Дарья Дмитриева
Осторожно, Морозов!
Вместо предисловия…
Алексей
Ну что ж, други мои. Три года дополни- тельной молодости, щедро подаренные мне президентом, медленно, но верно подходят к концу, и пенсия уже не просто скребётся, а громко молотит в мою незапертую дверь. «Эх жизнь!» – хочется воскликнуть. Хотя жизнь в целом чудесная и удивительная. Столько интересных событий мне подарила судьба! А сколько ещё ждёт впереди! Хотя могут случиться и неожиданные сюрпризы. Например, некоторые уважаемые граждане уверяют, что иногда к избранным в гости приходит без стука и предупреждения некий господин Альцгеймер. И якобы тут начинают твориться настоящие чудеса. Типа, то, что было не со мной, помню и наоборот… Ну, вы меня поняли. Так вот, как оно там потом сложится, никто не знает, но на всякий случай посетила меня (нас) мысль изложить некоторые эпизоды из моей биографии на бумаге. И тогда, если что, взял книжку (тут главное, не забыть, где она лежит), прочитал, и можно дальше с оптимизмом смотреть в окно или кормить голубей, или ещё чем-нибудь важным заниматься. Ну а если в круг избранных я не попаду, то тоже неплохо. Внуки там, правнуки почитают, может быть, и узнают, какая интересная жизнь была у их предка. В общем, польза со всех сторон.
И, конечно, безмерное спасибо моей любимой дочурке Даше. Она собрала воедино и виртуозно описала мои сумбурные и порой запутанные воспоминания. Хотя с гордостью могу сказать, что рассказ «Патриот» – наше совместное творчество, написан он «в четыре руки».
А также спасибо моей дорогой супруге и самому близкому другу Лене. Без её участия некоторые эпизоды могли бы быть сформулированы недостаточно правдиво.
Ну да ладно. Хватит прелюдий! К тексту, друзья мои! Вперёд!!!
Даша
Несколько лет назад я серьёзно увлеклась генеалогией. Пропуском в архив прорубив себе проход прямо к 17 веку в непроходимых джунглях истории семьи, я вдруг поняла очень важную вещь. Я бы сказала, на меня снизошло озарение. Родоведение – оно не только про далёкое прошлое. Оно и про вчера, и про сегодня, и даже чуть-чуть про завтра!
Я уже не смогу ни о чём расспросить бабушку. А возможности задать вопросы прапрапрадеду капитану Лейно у меня никогда и не было, так что бОльшая часть его жизни так и останется тайной. Но вот же рядом папа! Его-то я точно могу расспросить! И записать всё, что он расскажет. Видите ли, генеалогия – это такая сложная штука. Наши потомки смогут с лёгкостью узнать даты наших рождений и бракосочетаний, места учёбы и работы. Но если мы не запишем удивительные истории из повседневной жизни, то никакой пропуск в архив не поможет нашим праправнукам узнать о нас больше, чем сухие факты. А ведь истории из жизни – это самое ценное! Тем более такие, как папины. Он будто бы всю жизнь готовился к тому, что когда-нибудь про него напишут книгу, и жил соответствующе.
Это истории, которые из года в год рассказывались на семейных и дружеских ужинах. Которые интересно слушать и в третий, и в десятый раз. Но мы пошли дальше. Мы перетряхнули папину (и мамину) память и выудили оттуда такое, чему они и сами удивились. Мы дополнили истории потрясающими, яркими (и главное, правдивыми!) деталями. При написании книги я изучала фото, газеты, программу телепередач и прогноз погоды тех лет. Я пыталась максимально точно восстановить, как оно было на самом деле. Поэтому если вдруг во время чтения в голову закрадётся мысль: «Да не… Уж это они точно придумали!» – гоните диверсанта прочь! Здесь всё – абсолютная правда до последней точки.
А если вы заметите несовпадения в маминой и папиной версиях рассказа «Любовь», то знайте: автор здесь ни при чём. Как ему рассказали, так он и записал! Кстати, идея записать два варианта развития событий – с папиной точки зрения и с маминой – принадлежит маме. За что ей большое спасибо, это очень украсило нашу с папой книжку.
А ещё я предлагаю вам игру. По страницам книги я разбросала «пасхалки» – цитаты из русской классики, советских кинофильмов и песен (есть и видоизменённые, и дословные). Всего 13 штук. Попробуйте найти их все! А для этого не забудьте перечитать папино вступление и имейте в виду, что не в каждом рассказе они есть. В самом конце книжки вы сможете найти ответы – те самые ци- таты в том виде, в котором они представлены в книжке. О том, откуда они, все-таки догадайтесь сами!
Патриот
Алёшенька Морозов хотел побыстрее стать октябрёнком. Во-первых, он уже успел прочитать книжку «Ленин и дети» и осознал, насколько важным является этот шаг в жизни каждого советского человека. А во-вторых, октябрятам выдавали такие красивые значки-звёздочки! Он мечтал, как на торжественной школьной линейке, посвящённой этому грандиозному событию, ему прикрепят такую звёздочку на школьную курточку. Как после этого он пойдёт домой, выпятив грудь, а дошколята, увидев его, будут восхищённо замирать и завидовать. Алёшенька смотрел на календарь и ждал заветного дня. Ждал, ждал… И вдруг заболел. Школьная линейка по принятию октябрят прошла без него. Красивые звёздочки торжественно вручили всему классу, кроме одного Алёши. Он получил заветный значок совсем буднично, между делом, в классе после выздоровления. Так Алёшенька впервые узнал, что жизнь штука сложная, одни радости вкушать не получится. О том, что в страданиях душа совершенствуется, ему еще только предстояло узнать.
Заканчивался третий класс. Алёша вместе с одноклассниками не мог дождаться вступления в пионеры. Потому что быть пионером – это гораздо круче, чем октябрёнком. Третьеклассникам-то уже всем очевидно, что октябрята – это малышня. А вот пионеры… Пионеры – это уже почти комсомольцы! А комсомольцы во время войны Родину защищали! Вот какие они, комсомольцы! И потому пионеров такие красивые красные галстуки!.. Алёша мечтал, как будет всё время его носить. А ещё делать разные хорошие дела, прямо как Тимур и его команда. Только надо придумать какие… Ну, это потом. А сейчас у него и без того дел хватает. В свободное время можно было, например, читать книги про героическую жизнь пионеров и комсомольцев. Или смотреть фильмы про войну. Или играть с друзьями в футбол во дворе. Мячик, правда, не всегда имелся в наличии у футболистов. Ну и ладно. Старый ботинок из мусорного бака тоже вполне сгодился. В общем,
свободное время было прекрасным! Чего не скажешь про школу. Ладно, математика Алёше нравилась. Но вот, например, английский… Ну ведь любому мальчишке понятно, что Америка и Англия – это враги. Так кому нужен этот английский? Разве что дипломатам… Но дипломатом он быть не хотел. Алёша хотел быть то ли пограничником, то ли моряком. Хотя… Может, когда он вырастет, и границ-то уже не будет. Ведь должны же американцы в конце концов увидеть, как здорово живётся в Советском Союзе, и примкнуть к их дружному социалистическому лагерю. Тогда и пограничники будут не нужны. Ну и ладно. Можно стать космонавтом или спортсменом. Только непременно чемпионом! Чтобы стоять на пьедестале, а на него медаль вешали. Вот каким!
В общем, если бы не переменки, жизнь в школе совсем была бы скучной. На переменках можно было, например, бегать по коридору! Правда, почему-то это не очень нравилось учителям. Или дружески толкаться с мальчишками. Правда, почему-то это не очень нравилась мальчишкам. Или дёргать девчонок за косички. Правда, это почему-то не очень нравилось
девчонкам. Но Алёша был уверен: однажды они все войдут во вкус и увидят, какой он весёлый и замечательный.
А 1 мая всё приближалось. Это будет лучший день в жизни Алёши! Потому что именно в этот день его примут в пионеры. Да не где-нибудь, а на «Авроре»! И хотя Алёша любит и свой День рождения, и Новый год, этот день будет в сто, нет, в тысячу раз лучше! Ведь крейсер «Аврора» – это символ страны, чудесной и счастливой жизни советских людей! И Алёша будет стоять там, на палубе, и ему повяжут красивый красный галстук и объявят пионером! Дух захватывало, когда он представлял себе этот момент. Оставалась только маленькая, можно сказать, крошечная формальность – классное собрание по поводу вступления в пионеры. И сразу за ним – светлое будущее!
В светлое будущее Алёшу не приняли. Класс проголосовал за то, что он пока что не достоин стать пионером. Алёша не мог поверить своим глазам! Он, самый большой патриот, который так любит свою страну и так хочет защищать её от врагов (особенно от американцев!), не достоин быть пионером?! Да кто же, если не он? Как же он будет защищать страну, если он не пионер?.. Почти весь класс получил красные галстуки на «Авроре». А Алёше через две недели учительница абсолютно буднично отдала его на переменке. Он решил, что не нужна ему ни английская школа с её вражеским языком, ни одноклассники, которые не могут отличить патриота от непатриота. И перешёл в другую.
В новой школе всё сразу же наладилось. Мальчишки хулиганистые, но классные. Девчонки симпатичные. И – главное! – учиться здесь было значительно легче. Лёша чуть было не стал отличником. Но вовремя одумался. Времени такие вещи требуют много. А он, во-первых, не очень понимал, зачем оно надо. А во-вторых, увлекся конькобежным спортом. Мысль о том, чтобы стать отличником, была окончательно похоронена.
Кому нужны пятерки для защиты Родины? Понятное дело, никому. Тут самое главное – вступить в комсомол. Устав комсомола Лёша знал наизусть, так что никаких проблем со вступлением быть просто не могло. Надо было только пройти через две абсолютно маленькие, можно сказать, крошечные формальности: сперва комиссию в Комитете пионерской дружины школы, а затем комиссию в комсомольском Комитете. И всё! Он – комсомолец!
В кабинет Лёша вошёл уверенно, легко и в прекрасном настроении. А иначе и быть не могло! Ведь это такой важный и счастливый этап в его жизни! Увидев симпатичных девочек-пионерок, очень серьёзных и сосредоточенных, он широко улыбнулся им.
– Товарищ, вы почему улыбаетесь? – строго спросила одна из девочек.
– Улыбаюсь, потому что у меня всё хорошо! – задорно ответил Лёша.
Девочки задумались. Посовещались и решили, что улыбаться в Комитете пионерской дружины – это нахальство, так что они не могут ходатайствовать о вступлении Лёши в комсомол.
Когда он рассказал об этом классной руководительнице, та просто потеряла дар речи.
Не может быть! Лучший ученик её класса! Спортсмен! Патриот! И не принять в комсомол! Учительница вдохнула, выдохнула и куда-то убежала с кем-то разговаривать. Вскоре дружина решила, что Лёша всё-таки достоин стать комсомольцем.
Через несколько дней Лёша вошёл в кабинет комсомольского Комитета школы. За столом сидело несколько старшеклассников с комсомольскими значками на груди и очень серьёзными лицами. Лёша был уверен, что его начнут гонять по вопросам об уставе комсомольской организации, и, хоть и знал его наизусть, всё равно немного волновался.
– Как зовут Генерального секретаря КПСС? –
услышал он вопрос.
Такого лёгкого вопроса Лёша совсем не ожидал и расплылся в улыбке:
– Конечно же, Леонид Ильич Брежнев! –
бойко ответил он.
Комитет посчитал, что улыбаться на таком серьёзном мероприятии нельзя. И постановил, что Лёша ещё не готов быть комсомольцем.
Когда об этом узнала классная руководительница, она снова потеряла дар речи. А когда Лёша заикнулся о том, что, наверное, не будет вступать в комсомол, а просто будет патриотом, появились опасения, что её хватит инсульт. «Без комсомольского значка будут проблемы с поступлением в институт!» – увещевала она любимого ученика. Лёша классную руководительницу уважал и расстраивать её в его планы не входило, да и в институт хотелось… Учительница сбегала, с кем-то поговорила, и его приняли в комсомол.
Лёша поступил в институт. На втором курсе, заметив его организаторские способности на общественно полезном мероприятии по сбору картошки, в комсомольской организации факультета ему сделали предложение, от которого было нельзя отказаться: стать заместителем по оргработе. В течение нескольких месяцев Лёша занимался какими-то мелкими поручениями, а весной ему доверили по-настоящему серьёзное дело – организовать субботник для всего факультета. Лёша съездил в ЦПКИО, составил график, организовал, чтобы на всех хватило метёлок и грабель… Субботник прошёл на ура. Молодого комсомольца в комитете очередной раз отметили и сказали, что с такими выдающимися способностями надо быть замом секретаря по идеологической работе. А это вам не просто так! Это фактически второй человек после секретаря комсомольской организации факультета. Задание для нового зама подобрали соответствующе важное: выполнить по институту разнорядку на подписку на разную идеологическую печать, главное, на «Комсомольскую правду». Лёша совершенно не понимал, как он может заставить людей подписаться на эти дурацкие газеты, которые никому не интересны. И спустил всю работу на тормозах. План по подписке был полностью провален. Лёше объявили выговор и из комитета исключили.
Прошли годы. Алексей закончил институт, поступил на работу инженером во ВНИИ телевидения. Его выбрали секретарём комсомольской организации отделения. Он с энтузиазмом принялся за свои секретарские обязанности: устраивал субботники (правда, не по субботам, а по вечерам после работы), принимал участие в организации турпоходов. И тут во ВНИИ телевидения пришёл запрос от КГБ: кто тут у вас самый идеологический? Конечно Морозов Алексей, кто ж ещё! Его-то и пригласили на собеседование с инструктором. Алексей тому очень понравился: ему тут же предложили работу в КГБ. Всё было почти что решено: будущий начальник даже приехал к Алексею домой, чтобы по- знакомиться с его женой и посмотреть, как живет семья новобранца. Оставалась одна маленькая, можно сказать, крошечная формальность: собеседование с генералом КГБ. В назначенный день Алексей пришёл в кабинет к генералу. Во время встречи тот вдруг спросил:
– А почему Вы не в партии, кстати?
– Так у инженеров же очередь на вступление в партию, – простодушно ответил Алексей.
Это была совершеннейшая правда: рабочие могли вступить в партию без проблем, а интеллигенции приходилось ждать столь высокой чести.
Старый, матёрый коммунист выпучил глаза. Побагровел. Да как заорёт:
– В партию очередь?!! Какая ещё очередь?!! Вы чего выдумываете?! Убирайтесь вон!
Так Алексей не попал на работу в КГБ.
Но Алексей Викторович не расстраивался. С удовольствием продолжал работать в своём НИИ, подал заявку на изобретение, приступил к написанию кандидатской. И тут выяснилось, что, не будучи членом партии, диссертацию защитить гораздо сложнее. «Видимо, никуда от этого не деться», – подумал Алексей Викторович и вступил в партию.
Был самый разгар перестройки. В печати стали появляться ранее неизвестные факты о Советском Союзе, о революции, о вожде пролетариата. Алексей Викторович читал эту новую правду, и его мозг плавился от информации. После прочтения письма Ленина Горькому, в котором была фраза о том, что «интеллигенция – это говно нации», он пошёл в партком и написал заявление о выходе из партии. Положил на стол партбилет и ушёл.
Фотограф
Лёша верил в удачу. Сложно было не верить, когда ему по жизни везло. Вот даже если взять самые базовые вещи.
Во-первых, родился он в СССР. А это, как всем известно, самая лучшая в мире страна. Во- вторых, в этой самой лучшей в мире стране он родился в самом лучшем городе – Ленинграде. Не в какой-нибудь там Екатериновке или – ещё хуже! – Москве. А в городе Ленина! В городе на Неве! Самом лучшем, самом красивом городе в мире. Он, правда, нигде больше пока ещё не бывал, но в данной аксиоме не сомневался. Идём дальше.
Ему очень повезло с родителями. Отец – блестящий хирург, заведующий хирургическим отделением больницы имени Ленина. Мама – главный архитектор в проектном институте. Ну прям приятно рассказывать, когда в школе
спрашивают. Гордость так и пробирает. Сложно придумать более важные профессии. Да к тому же отношения с родителями у него были прекрасные. Папа любил и уважал его, а мама так вообще в нём души не чаяла. Так-то, конечно, за что Лёшу не любить и не уважать, когда он со всех сторон молодец? Но всё равно приятно. А ещё у Лёши была сестра Алёна. И с сестрой они тоже обычно ладили. В те минуты, когда не хотелось её прибить, конечно.
