Андрей Андреевич Пантелеев
Борщевик
Борщевик (Heracleum)
род растений семейства зонтичных. Крупные двулетние или многолетние травы с большими перистыми, иногда простыми листьями. Цветки в сложных зонтиках, с белыми или желтовато-зеленоватыми лепестками. Плоды со спинки слегка сжатые, от яйцевидных до почти округлых. Более 70 видов, главным образом в умеренных областях Восточного полушария; лишь 1 вид в Северной Америке. В СССР около 40 видов, больше половины из них встречается на Кавказе, преимущественно в субальпийском горном поясе. В Европейской части СССР, в Казахстане и Западной Сибири широко распространён Б. сибирский (Н. sibiricum). Листья, стебли и молодые побеги многих видов Б. съедобны в сыром, солёном и маринованном виде; служат приправой для супов. Листья и плоды Б. богаты эфирными маслами; прикосновение к растениям некоторых видов этого рода может вызывать раздражение и ожог кожи. Виды Н. pubescens, Н. mantegazzianum и др. декоративны. Наибольшее значение имеет Б. Сосновского (Н. sosnowskyi) – вводимое в культуру высокоурожайное кормовое (главным образом силосное) растение. Пригодны на корм скоту молодые растения Б. обыкновенного (Н. sphondylium).
По материалам Большой Советской энциклопедии
Послание
Эту книгу я посвящаю всем живым существам, которые есть во Вселенной. Вам, Мила, Нюра, и тебе, читатель, в первую очередь.
Я нахожусь сейчас очень далеко от дома, но душой я ближе к вам, чем Солнце к Глории. Я очень надеюсь на то, что вы меня услышите, что эта книга попадет к вам до или после моего возвращения. Прошу вас, всем тем, кому вы ее передадите, предупредите их о том, чтобы они не давали и малейшей возможности повториться той истории, что ныне стала документом-подтверждением происходивших ужасов.
Она не критикует власть, она критикует людей. Борщевик – болезнь общества, и он повсюду, пока господствует в умах наших ненависть. Не дайте ему созреть, не позволяйте ему расплодиться. Пусть будет пополнен только один банк семян – плоды добра, любви и мира.
После Борщевика начнется новый мир. Очень хочу вас в нем увидеть.
Мила, Нюра, люблю вас.
Спасибо. 26.12.1986
Глава первая
Что-то интересное
Полгода назад случилось то, что я мечтал увидеть собственными глазами еще в детстве – настоящий метеорит! Но затем случилось нечто пугающее, что продолжалось около месяца. Несколько дней врезались в мою память. Дни, когда моя жизнь и жизни моих товарищей буквально висели на волоске от смерти.
Первый оказался самым странным из всех из-за того, что я запомнил его буквально по минутам. Остальные тоже засели у меня в голове, но не настолько подробно.
Не всякое мое слово окажется точной формулировкой тех или иных высказываний. Где-то будут присутствовать и домыслы, однако на сущность и последовательность событий это никак не повлияет.
22:48
Недалеко от закрытой городской свалки, уже как пару лет работающей нелегально, на кладбище, в том месте, где хоронят неопознанные тела, рухнул объект космического происхождения, размером чуть меньше метра. Поначалу нам показалось (мне и группе ученых, выехавших тут же на место происшествия), что это падал самолет. За этим зрелищем мы наблюдали с придорожного кафе, где решили отметить юбилей моего товарища Реджа – исследователя с Южных регионов. Мы сидели вокруг железного стола на обитых кожей сидениях и лакомились пиццей. Редж подавился, заметив странное свечение в небе, которое летело в нашу сторону. Он указал нам на него, сидели отныне мы неподвижно. А оно (тело) все приближалось. Каждому в голову, наверно, уже прокралась мысль скорее отсюда сбежать, но тело продолжало свой полет.
22:51
Очнувшись от шока, мы быстро собрали свои вещи и сели в пикап Реджа, оставив свои развалюхи у кафе. Ночь была теплая, без ветра.
22:54
Пока мы ехали и нас окутывал приятный летний аромат, неопознанный объект скрылся где-то за деревьями, но свечение от него не угасало. Я хорошо знал эту местность, как никак, географию своего города стыдно не понимать, поэтому без промедления сказал Реджу:
– Поворачивай на кладбище.
