Анна Романова
Моя няня
Но внутренний будильник безбожно лгал. Липкая паутина, окутавшая сознание, не желала
рассыпаться в пыль.
Виолетта шла по коридору: тёмному, пыльному, пропахшему сыростью и старостью. Странный
привкус растекался во рту, словно она провела языком по металлу, на котором разлили томатный
сок. Соль и металл. И немного холода. Такой бывает кровь. Но откуда бы ей тут взяться?
Виолетта не узнавала коридора. Она шла всё быстрее, потому что слышала за спиной чье-то
дыхание. Пока ещё еле различимое, будто догонявший не был уверен, стоит приближаться или
лучше остаться за спиной. Но Виолетта знала: охотник никогда не оставит свою жертву.
Казалось, порой сбоку мелькала едва различимая чёрная фигура. Задерживалась лишь на долю
секунды и вновь исчезала. Рассмотреть её можно было только краем глаза. Но появлялось оно всё
чаще и чаще, словно показывая свою силу и вездесущесть. «Смотри, я иду за тобой, смотри, я
дышу с тобой, я могу сделать с тобой всё, что пожелаю».
Виолетта прибавила шагу, глубоко вдохнула, закашлялась от ставшего комом в горле запаха
сырости. Слева послышалось тонкое хихиканье. Виолетта замерла. Сердце гулко ухнуло вниз. Всё
резко смолкло, впереди блеснул свет, словно кто-то пытался фонариком подать сигнал. Она знала,
что стоять нельзя. Нельзя, иначе тень догонит её, оплетёт нитями-руками, сдавит горло и утянет в
подвал этого мрачного дома.
Хихиканье повторилось. К щеке Виолетты кто-то легонько прикоснулся. С визгом она отпрыгнула
в сторону, закрутила головой. Нет никого. И свет больше не появляется.
Виолетта почувствовала, что от виска по скуле медленно стекает ледяная капля пота. Она знала,
что надо успокоиться и дойти до самого конца. Тогда будет всё хорошо. Тогда она сумеет
проснуться.
– Не дойдёшь! Не дойдёшь! Не дойдёшь! – посыпались отовсюду смешки, впиваясь, будто осколки
битого стекла.
– Не сможешь!
– Не сумеешь!
Виолетта сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает страх вперемешку с тихой яростью. Сначала
возьмите, потом посмотрите. Сделала шаг от стены, второй… а потом рванула со всех ног вперёд.
Смешки превратились в оглушительный рёв, чьи-то руки хватали её за плечи, дёргали за волосы,
впивались в ноги. Зажав уши и зажмурившись, она побежала вслепую. Оглушительный звон
заставил вздрогнуть всем телом и… проснуться.
Виолетта открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце колотилось, голова гудела, звон почему-то
не прекращался. Только спустя несколько секунд до неё дошло, что звонит телефон. Кое-как сев на
постели, она нащупала трубку.
– Алло.
– Елизавета Петровна, вы меня не так поняли, я хотела сказать вам, – зачастил женский писклявый
голос на такой скорости, что Виолетта не сразу разобрала слова.
– Здесь нет такой, – замедленно ответила она.
– Как нет? – искренне удивились там. – Третий раз не туда. Кошмар!
Даже не подумав извиниться, трубку положили. Виолетта ещё некоторое время сидела с
телефоном в руке, потом чертыхнулась сквозь зубы и отключила связь.
Несмотря на то, что её разбудили среди ночи, – часы показывали начало третьего – Виолетта была
благодарна этой невнимательной болтунье. Кошмар превратился во что-то незначительное и
мелкое, спрятавшееся в уголке сознания. Возможно, проснись она сама – помнила бы сон ярко и
чётко, и долго бы не могла успокоиться. Но тут… звонок стёр всё, заставив переключить внимание
только на него.
Виолетта вздохнула. После того, как она побывала на том дурацком семинаре, отвратительные сны
нахлынули удушливой волной. Успокоительные настойки на ночь не помогали. А воспоминания о
прошлом не давали заснуть. Она теперь хорошо помнила, что провела два года в чужом доме. И
поняла, почему мать всегда старалась избегать толпы людей, стараясь отвести дочь в сторону.
Вспомнила, почему они всегда ругались с отцом. Страх не давал матери мыслить здраво, любое
скопление людей вызывало истерику.
