Анна Беляева
Авторский метод

Глава 1

Коснуться пером бумаги – бесповоротный шаг.

Дж. Оруэлл

– Утро добрым не бывает!– констатировала Ира Лансере, глядя в зеркало.

Уснула она вчера очень поздно, скорее даже очень рано сегодня, а в ее возрасте (стукнуло Ирине Валентиновне тридцать семь месяц назад), итак, в ее возрасте ночами уже надо спать, если хочешь на следующий день выглядеть и чувствовать себя человеком, а не тем, чем себя ощущала бедная женщина. С другой стороны, у ее главной “звезды” в предюниорах начисто разладился прыжок, так что наживешь себе бессонницу, размышляя, что случилось и как справляться.

Уже почти пятнадцать лет Ирина Лансере – тренер по фигурному катанию. Неплохой тренер, с некоторых пор даже считается весьма хорошим. Самой пока не верится, что удалось выбиться в элиты, но вот, того и гляди замаячат олимпийские перспективы. И если все будет хорошо, то к сорока годам станет она тренером, чем черт не шутит, олимпийской чемпионки.

Из зеркала на рассматривающую себя Ирину смотрела зеленоглазая брюнетка, бледная от недосыпа, скуластая и, на вкус Иры, длинноносая. Ей никогда не нравилось лицо, поправляла по мере появления средств и душевных сил, ну, и времени, конечно, тоже. Так от природы рыжие волосы стали черными, белесые брови были перманентно окрашены в тон волосам, уколы красоты сдерживали появление мимических морщинок. Вот нос… с носом что-то надо бы сделать. С губами тоже. И без того не особенно пухлые с возрастом стали еще больше истончаться. А Ира, как ни крути, человек медийный.

Хотя, если подумать, медийность у нее весьма спорная: на улице поклонники не останавливают. С другой стороны, интервью берут часто, даже приглашали один раз на Первый канал, когда они с Олеськой привезли медаль финала юниорского Гран-при. Зачем федерация решила послать именно Иру и ее спортсменку – поди знай, но раз послали, пришлось выполнять обязательство перед работодателем и идти в масс-медиа.

Они, скажем так, прилично там лопухнулись, потому что ничего не понимали и не знали, о чем стоит говорить, о чем – не очень. Наговорили на скандал. Тоже, конечно, камерный, зато внимания прибавилось солидно. Даже какие-то депутаты делали какие-то депутатские запросы, выясняя, соответствует ли Ирина и ее образ жизни всему, что им приходило в голову. В квартире дважды появлялись органы соцзащиты. Все проверяли, кивали головами, уходили.

В дверь постучали и недовольный голос пробубнил:

– Завтрак-то будет?!

Подростки! Что тут сделать? Приходилось терпеть бытовые терки. Сама же ввязалась. Была бы умной, жила бы сейчас одна и, может, даже обзавелась личной жизнью, а когда на шее дитя неполных пятнадцати лет, куда деться?

С другой стороны, личная жизнь не выглядит такой уж привлекательной, когда она у тебя уже была, уже не понравилась. У Иры была, в результате появился приличный невроз, первая седина и французская фамилия. Невроз вылечила почти, седину закрашивала, благо все одно природный цвет никогда не нравился. Фамилию оставила. Лансере – это красиво. Красивее, чем Карташова – однозначно.

Собственно, в браке-то она пробыла меньше года. Потом еще три года разводилась. В общем, все сложно. После решила, что больше замуж ни ногой! За иностранца – тем более.

Жак Лансере был вторым продюсером ледового шоу, куда устроилась восемнадцатилетняя русская фигуристка Ирина Карташова. Звезд с неба Ира не ловила: до тринадцати лет занималась одиночным катанием, потом тренер не увидел перспектив, отправил в пары. Ира, как раз взлетела в поддержку, так и поняла – ни за что! И все же прокаталась еще почти два года. А там, слава богу, выросла и ее переадресовали танцам. Год в танцах без партнера, еще год с тремя разными. Теперь уже родители сказали, что надо хоть школу нормально закончить по-человечески. Получить аттестат, да и думать – что дальше.