Он повернул. Ехали быстро, одни. Никто, кроме меня, не вымолвил ни единого слова за всю дорогу, правда под конец, Павел спросил:
– Что это, как думаете?
– Черт его знает, – ответил я. – Надеюсь не Супермен.
В чем-то я отчасти, оказался прав.
23:00
Странный объект, на вид раскаленный, светился зеленоватым свечением. Потом красноватым. Затем синим. Затем снова зеленым. И желтым. Неизвестно, по какой причине. Это не на шутку нас напугало и удивило одновременно.
Тело из себя представляло железную капсулу, крупную, намертво влепленную в каменную оболочку. Несмотря на кажущуюся раскаленность, капсула не светилась ни одним из оттенков, какие пребывали под камнем и вокруг него. Мы смотрели на нее, стоя по краям ямы. От нее исходил особенный дурной, горький запах.
– Уходим, нам здесь оставаться нельзя. Прикройте носы. Живее! – закрыв свой нос платком, выкрикнул Алекс.
Он был водителем только когда его об этом просили, во время перевозок бактериологических стержней. За многие годы он так сильно надышался запаха этих стержней и прочей гадости, что его здоровье заметно пошатнулось, но он не собирался бросать работу и ложиться в госпиталь. Думаю, он прекрасно понимал, насколько опасен тот ветер, что разносила вокруг себя колба. И без этого понимания, мы бы уж точно не выжили.
23:05
Автомобиль Реджа умчался с нами быстро. Первой мыслью было поехать в лабораторию, но она была закрыта, а образцов у нас не было, чтобы их как-то изучить. Оставаться рядом с колбой было нельзя, мы понятия не имели, с чем имеем дело. Поэтому, добравшись до ближайшего таксофона, тут же позвонили в пожарную службу и предупредили о химическом инциденте на кладбище.
23:14
После этого мы сразу же позвонили мистеру Стьюи – директору нашего цеха по изучению бактерий иного происхождения. Мистер Стьюи пребывал в глубоком сне, судя по его вялому голосу, раздававшемуся сквозь телефонный аппарат и явно не горел желанием куда-либо ехать. Но как только я (с ним говорил я, позвонил Редж, но тот ни слова не разобрал, поэтому трубку доверили мне) упомянул о странной капсуле размером не больше метра, и судя по всему, инопланетного происхождения, мистера Стьюи будто окатили ведром льда – он так возбужденно стал говорить, словно речь шла о какой-либо трагедии, связанной с его личной жизнью. Директор обещал быть на месте происшествия через полчаса. После того, как я повесил трубку, мимо нас пронеслись три пожарные машины.
23:20
Пожарные грузовики неслись на полной скорости с воющими сиренами в сторону городского кладбища. Наша с ними встреча ознаменовалась резким порывом ветра, от которого мы еле удержались, даже я, стоявший внутри таксофонной будки. В нашем запасе было еще полчаса времени. Чтобы не тратить его на просмотр очередной пожарной драмы и сопутствовавшего ей героизма, мы отправились к своим женам предупредить о нашем нескором возвращении. Нас развозил Редж, а потом в том же порядке забирал назад.
23:32
Я оказался около своего коттеджа. Редж укатил дальше. Сказал, что будет через пару минут. Пошевеливайся, мол. Я торопился как мог. Первым делом, разумеется, я принял душ и сменил одежду. Уж больно парадной для этого случая она была. Жена и дочка спали. Я старался вести себя как можно тише, и раз так все происходит, решил ограничить любимую одной лишь запиской, в которой говорилось бы, что я буду к полудню следующего дня и то, если повезет.
«… на работе случился инцидент, ситуация штатная, такое бывает, обычное дело у нас в блоке. Всех вызвали. Прошу вас сидеть дома и никуда не выходить. На всякий случай, закройте все окна и двери…», не успев дописать оставшиеся два предложения с успокаивающими пожеланиями, на кухню, где я составлял записку, вошла жена.
– Ну чего ты сидишь тут? Как отметилось? – зевая, спросила она.
Я вскочил со стула и схватил ее за плечи. Милена (так зовут мою жену) ободрил такой прием. Ее глаза смотрели на меня с испугом.