С каждым годом такая жизнь становилась всё сложнее и невыносимее, поэтому однажды отец не
выдержал и ушёл.
Виолетта встала с постели и криво усмехнулась, понимая, что не о том думает среди ночи. После
такого опять будет сниться всякая гадость. На миг показалось, что невесомые пальцы касаются её
лица. Поёжившись, она быстро пошла в коридор за сигаретами.
На полке сиротливо стояла её сумка, из которой торчал красный уголок книги. Виолетта брала её у
Каталинской и обещала вернуть, однако совершенно забыла об этом после всех последних
событий.
Виолетта хмыкнула и вытянула книжку. Пару месяцев назад она пыталась её читать – ничего не
вышло. Практическое пособие по технике сновидения показалось странным, запутанным и
непонятным. Казалось, что автор знал много слов, но не был способен наделить их смыслом.
В голову Виолетты закралась мысль, что книга вовсе не плоха. Просто сложно понять то, о чём
ранее никогда не слышал. Теперь же, после семинара могло что-то проясниться.
Сунув книгу под мышку, она ухватила пачку сигарет и пошла на кухню, в очередной раз благодаря
судьбу, что живёт одна и не услышит материнского брюзжания.
Усевшись за стол, Виолетта наобум раскрыла книжку. На страницах карандашом Каталинская
оставляла пометки. Они в основном состояли из нескольких букв или сокращённых слов.
Разобрать что к чему было достаточно сложно.
– Взрослая женщина, а портит книги, – проворчала Виолетта. Метки почему-то показались куда
интереснее, чем текст книги.
Виолетта пригляделась: «Отсутствие внешнего эффекта исключает возможность развития». Она
перелистнула страницу. Какой может быть ещё внешний эффект, когда ты спишь? Ну, разве что
нечто вроде того звонка, что разбудил её. Но тут уже бессмысленно говорить о снах.
Виолетта задумалась. Стало интересно: можно ли пребывая во сне в конкретном месте, потом
очутиться в нём наяву?
В нос вдруг ударил запах пыли и сырости. Где-то, совсем далеко, вдруг зазвучало тонкое
хихиканье, кто-то выдохнул в самое ухо:
– Не дойдёшь!
Виолетта вздрогнула и посмотрела по сторонам. Нет, глупости, никого рядом нет. Но паутина
страха осела на коже невидимыми нитями, опутала намёртво так, что ни убрать, ни стряхнуть.
Виолетта ухватила сигарету, прикурила и принялась шагать по кухне туда-сюда. Так думать
получалось куда лучше. Книжка осталась на столе, ее страницы словно звали продолжить чтение,
однако сейчас ей было не до этого.
Когда во рту растеклась горячая горечь, она чуть успокоилась. Объявление в метро дало толчок,
разбудило спрятанные глубоко воспоминания и вытянуло их наружу. Считай, понять тот же сон.
Как-то Каталинская пыталась ей объяснить:
– Пойми меня верно, – говорила подруга, – наш мозг ничего не забывает. Нельзя без специального
вмешательства взять и забыть что-то так, чтобы потом нельзя было это снова достать.
– Да ну? Даже то, что происходило с тобой до рождения?
Тут Каталинская несколько потеряла свой пыл, однако не находчивость:
– А можешь доказать обратное?
Виолетта не могла. Да и, признаться, её не особо волновало, что было до рождения. А вот после…
Она вновь села и загасила тлеющий окурок в пепельнице. Самой разобраться, конечно, было бы
хорошо, но вряд ли что-то выйдет. Хорошо это или нет, но «внешний фактор».
Виолетта вздохнула, прекрасно понимая, что нужно поговорить с матерью. Кошмары сами собой
никуда не пропадут, но можно им помочь. Она прекрасно понимала, что мать не захочет об этом
говорить. Что придётся долго и нудно убалтывать её на это. Однако сдаваться не собиралась. Её
собственная жизнь начинала идти наперекосяк из-за всяких галлюцинаций и видений прошлого.
Так ещё чуть-чуть и можно оказаться в доме с жёлтыми стенами.
Далее Виолетта просто перелистывала книгу, толком не вчитываясь. Жуткое ощущение, что кто-то
из-за её плеча всматривается в страницы, появилось внезапно и не желало исчезать.
