Анна Романова
Моя няня
Солнце светило ярко. Но это было обманом, ветер неприятно холодил, заставляя кутаться в куртку.
Вход в метро представлялся пастью огромного чудовища, в которую нужно было спуститься по
своей воле. Богин не давал раздумывать, он спокойно шагал рядом, придерживая её за локоть.
– Мы просто войдём, – крутились в голове его слова: спокойные, уверенные, невозмутимые. Будто
он только и делал, что ходил по подобным местам.
Возмущений Виолетты он не слушал. Точнее, она была уверена, что приводит ему логические
аргументы, но Богина это, кажется, только забавляло.
– Виолетта, ты спокойно проникаешь в любое место. И днём, и ночью.
– Ты о чём говоришь? Как я справлюсь?
Богин тогда бросил весьма странный взгляд, а потом хмыкнул:
– Галлюцинации в помощь.
Не суть, но тон сказанного Виолетту задел, поэтому разговор в последующий час не клеился
вообще. Богин сообразил, что сказал лишнего и извинился. Правда, много времени на сборы не
дал.
Виолетта не представляла, что нужно делать. Но потом перезвонил отец, и в голове сразу
оформился план действий. Отец просил присмотреть за квартирой, пока смотается в Электросталь
на неделю, что не было открытием (Виолетта не раз так делала, присматривая, чтобы бравые
соседи не затопили её). Вопрос появился сам:
– Пап, а ты помнишь, на какой станции меня нашли?
Отец, до этого говоривший без умолку, резко остановился. Некоторое время он молча дышал в
трубку. Виолетта чувствовала, что ему так и хочется спросить: зачем тебе это нужно? Но в отличие
от матери не стал этого делать:
– Лубянка.
Виолетта вздрогнула, вспомнилась книга Артемьевой, но она тут же отмела закравшиеся мысли.
Нечего на этом зацикливаться, подумала она. Но ориентир был. Если уж и идти, то только туда.
Перед спуском Богин ей дал нож.
– Откуда он и для чего мне? – спросила она.
– Богинки боятся железа, – ответил он и отвёл взгляд в сторону, словно боялся на неё смотреть, – я
это вычитал вчера. Понимаю, что глупость… Но всё может быть. Возьми.
Виолетта не стала возражать, заткнув нож за пояс – единственное место, где он не выпадет – и
прикрыла курткой.
– Идём.
Вокруг шумело море людей. Живая змея из человеческих рук, ног, тел, глаз и ртов. Змея
шевелилась и медленно ползла вперёд. Богин не отходил ни на шаг. Казалось, он всё время к чему-
то прислушивался.
Виолетта краем глаза заметила, как по светло-серой холодной плитке стен скользнула извилистая
тень. Губы сами собой поползли в улыбке. Её ждали. Существо могло не догадываться, что у
Виолетты на уме, но явно радовалось такому появлению.
Женщина остановилась. Богин недоумённо посмотрел на неё.
– Ты что-то чувствуешь?
– Не совсем, – произнесла она. – Но скоро это изменится.
Настороженность в зелёных глазах не исчезла, психолог весь подобрался, словно готовился к
прыжку, но потом кивнул.
– Хорошо, как скажешь.
Виолетта ухватила его за руку и потянула за собой. Она чувствовала, что вход в дом (место
обитания?) существа должен быть где-то здесь. Извилистая тень неслась вслед за ними. Ноздри
защекотал тонкий запах сирени.
На дороге резко остановилась шедшая навстречу старушка. Растерянно покрутила головой по
сторонам, словно потерялась и теперь пыталась определить, где находится.
Богину пришлось чуть замедлить шаг, чтобы не врезаться в неё.
– Ой, молодые люди, – послышался старческий голос. – Подскажите, как до Чистых прудов
добраться? Я далеко вышла?
Старушечье лицо глянуло на Виолетту. Вместо носа зияла чёрная дыра, от губ к левому глазу
тянулась широкая щель, из которого вилась струйка дыма. По телу Виолетты пошла дрожь.
Чернота, которая предшествовала появлению существа. Чернота, зовущая к себе.
Богин что-то ответил. Виолетта искоса глянула на него, понимая, что он ведёт себя как ни в чём ни
бывало. Старушка пошла дальше, тяжко переваливаясь с ноги на ногу. Сама не замечая того,
Виолетта шумно выдохнула, словно испытав огромное облегчение. И тут же поняла, что зря:
тёмные провалы появились на стенах, полу, потолке. В них исчезали ноги людей, провалы
шевелящимися амёбами пытались подняться выше: к талии и груди.
