Даниил Константинович Диденко
И ничего под небом, кроме Бога…
Запись, 1 мая 2020 года
Все чаще мимо меня вереницей проходят воспоминания. Разные воспоминания. Добрые, тоскливые, блеклые, яркие. Но, что бы ни привиделось мне в полусонной дремоте, или в ясном рассудке, становится необъяснимо грустно.
1
Помню, последним моим выступлением в «Рок баре» на Красной был один из февральских вечеров. На улице стоял непривычный для Краснодара мороз. Прохожие ежились, кутались в шарфы и теплые воротники.
В полседьмого я был уже там, сидел в самом конце зала. Немного припозднился в тот день, скажу честно. И вот начались выступления поэтов. Ярким фейерверком пролетали над залом слова выступающих. Я смиренно ждал своего выхода. И вот на сцену передо мной вышел мужчина. Он начал перечислять факты из своей жизни, изливать душу, говорить о наболевшем. Рассказал пару-тройку среднего пошива стихов. Но вот, что меня удивило: в конце своего выступления он сказал: «Скоро будет война…»
В тот же вечер я, возвращаясь домой, ехал в такси и долго думал над его словами. «Бред какой-то», – сетовал я, – «зачем пускать на сцену паникеров и истеричек?» А потом наступило 24 число. День, когда наш верховный главнокомандующий провозгласил начало СВО. И наш российский военный сапогом начал втаптывать коричневую чуму в грязь, давить ее гусеницами, жечь порохом.
И до сих вспоминаю я тот февральский вечер…
2
На момент презентации моей «Черно-белой книги» у меня уже был в «багаже» сборник «Спичечные человечки». Во многом – провальный. Такой скудный, прискорбный опыт порождал во мне много сомнений, страха перед неудачей. Ведь я был совсем еще незрелым поэтом. И это заставляло меня волноваться, судорожно готовиться ко дню презентации моего нового сборника. Час Икс постоянно откладывался из-за пандемии. Это очень сильно нагнетало обстановку. И вот этот долгожданный вечер наконец случился.
За окном кофейни на улице Гоголя жужжали, как трутни, трамваи. Я пытался собраться с мыслями.
Последние минуты перед выступлением. Половина минуты. Секунды. И я вышел на импровизированную сцену. Начал считать в уме людей, сидящих передо мной: один, два, три, четыре, пять, шесть… Шесть зрителей. Шесть человек, которые пришли этим пасмурным днем сюда.
Это было творческое поражение.
И можно было бы сломаться, сказать, мол, давайте посидим с вами, поговорим по-свойски. Но выступление шло полтора часа. Без поблажек. Такое, каким я его видел все эти долгих шесть месяцев. Так, как я и репетировал.
После этого мой издатель позвал меня в ресторан на Красной, где мы сели обсудить прошедший вечер. Он поздравил меня с состоявшейся презентацией долгожданного сборника. Я сидел и молчал. А душа моя скулила, как промокший под дождем маленький щенок. И все же я был рад, что время ожидания кончилось.
«Поэзия и судьба Отчизны неотрывно связаны друг с другом»
Лилиана Гречишникова: Читая твои стихотворения о природе невольно складывается впечатление, что ты рос в небольшой деревушке где-то вдали от города. Я угадала?
Даниил Диденко: На самом деле, то место, где я рос – это не деревня в привычном нам виде. Каждое лето родители отправляли меня из города помочь по хозяйству дедушке с бабушкой. Это был дачный участок на склоне Малого Хехцира размером в 20 соток. Это место – дачный кооператив «Нефтяник». Люди там жили и работали в теплые деньки, а зимой уже из-за морозов и большого количества снега уезжали в города. Природа там волшебная, тихая. Наш участок представлял собой своего рода «чашу», окруженную сопками. Как сейчас помню, выходишь за ворота, перешел через узкую дорогу – а за ней горный ручей льется, а еще немного дальше озеро тенистое, там лягушки квакают, водомерки узоры рисуют на воде. Левее от дороги колодец. И всюду деревья, старые сосны, которым даже представить трудно, сколько лет. У нас на участке стояли два дома, один в конце девяностых-начале нулевых построили родители. Второй дом деревянный, двухэтажный, с резными наличниками, балконом. Его построил мой дедушка. А все пространство вокруг – грядки да деревья плодовые, кустарники. Те места очень величественные. Побывав в двух противоположных точках нашей страны – Кубань и Дальний Восток – я понял, что таких красот у нас много. И это, конечно, отрадно для русского человека.
Л.Г.: Кто повлиял на твое становление как писателя? Может, был наставник или учитель?