Она медленно повернула голову и замерла: изогнутая тень скользнула по кухонным шкафчикам,
задрожала на плите, потянулась к окну и вылилась в ночь. Стоявший на столе стакан вдруг рухнул
вниз. Послышался пронзительный звон, Виолетта вздрогнула. Вскочив, она подбежала к осколкам
и посмотрела на стол. Стакан стоял на краю, но я явно не мог упасть сам. Она провела рукой по
лбу, убирая взмокшие пряди. Сердце билось поверхностно и быстро.
– Сумасшедшая, – выдохнула она, то ли характеризуя себя, то ли ещё кого. Решив, что на сегодня
приключений хватит, выключила свет и вернулась в спальню.
Свет гасить не хотелось. Внутри боролись страх и практичность. Виолетта натянула на себя плед,
пытаясь вспомнить советы Каталинской… да и не только её. Как там говорят? Когда во что-то не
веришь, оно отступает. Виолетта вздохнула, удерживаясь, чтобы не засмеяться. Хоть сейчас она
ничего не видела, внизу всё сжалось в тугой комок, а нервы напряжены. Своими глазами она
прекрасно видела, что рядом никого нет, что в комнате она одна. Но разве можно было это
доказать?
Тени на стенах от штор, тень от тумбочки на полу, тень от компьютера… Каждая из них в любую
минуту может свернуться, дрогнуть и метнуться к ней. Как то угловатое чудовище из детства.
Теперь Виолетта четко осознавала, что чудовище стало приходить после того, как её вернули
родителям. Словно не хотело отпускать, желало забрать назад. Туда, где тёмные коридоры, сладкий
запах сирени и множество закрытых дверей. А за теми дверями всегда слышится детский плач.
Разозлившись на себя, Виолетта резко выключила свет и легла в постель. Завтрашний день должен
быть тяжёлым и насыщенным событиями, а она тут пытается понять: сошла с ума или нет.
Прикрыв глаза, она подложила руку под щёку и почти сразу задремала. В доме всё затихло. Никто
не видел, как длинная изогнутая тень качнулась на стене и медленно поползла к спящей женщине.
Глава 2. День по кругу
Телефон смолк всего на секунду, как тут же открылась дверь, и в кабинет влетел старший
экономист.
– Слушай, наши опять посходили с ума, требуют перекинуть данные сегодня до четырёх! – он
тяжело и часто дышал, словно долго бежал. – Смотри!
На стол Виолетты плюхнулась пачка бумаг. Она раздражённо выдохнула – не знаю куда девать
собственные документы, тут ещё появилась новая забота. Безумная полоса явно не собиралась
останавливаться, и выходные остались лишь смутным проблеском в темном царстве.
– Я занята, мне не…
– Распоряжение главного, – обронил экономист. – Сама понимаешь, я б не пришёл так.
Телефон вновь зазвенел. Схватив трубку, Виолетта зажала её между плечом и ухом, одновременно
начав просматривать принесённые документы. Слова говорившего сливались в единое целое, она
почти не понимала, что ему нужно. Перед глазами мелькали цифры, с каждой секундой возрастал
ужас и понимание, что даже будь у неё две головы и четыре руки, это всё не осилить в срок.
– Хорошо, – рявкнула она, – прозвоните Виктору Борисовичу, он владеет вопросом.
Сам кашу заварил, сам пусть расхлёбывает, – мстительно подумала она.
– Так что по данным, – начал экономист.
Виолетта глянула на часы – без чего-то два. Нет, ничего не выйдет. Не успеет. И так уже вся
мокрая, во рту кроме кофе ничего не было.
– Забирай, сейчас никак.
Экономист мялся и явно уходить не торопился. В другое время Виолетта поняла бы и помогла, но
сейчас было не до этого.
– Он меня убьёт, – вздохнул тот и поправил очки.
– Он всех убьёт, – утешила Виолетта. – Забирай!
Вновь телефон. Она уже хотела не брать трубку, но заметила номер шефа. Предвидя стандартное
«зайди ко мне», быстро встала с жалобно скрипнувшего стула.
– Оставь. Я сейчас.
Не дав возразить, она подхватила бумаги и вылетела из кабинета. Если шеф хочет скандала, он его
получит. Прямо здесь и сейчас.
