Бауди Маггир
Сообщество живых теней. Книга четвертая. У самой черты
– С объектом у нас не будет проблем, но как, и под каким предлогом вы собираетесь вывезти оттуда столько золота? – спросил он, недоуменно, не выпуская из рук карты, и продолжая разглядывать ее уже через лупу, – да, ребята, задача очень сложная.
Опытный полисмен долго водил по ней глазами, то отдалял ее, то приближал снова, и мотал головой. Он прекрасно понимал, что как только информация о золоте выйдет за пределы объекта, неизбежно начнется бойня, выйти живым из которой не удастся практически никому. Риск был очевидным. Наконец, отложив карту в сторону, Келвин вырвал из блокнота листочек, написал на нем свои дополнительные телефонные номера, которые не значились в его визитке, домашний адрес, и протянул его генералу Адамсу.
– Здесь два моих скрытых от посторонних глаз и ушей координаты, о которых знает только жена, – сказал он, с серьезным видом, – так, на всякий случай, мало ли что. А сегодня вечером я буду разговаривать с министром строительства Ирака, и предложу ему небольшой завод по производству стройматериалов. Я уверен, что человек с такими амбициями и жаждой денег, с удовольствием примет его, и поддержит!
И все же, перед тем как расстаться, Уайт сказал, что желательно сначала дождаться результатов его беседы с иракским министром, а уж потом принимать окончательное решение. Видя, что возражений с их стороны не последовало, он пожал Адамсу и Коллинзу руку, пожелал им доброго дня, и вежливо откланялся.
На следующий день, без четверти час дня, офицеры снова приехали к нему в офис. Келвин успел к тому времени договориться с иракским министром, который с нескрываемой радостью принял его предложение, сулившее чиновнику солидную выгоду. Он оперативно подготовил всю необходимую документацию под строительство завода, и сидел в своем кабинете, тщательно подбирая персонал, которому мог бы довериться с полной отдачей в столь опасном и деликатном проекте. Как человек, который долгие годы прослужил в криминальной полиции, Уайт обладал прекрасной памятью, эрудицией, аналитическим складом ума и безупречным знанием психологии. И умел разумно и спокойно действовать в любой ситуации. Для него не существовало мелочей, и ко всему, что имело отношение к делу, относился с присущей ему деловой и профессиональной щепетильностью. Он вкратце объяснил свои соображения по проекту, а затем в деталях рассказал о поэтапных действиях в предлагаемой схеме. В заключение, Келвин счел необходимым отметить, что его персоналу, которому предстоит работать в Ираке, понадобится надежная охрана, и желательно, из числа сотрудников спецслужб. Предложение бывшего полисмена было принято почти целиком, но за одним только исключением. Грэг не мог допустить и мысли о том, что строительные бригады будут посвящены в истинные цели запланированного мероприятия, и категорически возразил против любого информирования работников компании о драгоценном металле.
– Я думаю, мистер Уайт, что мы придадим вам отдельную бригаду, составленную из сотрудников секретной службы, которые будут заниматься исключительно охраной ваших людей, и разумеется самим золотом, – сказал он, пожав ему руку, и заметив на его лице довольную улыбку, поставил в беседе жирную точку:
– Все, господа, план утверждаю! Да поможет нам всем Бог!
В следующую минуту генерал позвонил банкиру, и попросил его принять у себя Келвина Уайта для подписания оговоренного с ним накануне контракта о предоставлении гарантии банка. Ричардс уже ждал звонка шефа особого отдела. Он еще с утра подготовил все необходимые документы, и сидел с тех пор за своим рабочим столом, поглядывая время от времени на часы. В составленную им банковскую гарантию, оставалось внести только сумму, название организации получателя и имя подписанта.
– Нет вопросов, генерал Адамс, – ответил он, обрадовавшись долгожданному звонку, – у меня все готово. Пусть подъезжает, встречу его, как подобает.
– Ну, что ж, ребята, поздравляю вас с началом операции века, – сказал Грэг, пожав сначала руку Келвину, а затем своему агенту Коллинзу, – а вас, господин Уайт, – добавил он, блеснув улыбкой, – я искренне поблагодарю за сотрудничество.
Вплоть до самого вечера, офицеры были заняты только одним делом – подбором сотрудников для создания отдельной бригады из числа своих лучших агентов.
К концу дня, когда служебные кабинеты стали пустеть, они составили список, в который
вошли двенадцать человек наиболее подготовленных профессионалов со знанием, кроме всего прочего, и строительного дела, строго необходимого в подобной операции.
– Все, Джейсон, на сегодня, пожалуй, достаточно, – произнес Грэг, выключив компьютер, – завтра с утра вызовем их к себе, и проведем подробный инструктаж.
Почти все сотрудники, которые вошли в список, служили в управлении, которое
курировало Ближний Восток и Северную Африку. Они прекрасно владели многими видами единоборств и всеми видами оружия, знали арабский язык, были хорошо знакомы с психологией и менталитетом арабов, и за время своей службы не раз побывали в Ираке.
И самое главное: каждый из этих профессиональных разведчиков был твердо верен своему долгу перед отечеством, и беззаветно предан Королеве и народу Великобритании.
– Едем ко мне, сынок, надо отметить этот день, – сказал Грэг, причмокнув, и проведя рукой по животу, – насколько мне стало известно из ее сообщения, Лайза приготовила нам прекрасную запеченную свинину с томатами и баклажанами.
Проведя весь день в разъездах, переговорах, беседах и непростых размышлениях над крайне сложной задачей, которую поставило перед ним руководство, офицеры были лишены даже обеда, и выглядели явно голодными и изрядно утомленными.
– А я бы не отказался сейчас и от бокала виски, – произнес Джейсон, вопросительно посмотрев на своего шефа, – надо же хоть как – то расслабиться.
– Нет, парень, сегодня мы выпьем только по бокалу пива, – возразил Грэг, покачав головой, – надо хорошо выспаться, и отдохнуть. Завтра нам предстоит не менее напряженный день. А после работы можем позволить себе все, что угодно.
Генерал знал, что Джейсон очень скучает по своей семье, и намерен был отпустить его на Корсику сразу же после того, как начнется отгрузка строительного оборудования в Ирак. Он и сам был не прочь полететь в Аяччо вместе с Лайзой, и отдохнуть там хотя бы несколько дней. Однако стремительно развивающиеся вокруг события, требовали его постоянного присутствия в Лондоне, и не могли ему этого позволить. С заоблачными мечтами и нереальными планами ему пришлось пока повременить, но он втайне рассчитывал на то, что такой шанс у него обязательно появится, и довольно скоро.
Лайза приветливо встретила мужчин у порога. Быстро накрыла в беседке стол. Расставила повсюду большие ароматные свечи. Включила тихую классическую музыку. А когда те переоделись и привели себя в порядок, пригласила на вечернюю трапезу. Запеченная свинина стала вскоре таять на глазах у восхищенной их аппетитом женщины. После сытного ужина Джейсон отказался от чая, оставил супругов Адамс наедине друг с другом, и вышел на тихую безлюдную улицу, чтобы немного прогуляться перед сном. Его одолевало жгучее желание услышать в этот момент невероятно мелодичный, льющийся словно трель соловья голос своей молодой супругой, по которой уже невыносимо скучал.
– Добрый вечер, любимая, – произнес он, шепотом, едва услышал в трубке ее выразительную фразу: «алло, я вся во внимании, сэр», – как ты там, наверняка тяжело даются обязанности мамы четверых детей?