Виолетту передёрнуло. Богин крепко сжал её руку.
– Что?
– Мы рядом, – коротко бросила она.
Вдали виднелась пульсирующая тьма – огромный пузырь, который становился всё больше и
больше, заполняя собой пространство и поглощая людей. Но ни криков, ни каких-то других звуков,
кроме ровного гула сотен голосов не слышалось. Оно и было понятно. Существо шло за ней, за
Виолеттой. На остальных ему было плевать.
– Господи, – неожиданно прошептал Богин, – так это же…
Виолетта боролась с подступившим чувством омерзения, запах сирени выворачивал наизнанку.
– Ты тоже видишь?
– Да, – побелевшими губами прошептал он.
Виолетта видела разлившуюся черноту впереди приближавшегося поезда. Она была такой же
плотной и переливающейся, как надвигавшийся нефтяной пузырь.
Вход, вдруг поняла она, вход под землю. Черноту прорезала едва заметная белесая тонкая линия.
Дрогнула, искривилась и вдруг начала увеличиваться.
Ухватив Богина за запястье так, что он вскрикнул от неожиданности, Виолетта кинулась прямо к
рельсам.
Послышался истерический женский визг, сдавленное оханье, кто-то выругался.
– Сумасшедшая! Сумасшедшая!
– Держите!
– Девушка, куда?!
– Ой, мамочки! Она же его утянет!
Но Виолетта не слушала их. Линия превратилась в огромную расщелину, запах сирени стал
невыносимым. Сделав глубокий вдох, она прыгнула прямо туда, утягивая Богина с собой.
Визг повторился на более высокой ноте, Виолетте захотелось зажать уши. Где-то, в той другой
жизни, пронёсся поезд над их головами, и все звуки смолкли.
Удар о сырую землю заставил зажмуриться и внутренне сжаться. Виолетта вскрикнула, Богин
тяжело рухнул рядом.
– Твою ж, – прошипел он и поморщился.
Виолетта встала на четвереньки и мотнула головой. По спине пробежал свежий воздух, где-то
щебетали птицы.
– Так, полцарства за то, чтобы узнать, где мы, – буркнул Богин, усаживаясь и помогая Виолетте.
Она осмотрелась. Оказалось, что оба рухнули на открытую площадку: и влево, и вправо
простиралась равнина, зелёная-зелёная, словно тут царила весна. Неподалёку росли кусты сирени.
Странно изогнутые и невероятно высокие.
Виолетта поднялась на ноги и подошла к ним. Протянула руку и коснулась сиреневых лепестков.
Подушечки пальцев чуть кольнуло. Она хмыкнула и отдёрнула руку. Запах – смесь аромата цветка
и гниения шёл именно отсюда.
– Словно орхидеи, – пробормотал подошедший справа Богин. – Такая же гадость.
Виолетта услышала плеск воды. Резко обернулась, но ни намёка на речку или ручеек рядом не
было. Её внимание привлекла одна из ветвей сирени, на которой висела красная тряпка.
Пройдя на несколько шагов вперёд, Виолетта сдёрнула её. Тряпка оказалась шарфом, совсем
недлинным и узким, скорее всего детским. Она вздрогнула. Её шарф, тот, что был в видении.
Внезапно в голове всплыло прочитанное на сайте: «чтобы отпугнуть богинку, младенцу
повязывали на руку красную ленту». Виолетта хмыкнула.
Вдруг послышался заливистый вой, а потом тяжёлое дыхание.
Богин вздрогнул, но тут же гордо распрямил плечи, видно, пытаясь прогнать не вовремя
подступивший страх.
– Неприятное местечко, – заметил он. – Ты здесь была?
Виолетта не отрывала взгляда от шарфика:
– Приходилось. Только тогда здесь всё заснежило. И озеро было покрыто льдом. На одном из твоих
тренингов, кстати.
Богин хмыкнул, уставился на шарфик:
– Что это?
Виолетта завязала шарф на руке и теперь выглядела, словно дружинница.
– Это должно помочь. Идём.
– Слушай, а что за озеро?
Ответить она не смогла. В нескольких метрах от них пробежала чёрная лохматая тварь, злобно
блеснули красные глазки. Виолетта не чувствовала запаха, но знала, что с раскрытой пасти стекает
вязкая зловонная слюна.