Напряглась, закончила. Сильно так себе закончила, но какой спрос с человека, что до десятого класса посещал занятия исключительно ради сдачи аттестаций? После мама с папой спросили, куда хочет идти их дочь, продолжать, так сказать, образование. А никуда не хотела. Поступила в физкультурный. И на первом курсе узнала, что во Франции ищут бывших фигуристов в кордебалет ледового шоу.

Отправила видеозапись, получила приглашение на пробы. Сделала туристическую визу и уехала. Что угодно лучше хождения на лекции, а что угодно на льду – тем более. Жак помогал обустроиться. Поженились скоропостижно, когда Ире показалось, что беременна. Буквально два захода в префектуру. Уже через пару месяцев стало ясно, что брак девятнадцатилетней русской девушки и сорокалетнего француза – не фунт изюма. И совсем не то, чего хочет та самая девушка.

Все оставшееся время до развода Ира ждала на свободу, а Жак делал максимум, чтобы она передумала – от романтических поездок на острова, до шантажа и угроз. Наверное, так любил. Как мог, так и любил. Даже через пятнадцать лет после развода, поморщилась, вспоминая тот период. Ничего хуже, на взгляд Иры, в ее жизни и не было. Как минимум хуже и протяженнее, хоть противного и хватало. Это же фигурное катание! тут, давайте честно, все противное, кроме главного!

Отошла от зеркала, поняв, что пора все же заняться рутинами этого дня. Проходя через зал, потрепала по распущенным волосам девушку-подростка:

– Олеськ, сама бы давно засунула кашу в микроволновку и не ждала меня.

– Я не помню, как её готовить. И у тебя всегда вкуснее получается,– не отрываясь от телефона ответила русоволосая девушка с остренькими, как у мышонка чертами лица.

– Лентяйка!– вздохнула Ирина.

– ИраВаль, ну, ты правда готовишь лучше всех!– заныла подопечная.

– Не стони!– отмахнулась тренер.– Ездишь ты на мне, а я терплю, непонятно зачем!

– Потому что я твоя олимпийская чемпионка!– засмеялась девочка.

– Помолчи!– одернула спортсменку.– До олимпиады еще доехать надо!

“Чемпионка” промолчала, хотя по лицу было видно – не согласна Но тут уж, сколько не протестуй, а загадывать, и правда, бессмысленно. Сколько у Иры было подающих надежды. Кто-то перешел к другим тренерам, у кого-то здоровья не хватило, кто-то начисто утратил мотивацию. Если бы до стартов доезжал всякий, кто может доехать по таланту, как бы легко жилось тренерам. Талантов много, талантов на всех бы хватило. Мест, пожалуй, бы не хватило, а талантов… достаточно. Но из десяти талантливых юниоров до взрослых в форме доедут, хорошо если трое. А десять талантливых юниоров получаются из сотни талантливых предюниоров. А сотня талантливых предюниоров из нескольких тысяч талантливых малышей. Вот такая суровая математика. Прежде Ирина со своими талантами и до юниорских стартов едва дотягивала, а чаще не дотягивала. Смотрела по телевизору, как выводят их уже другие, если все же фигурист продолжал работать и стартовать. Вот только не с ней!

Впрочем, они надеялись, и Олеся, и Ирина. В конце концов, в виду обстоятельств им обеим надо было доехать. Да хотя бы для того, чтобы доказать всем, кто в них не верит, что смогут! И на этот талант, к счастью или к сожалению, не было особенно желающих из мастодонтов.

Олеська была даром и испытанием. Даром, потому что такие дети с неба не падают, а Ире упала. Испытанием, потому что, честно говоря, Карташова-Лансере в матери никогда не стремилась, а уж совмещать роль родителя и тренера – и подавно. Кто бы знал, что так потянется одно за другое, а в итоге девочка окажется проживающей на одной жилплощади с тренером да еще и под полной опекой последней.Зря тогда в телевизоре честно рассказали все. Сами потом поняли, да уж поздно было.