Мобильный вновь затренькал, но Виолетта быстро сбросила вызов. С Каталинской она
переговорит позже.
По дороге она сумела восстановить дыхание и придумать нужные слова. С начальством спорить –
неприятно, но необходимо, иначе будешь во всём и всегда виноват.
Робкий стук в дверь, недовольное бурчание – всё, как обычно.
– Ну, что ещё? – проворчал начальник. – Чего трубку не берёшь?
– Вот чего, – Виолетта быстро прошла по мягкому ковру и со стуком опустила пачку бумаг на стол.
– Это что? – не понял Виктор Борисович.
– Это до четырёх, – пояснила она. – А до этого на мне отчёт, доклад, перерасчет и подача данных в
департамент.
– И? – осторожно глянул шеф на неё, явно ещё не решив: стоит ругаться или всё же послушать.
– А то, что разорваться я не сумею.
Воображение ярко нарисовало раскроенную пополам женщину, которая держит телефонную
трубку рукой с изумительным маникюром, улыбается разорванным ртом, даёт ответы и не
замечает, что кровь заливает накрахмаленный воротничок офисной блузки, а из груди и утробы
вот-вот вывалятся внутренности на свежевымытый пол. Удушливой волной накатила тошнота.
Виолетта мотнула головой. Ночные кошмары до добра не доводят. Она, кажется, даже не заметила,
что шеф что-то говорит. Он постучал по столу ручкой, привлекая внимание.
– Да?
– Я плачу тебе деньги за работу, – начал закипать Виктор Борисович, – это всё надо сегодня.
– Что делать в первую очередь? – не растерялась Виолетта, глядя, как шеф замер. Обычно этот
вопрос спасал в любой ситуации. Тогда был плохим не работник, не справлявшийся с грузом
наваленных дел, а начальник, который был не в состоянии правильно организовать работу своих
подчинённых.
– Всё, – нашёлся Виктор Борисович.
– Всё не получится, – отрезала Виолетта. – Решайте, мне нужно четкое указание.
– Белянцева, ты обнаглела, – выдохнул он и почесал затылок. – Ладно, давайте с этими цифрами,
если что – бери в помощь весь экономический отдел, помогут.
Виолетта продолжала буравить его взглядом, ожидая финальной ноты, так как привыкшая к
общению с шефом, прекрасно знала, что тот может что-то выдумать перед самым уходом.
– Чего уставилась? – рявкнул вдруг Виктор Борисович. – Иди работать!
– Так точно! – непроизвольно вырвалось у Виолетты. Быстро схватив бумаги, она выскочила из
кабинета, успев заметить несколько растерянное лицо шефа. Он чётко понимал, что подчинённая
действительно обнаглела, однако что делать, если она и так выполняет работу за троих? Придётся
терпеть.
***
Дома было тепло и уютно. Прошедший день навалился каменной тяжестью, не хотелось никого
видеть и слышать. Но Каталинская – другой вопрос. Виолетта забралась с ногами в кресло и
принялась листать забытую Кирой книгу. Дозвониться к подруге не получалось, ну и ладно.
Отыщется рано или поздно.
Виолетта раскрыла книгу на случайной странице, из страниц неожиданно выпал кусок бумаги,
сплошь испещрённый заметками. Наклонившись, она подняла его и, нахмурившись, принялась
читать. Пометки Киры заслуживали отдельного внимания.
«Техника напряжения мозга – бред. Наблюдение образов практиковать ежедневно. Фантомное
раскачивание – сначала тренировка. Учесть прислушивание к посторонним звукам. Не
погружаться в себя. Убить соседку».
Последняя фраза озадачила Виолетту, потому что к технике сновидения она никак не относилась.
Но Кира на мелочи не разменивалась, считая, что все гении в равной степени сумасшедшие,
поэтому им можно чуть больше, чем остальным. Поэтому в выражениях не стеснялась.
Иногда Виолетта искренне недоумевала, как такой человек, как Каталинская, мог работать
школьным психологом. Даже без излюбленной косухи, сигарет и любимого мотоцикла бог знает
какого года выпуска, она всё равно выглядела внушительно. Не спасали белокурая коса и
вежливость. В Каталинской чувствовался стержень, который не скрыть напудренным налётом
цивилизации.
