Чад Кушинс
Зверь. Джон Бонэм и Восхождение Led Zeppelin
На протяжении всего своего пребывания в A Way of Life Джон пытался самостоятельно и по-взрослому расставить приоритеты: играя с группой, он никогда не забывал о семье, которую нужно было содержать. После того как первые несколько концертов подверглись резкой критике за его дерзкую игру, он и не скрывал, что продолжал периодически подрабатывать в других местных коллективах. «Джон славился тем, что метался из группы в группу, – вспоминал позже Мик Бонэм. – Всякий раз получая предложение получше, он уходил. Вы могли прийти на концерт, ожидая увидеть Джона на сцене, но его там не было. Он в это время играл где-нибудь еще с другими группами и всегда надеялся, что группа станет популярной и их попросят выступить снова».
Предвидя мрачное будущее A Way of Life, он принял непростое, трудное решение наступить на горло своей гордости и устроиться на вторую работу. Помощником портного он давно не значился, и, хотя Джеко Бонэм с легкостью позволял сыну с семьей жить в фургоне, он сдержал свое слово после инцидента с водопроводом и никогда больше не нанимал сына в штат. У Джона не осталось выбора, и, к несчастью, его ждала типичная участь большинства молодежи центрального региона: промышленное чистилище, сначала конвейер сборки проводов, а затем – местная фабрика Associated Electrical Industries (AEI), расположенная в самом Бирмингеме.
Признавал Джон это или нет, но ему повезло оказаться на этом предприятии. Здесь платили достаточно, чтобы молодая семья держалась на плаву, а попал он сюда благодаря старому приятелю, также работавшему в AEI, бирмингемцу Мэтью Малони. «Мэт был одним из немногих счастливчиков, владельцев фургона, и на момент встречи с Джоном он работал роуди у группы своего брата Стефана», – рассказывал Мик Бонэм.
Вскоре опыт Мэлони в качестве роуди на полставки привел к тому, что Джон вернул должок товарищу, наняв молодого водителя помогать грузить инвентарь для различных концертов, – на этой работе Мэлони продержался много лет. В то время Джон периодически давал пару концертов с местным блюзовым коллективом, медленно набирая преданных фанатов в регионе. Группа Crawling King Snakes и свое название, и рычащий блюзовый сет-лист позаимствовали из классики Джона Ли Хукера.
Хотя группа состояла из отличных музыкантов, именно их грациозный, привлекательный солист, блондин из соседнего Киддерминстера привлек наибольшее внимание заведений Мамаши Рейган. Вскоре повсюду заговорили о ярком экстравагантном молодом человеке со стилем хиппи и андрогинным сценическим образом, молва дошла и до других бирмингемских групп.
«Все музыканты рано или поздно знакомятся, – вспоминал Мик Бонэм, – так Джон и познакомился с Робертом Плантом».
* * *
Джон впервые увидел семнадцатилетнего Роберта Планта в составе Crawling King Snakes, когда они отыграли двадцатиминутный слот в Old Hill Plaza. Оценив уникальное чувство стиля и современный блюзовый подход Планта, Джон дождался окончания концерта, чтобы сделать ему комплимент. К удивлению Планта, Джон также упомянул, что барабанщик группы «безнадежен» и что он, Джон Бонэм, подойдет гораздо лучше. «Джон подошел ко мне [Планту] на концерте и заявил со своей нарочитой прямотой: „Певец ты, конечно, классный, но барабанщик из меня куда круче“».
Плант почувствовал в этом дерзкое высокомерие, не уступающее его собственному, и ему сразу же понравился новый приятель.
Будучи всего на три месяца моложе Бонэма, Роберт Энтони Плант родился 20 августа 1948 года в Вест-Бромвиче, Стаффордшир. Вопреки желанию родителей, не одобряющих его замыслов (отец, инженер-строитель, надеялся, что Роберт станет бухгалтером), Плант бросил школу за год до встречи с Бонэмом, чтобы полностью отдаться музыке. Это решение, как и длина его волос, заставили шестнадцатилетнего Роберта покинуть отчий дом и начать бродячий образ жизни, с ночевками на диванах у друзей.