Д.Д.: Моя любовь к литературе проявилась еще в Хабаровске, когда я учился в театральной школе. Там мы все учили действительно много поэзии и прозы. Потом весь это текст осмыслялся нами, прогонялся сотни раз на репетициях. Итогом этих трудов всегда становились постановки и спектакли.
Потом в возрасте 13 лет я с семьей перебрался на Кубань. Здесь, в Краснодаре, я увлекся именно написанием поэзии. Часто выступал на поэтических вечерах, оттачивал слог. Духовную же основу для своей будущей поэзии я обрел здесь, на факультете журналистики. У нас вообще многие поначалу относились с неприкрытым скептицизмом к идеям традиции, нравственного консерватизма. А я сидел, впитывал то, что мне казалось родным – русскую литературу, идеи наших философов. Впоследствии для меня духовным наставником стал Юрий Михайлович. Вообще, я на любом занятии пытаюсь быть внимательным, но на его лекциях, семинарах хочется получше вслушаться, что-то записать, прочитать впоследствии. Его идеи мне действительно близки.
Л.Г.: Как семья относится к твоему творчеству?
Д.Д.: Родители отнеслись положительно к моему увлечению поэзией. После театральной школы в Хабаровске это не казалось им чем-то удивительным. Мама постоянно пытается поддержать, хвалит, а отец может и пожурить. Он человек верующий, поэтому изначально незрелые мои мысли критиковал. Я же после такого пытался осмыслить, куда нужно двигаться, как писать, что читать. Ничего даром не прошло.
Л.Г.: А что на счет друзей? Поддерживают тебя?
Д.Д.: Друзьям всегда было интересно то, чем я занимаюсь: поэзия, мои выступления. Часто интересуются у меня, когда намечено следующее публичное чтение. Приходят, слушают, активно обсуждают со мной не только мои стихи, но и произведения других авторов, дают свою оценки. Это тоже сильно мотивирует писать дальше.
Л.Г.: Какую литературу ты читал раньше и что читаешь сейчас?
Д.Д.: Литературу вообще читать нужно всякую. Соответствует она вашим идеалам или нет. Это просто полезно для критического мышления. Раньше мог спокойно прочитать книгу В. Гиляровского «Москва и москвичи», а вслед за ним «Зримую тьму» У. Голдинга или «Процесс» Ф. Кафки. Сейчас большее предпочтение отдаю нашей литературе по духу. Последней книгой было произведение О. Бузины «Вурдалак Тарас Шевченко». Времени мало становится – учусь, работаю, пишу, выступаю – но все равно пытаюсь читать достаточно: публицистику, критику. Это К. Аксаков, Н. Гоголь, К. Победоносцев, М. Меньшиков, А. Толстой и многие другие наши замечательные писатели. В последние дни часто читаю древнерусскую литературу. Последним произведением была «Повесть о разорении Рязани Батыем». Мне в принципе близка литература той эпохи, в ней очень много лиризма.
Л.Г.: Есть кумиры или примеры для подражания?
Д.Д.: Конечно, я выделяю для себя авторов и их произведения, которые считаю образцом мысли, словесности. В духовном плане опираюсь на Н. Гоголя, Ф. Достоевского, их способность быть нашими современниками даже спустя столько времени. Это важно. Лиризм черпаю из древнерусской литературы, произведений С. Есенина, И. Бунина. Словом, у нас всегда были достойные люди, с которых можно брать пример.
Л.Г.: Кто из современных публицистов является твоим ориентиром?
Д.Д.: На данный момент я подписан на несколько интернет-ресурсов, на которых постоянно читаю публицистику. Это «Родная Кубань», «Царьград» и телеграмм-канал Платона Беседина. Выделить точный ориентир в творчестве среди современных авторов мне пока что трудно, каюсь. В основном пытаюсь опираться на классические образцы нашей литературы.
Л.Г.: В твоей недавней статье «Мне оба глаза долой, чтоб сегодняшнее не видать…» ты поднял проблему современной поэзии и лицемерных поэтов. Что скажешь на счет современной культуры в целом?
Д.Д.: Здесь я схожусь с мнением В. Распутина, которое он выразил в интервью «Прилавок культуры». Мы сталкиваемся с тем, что культура наша пребывает в каком-то непонятном лимбе. Да, финансирование есть, но что вы считаете культурой? Кто для вас является ее носителем? Сейчас мы видим, что многие из тех, кто находился у «кормушки» культуры, начали бездумно, а может и намеренно, «стрелять в спину» своей Родине, армии. А теперь представьте, что такие люди, как те, кого я описал в своей статье, есть в каждом городе, по всей стране. Им на откуп отдана наша культура. Эти «интеллигенты» не способны отличить транспарант от громкоговорителя. Много ли хорошего они смогут привнести в нашу литературу, например?