У Олеси была нормальная семья, то есть мама, папа, две бабушки, пара дядьев и теток с обеих родительских сторон. Одна беда: никому из них не было дела до серьезной спортивной карьеры ребенка.

Родители давно разведены. Отец вахтует на рыболовецких судах в северных морях. Его дочь толком и не видит. Мать занимается чем-то по части спа-услуг, кажется, маникюрша, или массажистка. А может, и все сразу. В курортном городке в сезон от денег не отказываются. В несезон ждут, когда снова приедут туристы с бешеными глазами и полными кошелями. И, казалось бы, чем тебе этот городишко, живущий от сезона к сезону, хуже Петербурга, куда звала семью Олеси тренер, но нет, мать ехать наотрез отказалась. У мамы был новый муж, а ему переезжать не хотелось.

Дядя Саша, может, и мужчина неплохой, но Олеська ему чужая, с чего бы ради нее жизнь менять? В общем, никто не предполагал, что дочь станет кататься профессионально. Да и откуда бы этим предположениям взяться? Девочку привели на каток в семь лет. Это не просто поздно, а отвратительно поздно по нашим дням. Какие тут могут быть перспективы? пусть просто катается для себя. Ребенку нравится, и хорошо.

Ира оказалась на катке, где тренировалась малышка случайно. Пришла к старой знакомой, еще по шоу. И та показала на девочку, резво заходящую во вращение:

– Нравится?

– Неплохо,– кивнула Ирина.

– Сколько она на льду, как думаешь?– поинтересовалась подруга.

– Года два?– прикинула питерский молодой тренер по совокупности навыков.

– Четыре с половиной месяца,– хмыкнула в ответ подруга.

– Не свисти!– отмахнулась Ира.

– Серьезно!– уверила приятельница.

Так свой короткий отпуск молодого тренера Ирина провела на льду глубокой фигурнокатательной провинции, убеждаясь, что у ребенка дар божий к фигурному катанию.

С этого начался их путь с Олеськой. Сначала нечастыми встречами, потом сборами, потом попыткой продавить родителей на переезд. А потом просто забрала ребенка к себе. У ребенка теперь была мечта – олимпиада. У Иры – тоже была такая мечта. Они стали единомышленниками. Сейчас уже и больше, чем единомышленниками. Олеся – семья Ирины (другой нет). Ирина – семья Олеси (другая ее интересами не обременяется). Ну и что? Главное, что есть друг у друга.

– Оторвись от телефона!– требует тренер у подопечной.

– Погоди!– отмахивается ложкой девочка.– Тут интересно.

– Что?– заглядывает через стол в экран ребенка.– Твою мать! Леськ! Какого дьявола?!!

– Не заводись!– снова машет ложкой на опекуншу фигуристка.– Она хорошо пишет. Мне нравится.

– Тебе нравится читать про нас всякие глупости?!– возмутилась тренер.

– Ну, это же не про нас. Просто фантазия,– пожимает плечами девочка,– а написано хорошо, со знанием вопроса!

– Ну, конечно, особенно в тех местах, где меня обхаживает Константин Алексеевич! Или Владимир Андреевич,– кривится тренер.

– Ир Валь, попустись!– улыбается Олеся.– Не Константин Алексеевич, а Исмаил Джанибекович, и не Владимир Андреевич, а Эдуард Викторович. И не тебя, а Александру Дешане. Хорошие книги, правдоподобные.

– Ничего правдоподобного в них нет!– возмущается Ирина.– Это пасквиль чистой воды. Мне, как выходит новый опус, становится стыдно перед родителями, будто это я сплю со всеми подряд,а не бредовая фантазия авторши!

Беда в жизнь Иры пришла, на самом деле, откуда не ждали. Около двух лет назад второй тренер притащил потрепанную книжку в мягкой обложке с вызывающим названием “Плавление льда”, кинул на тренерский стол у бортика и сказал:

– Какая-то крыса про нас романы пишет!