«Джон был действительно ярким маленьким вундеркиндом, как и я, – вспоминал Плант. – Быстро найдя общий язык благодаря легкости в общении, мы терроризировали других музыкантов, если считали их слабыми… Я думаю, все дело в том, что мы с Бонзо постоянно пытались что-то доказать».
Вскоре Роберт проявил себя знатоком американской блюзовой музыки, Джон это ценил, так как сам больше всего любил джаз и R&B. Плант полюбил блюз, услышав в возрасте пятнадцати лет Роберта Джонсона, хотя никогда не забывал о своей детской любви к Элвису Пресли.
Как и Джон, Плант часто переходил из группы в группу, в надежде получить стабильную работу, способную катапультировать его до суперзвезды уровня Элвиса, но при этом оставляя творческую свободу. К тому времени, как он присоединился к Crawling King Snakes, Плант уже побывал в многочисленных группах всего региона: Delta Blues Band из клуба Seven Stars в Стоурбридже, New Memphis Bluesbreakers, BrumBeats и Sounds of Blu. После этого он пел и играл на гитаре с другим блюз-рок-коллективом Black Snake Moan, а затем с группой Banned. В итоге к концу 1965 года Плант перешел в стан королевских змей – Crawling King Snakes.
В лице Джона Бонэма Плант обрел нового подельника, а с ним и еще один пол в спальне, где изредка можно было переночевать. «Однажды поздно ночью, когда я уже крепко спал, Джон привел Роберта в наш дом в Хант-Энде, – вспоминал позже Мик Бонэм. – Дверь в комнату была открыта, и, когда Роберт пошел в туалет, он по ошибке оказалася в моей спальне. Спросонья я принял возникший силуэт за Иисуса. С длинными волосами он выглядел точно так же, как человек на картинках, которые нам показывали в воскресной школе».
Эти двое стали культовой парой. Плант как-то упомянул: «Джон был очень яркой личностью. У нас обоих было невероятно огромное самомнение. Я собирался стать величайшим певцом в своем регионе, а он определенно намеревался стать лучшим барабанщиком… Если мы с ним находились в одном помещении, остальные просто не могли туда попасть из-за нашего эго, индивидуальности и агрессивной натуры. Окружающим с трудом удавалось это переварить».
* * *
С женой и ребенком у Джона не было такой роскоши, как играть с какой-нибудь группой просто по дружбе или из-за химии на сцене, и совсем скоро выяснилось, что Crawling King Snakes – абсолютно не выгодная трата времени. В середине 1966 года Джон ненадолго вернулся к возрожденной A Way of Life, а Плант оказался в кавер-группе Tennessee Teens, которую продвигал лейбл Motown-Tamla. Несколько месяцев спустя группа сменила название на Listen и записала сингл «You’d Better Run», но вскоре Плант ушел и решил самостоятельно записать парочку эстрадных песен. Когда затея провалилась, он задумал создать собственную группу, в которой мог бы реализовать творческие замыслы, коллектив, способный отразить его растущую любовь к кантри-року Западного побережья в Соединенных Штатах. В январе 1967 года он окрестил свою новую группу Band of Joy, но ему по-прежнему требовался хороший барабанщик.
Когда в середине того же года Плант наконец заставил Джона примкнуть к Band of Joy, группа уже дважды меняла состав. С Джоном коллектив быстро начал стабильно выступать в двух престижных клубах Лондона: Middle Earth и Marquee. Заработок был выше, чем Джон и Плант получали прежде, да и сама идея о том, что Лондон принимает их прогрессивный блюз, вдохновленный хиппи, стала многообещающим признаком того, что сотрудничество движется в правильном направлении.
«Сегодня все музыканты общаются с коллегами из других групп, но тогда так было не принято, – рассказывал Тони Айомми. – Коллективы из Лондона и Бирмингема, из центрального региона всегда немного общались. Столичные же музыканты всегда… смотрели свысока на жителей нашего региона, а мы в свою очередь считали лондонцев снобами. Из-за этого была большая конкуренция, группы пытались превзойти друг друга».
