Борис Георгиев
Далила-web

Я осторожно взял со стола эмулятор. Чепуха, конечно, но мне казалось, что беру в руки настоящий мозг. Не поверите, так гнусно мне было, будто я сам замочил того чипанутого айдиота, чей чип теперь был в налокотнике. Прибил и забрал себе его душу. Но совесть совестью, а жить-то надо. Интерфейс симуличности отличался от обычного налокотного, но не так сильно, чтобы я не смог в два клика разобраться.

– Эй, Кэтчер! – крикнул я, заметив, что тот куда-то смылся из кабинета, пока я ковырялся в меню е-банкера. – Деньги уже зашли.

– Прекрасно, – удовлетворенно проговорил он, появляясь в двери кабинета с пакетом в руках. – Вот, держи.

– Что это?

– Рубашка. Или ты собираешься уйти в купальном халате? Будет великовата – закатаешь рукава.

Через десять минут я брел по Четвертой Радиальной улице к центру Нижнего Города. На мне была рубашка Кэтчера с закатанными рукавами. В плечах она оказалась узковатой, но налезла, хоть и с треском. Налокотник непривычно сжимал руку, то ли потому, что хардовые налокотники вообще хуже флэксовых, то ли на меня плохо действовали мысли о чипанутом, личину которого на меня нацепил Кэтчер.

– Будут проблемы – заходи, – сказал мне он, пожимая на прощанье руку. – До свидания.

– До свидания, – сказал я в сторону, а сам подумал: «А лучше – прощай. Чипанутым буду, если мне захочется к тебе вернуться». Позже оказалось, что я ошибся, но это со мной часто случается.

Перед прощанием, он втирал мне что-то о работе, но слушал я вполуха, потому как мечтал побыстрее смыться. Запомнил только, что, если работы не найду, можно попробовать поступить в университет. У них, мол, и жилье, и жратва, и как раз вступительная кампания на носу. Универ не только потому зацепился за уши, что работать мне совсем не хотелось, была еще одна причина. Салли мне рассказывала о нем с месяц назад, и... Я понимаю, о чем вы подумали. Да, я сентиментальный дурак, и все такое прочее. Но не так-то просто моментально отказаться от привязанностей, даже если они дурацкие. Салли говорила, что университет – это реальный шанс попасть в Верхний Город. Чуть ли не каждый второй, кто отучился, туда попадает, и после уж ему не приходится жалеть о напрасно потраченном времени. Мне не пришло в голову спросить у нее, куда девается каждый первый, – судьба каждого второго вполне меня устраивала; а после я и вовсе забыл о студентах-лузерах. Я-то ведь не лузер, правда?

Короче, меня несло к центру Города, поскольку именно там и находился университет. Нет, поступать я туда не собирался, просто решил глянуть, как он выглядит в реале, и, если получится, пожрать там и устроиться на ночлег. Гостиниц я побаивался, честно говоря, и ресторанов тоже, университет совсем другое дело. Место солидное и малозаметное. Там толпы студентов, если затесаться, может, и не найдут меня эти... Ну, не знаю кто. Может быть, они уже...

08212031:1323:14:43 watchdog: объект <Андрей Нетребко> не обнаружен;

08212031:1323:14:44 watchdog: исчерпан лимит ожидания;

08212031:1323:14:45 watchdog: запросу присвоен статус permanent;

08212031:1323:14:45 watchdog: адрес возврата...

…обломились меня искать.

Мне стало не в пример лучше после того, как ушел от Кэтчера. Как ни крути, по натуре я ливер, особенно когда вижу, что остался один против клана. И нечего морщиться, жизнь – это вам не последний уровень «вздрючки». Если вас по жизни вынесли, не факт, что получится опять зайти на первый уровень под другим ником. Пока я слушал Кэтчера, мне хотелось послать все лесом, найти нычку и там залечь.