Порой Виолетта завидовала ей. Кира могла за себя постоять и даже из самой глупой ситуации
могла выйти как ни в чем ни бывало. Другой вопрос – Виолетта…
Она вздохнула. Ни напора, ни уверенности, ни спокойствия в ней не было. Легкие перебранки с
шефом – не в счёт. Она прекрасно понимала, что всё страхи тянутся из детства. Постоянные
истерики матери, запреты куда-либо выходить позже определённого времени, хорошо вдолбленная
в голову фобия темноты. Теперь это не давало возможности освободиться и начать давать отпор
подкрадывавшемуся сумасшествию.
Сегодня на работе моментов передышки почти не было, однако стоило только им появиться, как
тут же падала тяжёлым покрывалом масса ненужных воспоминаний, шевелящихся, словно клубок
дождевых червей. При этом четкости ещё не было, но мерзкое ощущение, что там было плохо и
возвращаться туда не стоит – не исчезало.
Сейчас, в тишине и покое, воспоминания вернулись, поползли по закоулкам подсознания новыми
тропками.
Буквы вдруг слились в единое целое, белизна бумаги превратилась в грязный свет, от которого
хотелось закрыться. Виолетта хорошо знала тот свет. Именно такой проникал сквозь щели
запертой двери, за которой слышались детские крики. Нехороший свет, будто его излучали гнилые
светлячки. И запах оттуда шёл соответствующий: сладковатый и тошнотворный.
Виолетта неосознанно закрыла нос рукой, но вместо кожи пальцы неожиданно провалились в
пустоту. Виолетта вздрогнула и начала озираться в поисках зеркала. Лоб взмок, пальцы коснулись
чего-то липкого. Зеркало было в коридоре, она глянула в стеклянную дверцу серванта. С губ
сорвался истерический крик.
На неё смотрел обнажённый череп. Из пустых глазниц сияли огоньки, толстый белый червь,
медленно вылезал из треугольной впадины носа. Безгубый рот кривился в дикой усмешке.
Повторный крик замер в горле, ноги подогнулись. Виолетта попыталась отвести взгляд от ужаса в
стекле, однако ничего не выходило.
В голове прозвучал голос:
– Ты плохо себя вела, – хриплый голос, неприятный, до боли знакомый. – Я должна тебя наказать.
Смотри! Смотри и запоминай, что с тобой случится, если будешь себя плохо вести и дальше!
Червь замер, свернулся, будто раздумывая, и медленно пополз к левой глазнице. Виолетта резко
провела рукой по лицу, чтобы стереть эту гадость, однако ничего не почувствовала.
В ушах поднялся звон. Она пошатнулась и упала назад в кресло. Ужас в стекле растаял в один миг.
На неё вновь смотрело уставшее лицо тёмноволосой женщины, которой не помешало бы поехать в
отпуск.
Звон стал невыносимым. Спустя секунду, до неё дошло, что разрывается домашний телефон,
который висит почти над самым ухом.
Дрожащей рукой она взяла трубку.
– Алло, – голос прозвучал слабо и хрипло, перед глазами ещё парило мерзкое видение.
– Ты куда там пропала? – набатом ворвался рассерженный вопрос Каталинской. – Я уже тебе
третий раз звоню и никакой реакции! Только не говори, что только пришла со своей долбанной
работы!
– Скажу, – голос вернулся в прежнее состояние. – Если перестанешь тарахтеть и дашь мне сказать.
– Ну, слушаю, – хмыкнула подруга.
Говорить было нечего. Это Виолетта поняла, стоило лишь той замолчать. Что сказать? Я сошла с
ума? У меня галлюцинации? Долгая ли очередь в психушку?
– Ладно, твоя взяла.
– Может быть, – задумчиво произнесла Каталинская. – А может, и нет. Слушай, какого черта с
тобой творится?
Вопрос был правильным. Виолетта понимала, что больше никому сказать правды не сможет. Да и
слушать не будут. У Каталинской мозги не такие, как у остальных. Поэтому она выслушает и
поймёт. Виолетта набрала воздуха в грудь:
– Кира Эдуардовна, сколько мне станет ваша личная консультация?
– Хватит обезьянничать, выкладывай, что у тебя, – резко оборвала её Каталинская. – Чтобы поздно
не было.