Учитывая подобную ситуацию, постоянный успех Band of Joy на лондонской сцене вселил в Бонэма и Планта надежду на то, что их последний проект станет действительно успешным. «Зрители же считали, что Роберт далеко заходил в своих экспериментах, – вспоминал Бив Бивэн. – Когда я работал с Денни Лейном и Карлом Уэйном, наши группы просто играли популярные хиты, то, что хотела услышать публика. У нас было много композиций Beatles, и зрителям нравилось… Но Роберт и Band of Joy играли гораздо более тяжелые композиции. Звучало довольно блюзово, но в их репертуаре не было ничего из топ-40, и потому зрители не всегда принимали их на ура».
* * *
В отличие от предыдущей полдюжины групп, с которыми играл Роберт Плант, он полностью отдавался Band of Joy. На этот раз это было его собственное детище, и помимо творческого контроля сет-листа, которого он так добивался, и общей схемы выступления, это было первое реальное финансовое вложение. Как и Джон, Роберт смирился с необходимостью нормальной работы, укладывая асфальт на улицах за шесть шиллингов в час, ему удалось добиться стабильного дохода, купить группе собственный автофургон, а также содержать себя и свою девушку Морин. На этот раз тяжелая работа начинала окупаться, поскольку яркие каверы группы Moby Grape и Love, приправленные парочкой собственных оригинальных композиций Планта, достаточно хорошо заходили лондонским подросткам, принося музыкантам солидные шестьдесят фунтов за концерт. Первая совместная работа Джона и Роберта – «Memory Lane».
В конце концов, слишком большая конкуренция с другими местными группами привела к меньшему количеству концертов. Плант и Бонэм вкладывали в группу большую часть своей творческой энергии, что противоречило их семейным обязанностям, и обоим музыкантам требовалась более стабильная работа. Даже два концерта в неделю не окупали долгие рабочие часы и бензин, необходимый для поездок в Лондон и обратно. Группа распалась в мае 1968 года, но Джон и Роберт продолжили поддерживать связь.
Без музыки Джон сник, продолжая скучать на работе. Он уже с неохотой готовился продать свои барабаны, как вдруг до него дошли слухи о том, что на прослушивание его приглашает гость из Штатов – Тим Роуз, фолк-певец, чьи предыдущие гастроли по Соединенному Королевству прошли на ура и вызвали хвалебные отзывы критиков. Изначально Роуз начал играть на гитаре вместе с Джоном Филлипсом и Скоттом Маккензи в Journeymen, затем объединился с Касс Эллиот и Джеймсом Хендриксом, сформировав Большую тройку. Несколько синглов Роуза оказались в хит-параде Billboard, в том числе скромный хит под названием «Morning Dew».
Готовясь к последнему туру по Англии, Роуз сразу понял, что Джон из тех динамичных барабанщиков, способных перенести свои сценические выступления на студийные альбомы. «Во время прошлых гастролей по Великобритании я сотрудничал с прекрасным барабанщиком по имени Эйнсли Данбар, который обучался своему ремеслу у Mojos, Джеффа Бека и Bluesbreakers Джона Мэйолла, – вспоминал позже Роуз. – Эйнсли не смог отправиться со мной в тур в 1968 году, но я вспомнил барабанщика, играющего с Band of Joy, и подумал: „Хочу видеть этого парня в своей группе“. В конце концов я нашел Джона и предложил ему работу, с гонораром в сорок фунтов в неделю».
* * *
Ища любой предлог, чтобы не бросать профессиональную игру на барабанах, Джон моментально согласился, особенно когда узнал, что старый приятель Дэйв Пегг тоже записался в группу к Роузу. «Мы играли с ним [Роузом] на первых концертах в Великобритании, – рассказывал Пегг, который менялся на басу с местным исполнителем Стивом Доланом. – Мы дали концерты на двух базах ВВС в Оксфордшире, включая американскую базу в Аппер-Хейфорде. Я жил в Бирмингеме, а Джон – в Реддитче. Ему к тому времени вернули права, и поэтому мы арендовали фургон, чтобы вместе ездить на концерты».
