Анkа Б Троицкая
Кто-кто…
Обычно ко мне приходят неплохие идеи, когда я рву сорняки или подрезаю обнаглевшие плети лиановых. Однако теперь, почему-то, это перестало помогать. Онрей даже забеспокоился обо мне. Ему проще, у него есть обязанности. Он уезжает поздним утром в свою поселковую клинику до восьми вечера, ведь он ветеринар. Онрей на пять лет моложе меня, энергичнее, и у него нет проблем с вдохновением и недостатка в пациентах. А я, похоже, избаловала себя своим уединением и самозанятостью.
Вечером Онрей приехал с работы и сразу побежал искать меня в теплице, которую я готовила к зиме.
– Тебе пора развеяться и выехать в люди, – заявил он с порога.
– Не хочу, – ответила я и только тут увидела, что он держит в руке яркую бумажку, похожую на рекламную.
Так и было. Лифлет оповещал всех любителей, что в эти выходные, садовом центре соседнего посёлка будет сельская ярмарка и ежегодная выставка местных чемпионов среди овощей и фруктов. На фотографии был длинный стол, с красиво разложенными плодами трудов местных фермеров. Начало ярмарки завтра, в субботу с девяти утра.
– Поехали, – взмолился Онрей, – Там ещё будут продавать деревенское пиво, мёд, сыры, живых кроликов и августовских цыплят. Купим петушка для паршивок.
Уговорил он меня. Мы решили выехать в восемь, так как парковка там далековата от центра, и идти от неё придётся через всё село. Однако утром у Онреея ни с того, ни с сего поднялась температура. Я предложила поехать в другой раз, так как до завтра он явно не поправился бы.
– Стало быть, через год? Что ты! Поезжай одна. Тебе будет польза, а я уже настроился, что ты мне пива привезёшь.
– Но тебе уход нужен.
– Не маленький. Справлюсь.
Онрей умеет уговаривать, уж это точно.
День и вправду получился хоть куда. Я была рада, что поехала. Погода стояла отличная, выставку организовали замечательную. Я бродила по ней весь день, как по музею. Народу было многовато, но не тесно. Я наснимала для Онрея на телефон и огромные оранжевые тыквы, выращенные к октябрьским праздникам, и лук размером с детскую голову, и немыслимо уродливые, но сладкие помидоры, пламенные георгины, яблоки сказочных сортов… и много всяких других чудес. Я накупила луковиц тюльпанов и семян фунтов на сорок. В одном парусиновом павильоне продавался мой любимый свежий козий сыр и оливковое масло на разлив, приправленное на любой вкус. Вокруг оградок с вислоухими кроликами толпились дети с мамашами. Кур тоже было много, а вот с петухом не получилось. Опоздала. Торговец у вольера пожал плечами.
– Хей, леди, завтра приезжайте. Будут еще птички. Я приберегу для вас… какого пожелаете?
– Доркинги есть? И чтоб гребень красивый.
– Гребень пока только обещаю. Договорились? Как вас зовут? – спросил торговец и вынул из-под шляпы карандаш.
– Лидия, – ответила я, попрощалась и пошла покупать пиво на вытоптанную лужайку под открытым небом.
Старые дубовые бочки стояли там в качестве реквизита. Ведь пиво было не разливное, а в фирменных темных бутылках. Возле бочек, как возле столиков стояли молодые люди, солидные фермеры и хохочущие женщины моих лет в разноцветных резиновых сапогах. Бочки стояли прямо на сырой земле, но чтобы не было совсем грязно, между ними были разложены доски. Вот и хорошо. Грязь на спортивных ботинках не хотелось в машину тащить.
Пока я выбирала для Онрея пиво и эль, я услышала за спиной шаги по этим самым доскам. Тяжелые шаги, будто кто-то в ковбойских сапогах со шпорами прошелся. Я оглянулась и увидела перед собой высокого молодого человека в осеннем пальтишке. У него были длинные каштановые волосы, а лицом он мне напоминал какого-то артиста из фильмов моей советской молодости. Я посмотрела на его ноги. Сапоги были самые простые, сельские, без шпор. Шляпы – тоже не было. Лет ему было ужасно мало. Не больше двадцати.
