Антон Александрович Мишин
Увалень
Бабушка всё намеревалась начать разговор, но так и не смогла к нему подступиться. В середине лета, прямо на прогулке с внуком её сковал сердечный приступ.
Славик переехал обратно к маме с сестрой. А затем быстрые похороны и вечерняя мамина истерика. Старая ведьма ничего не отписала внуку, кроме его любимой музыкальной шкатулки. Всё остальное ушло Вите.
Она хотела бы отдать сына отцу, но у того была другая семья и дети. Приняв как очередное испытание свыше, Марина отделила Славику уголок в Валеной комнате, где расположились маленькая кровать, в которую он даже не вмещался и деревянный стул, покрытый лаком, для немногочисленных вещей. Его пространство, где постоянно царила прохлада, находилось с противоположной от батареи, окна и Валеной мебели стороны.
Всю начальную школу невыносимым подчас для Вали становилось признание факта, что они со Славиком родня. Она краснела и неохотно соглашалась. «А потом ему и этого стало мало, и он вторгся в мою жизнь»
Мама долгое время работала на местном мясокомбинате, так что их холодильник всегда готов был выплюнуть из себя пару-тройку лишних батонов колбасы. Бабушка когда-то старалась кормить внука более здоровой пищей, но даже у неё не всегда получалось. Славик, почувствовав раздолье, набрал за три месяца ставшее для него магическим число в двадцать один килограмм. Марина вначале даже не думала препятствовать, видя исключительные плюсы: сын становился спокойным, а колбасы после продажи знакомым, оставалось итак много, излишки всегда приходилось выкидывать. Теперь же их съедал Славик.
А потом наступил сентябрь. Славик отправился в пятый класс. Только теперь, как добивающие в голову выстрелы в один день он узнал, что Маша в другом классе, и Людмилы Филипповны больше не будет – у неё другие ученики. Он всех потерял.
На следующий день Славик не желал идти в школу, торгуясь, а затем и вовсе умоляя. Марина опять оказалась на краю и, сорвавшись, вновь ударила. После многочисленных истерик Славик попал на второй урок, но сразу стало ясно, что никакого особого отношения большинство терпеть не готово. А учитель математики его и вовсе невзлюбил.
– Юноша, Вы, что себе позволяете, я этого не потерплю, – обычно твердил он, выгоняя Славика из класса, когда тот выдавал досрочный ответ. Славик продержался ровно месяц, а затем его отправили в созданный в этом году 5 «Е» – класс коррекции.
Когда мама, наконец, поняла, что Славик растёт не по дням, а по часам, то вновь решила ограничивать в еде. Она попыталась продавать больше, но не смогла, совершенно не собираясь снижать цену. Так что в её холодильнике всё равно продолжала скапливаться колбаса, шедшая в утробу сына. При этом не унести домой, когда есть возможность, Марина не могла. А вот повесить замок на холодильник – подумывала, но воплощать идею в жизнь не стала, предположив, что сын всё равно вырвет дверь с петлями. Ничто не останавливало его на пути к еде. Бабушка сама всегда пребывала на грани в этом вопросе, частенько идя на поводу и перекармливая внука.
В один момент мама решила, что за Славиком должна наблюдать и докладывать Валя. «А уж я разберусь» – думала она. Подходы к холодильнику продолжались. Начались Валины донесения.
Сначала Марина решила лишать ужина. «Это самое разумное, что можно предпринять». Славик итак наедался днём, а теперь и вовсе стал до предела в течение дня растягивать желудок.
Убедившись в бездейственности метода, Марина придумала наказание посуровей. Она начала отбирать лампу, стоявшую на полу у изголовья и светившую всю ночь под кровать. Это помогло на короткое время, но на длинной дистанции не сработало. К тому же Валя занялась танцами, и не всегда была дома, чтобы следить за братом.