Позже Мик Бонэм рассказывал: «Я помню, как Джон решил, что это и есть прорыв, которого он так долго ждал, потому что за один фунт можно было получить около восьми бутылок пива, пачку чипсов, и все еще хватило бы на дорогу домой на автобусе. Для молодого женатого парня, содержащего жену и ребенка, это были большие деньги».
Начиная с июня 1968 года, после нескольких недель репетиций Роуз начал выступать с новой группой. Все еще наращивая английскую фанатскую базу, Тим в первую очередь отдавал предпочтение небольшим клубам и фестивалям под открытым небом, и критики были более чем благосклонны. «Если кому и удалось приблизиться к довольно расплывчатому определению „фолк-рока“, так это Тиму Роузу, – писал Тони Уилсон из Melody Maker. – Мощное пение, собственная электрика и дополненные басом и барабанами народные песни, такие как „Morning Dew“, „Long Time Man“ и „Hey Joe“, подарили нам в прошлое воскресенье потрясающее зрелище в лондонском Blaises. Эти тяжелые задушевные номера разбавляли более легкие песни, такие как „Hello Sunshine“ и пятиструнный номер с банджо „Foggy Mountain Breakdown“, в котором барабанщику Джону Бонэму и басисту Стиву Долану выпал шанс проявить себя в соло».
Теперь, будучи членом аккомпанирующей группы у настоящей звезды, Джон с комфортом вжился в роль официального барабанщика Тима Роуза, не подозревая, что его карьера скоро снова кардинальным образом изменится. 31 июля Тим Роуз должен был выступать с группой в загородном клубе Hampstead. В тот вечер в зрительном зале оказался Роберт Плант, а вместе с ним пришли еще два гостя – известный двадцатичетырехлетний сессионный гитарист Джимми Пейдж, с недавних пор владеющий постепенно затухающей британской блюз-рок-группой The Yardbirds, и его менеджер Питер Грант. Эта парочка хотела превратить Yardbirds в актуальный экспериментальный гибрид рок-блюза, и потому они отправились на концерт Тима Роуза по настоянию Роберта, который поклялся, что Джон Бонэм – именно тот барабанщик, в котором отчаянно нуждался новый ансамбль. Тим Роуз знал, что Джимми – один из лучших гитаристов Англии, и изначально предположил, что трио пришло посмотреть на него самого. Но, как он позже вспоминал, «мне они не сказали ни слова, но зато долго разговаривали с Джоном».
Мик Бонэм позже вспоминал тот вечер. «Очень быстро Тим смекнул, что эти диверсанты задумали украсть его барабанщика. [Тим] занервничал, поэтому прямо спросил у Джона: „Ты собираешься меня кинуть и уйти к ним?“ – „Ни за что, – прозвучало в ответ. – Мне не просто нравится такая жизнь, тут ведь и деньги хорошие платят“».
Джон проводил время за кулисами, болтая с Робертом Плантом и отвечая на всевозможные вопросы Пейджа и Гранта, но не проронил ни слова касательно главного вопроса. Через весь клуб Тим Роуз скептически наблюдал за этой сценой, но, когда Джон спросил его о следующем выступлении, успокоился, решив, что состав группы остается без изменений. Тур продолжился, и следующим пунктом стал Мидлсбро. Только прибыв на место и проведя перекличку, музыканты поняли, что Джона нет. «К счастью для Тима, Стив знал, что происходит с ударником, и подготовил другого парня на замену, – вспоминал Мик. – Брат был уже в Скандинавии с The New Yardbirds».
Позже сам Джон вспоминал о той скандинавской поездке: «Все шло просто отлично, группа стала очень мощной, и мы почувствовали, что стоит начать все сначала, и первым делом – сменить название».
