Даррис
Эловин. Магия карт
Я почти поперхнулась от услышанного.
«Хоть что-нибудь или кто-нибудь в этом дворце не состоит из магии?»
Я взглянула на Роуна и Ифира. Если первый выглядел спокойным и более-менее расслабленным, то движения второго были излишне нервными и пугающими. Кронпринц проверил надежность ремешков и подпругу, затем он вставил левую ногу в стремя и перекинул травмированную правую чрез круп лошади. Когда Роун устроился в седле, то выглядел, без сомнений, превосходно. Каждое его движение и жест говорили о мастерстве, которое оттачивалось годами.
Все дети королевы находились в седлах, и Виктория наблюдала за ними с восхищением. Сеаль предпочитала тихую и спокойную езду, и ее хорошенькая лошадь была с ней солидарна. Роун постоянно менял скорость – чередовал галоп и рысь, Ифир был недоволен тем, что им командуют, но все же подчинялся кронпринцу. Рыжий жеребец Эдиона часто упрямился и останавливался, желая пощипать траву, что очень сильно раздражало принца.
Эдиону удалось нагнать старшего брата. Юноша, замахнувшись хлыстом, ударил Ифира в самый неподходящий момент. Роун опешил от действий Эдиона, растерявшись до такой степени, что на долю секунды отпустил поводья. Животное тут же взбеленилось и встало на дыбы, пытаясь сбросить с себя кронпринца.
Слуги заверещали, но никто не посмел сдвинуться с места. Я смотрела на королеву, Эдиона и Сеаль, но они, спешившись, молча наблюдали за тем, как Роун вылетает из седла, падает на землю, ушибая правую ногу. На мужском лице проступил пот, он весь побледнел, а из желтых глаз буквально полетели искры. Ифир продолжал крутиться на месте, злобно притопывая и готовясь в любой момент раздавить копытами кронпринца.
«Я не могу на это смотреть. Он мой хозяин, я должна что-то сделать».
И больше не раздумывая, я побежала к нему, сломя голову и поскальзываясь в грязи. Я рухнула на колени, ободрав на них кожу и силой потянула Роуна на себя, утягивая его подальше от лошади, которая снова поднялась на дыбы и намеревалась ударить меня. Я зажмурила глаза, перед которыми уже проносилась вся жизнь. Я не надеялась на положительный исход событий, но тут Роун схватил меня за предплечье и повалил на себя, за секунду до того, как лошадиные подковы столкнулись с землей, где прежде была моя голова.
Я тряслась от липкого страха, лежа на Роуне, прислушиваясь к его неровному дыханию и сумасшедшему сердцебиению. Он не выпускал меня из своих рук, а я не могла подняться, до одури испугавшись животного.
Лицо кронпринца исказилось от резкой боли, и я немедленно слезла с него, садясь рядом на колени. Я нервно осматривала тело принца, пока мой взгляд не зацепился за разорванную штанину, под которой кровоточил старый шрам.
«Почему кровь… Черного цвета?»
Забывая о том, что позади меня королева Виктория, я подозвала к себе стражников:
– Его Высочеству срочно требуется лекарь! – они моментально подняли принца и потащили обратно во дворец, оказывать необходимую помощь.
Я продолжала сидеть в грязи, шипя от содранной кожи на коленях и руках. Надо мной возвысилась мрачная тень королевы.
– Опять ты.
Я была готова к наказанию, хотя и не считала себя виноватой.
– Кронпринц должен уметь выходить из подобных ситуаций самостоятельно, – объясняет Виктория и по движениям тени, я понимаю, что она вытаскивает из рукавов колоду карт. – Я преподам тебе урок, а после, ты отправишься за своим хозяином.
Мой взгляд метнулся к Эдиону, который изображал сожаление. Я отвернулась от него, вспоминая, как легко и просто он ударил лошадь кронпринца, подвергнув жизнь родного человека опасности.
