Даниил Заврин
Таракан
У тети Инны Дизи понравилось, она быстро освоилась и, найдя батареи, тут же заняла привычное ей место. Место теплое, возле окна, откуда открывался прекрасный вид на нашу детскую площадку. Дизи также понравилась тёте Инне, потому что была послушна и никогда особо не раздражала. К моему стыду, признаюсь, я даже стал опасаться, что она останется там навсегда, уж больно они подружились.
Но, увы, счастье длилось недолго. Даже сейчас всё кажется как во сне. Вот я открыл дверь, вот положил портфель, вот выпил воды и, схватив со стола бутерброд, пошёл по коридору в противоположную от нашей двери квартиру. К тёте Инне. Но вместо привычного шума на кухне лишь тишина. Хотя – нет, я слышал, как капала вода. Медленно, едва слышно.
Я стою в коридоре, и свет яркого солнца бьет в окна. Очень светло, тетя Инна жила на солнечной стороне. Все её окна выходили туда, навстречу огненному светилу. Я поворачиваю голову в сторону кухни, звук капающей воды идёт оттуда. Я вхожу, кран не выключен. Рядом – печенье, точнее, тесто. Я беру мягкую массу, она вкусно пахнет чем-то сладким.
Затем у меня появляется странное нехорошее предчувствие. Мне кажется, что меня кто-то тормошит за плечо, но я всё равно иду дальше. Туда, вглубь мигом изменившейся квартиры. Внутри всё тихо. А ещё, после того, как перестал капать кран, наступила полная тишина.
Пустой зал, хотя двери открыты. Тут я увидел Дизи, она всё так же сидела на батарее, не смотря в мою сторону, лишь жмурилась от солнца и тепла, передаваемого ей. Я пошёл дальше. И вот я увидел кровь. Она была бардовой и текла из спальни.
Тетя Инна разбила себе голову, неудачно упав на пол. А потом я закричал, выбежал из квартиры и ещё долго не мог прийти в себя. Хотя, как сказали врачи, она просто поскользнулась. Ничего такого, что могло бы хоть как-то увлечь следователя. Типичный несчастный случай. Только вот почему-то Дизи ушла, покинув квартиру до приезда участкового и скорой.
***
После похорон прошло примерно два месяца, прежде чем к моей матери вернулась кошка. И как это не было бы странным, снова беременная. Вот она сидит на моих коленях и нежно мурлычет под моей рукой. Я знаю, она хочет, чтобы я её погладил. И я сделаю это, подставив руку под её мохнатую мордочку и прищуренные глазки.
Скоро она родит, принеся в наш дом минимум шестерых котят. Я уверен, в этот раз всё будет иначе. Теперь она будет лучше приглядывать за котятами и не оставит мне шанса ускользнуть от неё в ванной. Она будет хитрее, проворнее, смелее. Она обязательно постарается увидеть тот момент, когда я буду топить её котят, если я, конечно, решусь это сделать. Вопрос этот пока нерешенный и нужно с ним как можно быстрее определиться.
Так как одно я знаю точно – мама всё равно не разрешит приютить всех котят, а если их не убью я, то это сделает она.
Кулон
* * *
Сняв ботинки и раздевшись, Кристина уловила этот старый, почти выветрившийся из памяти запах прошлого, где помимо вещей и людей оставались некогда очень сильные чувства. Или нет? Неужели ей просто показалось?
Она посмотрела вдоль знакомого коридора и увидела закрытую дверь. Когда-то она легко пробегала по нему и без труда открывала её, прячась и от вечно докучавших взрослых, и от печалей да скуки.
Владимир. Его звали Владимир. Он был её единственным другом, с которым она выросла и проучившись до одиннадцатого класса, пока их пути не разошлись, и ей не пришлось уехать в Москву, где её ждал университет и работа. В дальнейшем ставшая перспективной.
И он был очень хорошим. Не для всех. А для неё. Он вместе с ней воровал колбасу из магазина. Он понимал её шутки. Он никогда не говорил, что она сумасшедшая и смотрел на неё своим особенным взглядом. И да, возможно, а, точнее, уже наверняка, он её любил.
