Анна Кутковская
Москва-ад, конечная
– Да, безусловно. Эту капсулу мы проверяли – в течение пяти лет она работала бесперебойно, участник эксперимента выжил без каких-либо последствий для организма.
– Но пять лет – абсолютное ничто по сравнению с тем сроком, который буду вынужден провести в ней я, позвольте заметить.
– Товарищ Сахарков, в этой капсуле можно спокойно пролежать хоть три, хоть девяносто три, хоть двести три года. На капсуле будет установлен аварийный датчик, который в случае непредвиденной ситуации выведет Вас из состояния гибернации, – ученый был явно разозлен недоверием к своему детищу. – Разденьтесь, пожалуйста,
– Что, совсем раздеваться? – осипшим голосом спросил Сахаров.
– Совсем. Вон там, за ширмой. И наденьте специальный комплект белья.
Специальный комплект походил на обычные кальсоны, которые профессор надевал под брюки зимой, и водолазку. Одежда села ровно по размеру, обтянув плотно, но не сильно.
– Готовы? Через пять минут будем совершать погружение. Пока прослушайте инструктаж.
Сахарков внимательно слушал о том, что в капсуле есть датчик автоматического пробуждения, что на протяжении всего периода рядом с ним будут находиться компетентные специалисты, которые будут отслеживать его состояние, а также состояние капсулы. После того, как профессора выведут из гибернации, он получит дальнейшие инструкции. Вопросы есть? Вопросов нет. Проследуйте, пожалуйста, к капсуле.
Сахарков с затаенной брезгливостью опустил в жидкость ногу и.…ничего не почувствовал. В нос ему грубовато впихнули две трубки, которые, казалось, достали до желудка.
– Так Вы сможете дышать, – ответил на его вопросительный взгляд один из ученых.
Профессора закрыли в капсуле и уровень жидкости начал подниматься все выше и выше. Когда она скрыла его с головой, он задержал дыхание. Не дышать ему удавалось достаточно долго. И вот, когда легкие уже готовы были лопнуть, Сахарков просто отключился и рефлекторно задышал через трубки. Все произошло быстро и безболезненно, на что он и рассчитывал.
Ученые еще полчаса погремели пробирками, пошуршали проводами, пощелкали кнопками датчиков и ушли. Свет в лаборатории погас, дверь закрылась, оставив Сахаркова одного до начала следующей смены.
***
Щелкнул тумблер, под потолком вспыхнула лампочка, осветив толстый слой пыли и гирлянды паутины. С громким свистящим звуком физиожидкость начала сливаться из капсулы, постепенно обнажая мокрого, с прилипшими ко лбу волосами, Сахаркова. Еще через минуту верхняя крышка капсулы бесшумно открылась, и профессор открыл глаза.
Ругаясь на нерадивых ученых, которые не смогли отрегулировать аварийный механизм, и предвкушая, какой разнос им устроит Главный, профессор выбрался из капсулы. И только потом заметил пыль, паутину и отсутствие следов деятельности человека.
– Неужели получилось? – воскликнул он и глянул на табло электронных часов – обычно на нем зелеными огоньками высвечивалась текущая дата и время. Но табло угрюмо чернело, не давая Сахаркову ни малейшей подсказки, какой сейчас год.
Прошлепав мокрыми босыми ногами к двери, профессор убедился, что она прикрыта, но не плотно. В коридоре, как ни странно, тоже горел свет – тусклые лампочки под потолком давали ровно столько света, чтобы не потерять направление и не врезаться в угол стены.
