой должен делать это искренне и осознанно, без внутреннего протеста.
Итак, мы имеем личную просьбу от начальства. Из минусов – опасные знания и общение с Табуретом тет-а-тет. Из плюсов – за капитаном будет “должок”, и он еще раз убедится, какой я уникальный специалист. Ведь если обращаются ко мне, значит лаборатория разведки не смогла разобраться в проблеме.
– Какую клятву нужно принести? – хорошо преподносить себя, как предприимчивого сотрудника.
После ритуала меня все же попросили присесть. Расслабившись, что никаких новых неприятностей мне не грозит, я совершила этот досадный промах. Стоило мне только опуститься на диван, как дарх моментально поднялся и, обойдя стол, занял свою любимую позицию. В руках он держал тоненькую папку, которую протянул мне и начал рассказывать суть истории, пока я ковырялась в нескольких отчетах с места преступления и заключении врачей о причине смерти:
– Покойный являлся нашим сотрудником, – было очевидно, что все это приносит капитану боль, – во время миссии он понял, что его рассекретили и немедленно доложил об этом куратору. Естественно, моментально получил приказ прервать задание и вернуться в столицу. Это был первоклассный специалист, он не стал бы ничего есть, пить или трогать без перчаток. А его дипломатический статус защищал от прямого нападения. Такого оскорбления, как вы понимаете, наш король не простил бы. Поэтому выглядит все так, будто у сотрудника разведки случился сердечный приступ. Реальную причину смерти мы до сих пор установить не смогли.
Закончив пролистывать документы, я подняла глаза на дарха и, неосознанно прищурившись, уточнила:
– В какой стране это произошло?
– Даже несмотря на клятву, госпожа Сатор, это все, что я могу вам рассказать. Вы не из моего ведомства, – явно сдерживая недовольство, просветил меня Мурес.
– А… Так поэтому отчеты больше похожи на “отгадай пропущенное слово”? – не скрывая сарказма, резко захлопнула папку, – ну, чисто теоретически, если бы мы с вами говорили о совершенно другом убийстве, где бы оно могло произойти?
– Вы можете взять отчеты для дополнительного изучения, через два дня они самоликвидируются. Копировать запрещено, – ректор вернулся на место, – буду ждать вашего заключения, госпожа Сатор. Можете быть свободны.
И самым хладнокровным образом все это мне заявив, мужчина вернулся к отложенному документу. А у меня аж челюсть от злобы свело. Клятву дай, работу сделай, все – свободна, не мешай. Как он себе представляет мою работу, если даже его хваленая лаборатория, имея всю информацию, не смогла разобраться?! От такого странного выверта разведывательной логики, осталось послевкусие, что меня лицом в грязь приложили. Специалист вы, госпожа Сатор, конечно, хороший, но доверия не заслуживаете. Козел чешуйчатый! Ну все, теперь это дело принципа, разобраться в причине смерти этого загадочного дипломата.
Из кабинета дарха я вылетела, булькая от злости, как перегретый котелок.
А теперь вот иду себе спокойненько, хоть песенки насвистывай. Целую неделю каждая свободная минута была посвящена проверке всех возможных версий. Нудный и раздражающий труд увенчался, наконец, успехом.
С этим настроением я и зашла во владения господина Прота, готовясь подбадривать старика. Библиотекарь же практически врезался в меня, он явно собирался куда-то идти, да и выглядел отвратительно довольным. Сияя абсолютным счастьем мне сообщили:
– Оника! В бухгалтерии сегодня выдают всем зарплату! – восторг достиг апогея, – у всех оклад повысился в три раза, представляешь? Еще и премии полагаются, если претензий к твоей работе нет. Я иду обедать в ресторацию сегодня!
– Ничего себе! Действительно отличная новость, – внутри разрасталась такая же радость, как и у старика, – похоже, мне тоже надо сходить в бухгалтерию!
– Иди! Иди! – подбодрил меня старик, оттесняя в коридор и закрываясь на обед.
Чуть ли не подпрыгивая, он удалился в другом направлении. С самыми радостными ожиданиями я шагала по ЗАРСу за своими деньгами. Уже даже успела их не только получить, но и посчитать, и даже немного потратить. Шла я с самым блаженствующим видом, заботливо прижимая тетрадь с расследованием к груди.
Жизнь такова, что чем лучше ваше настроение, тем больнее оно разбивается о неприглядную реальность. Возле бухгалтерии мне и правда попалось несколько бессовестно счастливых коллег.
Суровая гномка, с огромным пучком рыжих волос на голове, сухо выдала мне в два раза меньше монет, чем я получала до этого. Воображаемые новые туфли с тоской свалились на пол, больно ударив по пальцам… точнее, по тонким струнам моей души.
– Аа… Почему…?
– Все вопросы к ректору, – грубо не дав мне даже сформулировать вопрос, перебила бухгалтер.
“Отлично, как раз первоначально к нему и собиралась!”. Спорить с теткой все равно смысла не было. У нее буквально на лице было написано, как она сегодня всем не рада.
Внутри поселилось какое-то опустошение, но, чем ближе становился кабинет, тем сильнее во мне закипала злость. Это было настолько мелочно, что даже не верилось до конца. Неужели Табурет рассчитывал меня таким образом унизить и добиться моего добровольного увольнения? Все-таки он хорош! Очень хорош! Не за красивые глаза свою должность занимает. Обвел меня вокруг пальца, как ребенка. Чего вот мне стоило потребовать повышение оклада, когда мы заключали сделку?
Я понимала: никакие аргументы мне не помогут вернуть хотя бы прежний доход. У капитана четкий план – избавиться от проблемы в моем лице. При этом он совершенно не постеснялся привлечь меня к дополнительной работе! Извлекает выгоду, как только может, гад! Денег сэкономил, предмет, весьма полезный для адептов, оставил, в личных целях ценнейшего специалиста использует! Даром, что дарх, а ведет себя, как чистокровный гном! Надо узнать, не затесалось ли у него в родне кого-нибудь из этого народца, а то, вспоминая маму Муреса, всякое можно предположить!
В итоге, пока добралась до кабинета ректора, так накрутила себя, что из ушей чуть ли не дым шел. Меня аж потряхивать начало от злости, и в дверь я влетела, даже и не думая притормозить. Только вот мое фееричное появление не произвело на погруженного в просматривание записей с кристалла дарха никакого впечатления. Пуфик он недоструганный, а не Табурет! Еще и игнорировать вздумал. Дверью я хлопнула с силой и от души, за что тут же удосужилась мрачного взгляда, обещающего расправу. Заготовленные аргументы тут же разбежались по подворотням сознания, прихватив с собой логику и чувство самосохранения, оставив сплошные эмоции: