Даниил Калинин
По следу зверя

Глава вторая

Н-да, такого Майк не ожидал…В смысле он понимал, что новичков не всегда хорошо привечают, что служба в полиции командная игра, и что необходимо хоть как-то себя проявить, чтобы сослуживцы начали видеть в нем личность, настоящего офицера, а не желторотого юнца.

К слову, им уже были предприняты некоторые шаги. Да, со стороны службы проявлять себя придется не один день, и за любой шанс необходимо хвататься всеми конечностями, коли такой представиться – а что он обязательно представиться, Майк не сомневался. Но ради того, чтобы влиться в коллектив, новоиспеченный сержант приготовил целый ящик отличного брэнди. На его покупку были потрачены половина подъемных, но Тодоровски ни о чем не жалел – еще в академии его научили, что успешная служба всегда начинается с достойной проставы.

Майк ничем не показал, что огорчен направлением в двенадцатый участок, контролирующий криминальный район черных – в конце концов, подобный опыт в дальнейшем будет очень кстати для продвижения по службе. Он ведь не чей-то сынок, чтобы рассчитывать на первый или четвертый, где толстосумы «долины нищих»^[28] щедро одаривают полицейских даже за мизерную помощь, а патрули ежедневно любуются толпой практически обнаженных девчонок, следующих на «золотой пляж»^[29]. Так что да, Майк был готов ко многому и не роптал на счет места службы…Но вот чтобы так?! Чтобы офицер-наставник даже не подал руку, поприветствовав закрепленного новичка лишь презрительной ухмылкой?! Да что такого он о себе возомнил, сноб спесивый?!

И имя какое-то с понтами – Варрон…Что хоть за имя? Откуда он такой вообще взялся?

Внешний вид наставника также оставляет желать лучшего: какая-то засаленная, потрепанная одежда, явно неглаженная; недельная щетина с пробивающейся сединой, мешки под глазами, замершее на лице выражение недовольного презрения…Что, блин, за клоун?!

Роста среднего; да, когда-то занимался спортом, плечи по-прежнему широкие, да и руки довольно крепкие, но заметно, что давно за собой не следит – слишком явственно наметилось брюшко, да и в общем плане фигура какая-то грузная. Цвета глаз Майк не разобрал – вот собственно, и весь портрет офицера-наставника, никаких явных, бросающихся в глаза примет.

Между тем сержант Варрон молча развернулся и также молча направился к выходу, не проронив ни слова. Майк в нерешительности замер на месте – ну что делать с таким придурком, бежать следом или дождаться, пока он сходит, к примеру, отлить?

– Эй, новичок! Ты чего, стоя уснул?! А ну бегом!

Уже в дверях офицер-наставник развернулся к Тодоровски и разразился презрительной тирадой. Сгорая от стыда и внутренне матеря сержанта, Майк поспешил следом, ловя на себе насмешливо-презрительные взгляды детективов.

Да, похоже, что на новом месте ему придется гораздо сложнее, чем он мог себе представить…

Дорога в черный квартал не отметилась в памяти чем-то особенным. Все как всегда: серые, неухоженные дома, уровень бедности и заброшенности которых все возрастал с приближением к месту преступления, пара дешевых забегаловок, такой же дешевый стриптиз бар, открывающийся лишь по ночам…Три поворота налево, один направо, три с половиной километра пути за четверть часа – и вот они на месте. Между тем за всю поездку Рук не сказал Тодоровски ни слова, фактически игнорируя его присутствие в машине.

– Здорово, Рик!

– Привет, Варрон.

Дюжий коп из патрульной службы крепко пожал руку сержанта, приглашающим жестом направляя его к оцепленной тремя патрульными площадке; на ней уже возилась пара криминалистов. За спинами полицейских не сразу удалось разглядеть лежащий в неестественной позе труп молодого мужчины, чья кожа уже успела заметно посереть.

«Мой первый» – с неясной тревогой подумал Майк.

– Как прошло дежурство?