Ира даже не поняла, о чем он, пока не пробежалась по диагонали по страницам книжонки. Сердце замерло. Имена, конечно, другие, но остальное… даже некоторые бытовые детали, о которых посторонние не знают, например, марка гигиенической помады. В общем, там было все, кроме правды. Ирина, естественно, не спала ни со своим вторым тренером, ни с директором, не смотрела с интересом на родителей своих спортсменов. Глупости да и только!

За два года вышло четыре книги. Автор строчил как из пулемета. Даже слепые стали догадываться, кто прототип. В одном из интервью ее спросили, как она относится к литературе подобного рода.

– Не интересуюсь,– отрезала Лансере.

– Даже теми, где прототипом служите сами?– полез глубже интервьюер.

– Тем более. Это противно! Люди меня не знают, а позволяют себе такое!– передернула плечами.

Книги ее не интересовали. Она хотела найти ту, скорее всего именно ту, а не того, что их клепала и посмотреть в глаза. Внимательно. Хотелось убедиться, что совесть там, и впрямь, не ночевала.

Глава 2

Вообще, романчики, вылетающие из-под безвестного пера, были не особенно плохи, но при этом ужасны. Когда она посмотрела, ладно, прочитала от корки до корки тот, что принес Костя, позвонила в редакцию и вежливо, то есть без мата, попросила о встрече с автором. В редакции ее желание не пробудило никакого интереса, в том смысле, что автор предпочитает хранить инкогнито, а коли уж вы опознали в героине себя, так и найдете его в ближнем круге без всяких проблем. Было пригрозила судом, ей пожелали доброго пути и успехов.

Прекрасно понимала, что угрозы исков на предмет репутационных потерь – это совершенно бессмысленная игра. Может, в Европе или Америке и можно было бы что-то получить, а у нас, кроме глупой и скандальной популярности – ничего! Но найти автора очень хотелось. Найти и сразу указать на двери.

Подозревала в первую очередь коллег. Может быть, кроме директора Володи, Владимира Андреевича, и второго тренера Кости, Константина Алексеевича. С одной стороны, эти двое были самыми пострадавшими, потому что тоже попали в основные персонажи, с другой – все-таки подобное пишут женщины, стало быть и искать стоит среди них.

Под размышления, совершенно бесплодные, если уж по правде, позавтракала, собралась на работу, постоянно подгоняя Олеську, добралась, то и дело начиная повторять с подростком график ее дня, зашла в спорткомплекс, забрала ключ от своего кабинета, склонилась к журналу, чтобы расписаться и увидела ненавистную фамилию на обложке книги, которую читала вахтерша.

– Это еще что?!– проворчала недовольно Ирина.

– Ой, Ириночка Валентиновна!– заулыбалась чуть заискивающе женщина.– Так хорошо пишут про все. Это же про нас, про фигурное катание. И главная героиня, такая женщина. Чем-то даже на вас похожая! Не оторваться!

И вот что с этим можно сделать? Только тихо кипеть внутри. Олеська лишь фыркнула в кулак, слушая дифирамбы бульварному чтиву, которые распевала служительница вахты.

– Быстро переодеваться на хореографию,– шикнула на воспитанницу тренер, забрала ключ, и все, что смогла сказать вахтерше.– Ну, вы хоть не думаете, что там какая-то правда?

– Да что вы!– замахала та руками.– Константин же женатый человек! Как можно подумать?! Хотя, знаете, вот он бы вам очень подошел.

Чума на дом той, что клепает пасквили и зовет это литературой! И на дома тех, кто эту псевдолитературу печатают! Нет, на самом деле, очень хотелось, чтобы редакция вспыхнула как минимум синим пламенем, а автора поразил паралич на рабочую руку. Две руки! Невозможно же!

Развернулась и двинулась в сторону кабинета. Впереди долгий день, много работы. Будет думать про все, не относящееся напрямую к спортсменам и тренировкам, после того как закончит. Если честно, то к вечеру обычно набиралось куда как более важных забот, чтобы подумать в ночи, так что не перепадет скорее всего очередной “шедевре” от бульварного чтива внимания Иры до выходного.

