Брент Уикс
Черная Призма

Глава 14

Кипу показалось, что он сто лет добирался до опоры моста. Он остановился, оглянулся на извлекателей, когда Сансон поравнялся с ним. Мастер по-прежнему избивал ученика, который свернулся клубком и вопил. Они определенно не видели ни Кипа, ни Сансона, но они стояли к ним лицом, и если бы подняли взгляд, то мальчикам было не спрятаться даже за опорой моста.

Мост заскрежетал, и Кип посмотрел вверх. Противоположная опора, на острове, полыхала, и животные толкались и падали с него, но они были слишком испуганы, чтобы бежать назад, в город, который тоже горел. Из-за этого они наваливались на перила, как раз над головой у мальчиков – и падали в дыру, проломленную лошадью, всего в нескольких шагах слева от них.

С полдесятка крыс шлепнулись в воду, выпихнутые другими животными. Все они бросились плыть в разных направлениях, а некоторые прямо на мальчиков.

У Кипа свело желудок от подсознательного ужаса. Нелепо, что он оцепенел от вида пары крыс, не испугавшись извлекателей, но он ненавидел крыс. Ненависть-ненависть-ненависть. Сансон дернул его за рукав, оттаскивая в сторону. Кип отпустил опору, нелепо зашлепал по воде. Обернулся, чтобы удостовериться, что ни одна из крыс не зацепилась за его одежду. Взгляд его метнулся к ученику, Зимуну, который лежал, обхватив голову руками, пока мастер бил его. Но затем Зимун напрягся. Он что-то выкрикнул и встал, и его мастер перестал бить его. Кип впервые хорошо рассмотрел юношу. Он был в лучшем случае на год старше Кипа, с буйными черными волосами, темными глазами и широким пухлым ртом, сложившимся в триумфальную усмешку. В тот самый миг, как Кип увидел его, кожа Зимуна и его мастера уже шла красным, завитками вроде вдыхаемого дыма, который уплотнялся, пока не заполнил их тела.

Кип повернулся и поплыл так быстро, как мог. Перед водопадом была металлическая перегородка, не дававшая судам попасть туда, док и ступени рядом с ним. Сансон уже был у перегородки, более чем в десяти шагах впереди Кипа.

После еще нескольких сильных гребков Кип обернулся. Мост и столпившиеся животные закрывали от него двух извлекателей, но в этот момент мастер сделал несколько быстрых шагов вперед.

Он подскочил, раскинул руки и хлопнул в ладоши. Мерцающий шар красного люксина сформировался между его рук и рванулся вперед, когда он соединил ладони. Извлекателя отшвырнуло назад отдачей от приложенной силы, но он все же приземлился на ноги.

Шар вспыхнул в полете, как раз перед тем, как врезаться в животных на мосту. Овцы, лошади и свиньи брызнули во всех направлениях, во все стороны полетели клочья тел. Дикие вопли, почти человеческие, заполнили воздух. Горящий снаряд снес перила и вырвал кусок из середины самого моста, а затем прошел над головой Кипа с огненным воем и разнес деревянные ступени над доком. Кип не думал, что извлекатель промахнулся и на миг решил, что тот пытается загнать их в ловушку.

Мост затрещал, и животных шатнуло к прогибающейся середине.

Теперь вперед выбежал Зимун. Он хлопал красными ладонями, но на сей раз Кип даже не увидел люксинового шара – он был нацелен не в него. Сначала Зимун упал, отброшенный отдачей, а в следующее мгновение взорвался весь мост.

Пламя, кровь и вращающиеся в небе клочья тел. Большая горящая секция моста полетела на Кипа, заслонив обзор. Она с шипением и оглушительным плеском упала в воду рядом с ним.

Когда Кип снова смог видеть, его прижало к металлической перегородке перед водопадом, вокруг него плавали обломки дерева, некоторые еще горели, один кусок моста медленно тонул, и сотни крыс, некоторые обгоревшие до угля, другие раненые, третьи просто мокрые, но все, кто был жив, отчаянно пытались выбраться из воды. Более крупных животных выбросило взрывом не так далеко, но они плыли, бились, брыкались в воде, кусались от страха и боли.