– Миленочка, Миль. Прочитай, что я тебе написал вон в той бумажке…
– Что случилось?
– На кладбище упал какой-то метеорит. Очень странный метеорит. Мы заметили его, сидя в кафе, поехали к нему. Мы даже не знаем, не уверены, что это. Но выглядит он, очень странно. Ничего подобного я не встречал ни разу.
– Ты сейчас к нему собрался ехать?
На лице Милены было недоверие.
– Начальник вызвал в лабораторию. Всех наших собрали. Буду к полудню. Люблю тебя.
Я поцеловал жену так сильно, как никогда прежде. Ее красота не была уже прежней, но вкус поцелуя остался еще с юности, с нашей первой встречи. Студенческие годы… Лучшие годы…
– Береги себя… – последнее, что я от нее услышал.
Я отправился к двери. За ней меня поджидал Редж.
00:14
Нам с Реджем осталось забрать Павла и Алекса. Директор уже успел накричать на Реджа (потом как выяснилось, он звонил и мне, но никто не поднял трубку) за то, что мы совсем испарились, а он не понимает, что делать. Директор цеха! Не понимает, что делать! Редж мчал на своем пикапе со сверхсветовой скоростью. Забрали мы только Алекса. Что было с Павлом, мы не знали. Звонили ему в дом, никто не ответил. Редж уже хотел было залезть к нему в комнату, через открытое окно, но через стекло заметил полную идиллию порядка и отсутствие живой души. Даже свет не горел. А дом был совсем небольшим, без участка. Спрятаться в нем не представлялось возможным.
00:36
Павла мы искали долго. Но сошлись на том, чтобы ехать. Время поджимало, мы надеялись, что Павел доехал своим ходом на кладбище. Проезжая мимо кафе, которое уже было закрытым, мимо наших глаз промелькнул силуэт машины Павла, что нас еще больше насторожило в его внезапном исчезновении. А если он уже там, с директором? Нам очень в это хотелось верить.
00:47
Зарево, окутавшее кладбище было видно за деревьями. Красно-двазеленый дым поднимался высоко в небо и направлялся к западным окраинам нашего городка. Какую дрянь могло содержать нечто, исходящее от капсулы, мы не подозревали. Удивил нас и тот факт, что зарево вообще вспыхнуло. Небесное тело упало на землю почти час назад. Да, вокруг него были разбросаны небольшие очаги огня, мы и вызвали поэтому пожарных, чтобы языки пламени не перебросило ветром на сухую траву, а с нее и на деревья и кладбищенские кресты с оградой. Это были слабые огоньки, подобные тем, что разводит молодежь при жарке хлеба или зефира. Не было и звука самого взрыва. Мы не могли его не услышать. Кладбище было в десяти минутах езды от поселка, от города в двадцати. Какой-нибудь хлопок или тряска должны были добраться до всякого обитателя ближайшего из населенных пунктов, одним из которых и был наш поселок.
Редж гнал как мог. Настолько сильно, что мы чуть не сбили зайца, высунувшегося по глупости на проезжую часть. «Дьявол, тьфу», наверно так подумал Редж. Он терпеть не мог, когда под его колеса прыгали звери. Уж очень он любил их и не хотел сбить ни одного из этих глупцов. Чего не сказал бы он о людях.
Очень часто мешали ему велосипедисты. Летели как истребители по шоссе, а он их догонял. Всякий раз приходилось максимально сбавить скорость, дабы не навредить им, при этом самого себя подвергая опасности. Скачущие по дороге дети были еще хуже. Редж даже сбил одного мальчишку, к счастью тот отделался синяками, а Редж извинениями. Но он в душе прекрасно понимал, что в смерти пацаненка был бы виновен сам пацаненок, а не он, поскольку сорванец не уследил за сигналом светофора на переходе. Так и со всякими другими, кто пытался нарушить правила. Реджу было жалко людей, но он был холоден к глупцам и не жалел их не капли. «Сбил бы назло, эту дуру! Надо же, на красный и с коляской! Было бы остальным уроком!», говорил бывало в злости Редж. А может, только со злости и не более того. Мне было жалко и его и других.