– Привет!– вынырнул из коридора, куда собиралась войти Лансере крепкий блондин лет сорока, начавший набирать вес и терять волосы, о чем говорили глубокие залысины на лбу.– Видела, про нас написали новую хренотень?

– Видела,– вздохнула Ирина.– Ты-то откуда все это видишь раньше меня?

– Так у меня ж Аленка читает,– доложил Константин, второй тренер и технический специалист тренерской группы Лансере.

– Еще один повод расстаться,– хмыкнула женщина.– Как думаешь?

– Не дави на меня!– возмутился коллега.– Я и сам понимаю, что веду себя по-скотски, но не могу пока. Знаешь, как мне с ней хорошо!

– Так с женой тогда разводись!– чуть повысила голос Ира.

– Дома тоже хорошо,– пожал плечами в ответ товарищ.– Мне вот так, как есть, лучше всего.

– Ну и дурак!– честно сообщила и без того известное собеседнику мнение о его запутанной личной жизни.

Костя был верный друг, многолетний. Ира у него на свадьбе гуляла десять лет назад. Ну, вот кто мог подумать, что кризис мужского среднего возраста так долбанет хорошего в целом человека по мозгам? Занять сторону изменника не хотела, а отказаться от человеческих отношений и товарищества не могла. Терпела дурь Константина, ждала, когда сама собой рассосется.

Пока ни дурь не рассасывалась, ни доброго ничего не приносила. С одной стороны, жена-то у Костика – не идиотка, стала некоторое время назад подозревать, что муж не только на работе отлынивает от воспитания двух мелких детей. С другой – сам Костя не становился при наличии такой бурной жизни лучшим вариантом сотрудника, хотя даже такого второго не найти.

С месяц назад и супруге Кости попались на глаза книжонки, в которых их двоих завязали в нечеловеческий роман полный страданий. Своего мужа и его коллегу-начальницу женщина узнала махом. Пошла разбираться. Было очень громко. Хорошо, что кабинет Лансере все же в стороне от катка, хоть родители не слышали, какими словами крыла супруга Константина его соратницу. С грехом пополам объяснились. Соня порыдала на плече Иры, пожаловалась на мужа, позаглядывала в глаза в надежде, что последняя развеет ее опасения. Ирина бы и развеяла, но как, если муж Сонечки действительно блудил? Некрасиво, в общем, выходило со всех сторон, но Костика это не пронимало. Ну, как минимум не сподвигло к решительным действиям.

– Тут это, вопрос, в общем,– сменил Константин тему.– Помнишь мы отправляли нашу малышку Валюшу Мишке на подкатки.

– Ну,– кивнула головой.

– В общем, Мишка говорит, ее папашка подходил интересовался, может, им перейти?– голос Костя понизил, передавая информацию как конфиденциальную.

– Ну, что мы можем сделать, если они решат уходить? Ей только одиннадцать. Перспективная, конечно, жалко.

Валя была, действительно, перспективной: пластичной, эмоциональной, послушной, что немаловажно. Прыгала не то что плохо, скорее до нее все время руки не доходили.Самая маленькая в группе, все время кто-то важнее, у кого-то более серьезные старты, им нужно уделить пристальное внимание, а тут пока все только начинается. Собственно, чтобы не потерять темп ее и отправили ставить прыжок к бывшему ученику Кости и Ирины. Мишка пришел уже взрослым, ему было пятнадцать. Прыгал плохо, но любил и внимательно осваивал прыжки. В итоге свою плачевную технику смог исправить до весьма приличной, близкой к эталонной, но здоровья еще и стабилизировать выученное не хватило. Сейчас в двадцать три помогал ставить прыжки молодым фигуристам, да и не только их. К своим тренерам относился уважительно, потому не жалко было ему передать кого-то для обучения. И деньги не лишние парню. Ира его бы и в штат взяла, но Вовка взвыл, прося повременить хоть пару лет: нет мест, нет бюджета на еще одну ставку, а сдельщиком Миша где угодно заработает больше, чем у них. Так и остался парень на вольных хлебах, подкидывали только своих, когда было невпроворот.