Карты закружились вокруг нас, я слышала какие-то смешки и тихий шепот, прямо около своего уха, но, когда поворачивалась, никого не видела. Мои волосы дергали невидимые руки, до щек касались холодные пальцы, оставляя синяки на нежной коже, но самое интересное началось, когда мой разум наполнился счастьем.
Я полюбила весь мир и людей вокруг. Цвета стали ярче, запахи сильнее и звуки приятнее. Королева Виктория расцвела, Сеаль сияла, как звезда, а Эдион казался самым прекрасным созданием. Эйфория наполнила мои легкие, и я начала смеяться. Я каталась по земле и падала лицом в грязь, не контролируя свои конечности, но испытывая неподдельное счастье от единения с природой.
– Жалкое зрелище, – королева Виктория так добра ко мне. – Возьми в руки камень и стукни себя по лбу.
Мне так приятно внимание Ее Величества! Она заботится обо мне так, как никто другой. Я подбираю красивый камень с острыми краями и любуюсь им.
– Мама, перестань! – Эдион не хочет, чтобы я выполняла просьбу госпожи, но меня переполняет любовь к ней, и я без раздумий бью себя камнем, рассекая левую бровь.
Королева довольно улыбается, и я счастлива видеть ее такой!
Карты отлипают от моего тела и возвращаются в руки Виктории.
– Прочь с моих глаз, – приказывает она.
Я тут же встаю и вижу во что превратилось платье – сплошное месиво из грязи и прилипшей травы, и крови… Кровь? Откуда она? У меня горит лоб, и я дотрагиваюсь до него, провожу чуть правее… Левее… На моих пальцах остается свежая кровь.
«Что она сделала со мной?»
Не хочу находиться здесь, поэтому со всех ног мчусь во дворец, отчаянно желая найти кронпринца и убедиться в том, что он в порядке.
Я сижу около входа в западную башню, на каком-то прогнившем ящике, ожидая, пока лекарь отпустит моего хозяина. Кровь на брови запеклась, но лоб все-таки болел и неприятно пульсировал. Мне хотелось поскорее вернуться в комнату, забрать оттуда чистые вещи и отмыться от магии Виктории. Я все никак не могла понять, чем во второй раз заслужила такое отношение к себе. Я спасла ее сына, наследника престола и надежду всего королевства и вместо слов благодарности, она превращает меня в нечто, что валяется в грязи, как поросенок и радуется жизни, как ребенок Триумфа.
Деревянная дверца открывается и оттуда, хромая выходит Роун с перевязанной ногой. Когда он замечает меня – усмехается. Я хмурю брови и дергаюсь, вспоминая о наличии собственной раны.
– Не нужно столь безрассудно бросаться под копыта лошади, – говорит он, присаживаясь рядом. От него пахнет какими-то травами, которые приятно успокаивают нервы.
– Даже если от этого зависит жизнь кронпринца?
Он молчит, а я разглядываю его и замечаю, как белые пряди волос серебрятся в лучах солнца.
– Позвольте проводить вас до комнаты, – предлагаю я, вставая с места. – Опирайтесь на меня, так будет легче.
Лицо мужчины непривычно смягчается. Он почти кладет руку на мое плечо, но я мотаю головой:
– Давайте с другой стороны, там платье не такое грязное.
– Пошли уже, – сильная мужская рука оказывается на моем плече. Я пыхчу, в попытках поудобнее зацепиться за талию Роуна, чтобы в случае чего удержать хотя бы на мгновение.
Мы идем не спеша. Я подстраиваю свой шаг под кронпринца, надеясь, что ему так проще. Нас обдувает ветерок, впереди бегают озорные дети, которые увидев Роуна, кланяются ему чуть ли не до земли. Иногда он специально наваливался на меня всем телом, но я упрямо двигалась вперед.
– У тебя такое рвение к свободе.
– Да, – честно отвечаю я, переводя дыхание. – Это моя единственная мечта.
– Неужели? —принц искренне удивляется моему ответу. – А как же слава, нескончаемое богатство? Власть? Любовь на худой конец?