– Здравствуй, милый мой Джейсон, – воскликнула Изабель, не дав ему даже договорить, – у нас все в ажуре, изменений пока никаких нет, если не считать того, что твой младший сын, Винсент, не выпускает из рук фотографии, на которой ты изображен вместе с Мэри и Роуз. Он с нею ложится, зажав в руке, с нею встает, и всегда тычет своими пальчиками на твое лицо, повторяя одно и то же слово: «паппа!». И не дай боже, попытаешься забрать ее у него. Сразу же поднимает такой визг, что уши закладывает. А обязанности мамы мне даются очень легко, хотя мамой меня называют пока только Антуан и Винсент. Но скажу тебе по секрету, что накануне, когда я переложила малыша из коляски в кроватку, переоделась в ночную рубашку, и только расправила подушки, как тихо отворилась дверь, и на пороге нашей спальни вдруг неожиданно появились в своих цветастых пижамах Мэри и Роуз. Я сначала даже опешила, думала, может у них что случилось, может понадобилась моя помощь. Но затем, смотрю, они робко переглянулись между собой, как – то смущенно заулыбались, а потом юркнули ко мне в постель, оставив в середине место, чтобы я легла между ними. Господи, ты не представляешь, милый, что я испытала минувшей ночью! Девочки обняли меня с обеих сторон, поцеловали в щечки, положили головы мне на грудь, и так сладко заснули, что я до самого утра не посмела даже пошевелиться. Я с невероятным трепетом слушала их тихое сопение. Ощущала их молочный запах. Легонько сдувала их спадающие на глаза челки. И казалось, дышала через раз, боясь потревожить их безмятежный сон.
– Что ж, родная моя, я очень рад, что вы так хорошо ладите друг с дружкой, – сказал Джейсон, тихо рассмеявшись в трубку, – не сомневаюсь, что и они назовут тебя скоро мамой, и будут делиться с тобой самым сокровенным. А как там поживает наш Антуан, что говорят его врачи, есть ли какие – нибудь сдвиги в его лечении?
– Да, милый, с девочками у меня полный контакт, – произнесла Изабель с каким – то придыханием, – они уже рассказывают мне обо всем, что творится в их нежных хрупких душах, и ничего не утаивают. Ты представляешь, я недавно водила Антуана к доктору, чтобы узнать о результатах проведенных до этого анализов, и меня искренне заверили, что болезнь мальчика уже окончательно отступила! Господи, какое счастье! Вот бы обрадовалась сейчас Каролина! Она так долго этого ждала, столько лет надеялась на его исцеление! Думаю, ей и на том свете станет об этом известно, не правда ли?
– Спасибо тебе, Изабель, за эту прекрасную новость, – воскликнул Джейсон, вдруг резко перейдя на громкий голос от охватившей его в этот момент радости, – да и вообще, спасибо тебе за все, что ты делаешь с такой любовью, лаской и неуемной энергией, невзирая на эти тяготы, которые выпали на твою долю. Я очень люблю тебя!
После трогательной беседы с супругой, Джейсон прогулялся около часа по круге, просидел затем более двух часов в беседке, с умилением листая в телефоне альбом со снимками членов своей семьи, и отправился спать лишь к половине третьего ночи.
Следующий день выдался пасмурным и дождливым. Неслышно было обычного пения птиц. Небо полностью заволокло низко свисающими темными и грозными тучами. Усиливающийся с каждой минутой северный ветер, беспощадно гнул вековые деревья, срывал с них сухие ветки, и грозно метал их молниями в разные стороны. Температура воздуха, казалось, была не выше пяти градусов. Создавалось устойчивое впечатление, что резко сменилось время года, и неожиданно наступила вдруг поздняя осень.
Грэг вызвал своего водителя к семи утра, чтобы встретиться пораньше с одним из руководителей своей конторы для обсуждения некоторых нюансов предстоящей операции. Он не стал будить поздно заснувшего Джейсона, и неторопливо позавтракав на кухне с Лайзой, тихо запер за собой дверь, и выехал со своей супругой на службу. Коллинз проснулся в это утро часом позже. Он спокойно понежился в ванной, тщательно выбрил лицо, выпил чашку крепкого кофе, и прихватив свой кейс, отправился в Лондон.
Когда он вошел в кабинет к генералу, тот уже собрал у себя всех сотрудников, которые вошли в его список, и проводил с ними разъяснительную беседу. Коллинз молча кивнул в его сторону, присел на стул у самой двери, и стал прислушиваться к его речи. Грэг не ошибся в своем выборе. Каждый из приглашенных им кандидатов на спецкомандировку в Ирак, отнесся с пониманием к возлагаемой на него миссии. Никто из не стал даже задавать вопросов. Они терпеливо слушали своего опытного наставника, который слыл среди сотрудников легендой, и был для них непререкаемым авторитетом. Когда инструктаж подошел к концу, Грэг нажал на кнопку, пригласил в кабинет ожидавшего в соседнем помещении Келвина Уайта, и познакомил его с агентами, с которыми тому предстояла совместная работа в беспокойном и непредсказуемом Ираке.
– Мистер Уайт, теперь вы можете забрать моих ребят, и отправиться к себе, – сказал он, дождавшись пока они обменяются рукопожатиями, – на все про все у вас ровно одни сутки, господа! За это время вы должны, как можно ближе познакомиться друг с другом, и обязаны обращаться друг к другу только по имени. Надеюсь, все понятно?
Разумеется, о подлинных именах и биографиях агентов Келвин ничего не знал, и принимал сказанное генералом, как должное. Получив соответствующие указания, он пожал ему руку, и молча покинул кабинет вместе со своей новой бригадой строителей. Джейсон сразу же пересел в кресло напротив своего шефа, и уставился на него с улыбкой.
– Чего это вы, так рано уехали с Лайзой, даже не дождавшись меня? – спросил он, веселым голосом, поправив по привычке свой галстук, – в чем же была такая спешка?
– Да как же можно было будить тебя, когда я слышал твои шаги в коридоре еще в половине третьего ночи, – сказал Грэг, рассмеявшись, – Ну да ладно, с этим проехали. А теперь, давай о более серьезном. Дело в том, что завтра вечером в Ирак отправляются первые четыре бригады строителей, в том числе и наши ребята, и как ты понимаешь, времени у нас уже нет. Келвин обо всем уже договорился со своим иракским министром, а сегодня, после обеда получит всю требуемую для этого дела документацию. Старт уже дан, дружище. Если все пройдет успешно, то наши имена навечно впишут в анналы истории, а сами будем почивать до конца своих дней на лаврах, как герои. Но если, не дай господь, произойдет сбой, и мы потерпим фиаско, то судьба наша будет незавидной, и помочь нам будет уже некому. Никто не посмотрит на наши прежние заслуги.
Генерал вдруг замолчал, и уставился с грустью в глазах в окно. Он прекрасно понимал, что не в состоянии предусмотреть все детали предстоящей сложной операции, в силу многих обстоятельств. В первую очередь он опасался политической нестабильности в Ираке, и постоянной ротации кадров в правительстве этой страны. Грэг допускал, что в случае внезапной отставки действующего министра строительства, на его место может придти человек, договориться с которым станет невозможным, и весь их уникальный проект тут же провалится. Кроме того, его смущали многочисленные группы неконтролируемых действующим правительством вооруженных бродяг, которые со слов одного из местных агентов рыщут по всей стране, совершая крайне агрессивные налеты на иностранные организации. Он не скидывал со счетов и тот факт, что агенты ЦРУ и Моссада продолжают все еще вести поиски золотого клада Саддама. Наверняка они внедрили своих людей в эти бандитские формирования, полагал генерал, постукивая карандашом по столу, и пытаясь взвесить все имеющиеся у них шансы на успех. Удрученный сложными размышлениями над рискованной операцией, он безотрывно и сосредоточенно разглядывал карту, и продолжал молчать. Наконец, он поднялся медленно из-за стола, закурил свою трубку, пустил густые клубы дыма, и встал спиной к окну.
Грэг выглядел явно взволнованным, и казалось, его одолевают мучительные сомнения.
– Пойдем, выпьем кофе, что ли, а то я начинаю уже зевать, – обратился он к полковнику, положив погасшую трубку в пепельницу, – продолжим немного позже.
Тот быстро вскочил с места, сдвинул кресло поближе к столу, и последовал за своим шефом. Войдя в кафе, они заняли, как обычно, самый дальний от входа столик, заказали себе по чашке кофе с пирожными, и вернулись к прерванной беседе.
– Даже если никто не посягнет на наш проект, и все пройдет гладко, – сказал Грэг, сделав глоток из своей чашки, – я не могу до сих пор определиться со способом вывоза золота. А это, пожалуй, самое слабое звено во всей нашей операции, сынок.
Он сделал еще глоток кофе, медленно отставил в сторону чашку, и посмотрел на своего собеседника, который был в этот день необычно молчалив. Джейсон не знал, что ответить генералу. Ситуация, в которой они оказались, действительно была сложной, и выглядела на первый взгляд почти неразрешимой. Он пожал слегка плечами, уставился задумчивым взглядом в окно, а потом повернулся к своему шефу, и расплылся в улыбке.
– А что если нам переплавить это золото там же, на месте, облечь в форму каких – нибудь строительных материалов, и вывозить его оттуда в виде продукции, небольшими партиями, – предложил он, желая внести в создавшемся тупике хоть какую – то идею.
Грэг сначала усмехнулся, но затем, задумавшись на минуту, вдруг резко просиял.
– А ведь действительно, это настолько наивно, что вполне может сработать, – ответил он, и позвонив тут же Уайту, попросил его немедленно подъехать к нему в отдел.
Келвин находился в это время в компании своей новой бригады, составленной из одних секретных агентов. Следуя строгим указаниям именитого генерала, он вел с ними дополнительные беседы, стараясь устранить имеющиеся в отношениях определенные шероховатости. На просьбу шефа особого отдела он откликнулся в ту же минуту, и предложив ребятам перекурить на время своего отсутствия, явился через час к Грэгу. Идея с переплавкой золота не совсем понравилась ему, однако учитывая, что на данный момент не существует иных способов его безопасного вывоза, вынужден был с нею согласиться.
В девять тридцать утра следующего дня четыре бригады строителей во главе с Келвином Уайтом вылетели чартерным рейсом в Багдад. А в семь вечера их лично встретил сам министр строительства Ирака, Мохаммед Салем. Высокопоставленный чиновник приказал разместить всех его работников в Багдад Отеле, а сам увез будущего компаньона в свою загородную резиденцию для обсуждения условий совместного бизнеса. Во время переговоров Келвин попросил министра выделить ему участок в пределах до сорока километров от Багдада, и площадью не менее четырех квадратных километров. Мохаммед Салем сразу же потребовал от своего помощника карту окрестностей столицы Ирака положил ее на стол, и аккуратно развернул.
– Выбирай, мистер Уайт! – бросил он, бравирующим тоном, с готовностью предоставить своему давнему английскому приятелю все, что тот пожелает, лишь бы строительство предложенного ему объекта началось, как можно скорее.
Бывший полисмен, а с некоторых пор и агент особого отдела, долго водил пальцем по истрепанной карте, переходя от одного населенного пункта к другому, и наконец, ткнул пальцем на ту самую деревушку Аль Шамсия, о которой уже знал практически все.
– А что у вас находится здесь, господин Мохаммед Салем, – спросил он, повернувшись к тому с задумчивым лицом, – что это за безымянное поселение?
– Да, ничего особенного, – ответил министр, с каким – то безразличным видом, – всего лишь разрушенная во время войны деревня, которая лежит до сих пор в руинах.
– Прекрасное расположение, – воскликнул Келвин, словно обнаружив то, в чем по-настоящему нуждался, – если на этом участке имеется еще и хорошая глина, то думаю, что лучшего места для нашего объекта и не сыскать. Считаю, что он подходит нам, сэр.
Министр сразу же позвонил одному из своих специалистов по земельным отношениям, знающего толк не только о составе грунта, но и владеющего информацией по истории указанной Келвином местности, и вскоре получил исчерпывающий ответ.