Недавно вот провел эксперимент после перебранки с одним из краснодарских авторов: взял начало его стихотворения и вставил в поисковую строку браузера. В итоге мне выпала уйма совпадений. На первом месте был старый видеоролик на одном из сайтов, название которого было один в один, как строки из того произведения. И при этом я не хочу сказать, что нельзя вдохновляться какими угодно произведениями. Нет, поверьте, если бы это было хотя бы подражание, я бы прошел мимо, спустил все на тормозах. Но это было именно слепое копирование. Вот понравился автору n-ный участок чужой речи, а он ее себе присвоил, пытается выдать за свои мысли. Это не нормально. И данный случай не единичен, таких полно, нужно просто внимательно посмотреть. Когда я пытался понять, чем такие процессы могут быть вызваны, я для себя нашел несколько причин. Одна из которых, например, следование навязанной Западом идеологии потребления. Творцы сегодня пытаются создавать не оригинальные произведения, а популярные. Не поэзию, а ее симулякры. Все идет, как по конвейеру, в массы. Отсюда столько гипербол, искусственных, резких для нашего разума определений. Все направлено на то, чтобы на автора обратили внимание. Отсюда следует и вторая причина указанных процессов – эгоцентризм. Все пытаются в этом ярком карнавале выделиться, сделать акцент на своей персоне. А гордыня творит страшные вещи с людьми.
Л.Г.: В Краснодаре достаточно часто проводятся поэтические вечера и «квартирники». На твой взгляд, какие основные ошибки допускают организаторы и чего не хватает таким мероприятиям в нашем городе?
Д.Д.: У наших квартирников, а точнее у их организаторов, часто бывают проблемы с честностью. Вот говорят они: «Мы, наше творческое сообщество, полностью аполитичны. Потому что в мире и так много ужасного происходит. Надо же слушателю хоть где-то расслабиться!» Да кто бы спорил, хорошо. Пусть так! Но почему вы тогда пускаете на сцену людей, у которых в стихах от силы два слова литературные, остальные – нецензурщина. Кому от этого станет легче? Зрителю? В иное время их бы там освистали, и опустел зал в тот же момент. Но нет. Это считается нормой почему-то. Другие просто читают публично максимально упадническую литературу, серую, порой суицидальную. Зачем такое уставшему слушателю? Ну, по мнению наших организаторов, что угодно будет лучше политики. Один из поэтов мне гордо рассказывал, как из-за его стихотворений одна девушка от избытка чувств порезала себе вены. Вот такого автора на квартирник пропустят, он выступит преспокойно, никто ему ничего не скажет. А вот попробуешь сейчас прочитать со сцены стихотворение в поддержку нашей армии, тут же уличат в излишней политичности. Такие проблемы действительно есть. И не только на квартирниках, а на мероприятиях рангом выше.
Л.Г.: А чего не хватает авторам?
Д.Д.: Как я уже упомянул, многим нашим авторам не хватает самобытности. Они пытаются зачем-то копировать друг друга. Иной раз находишься на квартирнике в роли зрителя, заслушаешься немного, отвлечешься и уже не понимаешь: сменился ли чтец, были ли у предыдущего автора разные стихи, или это было одно длинное произведение. Все кажется одинаковым. Такое чувство настигало не только меня. Часто мои знакомые признаются мне в этом после очередного мероприятия. Конечно, на фоне таких поэтов авторы со зрелыми стихотворениями явно выделяются. Их мало, но от самого факта их существования на душе становится спокойнее. Недавно, к примеру, на встрече Совета Молодых Литераторов Кубани я познакомился с талантливыми авторами. С одним из них – Агаси Ваниевым – после мероприятия мы очень долго обсуждали современную культуру, делились творчеством. Во многом наши мысли и идеи сошлись. Рад, что подобные встречи вообще возможны.
Л.Г.: Как связана политика и поэзия? Нужно ли автору через стихи транслировать свою точку зрения на происходящие в мире события?