– Да практически как обычно: пара драк, ложный вызов на счет семейной разборки, и уже под утро натолкнулись на этих клоунов со жмуриком.

– Семейная разборка? – в голосе сержанта Рука прозвучало неподдельное удивление.

– Да, – кивнул Рик, – для черных явно нетипично. Но ты же знаешь, если есть вызов, мы обязаны среагировать…

Да что за придурки? Перед ними лежит убитый, а они на счет семейных разборок разговаривают?!

Не желая больше слушать бесполезную болтовню копов, в упор его не замечающих, Майк двинулся к криминалистам, решив, что может хотя бы от них услышать что-то полезное.

Последние в своих белых халатах напомнили ему врачей, чьи напряженные взгляды внимательно исследовали пациента. Правда, он был «скорее мертв», но сходство с медиками было поразительным. И тот факт, что они не обратили на Тодоровски никакого внимания, уже нисколько его не смутил, а вот беглое приветствие патрульных – будто со старым знакомым поздоровались – действительно выбивалось из картины сегодняшнего дня. И выбивалось в лучшую сторону.

Ободренный, Майк начал внимательно исследовать лежащего на асфальте мужчину. Что сказать – явно южанин, хотя нетипично для черных целиком выбрит. На лице несколько гематом и ссадин, над правым глазом запекшаяся сечка. Сбитые костяшки немного поцарапаны – похоже, парень все же дал бой перед кончиной. Достаточно спортивный – впрочем, неспортивных альгарцев Майк еще не встречал, – на правом бицепсе татуировка в виде змеи. Смерть наступила от нескольких ножевых в районе живота; кожаная безрукавка залита уже запекшейся кровью и Тодоровски насчитал как минимум три ранения.

– Время?

Варрон незаметно подошел сзади, тут же обратившись к возящимся с трупом криминалистам.

– Привет, Рук. Около половины третьего, убили не здесь.

– Сэм, ты серьезно?! Нет, ты действительно так считаешь?! – наставник с издевкой усмехнулся, – Рик рассказал о клоунах, бросивших тело при виде патрульной машины, и со всех ног дунувших на заброшку промзоны. Да они его туда и несли… Эй, я уверен, что, если мы как следует тряхнем ее силами патрульной роты и кинологов, мы найдем там целое кладбище жмуриков.

Беседующий с Варром криминалист неожиданно широко и белозубо улыбнулся:

– И столько же «висяков»^[30], верно?

– Верно…Да и этого туда же. Уже какой по счету…

Последние слова наставника, произнесенные как-то буднично, и в тоже время тоскливо-беспомощно, прорвали плотину копившегося в Майке раздражения. Если поначалу он посчитал, что сержант Рук пусть и очень гордый, неприятный тип, но, по крайней мере, его самомнение базируется на фундаменте из богатейшего опыта из десятков успешно раскрытых убийств, то теперь перед его глазами предстал лишь конченый неудачник, неспособный адекватно оценивать ни людей, ни ситуацию.

– Серьезно? Вы серьезно, детектив?! Очередной «висяк»?! Может, не будем и пытаться его расследовать? Может, сами отнесем тело на заброшку промзоны?!

Варрон обжег разгорячившегося Майка ледяным взглядом:

– Эй, а я вижу, ты полон энтузиазма, малыш, – последнее слово сержант выделил особо презрительной интонацией, – так вот тебе и карты в руки. Тем более сержант, ты, – опять сарказм в голосе, – закончил академию, знаком с передовыми методами расследования преступлений…Так что дерзай. По результатам доложишь.

Тодоровский только глотнул ртом воздух, еще не веря, что Варрон просто так бросит его одного. Однако детектив Рук действительно развернулся спиной к сослуживцам и неспешно двинулся к своему пикапу.

– Вот урод!

