Анна Александрова
Смертный грех: 7 штук в комплекте
Глава 3. Invidia (Зависть)
– Здрасте, Марь Николавна!
– Здравствуй, – кивнула молодая учительница пробегавшему мимо пятиклашке, но на мальчишку даже не взглянула.
Марию куда больше интересовал новенький BMW, неуклюже спрятавшийся за желтеющим кустом акации. Девушка не торопясь шла к школьным воротам, украдкой разглядывая автомобиль, а вернее того, кто в нем сидел. Когда же дверца дорогого авто наконец-то открылась, Мария Николаевна изобразила на своём лице полнейшее равнодушие, но глаза в сторону выходящего пассажира скосила.
На опавшие, пожухшие листья акации ступила аккуратненькая маленькая ножка в чёрной туфельке.
– Маш, привет! Подожди меня, – окликнула Марию Николаевну владелица прелестных ножек.
Мария остановилась, улыбнулась водителю «Бэхи», который приветливо махал ей сквозь распахнутую дверцу и, прижав к полной груди томик Достоевского, стала ждать подругу.
Попрощавшись с молодым человеком, девушка из BMW легко перепрыгнула лужу перед тротуаром и оказалась рядом с Марией.
– Манечка, пррррииивееееет! – пропела красотка, целуя подругу в щёку.
– Привет – привет! А чего это ты с Романом заявилась?
– А вот!
– У вас что, свидание с утра было?
– Не-а!
– Ночевала у него?!!!
– Ага.
– Да ты что?!! И что?
– И всё.
– Блин, Верка! Ну чего тянешь?! Было что-то?
– Ну конечно, Маш! Не Достоевского же мы с ним читали всю ночь, – засмеялась Вера, кивая на книгу в руках подруги.
– И что теперь?
– Ну что …. Мы теперь вместе. Рома предложил к нему переехать. Ой, видела бы ты его квартиру! Но я пока думаю. Не хочу торопиться.
– Дура ты, Верка! Чего тут думать? Такой мужик шикарный! Месяц за тобой ходил! Думает она. Переезжай быстрее, пока он не передумал.
– Да ладно тебе, там видно будет. Ты лучше скажи, ты чего так рано? Тебе сегодня только к третьему уроку вроде.
– Лучше не спрашивай, – сказала Мария, открывая тяжёлую входную дверь школы. – Грымза Ивановна поручила мне подготовку «Праздника Осени». Полезу сейчас в Интернет, сценарии искать.
– Хочешь, помогу со сценарием? Ты же знаешь, я люблю эти вещи. Ты, кстати, дочитала роман мой?
– Нет, Вера, прости, – ответила Маша, почему-то отводя глаза в сторону. – Столько работы сейчас, не до романов.
– А мне до Романов, – хохотнула Вера, но продолжила вполне серьёзно. – Ты его уже две недели читаешь. Неужели так неинтересно?
– Интересно-интересно, поправить кое-что надо, а так вполне интересно, просто времени нету.
– Ладно. А что папа твой? Тоже времени нет?
– Не знаю, – начала раздражаться Мария. – Он сам не звонит, а я его беспокоить не хочу. Может, позже позвоню, когда сама дочитаю.
– Ну, ладно, – снова повторила Вера смущённо. – Ты в учительскую?
– Да.
– Я к своей шантропе пошла, увидимся ещё.
– Угу, – кивнула Мария и скрылась за дверью учительской.
До перемены оставалось ещё минут двадцать, в кабинете никого не было. Мария включила компьютер и, пока тот загружался, навела себе кружку растворимого кофе. Как можно удобнее расположившись в неудобном кресле и, совершив все предварительные ритуалы, девушка принялась за работу. Но начала она, конечно же, не с поиска сценария для праздника, а с проверки собственной электронной почты. Во входящих оказалось три письма: один спам, одно уведомление со странички в социальной сети и письмо из издательства «АСТ». При виде последнего сердце девушки тревожно забилось. Однако мимолётного взгляда на текст сообщения было достаточно, чтобы понять, что это отказ – сухой, формальный отказ, коих она получила уже не один десяток: «Здравствуйте! К сожалению, предложенное Вами произведение не подходит издательству АСТ. Желаем Вам удачи и творческих успехов!»
Мария Николаевна Стребкова имела высшее филологическое образование и работала учительницей русского языка и литературы. А в свободное от работы время писала рассказы, повести и даже романы (таковых в её репертуаре было целых три). В этом не было ничего удивительного. Многие начинающие или несостоявшиеся писатели имеют филологическое образование и работают в школе. Не удивительно и то, что Мария стабильно получала отказы от издательств, так как пробиться в мир печатной литературы начинающему писателю не то чтобы трудно, а очень-очень трудно. Пожалуй, что и невозможно, если ты не очевидный гений, или связей нет. Удивительным же было то, что пресловутые связи у Марии всё-таки были. Её родной отец, Николай Петрович Стребков, работал ни кем иным, как директором одного весьма крупного издательства. Он выпустил в свет десятки молодых авторов, он продал миллионы, сотни миллионов книг, а вот собственную дочь печатать отказывался.
– Милая, это не пойдёт, – говаривал Николай Петрович, прочитав очередной рассказ дочери. – Попробуй пристроить его в каком-нибудь женском журнале. А для широкой публики слабовато.
Однажды, не выдержав натиска супруги и дочери, Николай Петрович, всё же отправил в печать один из Машиных романов. Тираж был небольшой, но на продвижение ушли немалые деньги. Однако действительно не пошло. Книга провалилась, и несколько тысяч экземпляров все еще пылились на складе издательства.
Внемля своему внутреннему чутью и опыту, Николай Петрович не принимал к изданию Машины работы, а она, не желая сдаваться, отправляла их в другие издательства и получала отказ за отказом.