Часть II. Пожар. 1968–1974
Сквозь гул толпы
Глава третья. Сентябрь, 1968
«Прочитав, что Джимми набирает группу, я ему тут же позвонил и поинтересовался, не нужен ли им басист, ведь на тот момент у меня уже был приличный опыт работы сессионщиком, – вспоминал Джон Пол Джонс. – И тогда он рассказал, что едет в Бирмингем встретиться с вокалистом и отличным барабанщиком, и возможно, после этой поездки соберется группа. Вернувшись, Джимми рассказал, что Джон играет у Тима Роуза».
Джон Болдуин родился в семье музыкантов в 1946 году в Сидкапе, графство Кент. Именно он стал последним кусочком загадочной головоломки Пейджа сразу после того, как в 1968 году позвонил старому приятелю, с которым когда-то работал на студии. Как и многие молодые английские музыканты, Джонс узнал, что легендарный Джимми Пейдж намерен собрать новую группу дерзких профи и возродить The Yardbirds, права на которую ему достались благодаря менеджеру Питеру Гранту. Но еще до того телефонного звонка Джимми предстояло подыскать вокалиста и барабанщика.
Начав карьеру басистом в The Yardbirds в 1966 году, Джимми Пейдж вскоре стал соло-гитаристом, а затем, во время мирового турне, группа начала разваливаться прямо у него на глазах. В итоге остался лишь Пейдж. Унаследовав права на The Yardbirds, Джимми на какое-то время отгородился от мира. Его грандиозный план, как он признавался позже, состоял в том, чтобы со всей тщательностью собрать коллектив профессиональных музыкантов, способных «объединить блюз, хард-рок и акустическую музыку, приправив ее тяжелыми запоминающимися припевами» – и оставить The Rolling Stones, The Who и Cream далеко позади. Чтобы осуществить задуманное, он вознамерился заполучить лишь лучших из имеющихся. Сперва он переманил Роберта Планта – солиста психоделической рок-группы Obs-Tweedle, который, в свою очередь, сразу же предложил посадить за ударные Джона Бонэма. Но по воспоминаниям Джонса, «Джон не сильно горел желанием уходить [от Тима Роуза], потому что не хотел бросать стабильную работу, так что потребовалось много времени и усилий, чтобы его переубедить».
Джонс не преувеличивал. Впервые услышав игру Джона в загородном клубе Хэмпстеда, Джимми поручил Гранту завалить ударника телеграммами и обрывать ему телефон до тех пор, пока тот не согласится оставить Тима Роуза и примкнуть к The New Yardbirds. Бонэму домой и в местный паб «Трое в лодке» принесли около пятидесяти телеграмм, восемь отправил Роберт, сорок – Питер Грант. Не получив ответа, Роберта отправили лично уговаривать приятеля. «Я знал, что из всех увиденных мной барабанщиков реально крут был лишь один – и это Джон. Но он работал с Тимом Роузом, и зарабатывал неплохие деньги, так что мне пришлось постараться его убедить, что впереди нас ждет большой успех».
С момента последней встречи с Робертом прошло три месяца, а теперь от него просто спасу не было. Очевидно, проведя некоторое время с Пейджем в его плавучем доме в Пэнгборне, Плант был абсолютно уверен в блестящем будущем новой группы. Однако переубедить Джона оказалось невероятно трудно, ведь работа с Тимом Роузом приносила достаточно денег, чтобы перевезти Пэт и маленького Джейсона из трейлера Джеко в собственную квартирку в Ив-Хилл. Бонэм уверял, что супруга ни за что не позволит рисковать всем именно сейчас, когда их положение наконец стабилизировалось. Но Роберт не унимался, затаив дыхание, он рассказывал о видении Джимми и потенциальных заработках.
«Приятель, – тихо сказал Роберт, глядя на Джона поверх пивной кружки. – Ты просто обязан перейти в The New Yardbirds».
* * *
Джимми практически выгорел на сессионной работе – смертельная смесь тоски и усталости породила новое творческое видение. При всей таинственности последнего проекта, он наслаждался изменениями после десяти лет заказов избалованных эгоцентричных псевдомузыкантов, некомпетентных продюсеров и инженеров, считавших четырехминутные поп-джинглы святым Граалем музыкального совершенства. Пейдж (не по годам развитый гитарный виртуоз, ставший прожженным ветераном рок-н-ролла) наблюдал, как они сменяют друг друга и, как это часто бывает, разбиваются и феерично выгорают. С меня хватит – решил Джимми.