– В свое время, мистер Уайт, на той самой территории, о которой мы ведем речь, жители нескольких окрестных деревень, которых к сожалению давно уже нет в живых, занимались гончарным ремеслом, – стал рассказывать Мухаммед Салем, горделивым тоном, – их изделия славились на всю страну, и даже вывозились за ее пределы, оказываясь зачастую даже в Индии и Китае.
Вся история того края была хорошо известна Келвину, и он прекрасно владел сведениями о составе его почвы. Задолго до встречи с министром, он вкрадчиво изучил все, что могло бы иметь отношение к его строго засекреченной миссии. Однако когда его новый компаньон стал рассказывать об этом снова, даже не повел и ухом, сделав вид, что слышит об этом впервые. С этого момента и началась ловкая манипуляция бывшего полицейского наивным сознанием и алчным настроем своего нового бизнес партнера.
После насыщенного и богатого на различные яства и деликатесы ужина, Келвин поднялся из-за стола, и несмотря на настойчивые просьбы министра остаться у него на ночь в резиденции, решил вернуться в отель к своим бригадам, отказавшись от роскошных апартаментов, которых не всегда встретишь даже в пятизвездочных отелях.
В это время Грэг и Джейсон, сидели в беседке за чашкой чая, и ждали от Уайта вестей. Часы уже показывали полночь, но телефон молчал, вызывая у офицеров волнение. Наконец, решив прогуляться по улице, и немного размять свои мышцы, они вышли на улицу, но едва сделали с десяток шагов, как раздался долгожданный звонок телефона.
– Доброй ночи, господин генерал, – прозвучал довольный голос Келвина, – прошу простить, что заставил вас так долго ждать. Но навязчивое гостеприимство министра вынудило меня задержаться допоздна в его резиденции. Спешу сообщить, что план ваш сработал, и завтра, с самого утра, мы вместе с Мухаммедом Салемом и его специалистами должны выехать в район той самой безымянной деревушки, о которой мы так долго говорили. Так что, искренне поздравляю вас с почином!
– Рад слышать, что у вас все в порядке, Уайт, – произнес Грэг с улыбкой, – Господи, если бы и дальше у нас все пошло также гладко! Одним словом, продолжайте работать, и докладывайте мне о своих результатах каждый день, и не важно в какое время!
После разговора с Келвином настроение генерала заметно улучшилось. Шея его вдруг резко вытянулась. В глазах появился настоящий огонек. Он вновь предложил своему питомцу прогуляться, но заметив, как тот зевнул, проводил его обратно в дом.
Несмотря на давящую усталость, Джейсон долго ворочался в своей постели, и никак не мог уснуть, думая о любимой Изабель, мысленно представляя себе ее неотразимый образ, и тоскуя по ее выразительному взгляду и прекрасному божественному телу.
Весь последующий день, вплоть до самого вечера прошел у Адамса и Коллинза в обычной рутинной обстановке, и ничем особенным не отложился в памяти офицеров. Солнце уже скрылось за горизонтом, погрузив город в сумеречное состояние, когда на телефон генерала поступил звонок от Келвина. Он доложил, что совместный выезд с министром на место возведения объекта состоялся, и его бригады уже приступили к разметке участка. Кроме того, руководитель проекта заявил, что уже дал указание своей компании на отгрузку оборудования и техники к месту строительства. Затем, перейдя вдруг на шепот, Уайт сообщил, что только что обнаружил тот самый, установленный Мухаммедом ориентир, и отдельная бригада из сотрудников особого отдела готовится вскрыть под покровом ночи замурованную нору, и подтвердить наличие в ней золота.
– Мистер Уайт, прошу вас, как только ребята найдут металл, немедленно свяжитесь со мной, – сказал генерал, строгим тоном, – пользуйтесь только закрытым каналом, который я вам предоставил, и держите теперь ухо востро!