Майк не очень громко, но очень эмоционально выругался на счет наставника, что не утаилось от криминалистов:

– Не парься, молодой, мы поможем. Сейчас составим вместе с тобой акт осмотра тела, первичный анализ повреждений, снимем показания патрульных, затем оформим протокол…

Глава третья

Не зря работу детектива процентов на девяносто называют бумажной. Какие тут могут быть поиски и раскрытие дел, если по каждому преступлению необходимо оформить до десятка бумаг? К тому же каждый месяц мы должны составить около пяти-семи отчетов, а в конце квартала целый десяток!

И все же в этот раз заполнение обязательных протокольных форм пошло мне на пользу. Во-первых, я отвлекся от раздражения на офицера-наставнику, во-вторых, почувствовал себя нужным и полезным, делая привычное уже дело, а в-третьих, составляя бумаги, целиком сосредоточился на преступление, подмечая ускользнувшие до того детали. Впрочем, ничего действительно важного, что могло бы мне помочь раскрыть дело, обнаружить не удалось.

Кажется, последнее я произнес вслух…

– И не найдешь, – Сэм сочувственно покачал головой, – будь преступление связано не с внутренними разборками клана, Варрон не уехал бы, бросив дело на новичка.

– А почему ты считаешь, что убийство связано с внутренним конфликтом?

В разговор вдруг включился второй криминалист, Ник, длинный, сухопарый и бледный сухарь с дребезжащим, неприятным голосом:

– Да потому, что будь иначе, и вокруг места преступления крутился бы едва ли не весь его – кивок в сторону трупа – клан. А как только альгарцам удалось бы узнать хоть что-то стоящее, они тут же двинули бы мстить. Я не встречал более дружных и сплоченных преступных организаций, чем кланы черных.

– Так, а вы не предполагаете возможным, что этот труп есть результат противостояния двух разных кланов? – я поинтересовался очень осторожно, боясь хоть как-то оттолкнуть не очень-то и дружелюбного криминалиста.

– Вряд ли. Это не мафиозные «семьи» с острова, где половина состава боевых бригад набирается из пришлых, а одна «семья» готова вцепиться в глотку другой за «дань» от вшивенькой торговой точки. Кланы альгарцев являются семьями в буквальном смысле – все представители любого из них так или иначе являются родственниками, пусть и дальними. А вот в структуре их преступной организации кланы черных играют роль…скажем, одна семья есть одна рота, а все вместе они батальон. Ну, или полк. Доступно?

– Кажется, не совсем…

Лицо Ника исказилось в гримасе раздражения:

– Ну что тут неясного? Те же островитяне всегда сами по себе, на манер независимых герцогств при слабом короле – вроде все вместе, но при желании вполне могут устроить хоть междоусобную войну, хоть скинут короля.

– А у черных гораздо более жесткая дисциплина?

– И уровень взаимодействия. Они как бы отдельный мир, в котором живут по своим законам.

– То есть, случаев противостояния кланов в принципе не было?

– Ну почему же, – слово взял Сэм, – у себя на родине они и не такое творили, там правила бал кровная месть между кланами. Но только до нашего вторжения… А здесь они держатся друг друга, беспрекословно подчиняются совету старейшин. Но на моей памяти как минимум один конфликт между семьями случился, года три назад. Дело, как всегда, приключилось из-за женщины, точнее девушки. Парень из чужого клана влюбился, она ответила взаимностью, а родители были против…Девушки черных всегда гуляют в компании братьев, влюбленный попытался отбить свою милую, похитить – у альгарцев такое практикуется, если сумел своровать, родители уже не имеют права вмешаться. Вот только что парень, что ее братья имели при себе стволы, дело дошло до пальбы, была пара убитых…Но черные тогда спрятали тела, близкие жертв наотрез отказались писать любые заявления, так что в итоге детективы убрались из района не солоно хлебавши. Ну, а конфликт альгарцы порешали на совете старейшин, не допустив кровной мести.

– Ничего себя, – мне осталось лишь удивленно присвистнуть, – они выходит, вообще сами по себе? Государство в государстве? И ни полиция, ни закон им не указ?