Редж не сказал ни слова. Мы тоже молчали. Наши мысли были об одном: что там такое горит и отчего так сильно?
00:53
Реджу пришлось сбавить скорость, не только из-за новых внезапностей от прочих обитателей леса, но и из-за поднявшегося рядом с кладбищем красно-зеленого, даже бурого цвета тумана. Въехав в него, Редж продолжал себя спокойно вести. А вот наша уверенность в нем поугасла. Не было видно ничего. К туману добавился и едкий запах. Алекс и я прикрыли платками свои рты. Редж не сбавлял ходу, пока не увидел странную тень.
– Редж, чего встали? – крикнул Реджу через кашель Алекс.
– Вы видели?
– Кого? – изумленно спросили мы с Алексом.
– Вон там! – Редж показал на то место, где он увидел тень, и она снова промелькнула. – Вот, опять! Вы видели?
Не знаю насколько мы все ужаснулись этому неожиданному явлению, у меня лично сердце ушло в пятки. Одно дело просто тень, а другое дело крупная и подвижная! С головой, как у диплодока!
Мы много раз семьями, я, Редж и Алекс (Павел не сильно любил фантастику) ходили в кино на фильмы про космических пришельцев в виде человекообразных существ со змеиными головами или с огромными бошками и бездушными глазенками на них. Мы не придавали особого значения всем этим выдумкам, фильм как фильм. Не бывает и все. Алекс, правда, верил, даже рассказывал нам, что у него есть один знакомый, который лично своими глазами видел, как к нему на поле по ночам прилетают пришельцы, очень похожие на коров, которые ходят на двух ногах, а вместо передних копыт у них растут руки с пальцами. Даже фотографии нам показывал. А здесь оказывается, вот оно что! Бывают не только коровы, но и змеи! Так и до целого зоопарка недалеко. Мы действительно со страху сразу поверили во все эти бредни.
00:58
За нашими спинами зазвучала еще одна сирена, приближалась она к нам мимолетно, настолько, что чуть не врезалась в нас. Справа пронесся еще один пожарный грузовик, а следом за ним карета скорой помощи. Мы еще больше перепугались, у меня перехватило дыхание, и я схватился за сердце, отпрыгнул от двери пикапа на колени Алекса. Слишком близко пролетели около меня эти двое. Но мысль о тени ненадолго отпала.
– Поехали, – крикнул я Реджу. – Показалось, наверно.
И мы продолжили путь.
Следовали мы за звуком сирены, к ней прибавилась еще одна, третья, четвертая, пятая… Возможно ли такое, что туман может блокировать и звук? Или это из-за содержания в нем множества тяжелых веществ?
Примерно в это же время на другом конце поселка гулял по полной темноте и в полном неведении о происходящих с нами ужасах Павел. Я его встретил только в обед, в том же кафе, где мы все вместе отмечали юбилей Реджа – чуть не забыл упомянуть, ему исполнилось вчера 30 лет. Жизнь только начинается в этом возрасте, говорили мы ему. Павел считал, что только к шестидесяти. Он был не особо разговорчив, еще более не был в обед следующего дня, того дня, когда мы случайно встретились с ним после ночной разлуки. Павел сидел за барной стойкой и медленно пил квас. Куда ты пропал, спрашивал я его, все ли с тобой в порядке, и все в этом духе. Я рассказал ему о том, что все намного серьезнее, чем мы думали, что нужно срочно собирать всех в лаборатории, на что он мне хмуро ответил:
– Правда? Их куда больше, чем вы думаете. Целое поле, поля смерти…
И залпом выпил кружку кваса.
Глава вторая
Опыт
– Паша, о чем ты? – с тревогой спросил я у него.
Кружка кваса была пуста. Только горстка пузырьков и маленькая смоляного цвета лужица остались на дне. Павел вытер со рта остатки кваса об рукав.
– Что ты хочешь от меня услышать? – Павел посмотрел на меня угрюмо как никогда прежде. – Их много. Я видел… Это кошмар. Я, я, не знаю я что и ответить. Никогда таких растений… Не приходилось мне встречать их, понимаешь?
– Опустим это, куда ты пропал прошлым вечером? Мы обыскались тебя.