Зверь сел на задние лапы и тоскливо завыл. Он созывал своих, Виолетта была в этом уверена.
Богин сжал кулаки. В чужой галлюцинации он явно чувствовал себя неуютно, но отступать не
собирался. Виолетту даже позабавило это наблюдение, но многоголосый вой заставил
содрогнуться. Твари отвечали родственники. Скоро они будут здесь.
Красные глазки впились в Виолетту. Злобно, цепко, пытаясь испугать ещё больше.
– Сначала догони, – шепнула она прищурившись.
Богин хотел что-то сказать, но Виолетта рванула вперёд, успев крикнуть:
– Не отставай!
Мягкая трава под ногами стелилась ковром. Хоть ступни были обуты в хорошие замшевые
ботинки, Виолетте казалось, что она несётся босиком. В этом мире всё было странно. Совсем не
так, как в том, что остался за спиной, на станции метро Лубянка. И в то же время здесь всё было
знакомым. Казалось, воспоминания из детства стали доступны в один момент.
Богин бежал за ней, слышалось его дыхание, заливистый вой тварей стал громче и
раздосадованней, красный шарфик на руке развевался на ветру. Виолетта знала что ищет: озеро, за
которым непременно будет дом. В этом доме всегда тихо и пыльно, по стенам скользят тени, а
несмазанные петли скрипят каждый раз, когда двери распахиваются.
Дом богинки. Дом проклятого существа, которое ради своей жизни крадёт детей. Трава под ногами
сменилась утоптанной тропинкой, которая круто спускалась вниз. Виолетта всегда была хорошей
бегуньей, её скорость лишь увеличилась. Останавливаться и объяснять Богину в чём дело было
некогда. Сердце колотилось как бешеное.
Найду, я её найду, стучала в голове мысли. Не сбежит.
Твари прекратили выть. Виолетта знала, что они кинулись в погоню. Значит, нужно обогнать их.
Сделать так, чтобы не успели. Обмануть.
Тропинка спускалась к озеру с тёмной стоялой водой.
– Стой! – крикнул Богин. Он ухватил её за куртку, но Виолетта вырвалась, красный шарфик
скользнул между его пальцами.
– Беги! – бросила она.
По земле пробежала дрожь, будто огромное животное пыталось вырваться наружу. Воды озера
плеснули во все стороны. Виолетта почувствовала запах гнивших водорослей и стоячей воды.
Кажется, несколько капель упало на щеку. Попыталась стереть их рукавом, но замерла на месте,
уставившись перед собой широко раскрытыми глазами.
Дом появлялся прямо из воды. Угрюмое и мрачное сооружение – покосившаяся махина, с
провалами-окнами и трухлявой дверью. Виолетта выдохнула, земля ещё дрожала под ногами,
когда в окнах неожиданно зажёгся свет.
Хрипло скрипнув, дверь отворилась. Изнутри повалил сизый дым, такой же, как выходит из щели
на лице старухи в метро. Воды озера быстро впитались в землю, осталась лишь мокрая,
превращённая в месиво земля. От Виолетты до дома протянулась дорожка из гнилых деревяшек.
– Что, маленькая, соскучилась? – послышался хриплый голос, от которого у Виолетты по коже
пробежал мороз. – Ну, так заходи. Не стой на пороге.
Глава 5. Месть
Но Виолетта не торопилась принимать приглашение. Вместо этого она медленно повернулась к
Богину, который настороженно смотрел на неё.
– Что?
– Лучше будь здесь. Больше ты мне ничем не поможешь.
Богин стиснул зубы, словно понимал, что иного выхода нет. Хотя, кажется, ему это совсем не
нравилось.
Виолетта повернулась к дому. Огоньки в окнах трепетали, будто живые. Только сейчас она
сообразила, что начало быстро темнеть.
Странный мир, пронеслось в голове. Очень странный, хуже некуда.
– Выходи, – чётко и громко произнесла она. – Говорить будем здесь.
Свет замер. Находящееся внутри существо оторопело от такой наглости. Потом по земле
пробежала дрожь, будто находившийся под ней зверь беззвучно хохотал. Никто не вышел, но
Виолетта ждала. Она знала, что торопиться некуда. Достала из-за пояса нож и сжала в руке.