– Ну, поговори с ее родителями,– настойчиво попросил Костик.– Хорошая же девочка. Я в нее верю.

Поморщилась. Не любила таких бесед. Она, вообще, не любила общения с родителями. Лучший ребенок – это ребенок, чьих мамы и папы ты не знаешь ни по имени, ни в лицо. Таких, конечно, не бывало. Мать Вали, допустим, в лицо знала, даже имя помнила Вероника. Отца тоже помнила, но смутно: он и появлялся нечасто, и как-то вечно был тенью, даже когда сам приводил ребенка и присутствовал на тренировках: тихий, неприметный персонаж. Вежливый, всегда здоровался с Ирой, но невнимательный к ребенку – уткнется в ноутбук, так всю тренировку и просидит. Не следил, что там делает дочь. А Вале, между прочим, было важно, чтобы кто-то следил.

Из-за этого у отца фигуристки и их хореографа Александры Малининой случился даже неприятный конфликт, в котором Сашка ушла ни с чем. Поняв, что Валюшка в очередной раз не дождалась папиного внимания в ответ на свои старания, Александра доехала до бортика и позвала нерадивого родителя:

– Послушайте!– мужчина поднял рассеянные глаза на девушку, перегнувшуюся через борт.– Вы видели, что ваш ребенок сейчас сделал?

– Она ушиблась?– попытался понять суть вопроса отец фигуристки.

Почему вы не следите за тем, чем занят ваш ребенок на тренировке?!– возмутилась хореограф.

– Потому что это не моя работа, а ваша,– то ли нахамил, то ли искренне не понял, что от него хочет тренер его дочери.

После этого снова погрузился в ноутбук, видимо, решив, что беседа закончена. Александра обалдела от такого поведения и откатилась подальше. В общем, все они предпочитали Веронику, которая бдила за всем, очень радовалась успехам Валюши и даже на руках по-первости уносила уставшую девочку. Отец совершенно не выглядел перспективным собеседником.

С другой стороны, как поняла по редким разговором с матерью, Ирина, все вопросы в семье по поводу дочери и ее занятий решал именно папа. В общем-то, и понятно: кто оплачивает удовольствие, тот и определяет вектор движения. И все же, если говорить, хотела поговорить именно с Вероникой, все-таки более договороспособный человек.

– Ладно, поговорю с матерью,– отмахнулась от техтренера.

– Лучше с отцом,– предложил Костя.– Его же идея. И с Мишкой он беседовал.

– Когда мы того отца увидим?– снова поморщилась Лансере.– Он же вечно в разъездах каких-то. Ты хоть знаешь, кто он вообще?

Впервые поняла, что и правда, ничего толком о родителях Вали не знает. Ну, мать, кажется, домохозяйка. По крайней мере, единственное, что помнила из слов Вероники: “Я занимаюсь Валюшей”. А кто у них там муж и отец? Понятия не имела. Наведывался на каток отец Валентины то чаще, то реже, бывали прогалы в несколько месяцев, когда вовсе не появлялся. Видимо, работал. Раз девочка обмолвилась, что у папы нередко бывают командировки, но больше трудится дома, анализирует и систематизирует, по словам дочери, что-то. А мало ли таких профессий?! Вот и все.

– Мне кажется, инженер какой-то,– задумчиво ответил Константин.

– Это он так сказал?– удивилась старший тренер больше тому, что Костя хоть что-то знает про папу Вали,ч ем профессии.

– Да нет. У меня перекосило там в точильном станке что-то в прошлом году, а он как раз пришел коньки дочери забрать. Ну, и быстро объяснил, в чем проблема. Помог поправить. Все заработало.

– Может, просто рукастый?– впервые заинтересовалась всерьез кем-то из родителей своих подопечных.