До последнего момента Грэг пребывал все еще в сомнениях, что Мухаммед сказал правду об этом кладе, хотя иракский беженец и внушал ему доверия не только своей внешностью, но и искренностью в глазах и неподдельной уверенностью в голосе. Однако услышав, что обнаружен тот самый ориентир, о котором тот говорил, все его подозрения были начисто развеяны. И теперь оставалось только терпеливо ждать формального подтверждения наличия в замурованной норе того самого золотого запаса Саддама. Настроение генерала заметно изменилось, но вел он себя по-прежнему сдержанно и спокойно. Годами выработанная привычка не предаваться эмоциям, не изменяла ему и на этот раз. Заметив грустное лицо Джейсона, погрузившегося в глубокие размышления, он посмотрел на него своим отеческим взглядом, и похлопал легонько по плечу.
– Знаю, сынок, о чем ты задумался, – произнес он, вполголоса, – можешь завтра же вылететь к своей семье на Корсику. Надеюсь, трех дней тебе хватит?
– Спасибо тебе, Грэг, именно об этом я сейчас и думал, – произнес Джейсон, глядя с благодарностью на своего мудрого наставника и близкого друга, – откровенно говоря, мне и одного дня хватило бы. Уж очень скучаю по ним.
– Да ладно, сынок, брось, – сказал генерал, подмигнув ему веселыми глазами, – погуляй пока есть время, возможно его скоро вообще не будет. А теперь, я отпущу своего водителя, а ты отвезешь меня домой, надо обсудить еще кое – что, если не возражаешь?
За содержательной беседой о различных факторах, имеющих прямое отношение к их проекту, время пролетело быстро, и машина полковника остановилась ровно через час напротив дома генерала Адамса. Джейсон пожал своему шефу руку, вновь искренне поблагодарил его за дружескую поддержку, и буквально запрыгнув снова в машину, стремительно умчался к себе. Едва въехав к себе во двор, он поставил машину в гараж, обошел медленным шагом весь участок, и лишь удостоверившись, что здесь не ступала нога постороннего человека, преступил порог родного жилища. В доме, в котором в силу сложившихся обстоятельств его не было уже двое суток, сохранял в себе атмосферу домашнего тепла, уюта и особенной энергетики, вернувшего его вновь в прежнее равновесие чувств и мыслей. Теперь полковнику хотелось только одного – как можно скорее обнять свою любимую молодую супругу и дорогих сердцу детей. Вскоре, он переоделся в домашний халат, заварил себе крепкий чай, и уселся на свое обычное место у окна на кухне. Мысленно он был уже со своим семейством в Аяччо, нежась под жаркими лучами южного солнца, как вдруг неожиданно и пронзительно зазвенел его телефон.
– Господи, только не это, – взмолился он, затаив на минуту дыхание, – неужели у шефа изменились планы, и собирается вызвать меня к себе? Неужели все отменяется?
К счастью, на связи оказался Рикки, который с радостью поведал своему любимому отцу, что у него все продвигается хорошо, здоровье отменное, и командировка на далеких Фольклендах проходит успешно. Он также сообщил, что только что переговорил с Изабель, со своими сестрами и братом Антуаном, и кроме того, услышал по телефону забавный лепет младшего Винсента. Его голос был твердым, уверенным и в то же время ласковым и нежным. Их разговор был короток, и продлился не более двух минут, но вызвал у Джейсона непередаваемую радость и восторг, укрепив в нем чувство гордости за своего старшего сына. Еще год назад он и предположить не мог, что худенький, нескладный и робкий Рикки, с высыпавшими на лице мелкими прыщиками, так сильно изменится. Он и не подозревал, что виной столь кардинальным переменам в жизни парня стала на тот момент Кэтрин. После командировки в Афганистан, где Джейсон получил ранение в плечо, она провела с сыном сложную и продолжительную беседу. Ей удалось зацепить Рикки за душу, и вывести на свет его дремлющий потенциал настоящего мужчины. Она убедила сына в том, что тот должен быть, и обязательно будет таким же, как и его отец – мужественным, гордым, волевым и бесконечно преданным своей родине и своему народу человеком. Та нелегкая беседа с матерью внесла свои коррективы в судьбу юноши. Как оказалось, он провел всю ночь в непростых размышлениях, а наутро, уединившись у себя в комнате, написал письмо, и тут же отправил его в военную академию. После непродолжительного разговора с сыном, Джейсон встал, налил себе полный бокал виски, и поднес его к фотографии Рикки в военной форме, которую Мэри с Роуз установили в рамке на самом видном месте в гостиной, рядом с портретом Кэтрин.