– Меня воспитали так, что свобода главная ценность нашей жизни и только за нее стоит бороться, – Роун понимающе кивает головой.
– Спасибо тебе за то, что спасла меня сегодня.
– Вы тоже спасли меня, – улыбаясь, говорю я. – Благодарю, Ваше Высочество.
Он отвернулся от меня, неожиданно закашлявшись.
– Вы любите ездить верхом? – спросила я.
– Я очень любил это занятие, но после того, как… Не важно, – его настроение снова меняется.
Увидев нас, Теберп и Цемузе подошли к принцу и забрали его из моих рук.
– На сегодня ты свободна. Обработай свою рану, если не хочешь, чтобы остался шрам.
7
Сделка
Оглушительные громовые раскаты сотрясали воздух, в затянутом небе сверкали молнии. За окном проливался косой дождь, неустанно барабаня по стеклам башни. В комнате сыро и холодно, пахло чем-то прелым и кислым, а от мокрой одежды несло плесенью.
Я монотонно расчесывала волосы после мытья в общей бане. Так приятно смыть с себя грязь прошедших дней и оказаться в своем убежище. Благодаря свету одинокого фонаря, я разглядела ободранные ладони и сколотые ногти на пяти пальцах. Взяв со стола крошечный коробок с вонючим бальзамом, я обработала свои ранки и поспешила сменить ночную рубашку на привычное платье.
Вчера вечером, когда на улице внезапно поднялся ураганный ветер, ко мне в комнату пожаловал Маоф – королевский советник, вооруженный бинтами, стерильными тряпками, благоухающей водой для примочек и загадочным сундучком, до верху забитым мазями, бальзамами, эликсирами и другими лекарствами. Он в срочном порядке обеззаразил мою разбитую бровь и принялся зашивать рану, серебряной иглой и шелковой нитью. Мужчина попросил меня сохранять тишину во время операции и задавать вопросы только после ее успешного завершения.
– Что же вам в сторонке спокойно не стоится? – на выдохе спросил Маоф, обрезая тонкую нить и обматывая вокруг моего расшибленного лба марлевую повязку. – Вы хорошо себя чувствуете? Ходят слухи что вы упали всем прикладом.
Я улыбнулась сквозь пелену стыда и неловкости. Заметив мое подавленное состояние, советник добавил:
– Кронпринц послал меня к вам, догадываясь, что вы не позаботитесь о себе должным образом, – мужчина попросил меня вытянуть руки вперед и показать ему свои ладони. – Совершенно себя не бережете!
Маоф пробыл со мной несколько часов, читая нотации и помогая справляться с полученными увечьями, не позволяя мне схалтурить ни на одной ранке и строго настрого запрещая самовольничать снова. Он буквально разжевывал мне принцип работы любой белой слуги и из всего его эмоционального выступления, я запомнила только три вещи:
Я должна выполнять любые приказы своего хозяина без сомнений и промедлений;
Если мой господин не пожелал быть спасенным из горящего дома, то я не должна нарушать его желание и соответственно спасать, рискуя своей собственной жизнью;
Находясь в обществе королевской семьи и их высокообразованных слуг, я не должна привлекать к себе внимание, пока сосредоточено стою за спиной хозяина, ожидая его распоряжений.
После этих нравоучений, я спросила Маофа:
– Его Высочество, попросил вас рассказать мне об этом?
– Он намеревался прийти сюда сам, но я настоял на том, что ему необходим отдых и постельный режим, – после его слов, я удивленно вскинула брови. – Это своеобразная благодарность кронпринца за вашу храбрость и верность. Он высоко ценит подобные качества в своих слугах и всегда очень щедр к ним.
– Щедр? – переспросила я. – Вы сами слышали, что произошло с его тремя последними слугами.
Видимо из-за моего заговорщического вида, Маоф разразился смехом.