Но когда я попал на Радиальную, снова почувствовал себя человеком, а не зверьком в стрелялке. Во-первых, меня реально на хавчик пробило. Странное существо – человек. Пока сидел у Кэтчера, тошнило от одной мысли о еде, десяти минут не прошло – нате вам. Предложи мне фуды, и ту всосал бы, так жрать вдруг захотелось. А во-вторых, обнаружилось – мозг-эмулятор куда круче любого налокотника, какой мне был тогда известен. Не просто показывает, куда идти, еще и дает глянуть на Нижний глазами чипанутого! Получается что-то вроде дырки в другой мир: куда ни направишь – поверх убогого реала видишь настоящий Город. Не синий светящийся потолок, а небо и облака, а в небе солнце, чуть ли не в зените. Не облупленная штукатурка унылых офисных громад, а кристальные грани небоскребов, в которых тоже небо и облака. Не бездарные вывески, а живые рекламные «окна» с клипами, причем те, какие не нравятся, можно загнать в нижний слой, но если вы запали на какую-нибудь тему, не обязательно останавливаться, чтобы досмотреть. Можно с собой взять, можно даже прикрепить или обоями сделать. И чипанутые на экране не такими мерзкими кажутся, как в реале, я даже сначала их за нормальных принимал, пока не понял, что это просто скины у них такие. Сообразив, что к чему, я стал смотреть по сторонам только через экран эмулятора. Жаль только, что он маленький, всего шесть дюймов, а то вообще кулево – идешь по Городу, как в Сети. Были бы, к примеру, в комплекте очки и наушники... Ну а так у меня скоро рука устала. Попробуйте сами побродить с полчаса с задранным кверху локтем.

Универ я нашел очень быстро. Эмулятор мозга – это круто, ничего не скажешь. Правда, тот, который мне впарил Кэтчер, не без багов оказался, особенно критично у него было с русским языком. Я так и не понял, то ли это конфликт версии симульчипа с прошивкой девайса, то ли какой другой трабл, но чтобы въехать в стандартные системные сообщения, приходилось реально напрягать мозг. Свой причем, а не эмулятор. «Превед, кросавчег!» – сказал мне навигатор сразу после входа. Пока я расчехлялся, он добавил: «Щаз, исчу спутнеги». Я подумал: тот чипанутый, симуличность которого теперь жила в эмуляторе, при жизни был нерусский, потому по умолчанию и включилась его национальная раскладка. Въезжать в месаги на чужом языке желания не было, и я стал на ходу искать в настройках русскую раскладку, но не нашел. Активным был олбанский. Такого языка я не знал вообще, поэтому решил выбрать инглиш; хоть я его тоже не очень-то знаю, но месаги прочесть смогу. Эмулятор подумал, ответил мне: «Щаз...», – потом еще подумал и выдал: «Учи олбанский, жывотное!» – и вывалился из меню настроек. Я попробовал еще раз с таким же результатом и обломился. Олбанский так олбанский. Универ на этом языке так и назывался «универ», я поставил метку и пошел туда, куда указывала полупрозрачная зеленая стрелка на виртуальном тротуаре. Хоть навигатор и не нашел ни одного спутника, ему вполне хватило Сети, чтобы показывать дорогу. Стоило мне повернуть из чистого любопытства в один из круговых переулков, как стрелка указателя покраснела и поверх нее появилась надпись: «На Бабруйск». Должно быть, переулок вел к междугороднему скоростному шоссе, но мне туда не надо было, и я вернулся на Радиальную. Любопытство любопытством, а жрать хотелось очень, и я торопился попасть в университет самой короткой дорогой.

Универ выглядел нереально пафосным. Здание солидное, как замок Дракулы, со шпилем, со статуями по углам крыши, ступенчатое, устремленное ввысь. «Тру готишно. Пеши в мэм», – подсказал навигатор. Я выключил комменты и опустил руку. В реале шпиля на универе не наблюдалось, да и не мог он поместиться под перекрытием Верхнего Города. Вместо статуй по углам уступчатой крыши торчали антенны ретрансляторов, а узорной лепнины на фасаде и вовсе не было. И все равно здание давило на мозг размерами, я шел через площадь, задрав голову, и не заметил, как оказался у входа.

– Молодой человек! – услышал я вдруг. – Вы поступающий?

У меня мурашки пошли по коже, когда услышал этот голос.

– Молодой человек! Не заполните ли анкету? Нам очень важно...