Никогда не приходилось использовать его иначе чем для нарезки продуктов. На чёрное небо
взобралась серебряная луна. Яркая, как огромная монета. Вокруг рассыпались звёзды. Только в
том, оставленном позади мире, они были цветными, здесь – холодными и мёртвыми.
Перед Виолеттой появилась стена огня. Жар коснулся лица, пришлось зажмуриться.
– Глупо, – прохрипело неожиданно прямо над ухом.
Виолетта медленно повернула голову. Рядом стояла угловатая женщина. Так близко, что её
дыхание касалось щеки Виолетты.
– Ты меня звала, – непослушные губы еле разлепились. – Я здесь. Чего тебе?
Богинка хмыкнула, но нечеловечески – угол рта криво изогнулся, появились пожелтевшие зубы.
Чёрные глаза впивались, словно спицы, пытаясь сломить волю. Взгляд скользнул по красному
шарфику, раздалось еле слышное шипение.
Не поддаваться, бормотала про себя Виолетта. Сейчас – нельзя.
Сухая рука богинки потянулась к ней, пальцы с загнутыми ногтями замерли в нескольких
миллиметрах от плеча:
– Нам было хорошо.
Виолетта чувствовала, что напряжена до предела, пальцы впились в рукоятку ножа. Богин,
кажется, попытался сделать шаг к ней, но болезненно вскрикнул.
– Стой, – прошипело существо.
Виолетта сумела лишь краем глаза взглянуть на стоявшего позади психолога. Тварь с красными
глазами впилась в его ногу. Он сморщился от боли, но молчал. Существо медленно повернуло
голову и взглянуло на него. Виолетте показалось, что время остановилось.
– Syn?1
Это прозвучало тихо и даже как-то удивлённо, словно такого не могло быть. Тварь недовольно
заворчала и отпустила его, будто повинуясь своей хозяйке.
– Зачем… Зачем ты убила Игоря?
Виолетта сама удивилась слетевшему с языка вопросу, но поняла, что он появился не зря.
Существо вновь смотрело на неё несколько изумлённым взглядом, а потом рот вновь искривился в
нелепой усмешке.
– Он стал бесполезен. Вместо того чтобы привести тебя, занимался глупостями. Не надо было мне
его воровать. Ну да это дело прошлое.
Чёрные глаза вдруг стали матовыми как камешки, а потом и вовсе рассеялись туманом,
превратившись в дым. Будто внутри существа горел костёр. Виолетта подавила возникшее
отвращение.
– Ты горишь, – хрипло сказала она. – Это голод, но утолять его нечем. Детей больше нет, да?
Огненная стена перестала обжигать. Существо взревело и бросилось на Виолетту. Она вскрикнула
и кинулась через огонь, к дому.
– Stojan!2 – резко крикнул Богин.
Существо внезапно замерло и повернулось к нему. Виолетта успела отметить сообразительность
психолога, применившего родной язык.
– Помоги нам! – послышались задыхающиеся голоса: детские и измученные.
– Помоги! Спаси!
– Мы здесь!
Виолетта понимала, что это может быть ловушкой, но ноги уже несли её к дому. За огненной
стеной осталось мечущееся существо и Богин. Она оказалась возле двери: слишком трухлявой,
чтобы защитить жилище, но ещё кое-как державшейся.
– Выбей! – прошелестели слабеющие выдохи. – Замани её назад!
Виолетта краем глаза заметила тени, окружившие полянку. Разлился многоголосый тоскливый вой.
Серебряная луна подмигнула плоским глазом. Чертыхнувшись, Виолетта с силой ударила дверь
плечом, дверь рухнула. Плечо вспыхнуло болью. Стиснув зубы, она нырнула в тёмный коридор.
Пыль, тьма, сырость. Во рту привкус крови (она даже не заметила, что прокусила губу). Пальцы
онемели, сжимая рукоятку ножа. Вой не смолкал. Виолетте показалось, что что-то скрипнуло.
Потом ещё раз и ещё. Стены дрогнули. Она попыталась сделать шаг назад, но слетевшая с петель
дверь поднялась и захлопнулась.
Крик застрял в горле. Скрип раздался возле самого уха. Спустя секунду Виолетта поняла: стены.
Стены трещали, сквозь них пробивалось сияние. Еле-еле, словно в нелепом фильме, поставленном
на замедленную съёмку, из стен выползали руки. Маленькие, грязные, детские, с обломанными
ногтями. Слепо ощупывали стену вокруг, будто пытались что-то найти.