– Роун любит пускать о себе страшные сказки по миру, – мужчина убирал все свои принадлежности обратно в сундучок, оставляя мне пару бальзамов. – Если мне не изменяет память, то предпоследний слуга, славный паренек примерно вашего возраста, получил внушительное состояние за пару лет службы и отправился в путешествие, на весьма неплохом корабле. А последнюю, женщину в самом расцвете сил, кронпринц благословил на брак и выделил ей мешок монет, которого хватит на землю, отстройку дома, свадебную церемонию и еще на много всякой всячины.
Я открывала и закрывала рот, не находя, что можно на это ответить. Маоф довольно улыбнулся и в уголках его глаз собрались морщинки.
– Он один из немногих Триумфов, который по-настоящему ценит труд своих слуг и понимает, как вам сложно выживать в магическом мире, – он захлопывает аптечку и поправляет гофрированный воротничок рубашки. – Только задумайтесь: Его Высочество ни разу не использовал магию карт и не вредил своим слугам. Это говорит о многом, Эловин.
Когда советник произнес мое имя в слух, я неосознанно дернулась.
– Лорна проделала отличную работу, воспитав вас, как подобает.
– Уверена, если бы она услышала сейчас этот комплимент, непременно бы спрятала голову в песок, как страус, скрывая пунцовые щеки, – воспоминания о тетке улучшили мой настрой и придали мне сил. Маоф тоже выглядел счастливым, говоря о ней. Советник будто бы знал Лорну также хорошо, как и я.
Мы еще немного поговорили о кронпринце и состоянии его здоровья, после чего, Маоф поспешил покинуть мои покои, ссылаясь на занудные королевские дела. Этот мужчина волшебным образом создавал вокруг себя какую-то поразительно добрую и спокойную атмосферу, с которой не хотелось расставаться.
– Почему принц хромает? – я задала вопрос, интересовавший меня непозволительно сильно на протяжении долгого времени.
Советник остановился в дверях и задумался, взвешивая все «за» и «против».
– Придет время, и он сам расскажет вам об этом, если захочет. Я и так слишком многое доверил вам сегодня, Эловин. Отдыхайте и набирайтесь сил, – Маоф тепло улыбнулся и осторожно закрыл за собой дверь.
Сегодня кронпринц отлеживался в своей комнате и через стражников приказал мне делать тоже самое. Сначала я обрадовалась этому, но через пару часов сидения в четырех стенах, я устала от безделья и не знала, чем себя занять. Лу с утра пораньше принесла мне стопку романов, наверняка не спросив разрешения у родителей. Я взяла верхнюю книгу в коралловой обложке и вдохнула ее запах – старый и забытый. Пожелтевшие странички приятно шелестели от прикосновения к ним моих пальцев, выцветшие буквы слегка смазаны и местами размыты.
– «Предание об арканах-миротворцах», – судя по названию речь пойдет о Триумфах, а не о любви, как говорила Лу.
Погода располагала меня к чтению и поэтому я решила уделить время выдумкам предков.
«Сунья – есть начало, чертова дюжина – есть конец.
Жизнь возникает из хаоса, что удерживает в своих руках Шут, обреченный на существование без выбора. Искорка загорается и вырывается наружу, создавая противоположности: огонь и воду, свет и тьму, добро и зло. Хаос постепенно рассеивается, следуя за сумасшедшим хозяином и оставляя после себя равновесие, за которым день и ночь следят хранители – Маг и Жрица.
Маг контролирует природные стихии с помощью четырех инструментов, из которых появились младшие арканы: Жезлы – огонь, Чаши – вода, Мечи – воздух, Пентакли – земля. Он удерживает в себе могущественные силы, позволяющие создавать и укреплять мир.
Жрица же впитывает в себя знания и накапливает энергию, которая в конце концов выходит за пределы и вливается в Императрицу – воплощение всего живого и растущего.
Императрица становится истинной правительницей созданного мира, она Матерь всего живого, могущественная и эмпатичная, символ власти и новой жизни.
