Анна Деметра
Книга нерассказанных историй. Туда, куда зовёт лес. Акт 1
Кто ты? Я уже видел тебя…
Мы не знакомы, а может и да.
Куда убегаешь? Иду за тобой.
В туманном лесу, обрела ты покой?
Куда подевалась? Следов не сыскать…
Копны белых волос, мне нигде не видать.
Зелёны глаза, не сверкают в тени,
Но я точно знаю, я должен найти.
Я долго бродил и с дороги сошёл,
В тумане, в лесу гроб, открытый нашёл.
Коснуться хотел, но не смог, опоздал,
Я понял, что я тебя точно не знал.
Погналися тени и все на меня,
Бежал и не слушал твоих слов я зря?
Свалился я в реку – конец мне пришёл,
Я тут же проснулся, лист бумаги нашёл.
Я всё записал, я запомнил тебя,
Я должен найти и спастись от тебя…
1
Кто ты?
– И почему я вспомнил его стихи сейчас? – задумчиво проговорил мужчина. – Господи, почему тут такой туман, ни черта не видно!
Белый туман покрывал всё вокруг, он был настолько плотным, что никто бы не разглядел в нём Кинг Конга даже если бы он был прямо перед ним. Хотя, если посмотреть сверху на эту местность, то среди белой неизвестности прорываются тёмные сосновые верхушки.
«Кажется мне нужна помощь, ведь человек – не остров*, так ведь Джон! – подумал он, судорожно осматриваясь вокруг. – И как меня угораздило попасть в этот туман!»
– Нехорошо, ой как нехорошо, – прозвучал незнакомый голос где-то справа от него. – Он ведь так старался.
– Кто здесь? – спросил Джон, обернувшись.
Никого. Он огляделся. Кажется, никого, всё перед глазами было в белой пелене.
– Ей, выходите, это не смешно! – резко выкрикнул Джон.
Тишина.
«Показалось? – предположил он, прислушиваясь. – Нет, что-то не так. А вдруг? А вдруг это тот, кого я ищу! Может именно сегодня тот день, когда я наконец закрою, то злополучное дело! Господи! Неужели мой рассудок настолько помутился от этой работы, что я теперь подозреваю любого странно ведущего себя человека. А может, мне всё-таки показалось? И на самом деле здесь никого нет. Так, нужно успокоиться и сваливать отсюда куда подальше. Куда подальше… да, куда подальше…»
И тут Джон и вправду почувствовал, что что-то не так. Прежде он не обратил внимания, но теперь, чётко начинал осознавать. Он не знал где находиться и совершенно не помнил, как здесь оказался! Да и где это собственно здесь? Вокруг туман и всё, больше ничего не было видно. Его глаз нервно задёргался, мозг забурлил, в голове начали рождаться пугающие мысли о возможном попадании сюда.
– Так много мыслей, такой бушующий поток. Ты там ещё не перегрелся? – спросил голос позади мужчины.
Джон вздрогнул. Он – голос, насмехался. Но кто этот ОН?!
– Кто здесь? – выдавил Джон. Голос у него прозвучал приглушённо, так как он всё ещё сомневался в реальности происходящего. – Выходите! Я из полиции, у меня с собой пушка! Не заставляйте меня применять её, выходите!
«Господи Джон что ты несёшь, какая пушка! – мысленно упрекнул себя мужчина. – Какой полицейский в здравом уме будет так угрожать! Да и вообще угрожать! Оружие у него, ага, интересно откуда. Ты в Британии Джон, в Британии, надеюсь ты ещё не забыл об этом! И ты ведь помнишь, что сделал великий Роберт Пиль*».
*В оригинале «No man is an island». Английская поговорка означающая, что никто не может быть полностью независимым. Каждому нужна помощь окружающих.
*Роберт Пиль (1788–1850) – британский политик, основатель муниципальной полиции, вместо частной, которая является прототипом современной полиции Великобритании. Чтобы отличить полицейских от военных, Пиль отменил ношение огнестрельного оружия.
Вдруг со всех сторон раздался громкий смех, смех того неизвестного. Он был повсюду. Джон начинал всё больше поддаваться панике, прежде он не испытывал подобного. Даже при расследовании самых жутких и кровавых убийств, он мог держать свои чувства и эмоции под контролем.