– За тебя, сынок! Так держать! Я по-настоящему горд и счастлив, что ты стал теперь настоящим мужчиной, осуществив не только мою мечту, но и наказ своей матери, – произнес он, громким голосом, и осушил залпом хрустальный сосуд.
Он тут же налил себе второй бокал, перевел взгляд на улыбающееся с фотографии лицо своей покойной супруги, поцеловал ее в лоб, и молча выпил снова до дна. Он все еще тосковал по ней, считал ее несправедливо отторгнутой частицей своей души и одновременно терзал себя ощущениями вины перед ней. Вспоминая годы своей счастливой совместной жизни с Кэтрин, он довольно улыбался, и продолжал мысленно благодарить ее за стойкость, терпение и безмерную любовь к своему супругу и детям.
Он просил у нее прощения за то, что не разглядел вовремя ее страшную болезнь, и не среагировал на ее подозрительное поведение из-за мучивших ее болей в желудке. Джейсон встал у окна, распахнул форточку, и закурил, глядя с грустью в ночную тьму. Спустя полчаса, с трудом избавившись от терзающих его тяжких воспоминаний, он поднялся к себе в кабинет, уселся в кресло, и позвонил своей любимой Изабель.
– Здравствуй, милая! Как ты там? – прошептал он, прижав телефон к уху, едва услышав ее громкий возглас в трубке, – надеюсь, я не отвлек тебя от домашних хлопот?
– Господи, любимый мой, как же я соскучилась по тебе! – произнесла Изабель, звонким голосом, – целый день гадала, позвонишь ты сегодня вечером или нет, и все время следила за стрелками часов, в ожидании твоего звонка. Получается, что я не зря ждала! Только не говори мне сейчас, пожалуйста, что ты снова куда – то собрался!
– Да, родная моя, я действительно собираюсь вылететь, – сказал Джейсон, интригующим тоном, – но не куда – нибудь, а в Аяччо, и завтра же, первым рейсом!
Голос Изабель буквально взорвался радостным восторгом, едва прозвучали последние слова ее любимого супруга. В следующее мгновение, на фоне пронзительного детского смеха Винсента, в трубке послышалось ее громкое возбужденное дыхание.
– Прошу тебя, милый, включи скайп, пожалуйста, – произнесла она, перейдя вдруг на шепот, – я так хочу увидеть тебя, и хотя бы через экран ноутбука коснуться твоих губ. Да и ребятишки сейчас сбегутся, жаждая увидеть своего любимого папу.
Однако Джейсон намеренно не стал включать скайп, не желая, чтобы она и дети увидели скорбное выражение его лица. Он посчитал, что нахлынувшие на него эмоции, могут негативно отразиться на их хрупких чувствах, и тактично ушел от продолжения разговора с Изабель, сославшись на то, что ему предстоит еще заняться документами.
Следующим утром, полковник выпил чашку крепкого кофе, выехал в половине девятого из дома, и купив по пути огромный букет алых роз, отправился на кладбище, где была похоронена его покойная супруга. Спустя уже час, он возложил цветы на ее могиле, аккуратно почистил всю площадку вокруг от пыли и опавших листьев, опустился медленно на травку, рядом с надгробной плитой, и предался мысленному общению с Кэтрин, вспоминая с особым теплом и трепетом времена их совместной семейной жизни. Часом позже, он также медленно поднялся на ноги, отряхнулся, бережно погладил рукой ее вкрапленное в черный мрамор милое улыбающееся лицо, и зашагал к выходу.
