Андрей Посняков
Кремль 2222. Кронштадт

Береговые шайки мутантов иногда пытались напасть и на Кронштадт, привлеченные слухами о тамошних богатствах: оружии, боеприпасах и – Поле. Синее Поле с Мастером стало б роскошной добычей! Что ж, мечтать не вредно. Пусть только попробуют сунуться! Выжившие люди не зря двести лет подряд укрепляли крепость. Постепенно восстановили форты, вооружение, припасы, воспитали и сформировали гарнизон. И те же двести лет успешно противостояли алчным врагам.

На мощную крепость, где почти каждый житель – воин, нападать опасались. До поры до времени. В последнее время, увы, силы защитников резко ослабли из-за жуткой болезни, быстро выкосившей всех взрослых людей. Появление болезни связывали с Чумным фортом, с которого нынешней ночью и полезли мутанты. Чумные, как их называли, и заразные – для тех, кто старше двадцати пяти. В этом возрасте организм перестает расти, перестает меняться – и вирусы нано бешенства быстро доводят его до страшной и мучительной смерти.

– Говорят, первыми зараженными были те, кто ходил в Мертвую зону, – тихо произнесли сзади.

Кирилл быстро обернулся: за его спиной стоял худосочный Рэм в мешковатом бушлате и так же, как и его молодой командир, смотрел на лежащий в заливе форт, похожий на облизанную волнами шайбу. Форт Александр Первый или Чумной – прозванный так еще до Войны за то, что в давние времена там была устроена лаборатория для изучения заразных болезней, о которых лучше и не думать. Три башни, поднимающиеся словно из самой воды, облицованные потемневшим гранитом. Как оборонительное сооружение форт Александр устарел еще во времена гладкоствольных пушек и ныне представлял собой обитель страшной болезни, рассадник мутантов… и обиталище черного Поля Смерти вместе с его Мастером, тоже прозванным Черным.

О Черном Мастере по всему Кронштадту ходили легенды. Говорили, что он когда-то пытался справиться с болезнью, используя энергию черного Поля и все медицинские наработки, сохранившиеся с древних времен. Будто бы он пытался вылечить первых больных, но заразился сам. Бросился в черное Поле, но оно его не приняло, извергло, – с тех пор он и стал Черным Мастером, а как его звали до того, кем он был – никто уж и не помнил.

– Да, – глядя на разгоняемые солнцем и ветром остатки ночного тумана, отозвался Кир. – Я тоже думаю – именно в Мертвой зоне наши и заразились. А потом…

– Превратились в злобных мутов!!!

– Не все так просто, Рэм, – десятник зябко передернул плечом. – Лекса как-то рассказывала о черном Поле. Видишь ли, там может происходить обратная мутация. Мутант-нео может превратиться в нормального человека. Любой – стать таким, каким был прежде. Вот Мастер и хотел прожечь больных в Поле, убрать болезнь… увы, не вышло. А оно потом ночью само наползло. Прямо на лазарет. Не тронуло почти никого, не сожрало, а попросту прожгло, превратив в верных рабов!

– А много было… заболевших? – чуть помолчав, осторожно спросил Рэм.

Кир прикрыл глаза от выкатившегося на небо солнца:

– Не думаю, чтобы много. Ну, какой там был гарнизон? Человек пятьдесят… Правда, потом заразились и в городе. Многих связывали и переправляли в Чумной форт в надежде на исцеление. Увы, чуда не произошло.

– С тех пор они ненавидят нас! Постоянно нападают, даже, говорят, похищают людей с рыбацких северных хуторов!

– Все правильно. Черное Поле надо кем-то кормить. Как мы кормим свое, синее.

Рэм покивал и задумался. Узкое лицо его, бледное и щедро усыпанное многочисленными веснушками, стало серьезным, светло-голубые глаза затуманились.

– Кир… – собравшись с мыслями, тихо спросил парнишка. – А тебе… сколько лет?

– Двадцать три… Зимой будет.

– А мне – шестнадцать… И тебе, значит, осталось…

Рэм вдруг испуганно замолк и прикусил язык, словно едва не выболтал какую-то страшную тайну.

– Хочешь сказать, до двадцати пяти мне осталось всего два года? – весело рассмеялся десятник. – Ну-у, парень, за два-то года мы с этими чумными справимся! Уже справились – заметь, с каждым разом их нападает все меньше и меньше. Кстати! – сообразив, Кирилл с силой хлопнул себя по лбу. – А ведь сегодня их оказалось довольно много, куда больше, чем обычно. С чего бы это? Что-то почуяли? Или знают что-то, чего пока не знаем мы? Обязательно доложу об этом по команде в Совет.

– В Совет Выживших?

– А у нас что, какой-то другой Совет есть? Или ты что-то имеешь против этого?

– Да нет, нет, что ты! – замахав руками, испуганно отпрянул подросток. – Просто, честно сказать, мне не очень-то нравится Стефан, его председатель. Слишком уж прилизанный, лощеный какой-то.

– Не нравится ему, ишь… – Кирилл хмыкнул в рукав. – Командор Стефан – не девушка, не банка прожженной тушенки и не золотой сеятель, чтобы нравиться всем. Ха… Как ты его обозвал-то – лощеный? Ну надо же.

– Это от слова – лоск, что значит…

– Пошли уже, умник. Пора смену сдавать.

Сдав караул сменщикам под командованием веселого краснощекого парня со странным именем Балтазар, Кирилл отпустил всех и отправился помогать Дэму. Если пленник жив, то стащить столь крупного дикаря в каземат с синим Полем даже такому сильному парню, как Дэм, представлялось весьма затруднительным. Так почему бы не помочь? Тем более – друг, и не простой, а друг детства. Так случилось, что родители обоих парней погибли – кто-то заразился, кто-то был убит во время нападения береговых разбойников, а отец Дэма, рыбак, вместе со своими напарниками угодил в пасть какому-то острозубому морскому монстру. Вообще-то эти твари предпочитали более теплые моря, но летом добирались и до Кронштадта. С тех пор Кир с Дэмом и держались вместе, сначала в приюте, что в Северной полубашне, а затем, как и почти все из молодых, – в казармах бывшего училища ВМФ. Всегда невозмутимый и немногословный крепыш Дэм казался Кириллу идеальным бойцом, истинным «моряком», как по традиции называли на острове воинов, бесстрашным и иногда безрассудным, но лишь в той мере, в какой это было необходимо для выполнения любого задания. Кир привык к Дэму настолько, что воспринимал его не просто как брата, но как тень. Дэм был с ним всегда.

Правда, с недавних пор прибавилась и вторая тень – Лекса. Вернее, хотела прибавиться – и Кир это замечал, правда, не обращая особого внимания. Алексию он знал давно, с тех пор, когда еще никто не мог предположить в этой худосочной девочке способностей Мастера Полей. Так же, как и Дэма, Кирилл считал девчонку родней – младшей сестренкой. Соответственно и относился, несмотря на гордо носимое девушкой звание Мастера.

Десятник обнаружил Дэма во дворе форта, на вытянутом вдоль северного прясла стены плацу, заросшем пожелтевшим осенним бурьяном. В гордой позе художника коренастый крепыш склонился над распростертым на плацу трупом. Увы… Скорее всего, нео умер сразу, а не только что… Жаль, что так быстро. Именно эти мысли можно было сейчас прочесть на раздосадованном лице парня.

В левой руке юноша держал нож, с лезвия которого капали на бурьян красные тягучие капли. Труп, как всегда у Дэма, уже был обезображен: по всему телу, сплетаясь в диковинные рисунки, шли кроваво-волнистые надрезы, линии. Глаза убитого были аккуратно вырезаны из глазниц и положены рядом.

– Тьфу ты! – подойдя, Кирилл выругался: честно сказать, ему не по нраву были кровавые забавы соратника, да уж что поделать? Ну, увлекается человек такой вот экзотичной «резьбой» – и что? Зато во всем остальном – парень славный. Идеальный воин, чего еще желать?

– Ну, как? – Дэм вовсе не ждал похвалы, скорей, просто выпендривался: мол, вот я какой! – Как я его демотивировал?

Именно так, на древний манер, он называл свое увлеченье, за что и получил свое прозвище – Дэм, «демотиватор». На самом-то деле звали крепыша Игорем, но о том мало кто знал, пожалуй – один Кирилл. На Игоря Дэм не откликался – давно привык к своему прозвищу, воспринимая его, как часть себя.

– Художник от слова худо, – Кир хмыкнул и махнул рукой. – Не зря Лекса ругается.

– Лекса… – на тонких губах крепыша на миг появилась улыбка, мелькнула и пропала, словно луч солнышка в пасмурный осенний день. – И она тоже меня не оценит… никто… Ладно, давай этого черта в море скинем.

– Может, кого-то позвать?

– Не-не-не!!! – махнув окровавленной рукой, Дэм склонился над трупом. – Не такой уж он и тяжелый – это только так кажется.

– Осторожней!!!

Стоявший чуть в стороне десятник вовремя заметил то, чего не заметил его поглощенный своим «искусством» товарищ. Извиваясь словно змея, из бурьяна вдруг потянулась, полезла коричневая шипастая ветка. Проползла, быстро и ловко, изогнулась, словно для броска…

Вытащив кортик, Кир быстро наклонился и рубанул с ходу; из отрубленной ветки брызнула красновато-бурая сукровица. Из бурьяна послышалось злобное шипение… однако никто больше не нападал, лишь зашевелились росшие у входной арки с чугунными решетками кусты.

– Куст-кровопийца! – удивленно ахнул Дэм. – Надо же. А я-то думал, мы их здесь все вырубили, выжгли. Оказывается – нет.

– Ага, выведешь их, как же, – Кирилл напряженно вгляделся в кусты. – По лету корни до конца не выкопали, оставили, – вот и проросли, развелись. А сейчас солнышко пригрело, ветер утих… Да еще кровь почуяли.

– Скажи Балтазару – пусть его люди вырубят нечисть сегодня же, – оглядываясь, посоветовал крепыш. – Нам-то с тобой после смены не с руки тут возиться. Тем более есть еще дела. – Парень глянул на труп и сплюнул:

– Ну что, потащили?

Вот тут Дэм был прав, прав на все сто процентов: возиться с кустом-кровопийцей – дело трудоемкое и нудное. Сначала нужно обрубить ветки, тут же их собрать, сжечь, а потом выкопать корни, которые еще попробуй поймай – под землей они перемещались весьма ловко. Даже дублированные в синем Поле огнеметы не всегда помогали! Да и не нужно воевать с кустами сейчас – октябрьское тепло не на век, ночью уже снова холод, а через пару недель, может, и снег. На холоде куст мертвеет, вот тут-то его хоть голыми руками бери, как обычно и делали, если кровопийцы сильно не доставали.

Тащить мертвяка оказалось не столько тяжело, сколько неудобно. Потерявшее тонус тело расслабилось, словно кисель, да так и норовило выскользнуть из рук. Едва дотащили до бруствера.

Поднатужились, столкнули… Всплеск. Брызги. И тут же – чьи-то зубастые пасти. Кроваво-красное бурленье воды… все!

– Не жаль тебе свое творение, скульптор хренов? – подковырнул приятеля Кир.

Дэм ухмыльнулся:

– Здесь главное – сам процесс. Я ведь вражин демотивирую… Ладно, замяли. Пошли-ка лучше девушку навестим, она ведь сказала, что ждать будет. Нет?

Лекса ждала их у огражденья платформы, причесавшаяся и накинувшая на шею щегольской матросский воротник – гюйс. Голубовато-синий, с тремя белыми полосочками. Вообще-то гюйсы в Поле не дублировали – какой в этом украшении прок? Однако древние матросские воротнички появлялись у многих. Носить их считалось весьма престижным, этаким щегольством. У Кира с Дэмом, к слову сказать, гюйсы тоже имелись. Алексия подарила – кто же еще?

– И зачем ты нас звала? – спустившись по лестнице, осведомился десятник. – В Поле мы тебе не помощники.

– Зачем, зачем… – девушка негромко засмеялась. – Затем, что я хотела, чтобы вы меня проводили, мальчики. Вот так!

Темновато было вокруг, но Кир все же заметил, каким непостижимым лукавством вспыхнули глаза Мастера Поля: большие, чуть вытянутые к вискам и густо-зеленые, как южное теплое море.

Едва Кирилл выбрался на бруствер, как тут же увидел бегущего по двору крепости Рэма. Явно взволнованный юноша размахивал руками и что-то кричал, однако слова уносил налетевший ветер. Слышалось лишь что-то похожее на: спали, проспали…

– Кто спал? Кого проспали? – сбежав по бетонным ступенькам вниз, десятник ухватил парня за плечи. – Толком-то говори!

– Так я и говорю! – заморгал Рэм. – Береговые твари напали!

Кир и подбежавшие к нему Лекса с Дэмом озадаченно переглянулись.

– Та-ак… И что, общий сбор?

Парнишка закивал:

– Ну да, общий. Нашему десятку Совет приказал сразу же выдвигаться на север, к старому кладбищу!

– Понял, – вмиг сообразил Кирилл. – Тогда поспешим в казармы! Пусть живо вооружаются.

– Не надо в казармы, – Рэм помотал головой, тряхнув темно-рыжей челкой. – Наши после ночи разоружиться не успели. На константиновской дамбе ждут.

Константиновской дамбой защитники крепости называли небольшой искусственный перешеек, связывавший форт с островом, – как сам Кронштадт когда-то и с севера, и с юга связывала в материком знаменитая дамба, разрушенная во время Последней войны. На развалинах дамбы, кстати, и располагалась Мертвая зона, территория свободной торговли – и Поле Полей.

Старое кладбище находилось на западной оконечности острова, невдалеке от песчаной косы, около развалин батареи Шанц, что меж двумя фортами – Северным номер первый (а ныне и единственным) и западным фортом Риф. Последний был восстановлен на скорую руку. Плохо сохранившиеся форты лишь укрепили кирпичами да насыпали вал. Правда, поставили четыре станковых пулемета системы Максим, старых, но надежных. Патронов к ним в синем Поле можно было наделать в достатке. Сохранившийся куда как лучше Первый (он же и последний) Северный был вооружен слабее – пара пулеметов да винтовки охраны. Правда, невдалеке от него был закопан в землю боевой робот, что в некоторой мере компенсировало недостаток вооружения форта.

Боевые роботы, или попросту – био, конструировались ко времени Последней войны во множестве и самых различных видов, от относительно небольших и маневренных «Рапторов» и «Рексов» до исполинов серий «Аконкагуа» и «Маунтин».

Роботы без ущерба для себя переносили огромные дозы любых излучений, способны были существовать сами по себе, независимо от внешних источников энергии, которую восполняли, питаясь мясом убитых. Эти машины на живых человеческих мозгах оказались способны убивать даже тогда, когда кончились реактивные заряды во встроенных установках и патроны в крупнокалиберных пулеметах, – их манипуляторы были снабжены разнообразными клинками и встроенным метательным оружием.

Уже двести лет, прошедших со времен Последней войны, одичавшие, но не потерявшие вкус к разрушению и крови био шатались где ни попадя в поисках пропитания и разбежавшейся механической обслуги – сервов. Некоторые из роботов тихо ржавели в болотах, иные же превратились в свободных охотников, обретя повадки диких зверей, по образу и подобию коих и были некогда сконструированы.

Несколько таких механических тварей руководство прежнего, взрослого Совета купило у маркитантов лет пять назад и с тех пор довольно успешно использовало, отвинтив все движущиеся элементы и закопав в песок, – так же, как во время Второй мировой закапывали потерявшие подвижность танки, превращая их в доты.

– Вот у старого кладбища один такой и закопали! – по пути взахлеб рассказывал рыжий Рэм. – Недавно совсем, едва притащили со склада. Черный такой, на паука похожий. И башня круглая… Я сам видел – на старой вагонетке везли, сто человек толкало!

– Так уж и сто? – пряча усмешку, Кирилл недоверчиво оглянулся, не сбавляя шага и стараясь окинуть пристальным взглядом весь свой десяток.

– Ну, не сто, – смущенно потупился парень. – Ну, человек тридцать. Он же тяжеленный, этот чертов паук! Зовут его – Спайдер, но я так думаю, это не личное имя, а названье серии. В башне у него две пушки и еще пулеметы. К пушкам зарядов нет, а уж к пулеметам-то мы наделали, Лекса сама хвастала!

– Эй, помолчал бы уж, рыжий хвастун! – шагавший рядом Дэм, повернув голову, нервно дернул шеей. – С чего это Мастеру Полей перед тобой хвастаться?

– Так не передо мной. Перед всеми!

– Перед какими это всеми?!

– Ладно, хватит собачиться, – привычно оборвал начинающуюся ссору Кир. – Поглядывайте лучше по сторонам, ага.

– Так враги-то не тут, а за кладбищем, дальше.

– Командир! Разреши, я ему хорошего леща дам. Заколебал уже, умник рыжий.

– Тсс!!!

Десятник насторожился, увидев, как впереди, за кустами орешника, что-то тускло сверкнуло. Кир тут же поднял руку и быстро передал по «цепочке»:

– Всем лечь.

Все десять воинов послушно приникли к земле, поросшей сырой желтовато-бурой травою. Трава казалась довольно густой, лишь кое-где зияли черные проплешины – следы первых ночных заморозков.

– Дэм, Ярополк – справа, Квас и Симотра – слева, – убрав бинокль, шепотом приказал Кир. – Остальные на месте. Рэм – за мной.

– Слушаюсь, командир! – рыжий умник не скрывал радости – еще бы, в опаснейшее задание отправится сейчас вместе со своим боевым командиром. Будет о чем рассказать девчонкам на традиционном осеннем балу!

Кирилл быстро прополз метров двадцать, стараясь укрываться в зарослях папоротников, летом, в жару, ядовитых, но сейчас не слишком опасных. Впереди в густом орешнике кто-то прятался. Кто? Никаких зверей на острове давно уже не было; значит – враг! Притаился, гад… Ага, вот шевельнулся, блеснул аспидно-черным боком… И вдруг заскрежетал! Да так противно, громко, а главное – внезапно, что рыжий Рэм ахнул и выругался:

– Вот ведь ититна матушка! Командир, может, его гранатой?

Граната – единственная на всех – у Кира имелась. Правда, для такого ли случая? Нужно ли сейчас извести неизвестно на что дефицитную «РГД-5» – «эргэдэшку»? Гранаты синее Поле не делало – чуя затаившуюся смерть, выплевывало сразу. Приходилось покупать у маркитантов, и дорого. Оттого гранаты и берегли и кому попало не выдавали. А ну, дай тому же рыжему? Рыбу отправится глушить, с него станется!

– А ну, помолчи!

Десятник пристально всмотрелся в кусты, прислушался. Черный блестящий купол. Голова? И эти странные звуки – резкие… и неожиданно ритмичные. Словно бы кто-то бил дубиной по голове или бочке. А вот – как будто бы завыл волк. Сначала взял низкую ноту, потом рявкнул – и поднялся воем все выше и выше…

– Ой, мамочки!

– Цыц!!! – Кирилл вдруг неожиданно расхохотался. – Это ж музыка!

– Музыка?!

– Ну да, – успокаивая напарника, десятник нарочито расслабленно зевнул. – Старинная музыка. Лекса такую слушала – у нее древний предмет есть, восстановленный, называется – плеер. От генератора работает, а летом – от солнца.

– Неужто музыка такая бывает, командир? – усомнился рыжий. – Это же рев какой-то!

– Говорю же – музыка. Лекса рассказывала, а она уж в этом толк знает. Увлекается! Музыка это – точно. Старинная, народная. Называется – «хэви-метал», во!

– Понял! – Рэм встрепенулся и глянул вперед. – Так, выходит, кто-то там в орешнике развлекается, что ли?

– Ну почему развлекается? Может, просто нам знак подает? Предупреждает, ага.

И в самом деле, странную музыку вдруг прервала сирена. Рявкнула и тут же затихла. А потом послышался металлический голос:

– Меня зовут Спайдер. Я – боевой робот Кронштадта. А вы кто?

– Ах, вон оно что… – облегченно переведя дух, десятник поднялся на ноги и, на всякий случай приказав остальным ждать, направился к источнику звуков.

Боевой робот оказался торчащей над землей округлой башней метров десять в диаметре, выкрашенной в черный цвет и местами поцарапанной. Из башни грозно высовывались стволы, а из приоткрывшегося люка торчал небольшой динамик. За бронестеклами сверкали какие-то датчики, фары…

Своим внешним видом Спайдер Кира не поразил. Поставь на гусеницы – выйдет обычный танк, каких немало нарисовано в древних книгах.

– Громкая у тебя музыка, – остановившись перед башней, улыбнулся юноша.

– Мне. Нравится, – робот металлически хрюкнул. – Всегда нравилась. Вот. И слушаю. С давних. Времен.

Кирилл едва сдержал смех – ну конечно же, нравится. Что еще слушать этой ржавой железяке, как не тяжелый металл. Уж не фуги – точно!

– Я – Кир, десятник. Со мной мои люди. Ты здесь врагов не видал?

– Вражины. Опять. Полезли? – как и положено роботу, Спайдер говорил без всякого выражения, отрывисто, словно бы разделял слова точками: «Вражины. Опять. Полезли».

– Береговые муты высадили десант, – пояснил Кирилл. – Тебя не информировали?

– Теперь – да, – ржаво прохрипел био. – Вообще. Я полагаю. Про меня забыли. Ноги. Отвинтили. Зарыли. Пищи. Не слали. Давно.

– Я напомню Совету, – уходя, пообещал Кир. – Вот только с мутами разберемся.

– Спасибо, – весьма неожиданно вырвалось из динамика. А следом и просьба:

– Постой! Если. Будут. Мутанты. Веди их. На меня. Я встречу.

– Хорошо, договорились. Запомни пароль – Кроншлот. Отзыв – Милютин.

Махнув рукой Спайдеру, десятник поднял своих людей и повел их дальше. На западе, со стороны форта Риф, уже слышались выстрелы.

Резко прибавив шагу, Кирилл искоса оглядел свой десяток: парни вовсе не устали и выглядели вполне браво, почти как истинные матросы с какой-нибудь древней картинки: черные щегольские бушлаты с блестящими пуговицами, камуфляжные штаны, заправленные в высокие «берцы», правда, вместо бескозырок – вязаные шапочки. Уж больно они неудобны, бескозырки, – ветер дунет, и иди, лови свой головной убор.

– Со стороны моря – две группы, – сообщили с левого фланга. – Идут параллельным курсом.

Кивнув, Кир подозвал юркого быстроногого Рэма.

– Это, скорее всего, наши. Проверь.

– Слушаюсь, командир!

Парень исчез в кустах, вынырнул меньше, чем через минуту, и с улыбкою доложил:

– Свои! Десятники Ким и Бурый. Тоже идут к Рифу.

– Все – к Рифу, – задумчиво хмыкнул Кирилл. – Интересно, а что там есть-то? Что там поганым мутам надо? А? Что скажешь, дружище Дэм?

– Ну… форт взять надо, – крепыш задумался, даже замедлил шаг, едва не отстав от группы. Однако вскоре нагнал, шмыгнул носом:

– А вообще – да. Зачем им форт – непонятно. Там ни припасов, ни оружия толком нет. Ну, возьмут. Так их самих потом можно запросто взять – измором.

– Значит, не в форт они рвутся, – Кирилл резко остановился и, осмотревшись, уверенно зашагал к небольшому, поросшему кленами пригорку с остатками древних бетонированных капониров, давно и прочно забытых.

– Сейчас все наши – к Рифу на защиту брошены, – рассуждал вслух командир. – Ну – почти все. Крепость прикрывать мало кто остался. А муты под шумок обойдут Северный Первый с юга… и вот они уже у Цитадельской дороги. А там до стены, до складов, – рукой подать. Налетят внезапно, похватают, что смогут, – и деру.

Встав рядом, Дэм с сомнением покачал головой:

– Крепость-то с ходу не возьмешь – постараться надо. Да и Совет сразу гонцов к Рифу пошлет… ах ты ж, тварь! – выхватив кортик, молодой человек молниеносно отрубил тянувшуюся к его шее хищную шипастую ветку. Отрубил без особенной злости, лишь с досадою – словно прихлопнул надоевшего комара. Не до дерева-кровососа сейчас было.

– Все так – пошлет, – шаря биноклем по побережью, согласился Кир. – Но ведь какое-то время у мутов будет. На то и надеются. Не столько на силу, сколько на внезапность, на наглость свою. Наглость – второе счастье. В старину поговорка такая была.

– Тогда мы…

– Правильно! – Кирилл улыбнулся. – Наглость скорее – глупость, а не счастье. Вот мы ее и… Оп-па!!! А вот и наши маленькие обезображенные друзья!

Ухмыльнувшись, десятник передал бинокль Дэму.

– Трое… четверо… десять… – шепотом считал крепыш. – Ха! Около полусотни, ага. Редкостные уродцы, брр! «Калашниковы» у них… не у всех, правда. А так – палаши, дубины…

– В море взгляни, – посоветовал Кир, задумчиво глядя перед собой. – Лодки видишь?

– Угу. Отплыли уже… повернули в море!

– Северный обогнут… и к Крепости. Будут ждать своих с добычей. Ладно! Малыш, Рэм!

Подозвав двоих самых шустрых парней, десятник тут же поставил перед ними задачу – со всех ног нестись одному – к Рифу, другому – в Крепость, предупредить.

– Смотрите, осторожней только.

– А вы? – жалобно оглянулся Рэм.

– А мы их тут задержим.

– Неполный десяток… полсотни мутов с «калашами»?!

– Не рассуждать! – оборвал парня Кирилл. – Исполнять приказ, живо.

– Слушаюсь, командир!

* * *

Сержант Джаред Хорг всегда знал – когда-то ему и его людям должно было повезти! Не сегодня, так завтра, и лучше бы – побыстрей. Скоро – зима, холод, бескормица. Даже с оружием трудновато выжить, потому что оружие в окрестностях Петербурга – у всех. Да и жители здесь такие, что клейма ставить негде. Палец в рот не клади, всю руку откусят! Мягкобрюхие просто не уцелели, не выжили. К остальным же можно наняться на службу, и тут главное – выбрать наиболее сильного. Как вот Одноглазый, властелин большого селения под названием Новоселки.

Еще сержант Хорг знал, что Одноглазый умен, несмотря на то, что похож на кучу дерьма. Дурак бы так долго не продержался во властителях, да и поселок бы свой не сберег, ведь кто только по побережью не шлялся – от Лахты и до самого Выборга. Хищные боевые роботы, шайки мутировавших дикарей, гордо именовавшие себя «новыми людьми», непонятные медузы – Поля Смерти, да много кто еще. Даже такие, как Хорг и его верные воины – дампы. В вольном переводе с древнего английского языка – «люди мусорной кучи». Да пусть хоть как называют, лишь бы боялись! Боятся, значит – уважают. А кого не боятся, не уважают, – того кто на службу возьмет? Летом, в теплые времена, еще ничего, летом и одним отрядом прокормиться можно. Охотиться, ловить рыбу, время от времени устраивать засады на водопоях да торговых путях. Но то – летом. А ныне, увы, осень, скоро зима, о которой уже сейчас надобно думать. Что и делал всегда сержант Джаред Хорг. Не только двуручным мечом махал, но и думал. Оттого и всех воинов своих сохранил… Ну, почти всех, – так на место убитых из других отрядов перебежали. Знали, к кому. Уважали. Боялись.

– Вшем джве минутшы отдышать, – поглядев на отвалившие лодки, распорядился Хорг.

Вследствие поражения органов речи сержант сильно шепелявил, как и все дампы, больше похожие на оживших мертвецов, нежели на людей. Кроваво-красное мясо, свисающие лоскутья кожи, гнойные язвы, нарывы. Из-за полного отсутствия век светлые глаза с вертикальными зрачками казались неестественно большими и круглыми, из почти безгубых ртов угрожающе торчали клыки. Те еще красавцы! Ну и хорошо – пусть боятся, трепещут!

Отряд Хорга, как повелось у дампов, состоял из семи единиц: два копьеносца, два арбалетчика, остальные вооружены палицами, шестоперами, палашами, а у самого сержанта – длинный двуручный меч, с которым Хорг управлялся с непостижимым искусством. Кроме всего прочего, у каждого воина на поясе висел кинжал с навершьем в виде маленького стального черепа. Совершенно особый кинжал – ритуальный. У дампов не было принято сдаваться в плен, и любой воин в случае такой опасности был готов нанести себе этим кинжалом последний удар – снизу вверх, в челюсть, пробивая и язык, и мозг. Умру – но ничего не скажу. Такое вот понятие о воинской чести.

Да, честь у дампов была… Чего никак не скажешь о прочем сброде, которым командовал сейчас сержант. Трупоеды-вормы – бесформенные куски дерьма, по сути своей – шустрые бомжи, обитающие на помойках. Воины – никакие, но как каратели и мародеры годятся. Особенно если хорошенько вооружить. Вот как сейчас – палаши, секиры, даже с десяток автоматов Калашникова. Да уж, Одноглазый расстарался – видать, сильно ему хотелось пощипать кронштадтские склады, в которых, говорят, много чего припрятано.