В-третьих, жили они в отдельной, огромной трёхкомнатной квартире почти в центре города – в старой части Васильевского острова, на Тучковом переулке, недалеко от набережной Малой Невы. У Лёши даже была своя собственная комната. Просторная! Светлая! С окнами на улицу! Ну где это видано, чтобы у советского мальчишки была своя собственная комната, сами подумайте. Вот то- то и оно. Далее. Помимо собственной квартиры у семьи Морозовых недавно появилась собственная дача, куда они ездили на собственном «москвиче». А поскольку всё это от Лёши не зависело ни капельки, то логический вывод мог быть только один: он везунчик по жизни.
Вот поэтому-то Лёша и покупал лотерейные билеты. Ему обязательно должно однажды повезти! Он в этом просто не сомневался. И исправно приобретал билеты «Спортлото», тратя тридцать копеек, тайком сэкономленных на школьных завтраках. «Спортлото» ему очень нравилось, потому что там надо было угадывать цифры, а цифры Лёша любил. Принцип был такой. На лотерейном билете было нарисовано поле семь на семь квадратиков. В них цифры от 1 до 49. Надо было вычеркнуть любые шесть цифр, заполнить свои данные и опустить в специальный ящик. Ну а потом ждать воскресенья и, усевшись перед телевизором, гипнотизировать шарики, скатывающиеся из большого прозрачного лототрона (телевизор у Морозовых тоже был, и это ещё одно доказательство Лёшиной везучести). Если угадать все шесть номеров, то можно было выиграть целых 5000 рублей! А это, между прочим, стоимость нового автомобиля «Москвич»! Правда, сделать это было очень сложно. Далеко не каждую игру кто-то забирал главный приз. Но бывали случаи, когда люди выигрывали и по 10 000 рублей, и даже больше! Они просто скупали несколько десятков
билетов и получали сразу же несколько выигрышей. 10 000, может, Лёше и не надо было. На что их тратить? Но вот рублей 100 точно не помешали бы.
Несколько раз Лёша угадывал три числа из шести и выигрывал по три рубля. Немного, конечно, но всё же! Можно было, например, шесть раз сходить в кино! Или купить двадцать семь эскимо! Или семь журналов «Юный техник». Или килограмм колбасы «Останкинской». В общем, деньги не пропадут, это было очевидно.
Но однажды Лёше реально повезло! Он даже сам не поверил своим глазам, когда вдруг на чёрно-белом экране увидел, как один за другим начали выкатываться шарики с зачёркнутыми им числами: 8, 20, 27, 35… Четыре!!! Целых четыре номера он угадал в этот раз! На крики
«Ур-р-р-ра!!!!!» прибежала из кухни мама, показался из-за газеты папа, высунула нос из своей комнаты сестра. Пятьдесят семь рублей! Целых пятьдесят семь рублей он выиграл! Это уже вам не просто двадцать семь эскимо! Это ж можно купить портативный радиоприёмник! Или наручные часы! Или… Или…
Но вдруг папа его остановил. И сказал что-то такое, от чего у Лёши всё внутри замерло:
– Алёш, ты ж давно фотоаппарат хотел? Давай мы добавим тебе сорок три рубля, и ты купишь «Зенит».
Лёша аж задохнулся от восторга. О фотоаппарате он, естественно, давно мечтал, но даже не смел надеяться, что в ближайшее время сможет стать его счастливым обладателем. А тут такая удача! Нет, какой же он всё-таки везунчик по жизни!
Так Лёша стал не просто школьником. Он стал фотографом! И это не голословное утверждение. У него даже появилась своя собственная фотолаборатория, которую он обустроил в одной из больших кладовок, на которые была богата их квартира. Там всё было прямо как у настоящих фотографов! Фотоувеличитель, кюветы, растворы для проявки фото, щипцы и пинцеты, верёвка с прищепками и даже красная лампа. Это было особое место, его магическая комната!
С фотоаппаратом Лёшина жизнь заиграла совершенно новыми красками. Оказалось, что это маленькое чёрное устройство выполняет множество разных, иногда совершенно неожиданных функций. Помимо своего прямого предназначения, то есть фотофиксации окружающей действительности, он, в зависимости от желаний своего хозяина, мог становиться знаком отличия или шапкой-невидимкой. Причём, последнюю сверхспособность Лёша открыл самостоятельно. Кажется, никто, кроме него, про неё не догадывался.