– Да больно хорошо разбирается. И говорит, ну, не как работяга. Образованный, в общем,– не согласился с ней мужчина.

– Ладно, какая нам разница,– отмахнулась от предположений Лансере.– Все одно его не бывает месяцами на тренировках.

Открыли завернула за угол, где располагался кабинет и взглядом наткнулась на стоящего у стены мужчину. Легок на помине инженер-аналитик.

– Доброе утро,– кивнул головой высокий мужчина, которому тренер Лансере была едва по плечо, хотя и сама не считала себя малышкой, все же метр семьдесят два.

– Здравствуйте,– растерянно поприветствовала ожидающего.– Вы ко мне?

– Да, хочу поговорить. Я отец вашей ученицы, Валентины Шац.

– Я вас помню,– замялась, потому что помнила только в лицо, а имя вылетело из головы начисто.

Папа Вали то ли не понял замешательства тренера, то ли не посчитал нужным помочь его рассеять, но имени своего не назвал, зато тут же приступил к делу:

– Мы можем сейчас обсудить вопросы, которые меня интересуют?

– Зависит от объема и времени, которое потребует обсуждение,– перешла на такой же отстраненно-деловой тон женщина и покосилась на Константина, стоящего чуть позади.

– Видите ли,я кое-что недопонимаю. Это многое усложняет для меня. Было бы хорошо обсудить. Это касается тренировочного процесса Вали,– на носу у высокого в смысле роста гостя были очки, которые он сначала поправил, а потом вовсе снял.– Видите ли, она шесть дней в неделю тренируется тут, да еще четыре дня ездит на другой конец Петербурга. Это… Девочке ведь надо учиться, понимаете? Я не хочу, чтобы из нее выросла, ну,– затормозил, ища слова, но, кажется, не нашел,– спортсменка.

– В каком смысле?– не понял техтренер.

– Вы, конечно, простите меня,– потоптался,– вот я, допустим, разговаривал вчера с вашей девочкой, Олесей. Она в каком классе? Седьмом?

– Восьмом,– подтвердила Лансере, знавшая лучше всех об учебе именно этой “девочки”.

– Она же потрясающе необразована!– возвысил голос безымянный гость.

– Ну, знаете!– тут уж взыграло даже не тренерское, родительское.– Олеся учится очень неплохо для профессиональной спортсменки!

– Вот! Я об этом и говорю!– закивал головой мужчина.– Для спортсменки не отличать Ивана Грозного от Ивана Третьего – нормально. А для образованного человека – недопустимо!

– Нафига их отличать?– искренность Кости была запредельной.– Как это в жизни поможет? А олимпийское “золото” точно поможет.

– Чем же?– поднял бровь отец фигуристки.

– Да хотя бы пенсией пожизненной,– вполне серьезно ответил техтренер.

– Не все измеряется деньгами. Да и небольшими деньгами,– отмахнулся от Константина озабоченный родитель.– Понимаете, кругозор – это количество степеней свободы. Я не хочу, чтобы жизнь моего ребенка ограничилась планами на физкультурный институт!

– Очень удачное место выбрали, чтобы сообщить об этом,– усмехнулась Ирина.– Что вы хотите от нас?

– Скажите, сколько эти метания между катками еще продлятся?– приступил отец к тренерам.

– Пока не появятся все тройные,– развела руками старший тренер.

– А когда они появятся?– спросил совсем глупость папаша.

– Если к концу года не появятся, вам лучше искать ей место в танцах,– ничего больше ответить не могла.

– Я понял,– не стал спорить Валин папа.– Значит до апреля терпеть. Долго. Но я понял.

Повернулся и пошел от кабинета. Тренеры переглянулись:

– И что бы я могла ему сказать?– спросила Ирина.

– Да вроде, ты все и сказала,– ответил Костя.

– Некоторые родители, честное слово, хуже детей,– вздохнула брюнетка.

– Почти все,– подтвердил товарищ.

Повозилась с замком и отперла двери:

– Обсудим дела наши скорбные, Кость!

– Давай, у меня еще десять минут,– согласился друг.