Ник зло усмехнулся:

– Ты как будто со спутника свалился! Черные башляют кому надо, так что любая попытка прижать их кончается лишь диким воем правозащитников, орущих о новых военных преступлениях и дискриминации «безобидных» альгарцев, да громкими выступлениями продажных политиков, вещающих о недопустимости предвзятого отношения к бедным мигрантам…Чересчур инициативные офицеры полиции и прокуратуры теряют должности, а черные в очередной раз убеждаются в собственной неприкасаемости!

– Твою же ж! – хоть озвученные истины и не стали для меня откровением, но все же здорово задели, – Неудивительно, что все дела по альгарцам оборачиваются «висяками»… Стоп. А откуда тогда этот труп?

Сэм криво ухмыльнулся:

– Судя по их реакции на данное тело, чувак явно крысил. В основном альгарцы навариваются на наркоте, крышевании проституток, да откатах от бизнеса на подконтрольной территории. Так вот, среди молодежи черных, из тех, кто переехал сюда в детском возрасте или даже родился в городе, находятся молодчики, рискующие «чуть-чуть» подзаработать для себя. Они не помнят войны, не знают трудностей жизни, а скорее даже и выживания в горах, не так почтительны к совету старейшин…Одним словом, менее управляемы и более отморожены – раз решаются воровать у своих. Но коли таких поймают за руку, то не церемонятся, пощады от своих не дождешься. Этот молодчик явно из категории последних.

– «Висяк»…

– Так точно.

…Мы наконец-то закончили работу; тело загрузили в труповозку, патрульные сняли ограждение из пластиковых телескопических столбов и черно-желтых в полоску лент, натянутых между ними… На душе какая-то опустошенность напополам с горечью, и, хотя рабочий день начался всего три часа назад, есть ощущение, что я отпахал едва ли не патрульную смену.

– Эй, Майк, может перекусим?

– Но до обеденного перерыва еще целый час…

– Да брось ты, – Сэм приветливо улыбнулся, – Варрон не просто так оставил тебя вместе с нами, мы же из одного участка! Так что подкинем сослуживца, без вопросов. А насчет обеда – у нас такая работа, перерыв хоть и определен, но по факту тебя могут дернуть в любую секунду. Потому пользуйся моментом и подкрепляйся всякий раз, когда есть возможность, добрый тебе совет от старших товарищей…

Парни завезли меня в неплохую закусочную, где Сэм порекомендовал взять нарезанную крупными кусками сочную картошечку, зажаристую до золотистой корочки и щедро присыпанную пряными травами. К порции картофеля добавился двойной бургер с помидором, фирменным соусом, сыром, подрумяненным беконом и толстой куриной котлетой, а запил я все это доброй поллитрой сладкой газировки. Безусловно, спортивную форму с таким питанием долго не удержать, но, раз на то пошло, утро первого рабочего дня выдалось тяжелым, и хоть какие-то положительные эмоции мне просто необходимы.

– Да парни, вы знаете толк во вкусной пище…

Сэм, сладко улыбаясь, одобрительно кивнул, а Ник, в итоге заказавший себе безвкусный овощной салат, словно не заметил моего комментария. Да ну и пусть, ведь мог же заказать себе что повкуснее.

– Кстати, у меня назрел еще один вопрос! Получается, что черных вообще никто не смеет трогать? И детективы вообще не расследуют их дела?

Сэм равнодушно пожал плечами, но слово неожиданно взял Ник:

– Почему же? Года три назад несколько обкурившихся отморозков из неуправляемой молодежи залезли в квартиру обычной, никак не связанной с их делами семьи. Отца и мать они зарезали сразу, а дочь насиловали всю ночь, прежде, чем вскрыть ей живот на утро…

У меня аж зубы заскрипели от ярости:

– Твари!!!

– Верно, те еще уродцы…Расследование тогда получили твоему наставнику, Варрону – так он начал землю носом рыть. Черные тут же предложили ему солидную сумму отступных, но сержант Рук отказал; попробовали напугать – так он отоварил пришедших к нему домой альграцев бейсбольной битой, а после засунул ствол одному из засранцев в рот и доходчиво объяснил, что ветераны альгарской кампании угроз не боятся. А также велел передать старейшинам, что совершившие преступление отморозки шагнули далеко за край, и что он доберется до них во чтобы то ни стало…

Я изумленно присвистнул, но удивление тут же сменилось здоровым скепсисом:

– Эй, это что, он сам рассказывал, каков герой?