Вместе с ней неразрывно правит Император – завоеватель и защитник всего того, что породила Императрица. Он олицетворяет стабильность и порядок. Именно Император завершает идеи Мага и поддерживает состояние мира после него. Когда парные арканы объединяются, они создают крепкий и прочный, практически нерушимый покой для всего человечества.
Иерофант помогает направлять энергию четырех стихий в нужное русло, а Влюбленные дают людям выбор – развилку из нескольких дорог, каждая из которых представляет собой жизненное испытание. Любой человек становится возницей своей Колесницы, управляющей ей согласно своим мыслям, желаниям и действиям, позволяющий живой материи двигаться вперед, в корне меняя направление своего пути. Сила выращивает в людях внутренний стержень, необходимый для выживания в мире, а Отшельник оказывается последней ступенью человеческого развития.
Дальше, хрупкого ребенка сопровождает или покидает Фортуна, в зависимости от Мага и Шута, которые непосредственно влияют на удачу. Справедливость контролирует хаос, что привносит в жизнь Шут. Повешенный всегда чем-то жертвует на пороге новых открытий, готовясь к неизбежной чертовой дюжине – Смерти.
Смерть и Императрица, словно две сестры. Они дополняют друг друга, несмотря на различия. Смерть знаменует собой конец старого, а Императрица начало нового. Объединяясь, они непрерывно обновляют мир и приводят его в бесконечное движение…»
Мои глаза добрались до стихотворения, состоящего из пяти строк, написанного совсем недавно в конце книги:
«Спустя сто лет вернутся,
Погружая в хаос мир,
Две древние сестрицы:
Маленькая Смерть
И госпожа Императрица».
Сердце забилось быстрее. Руки затряслись, и я уронила книгу на пол. Она упала обложкой вниз и раскрылась на изображении Императрицы – точно такой же женщины, что жила на моем плече. Мне стало невыносимо душно, под плотным рукавом платья старший аркан на коже будто бы оживал и требовал, чтобы его перестали скрывать. Он рвался наружу, желая использовать магию и разбрасываться заклинаниями, но я не разделяла интересов этого Триумфа.
Я вздрогнула от вспышки, что оставила молния у моего окна. В носу засвербило сладким запахом магии и мне захотелось чихнуть. Тоже самое ощущение возникло в карете, когда мы с Лорной и Габриэль направлялись во дворец. Неужели этот аромат и витающие в воздухе кристаллы создала я, а не стена Агона?
В дверь тихонько постучали. Я пнула книгу, затолкав ее под кровать.
– Что вы здесь делаете? – высунув голову в коридор, спросила я Эдиона – человека, которого мне меньше всего хотелось видеть.
Он переминался с ноги на ногу и выглядел огорченным.
– Хотел узнать, как ты, – одной рукой он взъерошил блондинистые волосы, а другой оперся о косяк.
– Я в порядке, – с раздражением в голосе ответила я. Эдион осмотрел мое лицо и увидев повязку на лбу, стыдливо отвел взгляд в сторону. – Вам не следует находиться здесь, а я не должна разговаривать с вами.
– Но мы оба нарушаем правила, – он горько усмехнулся и сунул обе руки в карманы. – Я не хотел, чтобы ты пострадала.
– Тогда не нужно было ставить жизнь и здоровье кронпринца под угрозу! – неожиданно пылко и громко заявила я. Это заставило принца нахмуриться и отстраниться от меня.
Он прекрасно знал о том, что пока я служу Его Высочеству, то буду предана ему до мозга костей и предотвращу любую опасность, что встанет на пути моего хозяина. Я знала, что безопасность господина – не моя работа, но Лорна воспитывала во мне разные качества и навыки, которые помогли бы мне быстрее заслужить свободу. Не пользоваться этим, означало бы предать тетку и оскорбить все знания, полученные в доме вдовы.
– Зачем вы ударили лошадь Его Высочества?
– И правда, зачем? – мы одновременно повернули головы в сторону третьего насмешливого голоса.