Я затравленно оглянулся. Окружили. Хрупкие блондинки, точь-в-точь такие, как та, которая меня подловила у гипермаркета. Я заметался, но они были повсюду. Толпа гарпий. Обступили, хватали за руки. Позади них я разглядел ряд палаток, штук двадцать, если не больше. Кажется, я заорал от ужаса, ближние отшатнулись, но дальние напирали, протягивая ко мне когтистые руки через головы передних.

– Вы хакер или кодер? – пищали они. – Идите к нам на кодирование!

– Андрология! – басила блондинка, возвышавшаяся над остальными, как башня. – Андрологи рулят!

Но ее теснили, крича:

– Не слушайте, это развод. У андрологов в общаге проблемы с сетью! Тестирование! Идите на тестирование!

Толпа волокла меня к палаткам, вывернуться не получалось. И тут я углядел над входом одного из шатров вывеску «Защита», улучил момент и нырнул туда. Позади взвыли, но внутрь за мной никто не сунулся. Оно и понятно – на входе два чистокожих двухметрового роста. Я нервно передохнул, прошел по матерчатому рукаву, раздвинул полы шатра, пригнулся и шагнул в полумрак. И оказался лицом к лицу с чистокожим. Более невозмутимого чистокожего я не встречал ни до, ни после. Он не шелохнулся, глаза его были закрыты. Сначала он показался мне знакомым, но спустя миг я понял – просто он похож на статую Будды из скул-видео про Индию.

– Здравствуйте, – поздоровался я, но не очень почтительно, поскольку еще не успел перевести дух после давки.

– Я не вижу тебя, – спокойно произнес человек-будда.

Еще бы он меня видел с закрытыми-то глазами. Я собирался огрызнуться, но не успел.

– Значит, ты не модифицирован, – бесстрастно проговорил он. – Тебе не место на факультете защиты.

Кто-то шумно вздохнул у меня за спиной, я обернулся и встретился взглядом с одним из охранников. Должно быть, тот протиснулся внутрь следом за мной. Уж у него-то глаза были открыты.

– Э! Э! Ты не очень! – предупредил я его, но без толку.

– Выведите его, – не повышая голоса, попросил человек-будда.

И меня позорно выставили из шатра, еще и с напутствием:

– Читать научись, деревня, – посоветовал охранник. Я повернулся, кипя негодованием, но справа от входа увидел надпись: «Приглашаем на факультет защиты информации чип-модифицированных граждан. Прочим вход воспрещен».

– На фиг вы мне нужны, – буркнул я, чувствуя себя прочим. Мимоходом подумал, что Кэтчер вот тоже не чипанутый, однако же защитой информации занимается в полный рост.

На мое счастье, толпа диких блондинок отхлынула от палаток (они как раз обрабатывали еще одного ротозея), я свернул за угол, прошел между шатрами и попал во второй ряд. Там не было ни души. Мне бы плюнуть на все эти факультеты и пойти искать, где пожрать, но что-то подтолкнуло меня прогуляться вдоль ряда. Факультет андрологии. Факультет синтохимии. Факультет химернетики. Факультет тестирования. Я придержал шаг. На палатке факультета тестирования было написано крупно: «Геймеры! Сюда!» – и мне стало интересно. Не то чтобы я поведен на этом деле, но люблю его. Я тихонько подошел к палатке и сунул голову внутрь. И застыл в полном обалдении. За небольшим столиком сидела пышноволосая и пышнотелая дама, но не из-за нее на меня напал столбняк. С табурета для посетителей, как раз когда я заглянул, поднималась Салли Энн.

– …останется только поселиться, – тоном усталого торгомата бухтела полная брюнетка. Как и у человека-будды, глаза ее были закрыты.

Салли кивнула и направилась в глубь шатра. На ней был мой любимый черный комбик с застежкой-змейкой. Завитки светлых волос подрагивали при каждом шаге.

Ко мне вернулся дар речи.

– Салли! – крикнул я, но она не обернулась. У палатки, как выяснилось, был второй выход.

– Спасибо, что выбрали наш факультет, – проговорила, не открывая глаз, женщина, сидевшая за столом, не замечая, что Салли больше нет в шатре.

– Салли, подожди! – заорал я и бросился следом.