У Виолетты отлегло на сердце. Если за тебя кто-то волнуется – это приятно, значит ты не совсем
один.
– У меня… галлюцинации, Кира, – совершенно спокойно произнесла она. – И не только.
Вся история уместилась в каких-то полчаса. Рассказывать оказалось на удивление легко. На душе
стало спокойнее, словно груз, который она несла много лет, вдруг разделили пополам.
Некоторое время Каталинская молчала. Потом шумно выдохнула.
– Я знаю человека, который поможет, – наконец произнесла она, – но тебе это не понравится.
– Да? – Виолетта насторожилась.
– Да.
– И кто это?
Ответ Каталинской заставил впасть в ступор.
– Богин.
Глава 3. Сумасшедшие и гении
Очередь к кассе продвигалась ужасно медленно. Виолетта переминалась с ноги на ногу, бездумно
рассматривая яркие упаковки конфет и жвачек на стендах поблизости. В её тележке было немного
продуктов, однако это не утешало. Она уже начала сомневаться, что правильно сделала, что зашла
сюда. И если б не обещала Кире встретиться, то купила все в магазинчике возле дома да и только.
Каталинская подбежала и кинула в тележку две пачки чая и какие-то специи:
– Вот это и всё! Единственное место, где можно найти! Ужас какой-то просто!
Виолетта кивнула:
– Да, ассортимент тут хороший. Но меня больше волнует твоё вчерашнее заявление.
– Какое именно?
– Про Богина.
Повисла напряжённая тишина. Кира задумчиво поглядела на подругу. Виолетта ждала ответа.
Говорить в очередной раз, что Богин ей не нравится, не имело смысла. Но, кажется, Каталинская
что-то знала. Другой вопрос, что это «что-то» могло ей прийтись не по вкусу.
– Девушки, вы проходите или будете стоять? – раздался недовольный голос мужчины за спиной. –
Давайте уже!
– А? – Виолетта тут же продвинулась вперёд. За разговорами с Каталинской она упустила, что
очередь стала уменьшаться быстрее.
– Поговорим уже на улице, – махнула рукой Кира и быстро прошла мимо кассы, оставив Виолетту
наедине со своими мыслями.
Та вздохнула. Кира знала достаточно. Но рассказывать всё это человеку, который мало того, что не
вызывал симпатий, так и был совершенно чужим, абсолютно не хотелось. Честно говоря, Виолетта
совершенно не понимала, как люди могут приходить к психоаналитикам и вываливать свои
проблемы. То, что настолько интимно, чем делиться обычно непринято и даже в чем-то стыдно.
Едва не забыв сдачу и вызвав ещё одно недовольное восклицание мужчины из очереди, она быстро
сгребла покупки и направилась к выходу. Перед тем, как достать из ящичка сумку, Виолетта
почувствовала странное покалывание между лопатками. Она обернулась и недоумённо посмотрела
на проходивших мимо людей. Не заметив ничего особенного, она чуть пожала плечами и вынула
сумку. Что-то больно укололо её пальцы. Ойкнув, она отдёрнула руку, одна из пачек чая
Каталинской упала вниз. Ругнув себя за нерасторопность, Виолетта быстро присела, однако её
опередили. Рядом вновь оказался тот, который ворчал на них с Кирой в очереди.
– Этак вы себя растеряете-то, – произнёс он и, вместо того, чтобы отдать ей чай в руку, сунул прямо
в раскрытую сумку. – Внимательнее надо, барышня. А то так и дорогу перейти не сможете. Ноги
там, голова тут. Или даже двери. – Он почему-то выразительно посмотрел на стеклянные двери
магазина, которые стеклянной пастью неведомого существа открывались и закрывались, пропуская
бесконечный поток людей.
– Оно ведь так, – продолжал он, не глядя на Виолетту, которую эта беседа начинала уже раздражать.
– Думаешь, что всё будет как задумал, а оно – оп! И всё.
Везёт мне на странных людей, – мрачно подумала она и быстро вжикнула молнией сумки, чтобы
закрыть.
– Спасибо, что помогли, – всё же произнесла, понимая, что просто молча уйти будет совсем
невежливо.
– Не за что, – кивнул он. – Но будьте внимательнее, барышня.