– Нет, приятель, эти слухи циркулировали в среде черных, а они обычно не стремятся приукрашивать…Короче, дело приняло для альгарцев нехороший оборот: Рука пришлось бы или мочить – чего старейшинам все же делать не хотелось, ведь убийство детектива обострило бы противостояние с полицией, – или идти ему навстречу. Вдобавок ко всему, хоть преступление и пытались всеми силами замять, скрыть, слухи циркулировали по всему городу, и в воздухе пахло мощным общественным резонансом. А шумиха в прессе неминуемо привела бы к еще более серьезным разбирательствам…Короче говоря, старейшины дали задний ход: уже на следующий день, после того, как Рук отоварил «посланников», все участники преступления самолично явились в участок с повинной, рассчитывая на сотрудничество со следствием. Ты бы видел, какими бледными были эти уроды, как жалко выглядели, как молили о снисхождение, как тряслись их губы…Твари…Ничего, впаяли им по полной программе, половина зверьков уже получила свое в креслах смертников, вторая половина ожидает исполнения приговора…

Глава четвертая

Я всегда за себя знал, что очень упрям. Не считал это качество положительным и не гордился своей упертостью – иногда она помогало мне, а иногда подводило. Самое же смешное, что порой я понимал, что упрямство принесет мне проблемы и что далеко не всегда я прав, стоя на своем – и в тоже время просто не мог поступить иначе, не мог пойти против собственной натуры.

Вот и сегодня я весь день чувствовал в себе этакий внутренний зуд, твердое желание, практически необходимость поступить по-своему, не смотря на все прогнозируемые трудности… Эх, если бы сержант Рук оказался просто моральным уродом, окончательно разложившимся полицейским, утратившим профессиональную гордость – то есть продажным копом и придурком, коим он и показался мне в начале дня, то все было бы гораздо проще. Я смог бы ужиться с ним, выполнять простейшие команды типа «принеси, подай», что исполнял сегодня весь рабочий день- это было бы пусть и унизительно, но привычно и понятно. Просто еще один дегенерат на жизненном пути, один из многих…В душе я лишь презирал бы его, особенно не парясь о происходящим…

Однако Варрон оказался мужиком с военным прошлым и принципами, ради которых готов идти до конца. Да, циничный, гордый, нелюдимый – но способный на поступок. Работая с ним, невольно испытываешь уважение, и по той же причине хочешь добиться уважения к себе. А вот заслужить его как раз не просто, и уж точно не беготней за «принеси, подай».

Потому я решил все же попробовать узнать, что стало причиной убийства Ильзара Гуриды – нашего жмурика – и кто привел приговор в исполнение. А учитывая, что дело придется иметь с закрытой клановой общностью альгарцев, задачу я выбрал себе не из простых…

Тем не менее, «дорогу осилит идущий», и я решился сделать первый шаг уже этим вечером, отложив проставу до лучших времен. В данном же случае, учитывая специфику профессии, моей задачей стало обзаведение собственной агентурой – попросту говоря, стукачами. Начал я с клуба «Зажигайка», указанного парнями-криминалистами стрип-бара с собственным штатом проституток, крышуемым черными и являющимся одним из излюбленных мест их отдыха.

…Каждый шаг, приближающий меня к небольшому двухэтажному зданию, украшенному яркими неоновыми вывесками, изображающих голых девиц в пикантных позах, дается мне все труднее. Как же не хочется лезть сюда одному, частным лицом, в этот отвратительный для меня мир человеческих пороков и животной похоти…Был бы рядом надежный напарник, на которого можно положиться, кто прикроет в трудный момент – и на душе было бы значительно спокойнее. Я смог бы нацелиться лишь на результат и действовать с холодной головой без лишней скованности. А сейчас приходиться ломать себя, словно переступая какой-то внутренний барьер.