Джеймс Патрик Пейдж родился 9 января 1944 года в Хестоне, Мидлсекс. Инициатива по обновлению The Yardbirds была лишь очередным замыслом в удивительно долгой карьере. Будучи единственным ребенком, он болтался повсюду, куда отца, сотрудника по производственным кадрам, заносило по работе – сначала на запад от Лондона в Фелхэм, а затем в тихий сельский пригород Эписома, графство Суррей. Джимми рос без братьев и сестер, да и приятелей у него было мало, поэтому залюбленный ребенок наслаждался воображаемым миром живописи и книг, привыкнув довольствоваться собственным обществом. Однажды вернувшийся из Испании друг семьи привез Пейджам гитару со стальными струнами, и Джимми сразу же стал учиться играть. Одинокими вечерами, поймав радиоволну Вооруженных сил США, транслируемую из Германии, он наигрывал рок-н-ролльные песни, доносящиеся из иностранного эфира. Но что важнее – он открыл для себя американский блюз. Начав с простых элементов, он подыгрывал Бадди Холли и Джеймсу Бёртону – ведущему гитаристу в ансамбле Рики Нельсона. Достигнув совершенства в каждой ноте, Джимми вступил в небольшое сообщество любителей рок-н-ролла Западного Лондона, рыскавших по магазинам в поисках редких блюзовых пластинок. Так он познакомился со своим сверстником Джеффом Беком, почти таким же не по годам одаренным, как и сам Джимми, и, что важнее, столь же преданным гитаре и блюзу. Под влиянием Бека Пейдж устроился разносчиком газет, чтобы накопить на электрогитару – Hoffman Senator с крайне необходимым электрическим звукоснимателем. Это было лучшее из того, что он мог себе позволить, но поскольку инструмент был не с цельной декой, то звучал слабовато даже для юных ушей гитариста, поэтому Джимми убедил отца добавить на Grazioso, бюджетный английский аналог Fender Stratocaster. К шестнадцати годам Пейдж уже выступал с местными группами в Западном Лондоне, одна из которых – Neil Christian and the Crusaders – взяла подростка с собой в турне.
Джимми нравилось романтичное амплуа странствующего рок-н-ролльного менестреля, также как и блюзменам, которых он боготворил. Но беда пришла откуда не ждали: после выступления в Шеффилде Джимми свалился от усталости, его организм был совершенно истощен от постоянных концертов. Изучив изможденный вид и нескончаемые приступы кашля, врачи диагностировали Пейджу мононуклеоз, и парню ничего не оставалось, кроме как приступить к поиску альтернативных вариантов. Вопреки здравому смыслу он поступил в художественную школу в Саттоне, переключившись на изобразительное искусство и живопись. Однако хватило его ненадолго, Джимми слишком скучал по игре на гитаре. Учитывая, что гастроли были противопоказаны, по крайней мере на тот момент, парень последовал совету приятеля, инженера Глина Джонса, и стал сессионщиком, анонимным наемником для групп, чье музыкальное мастерство недотягивало до необходимого уровня в глазах общественности.
Beatles все еще оставались явлением мирового масштаба, став настоящими рок-звездами после Элвиса, но они давно отказались от живых выступлений, предпочтя стадионам с толпами визжащих фанатов контролируемую атмосферу студии. В свою очередь, The Rolling Stones и The Who начали занимать верхние строчки хит-парадов, а билеты на их клубные выступления разлетались в момент. И лишь один лондонский коллектив казался достойным конкурентом – The Yardbirds, во многом благодаря виртуозности приятеля Джимми – потрясающего соло-гитариста Эрика Клэптона, одного из самых страстных поклонников блюза. Но в начале 1965 года Эрик открыто выразил свое несогласие с отходом группы от традиционного блюза к более попсовым хитам с расчетом на радио, среди которых «For Your Love».