– Кип! Перелезай! Мы почти выбрались! – крикнул Сансон. Он был уже по ту сторону металлической перегородки.

– Стоять! – крикнул старший извлекатель. По его коже уже шли красные завитки. – Стой, не то следующий тебе в башку полетит!

Кип вцепился в перегородку, но в этот момент ощутил, как маленькие коготки взбираются по его ногам, по спине. Он замер.

Крысы. Сначала одна или две, потом десятки.

Он крепко зажмурился, когда ощутил, что коготки карабкаются по его шее, а затем взбираются на голову. Его тело стало мостом – единственным путем из воды, – и крысы хлынули по нему.

За несколько мгновений крыс стало не полдесятка, а сотни.

Мышцы Кипа застыли. Он не мог пошевелиться. Не мог думать. Не мог дышать. Не смел даже открыть глаза. Крысы были в его волосах. Крыса упала ему за открытый ворот и вцепилась в грудь. Крысы бежали по его рукам.

– Давай, Кип! Или погибнешь! – кричал Сансон.

Внезапно Кип вышел из тела. Он почти тонул, город горел, почти все, кого он знал, были мертвы, два извлекателя пытаются его убить, а его волнуют крысы. Пока он висит тут, вцепившись в перегородку, извлекатели готовят смертельный удар, а он так испуган, что не может пошевелиться. Смешно. Жалко.

Чья-то рука схватила его. Он резко открыл глаза. Сансон. Сансон перебрался назад через решетку и отгонял крыс, чтобы помочь Кипу перелезть. Кип встряхнулся, как пес, стряхнул нескольких крыс, но осталось еще много. Все еще перепуганный, он начал перебираться через решетку.

Он перебросил ногу через верх решетки, но не мог подтянуться. Он был слишком тяжел. Крыса упала в его штанину и начала карабкаться по голой коже.

Сансон сгреб Кипа за одежду обеими руками и с натужным криком потянул его. Кип подтянулся еще раз и ощутил, что его тело поднимается, поднимается – и, наконец, переваливается через решетку. Он рухнул в воду по другую сторону.

Течение тут же подхватило его. Когда он вынырнул, Сансон что-то кричал, но Кип даже не смог разобрать слов. Он сунул руку в штаны, вытащил извивающуюся крысу и отшвырнул ее.

Затем он оказался в водопаде. Поперек над водопадом шли планки, раньше городские сорвиголовы забегали на них и прыгали в водопад. Кипу было поздно пытаться сделать что-то вроде этого. Стоило поискать участки, где вода была не так глубока. Кип отчаянно крутанулся, когда его ноги зацепились за подводный камень. Сила течения толкнула его вперед, он встал на камень на корточки, размахивая руками, чтобы выпрямиться. Озерцо у основания водопада было довольно глубоким, но если не прыгнуть достаточно далеко, он разобьется о камни.

Он прыгнул, как мог. К его удивлению, он действительно полетел туда, куда намеревался. На миг он ощутил полную свободу. Спокойствие. Рев водопада поглощал все звуки, все мысли. Он был прекрасен. Каким-то образом они с Сансоном плыли по реке всю ночь, и теперь солнце только начало показываться над горизонтом, разгоняя полуночную черноту и превращая ее в темно-синий, льдисто-голубой до розового и оранжевого, подсвечивая облака ореолом.

Затем Кип осознал, как быстро он падает. Его тело летело под углом к быстро приближающейся воде внизу. Из наблюдений за прыгунами в воду он знал, что ему надо лететь либо ногами, либо вытянутыми руками вперед, иначе он сильно ударится.

Головой вперед никак не выйдет, потому он изогнулся и замахал руками.

Что бы он ни сделал, это было совсем не то, или, может, его уже переворачивало вперед, поскольку он оказался параллельно воде. Он плюхнется животом, причем со страшной высоты. Это может убить его.

Но не только это – он падал вместе с водой, а все ныряльщики, которых он видел, прыгали за ее пределы. Вода всегда разбивалась о камни внизу.