– Плохо искали, – Павел позвал жестом бармена и попросил налить ему еще кваса. – Еще кружку.
– Может, пива? – отозвался бармен, протирая белым полотенцем граненый стакан.
– Не люблю, – у Павла случилась легкая отрыжка. – Дьявол. Ой.
– Ну так ты расскажешь?
– Да что тут рассказывать! Ну струсил я! Сам не знаю, что на меня нашло. Да, струсил. Хоть и бывало хуже. Да! Ничего не мог поделать с собой. Зря конечно, все это…
– Не думаю, Паш. Все равно видел бы ты, что творилось там прошлой ночью. Ну то есть этой.
Павла рассмешили мои слова.
– Что?
– Вы видели только малость. Ох, – Павел сделал еще один залп. – Как же их там много. Просто жуть. Ты когда-нибудь видел поле ромашек? Видел? А? Вот я видел, когда был совсем маленьким. Мне дед показывал. Он гулять ходил со мной и бабкой в березовую рощу. Я всегда там засыпал. Но перед этим, я хорошо оглядывался вниз. Ромашки, целое море ромашек. И все одинаковые. Такие смышленые, что… Вчера я снова как будто их увидел, правда, от них пахло как-то… Неприятно, в общем. Горький такой привкус во рту. И голова кругом. Я пошел полем, от своего участка. К реке, хотел там все это переждать, думал, обойдусь. Все без меня, моей помощи, справятся, думаю. А зарево аж оттуда видно. И вот я иду, смотрю на него, поворачиваюсь и хоп! С холма покатился. Прямо в них. В эти поганые цветки. От них у меня закружилась голова, я пытался устоять, но ноги подвели. И обожгла меня! Обожгла меня эта тварь! Тут же! Если бы я не пришел в себя, я бы дохлый валялся среди них! Опухший!
Я в шоке побежал домой. Моя рука горела как от раскаленной сковородки, вся разбухла, я дотронулся ею до стебля случайно. Волосатый, зараза! Твердый, как бамбук! И его несколько цветков или пыльцы прямо мне на голову. Я убежал с криком, так и не дойдя до речки. Пришел в дом, залез в ванну, боль вроде как утихла. Наложил повязку с декспантенолом. Сейчас намного лучше. Потом пришел сюда, успокоиться…
Я слушал Павла как наивный мальчишка и не смел ему задать ни единого постороннего вопроса во время его повествования. Вставить лишнего слова, перебить, отвлечься на очередную кружку с квасом, которую бармен ему наливал уже автоматически. Мы выглядели ужасно, по глазам бармена читалась настороженность.
– Покажи руку.
– Аппетит хочешь себе испортить?
– Посмотреть.
Павел размотал ладонь правой руки и протянул мне.
– Там есть и чуть выше, но меньше, хей!
Это был кошмар. Мизинец и безымянный палец были похожи на двух личинок крупной мухи, слегка ободранные, но явно выздоравливающие. С остальной части ладони будто сорвали верхний слой кожи, покрыли красными точками, дерму словно искусала сотня комаров. Меня чуть не вырвало. Павел заметил это и убрал ладонь с моих глаз.
– Даже думать не хочу, что станет с тем, кто захочет туда залезть, в эту гущу. Мне с рукой хватило. Не знаю, надолго ли. Я не спал всю ночь.
– Что это? Сок?
– Возможно, я сегодня всю утро только этим и занимался, что изучал. Потом нервы сдали, и я оказался здесь. Я содрал кусочек кожи с ладони и подобрал часть волос с моей головы, на которые упала, судя по всему пыльца…
И Павел начал объяснять. Было тоскливо.
– Разумеется, я не обошелся без своего компьютера. Первым делом я сделал анализ куска плоти. Результатов не было никаких! А у меня продолжала болеть голова и немного поднялась температура, благо два часа «отменного сна» усыпили во мне недомогания, но мне кажется, что они еще вернутся. Пока что постараюсь принять кое—какие препараты. Если они мне не помогут, пойду в госпиталь, но там тоже вряд ли помогут. Ну ты только вдумайся. Если компьютеру ничего неизвестно об этом виде, то что мне скажут молодые стажеры и засидевшиеся в своих креслах из-за хорошей зарплаты старые врачеватели? Уж точно их методички не дадут им ответа на поставленный мною вопрос.