Погладив меч, Хорг с нескрываемым презрением глянул на своих подчиненных-союзничков. Огнестрельному оружию дампы традиционно не доверяли: по их мнению, пользоваться теми же «Калашниковыми» мог любой трус. Да и стрелять – много ума не надо. Знай жми на спусковой крючок, можно даже закрыть от страха глаза… и при этом чувствовать себя настоящим солдатом! Как же – у кого автомат, тот и воин!

С моря дул ветер, не сильный, но вполне достаточный, чтобы пенные волны яростно резали берег. Сквозь дымку облаков проглядывало желтое, по-осеннему холодное солнце, начинавшийся день обещал быть тусклым. Порывы ветра бросали на берег соленые брызги. Проносясь над коричневатым, засоренным морским мусором пляжем, тоскливо кричали чайки.

– Шмотрри, команжыр, – капрал Фельг указал корявым пальцем в море, на большую длинную лодку под серым парусом. Судно Одноглазого из Новоселок. Именно такое он и нанял. Или купил. А скорее всего – просто захватил, как добычу.

И что он тут забыл? Контролирует? Вполне возможно; этот дерьмообразный мут далеко не глуп.

С запада, со стороны форта Риф, гулко донесся выстрел. Потом еще один. И еще.

– Впередш, парни!

Махнув рукою, сержант погнал своих людей вдоль берега. Вовсе не на запад, к форту, где сейчас зачинался бой. О, нет! Совсем в другую сторону.

Шли быстро, почти не переговариваясь: все было обговорено и обдумано заранее. Напасть на форт Риф, создать панику, оттянуть вражеские войска… и быстро, одним броском, напасть на Крепость с западной, не столь укрепленной, стороны. Там же, рядом, – склады. Взять все, что есть, прихватить красивых молодых рабынь – и в море. Быстро, нахально… и действенно! Честно сказать, не такой уж хитрый план – но ведь и его нужно было придумать. Что Одноглазый и сделал. И собрал войско.

– Замеченш вражешкий паштруль, команжыр, – подбежав, доложил капрал-арбалетчик. – Прикажешь вжать яжыка?

– Прикажу убить. Яжыки нам шейчащ беж надобностши.

Увы, враги оказались хитрыми! Достать их с наскока не удалось, вормы не догнали. А оставлять патруль в живых было никак нельзя – они ж все видели, примечали и теперь могли догадаться, что к чему, доложить… Да, медлить было нельзя… но и вражеских воинов следовало уничтожить.

Быстро приняв решение, сержант послал часть дампов наперерез – слева и справа. Окружить патрульных, не дать им уйти, уничтожить, желательно без лишнего шума. Как и все его воины, Хорг почувствовал азарт погони; руки словно сами собой выхватили из спинных ножен меч, – пусть даже он пока вряд ли нужен… хотя… Что это там мелькнуло впереди? Неужто вражьи спины? Так и есть! Ну-у-у-у!!!!

Глупые вормы накинулись на преследуемых всей оравой. Да и черт с ними, хорошо хоть еще не вопили от радости да не палили, почем зря, из своих «калашей». Нет, один все-таки выстрелил…

Резко прозвучала короткая очередь… слишком резко. Похоже, кто-то ее оборвал. А затем долбанули тяжелые пулеметы. О, их звуки Хорг не мог спутать ни с чем: уже приходилось сталкиваться. Едва тогда уцелел, потеряв половину отряда. Вормы явно нарвались на что-то такое, чего никак не ожидали встретить. Что ж – пусть ввяжутся в бой… тем более – уже ввязались.

– Капрал!!!

Отдав распоряжения, Хорг быстро сориентировался на местности и, отдав меч капралу, нырнул в густые кусты. Он шел на звуки начавшегося боя – на выстрелы, на стоны и хрипы раненых, на громкие проклятья… Сделав с полсотни шагов, сержант опустился на колени, прислушался и дальше уже пополз, в любой момент готовый затаиться. Да уж, Джаред Хорг был не из тех, кто тупо машет мечом. Он иногда и думал. Потому и выжил. И отряд свой сберег. Почти.