Когда Клэптон ушел из группы, соучредители The Yardbirds ритм-гитарист Крис Дрэя и вокалист Кит Релф, сразу же обратились к Джимми с просьбой выйти к ним на замену. Будучи преданным другом, Джимми отказался, предложив вместо себя кандидатуру Джеффа Бека. И поначалу все было хорошо – до тех пор, пока из-за раздутого самомнения Бека не стали одна за другой возникать проблемы, как на сцене, так и за ее пределами. Пока разворачивалась драма, Пейдж продолжал работать сессионщиком, став лучшим анонимным гитаристом у ведущих артистов, таких как Донован, The Kinks, The Who и Джо Кокер, а также отрабатывать продюсерские навыки. В конце концов, менеджер The Rolling Stones Эндрю Олдэм попросил его поработать штатным продюсером своего лейбла – Immediate Records. И хотя должность на студии приносила прибыль и давала Джимми творческую свободу для музыкальных экспериментов, наемная работа оказалась тяжким бременем. В следующем году, когда The Yardbirds в очередной раз поменяли состав, Пейдж удовлетворил просьбу Бека, примкнув к группе.
Джимми дебютировал в качестве басиста The Yardbirds в лондонском Marquee в июне 1966 года, а уже в августе отправился с группой в свое первое турне по стране. Они играли в лос-анджелесском Whisky a Go Go, в зале торжеств Carousel Ballroom в Сан-Франциско, а также на национальных ярмарках Среднего Запада и юга Америки. Несмотря на то что Джимми официально был басистом The Yardbirds, он взял с собой в тур 1958 Telecaster, покрашенную яркой люминисцентной краской. К удивлению и восторгу публики, Бек подначивал Джимми к исполнению дуэльных гитарных соло, и выступление с каждым разом становилось ярче и эффектнее, привлекая все больше внимания. Это не укрылось от товарищей по группе. Драки между музыкантами за кулисами становились все агрессивнее, а после нескольких особенно неприятных инцидентов во время тура (когда он опаздывал или вовсе отказывался явиться на концерт) в октябре Бек выскочил из гастрольного автобуса и навсегда покинул The Yardbirds. Так Джимми стал официальным соло-гитаристом группы.
И снова у него на глазах разворачивались нешуточные страсти внутри коллектива: наркотики, эгоизм, стресс от гастролей и вскоре, к ужасу фанатов, это все переросло в дикий шторм самовлюбленного рок-н-ролльного буйства. Когда в январе 1967 года менеджер Саймон Нэпье-Белл продал свои права рок-промоутеру (а в прошлом еще и рестлеру) Питеру Гранту, был запущен процесс смены руководства, хотя без конфликтов не обошлось. После коммерческого провала альбома Little Games The Yardbirds выпустили еще три сингла и 7 июля 1968 года сыграли свое последнее шоу в Лутонском технологическом колледже, прежде чем было принято решение распустить коллектив.
Джимми был не так уж и опечален распадом группы, как ожидали некоторые. Пейдж всегда ненавидел продюсера The Yardbirds, проповедника бабл-гам-рока[7] и бездарности Мики Моста. «Микки заставлял нас записывать те ужасные песни, – позже вспоминал Пейдж. – Он говорил: „Да ладно, попробуйте! Если получится плохо, мы их не выпустим“. И, конечно, их всегда выпускали!» Полностью преданный видению Джимми относительно возрождения более жестких The Yardbirds, менеджер Питер Грант на глазах у всей группы указал Мосту на дверь. Вскоре после этого остальные музыканты The Yardbirds один за другим бежали с корабля. Грант и Джимми, последние выжившие, сплотились. Когда шумиха улеглась, выяснилось, что The Yardbirds принадлежат им целиком и полностью – даже название.