У него даже не было времени выругаться прежде, чем камень сильно ударил его по ноге. Он раскинул руки – входя в воду головой вперед с ощущением, что кто-то только что стукнул его по макушке доской. Ему словно оторвали руки. И он забыл глотнуть воздуха, прежде чем ударился о воду. Кип успел открыть глаза под водой, чтобы заметить, как что-то большое упало рядом с ним, подняв облако пузырьков. Сансон!

Сансон вошел в воду ногами вперед, но его перевернуло от удара, так что он оказался вверх ногами. На какое-то мгновение его оглушило, он не шевелился, затем его глаза открылись, но смотрел он мимо Кипа. Явно сбитый с толку после падения, Сансон начал плыть вниз.

Кип схватил его за ногу, чтобы привлечь его внимание.

Но Сансон был в панике. Он отбивался и лягнул Кипа в нос. Кип заорал – и увидел, как остатки воздуха устремляются из его легких к поверхности.

Сансон обернулся, увидел Кипа, увидел, куда поднимаются пузырьки, а потом увидел кровь в темной воде. Он схватил Кипа, и оба поплыли к поверхности.

Кип едва сумел вынырнуть. Он глотал воздух, воду и кровь и выкашливал их. Он снова закашлялся, потом его вырвало. Сансон вцепился ему в руку.

– Кип, помоги мне! Надо выбраться на берег прежде, чем попадем в стремнину.

Это привело Кипа в чувство. В пятидесяти шагах от глубокого озера, куда падал водопад, начиналась череда порогов, таких крутых, что они были почти как водопады. И течение уже ускорялось. С больной ногой, раскалывающейся головой и кровоточащим носом он поплыл за Сансоном.

Они добрались до берега с промежутком в десять шагов. Мальчики выползли на траву и, еле живые, стали осматривать свои повреждения. Сансон был цел, но вид у него был сконфуженный.

– Прости, Кип. То есть за нос и все такое. Никогда не любил плавать. Всегда думал, что в глубине какая-то тварь меня вниз утянет.

Зажав кровоточащий нос, Кип посмотрел на друга.

– Ты бде жиздь спас, – сказал он. – Ты бде даже дос де слобал. – Кипа больше беспокоила ушибленная нога. Он расшнуровал башмак и стянул и его, и носок. Нога болела, на подъеме было несколько солидных царапин, но, пощупав лодыжку, он решил, что ничего не сломано.

Он начал уже натягивать мокрый носок, что было трудно сделать, зажимая нос одной рукой.

– Не могу поверить, что мы… – начал Сансон.

– Выбрались? – спросил Кип. Он бросил попытки натянуть башмак одной рукой и теперь шмыгал носом, старясь не слишком забрызгаться кровью. Закончив завязывать узел, он понял, почему Сансон осекся. Их омывало резкое красное свечение.

Подняв взгляд, Кип увидел красный отблеск в небе над ними, отмечавший их местоположение для всех королевских солдат, которые были поблизости. Дымный след вел назад, к водопаду, над которым стояли два извлекателя, глядя на них.

Кип и Сансон сбежали от двух извлекателей. Теперь им предстояло убежать от остальной армии.

Кип вскочил на ноги, сильно хлюпнув носом. Он подумал, что сейчас у него голова закружится от гипервентиляции. Затем он увидел всадника на гребне, огибавшем водопад до фермы семьи Сендина. Внезапно он забыл о разбитом носе. Всаднику придется делать крюк, но у него лошадь. Кипу и Сансону придется бежать по тропинке вдоль порогов и добраться до фермы прежде всадника.

Затем Кип увидел, как к первому всаднику присоединились еще трое. Потом еще и еще.

Они с Сансоном пустились бежать.

Водопад поднимал облако брызг днем и ночью, и темнота в долине задерживалась на несколько часов дольше. Когда свечение, замерцав, потухло, Кип потерял из виду и всадников, и тропинку.

Он в страхе остановился. Узкая тропа по обе стороны поросла широколиственными растениями, скользкими от брызг. Наступи на такое – и полетишь вниз с каменистого обрыва. А уж на порогах его размажет о камни.

Ему нужно было видеть. Он попытался смотреть, как учил его мастер Данавис, краем глаза. Сфокусированным зрением хорошо видно цвета, но периферийным зрением легче различать свет и тень.

– Быстрей! – крикнул Сансон.

Кип оглянулся через плечо. Лицо Сансона словно горело огнем. Кип попятился и зашатался на остром краю тропы.

Везде, где кожа Сансона была обнажена, она казалась горячей. Кип даже мог видеть, как пар исходит от его рук оранжевыми завихрениями.

– Что у тебя с глазами? – спросил Сансон. – Не бери в голову. Вперед, Кип!

Сансон снова был прав. Не имело значения, что или как видел Кип. Он повернулся и пустился вперед. Каким-то образом происходящие чудеса вытеснили из его души страх. Растения освещали его путь словно факелы, даже чуть подсвечивали тропинку перед ним.

Все еще подтягивая одной рукой тяжелые мокрые штаны, Кип пустился быстро как мог, бесстрашно, невзирая на скользкую узкую тропку и манящую со всех сторон смерть.

В реке на порогах были трупы. Милый Оролам, трупы были на ферме Сендина, маленькие бугорки, почти такие же холодные, как окружающее. Дымящиеся обрушившиеся дома раскаленно светились перед глазами Кипа. Но важнее для него и Сансона было то, что он увидел плоскодонку на привязи возле мостков. Они с Сансоном пустились сломя голову по тропинке. Они забежали за поворот и в утреннем свете увидели три десятка конных Зерцал в боевом строю.

– Мы хотели взять тебя живьем, – сказал красный извлекатель. Кожа его была алой, в голосе звенела ярость. – Извлекатель такого потенциала не каждый день попадается. Но ты убил двух солдат короля Гарадула и за это умрешь.

Глава 15

– Ты же не дашь нам разбиться, – сказала Каррис, когда Гэвин повел кондор над низкой растительностью пустыни.

– Ясное дело. Когда я лечу, мы летим, но если мы разобьемся, я тоже разобьюсь.

Гэвин накренил кондора вправо, чтобы их не было видно из Гарристона. Все равно оставался ненулевой шанс, что какой-нибудь фермер или рыбак их заметит, но кто поверит рыбаку, который скажет, что видел гигантского летящего птицечеловека? А вот если их заметит целый город – другое дело. Гаристон, хотя и являлся самым важным портом Тиреи, был невелик. Залив был полон рыбы, земля была сухая и неплодная, рутгарский губернатор взяточник, его люди еще хуже.

Так было не всегда. До Войны Ложной Призмы здесь имелась обширная система ирригационных каналов, от чего в пустыне все цвело и даже давало три урожая в год. Были шлюзы, через которые шла торговля с десятками маленьких городов вверх и вниз по течению Бурой реки. Но каналам и шлюзам требовались извлекатели для обслуживания. Без них земля иссохла, приняв кару за грехи мертвых людей.

– Гэвин, я серьезно. Мы что, правда разобьемся?

– Доверься мне, – сказал он.

Она открыла рот, потом закрыла. Она поняла, чего он не сказал: ведь прежде все получалось удачно, не так ли?

– У тебя в сумке есть что-нибудь хрупкое? – спросил он.

– И как сильно мы грохнемся? – спросила она с ощутимой тревогой в голосе.

– Извини. Мне следовало подождать, пока мы не оказались бы ближе к земле.

– Эй, что это? – спросила Каррис.

Гэвин посмотрел на запад, следуя за ее взглядом, но не увидел того, что вызвало ее любопытство. Гарристон окружали равнины и сухая пахотная земля, но на западе местность быстро поднималась к высоким непроходимым горам, почти отвесно обрывавшимся в море. Бурая река была прямо по ту сторону гор. Если бы она могла впадать прямо в море – сквозь эти горы, – она была бы всего в десять лиг длиной. Вместо этого реке приходилось сворачивать на восток, к Гарристону, отделенному от океана горной стеной, делая крюк почти в сто пятьдесят лиг от истока до устья.

– Там, – показала Каррис, – дым.

Гэвин не был уверен, что черные клубы были чем-то бо2льшим, нежели воображение Каррис – а теперь и его собственное. Как бы то ни было, это было по ту сторону гор, так что не имело значения. Он открыл было рот, чтобы сказать об этом Каррис, когда кондор прошел над одним из предгорий. Мощный восходящий поток поднял их выше в воздух. У Гэвина захватило дух. Он экспериментировал с кондором только над водой. Он даже не подумал о том, как ландшафт, над которым они скользят, может повлиять на воздух над ним. Теперь, когда он это испытал, он понял, почему так часто хищные птицы парят по спирали над одним и тем же местом. Гэвин думал, что там хорошие охотничьи угодья. Теперь он знал. Восходящие потоки.

– Мы можем перелететь через горы? – спросила Каррис.

С новой высоты – Гэвин глянул вниз, сглотнул и немедленно обернулся к горизонту – он уверенно мог сказать, что это дым. И поскольку он был виден так издалека, причины могли быть только две.

Пусть это будет лесной пожар. Пожалуйста, Оролам!

– Можем. Но тогда ты не встретишься с человеком, который должен доставить тебя к армии Гарадула. А я не смогу снова поднять кондора вверх без моря. Мне придется плыть всю дорогу вниз по реке.

– Гэвин, когда я вижу столько дыма, мне в голову приходит красный цветодей. Факел может выжечь весь город. Ты же идешь разобраться с цветодеем возле Ру? Эти люди не менее ценны, чем народ Ру. И раз уж зашла речь, то в Ру достаточно извлекателей, которые смогут вместе разделаться с синим цветодеем. А у этих людей никого нет.

Гэвин мысленно сравнил ландшафт внизу с картой Тиреи. Это оказалось на удивление просто, с учетом того, что он находился сейчас ближе к точке, с которой обычно рисуют карты, чем большинство людей. Он посмотрел на горы, на не то чтобы перевал и на положение дыма. Мысль поразила его с большей силой, чем простая интуиция. Он здесь не случайно. Не по простому совпадению он оказался там, откуда смог увидеть огонь, и Каррис оказалась с ним. Это был не лесной пожар. И не красный цветодей.

Огонь поднимался над Ректоном. До войны это был красивый город. И там находился «сын» Гэвина. Гэвин знал это, хотя они были так далеко, что точно знать было невозможно. Если Оролам воистину существует, таково было его наказание для Гэвина. Или испытание.

Как бы там ни было, это выбор.

Осталось пять лет и пять великих свершений. И одно из них было действительно, считай, бескорыстным: освободить Гарристон, разрушенный из-за него. И все еще страдавший из-за него.

Если Гэвин направится в Ректон, ему придется столкнуться с той безумной бабой, Линой. Ему придется встретиться со своим сыном Кипом и сказать ему – извини, ты по-прежнему безотцовщина. Я понятия не имею, что несет твоя мать.

Несомненно, это получится прекрасно. Кроме того, они окажутся близко к армии Раска Гарадула, так что Каррис откроет письмо с приказом, и все быстро пойдет кувырком.

Гэвину всего-то нужно было сказать – у меня свои приказы, и Каррис поняла бы. Она всегда была исполнительной. До неприличия.

Но ты не Каррис. Это не ее испытание.

Он открыл было рот, чтобы сказать это, и ощутил вкус трусости. Он не мог выдавить слов сквозь стиснутые зубы.

– Давай посмотрим, – сказал Гэвин. Он накренил кондора и увидел, что принял решение как раз вовремя. Они чуть было не врезались в гору.

Каррис стиснула его руку, и глаза ее сверкнули, эти нефритовые глаза с россыпью красных алмазов. По какой-то причине ее радость ранила его глубже, чем любое разочарование. Эта радость была напоминанием о шестнадцати годах радости, которую он должен был бы ей дать. О годах украденной радости.

Он отвернулся. Горло перехватило.

Горы вздымались все выше, и Гэвин впервые осознал, как быстро они летят. Надежды на посадку на воду не было. Если восходящий поток вскоре их не подхватит, они с Каррис останутся большим кровяным плевком на склоне здешних гор.

Оролам, если тут вообще нет ветра, может, найдется хоть один, который подбросит нас вверх?

Он уже начал создавать красную подушку – безнадежно, поскольку какой большой он ее ни сделал бы, на этой скорости она окажется слишком маленькой, – когда их подхватил восходящий поток. Их понесло в небо, крылья кондора напряглись.

Каррис восторженно заорала.

Сила была невероятной. Трудно было оценить, насколько быстро они поднимались, но Гэвин укоротил крылья кондора, чтобы снять напряжение, и еще потому, что Ректон был не так далеко, чтобы им потребовалась большая высота. Чем выше они были, тем лучше их видели. Но это заставило его задуматься. С учетом всей той высоты, которую они могли получить от гор, радиус дальности его кондора был куда больше, чем он полагал.

Это была мысль на будущее. Сейчас проблема состояла в том, чтобы держаться как можно ниже, пока их не увидела вся Тирея и чтобы погасить хоть часть набранной ими чудовищной скорости. Он создал купол из того самого синего люксина, который использовал для прыжка с Хромерии. Он тут же раскрылся, швырнув их с Каррис вперед, затем почти так же быстро оторвался.

Когда они восстановили равновесие, Гэвин попытался еще раз. На сей раз зеленый и поменьше. Он закрепил купол на люксине кондора так, чтобы его не разорвало. Вроде как сработало. Они чуть замедлились.

Теперь они шли вниз на просто чумовой скорости. Гэвин пытался снова увеличить размах крыльев.

– Чем я могу помочь? – крикнула Каррис.

Гэвин выругался. Он едва начал экспериментировать с изменением крыльев кондора. Во время всех испытаний он просто наклонялся в одну или другую стороны и останавливался, прежде чем удариться о землю или воду. Застонав от напряжения, он поднял переднюю часть крыльев к небу.

Поднять вверх, чтобы взлететь верх, верно?

Это было полнейшей ошибкой. Они резко пошли носом вниз. Когда он выровнял крылья, кондор продолжал нестись к земле. Хуже того, из-за внезапного рывка его ноги отделились от пола. У него не было рычага, надавив на который он мог бы манипулировать крыльями. Он швырнул люксин к потолку, чтобы заставить тело опуститься и начал закреплять ноги на полу, но эвкалиптовые деревья быстро надвигались. Он не успевал.

Затем его припечатало об пол. Кондор нырнул, резко опустился ниже деревьев, на луг, а потом начал подниматься. У него вряд ли получится.

Гэвин успел дотянуться до люксина, когда кондор проломился сквозь ветви. Синий люксин трескался и разлетелся бы, если бы он не ухватил его. В следующее мгновение он ничего не мог видеть, пока они проламывались сквозь деревья, затем снова взлетели в воздух. Вверх, все круче.

Наконец он посмотрел на Каррис. На ее коже краснота соперничала с зеленью. Она уперлась руками в потолок, и люксин тянулся полосами от ее рук до хвоста кондора. Она взяла контроль над хвостом. Он вспыхнул зеленым и изогнулся вверх. Она спасла им жизни, но глаза ее были закрыты от усилия, мускулы напряглись, чтобы удерживать хвост против силы ветра.

– Каррис, выровняй его! – крикнул Гэвин.

– Я пытаюсь!

– Ты уже слишком…

Затем их перевернуло вверх ногами, бросив в противоположном направлении. Рубашка Гэвина задралась ему на голову, и когда он убрал ее, они выровнялись – вверх брюхом.

– Теперь не выравнивай!

– Ты уж определись! – крикнула она. Она стояла на руках на потолке. Гэвин снова закрепил ее, и вдвоем они снова перевернули хвост и крылья. Оба рухнули на пол, когда огромная люксиновая птица снова выправилась, всего в двадцати шагах над кронами деревьев.

Гэвин свободно вздохнул впервые, как ему показалось, за много часов.

Он проверил кондора. Вроде ничего.

– Они видели нас? – спросила Каррис.

– Что? Кто? – Как она могла держать в голове столько вещей сразу?

– Они, – кивнула она.

Гэвин посмотрел в сторону Ректона. Сейчас они были всего в нескольких лигах к востоку от города, и он действительно горел. Весь. Это значит, что попался невероятно сильный красный цветодей или что-то совсем другое. И на это самое другое они сейчас смотрели. Вокруг города стояла лагерем небольшая армия. Это могли быть только солдаты Гарадула. Помилуй, Оролам.

– Нет, – сказал Гэвин. – Чтобы увидеть нас, им пришлось бы смотреть почти против солнца.

– Хм. Повезло, – сказала Каррис.

– Это, по-твоему, повезло? – сказал Гэвин.

– Что это? – перебила она.

Ниже города, там, где водопад переходил в пороги и Бурая река наконец успокаивалась, виднелась горстка домов. Почти деревня. Но все дома дымились. Перед несколькими Зерцалами короля Гарадула стоял зеленый извлекатель, с кожей, налившейся силой.

– Это же ребенок! – вскричала Каррис. – Двое детей! Гэвин, мы должны их спасти.

– Я опущу нас так близко, как смогу. Выкатывайся, как только ударимся.

Они прошли в десяти шагах над каменистой равниной, кустарником и перекати-полем. Гэвин выбросил маленький купол, чтобы еще раз замедлить кондора. Тот с хлопком раскрылся, но на сей раз они оба были готовы к рывку. Гэвин выбрасывал купола один за другим. Они замедлились быстрее, чем он ожидал. Кондор накренился носом к земле. Гэвин раскинул руки, разнеся судно на куски. Во время падения он облек Каррис и себя огромной подушкой оранжевого люксина, окаймленной оболочкой сегментированного гибкого зеленого с нутром из супертвердого желтого.

Они грянулись оземь, оранжевый и зеленый люксин замедлили их прежде, чем взорваться от силы удара. Желтый люксин сформировал более жесткий шар вокруг каждого из них.

Гэвин провалился сквозь какие-то кусты, отскакивая и перекатываясь еще раз пять, прежде чем желтый люксин треснул и бесцеремонно выплюнул его на землю. Он пошевелил пальцами рук и ног. Все работало. Он вскочил.

– Каррис?

Он услышал крик. Нехороший. Он побежал.

Каррис вскочила на ноги в двадцати шагах от него. Волосы ее были взъерошены, но очевидных ранений он не увидел. Он подошел к ней.

– Что это? – спросил он.

Она посмотрела под ноги. Там лежала гремучая змея длиной в размах рук Гэвина. Голова ее была пригвождена к земле кинжалом. Кинжалом Каррис.

Пока Гэвин стоял разинув рот, Каррис поставила ногу на голову змеи и вырвала кинжал – рукой, Оролам великий, не силой. Иногда Гэвин забывал, насколько крепкой была Каррис. Она вытерла кровь черным платком, который черные гвардейцы носили для этой цели – на черном не видно труднообъяснимых кровавых пятен. Она чуть дрожала, убирая платок, но Гэвин знал, что это не от страха или беспокойства. Телу нужно время переработать адреналин, выброшенный в момент угрозы неминуемой смерти. Каррис не винила его в том, что они чуть не убились. Она взяла свою суму и колчан, застегнула пояс с ятаганом вокруг тонкой талии, проверила, не поврежден ли клинок или ножны, и забросила суму за спину. Как будто внезапное испытание напомнило ей, кто она есть – и кем они не являются. Снова на земле, снова в реальном мире.

– Извини, – сказал Гэвин. – Надо было идти к морю.

– Там могли быть акулы, – пожала она плечами. – И я бы вымокла. – Она хмыкнула, но в глазах улыбки не было. Он не собирался докапываться до нее сейчас. Впереди ждала работа – а ее работа была опасна, она могла привести к войне, могла потребовать от нее убить или умереть. Она безжалостно отсекала все, что могло отвлечь ее.

– Каррис, – сказал он. – То, что в письме… это неправда. Вряд ли ты поймешь и даже поверишь мне, но я клянусь – это неправда.

Она жестко, загадочно глянула на него. Ее радужки были нефритово-зелеными, но искорки красного теперь были подобны ромбикам с лучами. Они вспыхивали. Так или иначе, Гэвин знал, что по причинам магическим или мирским, от люксина или от слез эти глаза скоро покраснеют.

– Спасем этих детей, – сказала она.

Каррис побежала, он за ней. Они зигзагом спустились с холма, поросшего эвкалиптами. Кора падала им под ноги, ветви хлестали их. Каррис бросилась к худенькому пареньку, оставив Гэвину того, который стоял перед красным извлекателем.

Но это не имело значения. Они не успевали.