Он отошёл, напевая что-то себе под нос. Виолетта некоторое время смотрела на него, потом
пожала плечами и покинула магазин, выбросив из головы странные разговоры. Каталинская сейчас
будет рвать и метать, потому что ожидание, пожалуй, затянулось.
На улице царила приятная прохлада, Кира посматривала на часы и мерила шагами узенькую
площадку перед супермаркетом.
– О! Ты что там, потерялась?
– Не умничай, – буркнула Виолетта. – На, забирай своё, и пошли. Тот мужик из очереди пытался
читать морали.
На лице Каталинской отразилось искренне изумление:
– Чего это? Мы вроде никого не задели.
– Да, но ты же знаешь, некоторые считают своим долго…
Неприятный скрип раздался за спиной. А потом страшный визг, от которого всё похолодело
внутри. Но явно этот звук был исторгнут не из человеческого горла.
Виолетта медленно обернулась и закрыла рот рукой. Стеклянные двери супермаркета зажали
между собой её недавнего собеседника. Звук не повторялся. Она поняла, что просто не сработали
сенсоры. Прошёл миг, человек вдруг исчез, а вместо дверей разверзлась тёмная пропасть, из
которой вдруг потянуло могильным холодом. Казалось, что пропасть тянет к себе, зовёт и манит.
Виолетте cтало не по себе, воздуха стало не хватать, а асфальт вдруг оказался перед глазами.
Как быстро, – только и успела подумать она и тут же провалилась во тьму.
Тьма… Тьма была живой. Она пульсировала, растекалась, словно нефть, по чистой воде, дразнила
и завораживала цветными пятнами. Сквозь тьму на Виолетту смотрели глаза. Она не могла чётко
рассмотреть их, но прекрасно понимала, что здесь не одна.
Изучают. Оценивают. Сравнивают то, что было и что получилось. Довольны ли результатом – не
понять. Вокруг тишина. Слышно только, как бьётся собственное сердце. Виолетта знает, что
должна молчать. Если она спросит, всё потеряет смысл, а темнота хлынет в её лёгкие.
– Выросла, – прошелестел еле слышный голос. – Но всё та же…
Сердце заколотилась, ладони взмокли. Хотелось сжаться в клубочек и не слышать этого голоса.
Пусть молчит! Пусть больше ничего не говорит!
– Пошли со мной, назад… – шепот пробежался тысячами муравьиных лапок под кожей.
– Нет! – крикнула она. – Нет! Убирайся!
– Ага, сейчас, – неожиданно раздался озлобленный голос Каталинской, и хлёсткая пощёчина
обожгла щеку.
Виолетта резко открыла глаза, чувствуя, как в голове царят шум и тяжесть. Каталинская, кажется,
собиралась произвести шлепок повторно, но так и замерла с занесенной рукой.
– Ага, пришла в себя.
Виолетта огляделась по сторонам. Стало темнее, людей рядом почти не было, она сидела на
скамейке. Злосчастный супермаркет стоял чуть поодаль. Его двери функционировали как всегда,
люди продолжали спокойно заходить и выходить. Ни следа от недавнего ужаса не было. Виолетта
нахмурилась. Опять галлюцинация? Плохо.
– Что произошло?
– Это ты мне скажи, – устало ответила Кира и плюхнулась рядом на скамейку. – Ты хлопнулась в
обморок ни с того ни с сего. Я испугалась до одури, оттащила тебя сюда, пришлось приводить в
чувство.
– Да, я… чувствую, – Виолетта потёрла горящую щеку, – удар у тебя, однако.
– Прости, это всё курсы самообороны, – виновато произнесла Кира и тут же посмотрела на
подругу: – Так что с тобой произошло? Первый раз вижу, чтоб ты так.
Виолетта задумалась. Обмороки были у неё разве что в раннем детстве. За всю сознательную
жизнь ничего подобного не происходило. Она чуть криво усмехнулась, так, чтоб не заметила
Каталинская. Раньше-то она и особо впечатлительной не была. А теперь всё стало с ног на голову.
– Не знаю, – честно призналась она. – Но… кажется, у меня опять была галлюцинация.
– Галлюцинация? – Кира прищурилась. – Какая? Что ты видела?
Почему-то на секунду показалось, что Каталинская смотрит на неё как на интересного
подопытного, но не как на подругу.