Роун вышагивал по узкому коридору, выдавая свое присутствие лишь глухим постукиванием трости. Он выпрямился во весь рост и сейчас показался мне слишком высоким, и абсолютно недосягаемым.
– Ты получаешь особое удовольствие, переманивая на свою сторону моих слуг? – кронпринц язвительно улыбался и сжимал рукой золотой набалдашник трости. – Боюсь, мне придется лишить тебя такого удовольствия, брат.
Они смерили друг друга взглядами полными ненависти. Роун поднял свою трость так, чтобы та оказалась в горизонтальном положении, а затем, отгородил ей меня от Эдиона.
– Выход дальше по коридору, – продолжал Роун и встал совсем рядом со мной, тыкая кончиком трости в грудь младшего брата, который вот-вот взорвется от злости.
– Еще увидимся, Эловин, – после этих слов, Эдион разворачивается и стремительно покидает западную башню, под не унимающиеся громовые раскаты.
Оставшись наедине с кронпринцем, я быстро растеряла свою уверенность, что образовалась во мне при разговоре с его младшим братом. Я неловко откинула волосы назад и начала топтаться на одном месте, не зная, стоит ли мне пригласить Его Высочество внутрь комнаты или же закрыть дверь, чтобы не смущать человека.
– Если на территорию гнезда вторгается враг, ястребы отчаянно защищают своих птенцов, – прерывает тишину Роун. – Знала об этом?
Я нервно усмехнулась.
– Как-то не приходилось изучать семейные отношения птиц.
– Я могу войти? – спрашивает принц и получив от меня согласие в виде кивка, заходит в комнату.
Из всех четырех каменных выступов, он конечно же садится именно на мою застеленную кровать. Кронпринц рассматривает помещение, шмыгая забитым носом. Я стою в темном углу, напоминая приведение, которое стучит зубами от холода. Роун опускает глаза на пол и его брови ползут наверх. Он поднимает книгу и отряхивает ее от пыли.
Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что эта та книга, которую я закинула под кровать. Или же нет?
– Изучаешь арканов?
– Нет, читаю все подряд от скуки, – мямлю я.
– У тебя есть время, чтобы скучать? Нужно это исправить, – Роун по-доброму смеется и слава Отцу, откладывает книгу в сторону. – Хотела бы владеть магией?
Отрицательно качаю головой. Кронпринц приглашает меня присесть, постукивая ладонью по месту рядом с собой.
Мы молча сидим на твердой постели, слушая, как барабанит дождь.
– Магия творит чудеса, спасает людей и вселяет в них ужас, – он приподнимает свою руку вверх так, чтобы я видела его ладонь. Она разительно отличается от ухоженной ладони Эдиона – кожа шершавая и мозолистая.
Маленькие линии на коже принца начинают мерцать в полутьме. Они переливаются всеми цветами радуги, даруя приятное свечение.
Эта магия не похожа на ту, что использовала Виктория.
– Очень красиво, – говорю я, продолжая разглядывать мерцающие ладони Роуна.
Он поворачивается ко мне и позади мелькает молния, я зажмуриваюсь.
– Смелая Эловин боится молний? – приоткрываю один глаз и все еще вижу перед собой принца.
– Совсем чуть-чуть, – отвечаю я.
Он лохматит волосы и его желтые глаза почему-то становятся ярче.
– Я рад, что ты цела, – признается принц. – Если продолжишь работать в том же духе, то я постараюсь дать тебе то, о чем ты мечтаешь с детства.
– Правда?
Кронпринц кивает головой.
– Спасибо.
– Поблагодаришь, когда получишь свободу, – он встает с моей кровати и покрепче хватается за трость. – Хорошенько поспи, птенчик. Зажги фонарь, мало ли что скрывается в темноте.
Становится так тепло и уютно, что мои веки закрываются сами по себе.
Через несколько мгновений я проваливаюсь в крепкий сон, в котором спорят Маг и Жрица, Шут ведет отчаянную борьбу против Справедливости, а Императрица счастливо правит с Императором, на левом плече которого злобно смеется Дьявол.