Д.Д.: Поэзия и судьба Отчизны неотрывно связаны друг с другом. Что такое человек без Родины? Сегодня же наша «интеллигенция» пытается зачем-то сепарировать эти два понятия. Они говорят, что поэзия вне политики. Нет, это не так. Когда вы пишете о том, что происходит за окном в вашем дворе – это уже отражение внутренней политики. Да и, честно говоря, странно становится, когда одному человеку из творческого сообщества делают замечания за гражданскую позицию, а другой может спокойно поменять у себя фотографию в профиле на бело-сине-белый флаг, который используют противники России, и с этим поэтом все будут спокойно общаться. От такого лицемерия только плеваться хочется. А насчет трансляции своей точки зрения – это нормально. Это простое проявление человеческой субъективности.
Л.Г.: За последний год ты стремительно вырос как автор. С чем это связано?
Д.Д.: Трудно сказать наверняка, но был, видимо, начиная еще с 2017 года, выработан определенный опыт, отдельные творческие концепции. Сейчас же они все сошлись в одной точке. По правде говоря, последние месяца три я провел безрезультатно, как мне кажется. Писал в основном что-то невнятное. Мне виделось, что я потерял себя окончательно, как автор. С февраля этого года, после начала спецоперации на Украине, Россия воспрянула. Мы показали, что как прежде больше не будет. Вместе с тем что-то переменилось и в каждом из нас, люди поменялись. Кто-то озлобился, кто-то ближе стал духовно к Родине. Как видим, изменения затронули и меня.
Л.Г.: Помимо поэзии ты еще и отличный публицист! Скажи, что самому нравится больше: поэзия или публицистика?
Д.Д.: Мне кажется, у поэзии и публицистики схожая цель – вызвать у читателя определенные эмоции. С этой точки зрения, я равно уважаю и то, и другое. В моей душе нет какой-то коллизии, когда наступает выбор между написанием статей или стихотворения. В один день можно заняться и тем, и тем. И даже успеть намного больше.
Л.Г.: Даниил, ты являешься автором альманаха публицистики «Русский вопрос» (2020 г.). Как возникла идея создания альманаха? Кто помогал в реализации плана?
Д.Д.: Изначально это должен был быть небольшой проект для зачета по одному из предметов. Но так как на тот момент я уже имел небольшой опыт взаимодействия с самиздатом, родилась идея создать скромный сборник публицистики, посвященной проблемам российского общества. По объему он был маленький – на большее наших студенческих средств нам бы не хватило. Альманах мы писали небольшой группой авторов, все они указаны на обложке: Вандышева Алина, Сизен Елена, Федюн Федор, Михайлова Татьяна. Вместе мы в равной степени участвовали в создании этого сборника. По итогу не все пошло по плану, мы очень торопились, чтобы напечатать книги, сделать это качественно, получить их из типографии. Спустя два года такой проект кажется хоть и немного неумелым, но очень смелым проектом.
Л.Г.: Часто сталкиваешься с творческим кризисом? Как справляешься с ним?
Д.Д.: Творческий кризис – это то, чего я точно не могу предугадать. Кто-то называет это выгоранием, но суть одна – человек не может, как прежде, заниматься своей творческой деятельностью. Что-то ему мешает. В моем случае трудно сказать, с какой регулярностью это случается, я просто стараюсь не придавать застою мыслей большого значения. Для меня чаще всего решением этой проблемы служит небольшой отдых, чтение книг, физический труд. Если как можно чаще чередовать разные виды деятельности, то и жить будет немного легче. А самое главное – не падать духом.
Л.Г.: Каждый твой сборник самобытен. У каждого – своя тематика. С чем это связано?
Д.Д.: После какого-нибудь длительного периода творчества мне часто хочется задаться вопросом: «И что?» Написал какое-то количество стихов, а о чем они? Пытаюсь тогда найти определенную взаимосвязь, перечитываю все. Далеко не всем остаюсь доволен в итоге. Понимаю: там бы написал по-другому, этого не сказал бы вовсе. Но вижу общую направленность. Тогда формирую основную часть стихотворений, которая будет находиться в сборнике. Остальное отсеивается. Но такие меры тоже не спасают от творческих ошибок. От некоторых прошлых стихотворений становится стыдно. Понимаю, что мысли были незрелые. Но это помогает увидеть пройденный путь. Так обычно появляются на свет мои сборники.
Л.Г.: Какой их своих сборников считаешь лучшим? Почему?
Д.Д.: На данный момент самым проработанным мне кажется сборник «На штыке прозы и поэзии». Очень много времени провел за его созданием, был рад каждой победе: иллюстрации заказал, сделал разделение на тематические блоки. Самым важным в этой книге мне кажется стихотворный цикл «Корни». Он предваряет все остальные произведения в сборнике. Если бы мыслями, изложенными там, была бы заполнена вся книга, я действительно был бы счастлив. А пока что это только отправная точка, задающая тон всему остальному моему творчеству.