Дети, мелькнуло в голове, господи, это же все те дети. Виолетта со свистом выпустила воздух из
лёгких. Зрелище шевелящихся рук как приводило в ужас, так и завораживало, не давая оторваться.
За спиной раздался стук в дверь.
– Открой… – шипение существа разливалось как чернила, окутывая всё вокруг. – Будет хуж-ж-же…
Виолетта беспомощно осмотрелась. Сердце стучало в висках, в горле пересохло.
1 словац. – сын
2 словац. – стоять
Дура, куда ты полезла? Куда? Дышать стало больно. Ближайшая из рук вдруг выскочила по локоть
и ухватила Виолетту за куртку.
– Беги! – шепнул детский голосок.
– Найди зеркало у помощницы. Пусть посмотрит… Это вход… Пусть сгинет в том мире.
Шипение, долетевшее из-за двери, заставило поторопиться. Виолетта побежала вперёд, руки
подталкивали и тянули, не давая остановиться. Однажды она поскользнулась, испуганный вскрик
разрезал тьму коридора. Лоб взмок, пряди прилипли к вискам. Руки из стен не дали упасть:
подхватили и снова толкали дальше.
Вой тварей на улице не прекращался, теперь слившись в бесконечно дикий минор, лившийся из
десятков глоток.
Герман, его же разорвут, пронеслась шалая мысль и тут же исчезла.
Виолетта стояла перед дверью. Дверь была знакома – не так давно она мерещилась в видениях.
Женщина хорошо помнила: за неё нельзя заходить. Нельзя, иначе ждёт наказание. Но теперь это
было неважно. Она ухватила тяжёлую резную ручку в виде головы льва и потянула на себя.
Дверь вопреки ожиданиям раскрылась бесшумно. Мягкий золотистый свет полился в коридор,
детские шепотки стали неразборчивыми. У Виолетты по спине пробежали мурашки. Комната,
кресло с истлевшим пледом. В нём сидела девочка с рыжими хвостиками и забавно мотала ногами.
– Привет! Опять ты! Пускать же не велели! Забыла, что ли?
Этот голос резал слух, больше напоминая звук, с которым пилят дерево. Виолетта смело шагнула
вперёд.
– Убирайся, – четко произнесла она.
Сзади раздался грохот, потом вой. Виолетта обернулась, поняла, что существо ворвалось в
коридор. Теперь оно ни капли не напоминало женщину, даже угловатую и некрасивую. Лицо
исказила адская гримаса, в провалах глаз царила чернота, рот – ломаная линия. Шея
неправдоподобно вытянулась, спутанные волосы безобразно свисали. Руки стали нечеловечески
длинными, груди отвисли, словно оно выкормило множество детей, а живот увеличился.
Существо взревело и кинулось к Виолетте, но живой лес рук задержал его. Визг заставил её
похолодеть, она быстро отвернулась. Ладони били, обломанные ногти впивались и рвали плоть.
Рыжая девочка спрыгнула с кресла и направилась к Виолетте. По мере приближения человеческий
облик пропадал, появлялось существо, которое сдавливало грудь во сне. Чёрная клякса с
пурпурными зрачками. Виолетта ухватила попавшую под руку вазу с засохшей сиренью и
швырнула вперёд. За спиной по-прежнему стоял визг. Клякса дрогнула, будто в замешательстве.
Потом тонко вскрикнула и снова кинулась на Виолетту. Та увернулась, но уцепившись за ножку
кресла, упала на пол. Нос начал ныть. Правая сторона лица гудела, напоминая боксёрскую грушу.
Клякса подкралась ближе, Виолетта метнула в неё нож. Пламя охватило черноту, клякса беззвучно
исчезла. Вздохнув, женщина села, опираясь на дрожащую от напряжения руку. Указательным и
большим пальцами и вовсе было больно двигать.
Кресло исчезло вовсе. В стене, к которой оно было приставлено, появилась огромная дверь.
Вытянутая, гладкая, отполированная настолько, что Виолетта увидела своё отражение. Она
сделала шаг вперёд, но тут же замерла. Там, за дверью, кто-то стоял. Неясные очертания обрели
форму. Виолетту вскрикнула – на неё смотрел Игорь, с залитым кровью лицом и мёртвыми
глазами.