«А может это всё не в за правду! – снова подумал он. – Да, может мне кажется! Так спокойно Джон, может это сон. А может галлюцинации, иллюзии, что угодно только не реальность! Нет! Боже, как же мне страшно! Но почему, почему я так боюсь? Чего я боюсь?»
– Действительно чего ты так боишься? – снова проговорил неизвестный. – А, Джон?
«Нет только не снова! Замолчи!» – мысленно закричал Джон.
Голос, этот голос – он что-то делал, Джон чувствовал это, всё менялось. МЕНЯЛОСЬ! Но не вокруг, ВНУТРИ – ВНУТРИ НЕГО!
– Джон, поговори со мной, ты ведь здесь за этим? Искал меня, да! – как бы заключил всё тот же голос, но уже где-то позади Джона.
– Тебя, тебя! Да я даже не знаю, кто ты! – выкрикнул он неизвестному, пытаясь обернуться в его сторону. Но я не смог, тело застыло, оно не подчинялось ему. Он просто стоял.
– Да кто ты чёрт возьми ?! – промолвил Джон. Его голос звучал неуверенно, он дрожал.
– А ты не знаешь? – неизвестный был удивлён. – А, подожди так ты ему не поверил, да? Или он не рассказывал? А может ты не его сын? Да нет, не может быть! – рассуждал неизвестный и после вновь расхохотался. – Интересно, интересно…
Джон попытался собрать всю свою силу и выкрикнул: – Интересно тебе!? А вот мне тоже интересно, кто ты – ТВАРЬ!
– Тварь – я? Я – не тварь. – голос стал тише. – Но ты можешь попробовать угадать ещё раз! Давай Джон, смелее! Мне интересно, что ты там себе придумал! Что же в твоей черепной коробке!
И голос снова затих. Джон дрожал. Дрожал и вслушивался эту тишину. За его спиной подул лёгкий ветер. Ветер? Нет, это был не ветер, кто –то дул рядом с его ухом.
– Ну, что Джон придумал? Кто же я? Кто я? – разразился весёлый голос у его правого уха.
Неизвестный словно смаковал этот вопрос, растягивал его. И он словно начал окутывать Джона, всего его. Но он всё так же никого и ничего не видел! Туман. Только туман. И тут он осознал, что голос уже не вокруг него, не в тумане – он звучал в голове! У него в голове! Джон сжался, вопрос словно начал задавливать его, он хотел закрыть уши, но руки тоже перестали двигаться. Его тело, оно совсем онемело.
«Что со мной, ну что?» – это было последнее о чём подумал Джон прежде чем голос затих, его веки потяжелели и он провалиться в темноту.
Туман пропал, рассеялся, а с ним и Джон.
2
Ночной сюрприз
Этот дом был небольшим, двухэтажным, немного покосившимся, зато с новой крышей. Каждую весну жильцы белили стены и красили окна белой краской, чтобы их обитель приобретала более свежий вид. Дверь дома была небольшой, но тяжелой. Её украшала красивая резная ручка, которая уже немного стерлась от времени. Светлые стекла окон ярко сверкали на солнце, они не были завешаны тяжёлыми светлыми шторами, которые были в доме, и казались приветливы для прохожих. Возле одного из окон росла высокая берёза. Её ветки иногда постукивали по стеклу из-за небольшого ветерка. На крыше дома красовался дымоход, из-за чего можно было уверенно сказать, что в доме есть камин.
Внутри дом, казался, немного больше. Хотя, комнат в нём было не много. На втором этаже была спальня. Она была одной из самых больших комнат в доме. Обои были светлыми, как и в других частях дома. В спальне у стены стояла достаточно широкая, с тёмно-синим пастельным бельём, двуспальная кровать. С противоположной стороны от неё, у самой двери, стоял тёмно-коричневый комод из дуба. Над ним висело небольшое, круглое зеркало, в которое жильцы заглядывали каждый раз прежде чем выйти из комнаты. Там же, на втором этаже был чулан, куда отправлялись все ненужные вещи, которые пылились там и ожидая своего часа. Дверь ванную комнату была немного дальше от чулана и книжного шкафа, стоявшего прямо возле двери с «таинственными» вещами. Она была небольшой, с стенами и плиткой на полу, отдающей голубоватым цветом, со всеми нужными вещами, с белой ванной, и такого же цвета сияющим «троном», раковиной и немного мутным, вытянутым зеркалом. Спустившись вниз по лестнице и повернув в право, попадаешь на маленькую, но такую домашнюю, украшенную предметами кухонной утвари, разных оттенков жёлтого цвета, кухню. Обернувшись, попадаешь в самую большую комнату в доме – в зал. Он совсем небольшой, оклеенный бледно-жёлтыми, цвета гименокаллиса*, обоями, с светло-зелёным ковром на полу. У стены – камин из белого кирпича. Возле него столик, на нём кружка с недопитым чаем. Рядом с кружкой лежали сложенные небольшой стопкой схемы для вязания. Возле стола стояло кресло, в некоторых местах уже потёртое и выцветшее, от времени, цвета хаки. В нём лежала Мери.
Её руки двигались легко и непринуждённо. Иногда прерываясь, она поправляла свои светлые, немного вьющиеся волосы, прядки которых временами лезли ей в её бледное лицо и светло-голубые глаза. Уже был вечер, поэтому на ней было её любимое тёмно-бардовое платье-халат для «ничегонеделанья», на котором, по всей его площади, располагались маленькие золотистые завитушки, с капюшоном.
Сегодня была суббота. И именно в этот день ей нравилось заниматься вязанием. Полгода назад у её сестры Оливии и её, как она иногда говорила, нерасторопного мужа – Гарри родилась дочь. Девочке дали имя Мегги. После этого Мери очень часто напевала известную песню Рода Стюарта, но слегка переделанную на свой лад:
* Гименокаллис – луковичное растение, формой напоминающее либо паука с длинными лапами, либо звезду. Обычно имеют белую окраску с лимонно-желтой серединкой.
Проснись Мэгги,
Кажется, я хочу кое-что тебе сказать.
Сейчас конец сентября*,
Но только сейчас я решаюсь предстать.
Я знаю, что ты удивлена,
Но я должна всё тебе рассказать.
О Оливии и Гарри,
Я больше не могу молчать.
Твои родители,
Они пример, но Мэгги.
Теперь я просто больше не могу,
Я раньше обзывала их, но Мэгги.
Сейчас у них есть ты,
Гомер и Мардж – их, в них вижу на яву*.
Сегодня она начала вязать красные носочки. Она безумно, на удивление для самой себя, увлеклась вязанием. Надо же было её соседке, как-то осчастливить её невероятным подарком на день рождения. Так, 9 ноября, в шесть часов утра кто-то настойчиво звонил в дверь.
«Кого могло принести в такую рань?» – подумала Мери.
Конечно, она уже не спала. Мери готовила завтрак для мужа, встававшего всегда в одно и тоже время. Видимо принеся его в этот мир, бог решил, выгравировать у него на подкорке 6:30 утра. Сначала Мери это раздражало. Но со временем она привыкла и ей даже начало нравиться вставать около 6:00, чтобы обжарить тосты, пару яиц и помидоры, а также добавить немного грибов, консервированных бобов и любимый бекон её мужа из Sainsbury's *. После ей нравилось видеть его сонного, плетущегося утром на кухню, где она его ждала. Чувствовать его утренний поцелуй на своей щеке, смотреть как он мирно уплетает свой завтрак, слышать его слова благодарности и извинения за то, что из-за него она так рано встаёт. Её муж – он всегда извинялся, хотя прямой его вины в этом не было. После чего он, обычно, говорил: – Дорогая, иди, поспи ещё, и не беспокойся день пролетит быстро, и мы снова встретимся.
Звон не прекращался. Мери подбежала и открыла входную дверь. За ней стояла женщина, она была не высокого роста, с чёрными, точно смола, заплетёнными в тугую косу волосами. Одета она была совсем не по погоде, и уж точно не для Бейквелл*. В городе уже который день лил сильный дождь, но неожиданная гостья будто не знала этого. На ней красовалось хлопковое платье, с открытыми плечами, пышная юбка которого чуть доходила ей до колен.
* В оригинале «Wake up Maggie I think I got something to say to you…», строчка из известной песни Рода Стюарта «Maggie May».
*Имеется ввиду отсылка к персонажам американского мультсериала «Симпсоны». Имя дочери Мардж и Гомера Симпсон – Мегги.
*Sainsbury's – вторая по величине сеть супермаркетов в Соединенном Королевстве, на долю которой приходится 16,0% рынка супермаркетов.
* Бейквелл (англ. Bakewell) – город в Дербишире, Великобритания.
Обувь на ней тоже была не для Бейквелл, белые босоножки на шпильке, которые украшали её чуть полноватые ножки. Её серые глаза улыбались Мери.
Это была Мая – соседка, давняя подруга и просто женщина тридцати пяти лет, которая никогда и ничего не забывала. Она жила в доме напротив, и хоть и не была частой гостьей в их доме, она всегда помнила о Мери и её муже.
– Привет, привет! – радостно промолвила она. – А я с сюрпризом!
Мая одарила Мери своей фирменной жизнерадостной улыбкой. Мери улыбнулась в ответ.
– Привет дорогая, рада тебя видеть! И что это за сюрприз? – начала свою игру Мери. – Разве сегодня какой-то праздник?
– О, правда, может я что-то напутала, неверное мне стоит прийти в другой раз! – парировала Мая.
– Хорошо, хорошо, я поняла, только не уходи! – проговорила Мери, сдаваясь.
– Ну что же старушка, теперь, когда твои игры кончились, не успев начаться. – проговорила Мая посмеиваясь. – Поздравляю тебя с днём рожденья, я надеюсь, что сегодняшний день станет для тебя началом великолепного года! Поэтому, я дарю то, чего тебе так не хватает! Держи дорогая!
В руках у Мери оказалась коробка. Она была небольшой, нежно голубого оттенка, словно неожиданная гостья выбирала её по свой наряд, обвязана широкой, атласной, синей лентой.
– Ну открывай же, скорее! – проговорила Мая, поддаваясь вперёд.
Мери улыбнулась и принялась развязывать ленту, наконец расправившись с ней, она открыла крышку. В коробке лежала другая коробка, чуть меньшая по размеру, на ней были изображены различные завитушки, узоры и еловые ветки. В середине вырисовывалась красная надпись Игрушки на ёлку «Зимний денёк» набор для вязания, а прямо под ней рисунок связанного светло-коричневого оленёнка, с красным носом и тёмно-коричневыми глазами бусинками.
Подарок казался «немного» странным. На дворе ещё только ноябрь, до декабря, Рождества и Нового года ещё полно времени… Да и дарили ли вам когда-нибудь нечто новогоднее, на день рождения? Если только оно у вас не 31 декабря или 1 января. Хоть Мери и была «немного» обескуражена, она не могла сказать об этом соседке, ведь она наверняка очень старалась, выбирая, ей подарок. Хоть и получился он у неё весьма необычным…
– Вау, Мая, какая красота, спасибо! – учтиво отозвалась Мери. – Наверно это то, что действительно мне сейчас нужно!
«Хотя я бы сказала, что это то – чего я никак не ожидала увидеть!» – мысленно посмеивалась Мери.
Так уж сложилось, что прежде Мери никогда не вязала. Никто никогда не учил её этому, да сама она кажется не проявляла к этому никакого интереса. Она не хотела быть такой как её знакомые, которые с упоением рассказывали о том, как это здорово вязать своим близким носки, свитера и прочие вещи. Она не понимала их, ведь всё это можно купить в магазине, не потратив лишнего времени на создание, так сказать, собственного «продукта». Но подарок Маи в тот день изменил всё. Сначала Мери, конечно, упрямо не хотела ничего делать с данным набором. Ведь сразу после ухода её соседки, в то ноябрьское утро, коробка с подарком отправилась в чулан, и остановилась на верхушке старого книжного шкафа, который уже давно покрылся пылью. Кажется, это же участь ждала деньрожденский сюрприз Мери.
Но в один прекрасный день, Мери было настолько скучно, что она вспомнила об этом подарке. С мыслями о том, что возможно стоит что-нибудь из него сотворить, она достала свой сюрприз. Белая коробка уже не была такой белой, серый слой мелкой пыли покрывал её крышку. Не заботясь об этом, она просто отложила крышку в сторону. На удивление внутри всё было как новенькое. Тут её уже одолели мысли о возможном передаривании, но из-за большой скуки и желании сделать хоть что-то, она от них избавилась.
Тогда Мери впервые что-то начала вязать. Конечно, сначала её жутко раздражало, когда не получилось или путались нитки, но закончив того оленёнка она невероятно вдохновилась. И теперь, она вяжет всё, что только можно. Её муж не был против, он был рад что её увлекло что-то новое, только не особо он любил её первую работу – того самого оленёнка.
– Не как не пойму зачем ты сделала ему ещё и красные глаза? – как-то спросил её муж.
– В набор не доложили нитки одного цвета. – спокойно отвечала Мери. – Выбора особо не было, либо красные, либо ничего.
– Я понимаю, но он похож на какого-то вампира. И этот взгляд, он будто высосет сейчас твою душу. – продолжал её муж, зыркая, на игрушку. – Убери его только с камина, прошу тебя, он меня нервирует.
Так оленёнок перебрался с камина на стеллаж с книжками, где теперь он был скрыт от глаз людей за деревянной дверцей книжного шкафа. Но несмотря на это, Мери всегда о нём помнила и с любовью протирала его от пыли каждое воскресенье. Ей казалось, что этот оленёнок счастливый, ведь с помощью него она узнала себя с новой стороны. С того момента прошло два года, но страсть к новому увлечению у Мери так и не угасла. Поэтому, с появлением малышки Мегги, она твёрдо решила связать для неё необыкновенный костюм. По её задумке, он должен был состоять из платьица, носочков и чепчика, любимого ею красного цвета.
«Надеюсь малышка тоже его любит!» – часто думала Мери.
Ей натерпелось закончить свою работу поскорее и увидеть, как Мегги бегает в костюме сшитым её руками. Ей также, очень хотелось увидеть свою сестру и её мужа. С тех пор как они виделись прошло чуть больше года. Они жили не так уж близко и обычно собирались вместе только по праздникам и то не всегда. Обычно, Мери приезжала к ним со своим мужем, так как её родили жили хоть и в другом городе, но он был намного ближе к месту проживания Оливии, Гарри и Мегги, чем к Мери и её мужа.
Кстати, сегодня он пришёл пораньше, где-то около семи вечера, хотя обычно возвращался ближе к полуночи. Но несмотря на это, он был ужасно измотан, намного больше чем обычно. Мери не стала его допрашивать, он этого не любил. Работа – есть работа, нужно просто принять, понять и дать возможность от неё отдохнуть. Поэтому, не успел он зайти, она сразу же отправила его на верх – в спальню. Конечно, сначала она уточнила не хочет ли он поужинать, даже если была уверена в его отказе.
– Прости дорогая, сейчас совсем ничего не хочется. – проговорил он своим уставшим голосом. – Я съем всё на завтрак, так что не вставай завтра так рано, поспи.
Услышав всё тоже нетерпение отдыха, и его заботу о её сне, она послала ему лёгкую улыбку. Муж развернулся к ней спиной и начал подниматься по лестнице наверх. Она проследила за его чуть сгорбившейся спиной. Он поднимался медленно, слишком медленно.
«Что могло его так сильно измотать?» – подумала Мери.
Он обернулся: – Может пойдёшь со мной? Ляжем сегодня пораньше.
– Нет, нет, ты иди, а я ещё повяжу! – проговорила Мери, посылая ему нежную улыбку.
Он вдохнул, развернулся, собираясь идти дальше, но вдруг снова развернулся к Мери.
– Почту принесли? Есть что-нибудь важное? – проговорил он, кивая в сторону тумбы, располагавшейся у входной двери.
Мери перевела свой взгляд в туже сторону, на тумбочке лежало несколько писем: счета и выписка из больницы. Она просмотрела их сегодня утром. Было ли там что-то важное? Скорее нет, или же Мери просто не хотела беспокоить этим мужа. Да, она сама со всем разберётся. Не нужно его беспокоить, для него там нет ничего важного.
– Нет, ничего такого. – ответила Мери, снова смотря на мужа. – Всё, как всегда.
Он снова вдохнул, развернулся и стал подниматься по лестнице дальше. Мери проводила его взглядом до самой двери спальни. После развернулась и снова вернулась в своё кресло, чтобы продолжить любимое дело.
Стук. Ветки берёзы колыхались, иногда задевая стекло их дома. Они заставили Мери оторваться от дела и взглянуть в окно. Кажется, на улице разражалась буря, было видно, как ветер качает верхушки деревьев через дорогу, а маленькие капли на стекле говорили о небольшом дожде. После она перевела свой взгляд на часы. Три часа ночи.
«Уже так поздно! Кажется, я слишком увлеклась и не заметила, как пролетело время! – посмеивалась Мери в своих мыслях. – Думаю, нужно идти спать!»
С этими мыслями она встала, аккуратно сложила вязание в коробку, которая находись около кресла и пошла наверх. Поднявшись по ступенькам, она приоткрыла дверцу книжного шкафа, около лестницы. Оленёнок. Он был там, она аккуратно взяла его в свои ладони и очень тихо промолвила: – Спи мой талисман, и спать пойду и я.
Произнеся это, она вновь вернула оленёнка на прежнее место, прикрыв дверцу шкафа и пошла в сторону спальни. Это был её маленький ритуал перед сном. Так, ей казалось, что он помогает ей не бросать любимое дело на следующий день. Она верила, что эта игрушка всегда будет её мотивировать.
Мери была уже возле двери, когда услышала крики и стоны своего мужа, доносящиеся из их спальни. Она влетела в комнату, не обращая внимания на боль в колене, из-за резкого столкновения с углом комода. Она увидела мужа и вдруг застыла. Он выглядел жутко. Его тело скручивалось в разные стороны, словно в нём не было костей, голос, которым он вскрикивал словно испытывал не выносимую боль, был похож на скрип, когда проводишь чем-то острым по стеклу. И вдруг он затих, тело его всё ещё вздрагивало, глаза оставались закрытыми, но крик прекратился. Мери подбежала к нему, начала трясти его за плечи, пытаясь разбудить, но он никак не просыпался. Она испугалась. Проверила пульс, сердце учащённо билось.
– Джон! Джон, проснись! – кричала Мери.
Он всё также не реагировал. В конце концов она не выдержала и несильно ударила его ладонью по лицу. Джон издал более громкий, чем прежде, резкий крик и открыл глаза.
– Где я? Где я? – как в бреду повторял он, осматриваясь.
– Джон, всё хорошо, ты дома. – проговорила Мери, обнимая его. – Тебе приснился кошмар. Но сейчас всё хорошо, я с тобой милый.
Он затих и уставился на неё. С минуту он судорожно рассматривал её лицо. После чего его взгляд смягчился, и он промолвил: – Мери…
Она обняла его. Кажется, Джон начинал успокаиваться. Об этом можно было судить по тому, как дрожь в его теле пропала, он начал дышать более ровно. Но Мери всё также продолжала успокаивающе поглаживать его по спине. Наконец, Джон обнял свою жену, упуская голову на её плечо.
– Спасибо. – промолвил он спустя некоторое время. – И прости за это, но кажется теперь в порядке.
– Ничего. – проговорила Мери. – Должно быть ты сильно устал и накопившийся стресс вызвал у тебя неприятный сон.
«Неприятный сон – пронеслось в голове у Джона. – Если бы он был просто неприятным»
– Что тебе снилось, дорогой? – снова обратилась к нему Мери. – Что так напугало тебя, поделись со мной.
– Я… – хотел было ответить Джон, но остановился, думая о том стоит ли ей это рассказывать или нет.
– Ты не помнишь? – попыталась продолжить за него Мери.
– Нет, помню. – всё-таки решился рассказать он. – Всё помню, каждую секунду этого кошмара.
После чего Джон рассказал, о том, что снилось ему этой ночью, не упуская деталей о пережитых ощущениях и эмоциях, которые испытывал от голоса неизвестного. Мери внимательно выслушала его, но кажется не воспринимала его кошмар также серьёзно, как он. Для неё сон Джона был всего лишь сном, не более. Всё, что её волновало – это его физическое состояние. Да, сейчас он был в порядке, кажется в порядке. Но, кто знает может это был какой-то приступ, может нужно срочно ехать в больницу.
– Я должен поговорить с отцом! – резко заявил он. – Завтра же отправлюсь в Плакли*!
– Что? – удивлённо промолвила Мери, этого она никак не ожидала. – С отцом? Зачем? Джон, мне кажется нам лучше поехать в больницу!
– В больницу? – теперь был удивлён он. – Мне не нужно в больницу, я чувствую себя отлично. Всё, что мне сейчас нужно это разговор с отцом.
– Но, Джон, ты уверен, что всё хорошо? – продолжала Мери – Может нам всё-таки стоит обратиться к врачу?
– Мери, ты же не доверяешь врачам. – отвечал Джон. – Не беспокойся я в порядке, правда в порядке. Это того не стоит. Главное поговорить с отцом.
– Джон, но зачем тебе с ним говорить? – всё также недоумевала Мери. – Что он может вообще тебе рассказать в своём состоянии?
– Я должен расспросить его об этом! – пламенно продолжал Джон. – Он должен что-то знать!
– Джон, успокойся. – нервно проговорила Мери. – То, что во сне ты вспомнил его стихи и кто-то как-бы упомянул твоего отца, ещё не говорит, что нужно мчатся к нему сворачивая себе шею* и рассказывать об этом.
* Плакли – деревня, находящиеся в графстве Кент, Великобритания. Известная также как «деревня 12 призраков», ведь по поверьям, в Плакли живут 12 призраков, к которым местные жители уже привыкли, и не считают их лишними.
* В оригинале «To break one’s neck», английская идиома, являющаяся русским аналогом «Нестись сломя голову».
– Да и что ты собственно хочешь от него услышать? Джон? – всё также продолжала Мери. – У него ведь Онеройдный синдром*. Он ведь будет нести полный бред! И ты можешь только ухудшить его состояние! Ты же всё прекрасно понимаешь Джон! Так, что прошу тебя перестань. Я не хочу тебя обижать, но твой отец «слегка» не в себе. Да, в своё время, он был великим писателем, он мог проводить много времени с людьми и своей семьёй. Ты сам мне рассказывал. Но сейчас ведь всё иначе Джон, сейчас ему нужно спокойствие, а не ты со своими снами.
Несколько секунд Джон смотрел на неё и был шокирован.
«И это моя Мери» – думал он.
Она ведь никогда ещё так яростно не высказывала своё мнение. Ещё никогда и ничего не говорила ему так прямо в лицо.
– Я понимаю, всё прекрасно понимаю. – спокойно начал Джон. – Но я чувствую, что должен с ним поговорить. Возможно, этот сон просто подтолкнул меня к разговору, который я так долго оттягивал.
– О чём ты? – спросила Мери, она была удивлена.
– Семнадцать лет назад кое-что произошло… – проговорил он, отводя взгляд в сторону. – Но пока я не готов тебе это рассказать, возможно, когда я разберусь со всем этим, я найду в себе силы, признаться.
* Онеройдный синдром – форма помрачнения сознания, когда происходит отрешенность больного от окружающего общества, сновидийные переживания, бред с проявлением необычных фрагментов, образов, иллюзий, человек как будто впадает в фантастический мир.
3
Плакли
Джону не потребовалось много времени, чтобы на следующее утро собраться и отправиться в Плакли. Мери так и не удалось убедить его остаться, как и отправиться в больницу. Прощаясь, он обещал ей, что скоро вернётся, что ему нужно просто проведать отца и поговорить с ним. Мери, конечно, не воодушевляли его слова. Произошедшее сильно её напугало, в отличие от мужа, который был совершенно спокоен. Конечно, его неожиданный отъезд не мог не удивлять, как и нечто о котором он боялся ей рассказывать. Поэтому, провожая его, Мери всем своим видом показывала явное недовольство поступками, которые совершал Джон. Но как-бы то ни было, ей пришлось его отпустить и надеяться, что с ним всё будет в порядке. Усаживаясь в свой старенький, но такой любимый автомобиль марки, Британской компании «Bentley» Джон завёл мотор, бросил последний взгляд на жену и поехал. Он покидал любимый город.
Место, в которое направлялся Джон было достаточно известным, но далеко не живописными видами, деревни утопающей в цветах или съёмками в ней известного фильма, как это было у них в Бейквелл*. Он любил свой город, ему нравилось гулять по его старинным улочкам, времён викторианской эпохи. Это напоминало ему былые времена, когда они с Мери только начинали жить вместе. Тогда, сбежав из многолюдного Лондона, в котором Мери часто болела, в более тихое место, они почувствовали ту свободу, которая ускользала от них в огромном мегаполисе. Теперь, они могли проводить время на улице часами: прогуливаясь рядом с средневековым замком Хэлдон Холл, старинной часовней, иногда проходя через Пик-Дистрикт *. В этой местности был интересный праздник – Украшение источников*, который очень полюбился Мери и Джону. Поэтому они, вместе с жителями маленького городка, с радостью украшали конструкциями из цветов, лентами и гирляндами колодцы, родники и другие источники. Схемы цветочных конструкций продумывались жителями заранее, Джону даже удалось как-то поучаствовать в одном таком обсуждении. Правда, здесь он особо не вмешивался, так как они представлялись обычно на религиозную тему, а Джон был от этого весьма далёк. Но воплощать начерченную на бумаге конструкцию, было очень интересно. К сожалению, ни Джон, ни Мери, не видели, как её собирают, но они внесли свою лепту позже, когда её нужно было обмазывать глиной, смешанной с водой и солью. А затем, вместе с жителями украшать сборную конструкцию лепестками цветов, мхом, а также бобами, семенами и шишками.
* Бейквелл (англ. Bakewell) – удивительно живописный маленький городок, который буквально утопает в цветах, за которыми бережно ухаживают местные жители. Иногда создается впечатление, что люди буквально соревнуются друг с другом, кто красивее украсит свой дом и прилегающий кусок улицы. В 1998 году именно в этом городке снимался знаменитый британский фильм «Джен Эйр».
* В оригинале Peak District – национальный парк, основанный в 1951 году.
* Украшения источников (англ. well dressing, well flowering) – английский народный праздник, когда источники воды украшаются конструкциями из цветов. Обычай связан с местностями Пик-Дистрикт (Дербишир) и Стаффордширом. Место происхождения традиции дискуссионно. Предположительно, она восходит к языческой традиции подношений богам в благодарность за обеспечение людей водой. Другая версия говорит о праздновании жителями поселения чистоты источников после эпидемии чумы (Чёрной смерти) в 1348 году.
Были конечно и люди, праздновавшие этот праздник по-своему. Так, Мери рассказывала, что однажды – уже ближе к вечеру, она видела, как Мая и ещё одна девушка, с длинными огненно-рыжими волосами, заплетёнными в тугую косу, в чёрном платье, которое закрывало её ноги, украшали цветочную конструкцию, далеко не цветами. Они прикрепляли к ней маленьких ворон и черепов, возможно сделанных самостоятельно, после чего рассыпали различные травы и перья. Как удалось выяснить Мери, девушка, которая была с Майей верила, что такие украшения и некого рода ритуалы, уберегают их всех от возвращения чумы, как бы усыпляют страшную эпидемию чёрной смерти. Травы, которые они рассыпали оказались смесью специй, в которую входили камфора, мята, гвоздика и мирра, а также душистые цветы. А перья, когда-то принадлежали петуху. Ну у всех своё виденья данного события, так что ни Джон, ни Мери, хоть и посчитали сначала это странным, более не вспоминали о том случае.
Там куда ехал Джон дела обстояли куда иначе. Само по себе, место не вызывало приятных воспоминаний, хотя бы потому, что именно в этой деревушке его отец помешался, именно там у него появился его синдром. Да и само по себе, место было весьма странным, хотя местные жители конечно не жаловались, они уважали потусторонних сущностей, стараясь их не беспокоить, и даже гордились, если в доме было свое собственное привидение. Джон не входил в число верящих в духов, он был из сомневающихся, хотя, может это потому что пока он не видел их собственными глазами.