Л.Г.: Планируешь выпускать новые сборники в ближайшее время?
Д.Д.: Обычно выпуск сборника обдумывается мною в конце года, когда уже видно, сколько стихотворных произведений накопилось за прошедшие месяцы. Сейчас будет немного сложнее – печать подорожала, стоимость бумаги увеличилась. Чтобы принимать подобные решения теперь, нужно иметь достаточные основания, как творческие, так и финансовые.
Л.Г.: Ты помнишь свое первое стихотворение?
Д.Д.: Я помню его. Возможно, это будет звучать несерьезно, но первое мое стихотворение было заданием, которое нам дали на уроке биологии. Тогда нам дали небольшую творческую задачу: написать о круговороте воды в природе в любом виде. Когда я спросил, можно ли написать в стихах, учитель ответил мне положительно. Так и появилось на свет мое первое стихотворение. К сожалению, я уже не помню, какую оценку я получил за это задание. Такая вот скромная история.
Л.Г.: Нравится публично выступать?
Д.Д.: Всегда с большим удовольствием выступаю, читаю произведения со сцены. Так я совершенствую свою речь. Если есть возможность публично высказаться, то обязательно это сделаю. В конце марта-начале апреля, например, выступал два раза: первый – на Ставропольской в одной из кофеен, второй – в библиотеке Вараввы. Любое такое чтение позволяет прогнать новые стихотворения через речевой аппарат, увидеть слабые и сильные стороны произведения.
Л.Г.: Твой самый большой профессиональный провал?
Д.Д.: Для меня самым тяжелым провалом остается сборник «Черно-белая книга». Он превратился в скопище моих опечаток, ошибок редактора и обычного брака. Где-то в стихотворении переместили местами целые четверостишья, где-то почему-то переправили мужской род глагола на женский, из-за чего все произведение кардинальным образом поменялось, где-то между тематическими блоками должна была стоять одна иллюстрация, а напечатали две подряд. На презентацию того сборника пришло от силы пять человек. Грустное было зрелище, в общем.
Л.Г.: Как относишься к критике? Критикуешь ли сам других авторов?
Д.Д.: К любой критике отношусь спокойно. Чье-то мнение может указать на ошибки, а чье-то лишь заставляет пожать плечами. В любом случае в этом нет ничего зазорного. Сам я, когда рождаются какие-то мысли, противоречия, выражаю их так же спокойно в критике, полемике. Вот пожелал мне человек смерти, гореть в Аду в ответ на мою статью, а я ему: «Нет, Вы не правы». Стал ли я переходить на личности? Нет. Увидел, как пьяный поэт устроил из своего выступления цирк – написал об этом. Так что да, могу немного покритиковать.
Л.Г.: Даниил, ты начинал свой творческий путь с театральной карьеры в Хабаровске. Расскажешь подробнее?
Д.Д.: Начиная с третьего класса, я учился в театральной школе. Записала меня туда моя мама, она увидела во мне зачатки артистизма. В первый год я выступал на второстепенных ролях. Во второй год меня начали назначать на главные роли. Сейчас помню точно, была постановка «Мышиный бунт». Читал сольно со сцены поэму Успенского «Академик Иванов». Было множество спектаклей. До сих пор все эти грамоты и дипломы хранятся. «Амурские зори», конкурсы чтецов и так далее. Помимо уроков актерского мастерства пел еще в хоре, потом выделили трио, в котором мы с парнями пели русские-народные песни. Позже нас заметил местный оперный певец Николай Диденко, мой однофамилец, когда мы выступали в Хабаровском ГДК, пригласил нас на прослушивание. С тех пор мы еще выступали и учились на его благотворительных творческих сменах «Белый пароход». Мы с ребятами втроем готовили песни и постановки для детей с тяжелой судьбой. Через некоторое время из-за жизненных обстоятельств мы с семьей покинули Дальний Восток, об актерском ремесле пришлось забыть.
Л.Г.: В 2019 году был опубликован твой первый сборник поэзии «Спичечные человечки». Какой отклик получил?
Д.Д.: Первый сборник был без преувеличений ужасным. Начиная от верстки и заканчивая редактурой. Можно сказать, неудачный проект. Он прошел незамеченным. Единственный отклик я получил от друзей и родителей. Кто-то хвалил, кто-то указывал на действительные недостатки. В целом было видно насколько незрелыми были первые мои шаги на этом поприще. В «Спичечных человечках» было помещено около 100 первых моих стихотворений. Сейчас бы мой отбор не прошла и половина из того, что там было представлено.