– Загони её сюда, – голос прозвучал у Виолетты в голове. – Хранитель не вернется, она боится
железа.
За ним стали появляться другие фигуры, в основном – дети. Все смотрели на неё так, словно давно
уже ждали и теперь не верили своему счастью.
Месть, осознала она, они хотят отомстить.
Медленно привстав, пытаясь прогнать пляшущие перед глазами красные круги, Виолетта
подхватила нож, ещё не совсем понимая, что и как будет делать. Но всё же подошла к двери и
закрыла её собой.
Существо появилось в комнате. Ободранная кожа клочками свисала с тела, правая кисть лишилась
нескольких пальцев, левая сторона лица искорежена до неузнаваемости.
Оно хрипло выдохнуло. Видимо, хотело что-то сказать, но получилось лишь мерзкое бульканье. По
телу Виолетты прошла дрожь отвращения. Существо уже ползло на четвереньках.
– Поднимайся, тварь, – прошептала она сухими губами, сжимая нож, – если хочешь, возьми меня.
Но сама. Я же здесь! Давай!
Существо, покачиваясь, начало подниматься на ноги. Страха уже не было, Виолетта знала, что она
не одна.
– Ну, же! – подзадорила она. – Или хочешь сдохнуть прямо на этом дурацком ковре?
Существо взвыло и кинулось на Виолетту. Чуть пригнувшись, женщина всадила нож в грудь
существа по самую рукоятку.
– Давай, – прошелестел шёпот Игоря за спиной. Уши тут же заложило от чудовищного вопля.
Виолетта вывернулась и изо всех сил толкнула Богинку к двери. Вопль повторился, поверхность
двери больше никого не отражала, а превратилась в безумный водоворот, затягивавший существо.
Сначала по плечи, потом до пояса, по колени и, наконец, скрылись даже грязные ступни.
Виолетта перевела дыхание, откуда-то донёсся шум. Стены дома начали рушиться, поднялся ветер.
Волосы Виолетты трепало, заслоняя обзор и дверь. Красный шарф развязался и полетел куда-то
вверх. Она осталась в комнате одна.
Сейчас же рухнет крыша, пришла мысль, надо уходить.
– Получила своё, тварь, – сипло произнесла она. – Больше не возвращайся.
Повинуясь внезапному порыву, она огляделась. Заметив вазу, которой до этого запустила в
Хранителя, наклонилась и подобрала её. Шум и ветер усилились. Ваза оказалась крепкой, не
разбилась, лишь кривая трещина прошла сбоку. Виолетта со злостью швырнула её прямо в
полированную поверхность двери. Звон прокатился по всему дому, тысячи осколков рухнули вниз.
Вход в другой мир исчез.
Неожиданно всё смолкло. Растаяла тьма, бездонно голубое небо возвышалось над головой. Аромат
сирени больше не казался тошнотворным. В нескольких метрах от неё на сочной зелёной траве
сидел оторопевший Богин. Солнце мягко пригревало, а где-то неподалёку чирикали птицы.
Виолетта убрала прилипшие ко лбу волосы и медленно побрела к нему.
– Справилась, – шепнула она.
И словно в подтверждение откуда-то прозвенел колокольчиком счастливый детский смех.
Глава 6. Напоследок
– Так что, Виолетта Сергеевна, – улыбнулась Нина, – всё в порядке. Ваша мать поправилась, в среду
мы её выпишем.
– Отлично, – кивнула та в ответ и протянула медсестре пакет. – Возьмите, это вам.
Виолетта отметила, что Нина смутилась, попыталась что-то сказать, но передумала. Пакет
оказался в руке медсестры.
Виолетта сказала ещё пару вежливых, но бестолковых фраз и покинула кабинет. Сегодняшний
разговор с матерью вселил надежду. Всё будет хорошо. Во всяком случае, будет лучше, чем
раньше.
– Мне больше не снятся кошмары, – обронила утром мать, смакуя клубничный йогурт. – Я так
хорошо спала.
– И будешь, – уверенно ответила Виолетта, которая до этого даже мысленно боялась вспоминать
всё произошедшее.
Запиликал мобильный. Она глянула на определитель – неизвестный номер – пожала плечами и
взяла трубку:
– Да?
– Ты там пропала, что ли? – ехидно спросила Каталинская. – Или теперь решила опаздывать мне
назло?
– Кира, а что с телефоном? – поразилась Виолетта, быстро спускаясь по ступенькам в холл.
– Потеряла симку, – буркнула подруга. – Давай уже быстрее, а то я околела тут.
Виолетта знала, что лучше не спорить, поэтому почти бегом преодолела холл и выскочила на
улицу. Каталинская стояла возле мотоцикла и укоризненно смотрела на подругу. Мотоцикл –
тёмно-вишнёвая «хонда» рядом с хозяйкой казалась милой и неопасной железной лошадкой,
вопреки всем стереотипным представлениям о байкерах. Стоило Виолетте подойти, как
Каталинская сунула ей в руки шлем.
– Без этого даже не вздумай садиться. Я помню прошлый раз, – строго сказала она.
Виолетта оторопела, однако всё же удержала его в руках:
– А что прошлый-то? Всё в порядке было.
– Не положено, – отрезала Каталинская. – Надевай и поехали.
Спешка Киры была понятной. Новый кавалер назначил свидание, и вот туда уж точно опаздывать
не хотелось. Но встреча с Виолеттой, о которой они договаривались, тоже должна была состояться.
Подруге не терпелось узнать, что же произошло, почему в Интернете мелькнула пара заметок:
«Двое сумасшедших прыгнули под поезд, но тел не нашли». Виолетта искренне удивилась, что при
этом нигде не значилось, что всё это происходило в метро. О внешности (её и Богина) тоже никто
ничего не мог сказать.
Усевшись на мотоцикл, Виолетта вцепилась в куртку Киры и чуть отодвинулась, стараясь, чтобы
собственный шлем не стукнул подругин.
Мотор зарычал, «хонда» рванула по дороге. Виолетта зажмурилась. С Кирой ездить было не
страшно, но свистевший ветер всегда пугал.
Но может, уже и не испугает вовсе, вдруг подумала она.
Сейчас, оглядываясь назад, Виолетта прекрасно понимала, что всё самое страшное позади. Нити,
связывавшие с прошлым, разорваны. Даже если произойдёт что-то подобное, она знает, как с этим
бороться.
Перед глазами стоял недоумевающий Богин. Его пальцы, пытавшиеся щелкнуть зажигалкой, но
огонь не появлялся, а сигарета оставалась нетронутой.
– Но почему? – спрашивал он. – Почему?
В зелёных глазах стояли вопрос и непонимание, нижняя губа была закушена. В отличие от
Виолетты он не сумел ничего сделать. Она знала, что возле его правой щиколотки, если быть
точным, на пять сантиметров выше, есть рана. Даже три раны от зубов тварей. Ногу пришлось
обработать ей самой, потому что в больницу он отказался ехать наотрез.
– Меня укусила галлюцинация моей пациентки, – мрачно произнёс Богин. – Тебе не кажется, что
врачи не оценят этого?
Виолетта пыталась улыбнуться этой шутке, но он вновь становился серьёзным. Она понимала, что
ему не даёт покоя. Почему она увидела Игоря и остальных? Как так быстро отступил Хранитель?
– Почему всё произошло именно так?
Она пожала плечами, продолжая заматывать бинтом ногу, не обращая внимания на его шипение,
когда вдруг становилось очень больно.
– Голоса. Дети, – коротко обронила Виолетта. – Помощница… то есть, Хранитель уже являлась
мне. Игорь сказал, что она испугалась железа.
– Но почему даже не попыталась защитить свою… – он запнулся. – Хозяйку?
Виолетта некоторое время молчала. Некоторые вещи она и сама не знала как объяснить. Сама ещё
не могла поверить, что Игорь был жертвой… этой. Она вздохнула:
– Если Хранитель не привязан был к Богинке, то и особо не станет её защищать. Что это была за
сущность – неясно. Как и те твари, которые тебя погрызли.
Богин снова поморщился:
– Меня до сих пор волнует вопрос: сожрало бы оно меня или всё же оставило? Кажется, в легенде
о Воднике из Бенковце есть доля правды.
Виолетта закончила перевязку.
– Всё может быть. Но, думаю, её в первую очередь интересовали украденные дети. Я была одной
из них. Тебя оставили бы на сладкое… тварям.
Он больше ничего не сказал. Виолетта ничего не спрашивала, прекрасно понимая его состояние.
На некоторое время воцарилась тишина, потому что каждый думал о своём. Виолетта ещё не могла
поверить, что выбралась живой из всего этого кошмара. При этом практичность сразу взяла верх
над истерично метавшимися эмоциями. Выход из мира существа нашёл их сам, стоило лишь пойти
назад. Огромная медная дверь среди зелёной долины отворилась сама, приглашая вернуться
домой. Они оказались на станции, Лубянка оставалась прежней, мимо бежали занятые люди.
Никто не обращал внимания на измождённую темноволосую женщину и бледного мужчину. Богин
и сам не сразу сообразил, что штанина пропиталась кровью и приклеилась к ноге. Оба пребывали
ещё в каком-то странном полусне.
Всё наваждение развеял сухонький пожилой интеллигент, пробегавший мимо. Остановился,
всплеснул руками. Внимательно посмотрел на Виолетту, и она вздрогнула. Эти светлые глаза она
уже видела. И потрёпанную одежду. Только это было в парке, на скамье.
– Нечего стоять, детки, – произнёс он мягким голосом, – быстро-быстро теперь посмотрите на себя!
Домой – лечиться!
Богин оторопело уставился на него, но Виолетта уже ничему не удивлялась. Заметив кровь, резко
потянула психолога за собой.
– Кто это… – начал было он.
Виолетта оглянулась, но обнищавшего интеллигента уже нигде не было.
– Добрый дух, – хмыкнула она. – Ну, или не очень добрый. Но всё же полезный.
Полезный. Поблагодарить его только так и не вышло.
– Всё, красавица, приехали, – ворвался в мысли голос Каталинской. – Можно слезать. Эй! – Она
ткнула подругу локтем. – Уснула, что ли?
– Да ну тебя, – буркнула Виолетта, опираясь на плечо Киры и становясь на асфальт. – Что надо,
карнавал устраивать, пока ты меня везла?
– Это было бы интересно, – заметила Каталинская. – Но лучше не искушать судьбу.
Виолетта сняла шлем и отдала его Кире:
– Сегодня позвонишь?
Каталинская кивнула:
– Гарантирую ворох дамских сплетен и поминутный отчет как это было, – со всей серьёзностью
заявила она. – О! Смотри!
Виолетта оглянулась:
– Что?
И тут же увидела Богина, курившего возле подъезда и ничего не замечавшего вокруг. Она
нахмурилась, понимая, что в его облике что-то не так.
– Что-то в первый раз вижу, чтобы врач приносил пациенту цветы, – с каменным лицом заметила
Каталинская и тут же добавила: – Не на могилу.
– Езжай уже, – хмыкнула Виолетта, – добрая женщина.
– Еду, еду, – не стала спорить подруга, – до вечера.
Виолетта уже не смотрела, как она выедет со двора, где галдели дети и степенно прогуливались
соседки с нижнего этажа. Развернувшись, она направилась к подъезду. Богин улыбнулся и пошёл
навстречу. День обещал быть хорошим. И не только он.
***
В Чердыни выли ветра, всё засыпало снегом. Северный край особо не баловал тёплым солнышком
и чистым небом. На календаре уже была середина декабря, а зима традиционно заглянула сюда
намного раньше.
Молодые выглядывали в окна роддома, пытались что-то показать стоявшим внизу мужчинам,
смеялись и пожимали плечами. Из-за непогоды толком никто никого не слышал. Мария ещё раз
попыталась позвать мужа, но он уже помахал рукой и показал на время. Она кивнула и махнула
рукой, мол, беги.
Дверь тихонько приотворилась, в плату заглянула нянечка:
– Опять встала, неугомонная! Тебе лучше полежать.
Няня была высокой и, по мнению Марии, жутко нескладной, порой даже странноватой, но вполне
нормальной тёткой. По внешности можно было предположить, что она румынка или гречанка.
Темноглазая, смуглая, темноволосая, чуть мужеподобная.
– Людмила, мне скоро на осмотр, – улыбнулась Мария. – На кровати ж всё равно никто не повезёт.
– Болтушка, – с грубоватой добротой припечатала няня Лида и глянула на мирно посапывающую в
кроватке Настеньку. – Всё в порядке?
Вопрос явно относился к дочке. Мария улыбнулась:
– Да, конечно, у нас иначе быть не может.
Няня Лида кивнула и тихонечко подошла к спящей малышке. Смотрела долго внимательно, что
Марии даже стало чуть не по себе. Хотя чего уж там, все знали, что живёт она одна: ни дочки, ни