Например, хотелось Лёше пойти на какой-нибудь концерт. А денег на первый ряд, естественно, не было. Или же концерт был бесплатный, но, чтобы занять место в первом ряду, надо было прийти чуть ли не за два часа до начала. В общем, как бы там ни было, первые ряды зрительских кресел на концертах были для Лёши недосягаемы. До того момента пока он не купил фотоаппарат и не открыл его волшебную функцию
шапки-невидимки. Делал Лёша следующее. Вешал на шею «Зенит». Принимал серьёзный и чуть безразличный вид. И уверенной походкой проходил к самой сцене. Главное здесь было не оглядываться боязливо по сторонам, не мельтешить и не нервничать, а уверенно стоять там, где лучше всего видно, и не забывать время от времени с деловым видом подносить фотоаппарат к глазам, направлять на сцену и нажимать на кнопку. Удивительно, но за всё это время ни разу никто так и не поинтересовался: а вы, собственно, кто, молодой человек, и откуда? Или хотя бы: а как можно будет получить фото? Ничего подобного не было. Лёшу с фотоаппаратом никто не замечал. Он словно становился невидимкой, который может проходить куда угодно и стоять где заблагорассудится. Но однажды эта способность пригодилась ему в очень неожиданных обстоятельствах.
Был конец августа 1980 года. Лёша уже вернулся из стройотряда, а учёба в институте ещё не началась. Лето выдалось непростым. Каникулы между вторым и третьим курсами Лёша провёл, как обычно, с пользой: съездил в стройотряд, да не просто так, а командиром. Правда, забросили их этим летом в такие места, о существовании которых ленинградские студенты и не по- дозревали. В маленький посёлок у маленького городка под названием Ухта даже дорог не вело, стройотрядовцы добирались туда на подкидыше по железной дороге. А в самом посёлке за право работать пришлось соревноваться с местными жителями – досрочно освобождёнными зеками. Так что домой Лёша был очень рад вернуться. Последние деньки каникул он планировал провести максимально эффективно: отоспаться перед длинным учебным забегом. И строго придерживался намеченного плана. До 25 августа.
В этот день Лёшу разбудил странный шум с улицы. Вообще, надо сказать, Тучков переулок, куда выходили окна его комнаты, был очень тихой зелёной улочкой, которую редко удостаивали вниманием автомобили. Но была у неё одна особенность, которая в определённых обстоятельствах рождала дополнительный шум, даже более насыщенный, чем бывает на напряжённых транспортных магистралях. Дело в том, что Тучков переулок был одной из немногих улиц Ленинграда, до сих пор покрытых старой брусчаткой. В обычное время Лёше это даже нравилось. Выглядело живописно, добавляло этому уголку Васильевского острова романтичного флёра, веяло старинным Петербургом… Но только не в этот раз. Этим утром Лёша наконец понял, почему власти города решили заменить романтичную брусчатку на совсем неромантичный асфальт.
С самого утра под окнами его комнаты начали что-то таскать, катать и толкать. Чтобы приглушить шум непонятной возни, Лёша накрыл голову подушкой и постарался поймать ускользающий сон. Впрочем, как всякий студент, он мог спать практически в любых обстоятельствах, особенно если эти обстоятельства не мешали принять горизонтальное положение тела. Так что окончательно он проснулся, только когда звук стал совсем уж необычным. Лёша вскочил и подбежал к окну. По улице разлетался, отражаясь от дребезжащих окон, стук лошадиных копыт. Причём не четырёх, как это иногда случается даже в современном Ленинграде, а целого табуна! Откуда на Васильевском острове взялся табун, Лёша понять не мог. Поэтому, сменив планы со сна на удовлетворение любопытства, выглянул в окно. Окно сперва дело не прояснило. Потому что оказалось, что табун лошадей прискакал в Тучков переулок не один, а с бравыми гусарами в киверах да с саблями. Лёша протёр глаза. Внизу была толпа народа, одетая в старинную одежду. И только кричащий в громкоговоритель человек в накинутом на плечи плаще, кепке и солнечных очках прояснил ситуацию. Ну слава богу. Лёша не свихнулся. Это просто на их улице снимают кино.