– Куда?! – остановила меня хозяйка палатки. Не ожидал от нее такой прыти, – мигом оказалась на ногах и загородила мне дорогу.

– Мне очень нужно поговорить с той девушкой, – бормотал я, пытаясь прорваться, но не так-то это было просто.

– С той, что была здесь? – Толстуха оказалась понятливой.

– Да. Это ведь Салли Энн?

– Нет, она поступила под другим именем.

– Под каким? – Я решил, что из толстухи можно вытащить полезную инфу, и прекратил боевые действия, тем более что они все равно не имели успеха.

– А вот этого я вам не могу сообщить, пока вы не поступите к нам.

– А она поступает?

– Та девушка, что была здесь?

– Да, – подтвердил я раздраженно. Проницательность тетки слегка подавляла.

– Она уже поступила. И вам я тоже рекомендую последовать ее примеру, если хотите с ней встретиться.

– Что для этого нужно? – спросил я, усаживаясь на табурет для посетителей.

Выяснилось, ничего существенного. Только мое согласие. Толстуху не смутило, что я при ней обращался к симуличности, чтобы узнать свой айди, мое прошлое ее не интересовало, даже диплом об окончании хомскул не потребовался, она просто вбила в базу, что образование у меня среднее. Единственное, что она спросила, – под каким ником меня регистрировать в университетской базе.

– Эндрю, – ответил я.

Она внесла мой ник в списки студентов, и я был зачислен на факультет тестирования под симуличностью чипанутого айдиота.

– Модифицированных мы селим к модифицированным, – проговорила толстуха, глянув на меня вопросительно, будто чего-то ждала.

– Ладно-ладно, – торопил я ее. – Селите куда угодно. Ну! Теперь вы можете сказать ник Са... той девушки?

– Той, что была здесь перед вами?

– Да! – завопил я, как птероящер.

– Не кричите, я не глухая, – с достоинством ответила она. Неспешно листнула экран, провела по нему пальцем и ответила:

– Она числится у нас как Далила.

– Спасибо! – проорал я на бегу, выскочил из палатки и очутился прямо перед входом в университет. Тогда мне было невдомек, чем грозит встреча с той, которая назвалась Далилой.

Глава четвертая

Отец побрызгал из бутылочки на мясо красным. Стрельнул уголек. Я услышал ссипшее скворчание, потянул носом, но запаха не почуял.

– Сейчас, Андрюха, – проговорил он, глянул на меня исподлобья и тут же спросил взволнованно: – Андрюха?!

«Что со мной не так?» – подумал я и попробовал поднять руку. Странное ощущение, как будто меня нет.

– Андрей! Тебя нет! – бормочет отец и лезет скрюченными пальцами прямо мне в лицо. – Эндрю! Ты слышишь?

Я дернулся и вижу – не папик это вовсе, а Штуц.

– Эндрю! Ты слышишь? – не унимается Штуцер и по плечу меня похлопывает. В комнате светло. – Эндрю, ты просил растолкать тебя в семь, а уже...

– Хорош толкать, – говорю и сам слышу, паршивый у меня выговор в такую рань. – Брось толкать, Штуц, укачало уже. Чего ты бледный такой? Всю ночь убил на глядки?

Он зашипел, саданул меня в плечо напоследок, скрылся с глаз, и я услышал, как он там скрипит пружинами кровати и шуршит одеялом. Постель, значит, застилает. Хороший парень – Штуцер, хоть и чипанутый. Обидчивый только, но не злопамятный. И хорошо, что он мне достался в соседи, был бы какой-нибудь надутый хмырь вроде Лао или Бенито, не знаю, чем бы закончилось. Вернее, знаю. По морде из нас двоих кто-нибудь схлопотал бы на второй день, вернее всего – я. Потому как Бенито конкретно здоровее меня, о Лао я даже не говорю. Без вариантов. И вообще, лучше делить комнату с нормальным чипанутым, чем с естетом, поведенным на своем естетстве.