Ты только вдумайся! Ну вот только вдумайся! На нашей планете нет ничего подобного, ни одного похожего растения на это. Просто. Ни-од-но-го. От слова совсем! Боюсь, мы имеем дело с пришельцами! Да, именно это я и хочу тебе сказать! Виной всему, скорее, капсула! И этот дым, исходящий от нее, разнес семена! Сюда, на поле! Как пушка с минами! Я прекрасно помню и всегда знал, что здесь ничего подобного никогда не росло и никому в голову не могло бы прийти вырастить такое! Да и не из чего же! Инопланетный сорняк! Быть может, и премию престижную получим за наше открытие! Но вовсе не ради премии я собрался изучить этот объект. Мне нужно осознать степень его опасности, полезности и самое главное, место его происхождения. Скорость, с которой он плодится, мне уже ясна. Она чертовски высокая. Всего за пол часа, за час выросло целое поле этих поганых цветков. Возможно, виной всему и термическое давление, вызванное высокими температурами от нисходящих потоков, образованных дымом, которые и ускорили рост столь необычной живности.
Что касаемо кожи, то оно вызывает сильные ожоги. Внутри так называемого вещества, которым покрыт стебель растения, содержатся фурокумарины, которые повышают чувствительность кожи к солнцу. Но вот парадокс. Я получил ожоги ночью и получил их сразу же, как коснулся стебля. Не прошло и пары секунд, как эта дрянь обожгла меня. А столь яркого света нигде не наблюдалось. Вероятно, это какой-то особый вид жидкости, подобного тому, что содержат в себе многие зонтичные, только этот сильно токсичен при любых условиях. А это, в свою очередь, подтверждает и тот факт, что поверхность растения сильно защищена от внешних воздействий, в том числе, и от воздействия на него пожара и других источников высоких температур. Я бы даже сказал, это побуждает ее к получению дополнительных питательных веществ. В противном случае при постоянной подпитке, такого большого количества, агрессивно действующего на живую плоть вещества, растение бы погибло, не имея должной защиты. Но мы наблюдаем обратное. То есть, чтобы его выкорчевать, если оно, конечно, не принесет хозяйству никакой пользы, нужно создать такие вещества, которые эти процессы повернут вспять и изменят их вектор, чтобы растение навредило самому себе. Грубо говоря, совершило бы суицид. Но это пока что лишь по большей части предположения и первые результаты малых опытов.
– А что насчет защиты? Насколько яд токсичен для других материалов?
– Я попробовал извлечь капельку жидкости из куска моей плоти и поместить ее на ткань. Ткань испортилась. Одних кожанок и подобного им хватать точно не будет. Нужна защита серьезная. Я думаю, даже снаряжение пожарных не в силах задержать этот яд.
Последний аргумент, сказанный Павлом, был подтвержден на моих глазах пару часов назад.
– И сколько оно держится в организме?
– Я думаю, оно остается в нем. Извлекать нужно. Сколько можно будет терпеть это, не знаю. Но я пойду либо сегодня в госпиталь, либо завтра. Потому что мне уже как-то не по себе. Но в коже оно вызывает сильные химические реакции, делает ее опухшей, как от ртути или раскаленной сковороды. Ну и температура с головной болью, конечно. Про запах не знаю, но он узнаваем, уникален я бы сказал. Может он и вызывает боль и головокружение, как было у меня.
– Может, тебе сейчас пойти?
– Нет, мне пока что хорошо. Это так, скачет.
Я осматривал Павла с большим любопытством, как будто встретился с пещерным человеком. Павел конечно переоделся в чистое, но его лицо и правая ладонь сильно выделялись на общем пейзаже.
– А что с головой?
– Болит, что с ней… Еще один квас, пожалуйста!
– Подожди, – одернул я его. – Ты сказал мне про пыльцу, что она у тебя в волосах…
– Да, пыльца. Я ее тоже рассмотрел. Но никаких выводов пока не сделал. Пыльца, как пыльца. Я ее тоже смыл в душе. Вот только после нее, походу, у меня начали обильно выпадать волосы. От малейшего расчесывания выдирался целый кусок.