– Меньше подозрительности, – неожиданно буркнула та. – Если хочешь, чтобы тебе помогли,
придётся рассказывать.
Виолетте стало неудобно, к тому же Кира была права.
– Ладно, слушай.
Самочувствие оставалось премерзким и к концу рассказа. Подруга не перебивала, слушала
внимательно и лишь изредка уточняла детали. Дипломированный специалист на время затмил
взбалмошную личность. По выражению лица Каталинской Виолетта понимала две вещи: дело
плохо, и чем лечить – да кто его знает.
Когда Виолетта замолчала, на некоторое время воцарилась тишина. Первая уже не хотела ничего
говорить, вторая сосредоточенно обдумывала услышанное.
Наконец, Кира вздохнула:
– Слушай, всё-таки, тут серьёзная проблема. И сны мне не нравятся. Я в них полный ноль. Тебе бы
не упрямиться и всё же договориться с Богином о встрече. Он всё же спец в этих вопросах.
Виолетта раздражённо фыркнула:
– И как ты себе это представляешь? Как я позвоню едва знакомому человеку и выложу свои
проблемы?
– Легко, – не смутилась Каталинская. Она быстро вынула из своего рюкзака блокнот с ручкой и
принялась что-то писать. – Я тебе дам его сайт. Там всё есть. Как и куда обращаться.
Кира вырвала листок и сунула его в руки Виолетте.
– Бери, бери, и не смотри на меня волком. Всё равно с тобой надо что-то делать. Начнём пока с
этого.
– Кир, – робко начал Виолетта, – но он же того, странный очень.
– Нормальный, – хмыкнула та. – Во всяком случае, по сравнению с тобой. Поэтому ничего не бойся
– звони.
Сравнение, безусловно, укололо, однако Виолетта прекрасно понимала, что её поведение и
самочувствие и впрямь нормальным не назовёшь.
– Ладно, – устало произнесла она, пряча листок с сайтом в сумку. – Но учти, если мне станет хуже,
это будет твоя вина.
– Да куда уж хуже, – мрачно отозвалась Каталинская, хмуро глядя на неё. – И вообще, настраивайся
на лучшее. Ибо, дорогая моя, мозг – штука хитрая. Что в него заложишь, то он тебе и выдаст,
только не факт, что в изначальном виде.
Спорить было бессмысленно. Да Виолетта и не собиралась. Встреча с Богином её мало
вдохновляла на выздоровление, однако, видимо, ничего иного не было.
– Слушай, – всё же неуверенно спросила она. – А среди твоих коллег и сотрудников разве нет
толкового врача? Ладно, я их совершенно не знаю, но ты-то всё время в этих кругах!
Кира встала со скамейки и закинула рюкзак за спину:
– Знаешь, не все психологи готовы слушать чужие проблемы. Многие не знают, кому бы рассказать
свои. Поэтому – Богин. Будь у меня на примете кто другой – сказала бы сразу. А так – увы, не
слишком приятное общество, поэтому берём то, что есть.
Виолетта вздохнула и тоже поднялась:
– Ладно. Будем смотреть, что с этим выйдет. Идём, а то скоро совсем темно будет.
Глава 4. Встреча, которой не ждали
Виолетта внимательно изучала сайт, даже позабыв, что не ужинала. Увиденное приятно удивило.
Как бы там ни было, но сразу бросалась в глаза работа профессионалов. Информация подавалась
доступно даже для такого новичка, как Виолетта. Реклама не лезла на глаза пёстрыми баннерами, а
шла ровным столбиком справа. Статью, где шла речь о семинарах и индивидуальных тренингах,
пришлось перечитать дважды. Под видимой простотой скрывалось едва уловимое
предупреждение, под ловко расставленными акцентами пряталась тонкая паутина, заманивавшая
клиентов.
Виолетта откинулась на спинку стула. Она прекрасно понимала, что стоит отбросить в сторону
ненужные эмоции. Если Каталинская так настойчиво рекомендует его, то нужно идти. Другой
вопрос заключался в том, что Виолетта не совсем понимала, как это всё будет происходить. Игры в
кошки-мышки хороши лишь тогда, когда ты можешь отказаться от роли загнанной в угол мыши
опытным котом.
Пальцы легли на клавиатуру, прозвучал мягкий звоночек при открытии окна заявки. Сначала