…Нет, я не ханжа и не девственник, но в моем понимании все, что связано с физической близостью мужчины и женщины, должно быть лишь их личным делом. То есть красивый женский танец под музыку, когда девушка раздевается, призывно извиваясь – это красиво и сексуально, но в моем понимании это должно быть только между двумя людьми… А не на показ перед кучей похотливых скотов, глазами трахающих извивающихся у пилонов девиц. Правда, в «Зажигайке» нет «меню без тормозов», и заказавший приватный танец клиент все равно не сможет поиметь танцовщицу-профессионалку, что, к слову, полностью соответствует требованиям законодательства о запрете проституции. Хотя, как я понял, на черных это правило не распространяется, но они пользуют стриптизерш бесплатно, на правах «хозяев»… Что же касается распалившихся и возбужденных посетителей, то последние имеют возможность «спустить пар» на проститутках, коих аккуратно «подсовывают» особо разошедшимся парням.

Да, эти сто шагов от парковки до входа дались мне нелегко – сердце бешено бьется, словно перед той самой схваткой с «крокодилом». И все же, сделав глубокий вдох, я делаю очередной шаг вперед, навстречу дежурящим у входа вышибалам угрожающего вида. Один из них, огромный, раскаченный альгарец с угрюмым взглядом карих, кажущихся черными в ночи глаз, остановил меня жестом и быстро, профессионально «прохлопал» на предмет наличия оружия. Не на того напал – меня заранее предупредили на счет правил посещения клуба, так что ничего даже близко похожего на оружие у меня при себе нет.

Утвердительный кивок вышибалы, не проронившего ни слова – и я переступаю порог заведения, оглушенный грохотом динамиков и блеском светомузыки. Глаза не сразу привыкают к полумкраку, но уже в следующий миг сцена освещается, и под дружный рев собравшихся в зале мужиков на подиум выходит девушка.

Хм, на первый взгляд на ней уже и так не особо много одежды, чего ради-то запариваться с дальнейшим обнажением? Высокая, несколько крупноватая блондинка с шикарной, надо отметить, гривой светлых волос, ниспадающих до самой задницы. Короткая юбка с разрезами, голый живот, символическая кофта, еле сошедшаяся на сиськах пятого размера…Конечно эффектно, но не цепляет.

Да-да, не цепляет…Это я мог так думать прежде, чем девушка начала танец. Но при первом же ее движении меня будто током ударило – настолько гибким и пластичным оно было…А уже через несколько секунд я полностью разделил восторг орущих мужиков: с тугого зада эквилибристки – с идеальной растяжкой девушка! – спала юбка, обнажая крупные, но в тоже время идеально подтянутые, идеально округлые, идеально гладкие ягодицы, полностью поглотившие тоненькую полосочку стрингов. Я тут же физически ощутил последствия смены циркуляции крови в организме, и быстрее поспешил к барной стойке, стараясь отвлечься от сцены. Тщетно – еще через несколько секунд кофта буквально лопнула на груди блондинки, обнажая до того заключенную в ней объемистую, налитую грудь, и я замер, не дойдя всего пару шагов до бармена. А красотка между тем прижалась к шесту так, словно это ее самый сладкий и страстный любовник, и совершенно точно стала имитировать бедрами движения, повторяемые в приступ сексуального экстаза…

В горле в единое мгновение пересохло, а сумасшедший крик мужиков сотряс зал, на сцену полетели десятки купюр. Красотка лишь одобрительно улыбнулась, после чего забилась еще быстрее, причем лицо ее исказилось так, будто девушка действительно испытывает оргазм…

– Эй пацан, ты что, кончить решил?! Тут за это платят вообще-то!

Бармен, молодой придурок с козлиной бородкой паскудно расхохотался, тем самым приведя меня в чувство. В любой другой ситуации мой кулак уже нашел бы его челюсть, но здесь и сейчас я вынужден себя сдерживать.