Старшие арканы резко исчезают, сменяясь на один из коридоров западной башни. Все тело напряжено, а мои ноги были ватными. В этом сне меня окружала мертвая тишина, по спине струился неприятный холодок.
Мне приходится подниматься по бесконечным ступенькам, чтобы попасть в свою комнату и поскорее проснуться.
– Узнал что-нибудь? – слышу голос за поворотом, но иду дальше.
– Никто не говорит о короле, как можно что-то узнать? – бубнит в ответ второй голос. – Он вообще существует?
Я резко останавливаюсь, подозревая что-то неладное в этом разговоре. Прислоняюсь к стене вплотную и осторожно высовываюсь из-за угла. В тени факелов замечаю преданных стражников кронпринца – Теберпа и Цемузе. Первый, низенький и взбитый, с льняной кожей и кучей родинок на лице, ходил из стороны в сторону, раздражая этим более статного стражника. Цемузе выглядел серьезнее, черные вытянутые глаза разглядывали пол, пальцы стучали по квадратному подбородку, придавая мужчине вдумчивый вид.
Видеть этих двоих в одиноком коридоре, поздним вечером и без компании Роуна весьма непривычно.
– Мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, – объявляет Цемузе, выпрямляясь. – Как подсунуть яд тому, кто обитает черт знает где? Он как чувствует и поэтому прячется, как корабельная крыса.
«Что за бред? Почему мне это снится?».
– Что предлагаешь делать дальше? Времени катастрофически мало, нужно двигаться, иначе не видать нам обещанного состояния.
«Они хотят отравить короля? Какими глупыми нужно быть, чтобы обсуждать подобные вещи во дворце».
Мне определенно стоит выбираться отсюда. Аккуратно разворачиваюсь на пятках, затаив дыхание, двигаюсь в сторону последней лестницы, которую мне предстоит преодолеть.
Я наступаю на непонятно откуда взявшийся камень и пищу от резкой боли, когда острый кусочек впивается в кожу. Меньше, чем через секунду, к моему горлу прижимают ледяное лезвие ножа.
– Подслушивать чужие разговоры нехорошо, – шепчет Цемузе, прижимая меня к себе. – Что ты услышала?
– Все.
Мужчина слегка надавливает ножом на горло, оставляя на коже небольшой порез.
«Почему мне больно, если это всего лишь – сон?»
– Надо избавиться от нее, пока никто не хватился, – Теберп оглядывается по сторонам, боясь быть пойманным.
Они молчат некоторое время, а потом одновременно смотрят друг на друга, словно им в голову пришла одна и та же идея.
– Кронпринц тебе доверяет, – загадочным голосом продолжает Цемузе. – Знаешь, на что можно обменять доверие будущего короля Этонери? Теберп!
Теберп неуклюже достает из кармана свиток, который впоследствии раскрывает и показывает мне.
Документ8 подписан кем-то из королевской семьи и его содержание говорит о том, что Бин прошел службу и получил свободу. Осталось вписать имя счастливчика, и эта бумажка станет для кого-то путевкой в новую жизнь.
У меня кружится голова.
– Предлагаем сделку.
Я не дергаюсь.
– От кронпринца ты узнаешь информацию о короле и докладываешь ее нам. Если сделаешь достаточно много полезного до третьего полнолуния, то мы отдадим тебе точно такую же бумажку, но уже с твоим именем. Если откажешься, мне придется убить тебя прямо здесь.
«Кронпринц добр ко мне. Он спас мне жизнь и позаботился о моем здоровье, после того, что сделала королева… Но почему я не могу отказаться от этой грязной сделки?»
– Что тут думать? Неужели ты не презираешь Триумфов? Неужели доверие кронпринца дороже свободы?
Решение срывается с моих губ прежде, чем я осознала, что подписала себе смертный приговор:
– Я согласна.
Когда Теберп стукнул меня чем-то тяжелым по затылку, и я столкнулась с мраморным полом, то вдруг поняла:
Это был не сон.