Кристина с благодарностью приняла чашку чая из рук его матери, тети Оли, которая всё так же заботливо усадила её за стол, выложив печенье и шоколад. Она была хорошей женщиной, только сильно сдала за эти годы, так как её сын мало того, что не уехал из этой дыры, так ещё стал верно и быстро спиваться.
Прищурившись и отпив ароматный чай, Кристина снова вспомнила закрытую дверь, за которой открывалась его комната. Владимир специально закрыл её. Так как не разговаривал с ней уже три года, удалив из друзей и поставив в бан в мессенджерах. Поэтому все, что касалось его жизни, она узнавала лишь от его мамы, которая постоянно поддерживала связь с их бывшей соседкой по лестничной клетке.
Красивая, умная, идущая по карьерной лестнице, она никак не могла понять, почему этот одаренный парень с явными способностями к программированию так и остался в этом зачуханном и забытом временем месте, променяв свою явно блестящую жизнь в столице на невнятные блага в этой дыре. Именно это она не могла ни понять, ни принять, постоянно высмеивая его за неспособность принять решение.
А ведь он был ей так нужен, когда учась, работая, она хотела лишь прислониться к нему плечом и уснуть, упав в безмятежный покой. Увы, это лишь сказка, никак не хотевшая становиться явью. И всё же она приехала сюда не для старых обид. Нет. После этих семи лет ей всё так же хочется его увидеть. И не важно, хочет он этого или нет.
– Ты так изменилась, Кристин, стала совсем взрослой, – мягко сказала тетя Оля, расплываясь в усталой улыбке.
– Да. Время не пощадило, – улыбнулась в ответ Кристина.
– Не говори ерунды. Ты только красивее стала.
Кристина ещё раз улыбнулась и снова сделала глоток. Время шло и ей уже не терпелось постучаться к нему.
– А что с Володей?
– Он немного занят и просил его не беспокоить, – мрачно ответила тетя Оля. – Давай лучше расскажи, как у вас там, в столице, дела.
– Но я пришла, чтобы увидеть его! – настойчиво произнесла Кристина, испытывая странное неприятное предчувствие. – И я его увижу.
– Но он этого не хочет. Это бесполезно. В последнее время он сам не свой.
Кристина буквально кожей почувствовала ложь. Скрытую упертую старческую ложь, которую по роду своей деятельности научилась распознавать даже в милых добрых соседках. Ей ещё у входа показалось, что тетя Оля повела себя очень уж странно, сначала отговаривая от визита, а потом угощая шоколадом. Видимо, она не хочет показывать ей то, что осталась от некогда умного хорошего сына.
– Пойду, постучусь, – спокойно сказала она, поднимаясь из-за стола.
* * *
Поезд. Он всегда положительно влиял на её настроение. Эти вечно бегущие пейзажи и стаканчик теплого чая в железном подстаканнике не могли не делать мир лучше. И все же, в этот раз отвлечь ее у них получалось очень плохо.
Она коснулась щеки. На мгновение ей показалось, что по ней катилась слеза. Но нет, лишь тревожное ощущение, которое попыталось имитировать это сильное чувство. Она не плачет. Просто не получается.
Она откинулась в кресле и посмотрела на ладонь. Это был маленький дешевый матерчатый кулончик, некогда подаренный ей Владимиром в тот год, когда она закончила школу. Он тогда сказал, что сам сделал его, но она-то знала, что он купил его на блошином рынке, так как буквально за день сама была там и видела эту обычную безделушку.
Странно, но когда она вошла в комнату, когда увидела его, болтающимся на веревке, она кулон даже не выронила, сжав так, что захрустели пальцы. Как будто хотела проснуться. А ведь уже достаточно взрослая и должна понимать даже самые невероятные поступки. И всё же она его не выпустила. Кристина ещё раз посмотрела на кулон. Да, время не сделало его красивее. Лишь хуже, как и большую часть воспоминаний.
Она устало коснулась чашки чая. Наверное, по большой части, она взяла всё от этой поездки в прошлое, разве что осталось решить, что делать с этим кулоном, который она так долго хранила у себя.