Мария не была одинока в своём увлечении писательством. Её коллега и подруга Вера, тоже пробовала себя в роли автора. Правда об этом никто, кроме Маши и не знал. Вера была всего лишь учительницей младших классов, писать начала сравнительно недавно и то с подачи Марии. Попробовала – понравилось. Парочка рассказов, потом ещё парочка. В ее рассказах было много огрехов: стилистических, синтаксических. Маша, будучи профессионалом дела, их быстро улавливала и растолковывала подруге что, да как. В общем, учила её тому, что знала сама. И со временем работы Веры стали весьма недурны. А недавно она написала роман, свой первый роман. Это была Вещь! Мария поняла сразу, как только прочитала «Право на ошибку», что перед ней потенциальный бестселлер. Она проглотила его целиком, за два дня. Потом перечитала ещё раз, специально, чтобы найти хоть что-нибудь, к чему можно придраться. Но не нашла. Это была Вещь!
Вот тут-то в душе доброй, умной, открытой девушки зашевелилось неведомое ей доселе чувство. И имя этому чувству – Зависть. Оно было скользкое, холодное, шипящее. Оно раздирало её душу изнутри, вгрызалось в сердце. Оно было таким сильным, что порой казалось, будто тело ломит от зависти. Вот так, наверное, Сальери завидовал Моцарту, и отравил его, потому как ТАКУЮ муку вынести невозможно.
Но Мария вовсе не собиралась никого травить и не хотела никому завидовать, а уж тем более лучшей подруге. Она отчаянно пыталась очистить душу от того змеиного чувства, что откровенно портило ей жизнь. В порыве благодушия, она даже отдала роман Веры на прочтение отцу, хотя уже на следующий день пожалела об этом. Забрать у отца рукопись Маша не решилась, так как понимала, что спровоцирует этим его любопытство. Оставалось только надеяться, что роман Николаю Петровичу не понравится. В общем-то, надежда с каждым днём крепла всё сильнее и сильнее, так как Николай Петрович вот уже десять дней как получил рукопись, а так до сих пор ничего и не ответил. Может он просто забыл про неё? Тогда тем более не надо ни о чём его спрашивать.
И стоило Маше вспомнить про отца, как зазвонил сотовый телефон, и на экране высветилось «ПАПА».
– Да, пап.
– Привет, Машенька, не отвлекаю?
– Нет, говори.
– Машунь, я по поводу романа твоей подруги.
– Да, – спокойно отозвалась Маша, а сердце так и ухнуло вниз.
– Мне очень понравилась работа. Хорошая. Я показал рукопись нашему редактору. Семёныч тоже её одобрил. Так что засылай подругу в издательство, будем обсуждать условия контракта.
– Хорошо, пап, – выдавила из себя Машуня.
– Ну тогда всё, малыш, у меня тут дела. Пока!
– Пока.
Мария сидела в оцепенении, приложив руку к горлу, как будто пыталась удержать того змея, что сжимал её шею всё сильнее и сильнее. Прозвенел звонок. Девушка встряхнула головой, попыталась улыбнуться, чтобы сбросить с лица гримасу уныния.
Кажется, получилось – никто из коллег не заметил ее подавленного состояния. И уроки она отвела строго по прописанному плану: Пушкин у пятого «А», Чернышевский у десятого «В» и Достоевский у одиннадцатого.
Даже Вера ничего не поняла, всё болтала о своём Ромке. Вот теперь ещё и Рома у неё есть!
– Маш, ну ты чего такая заторможенная сегодня! – одернула Вера подругу. – Куда пойдем, спрашиваю?
– Зачем? Куда пойдём? Ты о чём?
– Вот ты тормоз! Говорю же, пойдем, посидим где-нибудь, пятница же! Ромка, может, подъедет.
– Я не пойду никуда, – медленно, обдумывая каждое слово, произнесла Мария. – Хватит с тебя и твоего Романа. Кстати, сегодня папа звонил.
– И что?
– Ничего. Забраковал «Право на ошибку». Говорит, что работа незрелая, слабая.
– Слабая?
– Не расстраивайся. Это ведь первый твой роман. Я и то только с третьей попытки издалась. Так что набирайся опыта пока.
– Да, конечно, – пробормотала Вера невнятно.
– Я поехала, мне ещё до Павелецкой добраться надо.
– Ты куда-то уезжаешь?
– Хочу в Невербин на выходные смотаться, у тетки переночую. Завтра у них день города, будет праздник, мероприятия разные.
– А-а-а, – равнодушно протянула Вера.
– Ну, пока! Роме привет.
Маша махнула рукой на прощание и, энергично размахивая пухлыми ручками, зашагала в сторону метро.
– Хрен тебе, а не контракт на издание! – злобно прошипела эта милая с виду девушка.
Мария быстро добралась до Павелецкой площади, ещё быстрее она нашла нужную ей маршрутку. Водитель маршрутки, подозрительного вида мужчина в клетчатой рубахе и съехавшей на затылок кепке, беспардонно разглядывал девушку с головы до ног.
– Вы на Невербин сейчас едете? – спросила Маша у мужчины.
– Угу! – показывая длинный ряд золотых зубов, растянулся в улыбке водитель. – Садись, красавица, прокачу с ветерком! Сейчас только ещё пассажиров дождёмся и рванём. Никто не догонит!
Мужчина вызвал в девушке неприятные чувства. Мария неуверенно заглянула в салон Газели. Но, увидев серьёзного вида женщину и добродушно улыбающегося толстяка, успокоилась. «Попутчики приличные, значит бояться нечего», – подумала Маша и села рядом с женщиной.