– А у меня хватит денег и пожрать, и танцы посмотреть, и на кончить мне тоже хватит, только в подходящей компании…Пока я хочу жрать. Что там у тебя?

– Пожрать, – с более вежливой улыбкой ответил бармен, явно уловив мой намек на проститутку, – пожрать у нас стандартная мясная порция.

– Сколько?

– Две сотни.

– Серьезно? Да я в любом другом…

– Слушай, друг! Если ты еще не понял, ты можешь пялиться на наших девочек совершенно бесплатно, но выпивка и жратва должна отбить нам содержание клуба. Так что ты или платишь, или проваливаешь, договорились?

– Договорились.

Скорбя в душе на счет траты той суммы денег, на которую в недалеком прошлом мог вполне нормально питаться целую неделю, я протянул бармену две сотни и уже через пару минут получил порцию разогретого в микроволновке мяса, выложенного на половине объемной лепешки. Вторую половину заняла зелень и нарезанные помидоры, а еще мне дали небольшую миску с каким-то явно острым соусом.

– Эй, а приборы?!

– Ты чего, – бармен округлил глаза, – собрался есть шашлык вилкой?! Да тебя отсюда вышвырнут, новичок! Нет, прояви уважения к нашей кухне, мясо здесь едят руками!

Мне осталось лишь подивиться варварским традициям альгарцев и занять единственное свободное место за столиком в самом конце зала. Впрочем, сцена отсюда так же отлично видна, так что эффектную концовку выступления аппетитной блондинки, уже удаляющуюся для приватного танца с каким-то счастливчиком (отвалившим, к слову, целую кучу бабок за удовольствие) я разглядел во всех подробностях. И пока наступила короткая пауза между выступлениями, с аппетитом набросился на еду.

– М-м-м…

Попробовав первый же кусок ароматного, сочного мяса, по-прежнему источающего дымный аромат, я понял, что заказ стоил своих денег; чуть пресноватая лепешка отлично дополнила вкус шашлыка. Макнув же следующий кусок в миску, я едва ли не испытал гастрономический оргазм от совершенства вкуса мяса, подчеркнутого острым, пряным соусом.

Блюдо было беспощадно истреблено всего за пару минут; между тем в гортани разгорелся настоящий пожар, и я вновь поспешил к барной стойке, внутренне удивляясь предприимчивости черных – ведь съев мясную порцию, не сможешь не выпить!

На сцену между тем вышла новая девушка, на этот раз гибкая, загорелая брюнетка с классической гитарообразной фигурой и длиннющими, стройными ногами. Ее кожа словно глянец, отражает свет софитов, и выглядит это очень сексуально…

Очередная танцовщица только начала танец, а мой организм среагировал так, словно девушка уже легла в мои объятия, обхватив корпус своими стройными ножками. С запозданием до меня дошло, что назначение соуса заключалось не сколько в разжигании жажды, сколько в провоцировании желания – видимо, в нем содержится какой-то сильно действующий афродезиак.

– Ну как, понравилось? – бармен улыбается на этот раз хитровато, но понимающе, с этакой чисто мужской расположенностью.

– Еще как. Особенно то, что вы добавили в соус толченую виагру, или что вы там добавляете? Да и плевать, я такого вкусного соуса и мяса никогда не ел! Слушай, мне бы горло промочить и реальный вариант, чтобы кончить. Приват брать не буду, – танцовщиц все равно не трахнешь. Не знаю, может к вам ходят лечить импотенцию, раз терпят столько танцев, но я уже просто не могу! Ты меня понял, братишка?!

– Конечно, братишка, – хотя бармен и приветлив, но в глазах его на мгновение промелькнул металл, – все возможно. Но ты же понимаешь, что если я сведу тебя с безотказной девушкой, придется раскошелиться?

– Сколько.

– Пять сотен.

– Да ты…?!

