Анна Жнец
Пленник темной феи
Теперь хватать артефакт и скорее бежать от ведьмы. Только Дорн отчего-то медлил, сам не понимая причин своих сомнений.
Да, красивая. Да, от поцелуя с ней в голове взрываются звезды. И грудь у нее такая приятная на ощупь. Но эта девица ведет его на смерть! Сегодня целует, а завтра без сожаления пырнет ножом под ребра. Убираться от нее надо. Уносить ноги из этого Заколдованного леса.
Задержав дыхание, Дорн аккуратно переложил голову феи со своей груди на подстилку из дубовых веток. Затем, стараясь не шуметь, выбрался наружу из шалаша.
Ночь стояла темная, беззвездная. Луна исчезла за тучами. Ни зги не видно. Принц огляделся, но только сделал пару шагов, как ноги неожиданно провалились в холодную вязкую жижу.
Проклятие!
Дорн попытался выбраться из болота, но под тяжестью своего веса ушел в гнилую воду почти по пояс.
И коварная топь продолжала тянуть его вниз.
Каждое движение заставляло Дорна проваливаться в трясину все глубже и глубже, и в конце концов он понял, охваченный паникой: самостоятельно из болота ему не выбраться. Надо звать на помощь, пока вонючая зеленая жижа не захватила в плен его руки. Как только это случится, даже темная фея не вытащит его на берег.
– Эйлис, – тихо, смущаясь, протянул Дорн, а потом закричал уже громко, в отчаянии: – Эйлис!
От этих усилий он резко ушел в болото сразу на несколько сантиметров: трясина не желала отпускать добычу и стремилась поглотить ее как можно скорее. Теперь цветущая вода плескалась под горлом, благо, принц догадался не опускать руки и все время удерживал их на весу.
– Эйлис, – снова позвал он, до боли всматриваясь в ночной мрак и стараясь не делать резких движений.
Да где же эта фея? Чем дольше она не появлялась, тем стремительнее росла паника.
Неужели ему суждено умереть здесь, в этой омерзительной топи? Сегодня? Сейчас? Это последние секунды его жизни?
Какая бесславная кончина!
Принц замер, стараясь не шевелиться. Это было сложно. Изнутри поднималась волна истерики. Паника шептала: «Делай что-нибудь! Выбирайся! Греби к берегу. Посмотри, есть ли рядом коряга, за которую можно ухватиться». Да только принц знал: чем больше он будет дергаться, тем быстрее уйдет под воду.
Оставалось надеяться, что сон феи не очень крепок.
– Эйлис!
Поначалу звать ведьму было унизительно, но теперь, когда болото почти подобралось к его лицу, стыд и неловкость смыло отчаянием. Если б мог, Дорн орал бы сейчас во все горло, но от крика его сильнее затягивало.
Наконец, когда он почти поверил в свою погибель, сквозь лесную темень пробился зыбкий огонек фонаря. Огонек приближался, рос, вскоре во мраке между деревьями проступил женский силуэт.
При виде него от облегчения Дорн едва не расплакался, как девчонка.
– Что делаешь? – Эйлис остановилась у самой границы топи, и свет от фонаря упал на его лицо.
– Гуляю, – огрызнулся Дорн. – Дышу свежим воздухом.
– Боюсь тебя разочаровать, но воздух здесь не очень свеж.
Раздраженно вздохнув, принц с трудом протянул руку в ее сторону.
– Хватит болтать, вытащи меня отсюда.
– А волшебное слово? – улыбнулась фея.
– Скорее!
Принц думал, что Эйлис найдет веревку или какую-нибудь длинную палку, чтобы бросить ему и таким образом вытянуть на берег, – вместо этого чокнутая девица громко хлопнула в ладоши.
Секунду назад вокруг Дорна булькало болото, источая зловоние, на зеленой воде гуляли блики от фонаря в руке ведьмы, но вот он моргнул – и обнаружил себя сидящим на твердой земле в двух метрах от шалаша, в котором они устраивались на ночлег. Топь начиналась значительно дальше. На его обнаженном теле не было ни следа грязи.
Как такое возможно?
Эта Эйлис – ведьма настолько могущественная, что смогла силой мысли перенести его из болота сюда? Или…
Принца посетила неприятная догадка.
Его одурачили, обвели вокруг пальца, заставили увидеть то, чего не было. Навели морок.
Получается, все это время он стоял рядом с шалашом, на твердой земле, и наблюдал красочное видение, которое с помощью магии показывала ему фея? Так что ли?
И монета не помогла.
Опустив взгляд, он покрутил в пальцах золотой кругляшок.
Выходит, эта вещица не волшебная?
– Но я же видел, как ты терла монету, – растерянно пробормотал Дорн.
– Ну да, – улыбнулась Эйлис. – Терла. Эта штучка помогает бороться с нервами. А знаешь, – прищурилась фея, – забирай себе. Вижу, тебе она нужнее.
* * *
Вслед за Эйлис он брел через болото по тайной тропе. Тропа была узкой: шаг в сторону – и здравствуйте, крепкие объятия смертельной трясины. Кроме того, тропа не была прямой: она петляла, стелилась извилистой лентой, а иногда и вовсе прерывалась, вынуждая перепрыгивать опасные участки. А еще эта чудесная дорожка, пересекавшая топь, эта тонкая полоса безопасной тверди, оказалась скрыта водой. При всем желании Дорн не мог ее увидеть под мутной жижей, затянутой ряской.
Мало того, что ему приходилось быть постоянно начеку, не спускать с феи глаз и не отставать от нее ни на шаг, так еще и брел он по щиколотку в болоте. Босой! То есть мог полноценно насладиться всеми прелестями тактильных ощущений. Холод воды, вязкость жирной торфяной почвы, которая обволакивала стопы и просачивалась между голыми пальцами. Бр-р-р!
Невозмутимая, как обычно, Эйлис шла впереди, приподняв юбку, чтобы не испачкать подол. Удивительно, как бесшумно ей удавалось передвигаться. Под ногами принца вязкая болотная земля хлюпала и чавкала, при каждом шаге слышался плеск воды.
– А летать ты умеешь? – неожиданно для самого себя спросил Дорн.
– Считаешь, крылья у меня для красоты? – в голосе феи прозвучала насмешка.
– То есть это болото ты легко могла бы перелететь?
– Я – да, но ты-то нет.
Они снова замолчали. Принц поймал себя на странной мысли: ему хотелось подробнее расспросить Эйлис о ее родной обители, хотелось слушать ее мелодичный голос, любоваться ее зелеными глазами.
Пожалуй, в Лесонвилле не было девиц прекраснее этой чокнутой феи, хотя светлые эльфийки считались признанными красавицами.
Утро. Здесь, над болотом, солнечным лучам таки удавалось пробиваться сквозь сплетение веток над головой, и принц хотя бы понимал, какое сейчас время суток. По тому, как менялся свет, он также примерно представлял, сколько прошло времени. Лесная топь казалась бесконечной. Они все двигались и двигались вперед. Даже глаза устали постоянно смотреть Эйлис в спину. В какой-то момент Дорн полностью отрешился от происходящего, будто провалился внутрь самого себя, – ни о чем не думал, просто переставлял ноги, наверное, поэтому слова Эйлис прозвучали столь неожиданно.
– Мы на месте. Вон за теми деревьями священный дуб.
Принц вздрогнул. Голос феи выдернул его из транса, в который он успел погрузиться за время дороги.
Дуб? Тот самый? С ритуальным камнем?
Они дошли? Так быстро?
Дрожь страха пробежала по спине. Умирать принц не хотел и с этой мыслью в который раз попытался воспротивиться чарам подчинения. Безуспешно. Ноги сами вели его за Эйлис. К концу тайной тропы, пересекающей топь, к стройному ряду елей, сторожащих священную поляну.
Дуб в ее центре был огромен. Не дерево – исполин. Великан среди чахлых лилипутов. Его могучий ствол не обхватили бы и десять эльфов, взявшихся за руки. Его толстые корни торчали наружу, словно корней у этого растения-гиганта было так много, что земля не могла их вместить. В тени раскидистой кроны, которая напоминала крышу большого дома, белел прямоугольный камень – алтарь.
«О духи, сейчас меня будут приносить в жертву», – подумал Дорн, судорожно сглотнув.