Я поворочался, пружины подо мной щелкнули. Странная штука жизнь, думаю. Чуть больше двух месяцев назад, когда узнал, что при зачислении меня сунули в одну комнату с чипанутым, сначала собирался погрызться с комендантом общаги, но вовремя вспомнил, что сам же и согласился на это дело. Меня же тетка в приемной комиссии спрашивала, не против ли я. Не знаю, что бы она стала делать, если б я стал в позу, а так – поселила меня со Штуцером и все дела. Потом поздновато было уже поднимать хай, когда я все это осознал в полной мере. Без малого хренадцатый час ночи. Я задремывать начал, а тут...

Нет, так не пойдет. Лучше рассказать по порядку, раз уж под язык подвернулось. Первый мой день в университете состоял из одних неожиданностей. Ну, о том, как я решил стать тестером, вы уже знаете. Первым делом, оказавшись в университетском здании, стал разыскивать Далилу, но заблудился. Искать кого-нибудь в универе, если у вас нет перед глазами карты, – дохлый номер, особенно если вы попали туда в первый раз. Больше скажу, живее дело не пойдет, даже если у вас будет карта; тот, кто строил этот муравейник, в детстве переиграл в шутеры, сто процентов. Напустить в коридоры монстров, разбросать кое-где жратву и патроны, а после раздать оружие – никакой Сети не надо. Поблуждав с часик, я окончательно слился. Сейчас-то я знаю, где был – третий этаж подвала, как раз под фудзалом, – но тогда мне казалось, так и помру, не зная, куда это меня занесло. Уже и Далилу видеть не хотелось, так задолбался. Оно и понятно – с шести утра на ногах, два часа в монорельсе, потом та история в гипермаркете, потом авария – по башке получил знатно, потом терки с Кэтчером, марш-бросок по Радиальной, поступление в универ, то-се. Короче, на ногах я еле стоял, и жрать хотелось до умопомрачения.

И тут слышу, за спиной один чипанутый другому: «Док, не пойти ли нам откушать, пока не склеилась пищеварительно-выделительная система?» – а тот ему и отвечает: «Вы правы, док, пора. Иначе могут склеиться ласты». Я обернулся. Стоят, кивают друг другу два молодых хмыря в белых халатах. Покивали, потом один другого повел под локоть к лестнице. Откушать. «Годмод!» – подумалось мне, ноги сами понесли меня следом, и, как ни странно, не вспомнил я, что эти двое – синтеты, даже когда они скрылись за дверью с табличкой «Фудзал».

Само собой, когда я попал внутрь, узнать этих двоих среди пары сотен чистокожих было уже невозможно. У всех антенны на затылках, все поголовно лысые, некоторые в халатах. И все как один сосут. Столов нет, только стулья; под потолком ряды блестящих труб, от них вниз длинные такие гибкие шланги, чтоб, значит, сесть на стул, сунуть в рот, и вперед. И вижу я – сосут чистокожие со вкусом, глаза закрыты, как будто не фуда в трубах, а неземное что-нибудь вроде бум-колы или даблью-спирита. А в животе у меня одна кишка другой фигу крутит. Ну и сел я на один из стульев. Потом, правда, все равно вставать пришлось, потому как на утолщении трубки было написано: «Пожалуйста, вставьте мундштук». «Ага, – думаю, – соски одноразовые – это они молодцы. Правильно придумали». Я прошвырнулся по залу, нашел у стены при входе коробку с этими самыми мундштуками, плюхнулся на стул и вставил мундштук в трубку. Больше ничего хитрого в конструкции девайса не было. Соска одна, крутилка, чтоб пустить фуду, тоже одна. Я огляделся еще раз. Мужик на стуле прямо напротив меня очень отчетливо всасывал, одухотворенно, словно бы на саксе играл. Мне вспомнилось, как отец однажды рассказывал, мол, фуда для организма самое то. Мол, вещества питательные в ней и витамины-шмитамины всякие, какие только бывают. Ладно, думаю, организмы у всех одинаковые, что у чипанутых, что у нормальных парней, попробуем, какие в фуде витамины. Сунул мундштук в рот и крутанул кран.

Голод не тетка. Я и после того случая не раз убеждался, что он стабильно завешивает мозги в ждущий режим. Мне показалось, струя фуды раздула меня, как резиновый шар, аж глаза на лоб вылезли. Сосать не пришлось, если и не до кишок меня заполнило разом, то уж полный желудок и пищевод надуло, это точно. Сижу с трубкой во рту, глаза пучу, а рука на кране. И тут замечаю, что кран-то уже прикручен. На полном автомате. Не сделай я этого, пробило бы насквозь, сверху донизу, сто процентов. Ну, вытащил я изо рта трубку-душегубку, проглотил с грехом пополам то, что было у меня во рту, и чувствую – кушать мне больше не хочется. «Спасибо», – думаю, а сам дышу на ладонь. Никакого запаха. Вообще. О вкусе ничего не скажу, слишком быстро ел. Ничего смешного тут нет. Вы сами попробуйте определить вкус того, что в вас накачивают под давлением. Чего ж, думаю, чипанутые сосатели такие морды корчат, будто настал самый светлый миг в их чипанутой жизни? На полный желудок думаться стало лучше, и я тут же все вспомнил. Что нет у фуды ни вкуса, ни запаха. Что все это чип-модифицированные граждане получают прямо в мозг, и удовольствие от еды тоже. Причем платить надо только за удовольствие, фуда бесплатная.

«На шару фуды нажрался, – думал я, унося из фудзала полное брюхо впечатлений. – Теперь осталось только прилечь поспать на полу под стеночкой». Маман мне говорила, что от жратвы человек на некоторое время тупеет. Не знаю, как с кем, а со мной такого не бывало никогда. Наоборот. Дельные мысли посещают меня только на полный желудок, а туплю я больше с голодухи. Так же точно было и в тот день: пожрал и тут же сообразил – давным-давно нужно было врубить комменты навигатора, а не шарахаться без карты по коридорам.

Я разбудил мозг-эмулятор и лениво потыкал в экран. «Щаз...» – отозвался на клик навигатор, но поверх него всплыло окно срочных сообщений, и я прочел месагу: «Уважаемый Эндрю! Поздравляем с зачислением на факультет тестирования!

Ваш запрос о предоставлении бесплатного места в общежитии, поступивший в центр обработки сообщений 21.08 в 16:07:31:02 по времени Нижнего Города, обработан. Администрация университета с радостью сообщает Вам, что запрос удовлетворен. Ваша комната ЗДЕСЬ. Приятного отдыха.

Ваш запрос о предоставлении бесплатного питания, поступивший в центр обработки сообщений 21.08 в 16:07:32:18 по времени Нижнего Города, обработан. Администрация университета с радостью сообщает Вам, что запрос удовлетворен. Вы можете пользоваться фудзалами, расположенными ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ. По ЭТОЙ ССЫЛКЕ вы найдете чип-меню и свежие предложения от нашего чип-повара. Приятного аппетита.

Ваш запрос о доступе к развлекательным порталам, поступивший в центр обработки сообщений 21.08 в 16:07:32:44 по времени Нижнего Города, обработан. Администрация университета с радостью сообщает Вам, что запрос удовлетворен. Напоминаем, что за удовольствия надо платить. Приятных развлечений.

С уважением, Администрация государственного университета Нижнего Города».

Я собирался заглянуть по ссылке туда, где было мое новое жилье, поскольку есть уже не хотел, а лучшим из доступных мне развлечений считал сон, однако поверх срочного сообщения всплыло новое, в красной рамке:

«Уважаемый Эндрю! Администрация университета предупреждает Вас, что за просмотр контрафактного реал-видео и чип-видео, употребление виртуальных и реальных наркотических средств, осуществление несанкционированного доступа к виртуальному и реальному личному пространству студентов и персонала университета Вы будете отчислены, а данные о правонарушении будут переданы правоохранительным органам».

Подписи под сообщением не было, поэтому я просто закрыл его, но мне снова не дали найти дорогу к общаге.

«Для студ Эндрю», – красовалось в заголовке следующей месаги. Текст гласил:

«Срочно разпишитес в получ постели я за вас за всех запровлять не обязана Камендант».

– Чего? – спросил я вслух. Ответа ждать не приходилось, обратного адреса я не нашел. Помотав головой, я вытащил наверх слой, в котором была ссылка на комнату, скормил ее навигатору, получил в ответ: «Сцылко детектед, йа знайу путь», – и пошел кружить по коридорам и лестницам, но теперь уже осмысленно. Фуда подействовала на меня убойно, думал – засну на ходу. В полусне добрался до общажных этажей; едва волоча ноги, отыскал комендантшу; зевая, получил от нее втык за то, что меня «носило черт те где», но даже не огрызнулся в ответ, так спать хотелось. Когда добрался до комнаты, на ногах уже вообще не стоял. Не до того мне было, чтобы разбираться, которая из двух кроватей моя. Обе были застелены. Я послал комендантше мысленную благодарность, кое-как разделся, оставляя шмотки там, куда они упали, и рухнул, как ю-пырь из «Slime&Darkness», если ему отстрелить башку. И показалось, только я стал задремывать...

– Эндрю! – заорал мне на ухо Штуцер. Я сел на кровати торчком. Таки задремал опять, пока припоминал свою первую ночь в общаге.

– Без двадцати восемь уже, – сообщил от двери мой заботливый сосед по комнате. – Хочешь, валяйся дальше, а я пошел на пару.

– Иди-иди, защитник полушарий. Там тебя все уже обождались, – ответил я, зевая. Откровенно говоря, сказал я это зря. Штуцер – хороший парень, хоть он и с факультета защиты. Сам же я его и просил растолкать в семь утра (вечером напрочь потерял потенцию к занятиям и поэтому не осилил практику по химернетике), сам просил, чего теперь ругаться? «Хорошо, он не расслышал. За дверью уже», – подумал я, нацелился снова прилечь и вдруг слышу:

– Ах ты, тварь шерстистая! – завопил в коридоре Штуцер. – Хомяк волосатый, дверью прихлопнутый!

Все, думаю, утро сделано. Сейчас влетит в комнату разбираться. Только что-то слишком уж его зацепило. Хомяком он меня обзывал редко, только в особых случаях. Вообще-то, ничего такого в этом прозвище нет, я не обижаюсь. Хомяками интернатские айдиоты называют тех, кто учился в хоумскулах. Мы их зовем скулерами. Штуцер разделения на хомяков и скулеров не признавал, очень сильно нужно было растравить ему желчь, чтоб с языка у него такое слетело.

Все, подумал я и соскочил на пол, прикидывая, как буду хватать Штуца за руки и успокаивать, но дверь оставалась закрытой, а он продолжал голосить в коридоре, как зарезанный:

– Паскуды! Узнаю, кто эту пакость опять повесил, убью! Слышите вы?! Хак вашу мать конем через все порты в реале!

Какие-то он еще орал ругательства, но мне они не запомнились. Не будь я геймером, половины слов бы не понял, точно говорю. Меня самого сперва криво понимали сразу после поступления. Как сейчас помню первую контролку по тестированию. Дали нам пройти уровень шутера. Так себе стрелялка, скажу я вам, сырая, без названия еще. Но дело не в этом. Надо было не просто пройти, а составить отчет. Ну, я и составил. Стыдно вспомнить, как препод куски из него зачитывал вслух всей группе. У меня там было: «Я такой бздым в него из шотгана и стрейф стрейф влево а те такие вавау рокетами я опять стрейф блииин что за хрень не стрейфится ни фига я по кантролу типа чтобы стрефджамп емаежики! Вынесло меня напрочь». Смешно, да? Вот и все тоже ржали. Препод хоть не сказал, чей отчет, но народ и без того понял. Потом он говорит: «Теперь, господа тестировщики, я зачитаю фрагмент отчета Далилы». И читает: «Первый уровень, отметка 351/44. Использование комбинации “ctrl”+ ”>” приводит к аварийному выходу из программы. Код ошибки...» Прочитал и спрашивает:

– Всем понятна разница?

А я ему:

– Так у меня то же самое написано!

Все опять ржать.

– Понимаете, Эндрю, – говорит он мне, – возможно, вы имели в виду то же, что и Далила, но понять вашу мысль дано не всем. Между вами и читателем возникает некоторый когнитивный диссонанс.

Тут Лао ко мне поворачивается и переводит:

– Это он на своем языке тебе сказал, что ты дебил.

Обидно вообще-то. На перерыве я ему так и сказал. Думал, махаться с ним придется, но Лао человек спокойный. Выслушал меня и говорит:

– Ты не обижайся, Эндрю, но и в самом деле тебя сложно понять. Говоришь вроде по-русски, но грязно. Ты бы отделял зерна от плевел, если хочешь, чтоб тебя понимали.

То есть намекнул мне, что надо бы фильтровать базар. Я попробовал. С непривычки плющило не по-детски, но потом дело пошло лучше. Теперь вот говорю нормально, только иногда нет-нет, да и сорвется с языка что-то не то, как вот у Штуцера, когда его от злости переклинит.

– Паскуды! – орал Штуц. – Узнаю, кто эту пакость опять повесил, убью! Слышите вы?! Хак вашу мать конем через все порты в реале!

Когда я понял, что не ко мне все это относится, чуть успокоился и решил глянуть, что там опять наляпали на нашу дверь. Хотя и без того понятно было, – там новая картинка с эпизодом из жизни моего соседа.

– Чего там опять? – спрашиваю, высунув табло наружу. – Ну тихо, ты! Размахался! Что опять?

– Ты!.. – задыхался Штуц. – Сво!.. Вида?.. Да я!..

– Тихо, успокойся, – говорю я ему, стараясь не улыбаться. – Я еще не видел. Всего-то делов – тупая мазня. Все, что они умеют малевать, мы уже видели. Тебе пора на пару. Иди, я сам обдеру. Ну чего ты кипеж поднял из-за тупой, несмешной...

Говорю я это с постным видом и поворачиваюсь ободрать картинку. Честное слово, не хотел смотреть, чтобы ненароком не улыбнуться. Случайно получилось.

На прилепленном криво листке бумаги была нарисована кровать, на ней спиной вверх мужик в полосатой пижаме с надписью «Штуц». Он сладострастно обнимал и комкал матрац, да так, что у кровати ножки гнулись. Ниже была подпись: «Матрас-матрас, дай хоть раз».

Глупо, конечно, но я не выдержал. Заржал в голос, даже согнулся. Просто такая нервная реакция, понимаете? Вспомнилась мне опять первая ночь в общаге, хоть тогда мне было не до смеха.

В тот вечер я задрых сразу, как только голова коснулась подушки, и проспал пару часов, но мне показалось – только задремал на секунду, и тут вдруг что-то навалилось на меня, прижало так, что подо мной с дребезгом соскочила пружина. Точно как монстр-душитель в «Slime&Darkness», только там он не дышит в лицо и не ерзает по тебе, как гусеница. Спросонок я решил, что меня поймали и собираются чиповать. Я извернулся и отпихнул монстра руками и ногами разом. Он с грохотом свалился на пол, но пока я соображал, где нахожусь, монстр накинулся снова. Он что-то бормотал и стонал, слюнявил меня и тут я вспомнил: это общага. Моя кровать. Кто-то набросился на меня в моей же собственной кровати.

– Чего вам от меня нужно? – хрипел я, задыхаясь (на голове моей почему-то оказалось одеяло).

Монстр не отвечал и отпускать меня, похоже, не собирался. Пнуть его еще раз не получилось (мешало дурацкое одеяло), тогда я исхитрился высунуть ногу и оттолкнулся от стены. Кровать щелкнула, и мы оба с ужасным шумом сверзились на пол. Монстр вякнул (теперь я оказался сверху), заворочался, пытаясь из-под меня выбраться, но я уже окончательно проснулся и не стал терять времени. Наподдал ему коленом, вскочил, пытаясь высвободить руки (опять одеяло!), и отбежал туда, где по моим прикидкам находилась дверь. Ну, промахнулся, конечно. Когда отшвырнул, наконец, одеяло, увидел, что сам загнал себя в угол, но это уже не имело значения. Вместо того чтобы гоняться за мной по комнате, чудовище накинулось на пустую кровать и стало делать с матрацем то, что раньше пыталось учинить со мной.

Я набрался смелости и подошел ближе. Ночной свет Нижнего Города, цедившийся сквозь приоткрытые жалюзи, исполосовал затхлый сумрак общажной комнаты сплошь. На полосатом полу – смятая рубашка Кэтчера, на полосатой стене моя собственная размытая тень. А в кровати, где недавно лежал я, какой-то чистокожий, охая и постанывая, азартно терзал матрац. Антенна на затылке...