– Слушай, если хочешь, можешь проваливать и искать себе дешевых шлюх. А еще дешевле помочь себе самому, тут многие посетители так делают, в сортир для гостей зайти нельзя…Но если хочешь провести вечер в приятной обстановке с красивой, безотказной красоткой, плати.

– Кому платить-то?

На этот раз лукавые глаза альгарца блеснули искренним удовольствием:

– Мне и заплатишь!

…Бармен провел меня сквозь неприметную дверь с табличкой «для персонала» к лестнице на второй этаж. Поднявшись, мы прошли по недлинному узкому коридорчику, очень плохо освещенному. Справа и слева имеются еще несколько дверей; мой сопровождающий остановился у третьей справа.

– Ну, дружище, входи! У тебя полтора…Да ладно, ты мне понравился! У тебя целых два часа!

С этими словами весело скалящийся бармен хлопнул меня по плечу и тут же поспешил назад. Стиснув зубы, я сделал шаг вперед…

«Рабочее место» проститутки оказалось крохотной комнатушкой, две трети пространства которой занимает полутораместная кровать, а оставшееся пространство «съедает» маленький столик с двумя стульчиками и вешалка. Видимо, для гостей. Убого. Ситуацию выручает мягкий бордовый свет, позволяющий лишь разглядеть девушку, да сама жрица любви.

Не очень высокая, стройная, даже несколько худощавая. Блондинка, хотя может и крашенная; волосы опускаются вниз чуть ниже плеч, и, похоже, сильно секутся на кончиках.

Когда я зашел, девушка лежала на животе, открывая взгляду белые, изящные ножки и маленькую, тугую попку привлекательной формы; узкие стринги лишь подчеркивают ее наготу. Совершенно прозрачная ночнушка задралась как раз выше уровня бедер.

При моем появление девушка томно потянулась, встала на колени, развернувшись ко мне лицом; на губах ее заиграла вымученная, фальшивая улыбка, несколько испортившая общее впечатление. Но в следующую секунду накидка, расстегнутая легким, ненавязчивым движением, заструилась по ее телу вниз, оголяя не очень большую, но крепкую, красивой формы грудь и тугой гладкий животик.

Во рту вновь пересохло, а внизу живота разгорелся настоящий пожар; с великим трудом оторвавшись от созерцания женской наготы, я перевел взгляд на лицо девушки, надо сказать, совершенно обычное, заурядное лицо. В целом симпатичное, но не волнующее: тонковатые губы, чересчур длинный подбородок, белесые, не слишком красиво очерченные брови и буквально пустые, совершенно равнодушные серые глаза. Пожалуй, что смотря ей в глаза, вполне возможно забыть о собственной похоти – чем я и воспользовался, не отпуская взгляд.

– Эй, парень, ну чего ты ждешь? Или залюбовался?

Интонации хриплого, равнодушно-холодного голоса окончательно меня отрезвили; особенно же неприятно прозвучала шутка, больше похожая на издевку.

– Конечно, залюбовался, – как можно более мягко произнес я, стараясь добавить в голос побольше тепла, девушкам это нравится, – а позволь задать нескромный вопрос?

Девушка заметно напряглась:

– Ну?!

– Сколько ты зарабатываешь на клиенте из тех пяти сотен, отваленных за два часа?

– Пятьдесят. Слушай, если ты извращенец и мне придется дать тебе…

– Погоди-погоди! – я поднял руку перед собой в останавливающем жесте, – я никакой не извращенец! Просто у меня есть вопрос, и, если ты поможешь найти на него ответ, я заплачу тебе еще две…да нет, даже две с половиной сотни.

Девушка внимательно посмотрела мне в глаза; в ее взгляде наконец-то появились какие-то чувства, условно обозначенные мной как интерес. Тем не менее, она не спешит отвечать – вместо этого проститутка набросила на себя накидку и уже не пытаясь занять соблазнительных поз, легла на бок.

– Все зависит от вопроса.

– Окей. Вчера ночью убили моего хорошего знакомого, Ильзара Гуриду, и я хотел бы знать, кто исполнитель.

Глаза девушки расширились от удивления, а после от злости: