Анна Цой
Вера
Глава 15
Я сидела ровно напротив Оскара и пила сладкий чай с мятой.
– В Эдинаке уже выпал снег, ваше высочество? – мама сегодня была в хорошем настроении и общалась с придворными без шипения и криков.
Это радовало всех, кроме самого Оса, которому дали возможность пообщаться со мной, но сразу же заставили отвечать на вопросы королевы.
– Вы сбиты с толку предрассудками, ваше величество, – усмехнулся принц и подмигнул мне, едва не поперхнувшейся чаем, – снег ляжет только в конце следующего месяца.
– До этого момента идут ледяные дожди, – не отставал с язвительным тоном уже успевший надоесть мне лорд Габен.
Последняя его фраза была адресована исключительно мне, дабы недалекая я поняла, что Эдинак не для меня.
– Очередные глупые предрассудки, – безразлично ответил ему Ос.
Я деловито ему кивнула, подтверждая, что всё верно – ледяных дождей там нет. Они идут чаще всего со снегом.
– Интересное расположение королевства, – задумчиво поднесла кусочек пирожного ко рту мама, – при относительном близком расположении к жаркому Акифру вы имеете буквально противоположные погодные условия. Как такое возможно?
Спрашивала она вновь у принца – меня никто слушать не желал. Однако ответила именно я:
– На границе у нас горы с вечными льдами, а вы ближе к экватору.
На меня взглянули три пары глаз, две из которых были крайне недовольными, а одна очень радостной, даже глаза были прищурены.
– Ты не можешь говорить об их государстве «у нас», – сверкнула глазами мама, – ты не являешься его гражданкой!
Я поджала губы, не желая спорить с ней, пусть она и была не права. Я стала ей уже в первый год после того, как покинула свою родину.
– Ваше величество, вы ошибаетесь, – Ос, в отличие от меня, с утра предпочитал вино, а не какой-то чай, а потому сделал глоток из бокала, – у Веры есть титул принцессы Эдинака уже два месяца как.
Я всё же подавилась чаем. Из-за чего на меня вновь уставились все.
– И всё же в Эльдонии намного теплее, – сообщил всем лорд Габен, сидящий рядом с мамой.
Он, кажется, вообще не любил моменты, когда никто не взывает к его удивительности. Отсутствие должного внимания его удручало.
– Теплее там только из-за вечных междоусобных войн и восстаний, – мой принц приподнял бровь, как бы вызывая оппонента на словестный поединок, – зачем вашему королю скалящий зубы Акифр, если он не может справиться со своими территориями?
Лорд дернул щекой, выдавая свою злость даже сильнее, чем налившимися злобой глазами. На его щеках появился румянец агрессии.
– Говорите о моей компетентности, хотя ничего сами не понимаете?! – уже громче вопросил мужчина.
Оскар рассмеялся.
– За последний год вы покупали у нас больше дивизии солдат на охрану королевского дворца. И это не учитывая вашу постоянную армию. О чьей компетентности мы говорим? – на лице принца застыла снисходительная улыбка.
В столовой же повисла тишина. Лорд Эльдонии скрипел зубами, а Ос довольно цедил вино, смотря на поджимающую губы меня.
Я в этот момент ощущала себя крайне привычно для обычного состояния рядом с Оскаром – помимо его наглости и упертости, с ним всегда под руку ходила лёгкая агрессивность и желание ввязаться в какую-нибудь дуэль. Меня это вводило в ступор.
– О вашей холодности и жестокости ходят легенды, – пошёл на таран лорд, – однако я вижу перед собой обыкновенного… мальчика, бросающегося громкими словами.
Я прикрыла глаза и выдохнула.
– Я привел вам доводы, основанные на фактах, вы не смогли найти контраргументы, не смогли с этим смириться и опустились до оскорблений. Что-ж, я не ждал от вас ничего умнее этого. Однако, сообщаю вам, что мне плевать на ваши слова – они пусты. Как и вы сами. Так что заканчивайте с играми и оставьте мою невесту в покое – иначе ваш король будет долго извиняться за вас.
Это было на удивление благоразумно, сдержанно и восхитительно. Будто и не Оскар сейчас спокойно и рассудительно завершил спор.
– В ином случае, – усмехнулся принц, – ещё бокал, и я согласен на дуэль. Здесь всё равно нечем заняться.
Я закатила глаза. Нет – этот точно было на него похоже.
– Прошу вас двоих не… – начала мама, пока её взгляд перебегал с одного лорда на другого.
– Впадать в идиотизм, – завершила её фразу я, смотря исключительно на Оса, – что же касается вас, то мой ответ был известен вам заранее, – я лишь мазнула взглядом по Габену.
Мужчина нахмурился сильнее, дернул щекой как от пощечины и хотел было встать, однако опустился в кресло обратно, будто его держало что-то незримое.
– Мне даже интересно, кто из вас, – принц хитро улыбнулся маме и мне, – более властная. Не хочешь остаться в Акифре, Вера? Отец, конечно, говорил что-то вроде «вас двоих одних оставлять нельзя – она тогда тебя вообще съест», но мы же знаем в чём суть.
Я представила, как мы с ним остаёмся в этой стране как обещанные король с королевой, и мне не понравилось. Помимо того, что я не была властной, какой назвал меня он, я не хотела здесь жить – я чувствовала себя свободной в закрытом и холодном Эдинаке под гнётом жестокого короля, но не здесь. Оскар был прав, и никакая погода и никакие природные условия не могли заменить мне комфорта. Не столько физического, сколько морального.
Давление было везде, этого отрицать невозможно. Но там оно было не таким явным и частым, как здесь. Рядом с мамой меня ждали вечные беседы о моей никчемности, холод, ссоры и неприятие себя. Отец Оса так не делал – давил по-другому, но не играл роль доброго папочки. Он говорил прямо, а не вырывал из сердца клочья с корнями.
– Не хочу, – ответила я принцу, он мягко улыбнулся довольный моим решением и расслабился.
Ровно так же, как выдохнула и мама, будто я сейчас дала ей что-то вроде поддержки или скорее дозволение. По крайней мере именно так это и выглядело, хоть она и должна будет уйти с этого места сразу после свадьбы.
– Вероника никогда не была похожа на меня, – довольно и с каплей пренебрежения сообщила мама.
Я кивнула.
– Мне повезло родиться похожей на папу, – парировала я, – внешне тоже.
Её лицо приобрело злую гримасу, но только на пару секунд – она смогла побороть её быстро.
– Дерзость и слабость духа, – перечислила королева, – два самых явных качества, но даже они стоят позади упрямства и глупости.
Я хмыкнула, наблюдая за сдерживаемой агрессией принца. Ему, очевидно, не нравилось отношение женщины ко мне. Наверное, мне стоило сказать ему, что это её отношение ко всем вокруг, и ему стоит привыкнуть к подобному, однако с ним такое никогда не работало, и он в любой ситуации бросался меня защищать. В этом был весь его характер.
– Считаете нормальным оскорблять собственную дочь в присутствии её будущего мужа? – он сверлил её глазами так, как никогда не позволила бы себе я, – вам следует поразмыслить не только над своими манерами, но и над отношением к семье. Глупо не дорожить чем-то, что может исчезнуть у вас в любую минуту.
Сказано было без наседания, однако сильно и четко, словно он намекал на то, что один раз я уже сбегала из её оков. Странно, но сама я об этом старалась молчать. Не потому, что боялась её или не хотела обидеть – эти два этапа я уже пережила, скорее от того, что живя далеко от неё, я успела проработать в своей голове каждую затаенную обиду, каждое сказанное в ярости слово из моего детства, оскорбляющее меня. Я и в самом деле считала себя взрослой, выросшей из её пеленок с шипами, которыми она оборачивала мое тело день за днем так туго, что я переставала видеть смысл в дыхании. Я переросла этот этап. Я стала свободна от её гнета.
Перестав зависеть от неё, я смогла принять себя.
– Не обращай внимания, – улыбнулась я жениху, – она каждый день захлебывается в своей желчи. Это её право – хочет так жить, пусть живет.
Ос перевел внимательный взгляд синих глаз ко мне и кивнул, очевидно, вспоминая мои бессонные ночи у его груди, когда я сжигала каждое письмо с похожим посылом от неё. Когда я с каждым его словом становилась сильнее, понимая и принимая то, что она говорит это больше в свою сторону, чем в свою.
– Ты умница, – улыбнулся он, сощурив глаза.
Я кивнула, почти не слыша громкий скрип ножек кресла по полу с маминой стороны, и не видя её вытянувшегося лица с опущенными вниз уголками губ.
– Тебе пора в комнату, Вероника, – она встала у угла стола, прожигая меня взглядом даже не ярости, а ненависти.
Я качнула головой из стороны в сторону и ответила:
– Позади меня сидит моя дуэнья, напротив официальный жених, а у дверей стража, – я сделала победный глоток чая, – стоит упомянуть, что я совершеннолетняя?
Раскаленная тишина с моим спокойствием, даже без насмешки или грубой возвышенности над ней, которая могла бы быть от меня сейчас. Я чувствовала себя спокойно – не закрывалась от неё, а принимала негатив не на себя, а на неё саму. Её негативные эмоции были только для неё.
– Никто не будет терпеть твою наглость и глупость долго, – резко сменила гнев на советы она, – научись подчиняться, Вероника. Не сможешь играть по чужим правилам и рано или поздно пропадешь. Я тебе это гарантирую.
Она вышла из столовой, простучав каблуками по полу и разнеся этот гулкий звук по всему холлу и прилежащим к нему комнатам.
Её слова не показались мне угрозой, скорее предупреждением. Причем больше наставительным, таким, какой дают матери своим детям, когда те вырастают. Неужели она приняла моё взросление? Или это было очередное желание показать кто здесь главный?
– Замечательные слова, – жестоко усмехнулся Габен, – я бы сказал удивительно точные и своевременные.
– Глупость, – спокойно ответил ему Ос, вызвав на моём лице дрожащую улыбку и кивок в благодарность.
А после усмешку над самой собой.
– Всё моё детство она твердила мне, что никто не будет уважать меня и ценить только из-за того, что я – это я, – я слегка отодвинула стул и расслабленно облокотилась на спинку, – а когда я переехала от неё, я осознала, что это ложь. Стараться вывернуться из собственного комфорта ради кого-либо – вот это глупость и так делать не стоит.
И я говорила не только про Оскара, скалящегося сейчас так, что солнце казалось не таким слепящим, как его лицо. В моей жизни были близкие подруги, ради которых мне не нужно было перестраивать своё восприятие и становиться тем, кем быть я не хочу.
Что же касается мамы, то оправдать её я могла одной лишь догадкой, что когда в её жизни ей требовалась помощь или случались подобные обстоятельства, подруг, подобных моим, ей встретить не посчастливилось. Мне хотелось приписать ей что-то подобное, чтобы не видеть в ней только плохое.
Я вспоминала прошлое моё осознание и разочарование, последовавшее за ним. Это было больно. И я не хотела повторения этого чувства.
– Мы здесь ненадолго, Вера, – Ос сделал глоток из бокала и задумчиво взглянул в окно, – она называла тебе дату свадьбы?
Я отрицательно мотнула головой, понимая, что мне даже слово о том, что всё уже назначено, не сказали.
– Вы уже планируете свадьбу?! – ошарашенно воскликнул Габен.
– Неделя, – даже не обратил на него внимания Ос, – твоя мама настаивала на месяце, но мы успели обсудить с ней это сегодня утром, – он хмыкнул, – насчёт одной спальни мы компромисс не нашли. Она переживает за тебя, Вера, – пронзительный взгляд мне в глаза, – своими методами, но переживает.
Я кивнула, не желая продолжать эту тему и отвернулась к окну, всё ещё цедя остывающий чай.
Мне хотелось провести время в его компании подольше. Благо сейчас мама пошла на уступки и не разогнала нас по комнатам. Всё же неделя почти в заточении будет для меня тяжёлым испытанием. С другой стороны, в конце испытания мне полагается приз, а за него я потерпеть точно готова.
– Неделя это… лучше, чем месяц, – неуверенно сказала я.
Принц улыбнулся мне, кивнул и поджал губы.
– Королева никому не сообщила о свадьбе! У нас были другие договоренности! – закричал с возмущением лорд и выскочил из комнаты словно вихрь.
Оскар усмехнулся, в то время как я была напряжена – по какой причине мама не объявила даже о помолвке? Мою хмурость прокомментировал жених:
– Сообщила, – ухмылка, – сегодня утром и всему двору, чтобы разнесли по всем городам слухами. Лорд Габен этот момент пропустил, отсыпаясь после мужского клуба, который он посетил ночью.
Я приподняла голову от чашки и устремила взгляд к его беспечности.
– На завтраке? – я догадалась, что сейчас уже обед, а не завтрак, как я подумала изначально.
Ос кивнул.
– Значит на завтраке ты был, – мой тон стал вдумчивым, – как и в мужском клубе вчера ночью.
– Нет, – приподнятая бровь, – мне доложили из отряда. Я приказал следить за своим «соперником», – сознался он.
Тут уже было моё время удивляться.
– Зачем? – я подалась вперед, но отвлеклась на шум в коридоре.
Точнее на крик лорда и мамину ругань, больше похожую на рычание:
– Я приняла решение, лорд Габен! Примите его с честью!
– Именно по этой причине, – ответил мне Ос, – у лорда проблемы с самоконтролем, а также с совестью и логикой. Он опасен.
Я пожала плечами.
– Обеденное время окончено, ваше высочество, – надоело сидеть на месте дуэнье, – вам следует отдохнуть в своей комнате.
Выбора у меня не оставалось – пришлось встать, кивнуть женщине и отослать воздушный поцелуй принцу под очень недовольным взором госпожи. К счастью, дуэнья ничего не сказала, а лишь смиренно ждала у двустворчатых дверей. Она проплыла за мной в холл и последовала к лестнице.
***
Следующим важным этапом в моей жизни стала ночь перед свадьбой. Казалось бы, ничего кроме переживаний она нести в себе не должна, однако она запомнилась мне даже сильнее нашей первой брачной ночи. В этот вечер я осознала, что люблю его так сильно, что готова ответить многократное «да» на вопрос о том, хочу ли я провести с ним жизнь или целую вечность. Я ответила бы согласием не раздумывая на оба варианта.
День прошел в подготовке, последней примерке и волнительном разговоре с мамой на тему брака. Эта неделя была по-настоящему трудной, а у неё ещё и загруженной – порой я видела её только на ужине, потому что на обед она не приходила, а завтрак я просыпала. Итогом нашей беседы стал наказ дуэнье сидеть в моей спальне в эту ночь.
Это в свою очередь стало поводом для бессонницы – госпожа громко похрапывала, пренебрегая ролью сторожа, а я лежала и разглядывала неяркое отражение лунного света от пола комнаты.
В душе и сердце не было смуты, которая по обыкновению сопровождала такие моменты всех невест. Наоборот, я желала бежать в тронный зал хоть сию минуту, чтобы подтвердить своё согласие, ощутить на губах его легкий поцелуй, закрепляющий нашу связь, и станцевать первый танец нашей новой семьи. Я хотела быстрее сбежать из этого давящего места на самую обыкновенную дорогу тракта, по которой нам предстояло вернуться домой. Счастливой молодой парой. Принц и принцесса. Всё, как хотела я.
Мечты имеют свойство сбываться. Даже если ты перестаешь верить в себя – они останутся в твоем сердце навечно. Пока разум жив – живы и они.
– Хочешь проспать нашу свадьбу, Вера? – шёпот на ухо, от которого я вздрогнула и выдохнула, закрыв рот ладонью, чтобы мой испуг не заметила дуэнья.
Однако женщина продолжила спать, а наглый и бесстрашный Оскар забрался под моё одеяло, прильнул ко мне прохладным воздухом и тёплым телом и вжался в объятия, вновь едва ли позволяя дышать.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала я максимально тихо, – если она сейчас заметит…
– Вера, – немного с упреком, – смотри!
Он взмахнул пальцами, отчего по воздуху вокруг нас прошла рябь, а в метре от кровати показался полукруглый купол барьера, мерцающий синими всполохами магии.
– Думаешь, я бы пришёл неподготовленным? – хмыкнул принц, – ты такая тёплая. А я соскучился, – он наклонился ближе к моему уху и припечатал звонкий поцелуй.
– Ос! – зашипела я, – иди спать!
Меня прижали к груди сильнее, мне показалось, что даже кости затрещали. Причём не у меня одной.
– Не ворчи, – шумный выдох мне в щёку, – невеста ты мне или кто? Я, может, пришёл за супружеским долгом.
Я не сдержала улыбки.
– Он отдается после свадьбы, – сообщила ему.
– А я заранее, – залихватское.
Я качнула головой, пытаясь отвлечься от его смеха и не засмеяться самой.
– Скучал по твоему смеху, – он уткнулся в мою шею, проскользив носом до ключицы и запечатлев там ещё один поцелуй.
– Т…ты не… – попыталась сопротивляться его задумке я.
– Я – да, – ответил непреклонно он, после чего его рука медленно прошлась по груди, ощущаясь через тонкую ткань ночной рубашки, как что-то очень т1плое и нужное.
Я прикрыла глаза, понимая, что на то, о чем я подумала изначально, он не пойдет. А потому, когда его пальцы медленно повели подол ночной сорочки вверх, я только прерывисто задышала. Прикосновение к обнаженной коже, нежное и лёгкое. Вверх до чувственных мест. Пылающая от его ласк кожа. Внутри. Мой вздох. Нарастающее напряжение. И скорая разрядка.
Его поцелуй в мой висок и мой вопрос:
– Ты…?
– Завтра, Вера. Я буду ждать тебя завтра.
Я прижалась лбом к его мерно вздымающейся груди и вдохнула его личный запах, ставший для меня родным.
Я хотела сказать ему, что люблю. Что даже самая лучшая в мире страна не заменит мне его тепла. И то, что никто никогда не заменит его самого. Однако смогла прошептать лишь короткое:
– А я буду ждать тебя.
Меня вновь прижали крепче, прошлись рукой по копне волос на затылке и ответили:
– Мне пора, Вера, – он усмехнулся, – за мной тоже следят. Я сейчас должен дышать свежим воздухом в парке, – взгляд на поднявшую голову меня, – не хочу опорочить своим присутствием собственную невесту.
У меня на губах появилась грустная улыбка, полностью скопировавшая его.
Его высочество поднялся на ноги, поцеловал меня в лоб и, предварительно сняв купол барьера, вышел за дверь. Я же, казалось, потухла вместе с той защитой, что ушла с ним.
Без него я чувствовала себя беззащитной и слабой. Со мной оставалось гадкое чувство серости и пустоты в душе, будто остальные эмоции он забирал с собой. Я же оставалась в одиночестве толпы вокруг. Словно мне необходим был только он, и никто не стал бы ему заменой.
Уснуть я смогла только в тот момент, когда мысленно смогла убедить себя в том, что мне нужно быстрее заснуть и быстрее проснуться. Чтобы каждый последующий день моей жизни был таким же ласковым и морально стойким, как сам принц и как чувство, что он нёс с собой.
Глава 16
Свадьба. То самое действо, которого я ждала, наверное, несколько лет. Не терпящее отлагательств чувство полёта. Я сделала несколько поспешных шагов вслед за служанкой к лестнице главного холла и стретилась там с мамой, которая должна помочь мне пройти к «алтарю». Она в кои-то веки улыбнулась мне, помогла сделать первый шаг на ступени и сжала мою руку в своей, в то время как длинный тяжёлый подол моего тёмно-синего Акифровского плаща несли сразу две служанки позади.
Платье не было церемониальным – так поступали в Эдинаке, по традициям этого места же муж должен будет просто накрыть меня своим плащом поверх моего, символизируя этим взятие под защиту своего рода. Красивая традиция, но некрасивое простое платье невесты на мне было сшито из грубой простой ткани, как ещё один символ моей покорности и того, что в дом мужа я не принесу ровным счетом ничего, кроме собственного тела и того, что я умею делать. Ложь, конечно же – в семью мужа я принесу целое королевство, не желающее подчиняться им без особых условий.
Взгляд Оса на мне был невероятным. Именно его я запомнила сильнее всего. Синие лучистые глаза с яркими отблесками солнца Акифра. Он был роднее тысячи людей моего родного государства. Роднее меня самой.
Первое прикосновение рук, когда мама передает ему мою. Мне казалось, что в этот момент должно было произойти что-то, что разлучит нас двоих. Ураган, буря, его отец, ворвавшийся со своей армией или же моя мать, со своими хитрыми злыми планами. Что-нибудь, что разлучит нас ещё на несколько месяцев или даже лет.
Однако, шаг и мы двое, всё так же смотря друг на друга, подходим к трону у постамента и замираем, ожидая, когда туда поднимется королева. Дальше шел её монолог о стране, долге и семье, который никто из нас не слушал даже краем уха – каждый мечтательно думал о будущем. И вот перед нами возник тёмный балахон столичного священника, от вида которого Оскар сделал гримасу, а я возмущенно поджала губы. Мама как всегда решила всё сама, пойдя против всех. Но даже так сейчас не было времени скандалу, а церковная церемония в свою очередь успокоит местных жителей.
Оставшуюся церемонию принц, а точнее – почти король сверлил маму взглядом ненависти, обещая ей муки вселенского масштаба. Пока над головой не затрубили трубы, а наш брак не признали законным по всем традициям Акифра и Эдинака. Документы были подписаны, и мы стали мужем и женой.
Дальше шло типовое заверение мужа, что меня будут холить и лелеять всю жизнь, после на плечи опустился его плащ, в то время как мой был отстегнут и упал на пол – я перешла из одной семьи в другую. И конечно же поцелуй. Первый в нашей брачной жизни.
На этом моменте я должна была казаться всем той, кого поцеловали в первый раз, однако я была взволнованна и это действие стало для меня чем-то вроде спасения, потому я прижалась к его губам в равной степени сильно, желая спрятаться в нём полностью. Оскар только улыбнулся, даже не разорвав прикосновение, и коснулся моей щеки, когда я вскоре смутилась, вспомнив, что поступила несколько неосмотрительно.
Но на этом только начались «пытки», потому что впереди была коронация, процессия по столице и фуршет, и только после нас оставят вдвоём.
Коронация продлилась не больше часа, весомую часть которого заняло не наше «посвящение» с церковной атрибутикой, и даже не клятвы, а нудное зачитывание монахом писания и правил, которые мы с мужем нарушать не могли ни при каких условиях. Что-то вроде заповедей, которые никогда не будут и не были соблюдены ни одним монархом в известном нам историческом промежутке. Очередная блажь, заставляющая людей верить во что-то несущественное.
И, наконец, водружение двух тяжёлых корон на головы, аплодисменты и поздравления аристократии, и долгая красивая речь Оса о благополучии, важном союзе и о том, что для всех нас наступили прекрасные времена.
Я верила ему, потому внимала словам ровно так же, как и остальные придворные. Осознавала, что долгая война между нашими странами окончена, и что никто больше не умрет от меча или огня на поле боя. Наступило спокойствие и счастье.
Сейчас он выглядел другим – не тем мальчишкой, каким иногда представал передо мной, а истинным королем, правителем земли, сильной страны и множества людей. Теперь мы зависели от его воли, силы и разума.
– Не переживай, – одна из немногих коротких фраз, которые он произнёс мне за весь день.
Я в ответ на неё только нерешительно улыбнулась, приняла протянутую мне руку и сделала шаг к нему ближе, чтобы спуститься со ступеней к стоящей карете у главного входа во дворец, не забывая держать подол платья и край едва ли держащегося плаща его Величества. Чтобы попасть в открытую карету с магическим тентом от солнца и непредвиденных нападений мне потребовалась помощь не только мужа, но и служанок, сперва затолкавших моё платье в узкую дверцу, а после расправивших его на коленях у ещё более волнующейся меня.
Оскару открыли противоположную дверцу, что было слегка против правил, однако вынужденной мерой. Ко всему прочему, новому королю никто перечить не стал бы. Карета тронулась, и мы вместе с ней.
– Ваше величество, – он сел рядом, потеснив несколько слоёв моего наряда.
Откуда же столько материала, если крой проще некуда?
– Ваше величество, – вторила ему я, сидя с глупой улыбкой счастья, вперемешку с волнением.
Мимо медленно тянулись дворцовые виды, как бы говоря мне, что за всё время пребывания здесь я не вышла в сад даже на пару минут.
– Ты бледная, – он попытался скрыть беспокойство, – она уже сказала тебе?
Я, кажется, побледнела еще больше, однако выдохнула, села к нему полубоком и спросила:
– Она… мама?
Мне кивнули. Я ответила тем же.
– Что она должна была сказать? – мой голос стал громче, потому как мы выехали из дворцового комплекса и попали в шум толпы.
Вокруг бушевали люди с разными взглядами, выражениями лиц и намерениями. Но большая часть из них была настроена без зла, а с большой радостью. Ос избавил их от войны.
– Отец прислал ей письмо сегодня утром, обещая небесную кару, если она замыслит что-то вредящее нам, – он хмыкнул, – и поздравления в браке для нас с тобой.
Словно в ответ на мои мрачные мысли над головой что-то зазвенело, сверкнуло и потухло. Я вздрогнула.
– Первый, – прокомментировал король, – не волнуйся. Никто не сможет нам навредить. Просто сторонники твоей мамы жаждут удержать власть в своих руках на каплю дольше.
Отвечать ему я не стала, попытавшись выдавить приличествующую новой королеве улыбку. Я теперь вообще всегда должна быть с ней.
– Он передал мне управление, – будто бы невзначай сообщил он.
Я опешила.
– Мы вернёмся сюда, как только посетим Эдинак и узаконим брак там, – он даже отвернулся, очевидно не в силах смотреть в мои глаза.
Точнее не желая увидеть в них разочарование. А оно было там. Очень много. Вперемешку с нежеланием строить жизнь здесь.
– Мама знает? – спросила я тихо.
Наверное, даже не желая, чтобы он услышал.
– Знает, – и до того, как я даже открыла рот, – она пожала плечами. И это странно для той, кто рвал и метал, спасая свою страну от захватчиков.
Я кивнула, вспоминая, что подумала точно так же.
– Но мы справимся, Вера, – он смотрел прямо перед собой и очень уверенно и решительно, – она уже ничего не сделает. Я жду покушение от неё и защитил нас. Это её последний шанс, который она потеряла.
От этого мне было даже немного грустно, будто виновата во всём была именно я.
Через три часа «прогулки» мы вернулись во дворец, где уже окончились приготовления фуршета. Меня успели переодеть в более пышное и нарядное платье для подобного мероприятия, а потому я сидела на широком кресле, а не на предложенном для королевы – я со своими размерами и платьем была бы зажата в нём, как в тисках. Забавно, что у всех гостей подобной проблемы не было, и им достались вполне адекватные стулья. Провидение сегодня было немного не со мной.
Мама была посажена по мою правую руку, как единственный член семьи, что её немного задело – она была в некоторой степени зла. В некоторой ужасающей степени. Потому и ворчала всё время, пока находящаяся в раздумьях я ела и молчала. В отличие от Оскара, который весь вечер был спокоен, собран и даже не пил, отчего в моей голове рождались смутные догадки.
Через полтора часа меня вывели из-за стола и повели на подготовку к первой брачной ночи.
***
Мерное покачивание стенок закрытой кареты и шум отряда стражников, марширующих с нами домой. Точнее не домой, а на длительную прогулку до соседнего государства.
Это расстраивало меня даже больше той радостной гримасы, которой проводила нас мама три дня назад. Ос оставил её управляющей на эти дни, сообщив, что будет передавать ей в переписке свои решения. Мне показалось это правильным. По крайней мере на то время, пока мы гостим в Эдинаке.
Мне казалось, что вся моя потребность, которую я испытывала до озвучивания решения короля, все те старания, которые я уделяла побегу из этой страны, стали стеной пепла, перекрывшей моё будущее. Возвращение в исходную точку. Превращение из бабочки в гусеницу.
Утешало только то, что изредка меняющий карету на поездку верхом новый король уделял всё своё внимание мне, не разрешая грустить и впадать в уныние. Стоит ли говорить, что я делала это в те краткие минуты, когда он отворачивался или отходил размять мышцы? Я желала делать это в те секунды, когда он моргал.
– Вера, – вновь его голос рядом с моим окном, – готова к встрече со своими змеями?
Он был ироничен и ярок, будто даже не изменился с момента нашей первой встречи. Он показался мне тогда именно таким – растрёпанным молодым принцем с нахальной улыбкой и весёлой манерой общения. Он был таким только для меня, остальные видели его другим: нелюдимым и строгим, тем, кто будет с ними груб.
– Конечно, – я смогла лишь усмехнуться и откинуться на спинку каретного диванчика, чтобы его величество больше не видел моего лица.
– И всё? А где ирония? Ты ответила мне даже без смешка! – тут же отреагировал Оскар.
– Близится закат – я устала из-за длительной дороги, – ответила я.
– Сесть к тебе? – спросил Ос.
Я сперва качнула головой, а после опомнилась и произнесла ответ вслух:
– Не стоит.
Шумный выдох от бывшего принца и мой хмык. А после остановка по его приказу и его спешивание.
– Почта, ваше величество! – донёсся крик мужчины из отряда.
– Почта? С какой стороны? Акифр отсылал отчёт сегодня, – недовольно заявил мой муж, в то время как я сама высунула голову и смотрела на его хмурое лицо с синими глазами, сверлящими конверт с гербом Эдинака.
Не короля, а кого-то из городского управления.
В этот момент рука Оскара скомкала открытый лист письма, которое он уже успел прочесть, а после сжёг его в магическом огне.
Я почувствовала надвигающуюся тучу, даже не зная о её существовании. Плотно сжатые челюсти короля подтверждали мои опасения. Как и его четкий хриплый приказ:
– Движемся к ближайшей таверне по тракту, – а после будто неуверенное, – или… Вера! Мы идём порталом. Дерек и Райян с нами. Остальные идут прежним ходом. Вера!
Я сперва не поняла такой спешки, пока он сам не подошел к карете, открыл дверь и выдернул меня из неё, крепко сжимая руку.
– Что… что происходит? – пропищала я, пока меня всё ещё держали за руку, параллельно выстраивая сложный портал.
И ошибаясь! Вместо воронки портала послышалось шипение, дымная стена и дикий запах серы. Вот тут я действительно опешила, потому как это заклинание было отточено им до автоматизма – даже в самые неприятные моменты он мог установить подобный взмахом руки, а сейчас…
– Ос, я…
– Тихо! – ледяной тон, от которого я вздрогнула.
Едва ли он обратил на это внимание, наконец поставив переход.
– Я первый, – зачем-то сказал мне он.
И шагнул навстречу неприятному горячему ветру, невозможному для Эдинака в это время года. Я почти задохнулась от запаха жжения, но всё же храбро шагнула вслед, чтобы выйти на покатом обрыве, полузакрытом стеной дыма.
– Где мы? – шепнула я, боясь разговаривать с таким Оскаром.
В ответ мне раздался смешок.
– Мы дома, Вера. Это – королевский дворец Эдинка. Вернее, то, что от него осталось.
Я застыла, не понимая, что происходит.
– Ч…что? – выдохнула я.
Оскар прошёл немного вниз, затем в смятении начал подниматься по склону вверх. Под его ногами шуршали обломки бетона, строительный мусор и земля.