Павел потрогал себя за волосы. На его ладони лежало множество волосинок каштанового оттенка. Очень много.
– Вот, видишь? Ужас какой-то.
– Паша, извиняюсь конечно, не рак ли это у тебя?
После моих слов в кафе все замолчали и посмотрели в нашу сторону.
– Ага, не много подарков ли для одного дня? – Павел рассмеялся. Я подхватил его радость из вежливости. Мне было страшно за своего друга. Еще страшнее было за родных и друзей. И за судьбы первых, кто оказался рядом с капсулой, включая меня.
– Ну, а что было у вас? Что вы видели? Сильно полыхало? Потушили уже?
– Сильнее. Точно узнать хочешь?
– Тьфу, он еще спрашивает. Я ему тут лекции читаю, а он рассказывать не хочет.
– Еще кваса? – подошел официант, другой парень, стоявший позади Павла.
– Нет, не надо. Спасибо, – ответил он официанту и повернулся ко мне. – Ну?
– Боюсь, тебя это не утешит.
Глава третья
Первые жертвы
01:05
Мимо нас пролетели еще несколько теней, но теперь это волновало меня, Алекса и Реджа меньше всего. Мы поняли, что это были люди. Самые человечные люди на земле – пожарные. Их было здесь очень много. И с каждой минутой становилось все больше, все новые и новые расчеты прибывали сюда, на кладбище. К ним добавлялись и кареты скорой помощи, которых я во время движения пикапа насчитал пять, одна из них уже собиралась ехать обратно в город. Пожарных грузовиков было около семи. Крики, позывные и болевые, медсестер и пожарных, среди них отчетливо узнавался старческий голос нашего директора.
– Черт, где вас носит? Шпана из журналов быстрее вас прибежала!
– Пресса? – спросил удивленно Алекс.
– Ага, она самая. Под нее я вас всех сейчас и отправлю за такие выходки. Почти час вас жду! – свирепел директор Стьюи.
Я протянул ему руку.
– Простите мистер Стьюи, – директор посмотрел на меня с вылупленными наружу глазами, очень гармонично смотревшимися над его густыми усами и под мощным лбом со складками.
– Доброй ночи, директор, – тут мистер Стьюи и протянул мне в ответ руку, уже удовлетворительно. – Мы искали Павла, он куда-то пропал. Мы заезжали оповестить своих, чтоб время зря не тратить.
– Ах, время зря не тратить! А я вот, понимаете, стою его здесь и трачу вместе со своим здоровьем. А мне ведь недолго осталось, как я вообще, кому вас, охламонов, смогу доверить?! Вы же весь НИИ разнесете, не своими руками, так сам рухнет с вашей халатностью и «зря время не тратить». Тьфу на вас. Ладно, потом выясним. Пройдемте за мной.
Редж и Алекс также поздоровались с директором. Он неохотно их поприветствовал.
– Значит, вы говорите, метеорит упал?
– Капсула, – отозвался Редж.
– Да-да, она самая. Так вот, капсулу эту вашу чуть на куски не разнесло от взрыва рядом с ней. Я…
– Простите сэр, – перебил директора Алекс. – Вы сказали, рядом? То есть капсула цела?
– Ты дашь мне договорить?
– Простите.
– О чем я? Ах вот. Я приехал сюда на собственной машине, которой, к сожалению, у меня теперь больше нет. Сильная ударная волна, вызванная взрывом, от которого здесь все было ярким как при дневном свете, отбросила несколько крупных камней вместе с землей на лобовое стекло моего авто. А вон те две машины сдвинуло чутка в сторону, – директор указал пальцем на пару пожарных грузовиков, от которых тянулись глубокие вырытые их же колесами следы. – Яркая вспышка ослепила нас, одним словом. Было жарко, осторожно, – директор нас предупредил, чтобы мы не перешагивали через кочки.