Современные тенденции рок-н-ролла говорили о том, что Грант совершенно правильно доверял склонности Джимми к более тяжелому, прогрессивному стилю звучания: новая супергруппа Эрика Клэптона – Cream выпустила свой дебютный альбом Fresh Cream в начале 1967 года с большой помпой, а несколько месяцев спустя Джими Хендрикс ворвался на психоделическую рок-сцену с альбомом Are You Experienced. В турне Джимми сам стал тому свидетелем: американской молодежи хотелось тяжелого и громкого рок-н-ролла. На тот момент самой продаваемой группой в Штатах была Iron Butterfly, чей альбом In-a-Gadda-Da-Vida был многословным блюзовым бурдоном. Новые американские FM-радиостанции выпускали в эфир длинные объемные треки, а иногда даже целые фрагменты альбома играли без перерыва на рекламу. Этого хватало, чтобы скрутить и выкурить косяк.
Понимая все это, Грант смекнул, что в Америке можно заработать денег. Прежде чем попасть в музыкальный бизнес в 1960-х годах, безжалостный, но обаятельный Питер был борцом и актером характерных ролей. В качестве тур-менеджера он работал с такими артистами, как Чак Берри, Литтл Ричард и Джин Винсент. Грант также ездил в Америку с The Animals и курировал New Vaudeville Band, с горечью наблюдая, как звукозаписывающие компании и промоутеры используют музыкантов. По сути, менеджер искренне сочувствовал разочарованию Джимми Пейджа этой сферой.
Застряв одним августовским днем в пробке, Джимми сказал Гранту, что раздумывает над некоторыми идеями относительно новой группы – чем-то смелым и экспериментальным. Что-то наподобие игры света и тьмы. И на этот раз Джимми хотел сам сочинять музыку.
Питер был уверен, что сможет выбить Джимми контракт со звукозаписывающей компанией. А также напомнил Пейджу, что они обладают юридическими правами на имя The Yardbirds и что еще до распада у группы был забронирован на осень тур по Скандинавии. Если Джимми сможет за несколько месяцев набрать новый состав, турне им обеспечено. Пейдж согласился.
Летом 1968 года Джимми засел в своем плавучем доме на Темзе в Пэнгборне и принялся разрабатывать стратегию. Он не просто хотел записывать и продюсировать музыку так, как считал нужным, он хотел владеть своим творчеством. Это требовало финансовой независимости, поэтому в начале сентября они с Питером Грантом зарегистрировали собственную компанию Superhype Music, Inc., юридически дистанцируясь от любых оставшихся договорных обязательств перед прежним лейблом The Yardbirds Columbia Records и продюсером Мики Мостом.
Теперь дело оставалось за группой.
Быстро пошли разговоры, что Джимми Пейдж рыскает по сцене в поисках многообещающих молодых музыкантов, а также поползли слухи о том, что же у него припрятано в рукаве. Когда участники The Who услышали о загадочном проекте Джимми, барабанщик Кит Мун заявил, что амбиции гитариста по расширению границ тяжелого рока рухнут, «как свинцовый воздушный шар». Басист Джон Энтвисл поправил товарища, сказав, что проект Пейджа больше походил на «свинцовый цеппелин[8]».
* * *
«Приятель, ты просто обязан стать участником The New Yardbirds».
На дворе стоял август. Роберт не сдавался. Мало того что группа, задуманная Джимми Пейджем, имела все шансы в кратчайшие сроки стать самым впечатляющим музыкальным проектом, Плант также уверял, что это верный путь к стабильному доходу на содержание Пэт, Джейсона и их квартиры в Ив-Хилл, а также к громкой славе, о которой уже так давно грезил Джон.
Несколькими неделями ранее самого Роберта в этом заверили Джимми, Питер Грант и один из прошлых участников The Yardbirds Крис Дрэя. Кандидатуру Планта предложил восемнадцатилетний Терри Рид, которого изначально рассматривали на место солиста. Правда, сам певец не мог присоединиться к проекту из-за обязательств перед Мики Мостом, но прекрасно понимал, какой именно фронтмен нужен Джимми: андрогинная внешность с сексуальностью Рода Стюарта и вокальным диапазоном, способным контрастировать с гитарными финтами Пейджа. Рид отправил музыканта в Бирмингем, чтобы посмотреть на молодого человека по имени Роберт Плант, которого называли «блюзовым распутником из Черной страны», в те выходные он как раз должен был петь на концерте Obs-Tweedle в местном колледже.