Этими кочками были насыпи могил, в которых когда-то похоронили неопознанные тела. Понятия не имею, кем были при жизни эти бедняги, кого постигла столь несправедливая участь. Кого-то утопили, или кто-то сам решил утопиться, может кто-то стал жертвой насильника. Дети, взрослые, старики. Сейчас это уже было неважно. Никто их не помнит и не вспомнит больше никогда. И не найдет, не опознает в том числе. А в данный момент, мы шли прямо по ним, по их «домикам», скажем так, единственному месту, где они могли чувствовать себя спокойно. Но сейчас мы шагали по их иссохшим телам, они «слышали» крики пожарных и рассказы нашего директора, кому-то и после смерти не повезло – взрыв образовал вокруг капсулы большую воронку, на окраинах и почти в середине которой торчали из-под земли поврежденные гробы. Сквозь их щели при столь ярком пламени хорошо виднелось содержимое…
Я не особо вслушивался в слова директора, я думал о мертвых.
01:20
Мы оказались рядом с воронкой. Пожар был здесь локализован, но дым еще струился из жерла капсулы.
– Вот ваше, чудо. Узнали? – спросил у нас директор, но ответить на его вопрос мы так и не смогли. К нам подбежал пожарный.
– Не подходите! Не подходить! – пожарный стал отталкивать нас от воронки, хватаясь буквально за каждого. – Назад, говорю назад!
– В чем дело, солдатик? – не понимая, поинтересовался мистер Стьюи.
– Вы что, не видите?! Что происходит! Яд повсюду. В воздухе яд. В огне! Уходите, быстро уходите отсюда, как можете! Сестра! – он обратился к бегущей рядом медсестре. Молоденькая девчонка, на вид лед двадцати, бежала к фургону, скорее всего за медикаментами. – Забери этих. Всех забери!
После этих слов его вырвало на одну из кочек. Он рухнул без сознания.
– Что вы стоите? Помогите ему! – крикнула на нас медсестра.
Все мы вместе, Алекс, я, Редж и директор взялись руками за плечи пожарного и по настоятельствам сестры понесли его к фургону скорой помощи. Уложив беднягу в фургон, дверь кареты закрылась, и машина тут же умчала вместе с сестрой прочь. Напоследок девушка у нас спросила:
– Вам точно не нужна помощь?
– Нет, а что случилось? – спросил у нее я.
– Уже семеро госпитализированы. Тяжелые ожоги, потеря сознания.
– Нет, мы ученая группа, мы должны остаться. – добавил директор.
– Дергай, Слав! – дверь кареты закрылась. Больше ни этот фургон, ни эту медсестру мы никогда не видели.
Мы стояли и глядели вслед этому фургону. А сзади нас творился хаос. Была глубокая ночь.
01:32
Мистеру Стьюи стало плохо. Даже не вырвало, он просто свалился на землю без сознания. Вырвет его фургоне, как позже нам расскажет Алекс. Он поедет с ним, сопровождая и успокаивая по пути к госпиталю. Мы шли к пожарным, чтобы подробнее узнать о том, что нам сообщила сестра. Но теперь мы тащили нашего начальника, во мне почему-то пробуждалась истерика. Благо, я подавил ее, а не подавился ею.
01:44
Перед нами открылись новые эпизоды ужасов. Редж остался со мной. У нас у обоих не было слов для описания происходящего. Между двух пожарных машин, стоявших ближе всего к капсуле, из земли торчало несколько тех самых растений, которые примерно в это же время на другом конце поселка увидел Павел. Их кроны отчетливо виднелись среди бегущего по воздуху белого с красным дыма, прямо под этими растениями, словно карлики, бегали пожарные и пытались локализовать огонь. Но пожар стал все ближе подходить к лесу, в котором находилось кладбище. Часть пожарных расчетов уже перебрасывалась туда, я услышал со стороны предложения поднять вертолеты и окутать водой лес.
01:47
Послышались новые крики. Теперь я увидел тех, кто был их рупором. У одного из пожарных чертовски опухли руки и лицо. Я не смог его разглядеть детально, но своим видом он уже мало напоминал человека. Его мимика походила на движения нескольких слоев фарша, смешанного с белым луком, из которого торчали маленькие черные глазенки и ротовое отверстие с носом, заметно оплывшим. Каски и волос на голове его не было. Из рук его сочилась кровь, будто пожарный искупал их в луже из нее. Вокруг пожарного скопилось небольшое озерцо из жидкости неизвестного мне происхождения. Либо он испражнился, либо это была тень. Знать не хочу.
